Его Высочество ответить не успел, потому что за дверью послышалась возня, «Руки прочь» нянино и голосок моего сынишки «Мама?». Вот тут мне стало глубоко все равно на незваного гостя и его заморочки. Извинялась я уже на пути к двери. Сама распахнула, стукнув одного гвардейца по лбу. А нечего стоять на пути между матерью и ее ребенком!
— Что случилось, солнышко? — присела я и взяв малыша за плечи.
— Мне страшно... — всхлипнул малыш.
— Ну что ты, мальчик мой! Я тут, я рядом и тебе нечего бояться, — крепко обняла сына поглаживая по светленьким волосам.
— Это Ваш сын? — в дверном проеме показался сам Его Высочество.
— Да. Вилиал, познакомься — это принц Жуали?н Карма?л лим Садара?т од Хаа?р-Лаа?м.
Говоря это, думала только о том, что бы это дите неразумное сейчас не выдало, что уже видел его или не выразил восторга по поводу новой встречи.
Гость слишком пристально приглядывался к сыну. Неужели узнал? Очень хочется верить, что нет, потому что сын был весь встрепанный и сонный, глаза полузакрыты и он все время тер их кулачками. В противном случае нам грозят большие неприятности.
— Мой хороший, посиди-ка пока с леди Василис, мама немного занята. Как освобожусь, сразу приду к тебе, — пообещала сыну, передавая его няне.
Василис смерила меня холодным взглядом и вместо того вручила малыша служанке со словами:
— Рила, возьми Вилиала и расскажи ему сказку о гусенице. А я пока побуду здесь, если госпожа не против?
Я круглыми глазами смотрела на наглую няню, та в ответ смотрела на меня с задранным подбородком, готовая при первом моем возмущении пуститься в спор.
— Если у вас есть незаконченные дела, то оставайтесь, — сдалась я, решив, что устраивать дебаты при таком госте как минимум невежливо.
— Хороший малыш, — нарушил Его Высочество нашу игру в гляделки. — Наверно, он очень любит праздники. Вы наверняка ходили на Шествие?
— Что Вы! Муж строго настрого запрещает покидать поместье, — произнесла я под прищуренным взглядом леди Василис.
— Странно, а мне показалась, что я видел этого малыша на празднике...
— Леди Василис, а вы случаем не ходили с Вилиалом на праздник? — попыталась я переключить внимание с меня на няню.
— Да разве я посмела бы?! — ответила няня, хмуря брови, словно догадалась, что принц мог и не обознаться.
— А у Вас еще дети есть? — поинтересовался гость.
— Нет.
— Угу, — покивал принц головой своим мыслям. — Что ж, Вас ждет сын, так что не смею больше задерживать столь гостеприимное семейство. Рад был знакомству, — я присела в реверансе. — До свидания.
И этот гость покинул наше поместье, позволив мне свободно выдохнуть.
Проводив незваного гостя, который оставил после себя вопросов больше, чем ответов, поспешила к сыну. Вилиал уже спал, а Рила потихоньку продолжала петь. Я жестом показала, что бы она продолжала и побежала приводить себя в порядок.
— Госпожа, нам надо поговорить, — поймала меня у дверей комнаты Василис. Что б ей... жилось долго и счастливо!
— Давайте утром. Сегодня я уже устала. Спокойной ночи, леди Василис.
— Я на счет праздника...
Пусть думает, что я ее не слышала. В конце концов я хозяйка в доме, а не она. Что она вообще себе позволила в присутствии принца?! Нажалуюсь на нее мужу, пусть знает.
Орлайн все еще не вернулся домой, и я решила лечь спать с сыном. Забравшись к нему на кровать, обняла такого родного малыша и с наслаждением провалилась в сладкую дрему. Тишина была завораживающе, манящей и успокаивающей.
— Дари! — от испуга я даже вскочила на кровати, чуть не разбудив Ви. Так он меня называет, только когда случается что-то совсем плохое.
В дверях стаял разъяренный муж. Почему я так решила? Да потому, что в темноте его глаза светились, а это верный признак высшего возбуждения.
