– Вот, здесь все, что удалось узнать о нем. Интересная личность, стоит признать и… ваша светлость, мне нужны дальнейшие указания. Действовать на свое усмотрение в данном случае, я посчитал неуместным.
Герцог не торопясь взял желтый лист из рук своего собеседника, пробежал глазами и… вчитался внимательнее. Он снова и снова перечитывал четкий убористый почерк, хмурился, кусал губы, наконец, поднял глаза на своего собеседника:
- Эта информация достоверна?
- Обижаете, ваша светлость, вы же знаете, Призраки всегда исполняют заказ в лучшем виде. Любой заказ.
Возразить было нечего, и сомневаться в полученной информации тоже не приходилось. Призраки – самый известный, даже можно сказать, элитный клан наемных убийц, был хорошо известен в узком кругу. К их услугам прибегали даже короли, а глава клана, некий Марат, по слухам являлся сильным магом, способным читать мысли, находиться в нескольких местах одновременно и жестоко мстить тем, кто осмелится обмануть его или кого-нибудь из его людей.
- Инквизитор, - покачал головой герцог, - подумать только. И чем же мой племянник смог привлечь внимание палачей? Что такого натворил Ардо, что им заинтересовалась инквизиция?
- Пока точных сведений у меня нет, - чуть скривился Призрак, - вы и сами знаете, что орден инквизиции не допускает утечек информации и пробраться к ним, чтобы выведать хоть что-нибудь практически невозможно. Но, я работаю над тем, чтобы выяснить хоть что-то. И мне нужны дальнейшие инструкции. Поймите правильно, изначально разговор шел только о вашем племяннике, про инквизицию речи не было. Теперь же…
- Я вас понял, - перебил его герцог. – Об оплате можете не беспокоиться и передать своему главе, что этот вопрос мы решим. От своих слов я не отказываюсь, и ваши труды будут вознаграждены. Однако, - Антуан осекся, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, раздумывая над тем, что делать дальше. Чем ему грозит такое пристальное внимание инквизиции к Ардо?
- В столице поговаривают, что виконт Ардо пристрастился к «белому порошку». В последнее время эта зараза стала очень популярной среди дворян, ею увлекаются поголовно все придворные. Возможно, я повторюсь – только возможно – все дело именно в этом. Вы знаете, что в последнее время в Леоринии снова стали поднимать голову ведьмы, их зелья и декокты приобрели довольно широкую популярность среди аристократов и, что уж греха таить, среди придворных его величества. Король обеспокоен. Слишком много приближенных к нему людей в последние время отправились в царство Шарха после того, как выпили бокал вина или съели что-нибудь неподобающее. Да и молодые дворяне все чаще и чаще спускают баснословные суммы на «белый порошок», а потом под его влиянием творят всякие непотребства.
- Рассчитывать на то, что внимание инквизиции к Ардо обусловлено именно этим, не стоит, - качнул головой герцог. – Все может оказаться куда как серьезнее.
- Я выполню любой ваш заказ, ваша светлость, - отозвался Мидард и замолчал, тоже откинувшись на спинку кресла. Однако он не перестал пристально следить за герцогом, точно бы желал прочитать все мысли своего собеседника.
А Бельдериз думал. Барабанил пальцами по столешнице, кусал губы, что уже давно вошло у него в привычку, и никак не мог решиться.
Самым правильным в данной ситуации было бы избавиться от племянника, который привлекает слишком много внимания и доставляет семье определенные неудобства. С тем образом жизни, который ведет виконт Ардо, с этим проблем бы не возникло. К тому же, устранить неугодного родственника сейчас – это значит обезопасить от подозрений себя и Шинар, поскольку Ардо-то в столице, а герцог и герцогиня Бельдериз – в Бъйори.
