- Ты, предчувственница! Ты долго еще будешь стоять у меня на плече? Я же тебе не смотровая вышка! Постояла и хватит! Пора честь знать! А то, может быть, ты у меня там навеки решила остаться?
- Спускаюсь!
Козявкина спустилась с небес на землю. Как она была высоко и как низко опустилась! Вот такова и жизнь!
- К нашим надо! – сказала она.
- К нашим – это к каким? – спросила Великанова, потирая плечо, на котором стояла недавно Козявкина.
- Ну, чего ты тупишь? Побежали!
Ого-го! Вот это да! Вот это номер! Перед ними открылась такая панорама, что просто дух захватывало. В то время, когда они прохлаждались, наслаждались, расслаблялись, лжедевчонки возвели такую великую китайскую стену, что она уходила за горизонт в неведомую даль.
Главная Лжекозявкина выслушала их сбивчивый рассказ и покачала головой:
- Плохо! Всё очень плохо!
- Ну, это мы и без тебя поняли, что плохо,- сердито заметила Великанова. – А потрудитесь объяснить, что именно плохо и насколько это плохо плохо. Надеюсь, я ясно объясняюсь?
- Великанова! – воскликнула Козявкина. – Что я слышу? Каждый миг ты открываешься для меня с новой стороны. Сейчас я поняла, что ты с золотым дипломом закончила школу риторики.
- Ну, да, это же только мы умные, а остальные дураки… Не отвлекай! Слушаем вас, миледи!
- Когда вы захотели покушать, мы отправили разведчиков на территорию Дору. Делать этого мы не должны ни в коем случает. Такова договоренность. А кроме того, очень велик риск. Но наши разведчицы успешно справились с заданием. Никто их не обнаружил. И они уже с продуктами возвращались на нашу территорию. И когда перебирались через стену, их заметили. Обошлось всё благополучно, но теперь они поняли, что на нашей территории что-то произошло такое, что угрожает владычеству Дору. Поэтому они решили сделать пролом в стене…
- Чтобы вторгнуться на вашу территорию! – догадалась Козявкина.
- Да! Именно так! Теперь нам всем угрожает смертельная опасность. Новая стена еще на какое-то время задержит их. Но ненадолго. И когда они прорвутся, они будут все уничтожать на своем пути.
- Классно! – воскликнула Великанова. – Как в кино, блин! Представляешь, Козявкина, как все нам будут завидовать! Мы в опицентре таких событий! Вау! Попков от зависти умрет!
- Великанова! Ну, ты дура или притворяешься? Вопрос идет о жизни и смерти. В том числе и нашей. Может, нам жить осталось считанные мгновения. До тебя это доходит или нет?
- Доходит-доходит! Чо дурить-то сразу? Чуть чего, Великанова – дура! А если ты умная, так объясняй хорошенько, доходчиво, чтобы всем было ясно и понятно, даже мне, блин!
- Девочки! Хватит ссориться! – сказала главная Лжекозявкина. – У нас совершенно нет времени. Вы слышите, грохот всё сильнее и ближе. Да! Они взломали первую стену, а теперь несутся ко второй, которую построили мы. Мы вас должны спасти.
- Ну, это само собой, - согласилась Козявкина. – Мы же ваши гости, и затем, своим существованием вы…
- Некогда! Некогда! Бежим!
- Куда?
- За мной! И быстрее!
Они понеслись. Козявкина то и дело вырывалась вперед, что очень огорчало Великанову, которая была уверена, что она превосходит свою подругу по всем параметрам. «Вот догоню! – мечтала Великанова, - и так толкану, что костей не соберет, малявка, коротконогая!»
Они прибежали к пещере, у входа в которую толпилось несколько лжедевчонок.
- Идите за мной! – сказала главная.
Они вошли в пещеру, где Лжекозявкина взяла факел, и они пошли дальше вглубь пещеры.
Чем они дальше продвигались, тем ниже становился потолок, а стены ближе. Первой не выдержала Великанова. Она остановилась и решительно заявила, что дальше в это логово не пойдет.
- Нам нельзя задерживаться ни на мгновение! – с отчаянием в голосе проговорила главная. – Скоро они уже будут здесь!