— Что ты так орешь? Сына разбудишь! – шикнула я на супруга.
— Надо поговорить, — сквозь зубы процедил муж.
Ой, что будет! Что будет!..
— Почему я о происшествии в доме узнаю последним? — вопрошал муж, молчаливую меня. — Почему?!
Он с такой силой треснул по столу кулаком, что я вздрогнула и подскочила на стуле, еще больше пытаясь слиться с обстановкой. Как только стол выдержал?
— Ты опять молчишь! Почему я должен все выведывать у слуг? Говори, зачем он приходил! – взбешенный муж был страшен.
— Я не знаю! — в отчаянии зашептала я, когда надомной навис злой и раздраженный муж. — Вроде девушку какую-то ищет.
— Какую? – с нажимом поинтересовался Орлайн.
— Я не знаю, — еще тише ответила я.
— Что он о ней говорил? Какие приметы, цвет волос, возраст? ЧТО, ЧТО он о ней сказал?
— Ничего... ничего о ней не говорил, — всхлипнула я.
На пол полетела посуда со стола. Я поджала ноги и вжалась в стул. Из горла мужа послышался рык, руки сжались в кулаки. Он таким бешеным взглядом посмотрел на меня, что я пожалела об этом празднике, как никогда до этого момента.
— Что ему здесь было надо? — схватился муж за голову. — Что?.. Что он знает?.. Где Василис? — обернулся муж в мою сторону, но, кажется, меня он не видел.
— Наверно у себя, — робко ответила я.
— Позови! — мало того, что это было сказано приказным тоном, так я еще и побежала исполнять.
Мне было страшно. Очень страшно! Поэтому побежала очень быстро. Найдя няню уже в постели передала просьбу и быстренько вернулась к сыну, пока про меня опять не вспомнили.
Сон ко мне не шел. Наверно тоже мужа испугался. Я же крутилась на кровати и так и эдак. Мысли меня одолевали. Родители вспомнились. День свадьбы... День похорон...
Зачем только мои родители настояли на этой свадьбе?! Зачем?
День был пасмурным и сырым. Приближалась зима и холода уже стояли на пороге, еще не решаясь выстудить дом, но уже не выпуская босиком за порог.
— Ти, солнышко, — позвала меня мама, — к нам гости. Одевайся в новое платье.
Гости у нас бывали очень редко, поэтому приход каждого был настоящим праздником. Жили мы уединенно, в лесу. Мать собирала травы и коренья, дела из них настойки и мази. У отца великолепно выходили работы по дереву. Так что в лесу нам было самое место. Читать, писать и считать меня учили родители. Так же передавали мне свои знания. Но ученицей я была не прилежной. Мне больше нравилось гулять по лесу, слышать шум листьев и представлять, что деревья живые и таким образом переговариваются друг с другом. Еще любила наблюдать за зверьем в лесу. За крупным издалека, а за мелким иногда совсем с близкого расстояния.
— Ну что ты там копаешься? — вырвала меня мать из раздумий и заставляя поторопиться.
Единственное нарядное платье было темно синего цвета с белой розой на боку. Так что выбирать мне и не приходилось. И было оно жутко длинное, такое, что я иногда могла и в подоле запутаться.
Выходя из комнаты, услышала восторженный голос папы:
— Как же она выросла! Стала такой красавицей!
И все это при госте, который меня внимательно изучал. Я помню, что тогда покраснела до корней волос.
— Доченька, гость с дороги проголодался, так что давай не будем заставлять его ждать.
И выйдя полностью из-за двери я впервые увидела ЕГО! Может просто я редко видела людей и поэтому каждый гость оставлял неизгладимое впечатление. Но он особенно задел мою душу. Была в нем власть и сила. Это чувствовалось даже на расстоянии. К тому же, он был очень красив. Изогнутые брови, волевой подбородок, нос с горбинкой, которая только украшала молодого человека, черные волосы и серые глаза, которые очень внимательно изучали меня.
От столь явного внимания, я опустила глаза и, кажется, еще больше покраснела, если такое вообще было возможно.