Но! Вот это «но» Антуана и останавливало. Если инквизиция уже заподозрила в чем-то Ардо, если он и в самом деле замешен в колдовских делах и все еще жив, то это не просто так. Присутствие среди его свиты инквизитора могло означать одно из двух: либо палачи изменили своим принципам и пытаются через Ардо подобраться к кому-то еще, более важному, что, пусть и не часто, но случается. Вопреки бытующему мнению, в последнее время орден инквизиции уже не уничтожает всех, кто так или иначе соприкасался с темным колдовством, а старается, как умеет, проводить расследования. Не сказать, что у них это получается хорошо. Но это только одна из возможных причин. Вторая герцогу определенно нравилась куда как меньше, потому что, если инквизицию заинтересовал не сам виконт и не его окружение, то это означает, что таким образом палачи стремятся подобраться к самому Антуану. И к Шинар. А Ардо играет на стороне инквизиции.
И вот последнее хуже всего. Потому что тогда…
Бельдериз понимал, что нужно принимать решение и быстро. Ардо становится опасен и прежде всего для Шинар. А защита супруги для герцога была делом первостепенной важности. Но и просто устранить виконта герцог не мог. Единственный наследник. Последний в роду. Пусть младшая ветвь, но все же родная кровь. А что будет, если у них с Шинар ничего не выйдет? Кому тогда наследовать титул? Короне?
Антуан покосился на невозмутимого Призрака, пожевал губами, побарабанил пальцами по столу. Еще подумал… и, наконец-то, принял решение.
- Инквизитор, говорите, - произнес он, поднимая ресницы и с легкой улыбкой глядя на своего собеседника. – Прекрасно. А давайте-ка используем это, мой юный друг. Разыграем собственную партию, в которой у нас будут все козыри. Как вы на это смотрите?
- Я весь внимание, ваша светлость, - отозвался Мидард и чуть подался вперед, чтобы не пропустить ни слова из того, что ему будет говорить герцог.
- Тогда слушайте, мы поступим следующим образом…
Дарвиша Маора ненавидела. Всем своим существом. Кляла его, проклинала, желала ему всяческих бед. Но, вопреки обыденному мнению, ее проклятия до адресата не доходили. Ее тюремщик жил и здравствовал. Да и почему бы ему не радоваться – местечко тепленькое, в услужении у самого князя Бельдериза куда лучше, чем в армии или в наемниках. И почет тебе, и уважение, и работенка не пыльная. Войн между дворянами давно уже не случалось – королевская власть за этим строго следит – а в поместье-то почему бы и не служить? Да и герцог на оплату не скуп – Маора это по собственному опыту знала.
А теперь вот еще и…
Эх!
Бывшая служанка тяжело вздохнула и плотнее закуталась в одеяло. Дарвиш ушел с час назад, нахально рассмеявшись в ответ на просьбу Маоры перевести ее в другое место.
- Не зарывайся, лапонька, - усмехнулся стражник напоследок. – Помни свое место. И еще не забывай, что твоя жизнь сейчас в моих руках и то, как долго ты проживешь, зависит от того, насколько ласковой и приветливой будешь.
Тогда-то Маора с трудом удержалась, чтобы не наговорить своему тюремщику всякого-разного. Все губы себе искусала, с трудом глаза за ресницами спрятала, чтобы Дарвиш не увидел, сколько в ее взоре злобы и ненависти. Нет, не время еще, ох, не время. Сперва надо придумать, как выбраться из камеры. Хоть на минуточку всего. А уж потом…
За дни, проведенные в заточении, Маора придумала, как ей быть дальше. Все-все придумала, все вспомнила: и про леера Лейрина, который особенно виновен в ее, Маоры, нынешнем положении, и про ее покровителя. Герцогского родственника Ардо. Маора ведь не просто так столько месяцев слухи и сплетни по дворцу герцога собирала. Про то, что виконт Ардо, племянник самого герцога Бельдериза, ненавидел, что дядюшку своего, мечтая занять его место, что герцогиню – знали во дворце все. И именно виконта, Маора избрала в свои защитники. Уж она-то постарается, столько всего понараскажет, что про герцога, что про женушку его неверную… Вид мертвого молодого человека на постели герцогини не покидал Маору. Стоило только ей прикрыть глаза, как бледное обескровленное лицо незнакомого мужчины вставало перед ней. И ранки… Маленькие, почти незаметные ранки на шее… Что бы то могло быть?
