- Твою мать, - вполголоса выразилась и тут же поджала под себя ноги, которые до этого свисали с постели. Старые детские страхи из-за живущего под кроватью чудовища всегда были живы во мне. А в свете последних событий еще и выросли до невероятных размеров.
Я закуталась в одеяло и смотрела на лампочку, надеясь, что вот сейчас она снова ярко вспыхнет. Ветер за окном завывал все сильнее, где-то загремело что-то железное, короткая вспышка на миг озарила комнату.
- Похоже, оборвало провода, - подумала я обреченно. – Все, приехали! Света теперь до конца моих дней не будет. Вряд ли в этой глуши найдется электрик, если врача даже нет. И зарядка Максима теперь ни к чему. Умру я здесь. Точно умру.
До самого утра я просидела, завернувшись в одеяло и трясясь от страха. А едва только небо над горизонтом начало светлеть, провалилась в сон, чтобы вскоре проснуться от стука в окно. Выбираться из уютных объятий Морфея было тяжело, но незваный гость не успокаивался. Я с трудом разлепила веки – в комнате было светло. Еле оторвала голову от подушки и свесила ноги с постели, тут же почувствовав, как по коже скользнул холод. Снова топить печь! День сурка какой-то! А в окно продолжали стучать.
- Кого там нелегкая принесла? – пробормотала я, кутаясь в одеяло, но открывать все же пошла, шаркая ногами по полу и пытаясь сбросить с себя остатки сна.
На пороге стоял Максим. Выглядел он обеспокоенным.
- Привет, - поздоровался коротко.
- Привет, - зевнула я в ладонь. – Ты чего?
- Да вот зашел узнать, как ты. И зарядку принести, - Максим продемонстрировал провод в руке.
- Боюсь, что она мне уже не поможет. Света нет и это надолго.
- Свет скоро дадут. Электрики уже работают, - кивнул он куда-то в сторону.
- Электрики? – удивилась я.
- Да. Приехали недавно из города.
- Как из города? Дороги же не чищены.
- Федор утром прочистил. Протрезвел ночью.
Внутри меня блеснула надежда выбраться, наконец, из этой дыры.
- А автобус ходит?
- Не знаю.
- Может, мне, наконец, удастся уехать в город?
- Кстати, Михалыч собирался сегодня за товаром в город. Могу попросить его, чтобы он тебя подбросил.
Я снова готова была расцеловать Максима, но сдержалась.
- Спасибо. Это было бы просто прекрасно.
- Ты как после вчерашнего?
- Жить буду. Хотя приятного мало.
- Не вини себя, Алена. Ей нужна была профессиональная помощь.
Я кивнула. Что тут еще скажешь? Я не профессионал: ни как врач, ни как знахарка.
- Когда Михалыч поедет в город?
- Как только свет наладят. Иначе продукты пропадут, если он их привезет.
- Так это он хозяин местного супермаркета? – усмехнулась я.
- Он, - кивнул Максим и улыбнулся.
Повисла неловкая пауза. Вроде бы все сказано, а как разойтись – непонятно. К тому же Максим не раз уже помогал мне, а я так его и не отблагодарила.
- Зайдешь на чай? Правда, у меня печка еще не топлена, - спросила, смутившись.
- Зайду, - охотно согласился он.
- Тогда принеси дров. Они за домом. И угля, - кивнула я на углярку у ворот.
- Круто ты, - рассмеялся Максим. – Хочешь чаю, сам заберись в горы и собери его.
- Нет, если тебя трудно, - растерялась я, решив, что и, правда, перегнула палку.
- Нет, все в порядке. Я сейчас.
Спустя час мы пили чай. Дементий украдкой выглядывал из-за шкафа, но я строила ему такие глаза, что он тут же исчезал.
- С тобой все в порядке? – нахмурился Максим, заметив наши с домовым переглядывания.
- Да просто что-то в глаз попало, - и я покрутила глазами из стороны в сторону. – Вот, уже легче.
Он как-то странно на меня посмотрел – не поверил, но промолчал.
Засиживаться у меня Максим не стал и пошел договариваться с Михалычем о том, чтобы тот подвез меня до города.
