ГЛАВА 1
День клонился к вечеру, но весеннее солнце еще грело, тепло и ласково прикасаясь лучами к моему лицу. Как же я люблю весну, и вот такие вечера, тёплые, тихие, умиротворенные... Идешь себе по дороге, смотришь по сторонам на оживающую от зимней спячки природу, слушаешь, как птички поют, и так светло и радостно на душе становится. И ничего другого не надо, только купол синего неба над головой, и дорога под ногами. Иногда мне кажется, это и есть счастье.
Весна по календарю начинается в месяце таень, но настоящая весна наступает после нового года – в день весеннего равноденствия в первый день месяца водень, второго месяца весны.
Новый год я люблю встречать в каком-нибудь большом городе. Праздновать его начинают первого числа в ноль часов, с волшебных фейерверков, а потом до самого вечера проводят веселые игры и состязания, жгут костры, готовят вкусные угощения, танцуют. Волшебные фейерверки – в новый год это самое интересное. Маги запускают в небо россыпи волшебных огней, которые складываются в какой-нибудь рисунок, а потом он рассыпается множеством разноцветных искр. Особенность волшебных фейерверков в том, что маги делают их, объединив магические силы. А у одного, даже самого сильного мага, ничего не получится. И магов должно быть не меньше трех, а лучше еще больше. Тогда фейерверки получаются более роскошными.
Сразу после празднования Нового года я покинула город и углубилась в любимые мной сельские местности.
Месяц водень подходил к середине, молодая травка окрасила солнечные пригорки нежной зеленью, среди которой сияли россыпи мать-и-мачехи, как множество маленьких солнышек, хотя в оврагах и низинах еще толстым слоем лежал снег.
Дорога грязная, разбитая колесами телег и копытами лошадей, но мои сапожки из драконьей кожи не промокают, и грязь к ним не пристает. Я уже наметила, где остановлюсь на ночлег. Вон там, на опушке небольшого лесочка, дойду как раз до наступления темноты.
По склону пологого холма я направилась к реке, которая отделяла меня от места моей ночевки. Летом река, скорее всего, становилась ручьем, но сейчас, во время весеннего паводка, выглядела серьезным препятствием.
Только не для меня. Я ведь колдунья. Хотя, если есть дорога, должен быть и мост. И, наверное, он тут был, но большая вода подняла его, как щепку, и унесла.
Мне стало понятно, почему я два часа назад свернула именно на эту дорогу. Почти полвека уже на свете живу, а всё удивляюсь, какая колдовская интуиция ведет меня туда, где требуется моя помощь.
На берегу стояла лошадь, запряженная в кибитку, и уныло щипала едва проклюнувшуюся травку. Рядом были люди, двое взрослых и то ли пятеро, то ли шестеро детей, сосчитать трудно, так как они бегали вокруг кибитки и лошади.
Взрослые заметили меня, когда я подошла на расстояние шагов пятидесяти, и, разглядев, кто я, радостно заулыбались.
Нас, странствующих колдуний, легко узнать. Все мы похожи друг на друга, как сестры, высокие, статные, черноволосые, со светло-голубыми глазами. Такое сочетание цвета глаз и волос среди обычных людей встречается редко. Мы носим одежду из драконьей кожи и паушелка, и почти всегда путешествуем в одиночку. Ни заплечных мешков, ни саквояжей не держим, только легкий бамбуковый посох. Одежда может быть разного цвета, но есть отличительный признак – серебристые звездочки, которые появляются сами собой на любых вещах, которые мы носим, они видны, когда на них падает свет, любой, даже если это свет от костра или свечи.
Если вы увидели одинокую путницу с такими приметами, можете не сомневаться, что встретили странствующую колдунью, даже если никогда раньше ни одной не видели. У меня все приметы присутствовали: одинокая, в куртке и брюках из черной с серебряными звёздами кожи дракона, паушелковом шарфе, с длинным бамбуковым посохом.
– Доброго здравия добрым людям, – сказала я, остановившись от кибитки в пяти шагах.