Впрочем, особо про ранки эти Маора не думала. Она уже решила к кому пойдет со своей бедой, кому все-все расскажет. А уж там… Там пусть виконт Ардо сам думает, что то за ранки были и кто их нанес. Не ее это дело. И заботы тоже не ее.
Маора настолько погрузилась в размышления, что пропустила, как лязгнул замок на двери ее камеры. Очнулась лишь только тогда, когда услышала шаги. Вздрогнула, подняла голову, чтобы посмотреть, кто бы то мог быть.
За дни, что она провела в этой камере, к ней никто, кроме Дарвиша не заходил. Стражник сам приносил еду два раза в день, и один раз даже расщедрился на кувшин с теплой водой и тонкое холщовое полотенце.
- Ну что? – усмехнулся один из двоих стражников, зашедших в камеру. – Развлечемся. Не все ж этому Дарвишу пировать.
Маора резко выдохнула, с ужасом взирая на то, как второй из вошедших стражников, закрывает за собой дверь. Она поняла, что сейчас будет и… не желала подобного. Дарвиш конечно был тем еще мерзавцем, но ее он не обижал, не бил, можно сказать, даже заботился по своему. Эти же…
Сначала Маора попыталась вскочить, но не преуспела. Запуталась в одеяле, а пока выкрутилась, один из насильников уже навис над нею.
- Ну, не рыпайся, - прохрипел он, рывком срывая с женщины одеяло.
Она попыталась ударить нависавшего над ней стражника, даже закричать хотела, но не успела. Коротко размахнувшись, мужчина ударил ее по лицу. От удара голова мотнулась назад, смачно приложившись затылком о каменную стену. Перед глазами все поплыло. На несколько мгновений Маора просто отключилась, а когда пришла в себя, насильник уже навалился на нее всем телом. Второй зашел с другой стороны, крепко сжав ее запястья одной рукой.
Вырываться и дергаться она не стала – что толку. Их больше, они сильнее, только силы потеряешь и себе хуже сделаешь. А насилие? Ну и что ж с того, это и пережить можно. Главное, чтобы не покалечили. Терпит же она Дарвиша, потерпит и этих.
Все действо не заняло и нескольких минут. Мерзкое пыхтение стало громче, движения резче и вот уже первый насильник с довольным рыком навалился на нее.
- Пусти… пусти… - захрипела Маора, стремясь выбраться из-под сильного тела. – пусти… дышать не могу.
Стражник хрюкнул довольно и перевернулся на бок.
- А ты, ниче… хороша кобылка, - мерзко хохотнул он, сильно хлопнув женщину по бедру.
Ответить Маора не успела. Второй стражник рывком заставил ее сесть.
- А ну, вставай! – церемониться со своей жертвой он не собирался. Грубо сдернув Маору с лавки, он подтолкнул ее к столу. – Давай, пошевеливайся.
От сильного удара по спине, Маора почти пробежалась по узкой камере и больно ударилась животом о край стола. Вскрикнула, за что сразу же получила кулаком в бок.
«Ну вот, - мелькнула подлая мыслишка, - кончились спокойные денечки».
Было больно. И обидно. Так обидно, что до слез. Маора никогда раньше не возводила свое тело в некое подобие храма. Да и к близости относилась просто – как к способу добиться своего. Всем известно, что умная женщина лаской и податливостью много чего может получить от мужчины, коли правильно распорядится собой. Вот Маора и распоряжалась. И ничего-то плохого в том не видела. А теперь… Вспомнилось вдруг отчего-то, что она не просто какая-то там служанка, Маора Паоли, а самая что ни на есть графская дочка. Ну и что, что не признанная и не обласканная. Но графская же. Голубая кровь, белая кость. Аристократка!
А с ней, как с последней девкой сейчас поступали.