Обеденное время уже закончилось, а света так и не было. Я несколько раз выходила за ворота – электрики как нахохлившиеся воробьи сидели на столбах, отборно посыпая нецензурной бранью зиму, снег, ветер и коллег, что топтались внизу. Делать было нечего, поэтому я снова принялась за бабушкины книги. Ничего нового в брошюре про темные силы не нашла и взялась за изучение травника. Мдаааа, это ж сколько времени у меня уйдет на запоминание всех этих трав и их целебных свойств. Я снова пожалела, что прабабушка умерла так рано.
Когда строчки перед глазами уже расплывались, а голова распухла от огромного количества информации и напрочь отказывалась вмещать новую, я решила заняться чем-нибудь другим, не таким утомительным. Например, приготовить ужин. Вспомнила, что яйца вчера так и не купила – яичница отпадает. Картошки, что ли, пожарить? Мария Никитична, кажется, дала несколько штук.
Держа в руках две крупные картофелины, я решала для себя непростую дилемму: сэкономить и пожарить одну или плюнуть на все и устроить праздник живота? Вон и баночка с солеными огурчиками из пакета выглядывает. Но судьба все решила за меня, прислав Максима. Интересно, а чего это он так обо мне печется? Машину откопал из снега, в лес свозил на красоты посмотреть, хотя они, кстати, были весьма сомнительными и опасными, бегал со мной за травами для Ольги, а теперь вон с Михалычем договорился, чтобы меня в город отвезти. Я внимательно к нему присмотрелась. Парень как парень. Только улыбчивый больно и… легкий какой-то. Не знаю, как объяснить. Просто есть люди, рядом с которыми тяжело - они давят своим авторитетом, принципами, характером, привычками, да просто своим присутствием, а вот Максим был другим. И ощущение складывалось, что я его давно знала. Никогда со мной ничего подобного не было.
- О чем задумалась, красавица? – вырвал он меня из размышлений.
- Да так, ни о чем, о жизни, - солгала я.
- Так ты собирайся. Михалыч сейчас приедет, - рассмеялся Максим. – По дороге будешь философствовать.
- А чего мне собирать? Все, что у меня есть, на мне, - развела я руки в стороны. Он только бровь приподнял. – Не собиралась я тут задерживаться надолго.
- Понятно.
На улице засигналила машина и мы с Максимом синхронно бросили взгляд на окно, хотя выходило оно на баню с летней кухней.
- Михалыч, - пояснил он.
- Ты иди, я сейчас, - сказала я Максиму. – Еще кое-что возьму и выйду. Я быстро.
Парень посмотрел на меня, потом обвел взглядом кухню, но ничего не сказал. Выпроводила я его не потому, что собиралась переодеваться или брать что-то запрещенное, просто вспомнила, что с самого утра не видела Дементия. Да и попрощаться с ним надо было. Не уезжать же молчком.
- Дементий, - позвала я негромко. А в ответ – тишина. – Дементий, ты где? Выходи. Ты почему сегодня не показываешься?
Домовой продолжал стойко меня игнорировать. Или случилось чего? Я забеспокоилась и произнесла уже строже:
- Дементий, выходи! Что случилось? Дементий!
Нет, мелкая фигурка домового нигде не мелькнула. Тогда я решила прибегнуть к кардинальному способу.
- Дементий, немедленно выходи! – приказала я. – Я хозяйка этого дома и ты должен меня слушаться! Выходи!
Прошло несколько секунд. За спиной раздался еле слышный шорох. Я оглянулась. Домовой стоял у стены возле холодильника и вид имел настолько несчастный, что я испугалась, не умер ли кто.
- Дементий, что случилось?
В ответ он только шмыгнул носом и отвернулся.
- Эй, ты чего? Рассказывай! Ты заболел?
Домовой молчал, глядя в пол.
- Погоди, ты, что, из-за моего отъезда расстроился? – вдруг догадалась я. Он бросил на меня короткий взгляд и снова отвернулся. – Так я ж не насовсем. Съезжу в город, возьму кое-что из вещей и вернусь.
Дементий одарил меня еще одним взглядом, но в нем уже блеснула робкая надежда.
- Правда, правда, - закивала я. – Я тебя не обманываю. Клянусь!
- Чем клянешься? – тут же живо отозвался домовой, а я растерялась. Чем таким можно поклясться, чтобы он поверил.
