Тео надел одну из дубленок, отворил дверь, и мы вышли на небольшую открытую площадку с перилами, похожую на балкон. С одной стороны была крутая лестница вниз, с другой – наверх. Тео потянул меня к той, которая вела наверх. Мы поднялись на плоскую крышу фургона, который был короче железнодорожного вагона, но длиннее автобуса. Крыша тоже была огорожена перилами, из центра торчала печная труба, а над головой был тент из плотной ткани. Фургон был довольно высоким, никак не меньше трех с половиной метров, а с тентом казался еще выше. Его тянули две большие лошади-тяжеловозы с толстыми мохнатыми ногами.
А еще и позади, и впереди я увидела множество таких же фургонов, которые неспешно ехали по зимней дороге. Вокруг раскинулась заснеженная равнина, по которой вилась покрытая льдом река и темнели островки березовых рощ и еловых и сосновых лесов. Красота неимоверная! И оказалось совсем не так холодно, как я думала. Хотя, может, это потому, что на мне теплая шубка, штаны и варежки.
Вдоль каравана с гиканьем и смехом проскакала группа юношей и девушек на красивых, статных скакунах, сначала в конец процессии, потом в начало.
– Охранники, – пояснил Тео.
– На нас могут напасть? – спросила я.
– Бывает, – лаконично ответил Тео.
Когда группа всадников снова приблизилась к нашему фургону, Тео поднял руку, и они остановились. Все всадники были одеты в кожаные штаны и куртки. На поясах у них висели мечи, за спиной – луки.
Тео подвел меня к краю крыши и представил молодым людям:
– Знакомьтесь, это Элена, девушка, которую мы нашли утром на обочине дороги.
– Эдвард.
– Терисса.
– Талин.
– Ариана.
– Невилл, – представились молодые люди. Они смотрели на меня с любопытством.
– Теперь она наша. Но не спрашивайте, кто она и откуда, – добавил Тео. – Элена не помнит.
– Спасибо, – шепотом поблагодарила я его, а всадники ускакали дальше.
Пока мы спускались с крыши обратно на площадку, Тео пояснил:
– Торговый караван обычно состоит из десяти – пятнадцати фургонов. Еще пять или шесть занимают артисты и их аттракционы, иногда зверинцы. Но зверинцы только в летних караванах, а у нас зимний.
– Как это – зимний? – удивилась я.
– Потому что наш караван двигается в основном зимой, – ответил Тео.
– Почему?
– Мы торгуем свежемороженой рыбой и другими замороженными продуктами. Волшебник помогает нам держать их в холоде, когда случается оттепель, но это сложно, да и натуральная заморозка всё равно лучше. Поэтому, ко времени начала лета мы уже проходим большую часть своего маршрута, и возвращаемся в начальную точку за новой партией товаров. Я не очень люблю весну, да и лето тоже. Весной везде сырость, реки разливаются, переходить их опасно. Летом жара, духота, пыль, комары, мошки... и пустые рыбные контейнеры начинают вонять. Волшебники не тратят свои силы на них. Приходится останавливаться на несколько дней у большой реки, и отмывать контейнеры от запаха. Ненавижу это делать. Потом, кажется, что сам пропах рыбой до самых костей. А зимой никаких запахов нет, и дорога ровнее, караван может идти быстрее.
Тео замолчал, мы спустились с балкона по лесенке, ведущей вниз. Там оказалась крытая будка, с креслом и стеклянными окнами с трех сторон. Из нее Арнис правил лошадьми. Он сидел в кресле и держал в руках вожжи, пропущенные через отверстия в передней стенке.
В этой будке находились два выхода наружу, налево и направо, и вход в нижний этаж фургона. Тео пригласил меня туда. Мы вошли и оказались в небольшом помещении, с потолком еще ниже, чем на втором этаже. С одной стороны были насесты для кур, с другой – загородка для поросят. Мы прошли дальше, там оказалось чистое белое помещение, заполненное ящиками с замороженной рыбой, а потом еще одно помещение для других замороженных продуктов – ягод, грибов, мяса. В следующем помещении находились еще, как я поняла, сопутствующие товары – посуда, ткани, игрушки. Тео сказал, что некоторые игрушки они покупают в больших городах, а некоторые мастерят сами во время переходов между селами.