- А как же вы? – спросила Козявкина.
- Вот!
Главная остановилась и осветила факелом пол. Перед ними была гладкая плита, чуть возвышавшаяся над полом.
Подошли две лжедевчонки, они приподняли и легко без видимых усилий отодвинули плиту, которую и десять здоровых мужиков не смогли бы приподнять, а не то что манипулировать с нею.
- Вам надо спускаться! – приказала главная. – Там всё есть. И пища, и вода, и свет, и даже лежанки. Переждете, пока всё здесь не закончится.
- Что не закончится? – спросила Козявкина. – Говори всё, как есть, иначе мы не спустимся в эту яму!
- Торжество доруйцев. После того, как они нас уничтожат, они уйдут отсюда. И вы сможете спокойно покинуть убежище.
- Вы все погибните! – ужаснулась Козявкина. – Разве нельзя что-нибудь придумать. Всегда можно найти выход.
Главная улыбнулась.
- Они уничтожат лишь оболочку. Мы же так и не стали реальными существами. Вашей энергетики для этого явно мало.
- Прощайте!
Козявкина растрогалась и чмокнула главную в щечку. Та с удивлением поглядела на нее.
Великанова тоже удивилась. А затем перечмокала всех девчонок, причем делала это весьма громко. Каждый чмок у нее был громче предыдущего. Может быть, она специально это делала, а, может, просто так получилось.
Затем вытерла скупую девичью слезу.
- Когда будете выбираться, приложите только ладонь к центру плиты и она легко отодвинется,- напутствовала их главная. – Вы должны спастись, иначе Дору останется непобедимым.
- Что же нам теперь придется, как кротам, жить в этой норе? – ворчала Великанова, спускаясь по вертикальной лестнице вслед за Козявкиной, которой приходилось каждый раз вытягивать ножку, чтобы дотянуться до следующей ступеньки.
- Ты неисправима, Великанова. Вопрос идет о жизни и смерти. Ты хоть это можешь понять? Девчонки пожертвовали собой, чтобы спасти нас. А ты все недовольна, всё бурчишь.
- Вопрос идет о жизни. А если быть точной, о шикарной роскошной жизни! – воскликнула Великанова, когда они спустились вниз и оглядели подземелье, в котором им предстояло прятаться.
Подземелье было довольно просторной. Тут можно было бы разместить весь их класс. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Вдоль одной из стен были длинные стеллажи в несколько ярусов, на которых лежали коробки, упаковки, мешки, мешочки, пакеты и пакетики. И от всего этого исходил пьянящий запах вкусной еды. Настроение подруг сразу улучшилось. Освещалось подземелье светящимися камнями, которые в шахматном порядке были расположены по стенам. Свет был довольно яркий, но мягкий, нисколько не утомительный для глаз, как дневной уличный свет, который, как известно, самый лучший для наших глаз.
Великанова тут же разорвала одну из упаковок.
- Пряники! Тульские! Медовые! Мне про такие еще прабабушка рассказывала. И каждый раз, когда она рассказывала, у нее слюнки бежали.
- Теперь всё понятно! – сказала Козявкина.
- Что тебе понятно? – переспросила Великанова, хрумкая сытный вкусный пряник и урча при этом.
Поэтому у нее получилось «о-о-о». Козявкина уже научилась понимать речи Великановой, в каком бы состоянии та их не произносила. Кроме Козявкиной, никто этого не умел делать.
- Теперь понятно, куда делить продукты из ангаров. Слушай, Великанова! Как ты можешь жрать, когда гибнут наши боевые товарищи? Тебя не мучает совесть при этом, ну, хотя бы немножко?
Великанова поперхнулась. Медленно дожевала пряник, уже не чмокая, и тихо произнесла:
- Я не подумала. Честное слово! Ведь пряники такие вкусные! Прабабушка оказалась права.
Шум сверху нарастал. Вероятно, это были разрывы снарядов, пулеметные очереди, вопли победителей и стоны раненых. Великанова перестала жевать и замерла на месте с раскрытым ртом.