О ласке даже речи не шло. Болезненные щипки, толчки, от которых она больно билась животом и бедрами о край стола. Стражник натужно пыхтел, больно впивался пальцами в нежную кожу, оставляя синяки, время от времени награждая свою жертву хлесткими ударами.
И Маора не удержалась, завыла, тонко, горько, больше от отчаяния, чем от боли. Она же… Она – дочь графа. Она достойна лучшей доли, а не служить бесплатным развлечением для грязных и грубых солдат.
И так ей стало горько и обидно, что молодая женщина не выдержала. Закричала в голос, задергалась, стремясь избавиться от насильника, принялась размахивать руками, в тщетной попытке достать своего мучителя.
- А ну, заткнись, гадина! – рявкнул стражник и больно ударил ее кулаком в бок. Дыхание на миг перехватило, от боли даже в глазах потемнело.
Но Маора, вопреки предупреждению, закричала еще громче, еще сильнее задергалась, силясь вырваться, освободиться.
- Ах, ты.. – зарычал стражник, резко подавшись вперед, практически впечатывая своим телом Маору в край тяжелого металлического стола, распластывая ее.
Несчастная жертва застонала, забилась, а в следующее мгновение, грубые пальцы сомкнулись на ее горле. Сжали до боли, перекрывая поступление воздуха.
Маора захрипела, выпучив глаза и широко распахнув рот. Она пыталась заглотнуть воздух, вырвалась, беспорядочно размахивала руками, но силы были определенно не равны. Пальцы насильника все сильнее сжимались на ее горле.
Перед глазами потемнело, в груди стало жечь. А сознание затуманивалось. И Маора уже не слышала, как второй стражник, поднялся с койки, приблизился к своему приятелю.
- Эй, ты это… не увлекайся особо, - он похлопал дружка по плечу. – А то не ровен час, кончишь девку, а потом придется с Дарвишем дела иметь… Он за такое и к Шарху отправить может…
Ничего этого Маора уже не слышала. Она все еще дергалась, пыталась бороться за свою жизнь, но проигрывала.
Сознание уже заволокло темной дымкой, в ушах шумело…
Не слышала Маора и того, как с ужасающим грохотом распахнулась дверь ее камеры, как с ревом внутрь ворвался Дарвиш. Он прыжком преодолел небольшое расстояние от входа до стола, подле которого и происходило все действо, и одним ударом рукояти короткого широкого клинка сразил убийцу. Ударил наотмашь, сильно, раскроив тому череп.
Пальцы на шее Маоры разжались, воздух хлынул в легкие, принося с собой дикую боль… Насильник мешком рухнул на холодный каменный пол, чтобы уже никогда более не подняться. Следом за ним по столу на каменные плиты стекла Маора. Она все еще была жива, судорожно, большими глотками захватывала воздух, силясь надышаться. Кашляла, едва слышно стонала от боли в груди и во всем теле, но… дышала. В ушах у нее по-прежнему шумело, пелена перед глазами не спешила рассеиваться, но она дышала. Шумно, жадно, широко распахивая рот.
Второй стражник понимал, что Дарвиш не пощадит и собирался сражаться за свою жизнь. В небольшой камере завязалась драка. Суровая, беспощадная, не на жизнь, а на смерть. Мужчины рычали. Хрипели, молотили друг друга кулаками, но Маора ничего этого не замечала. Она лежала на холодном полу, хватала ртом воздух, по ее щекам катились крупные слезы, во рту чувствовался металлический привкус, тело болело, в груди жгло огнем…
Сколько прошло времени, она не знала, и пролежала бы на том полу еще и еще, если бы в пылу драки кто-то из стражников не задел ее ноги. Боль слегка отрезвила. Заставила рассеяться кровавую пелену перед глазами.
Маора с трудом приподнялась, медленно, точно бы вспоминая, как именно это делается, огляделась по сторонам. Первое, что она увидела, было мертвое тело ее несостоявшегося убийцы. В том, что стражник был мертв, сомнений не возникало – он лежал на полу, совсем рядом, и вокруг его головы медленно растекалось темное пятно. Точно во сне, Маора села, очень-очень медленно подтянула колени к груди и, протянув дрожащую руку, прикоснулась к кровавому пятну.