– Скоро мы остановимся в большом селе. Прибытие каравана в село или город – всегда праздник. Будет ярмарка, – сообщил он. – Здесь мы сдвинем ящики, откроем больше окно, и у нас будет торговая лавка.
– Здорово, – одобрила я.
Потом мы снова вышли из фургона и спустились на дорогу. Фургоны ехали лишь чуть быстрее человека, идущего пешком. Наш был вторым в веренице. Все фургоны были похожи друг на друга, и вместе с тем разные. Размерами они были три – три с половиной метра в ширину и от пяти метров до шести в длину, до трех с половиной метров в высоту, каждый в два этажа. Как я поняла, первые этажи использовались для хранения товаров и подсобного хозяйства, вторые – для жилья. Стены снаружи были обиты кожей или тонкими досками, раскрашены диковинными узорами, каждая крыша была увенчана печной трубой и тентом.
– А если дорога плохая, фургон ведь может перевернуться, – сказала я.
– Торговые караваны по плохим дорогам не ходят, – ответил Тео. – А если где и попадется разбитый участок, так на то и волшебник, он удержит фургоны от падения.
Мы медленно прошли до последнего фургона. Тео знакомил меня со всеми, кто встречался на пути. Это были мужчины и женщины, правившие лошадьми, и те, кто вышел на балкончики подышать свежим воздухом. Среди них были дети разных возрастов, девушки и парни, пожилые люди. Все они с любопытством смотрели на меня.
Торговых фургонов было десять, еще три принадлежали артистам и владельцам зимних аттракционов. Тео познакомил меня и с ними.
Последний, четырнадцатый, самый маленький одноэтажный фургон принадлежал волшебнику. Его тянула одна лошадь. В передней части фургона тоже было место для кучера, но оно было пусто.
За последним фургоном две лошади тянули огромный воз с сеном, и к нему было привязано еще несколько скакунов. Тео пояснил, что это кони охранников, которые сейчас отдыхают, и запасные.
– Обычно волшебников в караване больше одного, – сказал Тео, когда мы подходили к его жилищу. – Но маги в наше время на вес золота, и второго у нас уже давно перекупил другой караван. Пока едем по зиме, у него работы немного. Учит наших ребятишек чтению, письму, счету, лечит, если кто-нибудь поранится. Но когда выедем туда, где началась весна, волшебнику придется потрудиться, чтобы сохранить наш товар свежим. А мы все ему за это платим.
– Зайдем? – предложила я. – Хочу поблагодарить.
– Зайдем, – кивнул Тео.
Нижняя ступенька лестницы, ведущей на площадку фургона, была на высоте полуметра от дороги. Тео запрыгнул на нее и поднялся на площадку, я за ним. Тео постучал в дверь и спросил:
– Дядюшка Эгор, можно к тебе?
– Да, заходите оба, – послышался из-за двери мужской голос.
– Волшебник, что, твой дядя? – тихо спросила я, пока мы еще не вошли.
– Нет, просто у нас в караване так принято называть волшебника, – ответил Тео.
– А откуда он знает, что нас двое? – спросила я.
– Он же волшебник, – ответил Тео и открыл дверь.
Мы прошли через маленький тамбур и оказались в довольно большой для дома на колесах гостиной, обставленной с претензиями на роскошь. Кухня, очевидно, была в другом месте. В комнате не было и намека на кухонные шкафы и печки. Никаких магических атрибутов, типа остроконечных шляп, волшебных палочек или книг я не заметила. На диване сидел мужчина лет пятидесяти, или даже старше, ничем не похожий на волшебника. Ни бороды, ни магической мантии.
– Вот, привел знакомиться. Это Элена, – представил меня Тео.
– Спасибо, дядюшка Эгор, что спасли меня, – сказала я. – Мне очень повезло.