- Силой своей клянусь!
- Не пойдет! Ты мечтаешь от нее избавиться, - надулся Дементий.
- Ладно, жизнью своей клянусь, что вернусь. Веришь?
Он пристально посмотрел на меня, как будто оценивал, можно ли мне доверять, а потом подбежал и прижался к ноге. И так мне от этого стало тепло на душе, что я твердо решила: «Вернусь!» Опустившись на колени, осторожно обняла Дементия, пытаясь сдержать слезы.
- Да не реви ты, - отстранился он от меня. – Вернешься же!
- Вернусь, - кивнула. – А ты за домом следи!
- Знаю, знаю, - отмахнулся Дементий. – Никого не впускать.
- Да, - улыбнулась. – Мне пора. Будь осторожен!
- И ты, девонька, будь осторожна, - вздохнул он. – Иди, ждут тебя.
И я выбежала на улицу, столкнувшись на крыльце с Максимом. От неожиданности даже растерялась.
- Ну, что? Все взяла? – он посмотрел на мои пустые руки.
- Эм, да, все, - кивнула заторможено. – Твой Михалыч еще не уехал?
- Нет, ждет, - махнул рукой Максим в сторону ворот. И, правда, позади моего Витька стоял темный УАЗ «Патриот».
- Тогда идем, не будем его задерживать.
Парень кивнул. Странно, что не улыбнулся. Хмурый какой-то! Недоволен, что выставила из дома? Ладно, переживет.
На самом деле звали Михалыча Петром, но он просил обращаться к нему по отчеству. Почему, не знаю, спрашивать не стала, хотя мне было неловко так его называть, поэтому ограничивалась словом «Вы». Лет ему было около пятидесяти, может, чуть больше. Про таких говорят: статный. И, правда, было в нем что-то эдакое, благородное. А в глазах застыли смешинки, даже когда Михалыч не улыбался.
Из деревни мы выехали, когда солнце начало клониться к горизонту. До ночи местный предприниматель обещал успеть вернуться. Я поудобнее устроилась на переднем сиденье и расстегнула пуховик, приготовившись к долгому пути. Михалыч оказался человеком общительным, но деликатным. Сразу спросил:
- Я не много болтаю? Ты, если что, скажи. А то ж я и заболтать могу.
И он рассмеялся. Я ответила ему улыбкой.
- Нет, все в порядке. Так дорого веселее.
- И то верно, - согласился он.
А в следующий миг нам стало не до разговоров. Машину резко развернуло и она ткнулась бампером в сугроб. От неожиданности я закричала и чуть не влетела головой в лобовое стекло, но успела упереться руками в бардачок.
- Жива? – коротко спросил Михалыч, придя в себя.
- Жива, - кивнула, пытаясь отойти от шока.
- Проклятая колея! – выругался он. – А Федор выговор получит. Плохо дорогу почистил.
Я не знала, что на это сказать, поэтому просто осмотрелась, тут же узнав место. Именно здесь недавно и заглох мой Витек. Толкнув дверь, вышла прямо в сугроб, провалившись по колено. Сзади хлопнула вторая дверь – Михалыч тоже вышел и что-то сокрушенно бормотал. Я его не слушала, задумчиво разглядывая дорогу и с трудом выбираясь на нее.
- Ты погоди, Ален, - окликнул меня мужчина. - Авария несерьезная. Сейчас быстро выберемся.
Я никак не отреагировала, повернувшись лицом к деревне, и долго в нее вглядывалась. Ничего необычного: крыши домов, дым из труб поднимался столбами, верхушки сосен в снегу, зимнее солнце, быстро скатывающееся к горизонту. Идиллия, достойная кисти художника. Вот только поняла я вдруг: не выпустят меня из деревни. Не знаю, моя ли сила или сила темная, почувствовавшая свежую жертву, но дальше этого места уехать мне не дадут. И тогда я сделала то, чего сама от себя не ожидала, - мысленно и очень твердо произнесла:
- Я вернусь. Силой своей клянусь!
И шепотом добавила:
- Я вернусь.
Ничего не произошло: ни гром не грянул, ни вороны с деревьев не сорвались, ни солнце на землю не упало. Но я надеялась, что это поможет.