Герцог не торопясь взял желтый лист из рук своего собеседника, пробежал глазами и… вчитался внимательнее. Он снова и снова перечитывал четкий убористый почерк, хмурился, кусал губы, наконец, поднял глаза на своего собеседника:
- Эта информация достоверна?
- Обижаете, ваша светлость, вы же знаете, Призраки всегда исполняют заказ в лучшем виде. Любой заказ.
Возразить было нечего, и сомневаться в полученной информации тоже не приходилось. Призраки – самый известный, даже можно сказать, элитный клан наемных убийц, был хорошо известен в узком кругу. К их услугам прибегали даже короли, а глава клана, некий Марат, по слухам являлся сильным магом, способным читать мысли, находиться в нескольких местах одновременно и жестоко мстить тем, кто осмелится обмануть его или кого-нибудь из его людей.
- Инквизитор, - покачал головой герцог, - подумать только. И чем же мой племянник смог привлечь внимание палачей? Что такого натворил Ардо, что им заинтересовалась инквизиция?
- Пока точных сведений у меня нет, - чуть скривился Призрак, - вы и сами знаете, что орден инквизиции не допускает утечек информации и пробраться к ним, чтобы выведать хоть что-нибудь практически невозможно. Но, я работаю над тем, чтобы выяснить хоть что-то. И мне нужны дальнейшие инструкции. Поймите правильно, изначально разговор шел только о вашем племяннике, про инквизицию речи не было. Теперь же…
- Я вас понял, - перебил его герцог. – Об оплате можете не беспокоиться и передать своему главе, что этот вопрос мы решим. От своих слов я не отказываюсь, и ваши труды будут вознаграждены. Однако, - Антуан осекся, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, раздумывая над тем, что делать дальше. Чем ему грозит такое пристальное внимание инквизиции к Ардо?
- В столице поговаривают, что виконт Ардо пристрастился к «белому порошку». В последнее время эта зараза стала очень популярной среди дворян, ею увлекаются поголовно все придворные. Возможно, я повторюсь – только возможно – все дело именно в этом. Вы знаете, что в последнее время в Леоринии снова стали поднимать голову ведьмы, их зелья и декокты приобрели довольно широкую популярность среди аристократов и, что уж греха таить, среди придворных его величества. Король обеспокоен. Слишком много приближенных к нему людей в последние время отправились в царство Шарха после того, как выпили бокал вина или съели что-нибудь неподобающее. Да и молодые дворяне все чаще и чаще спускают баснословные суммы на «белый порошок», а потом под его влиянием творят всякие непотребства.
- Рассчитывать на то, что внимание инквизиции к Ардо обусловлено именно этим, не стоит, - качнул головой герцог. – Все может оказаться куда как серьезнее.
- Я выполню любой ваш заказ, ваша светлость, - отозвался Мидард и замолчал, тоже откинувшись на спинку кресла. Однако он не перестал пристально следить за герцогом, точно бы желал прочитать все мысли своего собеседника.
А Бельдериз думал. Барабанил пальцами по столешнице, кусал губы, что уже давно вошло у него в привычку, и никак не мог решиться.
Самым правильным в данной ситуации было бы избавиться от племянника, который привлекает слишком много внимания и доставляет семье определенные неудобства. С тем образом жизни, который ведет виконт Ардо, с этим проблем бы не возникло. К тому же, устранить неугодного родственника сейчас – это значит обезопасить от подозрений себя и Шинар, поскольку Ардо-то в столице, а герцог и герцогиня Бельдериз – в Бъйори.