– Всё, что происходит – не случайно, – ответил волшебник. – Значит, это было для чего-то нужно. Тео, Элена, чаю выпьете со мной?
Мы недавно обедали, но я не успела отказаться.
– С удовольствием, дядюшка Эгор, – согласился Тео.
Волшебник щелкнул пальцами, и одна из дверей, которых в комнате было три, открылась, из нее выплыл поднос, на нем стоял дымящийся чайник, три чашки, блюдечко с вареньем и корзинка с баранками, и опустился на стол. Так и хотелось спросить: в чем тут фокус? Наверное, всё же придется поверить, что магия существует, по крайней мере, здесь, в этом мире.
За чаем Эгор и Тео рассказали несколько забавных историй из жизни каравана. Например, о том, как однажды в давние времена у одного ленивого караванщика в фургоне стала протекать крыша, а ему было лень чинить. Он подставлял под капли миску, а потом эту воду пил, и готовил на ней еду, потому что запасать воду, когда караван приближался к ручью или реке, ему тоже было лень. Так и придумали потом, дождевую воду собирать в специальные баки, и не тратить время и силы на таскание воды в ведрах с реки или озера. Теперь тенты над фургонами не только для защиты от солнца, но и для сбора воды.
– Зимнему каравану в этом смысле легче, чем летнему, – пояснил мне Тео. – Вон сколько вокруг снега, который можно превратить в воду. Хотя ее всё равно приходится экономить.
Я хотела сказать, что снег же грязный, но промолчала, вовремя сообразив, что это в моем мире он грязный, а в этом наверняка чистый.
Перед уходом Тео попросил:
– Дядюшка Эгор, Элена потеряла память, наверное, из-за переохлаждения. Не помнит ничего, кроме своего имени. Ты сможешь помочь ей?
А я промолчала. Мне казалось, волшебник видит меня насквозь, прекрасно знает, что никакую память я не потеряла, и что я вообще из другого мира, просто не хочу в этом признаваться. Но он сказал:
– Не знаю, но могу попытаться. Приходи завтра одна, Элена. Посмотрим, что можно сделать.
– Хорошо, – кивнула я.
Значит, даже волшебники не могут знать всего. Интересно, как он будет возвращать мою память, которая никуда не пропала?
Через полчаса мы вернулись к своему фургону. Я уже очень хотела в туалет, но ни в фургоне волшебника, ни в нашем не заметила ни одного помещения, похожего на уборную. А где я буду мыться перед сном? Я привыкла принимать душ каждый вечер, да я без него просто не смогу уснуть. А где взять чистое нижнее бельё? А, может, в этом мире вообще не носят нижнего белья? Вот я попала!..
Тео вернулся к управлению лошадьми, Арнис пошел на нижний этаж, готовить товары к продаже, а мы с Тамирой стали готовить ужин. Тамира жарила мясо, а я чистила и резала овощи, похожие на картошку и морковь. Скорее всего, это они и были.
Почувствовав, что уже не могу терпеть, я спросила смущенно:
– Тамира, а куда вы ходите... в туалет?
Женщина взглянула на меня удивленно – неужели я и таких простых вещей не помню? А потом ответила:
– Обычно девочки направо, мальчики налево.
– Как? Вот просто так, на дороге? – изумилась я.
– У дороги всегда есть кусты, – развела руками Тамира. – А караван идет медленно. Иди, иди, не стоит терпеть. В кармашке в коридоре есть мятый лён... сама поймешь, для чего.
– Но я... – я хотела сказать, что никогда в жизни не ходила в туалет зимой на улицу, но вовремя прикусила язык. Я же типа ничего не помню. И сказала другое: – Но вы же берете снег, чтобы получить воду!
– Ну, не из-под кустов же! – усмехнулась женщина.
Я положила нож на разделочную доску, в тамбуре надела сапоги, взяла из кожаного кармана на стене пучок льна, и вышла на наружную площадку. Теперь понятно, зачем тут лестницы вниз с обеих сторон. Я спустилась на дорогу. Время было не позднее, хотя уже сгущались сумерки. Вот и хорошо, что темно, просто не знаю, как стала бы делать это при дневном свете, пусть и в кустах.
