Неокортекс

- Мы вскрываться будем? - спросил следом Леон.
        - У вас с этим проблемы? - спросил Тадлис.
        - Без Джада?
        - Вижу разбаловал он вас. Без его разрешения уже и поссать сходить не можете. Или вы забыли где мы, и какое у нас задание?
        - Джад приказал закрыть скважину.
        - А я приказываю открыть! И чтобы я больше не слышал об его упоминании. Всем ясно?!
        Густав и Леон молча глядели на Тадлиса.
        Тадлис положил руки на пояс и, сделав пол оборота, посмотрел сверху на буровую, словно капитан корабля на мостике.
        - Мы сегодня вскроем эту суку, - произнес он одухотворенно.
       
        ***
        Кирилл сидел на полу в узком проходе между столовой и спортзалом. Обычно здесь мало кто ходил - все пользовались главным коридором. Теперь же, когда команда уехала в Исландию, здесь можно встретить лишь приведения. Да и в них Кирилл давно не верил.
        Почему она не слушает его?
        Слезы текли по щекам, капали на сетчатый пол. Проскакивали в щели и исчезали.
        Кирилл думал о рыбьем глазе, который они сделали с Ильёй. Он получился лучше, чем Кирилл мог и мечтать. И главное - он работал. Конечно, без помощи Ильи, Кирилл не смог бы его собрать, но все же идея принадлежала ему, и только ему. Илья пообещал отправить рыбий глаз с Дельфином. Илья обещания держит. Не то, что остальные.
        "Лучше бы ты так к экзамену готовился. Весь мир смотрит на тебя" - пронесся в голове ее голос.
        Весь... Только ему от этого какой прок? Надоело быть уникальным. Надоело, что на него все "смотрят". Он просто хочет быть нормальным. И этот экзамен еще тут! Вот, что Кирилл сделает! Специально проставит неправильные ответы в анкету. Пусть ей потом будет стыдно. Пусть на нее тычут пальцем.
        Пофиг!
        Кирилл вытер слезы тыльной стороной ладони. Заложило нос, он мог дышать только ртом. Вспомнил как отец учил нырять с деревянного трамплина на озере. Кирилл то и дело падал брюхом, вода заливала нос. Потом он сморкался на берегу, задыхался, но все равно лез на трамплин. Отец не жалел его. Он говорил: "Давай, Кирюха. Ты же можешь. Не дрейф". И Кирилл не дрейфил. С пятнадцатой, а может с двадцатой попытки, с покрасневшим животом, он научился входить в воду "ласточкой". Это вышло как будто само собой. Отец подхватил его на руки и кричал во весь голос: "Кирилл чемпион. Мой мальчик герой". Кирилл был счастлив.
        Неподалеку открылась дверь. Кирилл бы не спутал этот звук ни с каким другим. Значит, она вышла из лаборатории.
        Она сказала, что он всем досаждает. Сказала, он делает все назло ей. Даже врачиха убедила ее, что он сам виноват в появлении синяков на руках. Будто он "крутился-вертелся" когда она кровь брала. Ну что за вранье! Почему она верит им всем, а не ему? А теперь она сказала держаться подальше от Ильи.
        "У него много работы. Я предложу ему сменить каюту."
        Она захотела лишить его единственного друга! И почему? Потому что завидует!
        "Я знаю, как лучше."
        Все время она так говорит. Думает, что знает. Да ничего она не знает и не видит. Кирилл уже месяц показывает ей одну и ту же домашнюю работу. Она давно притворяется, будто ей есть до него дело.
        Без тапочек Кирилл передвигался беззвучно. Он нагнал ее в главном коридоре и проследил пока она не вошла в кабинет Главного. Через несколько минут Кирилл уже полз по вентиляционной шахте.
        - Я восхищаюсь вами, Вера, - говорил Платон.
        Кирилл слышал их голоса отчетливо.
        - Не могу сказать о том же про вас, - ответила она.
        - О вашей прямоте ходят легенды. А еще говорят, вы всегда знаете, когда нужно поступить правильно. Меня удивляет кое-что в вас. В роду нет ученых, нет вообще представителей интеллектуальных профессий. Как вы оказались здесь?
        - Вы позвали меня чтобы обсудить мою биографию?
        - Почему бы и нет. Вы мне очень интересны, Вера.