- Девчонки гибнут, - сказала Великанова. – А мы сидим и ничем им не можем им помочь. А гибнут они ради нас. У меня такое ощущение, как будто убивают мою душу. Убийцы!
- Был бы у нас танк. Или на худой конец, авианосец,- грустно произнесла Великанова. – А так… против лома нет приема. Не пойдем же мы против них с голыми руками? Они нас сразу – раз и квас. Тут даже полицейских дубинок нет. Совершенно не оборудовано помещение. Нет, конечно, оборудовано для продления жизни, а вот для защиты жизни – нисколечко. А если они сюда полезут?
- Тихо! – прошипела Великанова и приложила палец к губам.
Стало так тихо, что они даже слышали биение сердец друг у друга. Прямо над их головами раздались звуки. Несомненно, что кто-то там ходил и этот кто-то искал именно их. Можно было даже расслышать команды, которые отдавали командиры своим солдатам:
- Гав-гав-гав!
То есть всё обыскать, кто-то может спрятаться здесь, осмотреть каждый закоулок, ничего не упустить.
- Гав-гав-гав!
То есть так точно, товарищ генерал!
- Мне страшно! – прошептала Великанова и прижалась к Козявкиной всем телом, вообще-то частью тела, как будто Козявкина могла ее защитить и спасти от страшных дядек.
Козявкина прошептала:
- Если найдут крышку, нам конец! Хоть бы не нашли! Хоть бы не нашли! Хоть бы не нашли!
- Гав-гав-гав!
- Гав-гав-гав!
- Гав-гав-гав!
Стало больше шагов и звучали они сильнее.
- Только бы крышку не обнаружили! – шептала Козявкина одно и то же, как заклинание.
- Боюсь! Боюсь!
И Великанова всё сильнее жмется к Козявкиной да так сильно, что та уже и задыхаться начала. Последняя оставалась для нее надеждой, опорой и обороной. А кто ее спасет, если эти убийцы ворвутся сюда? Больше защищать бедную Великанову некому, одна она осталась на белом свете! Папка с мамкой и вооруженные силы ООН далеко. Пока очухаются, придут на помощь, от них лишь белые стройные косточки останутся. Ну, стройные-то, конечно, только от нее, от Великановой.
Вдруг:
- Дору! Дору! Дору! Слава Дору!
Чего это они величают Дору, не на ночь будь он помянут? Хотя, кто знает, что сейчас – день или ночь.
- Это что такое? – прошептала Великанова.
- Сам главный паразит пожаловал, вот и славят его,- ответила Козявкина. И даже стала дышать тише.
- Если он ясновидящий, то есть через камни видящий? – спросила Великанова и прижалась еще сильнее.
- Да типун тебе на язык! Молчи!
И Козявкина вообще дышать не перестала. А потом судорожно схватила воздух и опять перестала дышать.
- Вдруг у них такие приборы есть – я по телевизору видела – которые через камни видят,- шептала испуганно Великанова и еще сильнее прижималась к Козявкиной, грозя той лишением жизни от такого прижимания.
- Сейчас же замолчи! Они нас и без приборов найдут, если будешь болтать,- сдавленно прошептала Козявкина и попыталась хоть как-то освободиться от прижавшейся тесно Великановой.
Топчатся уже кажется целую вечность. Подруги даже пошевелиться боятся, ноги затекли, пальцы онемели. Пошевелишь пальцами, а они хрустнут, а там сверху услышат. И всё! Сидят, не шелохнутся. Наконец звуки стали затихать. Тишина. А вдруг это обман. Ушли для видимости, а потом вернулись на цыпочках, ухом приложились к полу и прислушиваются?
- Кажется, ушли.
- А покушать можно? – робко спросила Великанова. Она почувствовала, что аппетит разыгрался не на шутку. – Ты же знаешь, что у меня аппетит от страха разыгрывается. Игручий такой, гад!
- Великанова! У тебя аппетит не разыгрывается, он всегда с тобой.
Но Великанова уже разрывала коробки, залазила в пакеты и мешки, и жевала, жевала, жевала, иногда перемежая жеванье бульканьем, после которого следовало протяжное «Фу!»
- Эй! Великанова! Ты не очень-то налегай!