Михалыч за спиной усиленно пытался вернуть машину на дорогу, но та активно сопротивлялась, выбрасывая из-под колес потоки снега. Я снова посмотрела на деревню и повторила громче:
- Я вернусь. Обещаю тебе, что вернусь! И клянусь всем, что мне дорого, обязательно вернуться!
Подумала и добавила на всякий случай:
- И от силы своей не откажусь!
За спиной взревел Патриот, резво рванув назад и тут же вперед, выруливая на дорогу. Я поняла: мне позволили уехать, но ненадолго. Надо спешить. Не теряя больше ни секунды, запрыгнула на переднее сиденье, только теперь пристегнулась.
- Извини, Ален. Впервые со мной такое, - Михалыч выглядел расстроенным.
- Ничего, все в порядке, - улыбнулась я. – Бывает.
До города мужчина произнес от силы несколько слов. То ли так сильно переживал, то ли приходил в себя. Все-таки возраст уже – не мальчишка.
Михалыч высадил меня недалеко от дома. Начинало смеркаться. Я так отвыкла от городского шума, что поначалу растерялась, не зная, куда идти. Но потом собрала себя в кучу и рванула по узкой протоптанной дорожке во дворы. Взбегая по ступеням наверх, боялась, что найду сейчас бездыханные тушки своих котиков. И каково же было мое удивление, когда они оказались не только живы, но и вполне себе упитаны и вальяжны, как всегда, а в мисках стояли остатки корма. Странно!
Вдоволь наобнимавшись с Тимкой и Кешей, я первым делом поставила телефон на зарядку. Потом вытащила из-под кровати дорожную сумку и начала торопливо скидывать в нее белье, пижаму, полотенца, теплые вещи и мыльно-рыльные принадлежности. В пакет прихватила с собой мясо из морозилки – немного, но пригодится. Интересно, Михалыч не сочтет за наглость, если я попрошу его остановиться у какого-нибудь магазина – пополнить съестные запасы? Закончив с вещами и едой, посмотрела на часы. Оставался почти час. Можно помыться!
Баня – это, конечно, классно, но кода легким движением руки поворачиваешь кран и на тебя течет горячая вода – это не меньший кайф, потому что эту самую воду не надо тащить в ведрах от колонки. Вдоволь намывшись и переодевшись, решила, что пришло время позвонить родителям, тем более что телефон уже прилично зарядился.
Мама ответила сразу и, судя по голосу, была вполне спокойно. Меня это повергло в ступор. Из разговора я поняла, что она и не собиралась беспокоиться.
- Ты же прислала сообщение, что задержишься в деревне, - пояснила мама, не понимая моего возмущения.
- Какое сообщение? – опешила я, прекрасно зная, что ничего никому не отправляла.
- Ну как какое? Ты там, что, выпила?
- Да не пила я. Какое сообщение?
- Ну ты в тот же день, когда уехала, поздно вечером прислала сообщение, что задержишься на несколько дней в деревне. А я только ночью увидела, когда спать ложилась. Мы же на банкете у Олега Дмитриевича были.
Я не слушала мамину болтовню, пытаясь как-то уложить в голове, откуда взялось это сообщение? Нет, с ней у меня все было в порядке. И с памятью тоже. Ничего такого я не писала просто потому, что в первый же вечер не собиралась оставаться в деревне. Это решение я приняла только сегодня! Но маме о моих размышлениях и сомнениях знать не стоит.
- А Тимку с Кешей ты кормила? – прервала я поток последних сплетен.
- Я. Кто ж еще? И цветы поливала тоже я. Ты, кстати, об этом ничего не написала.
Да я вообще ничего не писала!
- Ты сейчас в деревню-то надолго? А как же работа?
- Отпуск взяла, - соврала я.
- А, лучше б куда в теплую страну поехала.
Там мне наследство никто не оставил, а то бы с радостью поехала.
- Ладно, мам, мне нужно бежать. Сейчас за мной Михалыч приедет.
- Кто? – не поняла мама.
- Михалыч. Из деревни.
- Ты там уже знакомства заводишь?
Можно подумать, у меня выбор есть.
- Да, а как иначе? С папой все хорошо?
- А что ему будет? Кстати, а почему ты не на своей машине?