Когда я вышла из кустов, караван еще не успел проехать мимо меня. Наш фургон оказался впереди метров на тридцать, мне пришлось догонять его бегом, но труда не составило. Я чувствовала такое облегчение, что могла пробежать и гораздо больше.
– Наверное, ты из знатного сословия, Элена. Только у них есть уборные прямо в спальне. А может, ты вообще принцесса. Ну да, похоже... На тебе были такие тонкие чулки, я заметила, когда снимала с тебя сапожки. Я подобных никогда в жизни не видела. Они стоят целое состояние! Наверняка такие носят только принцессы. Да и сапожки твои тоже нашим не чета, – сказала Тамира, когда я вернулась в фургон, помыла руки и снова принялась за нарезку овощей. – Ой, Великие предки, ты принцесса, а я тебя работать заставляю! – всплеснула она руками.
Идея неплохая, конечно, прикинуться принцессой, но ведь совесть замучает. И я сказала:
– Нет, по-моему, я никакая не принцесса. Если бы я была принцессой, то, наверное, не умела бы резать овощи.
– Тоже верно, – с облегчением согласилась Тамира. – А как же чулки и сапожки?
– Ну, может, подарили, – пожала я плечами.
После ужина к нам пришли гости, семья из соседнего фургона – муж и жена чуть моложе Арниса и Тамиры, и четверо их детей от шести шестнадцати лет. Их пятый ребенок – восемнадцатилетняя дочь, осталась править лошадьми. А Тео с Арнисом меняли друг друга в кабине каждые полчаса. Весь вечер мы играли в игру, похожую на лото, пили чай, потом Тео достал гитару, и все пели, а я слушала. Комната мягко освещалась люминесцентными шарами размером с небольшой апельсин, заряженными светом за день на крыше фургона. Они были расставлены на столе, на комоде, два висели под потолком в специальных сетках.
Когда шары почти потухли, караван остановился на ночлег. Гости ушли. Тео с Арнисом задали корм лошадям, мы с Тамирой перемыли посуду, накопившуюся за день, и все пошли спать.
Тамира разрешила мне пользоваться всеми вещами своей дочери, какие найду в комоде. Я нашла длинный домашний халат, ночную сорочку и теплые овчинные шубенки. Спрашивать, где караванщики моются перед сном, я постеснялась.
Я думала, благодаря невероятным событиям и впечатлениям сегодняшнего дня, усну и без всякого душа. Я легла на постель в бывшей комнате сестры Тео, ставшей теперь моей, закрыла глаза. В голову сразу полезли мысли об Олеге, подругах, родителях, которые остались в том мире. Наверное, они меня потеряли, ищут сейчас, с ног сбились, всю городскую полицию на уши поставили. А я, возможно, никогда больше никого из них не увижу. И как я буду жить в этом мире, где нет ни телефонов, ни компьютеров, ни телевизоров? Автомобилей нет. Туалетов нет. Душа и ванны нет. И вообще много чего нет. Путешествовать с караваном, конечно, неплохо. Посмотреть на другие страны, на людей, на чудеса этого волшебного мира. Но я уже скучаю по маме и папе. Тамира и Арнис очень добрые и гостеприимные люди, только родителей они не заменят.
От этих грустных мыслей я едва не плакала.
Хотя был и положительный момент. Я весь день ни разу даже не вспомнила об Олеге. Да и сейчас, когда вспомнила, уже было почти не больно. Ну, обнимался он с моей подругой Наташкой, и что? Разве первый раз меня бросил парень? Стоило из-за этого расстраиваться.
И вообще, может, Олег и Наташка давно знакомы, может, в каком-нибудь летнем лагере когда-нибудь вместе отдыхали. И они ушли в зимний сад, просто чтобы по-дружески поговорить. А я, как дура, приревновала, и пожелала никогда больше его не видеть. Если бы я могла представить, что мое сиюминутное желание исполнится, да еще таким кардинальным образом!