- Не жадничай! Не твое и ничье! А значит, моё! Не боись, тут и тебе останется! Я-то не жадная!
- Сколько мы здесь пробудем, мы не знаем. Так что надо экономить! А то сейчас всё сожрешь, а потом лапу придется сосать. Да еще и от обжорства вдруг тебе плохо станет, а больницы поблизости нет. Хватит жрать!
Козявкина топнула ножкой и метнула гневный взгляд на Великанова, который, как она считала, может испепелить ее.
- Чо орать-то? Еда лучше всего стресс снимает. По телевизору говорили. Ученые какого-то английского института доказали. А наука надо верить. Ты сама мне об этом постоянно говоришь. А у меня, знаешь, какой стресс был! А чем больше стресс, тем больше еды надо. Лучше не лезь под руку!
- Лучше бы ты мультики смотрела про Машу и Медведя. Они как раз подходят твоему умственному развитию. Запомни, не всему, что показывают по телевизору, нужно верить. А лучше книжки бы читала.
- Чо ты! Классные мультики!
И Великанова принялась пересказывать содержание мультиков, захлебываясь от восторга и не проговаривая половину слов. Да и вообще можно было слов не проговаривать, а просто мычать. На пятнадцатой серии, то есть на пересказе пятнадцатой серии, Козявкина упала на постель, закрыла глаза и быстро заснула под восторженное бухтенье Великановой.
- Какая она интеллектуально не развитая! – обиделась Великанова. И уже решила самой себе пересказывать мультики, но это было неинтересно. Она с ненавистью поглядела на сопящую Козявкину.
Тут же принялась снимать обиду круассанами и «Тархуном». И обида так же быстро улетучилась, как и пришла. Вот и не верь после этого в целебные свойства еды, особенно, если она вкусная.
Неизвестно, сколько они просидели в подвале. Часов у них не было. А смену дня и ночи отсюда не увидишь. Но судя по продуктам, поглощенным Великановой, немало, даже, наверно, много. Изготовили из картонных упаковок карты, картинки нарисовали шоколадными конфетами, а потому через игру-другую они стирались и их приходилось рисовать заново. Дулись в дурака. Игра сопровождалась пространными пересказами Великановой мультиков. Оказалось, что она их пересмотрела великое множество. Рассказывала она взахлеб. Козявкина всё больше осознавала, что она всё ближе к бурному помешательству или тихой шизофрении. И еще неизвестно, что лучше. Хотя и то и другое плохо. Настал момент, когда Великанова пересказывала сюжет какой сто с хвостиком серии мультиков про Машу и Медведя, когда Козявкина не выдержала.
После сто какой-то партии в дурака Козявкина вскочила и затопала ногами. У Великановой глаза стали увеличиваться, как будто их кто-то старательно накачивал насосом.
- Больше не могу!
- Ты чего это? – поразилась Великанова. Она уже давно подозревала, что у Козявкиной что-то ненормально со психикой. – Может, у тебя живот пучит?
Козявкина застонала:
- Не могу я сидеть больше в этой яме! На волю хочу, на поверхность! Я же не земляная крыса! Пусть лучше убьют, зато хоть напоследок увижу солнце, или как там у них называется это светило, и глотну свежего воздуха! О! какое это наслаждение жить на поверхности!
- Ты чо? Торопишься умереть? Ты посмотри, сколько еще жратвы! Давай хотя бы съедим всё, а уж тогда, так и быть, пойдем на добровольную смерть! – предложила Великанова.
- В разведку пойдем! – решительно сказала Козявкина.
- Это как?
Что-то Козявкина начинала пугать и напрягать ее. Умирать в расцвете сил, что может быть глупее?
- Помнишь, главная говорила, что как только они всех их убьют, они уйдут отсюда, поскольку совсем не собираются жить в этой бесплодной пустыне. Зачем им это нужно? А раз ничего не слышно, значит, война закончилась.
- Мне страшновато как-то.
- А сидеть тут, как крысы и потихоньку сходить с ума, нестрашновато? По мне уж лучше смерть. Хотя на счет ума, не ко всем присутствующим это относится. Кое-кому сумасшествие не угрожает. Поскольку им сходить не с чего. Вот такие пирожки, мадмуазель!
