Она обеими руками приподняла грудь никак не меньше четвертого размера.
– Я покажу, как сшить, хочешь? – предложила я.
– Спрашиваешь! – обрадовалась Тира.
– И я, и я хочу! – закричали остальные.
– Я покажу, только не всем сразу, когда закончится ярмарка, и караван пойдет дальше, – ответила я.
На этом девчонки успокоились, и все пошли мыться.
Вторая часть бани была больше, и в ней было гораздо теплее, чем в первой, и темнее, потому что свет масляных ламп заволокло паром. В центре помещения стояла большая печь с чаном кипящей воды, под которым горели дрова, а у стены у входа стояли бочки с холодной. И в том, и в другом плавали вырезанные из дерева ковши. Вокруг печи стояли деревянные скамейки, на которые можно поставить тазики и сесть.
Мыло и мочалку Тамира сунула мне в последний момент. Отвар мыльнянки с щелоком мылился слабо, но волосы после него стали мягкие и шелковистые. А вот мочалка из липового мочала мне не понравилась, слишком жесткая.
Пока мылась, заодно постирала белье, остальные тоже так делали.
– Какая у тебя нежная кожа! – восхищались девушки, когда мы вышли из жаркого помещения в прохладный предбанник, где было светлее, и они увидели красные полосы, которые остались на моей коже от мочалки, хотя я старалась тереть не слишком сильно. – Мы думали, ты из другого каравана, а ты, наверное, из знатных. Может, потому и на льду танцевать умеешь, и белье у тебя не такое, как у нас.
– Да нет, – возразила я. – Я не из знатных. Иначе откуда бы знала, как белье шить?
– Тоже верно, – согласилась Тира.
– Может быть, ты была служанкой у принцессы? – предположила Сана. – И она дарила тебе свою одежду. А может быть, ты шила одежду для неё? И себе шила такую же заодно?
– Я не помню, – развела я руками.
– Ну, может и к лучшему, – сказала Тира. – Так ты вообще отличная девчонка, а если бы помнила, кто ты, могла бы и зазнаться. А в караванах зазнаек не любят.
Пожалуй, это хорошо, что я не прикинулась принцессой...
После бани я уснула, как младенец, не успев подумать ни об Олеге, ни о своем мире, ни о том, что меня ждет в этом.
Следующий день был похож на предыдущий, и прошел в приготовлении завтрака, обеда и ужина, разноске покупок по адресам. Тамира не переставала хвалить меня, так что мне было даже неловко. Я с нетерпением ждала вечера, чтобы снова пойти на каток.
И попросила Тео заточить коньки – сделать желобок на лезвии. Он удивился, зачем? но спорить не стал, порылся в ящике с инструментами, достал круглый напильник и сделал, как я просила. Вообще-то я просила еще сделать зубчики, но Тео сказал, что в домашних условиях это невозможно.
– Зачем тебе зубчики на коньках? – удивился Тео. – Ты же будешь постоянно запинаться. Да и Флин на лед не пустит с такими коньками.
Ладно, обойдусь и без зубчиков, не на соревнованиях же кататься буду, а для собственного удовольствия.
Сегодня я каталась смелее, сделала и другие прыжки, правда только в один оборот. И народу в этот вечер вокруг катка было больше, потому что никто не ушел домой, а просто освободили мне площадку. Давно уже я не привлекала к своей персоне столько внимания. Хоть и не люблю я этого, но всё равно приятно.
На третий день ярмарки покупателей стало гораздо меньше, и вечером даже Тамира с Арнисом пришли посмотреть на моё катание. Я попросила Тео поиграть на гитаре, пока я катаюсь, и это стало для зрителей настоящим открытием.
Для тех, кто не хотел проводить вечер на катке или горках, в театральном шатре после окончания спектаклей организовывались танцы. Но о танцах на льду в этом мире даже не слышали. Толпа зрителей еще увеличилась. Они смотрели на моё катание, как на волшебство, и я почувствовала себя звездой. Тео играл на гитаре, несмотря на холод, а я танцевала на льду до тех пор, пока люминесцентные шары не погасли совсем.