Уснуть я не успела, услышала снаружи приглушенный смех, визг, веселые восклицания. Я выглянула в окно, и в неярком свете луны, проглядывающей сквозь облака, увидела обнаженных девушек, которые резвились в снегу за обочиной дороги. Они прыгали в сугробы и обсыпали друг друга снегом.
А еще и позади, и впереди я увидела множество таких же фургонов, которые неспешно ехали по зимней дороге. Вокруг раскинулась заснеженная равнина, по которой вилась покрытая льдом река и темнели островки березовых рощ и еловых и сосновых лесов. Красота неимоверная! И оказалось совсем не так холодно, как я думала. Хотя, может, это потому, что на мне теплая шубка, штаны и варежки.
Вдоль каравана с гиканьем и смехом проскакала группа юношей и девушек на красивых, статных скакунах, сначала в конец процессии, потом в начало.
– Охранники, – пояснил Тео.
– На нас могут напасть? – спросила я.
– Бывает, – лаконично ответил Тео.
Когда группа всадников снова приблизилась к нашему фургону, Тео поднял руку, и они остановились. Все всадники были одеты в кожаные штаны и куртки. На поясах у них висели мечи, за спиной – луки.
Тео подвел меня к краю крыши и представил молодым людям:
– Знакомьтесь, это Элена, девушка, которую мы нашли утром на обочине дороги.
– Эдвард.
– Терисса.
– Талин.
– Ариана.
– Невилл, – представились молодые люди. Они смотрели на меня с любопытством.
– Теперь она наша. Но не спрашивайте, кто она и откуда, – добавил Тео. – Элена не помнит.
– Спасибо, – шепотом поблагодарила я его, а всадники ускакали дальше.
Пока мы спускались с крыши обратно на площадку, Тео пояснил:
– Торговый караван обычно состоит из десяти – пятнадцати фургонов. Еще пять или шесть занимают артисты и их аттракционы, иногда зверинцы. Но зверинцы только в летних караванах, а у нас зимний.
– Как это – зимний? – удивилась я.
– Потому что наш караван двигается в основном зимой, – ответил Тео.
– Почему?
– Мы торгуем свежемороженой рыбой и другими замороженными продуктами. Волшебник помогает нам держать их в холоде, когда случается оттепель, но это сложно, да и натуральная заморозка всё равно лучше. Поэтому, ко времени начала лета мы уже проходим большую часть своего маршрута, и возвращаемся в начальную точку за новой партией товаров. Я не очень люблю весну, да и лето тоже. Весной везде сырость, реки разливаются, переходить их опасно. Летом жара, духота, пыль, комары, мошки... и пустые рыбные контейнеры начинают вонять. Волшебники не тратят свои силы на них. Приходится останавливаться на несколько дней у большой реки, и отмывать контейнеры от запаха. Ненавижу это делать. Потом, кажется, что сам пропах рыбой до самых костей. А зимой никаких запахов нет, и дорога ровнее, караван может идти быстрее.
Тео замолчал, мы спустились с балкона по лесенке, ведущей вниз. Там оказалась крытая будка, с креслом и стеклянными окнами с трех сторон. Из нее Арнис правил лошадьми. Он сидел в кресле и держал в руках вожжи, пропущенные через отверстия в передней стенке.
В этой будке находились два выхода наружу, налево и направо, и вход в нижний этаж фургона. Тео пригласил меня туда. Мы вошли и оказались в небольшом помещении, с потолком еще ниже, чем на втором этаже. С одной стороны были насесты для кур, с другой – загородка для поросят. Мы прошли дальше, там оказалось чистое белое помещение, заполненное ящиками с замороженной рыбой, а потом еще одно помещение для других замороженных продуктов – ягод, грибов, мяса. В следующем помещении находились еще, как я поняла, сопутствующие товары – посуда, ткани, игрушки. Тео сказал, что некоторые игрушки они покупают в больших городах, а некоторые мастерят сами во время переходов между селами.