- Я еще не все серии мультиков рассказала.
- Спускаюсь!
Козявкина спустилась с небес на землю. Как она была высоко и как низко опустилась! Вот такова и жизнь!
- К нашим надо! – сказала она.
- К нашим – это к каким? – спросила Великанова, потирая плечо, на котором стояла недавно Козявкина.
- Ну, чего ты тупишь? Побежали!
Ого-го! Вот это да! Вот это номер! Перед ними открылась такая панорама, что просто дух захватывало. В то время, когда они прохлаждались, наслаждались, расслаблялись, лжедевчонки возвели такую великую китайскую стену, что она уходила за горизонт в неведомую даль.
Главная Лжекозявкина выслушала их сбивчивый рассказ и покачала головой:
- Плохо! Всё очень плохо!
- Ну, это мы и без тебя поняли, что плохо,- сердито заметила Великанова. – А потрудитесь объяснить, что именно плохо и насколько это плохо плохо. Надеюсь, я ясно объясняюсь?
- Великанова! – воскликнула Козявкина. – Что я слышу? Каждый миг ты открываешься для меня с новой стороны. Сейчас я поняла, что ты с золотым дипломом закончила школу риторики.
- Ну, да, это же только мы умные, а остальные дураки… Не отвлекай! Слушаем вас, миледи!
- Когда вы захотели покушать, мы отправили разведчиков на территорию Дору. Делать этого мы не должны ни в коем случает. Такова договоренность. А кроме того, очень велик риск. Но наши разведчицы успешно справились с заданием. Никто их не обнаружил. И они уже с продуктами возвращались на нашу территорию. И когда перебирались через стену, их заметили. Обошлось всё благополучно, но теперь они поняли, что на нашей территории что-то произошло такое, что угрожает владычеству Дору. Поэтому они решили сделать пролом в стене…
- Чтобы вторгнуться на вашу территорию! – догадалась Козявкина.
- Да! Именно так! Теперь нам всем угрожает смертельная опасность. Новая стена еще на какое-то время задержит их. Но ненадолго. И когда они прорвутся, они будут все уничтожать на своем пути.
- Классно! – воскликнула Великанова. – Как в кино, блин! Представляешь, Козявкина, как все нам будут завидовать! Мы в опицентре таких событий! Вау! Попков от зависти умрет!
- Великанова! Ну, ты дура или притворяешься? Вопрос идет о жизни и смерти. В том числе и нашей. Может, нам жить осталось считанные мгновения. До тебя это доходит или нет?
- Доходит-доходит! Чо дурить-то сразу? Чуть чего, Великанова – дура! А если ты умная, так объясняй хорошенько, доходчиво, чтобы всем было ясно и понятно, даже мне, блин!
- Девочки! Хватит ссориться! – сказала главная Лжекозявкина. – У нас совершенно нет времени. Вы слышите, грохот всё сильнее и ближе. Да! Они взломали первую стену, а теперь несутся ко второй, которую построили мы. Мы вас должны спасти.
- Ну, это само собой, - согласилась Козявкина. – Мы же ваши гости, и затем, своим существованием вы…
- Некогда! Некогда! Бежим!
- Куда?
- За мной! И быстрее!
Они понеслись. Козявкина то и дело вырывалась вперед, что очень огорчало Великанову, которая была уверена, что она превосходит свою подругу по всем параметрам. «Вот догоню! – мечтала Великанова, - и так толкану, что костей не соберет, малявка, коротконогая!»
Они прибежали к пещере, у входа в которую толпилось несколько лжедевчонок.
- Идите за мной! – сказала главная.
Они вошли в пещеру, где Лжекозявкина взяла факел, и они пошли дальше вглубь пещеры.
Чем они дальше продвигались, тем ниже становился потолок, а стены ближе. Первой не выдержала Великанова. Она остановилась и решительно заявила, что дальше в это логово не пойдет.
- Нам нельзя задерживаться ни на мгновение! – с отчаянием в голосе проговорила главная. – Скоро они уже будут здесь!
- А как же вы? – спросила Козявкина.
- Вот!