        Почему-то Кирилла раздражал его голос.
        - Моя биография в личном деле. Теперь у вас есть к нему доступ. Так что, если вы не против, либо переходите к делу, либо позвольте я вернусь к работе.
        Повисла пауза.
        - Кстати об этом. Над чем вы сейчас работаете?
        - Сравниваю состав льда на трех тысячах с предыдущими отметками. Каждый вечер я отправляю отчеты. Они тоже вам доступны.
        - Я читал их. Но мой вопрос в другом, - он вздохнул. - В науке существует двойной слепой метод исследования. Почему двойной? Потому что ученый, как любой обычный человек, подвержен влиянию убеждений. И порой они наталкивают его на ложные выводы. Чтобы этого избежать над ученым должна быть еще одна беспристрастная инстанция. Но у вас такой нет.
        - Вы считаете мои убеждения мешают моей работе?
        - Я бы сказал, вы очень категоричны в своих выводах.
        - Я пишу только о том, что вижу. В данном случае я не вижу ничего.
        - Вера... Позвольте я объясню вам, что происходит. Есть ли жизнь в этой воде или нет - это уже не вопрос только науки. Что бы не случилось наша миссия окончится очень скоро. Если мы вернемся с пустыми руками, мир не простит нам этого. Карьеры всех будут разрушены, и ваша в том числе. Но если мы вернемся с триумфом, ваше имя будет навсегда вписано в историю. Вы получите то признание, о котором мечтали.
        - Подделать результаты. Вы это предлагаете?
        - Подделка или истина - это вопрос интерпретации. Вспомните американскую миссию на Марс. До сих пор гадают нашли они жизнь или нет. Спекуляции не умолкают. И уже не важно нашли ли на самом деле...
        У Кирилла затекла левая рука.
        - Не могу поверить, что я слышу это. Какой-то абсурд.
        - Вера, на кону стоит судьба миллионов людей. Подумайте о них. Дети могут остаться без средств к существованию. Вы же мать, вы должны понимать последствия. Иногда нужно принимать трудные решения. И я готов взять эту ответственность на себя, но мне нужна ваша поддержка.
        - Неважно, что я понимаю, а что нет. Для вас это похоже часть какой-то игры. Забава. Но биология - наука. Никто не поверит мне на слово. Любая проверка выявит подтасовку. Даже странно, что вы этого не понимаете.
        - Вера, боюсь это вы не понимаете силу медиа.
        Повисла пауза.
        - Позвольте я объясню вам, что должно произойти дальше, - продолжал Платон. - После вскрытия пласта вам доставят образцы воды. Вы их изучите самым тщательным образом и доложите мне. Никаких публичных отчетов. Все должно оставаться в тайне. Предварительно, вы подготовите образцы с положительным результатом на случай неудачи.
        - Нельзя сымитировать внеземной организм. Это нонсенс.
        - Я говорю, о том, что вы напишите в отчете. Только и всего.
        У Кирилла затекла вторая рука.
        - Я знала вашего отца. Нас представил Профессор Матусевич, мой преподаватель в университете. Томаш Янцыч был порядочным человеком...
        - Вы плохо его знали.
        - Возможно. Но я точно знаю, что он был искренним, и никогда бы не пошел на такое. И я не пойду. А ваша попытка приказать мне просто нелепа.
        - Мне жаль это слышать.
        - Дождемся образцов и потом...
        - Я не готов отдать все на волю случая! - выкрикнул он.
        - Не смейте повышать на меня голос.
        Кирилл слышал, как она встала со стула и направилась к двери.
        - Вера, простите меня! Я надеялся, что не придется до этого доходить, но вы не оставляете мне выбора. На кону стоит слишком много.
        - Думаете я боюсь, что вы обнародуете правду обо мне и бывшем муже? Вы же это имеете ввиду?
        Он молчал.
        - Я не боюсь грязи. На мне давно нет чистого места.
        Дверь захлопнулась.
        - Упрямая сука! - голос Платона прозвучал так резко, что Кирилл вздрогнул. Металл под ним лязгнул громким протяжным звуком.
        Шаги Платона приблизились.
        Стало вдруг тихо. Кирилл старался не дышать. Он чувствовал, что Платон стоит прямо за стеной. Слышал его дыхание.