– Скоро мы остановимся в большом селе. Прибытие каравана в село или город – всегда праздник. Будет ярмарка, – сообщил он. – Здесь мы сдвинем ящики, откроем больше окно, и у нас будет торговая лавка.
– Здорово, – одобрила я.
Потом мы снова вышли из фургона и спустились на дорогу. Фургоны ехали лишь чуть быстрее человека, идущего пешком. Наш был вторым в веренице. Все фургоны были похожи друг на друга, и вместе с тем разные. Размерами они были три – три с половиной метра в ширину и от пяти метров до шести в длину, до трех с половиной метров в высоту, каждый в два этажа. Как я поняла, первые этажи использовались для хранения товаров и подсобного хозяйства, вторые – для жилья. Стены снаружи были обиты кожей или тонкими досками, раскрашены диковинными узорами, каждая крыша была увенчана печной трубой и тентом.
– А если дорога плохая, фургон ведь может перевернуться, – сказала я.
– Торговые караваны по плохим дорогам не ходят, – ответил Тео. – А если где и попадется разбитый участок, так на то и волшебник, он удержит фургоны от падения.
Мы медленно прошли до последнего фургона. Тео знакомил меня со всеми, кто встречался на пути. Это были мужчины и женщины, правившие лошадьми, и те, кто вышел на балкончики подышать свежим воздухом. Среди них были дети разных возрастов, девушки и парни, пожилые люди. Все они с любопытством смотрели на меня.
Торговых фургонов было десять, еще три принадлежали артистам и владельцам зимних аттракционов. Тео познакомил меня и с ними.
Последний, четырнадцатый, самый маленький одноэтажный фургон принадлежал волшебнику. Его тянула одна лошадь. В передней части фургона тоже было место для кучера, но оно было пусто.
За последним фургоном две лошади тянули огромный воз с сеном, и к нему было привязано еще несколько скакунов. Тео пояснил, что это кони охранников, которые сейчас отдыхают, и запасные.
– Обычно волшебников в караване больше одного, – сказал Тео, когда мы подходили к его жилищу. – Но маги в наше время на вес золота, и второго у нас уже давно перекупил другой караван. Пока едем по зиме, у него работы немного. Учит наших ребятишек чтению, письму, счету, лечит, если кто-нибудь поранится. Но когда выедем туда, где началась весна, волшебнику придется потрудиться, чтобы сохранить наш товар свежим. А мы все ему за это платим.
– Зайдем? – предложила я. – Хочу поблагодарить.
– Зайдем, – кивнул Тео.
Нижняя ступенька лестницы, ведущей на площадку фургона, была на высоте полуметра от дороги. Тео запрыгнул на нее и поднялся на площадку, я за ним. Тео постучал в дверь и спросил:
– Дядюшка Эгор, можно к тебе?
– Да, заходите оба, – послышался из-за двери мужской голос.
– Волшебник, что, твой дядя? – тихо спросила я, пока мы еще не вошли.
– Нет, просто у нас в караване так принято называть волшебника, – ответил Тео.
– А откуда он знает, что нас двое? – спросила я.
– Он же волшебник, – ответил Тео и открыл дверь.
Мы прошли через маленький тамбур и оказались в довольно большой для дома на колесах гостиной, обставленной с претензиями на роскошь. Кухня, очевидно, была в другом месте. В комнате не было и намека на кухонные шкафы и печки. Никаких магических атрибутов, типа остроконечных шляп, волшебных палочек или книг я не заметила. На диване сидел мужчина лет пятидесяти, или даже старше, ничем не похожий на волшебника. Ни бороды, ни магической мантии.
– Вот, привел знакомиться. Это Элена, – представил меня Тео.
– Спасибо, дядюшка Эгор, что спасли меня, – сказала я. – Мне очень повезло.
– Всё, что происходит – не случайно, – ответил волшебник. – Значит, это было для чего-то нужно. Тео, Элена, чаю выпьете со мной?
Мы недавно обедали, но я не успела отказаться.
– С удовольствием, дядюшка Эгор, – согласился Тео.