Утром все аттракционы и шатер быстро разобрали и погрузили в фургоны. Лавки закрыли. Лошадей привели из загона, впрягли, и караван тронулся. Тео правил лошадьми, Тамира и Арнис снова разложили на столе бумаги, подсчитывая прибыль. А мне было нечего делать, я сидела у окна и смотрела, как медленно проплывают мимо последние сельские дома. А потом и они исчезли. По обеим сторонам дороги тянулись лишь заснеженные поля, и луга, перемежаемые рощами. И почему-то стало грустно, снова я задумалась о своем мире, о своих родных и об Олеге.
Вспоминала каждое мгновение, которое провела с ним, и каждое мгновение, которое он провел с Наташкой. И всё больше склонялась к мысли, что между ними ничего не было. И вообще, он ни в чем не виноват. Возможно, это всё Наташка подстроила. Может, позавидовала мне, вот и решила отбить моего парня, и устроила так, чтобы я их в зимнем саду увидела. Да, точно, скорее всего, так и есть.
Как же мне хотелось прямо сейчас оказаться дома, и вывести подругу на чистую воду! Прям руки чесались вцепиться ей в волосы... Хотя, конечно, на самом деле я бы этого никогда не сделала. Но высказала бы ей всё, что о ней думаю.
Тео сказал, что мы прибудем в следующий населенный пункт дней через десять – двенадцать. Я удивилась, почему так долго, что чуть не спросила: «Неужели в вашем мире села находятся так далеко друг от друга?» И чем я буду заниматься целых десять дней? Вечерние купания в снегу, посиделки с соседями, игры и песни – это, конечно, здорово, но больше нет никаких развлечений. Чем вообще караванщики занимаются во время долгих переходов?
Заскучать окончательно я не успела, ко мне пришли подруги, которых я обещала научить шить лифчики. Просьбе приходить не всем сразу они не вняли. В моей комнате сразу стало тесно, зато весело. Из разговоров девушек я многое узнала об этом мире.
В нём много маленьких государств, называемых землями, которыми правят короли и королевы. Обычно они живут в мире, но бывают и войны. Торговые караваны – вне всяких государств и их отношений. Иногда, чтобы прошел караван, войны даже останавливают. Но чаще караваны просто обходят район боевых действий. Каждое утро двое охранников быстро скачут вперед, возвращаются к обеду и сообщают, свободен ли путь и показалось ли следующее село.
За три дня все девушки научились шить лифчики, а я, объясняя другим, как это делается, сшила себе целых два.
По вечерам у нас были обычные посиделки с играми и песнями, один раз меня пригласил на чай дядюшка Эгор, и весь вечер выспрашивал меня о моем мире. Мне было приятно, что я могу чем-то удивить его, но потом я долго не могла уснуть, воспоминания разбередили душу.
Так хотелось вернуться, что я почти готова была пойти, куда глаза глядят, в надежде снова наткнуться на портал между мирами. Я даже потом сказала об этом дядюшке Эгору, но он ответил, это плохая идея. Нет никакой гарантии, что я набреду на портал, а если и набреду, нет гарантии, что попаду в свой мир, а не в какой-нибудь другой. Мне еще повезло, что я оказалась в этом, а могла бы оказаться среди динозавров или вообще посреди океана.
На четвертый день караван вошел в большой лес, вечером остановился на ночлег, но утром дальше не пошел, несмотря на то, что никакого населенного пункта, даже совсем маленькой деревушки поблизости не было.
– Почему мы стоим? – спросила я у Тео.
– Сегодня дальше не пойдем, – ответил он. – Будем рубить дрова.
Я еще пару дней назад заметила, что поленница в прихожей почти закончилась. Арнис и Тамира не проявляли по этому поводу никакого беспокойства, и я думала, что у них где-то в фургоне еще есть дрова, хотя не представляла, где их можно спрятать.
Завтрак был необычно обильный.
– Кушай побольше, Элена, – сказала мне Тамира. – Обеда сегодня не будет.
Позавтракав, мужчины взяли пилы и топоры, и отправились в лес. Я думала, мы с ними пойдем. Щепки, например, подбирать, или дрова к фургонам таскать.
– А мы с тобой, Элена, пойдем за ягодами, – сказала Тамира.
