Краем глаза я видела лицо Алекса. Брови хмурились, губы плотно сжаты, взгляд отстраненный. Похоже, мысли у него не слишком радостные, как и у меня. Как будто мы уже чужие друг другу. От этого мне было так грустно, что хотелось плакать. А еще этот прощальный вечер... И почему я не попросила Лёшку приехать за нами сегодня? Расстались бы по-английски, не прощаясь, и забыли друг о друге.
Хотя я вряд ли забуду.
Я сидела и думала о том, что если бы мы с Алексом смогли остаться вместе, меня совсем не раздражала бы его разбросанная одежда, а мне самой было бы в радость приносить ему чай или кофе, а потом собирать пустые чашки по всей квартире. Да и вряд ли он стал бы оставлять посуду и грязные носки, где попало. Я только один раз заглянула в комнату Ильи и Алекса, дней пять назад, когда они долго не выходили на полдник. Оказалось, проспали. Так у них в комнате был идеальный порядок, не то, что у нас с Юлькой. Я ни разу не видела Алекса раздетым, но что у него красивая фигура, было видно и так, сквозь тонкий трикотажный джемпер. Так что если бы он стал ходить по квартире в одних трусах, мне было бы даже приятно смотреть на него.
В кои-то веки мне так понравился мужчина, что я готова разделить с ним свою жизнь. И не могу этого сделать. Так обидно!
Интересно, он попросит мой номер телефона, или нет?
А еще больше интересно, дам я его или нет. Вообще-то склонялась к тому, что не дам, и от этого тоже хотелось плакать. Ну зачем, зачем я согласилась на эту дурацкую Юлькину игру в богатеньких дамочек?..
К концу музыкальной программы я вдруг почувствовала руку Алекса на своей ладони. Сразу стало так хорошо и радостно, и я сразу забыла о своих проблемах. По крайней мере, на этот вечер.
После концерта начались танцы. Мы с Алексом снова танцевали. Я ждала, когда же он спросит мой номер телефона, или назначит встречу. Но он молчал. Только его пальцы нежно поглаживали мою талию. И он смотрел на меня с чуть грустной улыбкой. Иногда он наклонялся к моему уху, будто бы что-то сказать, но на самом деле его губы просто легонько касались уха. Губы шевелились, и мне казалось, что он беззвучно говорит: «Я люблю тебя».
На этот раз вечер закончился рано, около десяти часов. Я, Юля, Илья и Алекс ушли из зала одними из последних. Отправив детей по комнатам спать, мы с Алексом вышли на улицу. Гуляли молча, держась за руки, по освещенным аллеям у корпусов, но, оказавшись за медкорпусом, в котором в это время не светилось ни одно окно, обнялись и принялись целоваться.
– Я люблю тебя, – снова признался Алекс между жаркими поцелуями.
– И я люблю тебя, – ответила я.
Мы бы простояли всю ночь напролет, но, в конце концов, замерзли, и вернулись в корпус.
– До завтра, – сказал Алекс, отпуская мою руку около двери моей комнаты.
– До завтра, – кивнула я.
Я была разочарована. Алекс так и не попросил номер моего телефона, и не назначил встречу. Но он сказал «до завтра», это вселило в моё сердце надежду, что завтра, перед тем, как уехать, Алекс всё-таки попросит мой номер, или спросит, где и когда мы встретимся снова. И тогда я во всем ему признаюсь.
Хотя я вряд ли забуду.
Я сидела и думала о том, что если бы мы с Алексом смогли остаться вместе, меня совсем не раздражала бы его разбросанная одежда, а мне самой было бы в радость приносить ему чай или кофе, а потом собирать пустые чашки по всей квартире. Да и вряд ли он стал бы оставлять посуду и грязные носки, где попало. Я только один раз заглянула в комнату Ильи и Алекса, дней пять назад, когда они долго не выходили на полдник. Оказалось, проспали. Так у них в комнате был идеальный порядок, не то, что у нас с Юлькой. Я ни разу не видела Алекса раздетым, но что у него красивая фигура, было видно и так, сквозь тонкий трикотажный джемпер. Так что если бы он стал ходить по квартире в одних трусах, мне было бы даже приятно смотреть на него.
В кои-то веки мне так понравился мужчина, что я готова разделить с ним свою жизнь. И не могу этого сделать. Так обидно!
Интересно, он попросит мой номер телефона, или нет?
А еще больше интересно, дам я его или нет. Вообще-то склонялась к тому, что не дам, и от этого тоже хотелось плакать. Ну зачем, зачем я согласилась на эту дурацкую Юлькину игру в богатеньких дамочек?..
К концу музыкальной программы я вдруг почувствовала руку Алекса на своей ладони. Сразу стало так хорошо и радостно, и я сразу забыла о своих проблемах. По крайней мере, на этот вечер.
После концерта начались танцы. Мы с Алексом снова танцевали. Я ждала, когда же он спросит мой номер телефона, или назначит встречу. Но он молчал. Только его пальцы нежно поглаживали мою талию. И он смотрел на меня с чуть грустной улыбкой. Иногда он наклонялся к моему уху, будто бы что-то сказать, но на самом деле его губы просто легонько касались уха. Губы шевелились, и мне казалось, что он беззвучно говорит: «Я люблю тебя».
На этот раз вечер закончился рано, около десяти часов. Я, Юля, Илья и Алекс ушли из зала одними из последних. Отправив детей по комнатам спать, мы с Алексом вышли на улицу. Гуляли молча, держась за руки, по освещенным аллеям у корпусов, но, оказавшись за медкорпусом, в котором в это время не светилось ни одно окно, обнялись и принялись целоваться.
– Я люблю тебя, – снова признался Алекс между жаркими поцелуями.
– И я люблю тебя, – ответила я.
Мы бы простояли всю ночь напролет, но, в конце концов, замерзли, и вернулись в корпус.
– До завтра, – сказал Алекс, отпуская мою руку около двери моей комнаты.
– До завтра, – кивнула я.
Я была разочарована. Алекс так и не попросил номер моего телефона, и не назначил встречу. Но он сказал «до завтра», это вселило в моё сердце надежду, что завтра, перед тем, как уехать, Алекс всё-таки попросит мой номер, или спросит, где и когда мы встретимся снова. И тогда я во всем ему признаюсь.