Волшебник щелкнул пальцами, и одна из дверей, которых в комнате было три, открылась, из нее выплыл поднос, на нем стоял дымящийся чайник, три чашки, блюдечко с вареньем и корзинка с баранками, и опустился на стол. Так и хотелось спросить: в чем тут фокус? Наверное, всё же придется поверить, что магия существует, по крайней мере, здесь, в этом мире.
За чаем Эгор и Тео рассказали несколько забавных историй из жизни каравана. Например, о том, как однажды в давние времена у одного ленивого караванщика в фургоне стала протекать крыша, а ему было лень чинить. Он подставлял под капли миску, а потом эту воду пил, и готовил на ней еду, потому что запасать воду, когда караван приближался к ручью или реке, ему тоже было лень. Так и придумали потом, дождевую воду собирать в специальные баки, и не тратить время и силы на таскание воды в ведрах с реки или озера. Теперь тенты над фургонами не только для защиты от солнца, но и для сбора воды.
– Зимнему каравану в этом смысле легче, чем летнему, – пояснил мне Тео. – Вон сколько вокруг снега, который можно превратить в воду. Хотя ее всё равно приходится экономить.
Я хотела сказать, что снег же грязный, но промолчала, вовремя сообразив, что это в моем мире он грязный, а в этом наверняка чистый.
Перед уходом Тео попросил:
– Дядюшка Эгор, Элена потеряла память, наверное, из-за переохлаждения. Не помнит ничего, кроме своего имени. Ты сможешь помочь ей?
А я промолчала. Мне казалось, волшебник видит меня насквозь, прекрасно знает, что никакую память я не потеряла, и что я вообще из другого мира, просто не хочу в этом признаваться. Но он сказал:
– Не знаю, но могу попытаться. Приходи завтра одна, Элена. Посмотрим, что можно сделать.
– Хорошо, – кивнула я.
Значит, даже волшебники не могут знать всего. Интересно, как он будет возвращать мою память, которая никуда не пропала?
Через полчаса мы вернулись к своему фургону. Я уже очень хотела в туалет, но ни в фургоне волшебника, ни в нашем не заметила ни одного помещения, похожего на уборную. А где я буду мыться перед сном? Я привыкла принимать душ каждый вечер, да я без него просто не смогу уснуть. А где взять чистое нижнее бельё? А, может, в этом мире вообще не носят нижнего белья? Вот я попала!..
Тео вернулся к управлению лошадьми, Арнис пошел на нижний этаж, готовить товары к продаже, а мы с Тамирой стали готовить ужин. Тамира жарила мясо, а я чистила и резала овощи, похожие на картошку и морковь. Скорее всего, это они и были.
Почувствовав, что уже не могу терпеть, я спросила смущенно:
– Тамира, а куда вы ходите... в туалет?
Женщина взглянула на меня удивленно – неужели я и таких простых вещей не помню? А потом ответила:
– Обычно девочки направо, мальчики налево.
– Как? Вот просто так, на дороге? – изумилась я.
– У дороги всегда есть кусты, – развела руками Тамира. – А караван идет медленно. Иди, иди, не стоит терпеть. В кармашке в коридоре есть мятый лён... сама поймешь, для чего.
– Но я... – я хотела сказать, что никогда в жизни не ходила в туалет зимой на улицу, но вовремя прикусила язык. Я же типа ничего не помню. И сказала другое: – Но вы же берете снег, чтобы получить воду!
– Ну, не из-под кустов же! – усмехнулась женщина.
Я положила нож на разделочную доску, в тамбуре надела сапоги, взяла из кожаного кармана на стене пучок льна, и вышла на наружную площадку. Теперь понятно, зачем тут лестницы вниз с обеих сторон. Я спустилась на дорогу. Время было не позднее, хотя уже сгущались сумерки. Вот и хорошо, что темно, просто не знаю, как стала бы делать это при дневном свете, пусть и в кустах.
Когда я вышла из кустов, караван еще не успел проехать мимо меня. Наш фургон оказался впереди метров на тридцать, мне пришлось догонять его бегом, но труда не составило. Я чувствовала такое облегчение, что могла пробежать и гораздо больше.