– За ягодами? Зимой? – удивилась я.
– Здесь недалеко есть болото, на котором растет клюква, – пояснила женщина. – Летом болото слишком топкое. А зимой ягоду можно собирать, и она уже замороженная. Селяне сюда не ходят, слишком далеко от жилых мест, а мы всё равно едем мимо, и останавливаемся нарубить дров. Клюква хорошо продается. Это хорошая прибавка к семейному бюджету.
Оказалось, что за ягодами посреди зимы собираемся не только мы с Тамирой. Когда мы, одевшись потеплее и взяв в руки корзины и небольшие лопатки, вышли на улицу, у первого фургона уже собралась целая толпа женщин и девушек. Даже артистки, которые не торговали, были здесь. Дома остались только самые пожилые, самые маленькие и охранники. В нашем фургоне никого не осталось, и Тамира заперла его на замок.
– Разве здесь есть воры? – удивилась я.
– Бывает, лесные разбойники озоруют, – ответила Тамира. – Пока с замком возятся, охранники уже подоспеют и прогонят, или волшебник отпугнет.
Мужчины уже работали, из леса были слышны удары топоров и визг пил. Мы направились в другую сторону.
Углубившись в лес метров на триста, женщины начали расходиться веером по двое, по трое. Мы с Тамирой тоже пошли. Когда остальные пропали из видимости за разлапистыми елями, а впереди деревья стали реже и ниже, и это были в основном сосны и березы, Тамира наклонилась и начала разбрасывать снег лопаткой. Скоро в ямке показалась желтая трава, зеленые листочки и темно-красные ягодки. Тамира собрала их в корзинку.
– Делай, как я, и иди рядом, – сказала она. – Если уйдешь в сторону, не страшно, по своим следам ты сможешь вернуться и одна. Работаем до первых сумерек. Когда услышишь крик: «Домой!», поворачивай назад. Да, если разроешь снег, и увидишь под ним лёд, лучше сверни в сторону, это значит, недалеко глубокое болото, оно не промерзает до дна, и можно провалиться.
Ну, спасибо, что предупредила. Я вздохнула, и тоже принялась за работу. И так целый день: рой снег, срывай ягоды, складывай в корзину... Ничего интересного, еще и замерзнешь. Хотя мороз был не особо сильным.
Тамира дала мне тонкие, но теплые перчатки, в которых было удобно срывать ягоды с веточек. Я и не заметила, как увлеклась. Было так приятно замечать, как наполняется корзинка. Хотелось, чтобы Тамира удивилась, увидев, сколько ягод я набрала. Хотя она дала мне корзину меньше своей. Я решила, что наберу полную, а если еще останется время, сниму платок, который вложила в шаль для тепла, и наберу ягод в него.
Моя корзина была уже почти полной. Я оглянулась назад, и увидела тропу, прорытую мной. Рядом давно никого не было, и голосов я не слышала, но не боялась. Хоть и петляющая, но тропа приведет меня обратно к каравану.
С удвоенной энергией я продолжила копать снег и собирать ягоды, не глядя ни вперед, ни назад, а только под ноги да в корзину.
Вдруг лопатка стукнула об лёд. Помня о предупреждении, я хотела уже повернуть в сторону, но вдруг метрах в трех впереди услышала какие-то странные звуки. Кто-то сопел или пыхтел, от страха я не поняла, и посмотреть боялась. Я вжалась в снег, даже дышать перестала. А вдруг это медведь? О том, что в лесу можно встретить какого-нибудь зверя, Тамира не говорила, и я забыла спросить. В своем мире я жила на окраине города, и почти сразу за нашим домом был небольшой лесок, и там, кроме птичек и белок никакого зверья не водилось.
– Эй, девушка, может, хватит дрожать, лучше помогла бы, – услышала я вдруг хриплый мужской голос.
Ну, не медведь же разговаривает со мной, в самом деле, решила я. Хотя в магическом мире всё возможно. Но всё равно стало уже не так страшно. Я выпрямилась и подняла глаза. И увидела полынью среди снега, в которой по грудь был погружен незнакомый парень, он держался за перекинутый поперек полыньи лук. Мороз был небольшой, но и лук, и одежда незнакомца вся была покрыта льдинками.