Но! Вот это «но» Антуана и останавливало. Если инквизиция уже заподозрила в чем-то Ардо, если он и в самом деле замешен в колдовских делах и все еще жив, то это не просто так. Присутствие среди его свиты инквизитора могло означать одно из двух: либо палачи изменили своим принципам и пытаются через Ардо подобраться к кому-то еще, более важному, что, пусть и не часто, но случается. Вопреки бытующему мнению, в последнее время орден инквизиции уже не уничтожает всех, кто так или иначе соприкасался с темным колдовством, а старается, как умеет, проводить расследования. Не сказать, что у них это получается хорошо. Но это только одна из возможных причин. Вторая герцогу определенно нравилась куда как меньше, потому что, если инквизицию заинтересовал не сам виконт и не его окружение, то это означает, что таким образом палачи стремятся подобраться к самому Антуану. И к Шинар. А Ардо играет на стороне инквизиции.
И вот последнее хуже всего. Потому что тогда…
Бельдериз понимал, что нужно принимать решение и быстро. Ардо становится опасен и прежде всего для Шинар. А защита супруги для герцога была делом первостепенной важности. Но и просто устранить виконта герцог не мог. Единственный наследник. Последний в роду. Пусть младшая ветвь, но все же родная кровь. А что будет, если у них с Шинар ничего не выйдет? Кому тогда наследовать титул? Короне?
Антуан покосился на невозмутимого Призрака, пожевал губами, побарабанил пальцами по столу. Еще подумал… и, наконец-то, принял решение.
- Инквизитор, говорите, - произнес он, поднимая ресницы и с легкой улыбкой глядя на своего собеседника. – Прекрасно. А давайте-ка используем это, мой юный друг. Разыграем собственную партию, в которой у нас будут все козыри. Как вы на это смотрите?
- Я весь внимание, ваша светлость, - отозвался Мидард и чуть подался вперед, чтобы не пропустить ни слова из того, что ему будет говорить герцог.
- Тогда слушайте, мы поступим следующим образом…
Глава 15
Дарвиша Маора ненавидела. Всем своим существом. Кляла его, проклинала, желала ему всяческих бед. Но, вопреки обыденному мнению, ее проклятия до адресата не доходили. Ее тюремщик жил и здравствовал. Да и почему бы ему не радоваться – местечко тепленькое, в услужении у самого князя Бельдериза куда лучше, чем в армии или в наемниках. И почет тебе, и уважение, и работенка не пыльная. Войн между дворянами давно уже не случалось – королевская власть за этим строго следит – а в поместье-то почему бы и не служить? Да и герцог на оплату не скуп – Маора это по собственному опыту знала.
А теперь вот еще и…
Эх!
Бывшая служанка тяжело вздохнула и плотнее закуталась в одеяло. Дарвиш ушел с час назад, нахально рассмеявшись в ответ на просьбу Маоры перевести ее в другое место.
- Не зарывайся, лапонька, - усмехнулся стражник напоследок. – Помни свое место. И еще не забывай, что твоя жизнь сейчас в моих руках и то, как долго ты проживешь, зависит от того, насколько ласковой и приветливой будешь.
Тогда-то Маора с трудом удержалась, чтобы не наговорить своему тюремщику всякого-разного. Все губы себе искусала, с трудом глаза за ресницами спрятала, чтобы Дарвиш не увидел, сколько в ее взоре злобы и ненависти. Нет, не время еще, ох, не время. Сперва надо придумать, как выбраться из камеры. Хоть на минуточку всего. А уж потом…
За дни, проведенные в заточении, Маора придумала, как ей быть дальше. Все-все придумала, все вспомнила: и про леера Лейрина, который особенно виновен в ее, Маоры, нынешнем положении, и про ее покровителя. Герцогского родственника Ардо. Маора ведь не просто так столько месяцев слухи и сплетни по дворцу герцога собирала. Про то, что виконт Ардо, племянник самого герцога Бельдериза, ненавидел, что дядюшку своего, мечтая занять его место, что герцогиню – знали во дворце все. И именно виконта, Маора избрала в свои защитники. Уж она-то постарается, столько всего понараскажет, что про герцога, что про женушку его неверную… Вид мертвого молодого человека на постели герцогини не покидал Маору. Стоило только ей прикрыть глаза, как бледное обескровленное лицо незнакомого мужчины вставало перед ней. И ранки… Маленькие, почти незаметные ранки на шее… Что бы то могло быть?
