— Камень был тогда в Храме? — спросила девочка.
— Камни привязаны к Богу, а не к месту, — помотал головой Контаро. — В то время Богом огня был Агни Айрон Восемнадцатый — глава Клана огня в тридцать тысяч втором поколении. Изначально, когда Агни Айрон Первый владел Камнем славы, он был в форме подвески — той самой, что ты видела во сне… Это была статуя Агни. Он жил еще в Начале Времен и сражался с Рэу. А умер по своей воле в середине Первой Энги, отдав Силу одной из своих дочерей.
— То-то он показался мне знакомым! Я видела Агни в нашей галерее.
— Да, — кивнул Бог удачи. — Возможно, однажды ты вспомнишь даже то, как лично говорила с ним.
Лет с той поры, когда жили первые Боги, минуло действительно много. И пока люди считали свою историю веками и тысячелетиями, — Боги считали Энгами, циклами земной жизни между одной катастрофой, уничтожающей все живое, и другой подобной. Немногие из знающих могли бы хоть что-то поведать о тех далеких временах, но одно было известно достоверно: Первая Энга — время первых Богов, она закончилась метеоритным дождем; Вторая — гигантским землетрясением; Третья — ядерной войной; Четвертая — глобальным потопом. Началом Времен же называли все то время, что существовало Древо Жизни. Сейчас шла уже Пятая Энга, пятый цикл, но, разумеется, знали об этом очень немногие.
— А что потом было с Камнем славы? — немного погодя спросила Нейто Дорио.
— До пожара Камень передавался в семье по наследству и не раз менял свой облик. Кристаллы с Древа Жизни также способны принимать почти любую форму. Агни Восемнадцатый преобразовал его в кольцо — вероятно, его-то ты и увидела. Как он выглядит сейчас, знать никто не может.
— Камень славы — рубин, насколько я помню, — задумчиво произнес Дафф.
— Но Боги Храма должны знать, где он? — предположила Лиза.
— Если верить очевидцам, Агни Восемнадцатый погиб в том пожаре, а Камень славы был утерян, — поспешил огорчить ее друг. — Люди из Клана огня прочесывали пепелище раз за разом, разгребали обгоревшее здание Храма, но не нашли его. У Агни не было детей, а значит, Камень славы мог быть либо похищен, либо отдан кому-то, о ком не упоминается в истории.
— А Айрон… — Лиза озадаченным взглядом смотрела куда-то вперед, — это ведь что-то значит?
— Айрон? — не совсем понимая вопроса, повторил Гойге.
— Агни Айрон, — кивнула девочка. — Ты сегодня впервые его так назвал. Каждый раз, когда мы говорили о первых Богах, вы говорили просто Агни… он Айрон? — она взглянула на друга, и по глазам Лизы Бог удачи понял — похоже, они нашли ниточку. — Айрон — наша бывшая мэр города!
Особняк Ариадны
Вернувшись домой после прогулки, девочка переступила порог дома, где без подруги было невыносимо тихо. В эту тишину особняк погрузился еще пять лет назад. Когда не стало матери и дяди, тетя Августина — все, что оставалось у Ариадны, заперлась у себя и выходила по ночам лишь для того, чтобы угодить своим первичным потребностям. На любые вопросы женщина отвечала односложно и уклончиво.
«Все хорошо»
«Я в порядке»
«Не беспокойся за меня»
Ари уже привыкла и воспринимала это как данность — ее любимая тетя, которая когда-то была главной заводилой в их общей с мамой компании, теперь не была похожа на себя. Ела нормально, не запускала себя до того состояния, в котором в ней уже нельзя было бы различить женщину, даже была в курсе последних новостей в мире. Тем не менее, за последние два года Августина покидала дом трижды — чтобы побывать на крайне важных собраниях в Академии, где училась подопечная племянница.
Сперва Ариадна пыталась растормошить опекуншу: говорила с ней, советовалась по каждой мелочи, предлагала погулять, даже силой вытаскивала из дома, но все без толку. В конце концов, девочка прекрасно справлялась и сама: готовка на мультиварке, стирка на машинке объемом на 30 литров, уборка на стареньком роботе-пылесосе, который иногда соглашался работать только после неслабого пинка по корпусу. В деньгах школьница никогда не нуждалась и тратить их с умом умела еще с детства.