Дети перестали бегать и с любопытством уставились на меня. Взрослые, это оказались женщина лет сорока и юноша лет семнадцати, вежливо и почтительно поздоровались:
– Доброго дня, госпожа.
Женщина тихонько прикрикнула на детей:
– А ну, поздоровайтесь с госпожой странствующей колдуньей!
– Здравствуйте! – нестройным хором протянули они и спрятались за кибиткой.
Испугались слова «колдунья». А на самом деле я совсем не страшная, а даже очень симпатичная, и в свои без малого пятьдесят выгляжу на двадцать пять. Но так уж издревле повелось, что колдуньями и колдунами называют магов, которые используют магию для злых дел, а тех, кто творит добрые дела, называют волшебниками и волшебницами.
Мы же, странствующие колдуньи, занимаем в нашем магическом мире особое место. Мы чаще всего делаем добро, и все равно мы – колдуньи, потому что род наш ведется от злого мага – колдуна.
– Госпожа, какая удача, что мы вас встретили, – заговорила женщина, в то время, как юноша восхищенно меня разглядывал.
Она права, узнать-то нас все узнают, а вот встретиться с одной из нас сложно.
– Я и мой сын, Анатоль, третьего дня отправились в город, забрать домой младших детей, которые у моей сестры гостили, – продолжала женщина. – Если бы сразу назад поехали, до разлива аккурат успели бы. Но мой младшенький приболел, пришлось ждать, когда поправится. Поехали сегодня, а мост-то смыло. Ехать в объезд далеко, да и там цел ли мост, неизвестно. А нам обязательно сегодня надо дома быть. Вы нам поможете, госпожа?
– Зовите меня Иванна, – сказала я. Не люблю, когда меня госпожой называют. Я даже сама себе не госпожа. – Конечно, я вам помогу. Отведите лошадь подальше от реки.
– Анатоль! Ну, чего уставился на гос... на Иванну? – женщина ткнула парня в бок. – Делай, что сказали!
Юноша с трудом оторвал от меня взгляд, схватил лошадь под уздцы и потянул вверх по склону. Ребятня бросилась за ним, всё так же прячась от меня за кибиткой. Оно и к лучшему, не будут под ногами мешаться.
Я огляделась вокруг. Противоположный берег недалеко, шагах в пятнадцати, не больше. Берега обрывистые, течение быстрое и глубина порядочная, перейти вброд нельзя. Вернуть на место мост не удастся, видно, далеко уплыл. А я должна знать, как он выглядит, чтобы воспользоваться заклинанием перемещения. Леса на этом берегу поблизости нет, построить плот не из чего, да и инструментов нет. Остается сделать мост из того, чего в наличии с избытком – из воды.
Я положила посох на землю, вскинула вверх руки и начала поднимать в воздух гигантский водяной шар, мысленно читая заклинание. Подняв шар, стала вытягивать его в полосу, немного похожую на толстое широкое коромысло, заморозила и опустила концы на берега.
– Ледяной мост! – восхищенно прошептал кто-то из детей у меня за спиной.
За мою жизнь мне не раз приходилось строить такие мосты. Поэтому и форма, и толщина, и ширина его была выверена опытом. В том, что он выдержит и лошадь, и кибитку, я не сомневалась.
– Идемте, пока мост не начал таять, – сказала я и первой ступила на творение своей магии.
За мной перебежали дети, потом опасливо прошла их мать, потом Анатоль перевел лошадь. Я никогда не прошу плату за помощь, но люди чаще всего считают своим долгом заплатить хоть что-то. Женщина дала мне мелкую серебряную монету, посетовав, что больше у неё нет. Она усадила детей в кибитку, села сама и пригласила меня присоединиться к ней.
– Наша деревня за лесом. К полночи доедем, у нас и переночуете, – сказала она.
– Спасибо, мне не нужно в вашу деревню, – ответила я.
Никогда не сажусь ни в какие транспортные средства. Мне торопиться некуда.