– Наверное, ты из знатного сословия, Элена. Только у них есть уборные прямо в спальне. А может, ты вообще принцесса. Ну да, похоже... На тебе были такие тонкие чулки, я заметила, когда снимала с тебя сапожки. Я подобных никогда в жизни не видела. Они стоят целое состояние! Наверняка такие носят только принцессы. Да и сапожки твои тоже нашим не чета, – сказала Тамира, когда я вернулась в фургон, помыла руки и снова принялась за нарезку овощей. – Ой, Великие предки, ты принцесса, а я тебя работать заставляю! – всплеснула она руками.
Идея неплохая, конечно, прикинуться принцессой, но ведь совесть замучает. И я сказала:
– Нет, по-моему, я никакая не принцесса. Если бы я была принцессой, то, наверное, не умела бы резать овощи.
– Тоже верно, – с облегчением согласилась Тамира. – А как же чулки и сапожки?
– Ну, может, подарили, – пожала я плечами.
После ужина к нам пришли гости, семья из соседнего фургона – муж и жена чуть моложе Арниса и Тамиры, и четверо их детей от шести шестнадцати лет. Их пятый ребенок – восемнадцатилетняя дочь, осталась править лошадьми. А Тео с Арнисом меняли друг друга в кабине каждые полчаса. Весь вечер мы играли в игру, похожую на лото, пили чай, потом Тео достал гитару, и все пели, а я слушала. Комната мягко освещалась люминесцентными шарами размером с небольшой апельсин, заряженными светом за день на крыше фургона. Они были расставлены на столе, на комоде, два висели под потолком в специальных сетках.
Когда шары почти потухли, караван остановился на ночлег. Гости ушли. Тео с Арнисом задали корм лошадям, мы с Тамирой перемыли посуду, накопившуюся за день, и все пошли спать.
ГЛАВА 3
Тамира разрешила мне пользоваться всеми вещами своей дочери, какие найду в комоде. Я нашла длинный домашний халат, ночную сорочку и теплые овчинные шубенки. Спрашивать, где караванщики моются перед сном, я постеснялась.
Я думала, благодаря невероятным событиям и впечатлениям сегодняшнего дня, усну и без всякого душа. Я легла на постель в бывшей комнате сестры Тео, ставшей теперь моей, закрыла глаза. В голову сразу полезли мысли об Олеге, подругах, родителях, которые остались в том мире. Наверное, они меня потеряли, ищут сейчас, с ног сбились, всю городскую полицию на уши поставили. А я, возможно, никогда больше никого из них не увижу. И как я буду жить в этом мире, где нет ни телефонов, ни компьютеров, ни телевизоров? Автомобилей нет. Туалетов нет. Душа и ванны нет. И вообще много чего нет. Путешествовать с караваном, конечно, неплохо. Посмотреть на другие страны, на людей, на чудеса этого волшебного мира. Но я уже скучаю по маме и папе. Тамира и Арнис очень добрые и гостеприимные люди, только родителей они не заменят.
От этих грустных мыслей я едва не плакала.
Хотя был и положительный момент. Я весь день ни разу даже не вспомнила об Олеге. Да и сейчас, когда вспомнила, уже было почти не больно. Ну, обнимался он с моей подругой Наташкой, и что? Разве первый раз меня бросил парень? Стоило из-за этого расстраиваться.
И вообще, может, Олег и Наташка давно знакомы, может, в каком-нибудь летнем лагере когда-нибудь вместе отдыхали. И они ушли в зимний сад, просто чтобы по-дружески поговорить. А я, как дура, приревновала, и пожелала никогда больше его не видеть. Если бы я могла представить, что мое сиюминутное желание исполнится, да еще таким кардинальным образом!
Уснуть я не успела, услышала снаружи приглушенный смех, визг, веселые восклицания. Я выглянула в окно, и в неярком свете луны, проглядывающей сквозь облака, увидела обнаженных девушек, которые резвились в снегу за обочиной дороги. Они прыгали в сугробы и обсыпали друг друга снегом.