Впрочем, особо про ранки эти Маора не думала. Она уже решила к кому пойдет со своей бедой, кому все-все расскажет. А уж там… Там пусть виконт Ардо сам думает, что то за ранки были и кто их нанес. Не ее это дело. И заботы тоже не ее.
Маора настолько погрузилась в размышления, что пропустила, как лязгнул замок на двери ее камеры. Очнулась лишь только тогда, когда услышала шаги. Вздрогнула, подняла голову, чтобы посмотреть, кто бы то мог быть.
За дни, что она провела в этой камере, к ней никто, кроме Дарвиша не заходил. Стражник сам приносил еду два раза в день, и один раз даже расщедрился на кувшин с теплой водой и тонкое холщовое полотенце.
- Ну что? – усмехнулся один из двоих стражников, зашедших в камеру. – Развлечемся. Не все ж этому Дарвишу пировать.
Маора резко выдохнула, с ужасом взирая на то, как второй из вошедших стражников, закрывает за собой дверь. Она поняла, что сейчас будет и… не желала подобного. Дарвиш конечно был тем еще мерзавцем, но ее он не обижал, не бил, можно сказать, даже заботился по своему. Эти же…
Сначала Маора попыталась вскочить, но не преуспела. Запуталась в одеяле, а пока выкрутилась, один из насильников уже навис над нею.
- Ну, не рыпайся, - прохрипел он, рывком срывая с женщины одеяло.
Она попыталась ударить нависавшего над ней стражника, даже закричать хотела, но не успела. Коротко размахнувшись, мужчина ударил ее по лицу. От удара голова мотнулась назад, смачно приложившись затылком о каменную стену. Перед глазами все поплыло. На несколько мгновений Маора просто отключилась, а когда пришла в себя, насильник уже навалился на нее всем телом. Второй зашел с другой стороны, крепко сжав ее запястья одной рукой.
Вырываться и дергаться она не стала – что толку. Их больше, они сильнее, только силы потеряешь и себе хуже сделаешь. А насилие? Ну и что ж с того, это и пережить можно. Главное, чтобы не покалечили. Терпит же она Дарвиша, потерпит и этих.
Все действо не заняло и нескольких минут. Мерзкое пыхтение стало громче, движения резче и вот уже первый насильник с довольным рыком навалился на нее.
- Пусти… пусти… - захрипела Маора, стремясь выбраться из-под сильного тела. – пусти… дышать не могу.
Стражник хрюкнул довольно и перевернулся на бок.
- А ты, ниче… хороша кобылка, - мерзко хохотнул он, сильно хлопнув женщину по бедру.
Ответить Маора не успела. Второй стражник рывком заставил ее сесть.
- А ну, вставай! – церемониться со своей жертвой он не собирался. Грубо сдернув Маору с лавки, он подтолкнул ее к столу. – Давай, пошевеливайся.
От сильного удара по спине, Маора почти пробежалась по узкой камере и больно ударилась животом о край стола. Вскрикнула, за что сразу же получила кулаком в бок.
«Ну вот, - мелькнула подлая мыслишка, - кончились спокойные денечки».
Было больно. И обидно. Так обидно, что до слез. Маора никогда раньше не возводила свое тело в некое подобие храма. Да и к близости относилась просто – как к способу добиться своего. Всем известно, что умная женщина лаской и податливостью много чего может получить от мужчины, коли правильно распорядится собой. Вот Маора и распоряжалась. И ничего-то плохого в том не видела. А теперь… Вспомнилось вдруг отчего-то, что она не просто какая-то там служанка, Маора Паоли, а самая что ни на есть графская дочка. Ну и что, что не признанная и не обласканная. Но графская же. Голубая кровь, белая кость. Аристократка!
А с ней, как с последней девкой сейчас поступали.
О ласке даже речи не шло. Болезненные щипки, толчки, от которых она больно билась животом и бедрами о край стола. Стражник натужно пыхтел, больно впивался пальцами в нежную кожу, оставляя синяки, время от времени награждая свою жертву хлесткими ударами.