Я судорожно соображала, что бы такое правдоподобное придумать, потому что если скажу правду, папа тут же примчится в Старопяткино. И не факт, что сможет выбраться обратно. Да и не нужно родителям знать о том, что там вообще происходит.
Я закуталась в одеяло и смотрела на лампочку, надеясь, что вот сейчас она снова ярко вспыхнет. Ветер за окном завывал все сильнее, где-то загремело что-то железное, короткая вспышка на миг озарила комнату.
- Похоже, оборвало провода, - подумала я обреченно. – Все, приехали! Света теперь до конца моих дней не будет. Вряд ли в этой глуши найдется электрик, если врача даже нет. И зарядка Максима теперь ни к чему. Умру я здесь. Точно умру.
До самого утра я просидела, завернувшись в одеяло и трясясь от страха. А едва только небо над горизонтом начало светлеть, провалилась в сон, чтобы вскоре проснуться от стука в окно. Выбираться из уютных объятий Морфея было тяжело, но незваный гость не успокаивался. Я с трудом разлепила веки – в комнате было светло. Еле оторвала голову от подушки и свесила ноги с постели, тут же почувствовав, как по коже скользнул холод. Снова топить печь! День сурка какой-то! А в окно продолжали стучать.
- Кого там нелегкая принесла? – пробормотала я, кутаясь в одеяло, но открывать все же пошла, шаркая ногами по полу и пытаясь сбросить с себя остатки сна.
На пороге стоял Максим. Выглядел он обеспокоенным.
- Привет, - поздоровался коротко.
- Привет, - зевнула я в ладонь. – Ты чего?
- Да вот зашел узнать, как ты. И зарядку принести, - Максим продемонстрировал провод в руке.
- Боюсь, что она мне уже не поможет. Света нет и это надолго.
- Свет скоро дадут. Электрики уже работают, - кивнул он куда-то в сторону.
- Электрики? – удивилась я.
- Да. Приехали недавно из города.
- Как из города? Дороги же не чищены.
- Федор утром прочистил. Протрезвел ночью.
Внутри меня блеснула надежда выбраться, наконец, из этой дыры.
- А автобус ходит?
- Не знаю.
- Может, мне, наконец, удастся уехать в город?
- Кстати, Михалыч собирался сегодня за товаром в город. Могу попросить его, чтобы он тебя подбросил.
Я снова готова была расцеловать Максима, но сдержалась.
- Спасибо. Это было бы просто прекрасно.
- Ты как после вчерашнего?
- Жить буду. Хотя приятного мало.
- Не вини себя, Алена. Ей нужна была профессиональная помощь.
Я кивнула. Что тут еще скажешь? Я не профессионал: ни как врач, ни как знахарка.
- Когда Михалыч поедет в город?
- Как только свет наладят. Иначе продукты пропадут, если он их привезет.
- Так это он хозяин местного супермаркета? – усмехнулась я.
- Он, - кивнул Максим и улыбнулся.
Повисла неловкая пауза. Вроде бы все сказано, а как разойтись – непонятно. К тому же Максим не раз уже помогал мне, а я так его и не отблагодарила.
- Зайдешь на чай? Правда, у меня печка еще не топлена, - спросила, смутившись.
- Зайду, - охотно согласился он.
- Тогда принеси дров. Они за домом. И угля, - кивнула я на углярку у ворот.
- Круто ты, - рассмеялся Максим. – Хочешь чаю, сам заберись в горы и собери его.
- Нет, если тебя трудно, - растерялась я, решив, что и, правда, перегнула палку.
- Нет, все в порядке. Я сейчас.
Спустя час мы пили чай. Дементий украдкой выглядывал из-за шкафа, но я строила ему такие глаза, что он тут же исчезал.
- С тобой все в порядке? – нахмурился Максим, заметив наши с домовым переглядывания.
- Да просто что-то в глаз попало, - и я покрутила глазами из стороны в сторону. – Вот, уже легче.
Он как-то странно на меня посмотрел – не поверил, но промолчал.
Засиживаться у меня Максим не стал и пошел договариваться с Михалычем о том, чтобы тот подвез меня до города.