Парень тоже садиться в кибитку не стал, и я некоторое время шла рядом с ним.
– Если это так просто, почему маги не строят ледяные мосты везде? – набравшись смелости, спросил Анатоль.
Я, когда была маленькая, тоже недоумевала, почему. А теперь знаю. Я ответила:
– Заклинания не вечны.
Все, кроме одного, подумала я и добавила:
– Рано или поздно они теряют силу, мост может рухнуть в самый неподходящий момент, и этот момент предугадать никак нельзя. Поэтому из дерева или камня надёжнее, хотя стихия иногда и их разрушает.
– Понятно, – разочарованно проговорил парень, и уже в который раз оглянулся, чтобы проверить, стоит ли еще мост.
Когда мы отошли шагов на сто, я сняла заклинание заморозки, лед сразу весь растаял, и кратким водопадом эффектно обрушился в реку.
– Ух ты, здорово! – послышался восторженный шепот из кибитки.
Я улыбнулась. А потом еще услышала шепот.
– Мам, колдунья нам помогла, значит, она добрая? Нас в школе учили, что колдуньи все злые, и уродливые. А эта красивая.
– Да, потому что это не простая колдунья, а странствующая, они добрые, – тоже шепотом ответила мать.
– А ты раньше их встречала?
– Встречала, один раз, очень давно, когда в твоем возрасте была. Я младшего брата в лесу потеряла, а она помогла найти. Они всегда людям помогают.
Этой женщине повезло, если ей два раза в жизни удалось увидеть странствующую колдунью. Нас мало, всего около пятисот на весь мир, то есть одна примерно на три миллиона человек. И если каждая в среднем встречает по десять человек в день, то, чтобы встретиться со всеми тремя миллионами, понадобится более восьмисот лет. А мы живём только лет двести. Поэтому многие люди никогда не видели странствующей колдуньи, и вообще считали, что наше существование давно стало легендой, как трехголовые драконы или умеющие говорить животные.
– Я тоже хочу быть странствующей колдуньей! – заявила девчушка.
– Нельзя, – ответила мать.
– Почему?
– По кочану. Нельзя, и всё.
– Иванна, а вам не страшно странствовать в одиночку? – спросил Анатоль. – Я мог бы проводить вас до того места, куда вы идете.
Если бы еще я знала, куда иду. Я свою дорогу не выбираю. Просто иду туда, куда подсказывает колдовская интуиция.
– А мама-то тебя отпустит? – не удержалась от усмешки я.
– Я уже взрослый! – вскинулся он.
– Я не боюсь путешествовать одна, – сказала я. – И провожать меня не нужно. Но все равно спасибо за предложение.
У опушки леса я обнаружила тропу, ответвляющуюся от дороги, попрощалась с попутчиками и свернула.
– Госпожа Иванна! – через минуту меня догнала девочка лет девяти, старшая из младших детей. – У меня есть магические способности, я учусь в школе магов! Я тоже смогу строить такие мосты, когда вырасту, и хочу носить такую же красивую одежду, как у вас. Госпожа Иванна, скажите, я смогу стать странствующей колдуньей?
– Нет, детка, не сможешь, – с сочувствием ответила я. – Странствующей колдуньей надо родиться.
Девочка разочарованно вздохнула, и я добавила:
– Но ты все равно сможешь путешествовать и делать добро, как обычная волшебница. Беги, догоняй свою кибитку, и поторопись, скоро стемнеет.
Девочка убежала, а я прошла еще шагов сто по тропе и свернула на маленькую уютную полянку, окруженную густыми елочками, под которыми лежал снег.
Вот я и дома. Можно устраиваться на ночлег.
Посох. Все думают, что это просто палка для облегчения ходьбы. Нет, посох для странствующей колдуньи – наше всё. Каждый сегмент бамбуковой палки – контейнер с необходимыми вещами, конечно, уменьшенными для облегчения переноски. Ни у кого из магов, даже высших, не получается так виртуозно уменьшать вещи. В моем посохе есть всё, что нужно для комфортной ночевки.