Главная остановилась и осветила факелом пол. Перед ними была гладкая плита, чуть возвышавшаяся над полом.
Подошли две лжедевчонки, они приподняли и легко без видимых усилий отодвинули плиту, которую и десять здоровых мужиков не смогли бы приподнять, а не то что манипулировать с нею.
- Вам надо спускаться! – приказала главная. – Там всё есть. И пища, и вода, и свет, и даже лежанки. Переждете, пока всё здесь не закончится.
- Что не закончится? – спросила Козявкина. – Говори всё, как есть, иначе мы не спустимся в эту яму!
- Торжество доруйцев. После того, как они нас уничтожат, они уйдут отсюда. И вы сможете спокойно покинуть убежище.
- Вы все погибните! – ужаснулась Козявкина. – Разве нельзя что-нибудь придумать. Всегда можно найти выход.
Главная улыбнулась.
- Они уничтожат лишь оболочку. Мы же так и не стали реальными существами. Вашей энергетики для этого явно мало.
- Прощайте!
Козявкина растрогалась и чмокнула главную в щечку. Та с удивлением поглядела на нее.
Великанова тоже удивилась. А затем перечмокала всех девчонок, причем делала это весьма громко. Каждый чмок у нее был громче предыдущего. Может быть, она специально это делала, а, может, просто так получилось.
Затем вытерла скупую девичью слезу.
- Когда будете выбираться, приложите только ладонь к центру плиты и она легко отодвинется,- напутствовала их главная. – Вы должны спастись, иначе Дору останется непобедимым.
- Что же нам теперь придется, как кротам, жить в этой норе? – ворчала Великанова, спускаясь по вертикальной лестнице вслед за Козявкиной, которой приходилось каждый раз вытягивать ножку, чтобы дотянуться до следующей ступеньки.
- Ты неисправима, Великанова. Вопрос идет о жизни и смерти. Ты хоть это можешь понять? Девчонки пожертвовали собой, чтобы спасти нас. А ты все недовольна, всё бурчишь.
- Вопрос идет о жизни. А если быть точной, о шикарной роскошной жизни! – воскликнула Великанова, когда они спустились вниз и оглядели подземелье, в котором им предстояло прятаться.
Подземелье было довольно просторной. Тут можно было бы разместить весь их класс. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Вдоль одной из стен были длинные стеллажи в несколько ярусов, на которых лежали коробки, упаковки, мешки, мешочки, пакеты и пакетики. И от всего этого исходил пьянящий запах вкусной еды. Настроение подруг сразу улучшилось. Освещалось подземелье светящимися камнями, которые в шахматном порядке были расположены по стенам. Свет был довольно яркий, но мягкий, нисколько не утомительный для глаз, как дневной уличный свет, который, как известно, самый лучший для наших глаз.
Великанова тут же разорвала одну из упаковок.
- Пряники! Тульские! Медовые! Мне про такие еще прабабушка рассказывала. И каждый раз, когда она рассказывала, у нее слюнки бежали.
- Теперь всё понятно! – сказала Козявкина.
- Что тебе понятно? – переспросила Великанова, хрумкая сытный вкусный пряник и урча при этом.
Поэтому у нее получилось «о-о-о». Козявкина уже научилась понимать речи Великановой, в каком бы состоянии та их не произносила. Кроме Козявкиной, никто этого не умел делать.
- Теперь понятно, куда делить продукты из ангаров. Слушай, Великанова! Как ты можешь жрать, когда гибнут наши боевые товарищи? Тебя не мучает совесть при этом, ну, хотя бы немножко?
Великанова поперхнулась. Медленно дожевала пряник, уже не чмокая, и тихо произнесла:
- Я не подумала. Честное слово! Ведь пряники такие вкусные! Прабабушка оказалась права.
Шум сверху нарастал. Вероятно, это были разрывы снарядов, пулеметные очереди, вопли победителей и стоны раненых. Великанова перестала жевать и замерла на месте с раскрытым ртом.
- Девчонки гибнут, - сказала Великанова. – А мы сидим и ничем им не можем им помочь. А гибнут они ради нас. У меня такое ощущение, как будто убивают мою душу. Убийцы!