Я поставила корзину в снег и шагнула к парню.
– Куда?! – остановил он меня. – Сама провалишься!
– Позову на помощь! – я повернулась, и бросилась было бежать по своей тропе, но он снова остановил:
– Нет! Не зови никого! Палку длинную найди!
Четверть часа назад мне попалась такая, тонкий сухой березовый ствол, лежавший поперек моей тропинки, в который я уперлась лбом, собирая ягоды.
– Сейчас!
Я быстро нашла этот ствол, приволокла и придвинула к полынье. Парень схватился за него, и я изо всех сил потащила его на себя. Ох, нелегкая это работа, из болота тащить... незнакомца. Который не пожелал, чтобы я позвала помощь.
Он помогал мне, перебирая руками по стволу всё выше, и, наконец, ему удалось выбраться из полыньи.
– Спасибо, – сказал незнакомец.
С одежды парня ручьями текла грязная болотная вода. Если немедленно её не снять, она превратится в лёд. Чтобы совсем не замерзнуть, надо двигаться. Я хотела отвести его в наш фургон, чтобы высушить одежду, но вспомнила, что ключа от двери у меня нет, а домой нас еще не звали, и Тамира тоже еще в лесу. Значит, вести незнакомца мне некуда, да и как еще на это посмотрели бы Тамира с Арнисом и Тео.
– Ну, что смотришь? Отвернись, – сказал парень.
Я отвернулась, только слушала его сопение и шорох снимаемой одежды, журчание воды, падающей в снег, когда он отжимал свои вещи. Минут через пять он сказал:
– Можешь поворачиваться.
Я повернулась. Незнакомец был в штанах и сапогах, куртка и рубашка висели на сучке дерева. Он растирал ладонями предплечья, стараясь согреться.
– Эх, сейчас бы костер развести, но мой трут отсырел... У тебя, конечно, нет огнива?
Тамира разжигала печь с помощью огнива. Это такое приспособление, для получения огня, состоящее из кремня и кресала. Кресалом из кремня высекают искры. А чтобы разжечь огонь, нужен еще трут, это что-то очень сухое и быстровоспламеняющееся от искр. Огниво Тамиры было громоздкое и неудобное, и, конечно, никто такие с собой в кармане не носил. Я сначала не могла к нему приноровиться, и несколько раз, когда никто не видел, разжигала огонь в печи зажигалкой. Она так и лежала в кармане юбки, и сейчас была со мной.
– Конечно, есть.
Я обломала ветки с сухой елки, сложила горкой, достала зажигалку, прикрыла ее ладонью и подожгла. Незнакомец тут же набрал еще веток, поломал ту березку, с помощью которой выбрался из болота, и костер запылал.
Парень протянул руки к огню, а от его штанов сразу пошел пар. Он взглянул на меня с любопытством.
– Как ты так быстро разожгла огонь? Ты волшебница? Тогда, может, высушишь мою одежду магией?
– Нет, я не волшебница, просто у меня огниво хорошее, – отговорилась я.
Я теперь тоже получше разглядела незнакомца. Ему на вид было лет двадцать. Лицо симпатичное. Глаза синие, из-под меховой шапки видны светлые волосы. Чем-то он мне напомнил моего бывшего жениха, Олега, хотя были похожи только цвет глаз и волос. Его полушубок был не такой, как у сельских мужчин, он был короче, без воротника, но с капюшоном. Обувь была больше похожа на высокие унты, а не на угги. Все вещи были добротные, несмотря на непрезентабельный вид после купания в болоте.
– Мне повезло, – чуть насмешливо сказал парень. Он поднес к костру рубашку, от которой сразу пошел пар. Несмотря на то, что она еще не высохла, он надел ее, пока была горячей, потом поднес к огню куртку.
– А как ты в болоте оказался? – полюбопытствовала я.
– Шел к дороге, думал, лёд выдержит, – ответил парень.
– А мы тут клюкву собираем, – сказала я, чтобы как-то продолжить разговор, потому что незнакомец, похоже, знакомиться со мной не собирался. А мне очень хотелось познакомиться и узнать о нем побольше. Все-таки, как-никак, я ему жизнь спасла.