        До развилки пять или шесть метров, потом разворот и еще вдвое больше назад. Если Платон побежит к насосам, то Кирилл не успеет выбраться. Что делать? Ползти или ждать?
        Прошло несколько минут. Они были долгими и изматывающими. Обе руки Кирилла изрядно затекли, мышцы покалывали. А может быть Платон ничего и не слышал? Кириллу показалось.
        Кирилл медленно пополз в сторону развилки.
        В следующий момент со стороны кабинета загрохотало. В первые секунды Кирилл в растерянности ничего не понимал. Трубу шатало от каждого удара.
        Кирилл наконец понял в чем дело - Платон ломал стену изнутри кабинета.
        Кирилл запаниковал. Ему ни за что не успеть добраться до развилки. Он начал пятиться назад. Труба дрожала, осколки стены сыпались на пол.
        Платон сломал ее! Теперь он поймет, что Кирилл в трубе.
        Кирилл услышал удаляющиеся шаги. Он стал еще быстрее карабкаться назад и в какой-то момент почувствовал, что застрял. Не мог сдвинуться ни вперед, ни назад.
        Кто-то схватил его за ноги и потянул на себя.
        Кирилл вскрикнул. Больно. Как пробка он вылетел из трубы. Перевернулся на спину, в страхе выставив руки перед собой.
        Над ним стоял вовсе не Платон. Богдан Винич, кладовщик, у которого Кирилл время от времени подворовывал.
        Кирилл смотрел на него, не зная, что ожидать. Винич подхватил его за шкирку и потащил за собой. Как только они вышли в коридор перед ними на бегу остановился Платон. Увидев Кирилла, он сделал хищнический взгляд.
        - Ты поймал его, - удовлетворенно выпалил он. - Давно ты там сидел, мальчик?
        Кирилл дрожал от страха, косясь на Винича. Платон дышал, как паровоз.
        - Мы были в столовой. Услышали грохот, - произнес Винич.
        Платон округлил глаза.
        - Вы что? Вы были вместе?
        - Он и я.
        - Мы пришли по отдельности, но да, вместе, - подхватил Кирилл. - Мы обедали там.
        - Ты слышал грохот? - спросил Винич Платона.
        Платон недоверчиво глядел на Кирилла, потом опустил взгляд в пол и сделал пару глубоких вздохов.
        - Я, да. Слышал. Это у меня там. Шкаф, дверца не открывалась.
        - Нужна помощь? - спросил Винич.
        - Нет. Сам справлюсь.
        Платон зашагал обратно, не оборачиваясь. Когда он скрылся из виду, Кирилл с опаской отступил от Винича. Он не понимал почему тот так ответил Платону. Почему не сдал его?
        Ничего не сказав, Винич ушел, оставив Кирилла стоять одного в собственных раздумьях.
       
        ***
        Илья внимательно наблюдал за термобуром, подвешенным над скважиной. Через секунду прозвучал приказ Тадлиса, и стальная сигара рухнула в пучину льда. Ей предстоял тернистый путь сквозь залежи древней замерзшей воды, миллиарды лет охранявшей надежным щитом тайны океана Европы.
        Всего один шаг от разгадки.
        Тадлис управлял лебедкой, находясь в небольшой одноместной пусковой, водруженной на общую с буровой вышкой платформу.
        - Смотри как выжимает. И куда торопиться, болван! - снова ругался Густав по личной с Ильей частоте. - Джад не одобрил бы. Сожжет передачу - его вина будет, не моя. Ты это зафиксируй для главного.
        - Слушай, достал ты уже, - сорвался Илья. - Ничего и некому не буду передавать.
        Как ни странно, но на этот раз на Густава подействовало.
        - Обернись ЖКД проверю.
        - Нормальный уровень, - отдернул Илья.
        Густав обступил Илью со спины.
        - Компьютер может и подвести, а механический датчик всегда правду скажет. Так-так. Насыщение тридцать пять процентов. Многовато что-то. Первый раз скафандр выгуливаешь?
        - Вроде того.
        - Мой тоже глянь, - теперь Густав повернулся спиной.
        Илья отыскал небольшую стеклянную шкалу в районе правой лопатки. Посчитал метки до красной точки.
        - Двадцать две. Или три.
        - Хоть русские и предписали замену в восемьдесят пять, мой совет - меняй на шестьдесят. А лучше на пятьдесят пять. Не тяни. Если, конечно, не хочешь, чтобы яйца начали светиться, как игрушки на рождественской елке.