- Был бы у нас танк. Или на худой конец, авианосец,- грустно произнесла Великанова. – А так… против лома нет приема. Не пойдем же мы против них с голыми руками? Они нас сразу – раз и квас. Тут даже полицейских дубинок нет. Совершенно не оборудовано помещение. Нет, конечно, оборудовано для продления жизни, а вот для защиты жизни – нисколечко. А если они сюда полезут?
- Тихо! – прошипела Великанова и приложила палец к губам.
Стало так тихо, что они даже слышали биение сердец друг у друга. Прямо над их головами раздались звуки. Несомненно, что кто-то там ходил и этот кто-то искал именно их. Можно было даже расслышать команды, которые отдавали командиры своим солдатам:
- Гав-гав-гав!
То есть всё обыскать, кто-то может спрятаться здесь, осмотреть каждый закоулок, ничего не упустить.
- Гав-гав-гав!
То есть так точно, товарищ генерал!
- Мне страшно! – прошептала Великанова и прижалась к Козявкиной всем телом, вообще-то частью тела, как будто Козявкина могла ее защитить и спасти от страшных дядек.
Козявкина прошептала:
- Если найдут крышку, нам конец! Хоть бы не нашли! Хоть бы не нашли! Хоть бы не нашли!
- Гав-гав-гав!
- Гав-гав-гав!
- Гав-гав-гав!
Стало больше шагов и звучали они сильнее.
- Только бы крышку не обнаружили! – шептала Козявкина одно и то же, как заклинание.
- Боюсь! Боюсь!
И Великанова всё сильнее жмется к Козявкиной да так сильно, что та уже и задыхаться начала. Последняя оставалась для нее надеждой, опорой и обороной. А кто ее спасет, если эти убийцы ворвутся сюда? Больше защищать бедную Великанову некому, одна она осталась на белом свете! Папка с мамкой и вооруженные силы ООН далеко. Пока очухаются, придут на помощь, от них лишь белые стройные косточки останутся. Ну, стройные-то, конечно, только от нее, от Великановой.
Вдруг:
- Дору! Дору! Дору! Слава Дору!
Чего это они величают Дору, не на ночь будь он помянут? Хотя, кто знает, что сейчас – день или ночь.
- Это что такое? – прошептала Великанова.
- Сам главный паразит пожаловал, вот и славят его,- ответила Козявкина. И даже стала дышать тише.
- Если он ясновидящий, то есть через камни видящий? – спросила Великанова и прижалась еще сильнее.
- Да типун тебе на язык! Молчи!
И Козявкина вообще дышать не перестала. А потом судорожно схватила воздух и опять перестала дышать.
- Вдруг у них такие приборы есть – я по телевизору видела – которые через камни видят,- шептала испуганно Великанова и еще сильнее прижималась к Козявкиной, грозя той лишением жизни от такого прижимания.
- Сейчас же замолчи! Они нас и без приборов найдут, если будешь болтать,- сдавленно прошептала Козявкина и попыталась хоть как-то освободиться от прижавшейся тесно Великановой.
Топчатся уже кажется целую вечность. Подруги даже пошевелиться боятся, ноги затекли, пальцы онемели. Пошевелишь пальцами, а они хрустнут, а там сверху услышат. И всё! Сидят, не шелохнутся. Наконец звуки стали затихать. Тишина. А вдруг это обман. Ушли для видимости, а потом вернулись на цыпочках, ухом приложились к полу и прислушиваются?
- Кажется, ушли.
- А покушать можно? – робко спросила Великанова. Она почувствовала, что аппетит разыгрался не на шутку. – Ты же знаешь, что у меня аппетит от страха разыгрывается. Игручий такой, гад!
- Великанова! У тебя аппетит не разыгрывается, он всегда с тобой.
Но Великанова уже разрывала коробки, залазила в пакеты и мешки, и жевала, жевала, жевала, иногда перемежая жеванье бульканьем, после которого следовало протяжное «Фу!»
- Эй! Великанова! Ты не очень-то налегай!
- Не жадничай! Не твое и ничье! А значит, моё! Не боись, тут и тебе останется! Я-то не жадная!