И Маора не удержалась, завыла, тонко, горько, больше от отчаяния, чем от боли. Она же… Она – дочь графа. Она достойна лучшей доли, а не служить бесплатным развлечением для грязных и грубых солдат.
И так ей стало горько и обидно, что молодая женщина не выдержала. Закричала в голос, задергалась, стремясь избавиться от насильника, принялась размахивать руками, в тщетной попытке достать своего мучителя.
- А ну, заткнись, гадина! – рявкнул стражник и больно ударил ее кулаком в бок. Дыхание на миг перехватило, от боли даже в глазах потемнело.
Но Маора, вопреки предупреждению, закричала еще громче, еще сильнее задергалась, силясь вырваться, освободиться.
- Ах, ты.. – зарычал стражник, резко подавшись вперед, практически впечатывая своим телом Маору в край тяжелого металлического стола, распластывая ее.
Несчастная жертва застонала, забилась, а в следующее мгновение, грубые пальцы сомкнулись на ее горле. Сжали до боли, перекрывая поступление воздуха.
Маора захрипела, выпучив глаза и широко распахнув рот. Она пыталась заглотнуть воздух, вырвалась, беспорядочно размахивала руками, но силы были определенно не равны. Пальцы насильника все сильнее сжимались на ее горле.
Перед глазами потемнело, в груди стало жечь. А сознание затуманивалось. И Маора уже не слышала, как второй стражник, поднялся с койки, приблизился к своему приятелю.
- Эй, ты это… не увлекайся особо, - он похлопал дружка по плечу. – А то не ровен час, кончишь девку, а потом придется с Дарвишем дела иметь… Он за такое и к Шарху отправить может…
Ничего этого Маора уже не слышала. Она все еще дергалась, пыталась бороться за свою жизнь, но проигрывала.
Сознание уже заволокло темной дымкой, в ушах шумело…
Не слышала Маора и того, как с ужасающим грохотом распахнулась дверь ее камеры, как с ревом внутрь ворвался Дарвиш. Он прыжком преодолел небольшое расстояние от входа до стола, подле которого и происходило все действо, и одним ударом рукояти короткого широкого клинка сразил убийцу. Ударил наотмашь, сильно, раскроив тому череп.
Пальцы на шее Маоры разжались, воздух хлынул в легкие, принося с собой дикую боль… Насильник мешком рухнул на холодный каменный пол, чтобы уже никогда более не подняться. Следом за ним по столу на каменные плиты стекла Маора. Она все еще была жива, судорожно, большими глотками захватывала воздух, силясь надышаться. Кашляла, едва слышно стонала от боли в груди и во всем теле, но… дышала. В ушах у нее по-прежнему шумело, пелена перед глазами не спешила рассеиваться, но она дышала. Шумно, жадно, широко распахивая рот.
Второй стражник понимал, что Дарвиш не пощадит и собирался сражаться за свою жизнь. В небольшой камере завязалась драка. Суровая, беспощадная, не на жизнь, а на смерть. Мужчины рычали. Хрипели, молотили друг друга кулаками, но Маора ничего этого не замечала. Она лежала на холодном полу, хватала ртом воздух, по ее щекам катились крупные слезы, во рту чувствовался металлический привкус, тело болело, в груди жгло огнем…
Сколько прошло времени, она не знала, и пролежала бы на том полу еще и еще, если бы в пылу драки кто-то из стражников не задел ее ноги. Боль слегка отрезвила. Заставила рассеяться кровавую пелену перед глазами.
Маора с трудом приподнялась, медленно, точно бы вспоминая, как именно это делается, огляделась по сторонам. Первое, что она увидела, было мертвое тело ее несостоявшегося убийцы. В том, что стражник был мертв, сомнений не возникало – он лежал на полу, совсем рядом, и вокруг его головы медленно растекалось темное пятно. Точно во сне, Маора села, очень-очень медленно подтянула колени к груди и, протянув дрожащую руку, прикоснулась к кровавому пятну.