        Илья смотрел на вращающееся кольцо лебедки буровой. Оно словно гипнотизировало его.
        - Механика убила радиация? - спросил он.
        - От падения внешнюю оболочку скафандра разорвало. ЖКД лилось, как кровища из сонной артерии. Когда довезли его, он уже блевал кишками.
        Илья отыскал глазами Хакаса, который вместе с Леоном стоял у вращающейся лебедки, контролируя ее работу.
        - Гляди, гиена к нам скачет. Сейчас начнется.
        Передвижения по льду давались Надежде Вершининой с трудом - она то и дело теряла равновесие и сваливалась на четвереньки.
        - Молодые люди, а вас не касается правило зоны безопасности?
        - Мы в сменой, - ответил Густав.
        - В сменой Артур и Леон, а ты Густав за безопасной зоной должен быть. И вас это тоже касается, Илья. Туда, за семьдесят метров оба марш.
        Густав замешкался, но нехотя подчинился. Илья и Надежда Вершинина отправились за ним.
        - Надежда Николавна, de merde (фр. Дерьмо)! Чересчур уже, - возмутился Густав, когда они отдалились за безопасную зону. - С рабочего места гоните еще и на привязь посадили, - Густав дернул за страховочный канат, зацепленный за пояс. Второй конец был привязан к фундаменту буровой.
        - Правила охраны труда, Густав придуманы для таких как ты, чтобы домой живыми вернулись. Ещё спасибо скажешь. И прекрати ругаться, твоему языку это не идет.
        - Вот и как так работать, прикажите? Он же цепляется везде.
        Густав отцепил канат и показательно отбросил в сторону.
        - Нарвешься у меня, Густав Бошан. Я тебе такую характеристику напишу...
        Илья перестал слушать их пререкания и посмотрел на Дельфина, дожидавшегося своей очереди недалеко от скважины. Илья вдруг почувствовал грусть от того, что сегодня расстанется с ним навсегда. Дельфин будет плавать в океане пока коррозия не уничтожит его, расщепив на молекулы. Но пока это не произойдет Дельфин станет мостиком между двумя мирами. Оставалось только надеется, что все было не зря, и на той стороне тоже бьются сердца.
        Хакас поднял руку. Жест означал, что бур опущен. Тадлис отдал приказ переместиться в транспортник.
        - Ну, что ж, со второй попытки прорубим, наконец, окно в Европу, - сказал он.
        - Вот видите, Надежда Николавна, ничего и не случилось, - съязвил Густав.
        Взглянув на него неодобрительно, она направилась в сторону транспортника. Илья и Густав смотрели ей в след.
        - Горячая женщина, - прошептал Густав, будто кто-то мог их слышать. - Ух, я бы ее извалял прямо здесь на лиду.
        - Льду.
        Густав прорычал нечто несвязное.
        Краем глаза Илья заметил движение на буровой. Без предупреждения Хакас, вдруг, побежал в противоположную сторону от транспортника.
        - Хакас! Ты куда драпаешь? - крикнул ему Густав. - Леон, куда он?
        - А я почем знаю. Стоял смирно и...
        Тадлис попытался вызвать Хакаса, но тот не ответил и ему. Все в растерянности смотрели как Хакас удалялся от них длинными ловкими прыжками.
        - А там вообще, что? - спросил Илья.
        - Ничего. Лед и расщелин полно. Мы туда не ходим.
        Хакас выбежал за границы площадки и также бесстрашно направился по неизведанной территории.
        - Дурак, сорвется же, - крикнул Густав.
        Надежда Вершинина спешно бежала за Хакасом, спотыкалась, падала, снова вставала и опять бежала. Хакас все удалялся, его силуэт уменьшался на горизонте.
        - Надежда Николаевна, назад! - крикнул Тадлис.
        - Я смогу его нагнать. Ему нужна помощь. Я знала, что так будет.
        Илье, вдруг стало жутко от происходящего. Он вспомнил взгляд Хакаса, тогда, в спортзале.
        - Он тебе говорил что-нибудь? - спросил Тадлис у Леона.
        - Ничего не говорил, вообще.
        Еще минуту назад Хакас работал как ни в чем не бывало, а теперь в него, будто кто-то вселился.