- Сколько мы здесь пробудем, мы не знаем. Так что надо экономить! А то сейчас всё сожрешь, а потом лапу придется сосать. Да еще и от обжорства вдруг тебе плохо станет, а больницы поблизости нет. Хватит жрать!
Козявкина топнула ножкой и метнула гневный взгляд на Великанова, который, как она считала, может испепелить ее.
- Чо орать-то? Еда лучше всего стресс снимает. По телевизору говорили. Ученые какого-то английского института доказали. А наука надо верить. Ты сама мне об этом постоянно говоришь. А у меня, знаешь, какой стресс был! А чем больше стресс, тем больше еды надо. Лучше не лезь под руку!
- Лучше бы ты мультики смотрела про Машу и Медведя. Они как раз подходят твоему умственному развитию. Запомни, не всему, что показывают по телевизору, нужно верить. А лучше книжки бы читала.
- Чо ты! Классные мультики!
И Великанова принялась пересказывать содержание мультиков, захлебываясь от восторга и не проговаривая половину слов. Да и вообще можно было слов не проговаривать, а просто мычать. На пятнадцатой серии, то есть на пересказе пятнадцатой серии, Козявкина упала на постель, закрыла глаза и быстро заснула под восторженное бухтенье Великановой.
- Какая она интеллектуально не развитая! – обиделась Великанова. И уже решила самой себе пересказывать мультики, но это было неинтересно. Она с ненавистью поглядела на сопящую Козявкину.
Тут же принялась снимать обиду круассанами и «Тархуном». И обида так же быстро улетучилась, как и пришла. Вот и не верь после этого в целебные свойства еды, особенно, если она вкусная.
Неизвестно, сколько они просидели в подвале. Часов у них не было. А смену дня и ночи отсюда не увидишь. Но судя по продуктам, поглощенным Великановой, немало, даже, наверно, много. Изготовили из картонных упаковок карты, картинки нарисовали шоколадными конфетами, а потому через игру-другую они стирались и их приходилось рисовать заново. Дулись в дурака. Игра сопровождалась пространными пересказами Великановой мультиков. Оказалось, что она их пересмотрела великое множество. Рассказывала она взахлеб. Козявкина всё больше осознавала, что она всё ближе к бурному помешательству или тихой шизофрении. И еще неизвестно, что лучше. Хотя и то и другое плохо. Настал момент, когда Великанова пересказывала сюжет какой сто с хвостиком серии мультиков про Машу и Медведя, когда Козявкина не выдержала.
После сто какой-то партии в дурака Козявкина вскочила и затопала ногами. У Великановой глаза стали увеличиваться, как будто их кто-то старательно накачивал насосом.
- Больше не могу!
- Ты чего это? – поразилась Великанова. Она уже давно подозревала, что у Козявкиной что-то ненормально со психикой. – Может, у тебя живот пучит?
Козявкина застонала:
- Не могу я сидеть больше в этой яме! На волю хочу, на поверхность! Я же не земляная крыса! Пусть лучше убьют, зато хоть напоследок увижу солнце, или как там у них называется это светило, и глотну свежего воздуха! О! какое это наслаждение жить на поверхности!
- Ты чо? Торопишься умереть? Ты посмотри, сколько еще жратвы! Давай хотя бы съедим всё, а уж тогда, так и быть, пойдем на добровольную смерть! – предложила Великанова.
- В разведку пойдем! – решительно сказала Козявкина.
- Это как?
Что-то Козявкина начинала пугать и напрягать ее. Умирать в расцвете сил, что может быть глупее?
- Помнишь, главная говорила, что как только они всех их убьют, они уйдут отсюда, поскольку совсем не собираются жить в этой бесплодной пустыне. Зачем им это нужно? А раз ничего не слышно, значит, война закончилась.
- Мне страшновато как-то.
- А сидеть тут, как крысы и потихоньку сходить с ума, нестрашновато? По мне уж лучше смерть. Хотя на счет ума, не ко всем присутствующим это относится. Кое-кому сумасшествие не угрожает. Поскольку им сходить не с чего. Вот такие пирожки, мадмуазель!
- Я еще не все серии мультиков рассказала.