Жизнь так и шла: с осени по весну — учеба, а на лето приходилась большая часть выступлений, которые хоть как-то разбавляли серые будни. На вокальный кружок Ариадна ходила еще в начальных классах, и там, во время одного из школьных конкурсов талантов девочку заметила Лора Скепнер — одна из немногих продюсеров, которые брали к себе на попечение еще совсем юные таланты. Была она женщиной средних лет крайне эксцентричного характера. Нельзя было сказать, что подопечные ее катались как сыр в масле, но и без признания они также никогда не оставались.
Из всех своих малышей Ариадну Лора выделяла как одну из самых перспективных, хоть и никогда не скрывала, что цели в шоу-бизнесе у нее сугубо корыстные. В то время как Лору Скепнер интересовали деньги и раскрутка молодых дарований, Ариадна нашла в пении вначале свое призвание, а после и смысл жизни.
Поднявшись к себе на второй этаж, девочка прошептала, глядя в неизменное место на столе, где стояла фотография ее счастливых родителей: «Я дома» — улыбку на лице Цуны нельзя было назвать ни притворной, ни вымученной: каждый раз, переступая порог своей просторной комнаты, она по-настоящему ощущала себя в безопасности. Эти обои, которые она выбирала с отцом; эти любимые мамины шторы, которые Ари уже давно перевесила к себе; эти игрушки, которыми девочку задаривал дядя Янар — все это раз за разом дарило тепло и уют.
Приняв душ и переодевшись, Ариадна плюхнулась в расстеленную кровать и пролежала, закутавшись в одеяло, до тех пор, пока ей не перестало хватать свежего воздуха. Откинув часть покрывала, девочка открыла глаза и посмотрела перед собой: даже в полумраке цветы на ее обоях были так же прекрасны, какими и были в детстве. Тогда ей казалось, что каждой ночью эти глориозы становились живыми, отлипали от стен и нависали над кроватью, буквально оплетая ее своими стеблями. Теперь они уже не виделись Ариадне такими живыми.
Сейчас, погружаясь глубоко в свои мысли, девочка все сильнее задавалась вопросом: «В какой момент она перестала доверять мне все самое сокровенное?».
А ведь были времена! Времена, когда они играли в песочнице, вместе учились ездить на велосипеде, получая один синяк за другим. Вместе пачкали новые платья, гоняясь на речке за лягушками, вместе пытались собрать при помощи клея-карандаша разбитую вазочку для конфет. Тогда она и Лиза были теми еще сказочницами — всюду выдумывали странных, но вовсе не страшных чудиков, больше похожих на черных головастиков с длинным ветвистым хвостом и большим глазом. Лиза тогда мило называла их «Асю» и сваливала на воображаемых существ все, в чем тогда ругали ее саму.
Разлили вишневый сок на ковер: «Это все Асю!». Пропали отцовские ключи от машины: «Это Асю взял!». Асю порвал новое платьице, Асю запутал волосы, Асю напугал деревенских мальчишек.
Вспомнив все это, Ариадна невольно захихикала и развернулась на спину. Тогда, почти 10 лет назад, они обе верили в одну сказку, которая исчезла для Ари, стоило ей пойти в школу, но продолжала быть реальностью для Лизы. Да, наверное, именно потому ее все вокруг считали чудачкой первые учебные годы. Ариадне-то было до лампочки — ее лучшая подруга все так же была рядом и поддерживала в любых начинаниях. Вместе с ней сбегала с последних уроков, а потом оставалась на отработку. И ведь всем они всегда делились без особого стеснения — родители знали о девочках меньше, чем они друг о друге.
И что теперь? Год назад Лиза пропала на неделю, а после вернулась совсем другим человеком. Конечно, заметили это немногие… Никто не заметил, возможно, но Ариадна сразу поняла, что ее лучшая подруга, которая обо всем первым делом докладывала ей, решила о чем-то промолчать. О чем-то крайне важном. Еще тогда, уняв первые всплески обиды, она задала столь волнующий всех вопрос: «Что случилось? Ты ведь не болела, да? Где ты была?».