– Я покажу, как сшить, хочешь? – предложила я.
– Спрашиваешь! – обрадовалась Тира.
– И я, и я хочу! – закричали остальные.
– Я покажу, только не всем сразу, когда закончится ярмарка, и караван пойдет дальше, – ответила я.
На этом девчонки успокоились, и все пошли мыться.
Вторая часть бани была больше, и в ней было гораздо теплее, чем в первой, и темнее, потому что свет масляных ламп заволокло паром. В центре помещения стояла большая печь с чаном кипящей воды, под которым горели дрова, а у стены у входа стояли бочки с холодной. И в том, и в другом плавали вырезанные из дерева ковши. Вокруг печи стояли деревянные скамейки, на которые можно поставить тазики и сесть.
Мыло и мочалку Тамира сунула мне в последний момент. Отвар мыльнянки с щелоком мылился слабо, но волосы после него стали мягкие и шелковистые. А вот мочалка из липового мочала мне не понравилась, слишком жесткая.
Пока мылась, заодно постирала белье, остальные тоже так делали.
– Какая у тебя нежная кожа! – восхищались девушки, когда мы вышли из жаркого помещения в прохладный предбанник, где было светлее, и они увидели красные полосы, которые остались на моей коже от мочалки, хотя я старалась тереть не слишком сильно. – Мы думали, ты из другого каравана, а ты, наверное, из знатных. Может, потому и на льду танцевать умеешь, и белье у тебя не такое, как у нас.
– Да нет, – возразила я. – Я не из знатных. Иначе откуда бы знала, как белье шить?
– Тоже верно, – согласилась Тира.
– Может быть, ты была служанкой у принцессы? – предположила Сана. – И она дарила тебе свою одежду. А может быть, ты шила одежду для неё? И себе шила такую же заодно?
– Я не помню, – развела я руками.
– Ну, может и к лучшему, – сказала Тира. – Так ты вообще отличная девчонка, а если бы помнила, кто ты, могла бы и зазнаться. А в караванах зазнаек не любят.
Пожалуй, это хорошо, что я не прикинулась принцессой...
После бани я уснула, как младенец, не успев подумать ни об Олеге, ни о своем мире, ни о том, что меня ждет в этом.
Следующий день был похож на предыдущий, и прошел в приготовлении завтрака, обеда и ужина, разноске покупок по адресам. Тамира не переставала хвалить меня, так что мне было даже неловко. Я с нетерпением ждала вечера, чтобы снова пойти на каток.
И попросила Тео заточить коньки – сделать желобок на лезвии. Он удивился, зачем? но спорить не стал, порылся в ящике с инструментами, достал круглый напильник и сделал, как я просила. Вообще-то я просила еще сделать зубчики, но Тео сказал, что в домашних условиях это невозможно.
– Зачем тебе зубчики на коньках? – удивился Тео. – Ты же будешь постоянно запинаться. Да и Флин на лед не пустит с такими коньками.
Ладно, обойдусь и без зубчиков, не на соревнованиях же кататься буду, а для собственного удовольствия.
Сегодня я каталась смелее, сделала и другие прыжки, правда только в один оборот. И народу в этот вечер вокруг катка было больше, потому что никто не ушел домой, а просто освободили мне площадку. Давно уже я не привлекала к своей персоне столько внимания. Хоть и не люблю я этого, но всё равно приятно.
На третий день ярмарки покупателей стало гораздо меньше, и вечером даже Тамира с Арнисом пришли посмотреть на моё катание. Я попросила Тео поиграть на гитаре, пока я катаюсь, и это стало для зрителей настоящим открытием.
Для тех, кто не хотел проводить вечер на катке или горках, в театральном шатре после окончания спектаклей организовывались танцы. Но о танцах на льду в этом мире даже не слышали. Толпа зрителей еще увеличилась. Они смотрели на моё катание, как на волшебство, и я почувствовала себя звездой. Тео играл на гитаре, несмотря на холод, а я танцевала на льду до тех пор, пока люминесцентные шары не погасли совсем.