— Уважаемый Орлайн лим Харита?л, это наша дочь Тиила-Дари. Тиила это многоуважаемый Орлайн лим Харитал, маг. Прошу любить и жаловать.
Я присела в реверансе, которому меня учила мама, а гость поцеловал мне руку, сказав, что очень рад знакомству.
— Ну что же мы стоим, — всплеснула руками мама, не сводя с меня взгляда. — Проходите за стол. Угощайтесь!
Надо признать, что готовила она очень вкусно и все, кто пробовал ее стряпню хвалили. Мама отшучивалась, что это они так проголодались, что обычная еда им кажется столь вкусной. Я же никогда ничьей готовки не пробовала. Папа никогда не брал меня в город и еды оттуда не привозил. Поэтому я не могла сказать, готовит ли кто-нибудь вкуснее.
На столе стояла тушеная картошечка с дичью, всевозможная зелень с небольшого огородика, козье молоко и хлеб, куда ж без него. Разговор за столом в основном шел о травах. Гость расспрашивал маму о способах сушки и сбора, особенности хранения и использования. Но во время всего разговора изучал меня словно товар на продажу, только что не щупал. Папа был хмур и не весел.
Купив у мамы трав, у отца древков для стрел и посох, попрощавшись, гость удалился на ночь глядя. Он не боялся темноты и зверья лесного. Это было первое, что меня в нем насторожило.
Всю ночь мне снились его глаза, внимательно меня изучающие и словно что-то пытающиеся найти. Спала я беспокойно. Ощущения его постоянного присутствия в комнате меня не покидало до самого утра.
Разбудило меня солнышко и сын, который водил перышком по моему лицу.
— Попался, который кусался! — схватила я сына, который звонко засмеявшись, стал вырываться. — Не пущу! Сейчас я тоже кого-то перышком пощекочу...
Мы так и возились на кровати, пока к нам не заглянула служанка с сообщением, что муж ждет нас к завтраку. Это было неожиданной новостью, потому что обычно в это время он уже был во дворце.
Под хмурым взглядом мужа я даже не чувствовала вкуса омлета, что подавали на завтрак. Булочки с яблоком тоже показались мне безвкусными. Весь завтрак проходил под внимательным взором супруга. Так как я сидела с правой стороны от него, то смотрела на него больным глазом, и именно его он внимательно изучал.
— Примочку делали сегодня? — нарушил напряженную звенящую тишину маг.
— Нет. Мы сразу пришли сюда,— опустила я глаза, сосредоточившись на чае.
— После завтрака обязательно сделайте, — бросил он косой взгляд в сторону няни, что помогала сыну есть.
Василис нахмурилась и еще больше почернела, сжав губы в тонкую полоску. Неужели они вчера поругались? Чем же таким они занимаются, что отруганная прислуга так остро реагирует на замечания?
— Ты меня слышала? — столько стали было в его голосе, что скажи он это мне, я бы кинулась исполнять немедленно. — Лично проследи, что бы сделали все необходимое моей жене.
— Хорошо.
Такой тихой и покорной я ее еще не видела. Видно он винит ее во вчерашнем происшествии. Но разборки с няней закончились, и внимание опять переключилось на меня. Как же мне хотелось слиться с обстановкой и быть тихой, серой, незаметной мышкой!
— Мне надо с тобой поговорить, — я кивнула. Няня свое получила, настала моя очередь. — Оставьте нас. Василис, поиграй с Вилиалом.
Я сидела тихо и боялась поднять взгляд на мужа. Сейчас как начнет допрос с пристрастием, каким таким боком к нам принц заглянул?
— Ти, — обратился ко мне муж так же, как звали меня родители. Уже хорошо, ругаться не будет. — Я хотел извиниться за вчерашнее... мое безобразное поведение. Я вел себя недостойно.
Хорошо, что я сидела, потому что мне срочно захотелось лечь. Руки сами собой похолодели, и сердце куда-то ускакало, отдаваясь эхом в голове.
— Ничего страшного, — проблеяла я. По-другому это и назвать нельзя.