Ответ, что не мог быть глупой шуткой, заставил Ариадну оцепенеть от ужаса, но всего на мгновение. Тогда она взяла себя в руки, и обе девочки решили, что не будут вспоминать о той неделе, что стала для Лизы роковой.
— Она о чем-то не договорила тогда, — подумала девочка с полной уверенностью в этих выводах. — Новые друзья? Этот парень тоже был в подобной ситуации? И Джек еще какой-то… у нее новые друзья, а она молчит, как пленный партизан… Все настолько плохо, что она просто не может об этом говорить? Но они ведь должны знать? Надеюсь, хоть общение с ними помогает ей. Не хочет волновать других, не хочет, чтобы ее жалели… Да, я тоже не хотела, — она вновь укуталась в одеяло и закрыла глаза, напоследок посмотрев в сторону шкафа, на ручке которого висело красное мамино платье. — Нам всем в свое время просто не хватало смелости признаться в том, что нам нужна помощь… даже самим себе…
Глава 1.3. Кольцо с красным камнем
— Мэр? — хлопая глазами, переспросил Гойге.
— Мэр — это глава города, — пояснила Дорио, вспомнив о том, что Бог удачи — единственный уроженец сокрытого континента — все еще не до конца разбирался в местной терминологии. — Августина Айрон, тетя моей подруги — она потомок Агни?
— Ты меня спрашиваешь? — не меньше нее опешил юноша.
— Но это ведь можно проверить? — подскочив, Лиза выскочила в зал библиотеки, направившись к его центру, где стояла изящная подставка для книг — главный поисковый терминал. Положив руку на его середину, Дорио уже хотела сделать запрос, как вдруг Гойге отдернул ее.
— Эй! Нет, постой! Не помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы полезли за ответами в чью-то книгу? — напомнил Бог удачи, и иил, прилетевший следом, одобрительно покивал ему. — Лиза, читать чужие личные книги так же опасно, как и свои. Ковчег такого не одобрит.
— Куда бы быстрее шли любые поиски, если бы мы просто могли прочитать историю нужных нам людей или Богов, — возмутилась девочка, и без напоминаний знавшая о нелегком характере этого места.
— Это не наши с тобой прихоти. Прояви уважение к Ковчегу и его архивам. Нам и так едва сошло с рук то, что мы лишь благодаря здешним книгам выяснили, где прячется Николсон.
— Нечестно, — насупилась Лиза и отошла от терминала. Присев на ступеньки, ведущие к этому возвышению, она уперлась локтями в колени и обхватила ладонями разгоряченные щеки. — Должен же быть способ...
— Ты сказала, Айрон — тетя твоей подруги, — вспомнил Контаро, присаживаясь рядом.
— Да, но тетя Августина давно уже отошла от дел. А родителей у Ариадны нет... вряд ли она сама что-то знает.
— Ты можешь просто спросить, — предложил Гойге, отчего девочка тяжело вздохнула и слегка поникла. — Ты как-то говорила, вы с детства дружите.
— Да, так и есть, просто... не хотелось мне ее во все это впутывать.
— Ну, если ее семья действительно как-то связана с Агни — то придется. Тебе нужно с ней поговорить. Рано или поздно скрывать это будет просто невозможно.
— Я и сама в последнее время думаю только об этом, — и снова этот тяжелый обреченный вздох. — Из-за моих недомолвок за последний год мы сильно отстранились. Я все думала, стоит ли рассказывать, поверит ли она, но... каждый раз в голову лезут мысли о том, что сделаю этим только хуже... Она ведь... Ари ведь никогда и нигде меня одну не оставляла. Вдруг решит мне помогать, и...
— Не думай о плохом, — Гойге участливо положил руку ей на плечо. — Поговори, а там видно будет. Стереть ей память о том, что ты Бог, мы всегда успеем.