Обеденное время уже закончилось, а света так и не было. Я несколько раз выходила за ворота – электрики как нахохлившиеся воробьи сидели на столбах, отборно посыпая нецензурной бранью зиму, снег, ветер и коллег, что топтались внизу. Делать было нечего, поэтому я снова принялась за бабушкины книги. Ничего нового в брошюре про темные силы не нашла и взялась за изучение травника. Мдаааа, это ж сколько времени у меня уйдет на запоминание всех этих трав и их целебных свойств. Я снова пожалела, что прабабушка умерла так рано.
Когда строчки перед глазами уже расплывались, а голова распухла от огромного количества информации и напрочь отказывалась вмещать новую, я решила заняться чем-нибудь другим, не таким утомительным. Например, приготовить ужин. Вспомнила, что яйца вчера так и не купила – яичница отпадает. Картошки, что ли, пожарить? Мария Никитична, кажется, дала несколько штук.
Держа в руках две крупные картофелины, я решала для себя непростую дилемму: сэкономить и пожарить одну или плюнуть на все и устроить праздник живота? Вон и баночка с солеными огурчиками из пакета выглядывает. Но судьба все решила за меня, прислав Максима. Интересно, а чего это он так обо мне печется? Машину откопал из снега, в лес свозил на красоты посмотреть, хотя они, кстати, были весьма сомнительными и опасными, бегал со мной за травами для Ольги, а теперь вон с Михалычем договорился, чтобы меня в город отвезти. Я внимательно к нему присмотрелась. Парень как парень. Только улыбчивый больно и… легкий какой-то. Не знаю, как объяснить. Просто есть люди, рядом с которыми тяжело - они давят своим авторитетом, принципами, характером, привычками, да просто своим присутствием, а вот Максим был другим. И ощущение складывалось, что я его давно знала. Никогда со мной ничего подобного не было.
- О чем задумалась, красавица? – вырвал он меня из размышлений.
- Да так, ни о чем, о жизни, - солгала я.
- Так ты собирайся. Михалыч сейчас приедет, - рассмеялся Максим. – По дороге будешь философствовать.
- А чего мне собирать? Все, что у меня есть, на мне, - развела я руки в стороны. Он только бровь приподнял. – Не собиралась я тут задерживаться надолго.
- Понятно.
На улице засигналила машина и мы с Максимом синхронно бросили взгляд на окно, хотя выходило оно на баню с летней кухней.
- Михалыч, - пояснил он.
- Ты иди, я сейчас, - сказала я Максиму. – Еще кое-что возьму и выйду. Я быстро.
Парень посмотрел на меня, потом обвел взглядом кухню, но ничего не сказал. Выпроводила я его не потому, что собиралась переодеваться или брать что-то запрещенное, просто вспомнила, что с самого утра не видела Дементия. Да и попрощаться с ним надо было. Не уезжать же молчком.
- Дементий, - позвала я негромко. А в ответ – тишина. – Дементий, ты где? Выходи. Ты почему сегодня не показываешься?
Домовой продолжал стойко меня игнорировать. Или случилось чего? Я забеспокоилась и произнесла уже строже:
- Дементий, выходи! Что случилось? Дементий!
Нет, мелкая фигурка домового нигде не мелькнула. Тогда я решила прибегнуть к кардинальному способу.
- Дементий, немедленно выходи! – приказала я. – Я хозяйка этого дома и ты должен меня слушаться! Выходи!
Прошло несколько секунд. За спиной раздался еле слышный шорох. Я оглянулась. Домовой стоял у стены возле холодильника и вид имел настолько несчастный, что я испугалась, не умер ли кто.
- Дементий, что случилось?
В ответ он только шмыгнул носом и отвернулся.
- Эй, ты чего? Рассказывай! Ты заболел?
Домовой молчал, глядя в пол.
- Погоди, ты, что, из-за моего отъезда расстроился? – вдруг догадалась я. Он бросил на меня короткий взгляд и снова отвернулся. – Так я ж не насовсем. Съезжу в город, возьму кое-что из вещей и вернусь.
Дементий одарил меня еще одним взглядом, но в нем уже блеснула робкая надежда.
- Правда, правда, - закивала я. – Я тебя не обманываю. Клянусь!
- Чем клянешься? – тут же живо отозвался домовой, а я растерялась. Чем таким можно поклясться, чтобы он поверил.
- Силой своей клянусь!
- Не пойдет! Ты мечтаешь от нее избавиться, - надулся Дементий.