Утром все аттракционы и шатер быстро разобрали и погрузили в фургоны. Лавки закрыли. Лошадей привели из загона, впрягли, и караван тронулся. Тео правил лошадьми, Тамира и Арнис снова разложили на столе бумаги, подсчитывая прибыль. А мне было нечего делать, я сидела у окна и смотрела, как медленно проплывают мимо последние сельские дома. А потом и они исчезли. По обеим сторонам дороги тянулись лишь заснеженные поля, и луга, перемежаемые рощами. И почему-то стало грустно, снова я задумалась о своем мире, о своих родных и об Олеге.
Вспоминала каждое мгновение, которое провела с ним, и каждое мгновение, которое он провел с Наташкой. И всё больше склонялась к мысли, что между ними ничего не было. И вообще, он ни в чем не виноват. Возможно, это всё Наташка подстроила. Может, позавидовала мне, вот и решила отбить моего парня, и устроила так, чтобы я их в зимнем саду увидела. Да, точно, скорее всего, так и есть.
Как же мне хотелось прямо сейчас оказаться дома, и вывести подругу на чистую воду! Прям руки чесались вцепиться ей в волосы... Хотя, конечно, на самом деле я бы этого никогда не сделала. Но высказала бы ей всё, что о ней думаю.
Тео сказал, что мы прибудем в следующий населенный пункт дней через десять – двенадцать. Я удивилась, почему так долго, что чуть не спросила: «Неужели в вашем мире села находятся так далеко друг от друга?» И чем я буду заниматься целых десять дней? Вечерние купания в снегу, посиделки с соседями, игры и песни – это, конечно, здорово, но больше нет никаких развлечений. Чем вообще караванщики занимаются во время долгих переходов?
Заскучать окончательно я не успела, ко мне пришли подруги, которых я обещала научить шить лифчики. Просьбе приходить не всем сразу они не вняли. В моей комнате сразу стало тесно, зато весело. Из разговоров девушек я многое узнала об этом мире.
В нём много маленьких государств, называемых землями, которыми правят короли и королевы. Обычно они живут в мире, но бывают и войны. Торговые караваны – вне всяких государств и их отношений. Иногда, чтобы прошел караван, войны даже останавливают. Но чаще караваны просто обходят район боевых действий. Каждое утро двое охранников быстро скачут вперед, возвращаются к обеду и сообщают, свободен ли путь и показалось ли следующее село.
За три дня все девушки научились шить лифчики, а я, объясняя другим, как это делается, сшила себе целых два.
По вечерам у нас были обычные посиделки с играми и песнями, один раз меня пригласил на чай дядюшка Эгор, и весь вечер выспрашивал меня о моем мире. Мне было приятно, что я могу чем-то удивить его, но потом я долго не могла уснуть, воспоминания разбередили душу.
Так хотелось вернуться, что я почти готова была пойти, куда глаза глядят, в надежде снова наткнуться на портал между мирами. Я даже потом сказала об этом дядюшке Эгору, но он ответил, это плохая идея. Нет никакой гарантии, что я набреду на портал, а если и набреду, нет гарантии, что попаду в свой мир, а не в какой-нибудь другой. Мне еще повезло, что я оказалась в этом, а могла бы оказаться среди динозавров или вообще посреди океана.
На четвертый день караван вошел в большой лес, вечером остановился на ночлег, но утром дальше не пошел, несмотря на то, что никакого населенного пункта, даже совсем маленькой деревушки поблизости не было.
– Почему мы стоим? – спросила я у Тео.
– Сегодня дальше не пойдем, – ответил он. – Будем рубить дрова.
Я еще пару дней назад заметила, что поленница в прихожей почти закончилась. Арнис и Тамира не проявляли по этому поводу никакого беспокойства, и я думала, что у них где-то в фургоне еще есть дрова, хотя не представляла, где их можно спрятать.
Завтрак был необычно обильный.
– Кушай побольше, Элена, – сказала мне Тамира. – Обеда сегодня не будет.
Позавтракав, мужчины взяли пилы и топоры, и отправились в лес. Я думала, мы с ними пойдем. Щепки, например, подбирать, или дрова к фургонам таскать.
– А мы с тобой, Элена, пойдем за ягодами, – сказала Тамира.
– За ягодами? Зимой? – удивилась я.