14.08.5116
Утренняя репетиция Ариадны должна была пройти на сцене главной городской арены «Мир», которая была до того большая, что считалась одной из самых крупных во всей Республике. Находилась она почти за городом, так что шум машин и гул города совсем не был слышен и не мешал концертам, которые, в свою очередь, не мешали горожанам отдыхать по вечерам.
Придя раньше времени, Цуна уже по-хозяйски прохаживалась по сцене. Выступать в «Мире» девочке еще не доводилось, и теперь каждой клеточкой своего тела Ариадна пыталась прочувствовать этот момент. С высоких рам на юную певицу смотрели десятки огромных прожекторов, которым еще предстояло осветить эту сцену яркими огнями.
В здании еще не было никого, кто отвечал бы за музыку и оформление сцены, а потому Ари ходила по залу, ожидая, когда к ней присоединится лучшая подруга, обещавшая присутствовать на репетициях. Девочки условились об этом буквально перед сном, но с утра Лиза так ни разу и не позвонила, чтобы уточнить, что их уговор сегодня в силе.
И вновь в голову Ариадны лезли мысли о том, что ее подруга сильно изменилась за прошедший год. В детстве она была хоть и веселой, но немного стеснительной оттого, что многие считали ее чудачкой. С прошлого сентября девочка стала куда уверенней, но при том улыбаться стала немного реже. Оставалось лишь надеяться на то, что в скором времени подруга решится поведать ей о своих переживаниях...
За дверью на том конце зрительного зала послышался грохот, и в помещение буквально влетел ее новый знакомый, крича на бегущих за ним охранников: «Да не террорист я! Кому говорю!». Помчавшись наискосок, он перемахнул через несколько рядов кресел, ловко сделав сальто.
— Стрелять буду! — мужчина в форме перешел на угрозы, потянувшись к явно пустой кобуре на поясе.
— Он ко мне! Все в порядке! — Ариадна недовольно окликнула сторожа в возрасте, и тот, подергав усами в такт тихой брани про «обнаглевшую молодежь», вернулся к себе на пост.
— Ну и охрана у вас тут! — протянул Рей-Джи с небольшой одышкой, уже медленней приближаясь к сцене. Поймав на себе немного рассерженный взгляд Цуны, юноша слегка покраснел.
— А ты чего хотел? Серьезное мероприятие! — ответила Ари. — Ты как сюда залетел? Заходят только по пропуску.
— Зале... — на мгновение он опешил, но тут же взял себя в руки. — Да я же песню принес! — подойдя еще ближе, Рей-Джи протянул Ариадне папку с бумагами, где от руки в два разных почерка был выведен текст.
— Уже? — удивилась девочка, наскоро оценив объем проделанной работы. — Ого! Ты это за ночь написал?
— Ага-а. С ног валюсь, — зевнул юноша. — Этот зазнайка к вечеру нас обоих с Гогги запряг книги по местам расставлять. Такая скукотень.
— А-а-а... — девочка вопросительно посмотрела на Рей-Джи, желая поинтересоваться насчет их общих с Лизой знакомых, однако парень уже мирно спал, развалившись на одном из кресел первого ряда. — Да уж... — подумала про себя Цуна. — Будто с неба свалился, но так кстати... И сколько же их у Лизы там? Джек, Гогги? Кто это вообще? Нет, рано или поздно Лизе придется объясниться.
Тихо спустившись со сцены, она, стараясь не потревожить сон юноши, присела в соседнее кресло и пригляделась к чертам лица Рей-Джи, которые вчера в суматохе не смогла как следует разглядеть. Все в его внешнем виде можно было описать в двух словах: «ярко» и «остро». Острые носик и подбородок, неестественно островатые зубки, яркие волосы и глаза — разглядеть их было несложно, ведь, так вымотавшись за ночь, парень даже не закрыл их до конца. Эти глаза... казались такими необычными: фиолетовые, с крайне необычным зрачком, больше похожим на половинку солнышка, которое нарисовал ребенок.
Рей-Джи дернулся во сне, поморгал, почесал затылок и снова провалился в царство Морфея.