- Ладно, жизнью своей клянусь, что вернусь. Веришь?
Он пристально посмотрел на меня, как будто оценивал, можно ли мне доверять, а потом подбежал и прижался к ноге. И так мне от этого стало тепло на душе, что я твердо решила: «Вернусь!» Опустившись на колени, осторожно обняла Дементия, пытаясь сдержать слезы.
- Да не реви ты, - отстранился он от меня. – Вернешься же!
- Вернусь, - кивнула. – А ты за домом следи!
- Знаю, знаю, - отмахнулся Дементий. – Никого не впускать.
- Да, - улыбнулась. – Мне пора. Будь осторожен!
- И ты, девонька, будь осторожна, - вздохнул он. – Иди, ждут тебя.
И я выбежала на улицу, столкнувшись на крыльце с Максимом. От неожиданности даже растерялась.
- Ну, что? Все взяла? – он посмотрел на мои пустые руки.
- Эм, да, все, - кивнула заторможено. – Твой Михалыч еще не уехал?
- Нет, ждет, - махнул рукой Максим в сторону ворот. И, правда, позади моего Витька стоял темный УАЗ «Патриот».
- Тогда идем, не будем его задерживать.
Парень кивнул. Странно, что не улыбнулся. Хмурый какой-то! Недоволен, что выставила из дома? Ладно, переживет.
На самом деле звали Михалыча Петром, но он просил обращаться к нему по отчеству. Почему, не знаю, спрашивать не стала, хотя мне было неловко так его называть, поэтому ограничивалась словом «Вы». Лет ему было около пятидесяти, может, чуть больше. Про таких говорят: статный. И, правда, было в нем что-то эдакое, благородное. А в глазах застыли смешинки, даже когда Михалыч не улыбался.
Из деревни мы выехали, когда солнце начало клониться к горизонту. До ночи местный предприниматель обещал успеть вернуться. Я поудобнее устроилась на переднем сиденье и расстегнула пуховик, приготовившись к долгому пути. Михалыч оказался человеком общительным, но деликатным. Сразу спросил:
- Я не много болтаю? Ты, если что, скажи. А то ж я и заболтать могу.
И он рассмеялся. Я ответила ему улыбкой.
- Нет, все в порядке. Так дорого веселее.
- И то верно, - согласился он.
А в следующий миг нам стало не до разговоров. Машину резко развернуло и она ткнулась бампером в сугроб. От неожиданности я закричала и чуть не влетела головой в лобовое стекло, но успела упереться руками в бардачок.
- Жива? – коротко спросил Михалыч, придя в себя.
- Жива, - кивнула, пытаясь отойти от шока.
- Проклятая колея! – выругался он. – А Федор выговор получит. Плохо дорогу почистил.
Я не знала, что на это сказать, поэтому просто осмотрелась, тут же узнав место. Именно здесь недавно и заглох мой Витек. Толкнув дверь, вышла прямо в сугроб, провалившись по колено. Сзади хлопнула вторая дверь – Михалыч тоже вышел и что-то сокрушенно бормотал. Я его не слушала, задумчиво разглядывая дорогу и с трудом выбираясь на нее.
- Ты погоди, Ален, - окликнул меня мужчина. - Авария несерьезная. Сейчас быстро выберемся.
Я никак не отреагировала, повернувшись лицом к деревне, и долго в нее вглядывалась. Ничего необычного: крыши домов, дым из труб поднимался столбами, верхушки сосен в снегу, зимнее солнце, быстро скатывающееся к горизонту. Идиллия, достойная кисти художника. Вот только поняла я вдруг: не выпустят меня из деревни. Не знаю, моя ли сила или сила темная, почувствовавшая свежую жертву, но дальше этого места уехать мне не дадут. И тогда я сделала то, чего сама от себя не ожидала, - мысленно и очень твердо произнесла:
- Я вернусь. Силой своей клянусь!
И шепотом добавила:
- Я вернусь.
Ничего не произошло: ни гром не грянул, ни вороны с деревьев не сорвались, ни солнце на землю не упало. Но я надеялась, что это поможет.
Михалыч за спиной усиленно пытался вернуть машину на дорогу, но та активно сопротивлялась, выбрасывая из-под колес потоки снега. Я снова посмотрела на деревню и повторила громче:
- Я вернусь. Обещаю тебе, что вернусь! И клянусь всем, что мне дорого, обязательно вернуться!