— Какой бы ни была причина твоего поступка, я все же должен был вести себя подобающе. Просто вчера день выдался такой... сумасшедший. Половина кладбища поднялась, а я еще не восстановил резерв после... ночного происшествия. Уложил их из последних сил. Такое ощущение, что кто-то специально изматывал меня.
Что-то я отвлекся. А с тобой я вот о чем хотел поговорить. Василис сказала, что он общался только с тобой. Расскажи мне в подробностях, о чем ты разговаривала с Жуалином? Мне нужны все подробности разговора, мельчайшие детали. Обещаю, что я не буду кричать и не буду… груб, что бы ты не наделала. Если ты не расскажешь мне все добровольно, то мне придется применить магию, не смотря на мое обещание. И не смотри на меня так — это для твоего же блага.
Моего блага? Это он имел в виду добровольность рассказа или что-то о моей защите? Эта Василис... И кто ее за язык тянул? Но рассказать пришлось... добровольно. Добровольно, потому что если он применить магию или сыворотку правды я не смогу не рассказать о празднике. А так он просил про встречу с принцем. О ней я и рассказала. То есть только о вчерашнем дне. Рассказала и о вуали, и о выборе комнаты и даже пересказала почти слов в слово наш разговор.
Муж же только ходил из угла в угол, меряя шагами пространство столовой. Иногда кивал головой, иногда останавливался и с внимательным прищуром смотрел на меня. Но за весь мой монолог не проронил ни слова. У меня же за это время вспотели ладошки и сердце колотилось так, что чуть не выбивало грудную клетку.
— Значит так, — начал муж, когда я замолчала. — За ворота поместья ни ногой. Если вдруг сильно приспичит прогуляться — посылаешь за мной. Но лучше сидите дома. Вон, на карете покатайтесь до озера. С принцем я сам поговорю, нечего ему здесь без меня делать.
И еще, чем честнее ты будешь со мной, тем легче тебе будет жить. Понятно? — его бровь изогнулась.
— Да, — тихо ответила.
Это угроза или намек, что он знает о нашей вылазке? Пока молчит он, и я молчать буду. Вот когда он спросит напрямую... и тогда что-нибудь придумаю.
Муж после разговора покинул дом, а я с сыном одевшись, направились к весьма живописному озеру. С одной его стороны был пологий песчаный бережок, где мы купались с Вилиалом, а с другой стояли плакучие ивы, купая свои веточки в воде, среди цветущих кувшинок белого и желтого цвета.
Лошадей распрягли и отпустили пастись. Мы расположились на песочке, оголившись до безобразия: сын совсем, а я в очень легком и открытом светло-голубом платье. Слишком открытым оно было на мой вкус, а в городе это было самым модным нарядом. Кучер ушел на другой берег ловить рыбу с моего разрешения, а служанки обустраивали поляну.
Мы побегали по воде в догонялки с сыном, побрызгались водой. В общем, в полной мере наслаждались прекрасным летним деньком. Даже Василис была необычайно молчалива и терпима по отношению ко мне.
Полдня пролетели незаметно. Солнце уже перевалило далеко за полдень и стало клониться к горизонту, удлиняя тени. Мы сидели на покрывале и перекусывали творожниками, запивая травяным чаем эту вкусноту, когда к нам, поднимая тучу пыли, примчался мальчишка-конюх на вороном жеребце.
— Госпожа! Госпожа! — буквально свалился парнишка с лошади. — Там это... Там... принц приехал. Изволил ехать к Вам, сюда.
— Что?! — мы с Василис вскочили одновременно.
— Зачем? — уточнила няня.
— Не знаю, не извольте гневаться. Я как узнал, сразу сюда поскакал.
— Я вижу, — буркнула я. — Взял самого молодого и дурноезженного.
— Не извольте гневаться, и самого быстрого.
— Молодец! Завтра золотой получишь за сообразительность. А сейчас иди, коня прошагивай. Отшагаешь и еще быстрее скачи к господину. Пусть при первой же возможности возвращается домой!— Что ему опять от меня понадобилось? — спросила я у небес. Они, естественно мне не ответили.