Я поставила шатер, состоящий из нескольких слоев паушелка, достала из контейнера в посохе купленные еще в городе булочки и молоко, поужинала, разделась и вышла из шатра, чтобы помыться. Поблизости не было ни ручья, ни озера, да и вода в водоемах сейчас холодная. Где же я буду мыться, спросите вы. Нет ничего проще для странствующей колдуньи. Одно мысленное заклинание, и на меня полился тёплый летний дождь, можно сказать, даже ливень, из сгустившейся над лесом небольшой тучки, которая проливалась на ограниченном пространстве метра три в окружности.
Помывшись, забралась обратно в шатер и закуталась в одеяла из паушелка. Паушелк – ткань из паутины гигантских магических пауков, используется для многих вещей. Она тонкая и невесомая, как паутинка, и прочная и непромокаемая, как кожа дракона, но в одежде из паушелка кожа прекрасно дышит. А еще он очень красив, обладает матовым блеском, эластичный, и хорошо драпируется. Поэтому из него шьют и платья, и шторы, и даже шатры.
В моем шатре очень уютно. В нем можно стоять в полный рост, или лежать вытянувшись. Он представляет собой восьмигранную пирамиду, так что лежать и крутиться в нём можно, как угодно. Состоит из паушелкового тента, дна и легкой металлической конструкции, закрепленной в ткани. Разбирается и собирается легко, буквально в три движения. Достать из посоха, увеличить, и открыть, как зонтик. Окон в шатре нет, но зеленая с желтыми разводами ткань пропускает свет. А если снаружи стемнеет, у меня имеется магический светящийся шар.
Придётся сегодня снова спать одной. Вот уже несколько дней не встречала ни одного мужчины, с которым мне хотелось бы провести ночь. Ну не с Анатолем же, слишком он молод. Хотя для странствующей колдуньи я совсем не старая, и буду оставаться такой еще минимум лет пятьдесят. Моя мать родила меня, когда ей было около восьмидесяти, и я была у нее первым ребенком. Так что время завести потомство у меня еще есть.
Практически каждую ночь, если я одна, думаю об одном и том же. Что заставляет нас, странствующих колдуний, всю долгую жизнь неустанно шагать по дорогам своего мира? Почему мы не можем, да и не хотим где-нибудь остановиться и осесть?
В детстве мама рассказывала мне, как появился род странствующих колдуний, или проще, странниц, которых в народе еще называют «госпожа удача». В незапамятные времена, на заре нашего мира, жил один колдун. В юности он был очень красивым, но вершил злые дела, и становился всё уродливее, и оттого всё злее. Он убил девушку, за то, что не захотела стать его женой, и за это Первый Совет магов его наказал, наложил на него магическое проклятье. Но ничего не произошло, колдун посмеялся, и забыл о наказании.
А больше всего на свете тот колдун хотел иметь сына. Но, когда всё же нашлась девушка, согласившаяся выйти за него замуж, у нее рождались только дочери. Все они были красавицами, и имели магический дар. Пять дочерей, и ни одного сына, хотя бы даже без магического дара. Как известно, у двух магов, как и у двух не магов, никогда не рождается ребенок с магическим даром. У супругов, один из которых маг, первый ребенок всегда рождается с даром, а остальные – как повезет. Везет обычно одному из десяти. Дочерям колдуна всем повезло. И это притом, что у обычных магов рождается один, редко два, и очень редко три ребенка с магическим даром. А вообще только один из десяти человек имеет магические способности, и только у одного из тысячи магов магические способности выше средних. У двух из тысячи способности средние, у трех – низкие, а у остальных девятьсот девяноста четырех очень низкие, то есть почти никакие. Они проявляются только в более развитой интуиции, чем у обычных людей.
Но вернемся к нашим баранам... то есть к колдунам.
Наш предок-колдун взял другую жену, но и она родила ему только четырех девочек, всех с магическим даром. Он надеялся, что хотя бы одна из дочерей родит ему внука, но те тоже рожали только девочек. Зато им всем везло.