– Здесь недалеко есть болото, на котором растет клюква, – пояснила женщина. – Летом болото слишком топкое. А зимой ягоду можно собирать, и она уже замороженная. Селяне сюда не ходят, слишком далеко от жилых мест, а мы всё равно едем мимо, и останавливаемся нарубить дров. Клюква хорошо продается. Это хорошая прибавка к семейному бюджету.
Оказалось, что за ягодами посреди зимы собираемся не только мы с Тамирой. Когда мы, одевшись потеплее и взяв в руки корзины и небольшие лопатки, вышли на улицу, у первого фургона уже собралась целая толпа женщин и девушек. Даже артистки, которые не торговали, были здесь. Дома остались только самые пожилые, самые маленькие и охранники. В нашем фургоне никого не осталось, и Тамира заперла его на замок.
– Разве здесь есть воры? – удивилась я.
– Бывает, лесные разбойники озоруют, – ответила Тамира. – Пока с замком возятся, охранники уже подоспеют и прогонят, или волшебник отпугнет.
Мужчины уже работали, из леса были слышны удары топоров и визг пил. Мы направились в другую сторону.
Углубившись в лес метров на триста, женщины начали расходиться веером по двое, по трое. Мы с Тамирой тоже пошли. Когда остальные пропали из видимости за разлапистыми елями, а впереди деревья стали реже и ниже, и это были в основном сосны и березы, Тамира наклонилась и начала разбрасывать снег лопаткой. Скоро в ямке показалась желтая трава, зеленые листочки и темно-красные ягодки. Тамира собрала их в корзинку.
– Делай, как я, и иди рядом, – сказала она. – Если уйдешь в сторону, не страшно, по своим следам ты сможешь вернуться и одна. Работаем до первых сумерек. Когда услышишь крик: «Домой!», поворачивай назад. Да, если разроешь снег, и увидишь под ним лёд, лучше сверни в сторону, это значит, недалеко глубокое болото, оно не промерзает до дна, и можно провалиться.
Ну, спасибо, что предупредила. Я вздохнула, и тоже принялась за работу. И так целый день: рой снег, срывай ягоды, складывай в корзину... Ничего интересного, еще и замерзнешь. Хотя мороз был не особо сильным.
Тамира дала мне тонкие, но теплые перчатки, в которых было удобно срывать ягоды с веточек. Я и не заметила, как увлеклась. Было так приятно замечать, как наполняется корзинка. Хотелось, чтобы Тамира удивилась, увидев, сколько ягод я набрала. Хотя она дала мне корзину меньше своей. Я решила, что наберу полную, а если еще останется время, сниму платок, который вложила в шаль для тепла, и наберу ягод в него.
Моя корзина была уже почти полной. Я оглянулась назад, и увидела тропу, прорытую мной. Рядом давно никого не было, и голосов я не слышала, но не боялась. Хоть и петляющая, но тропа приведет меня обратно к каравану.
С удвоенной энергией я продолжила копать снег и собирать ягоды, не глядя ни вперед, ни назад, а только под ноги да в корзину.
Вдруг лопатка стукнула об лёд. Помня о предупреждении, я хотела уже повернуть в сторону, но вдруг метрах в трех впереди услышала какие-то странные звуки. Кто-то сопел или пыхтел, от страха я не поняла, и посмотреть боялась. Я вжалась в снег, даже дышать перестала. А вдруг это медведь? О том, что в лесу можно встретить какого-нибудь зверя, Тамира не говорила, и я забыла спросить. В своем мире я жила на окраине города, и почти сразу за нашим домом был небольшой лесок, и там, кроме птичек и белок никакого зверья не водилось.
– Эй, девушка, может, хватит дрожать, лучше помогла бы, – услышала я вдруг хриплый мужской голос.
Ну, не медведь же разговаривает со мной, в самом деле, решила я. Хотя в магическом мире всё возможно. Но всё равно стало уже не так страшно. Я выпрямилась и подняла глаза. И увидела полынью среди снега, в которой по грудь был погружен незнакомый парень, он держался за перекинутый поперек полыньи лук. Мороз был небольшой, но и лук, и одежда незнакомца вся была покрыта льдинками.