Подумала и добавила на всякий случай:
- И от силы своей не откажусь!
За спиной взревел Патриот, резво рванув назад и тут же вперед, выруливая на дорогу. Я поняла: мне позволили уехать, но ненадолго. Надо спешить. Не теряя больше ни секунды, запрыгнула на переднее сиденье, только теперь пристегнулась.
- Извини, Ален. Впервые со мной такое, - Михалыч выглядел расстроенным.
- Ничего, все в порядке, - улыбнулась я. – Бывает.
До города мужчина произнес от силы несколько слов. То ли так сильно переживал, то ли приходил в себя. Все-таки возраст уже – не мальчишка.
Михалыч высадил меня недалеко от дома. Начинало смеркаться. Я так отвыкла от городского шума, что поначалу растерялась, не зная, куда идти. Но потом собрала себя в кучу и рванула по узкой протоптанной дорожке во дворы. Взбегая по ступеням наверх, боялась, что найду сейчас бездыханные тушки своих котиков. И каково же было мое удивление, когда они оказались не только живы, но и вполне себе упитаны и вальяжны, как всегда, а в мисках стояли остатки корма. Странно!
Вдоволь наобнимавшись с Тимкой и Кешей, я первым делом поставила телефон на зарядку. Потом вытащила из-под кровати дорожную сумку и начала торопливо скидывать в нее белье, пижаму, полотенца, теплые вещи и мыльно-рыльные принадлежности. В пакет прихватила с собой мясо из морозилки – немного, но пригодится. Интересно, Михалыч не сочтет за наглость, если я попрошу его остановиться у какого-нибудь магазина – пополнить съестные запасы? Закончив с вещами и едой, посмотрела на часы. Оставался почти час. Можно помыться!
Баня – это, конечно, классно, но кода легким движением руки поворачиваешь кран и на тебя течет горячая вода – это не меньший кайф, потому что эту самую воду не надо тащить в ведрах от колонки. Вдоволь намывшись и переодевшись, решила, что пришло время позвонить родителям, тем более что телефон уже прилично зарядился.
Мама ответила сразу и, судя по голосу, была вполне спокойно. Меня это повергло в ступор. Из разговора я поняла, что она и не собиралась беспокоиться.
- Ты же прислала сообщение, что задержишься в деревне, - пояснила мама, не понимая моего возмущения.
- Какое сообщение? – опешила я, прекрасно зная, что ничего никому не отправляла.
- Ну как какое? Ты там, что, выпила?
- Да не пила я. Какое сообщение?
- Ну ты в тот же день, когда уехала, поздно вечером прислала сообщение, что задержишься на несколько дней в деревне. А я только ночью увидела, когда спать ложилась. Мы же на банкете у Олега Дмитриевича были.
Я не слушала мамину болтовню, пытаясь как-то уложить в голове, откуда взялось это сообщение? Нет, с ней у меня все было в порядке. И с памятью тоже. Ничего такого я не писала просто потому, что в первый же вечер не собиралась оставаться в деревне. Это решение я приняла только сегодня! Но маме о моих размышлениях и сомнениях знать не стоит.
- А Тимку с Кешей ты кормила? – прервала я поток последних сплетен.
- Я. Кто ж еще? И цветы поливала тоже я. Ты, кстати, об этом ничего не написала.
Да я вообще ничего не писала!
- Ты сейчас в деревню-то надолго? А как же работа?
- Отпуск взяла, - соврала я.
- А, лучше б куда в теплую страну поехала.
Там мне наследство никто не оставил, а то бы с радостью поехала.
- Ладно, мам, мне нужно бежать. Сейчас за мной Михалыч приедет.
- Кто? – не поняла мама.
- Михалыч. Из деревни.
- Ты там уже знакомства заводишь?
Можно подумать, у меня выбор есть.
- Да, а как иначе? С папой все хорошо?
- А что ему будет? Кстати, а почему ты не на своей машине?
Я судорожно соображала, что бы такое правдоподобное придумать, потому что если скажу правду, папа тут же примчится в Старопяткино. И не факт, что сможет выбраться обратно. Да и не нужно родителям знать о том, что там вообще происходит.