Я поставила корзину в снег и шагнула к парню.
– Куда?! – остановил он меня. – Сама провалишься!
– Позову на помощь! – я повернулась, и бросилась было бежать по своей тропе, но он снова остановил:
– Нет! Не зови никого! Палку длинную найди!
Четверть часа назад мне попалась такая, тонкий сухой березовый ствол, лежавший поперек моей тропинки, в который я уперлась лбом, собирая ягоды.
– Сейчас!
Я быстро нашла этот ствол, приволокла и придвинула к полынье. Парень схватился за него, и я изо всех сил потащила его на себя. Ох, нелегкая это работа, из болота тащить... незнакомца. Который не пожелал, чтобы я позвала помощь.
Он помогал мне, перебирая руками по стволу всё выше, и, наконец, ему удалось выбраться из полыньи.
– Спасибо, – сказал незнакомец.
С одежды парня ручьями текла грязная болотная вода. Если немедленно её не снять, она превратится в лёд. Чтобы совсем не замерзнуть, надо двигаться. Я хотела отвести его в наш фургон, чтобы высушить одежду, но вспомнила, что ключа от двери у меня нет, а домой нас еще не звали, и Тамира тоже еще в лесу. Значит, вести незнакомца мне некуда, да и как еще на это посмотрели бы Тамира с Арнисом и Тео.
– Ну, что смотришь? Отвернись, – сказал парень.
Я отвернулась, только слушала его сопение и шорох снимаемой одежды, журчание воды, падающей в снег, когда он отжимал свои вещи. Минут через пять он сказал:
– Можешь поворачиваться.
Я повернулась. Незнакомец был в штанах и сапогах, куртка и рубашка висели на сучке дерева. Он растирал ладонями предплечья, стараясь согреться.
– Эх, сейчас бы костер развести, но мой трут отсырел... У тебя, конечно, нет огнива?
Тамира разжигала печь с помощью огнива. Это такое приспособление, для получения огня, состоящее из кремня и кресала. Кресалом из кремня высекают искры. А чтобы разжечь огонь, нужен еще трут, это что-то очень сухое и быстровоспламеняющееся от искр. Огниво Тамиры было громоздкое и неудобное, и, конечно, никто такие с собой в кармане не носил. Я сначала не могла к нему приноровиться, и несколько раз, когда никто не видел, разжигала огонь в печи зажигалкой. Она так и лежала в кармане юбки, и сейчас была со мной.
– Конечно, есть.
Я обломала ветки с сухой елки, сложила горкой, достала зажигалку, прикрыла ее ладонью и подожгла. Незнакомец тут же набрал еще веток, поломал ту березку, с помощью которой выбрался из болота, и костер запылал.
Парень протянул руки к огню, а от его штанов сразу пошел пар. Он взглянул на меня с любопытством.
– Как ты так быстро разожгла огонь? Ты волшебница? Тогда, может, высушишь мою одежду магией?
– Нет, я не волшебница, просто у меня огниво хорошее, – отговорилась я.
Я теперь тоже получше разглядела незнакомца. Ему на вид было лет двадцать. Лицо симпатичное. Глаза синие, из-под меховой шапки видны светлые волосы. Чем-то он мне напомнил моего бывшего жениха, Олега, хотя были похожи только цвет глаз и волос. Его полушубок был не такой, как у сельских мужчин, он был короче, без воротника, но с капюшоном. Обувь была больше похожа на высокие унты, а не на угги. Все вещи были добротные, несмотря на непрезентабельный вид после купания в болоте.
– Мне повезло, – чуть насмешливо сказал парень. Он поднес к костру рубашку, от которой сразу пошел пар. Несмотря на то, что она еще не высохла, он надел ее, пока была горячей, потом поднес к огню куртку.
– А как ты в болоте оказался? – полюбопытствовала я.
– Шел к дороге, думал, лёд выдержит, – ответил парень.
– А мы тут клюкву собираем, – сказала я, чтобы как-то продолжить разговор, потому что незнакомец, похоже, знакомиться со мной не собирался. А мне очень хотелось познакомиться и узнать о нем побольше. Все-таки, как-никак, я ему жизнь спасла.