Ой! А синяк-то мне и прикрыть нечем! Не покрывало же мне на голову накидывать! Поглядела по сторонам и ничего подходящего не нашла. Что же делать? А на дороге уже столб пыли поднялся. Вот и все! Доигралась и добегалась. Буду встречать принца фингалом к лицу. Снова.
— Что случилось, солнышко? — присела я и взяв малыша за плечи.
— Мне страшно... — всхлипнул малыш.
— Ну что ты, мальчик мой! Я тут, я рядом и тебе нечего бояться, — крепко обняла сына поглаживая по светленьким волосам.
— Это Ваш сын? — в дверном проеме показался сам Его Высочество.
— Да. Вилиал, познакомься — это принц Жуали?н Карма?л лим Садара?т од Хаа?р-Лаа?м.
Говоря это, думала только о том, что бы это дите неразумное сейчас не выдало, что уже видел его или не выразил восторга по поводу новой встречи.
Гость слишком пристально приглядывался к сыну. Неужели узнал? Очень хочется верить, что нет, потому что сын был весь встрепанный и сонный, глаза полузакрыты и он все время тер их кулачками. В противном случае нам грозят большие неприятности.
— Мой хороший, посиди-ка пока с леди Василис, мама немного занята. Как освобожусь, сразу приду к тебе, — пообещала сыну, передавая его няне.
Василис смерила меня холодным взглядом и вместо того вручила малыша служанке со словами:
— Рила, возьми Вилиала и расскажи ему сказку о гусенице. А я пока побуду здесь, если госпожа не против?
Я круглыми глазами смотрела на наглую няню, та в ответ смотрела на меня с задранным подбородком, готовая при первом моем возмущении пуститься в спор.
— Если у вас есть незаконченные дела, то оставайтесь, — сдалась я, решив, что устраивать дебаты при таком госте как минимум невежливо.
— Хороший малыш, — нарушил Его Высочество нашу игру в гляделки. — Наверно, он очень любит праздники. Вы наверняка ходили на Шествие?
— Что Вы! Муж строго настрого запрещает покидать поместье, — произнесла я под прищуренным взглядом леди Василис.
— Странно, а мне показалась, что я видел этого малыша на празднике...
— Леди Василис, а вы случаем не ходили с Вилиалом на праздник? — попыталась я переключить внимание с меня на няню.
— Да разве я посмела бы?! — ответила няня, хмуря брови, словно догадалась, что принц мог и не обознаться.
— А у Вас еще дети есть? — поинтересовался гость.
— Нет.
— Угу, — покивал принц головой своим мыслям. — Что ж, Вас ждет сын, так что не смею больше задерживать столь гостеприимное семейство. Рад был знакомству, — я присела в реверансе. — До свидания.
И этот гость покинул наше поместье, позволив мне свободно выдохнуть.
Проводив незваного гостя, который оставил после себя вопросов больше, чем ответов, поспешила к сыну. Вилиал уже спал, а Рила потихоньку продолжала петь. Я жестом показала, что бы она продолжала и побежала приводить себя в порядок.
— Госпожа, нам надо поговорить, — поймала меня у дверей комнаты Василис. Что б ей... жилось долго и счастливо!
— Давайте утром. Сегодня я уже устала. Спокойной ночи, леди Василис.
— Я на счет праздника...
Пусть думает, что я ее не слышала. В конце концов я хозяйка в доме, а не она. Что она вообще себе позволила в присутствии принца?! Нажалуюсь на нее мужу, пусть знает.
Орлайн все еще не вернулся домой, и я решила лечь спать с сыном. Забравшись к нему на кровать, обняла такого родного малыша и с наслаждением провалилась в сладкую дрему. Тишина была завораживающе, манящей и успокаивающей.
— Дари! — от испуга я даже вскочила на кровати, чуть не разбудив Ви. Так он меня называет, только когда случается что-то совсем плохое.
В дверях стаял разъяренный муж. Почему я так решила? Да потому, что в темноте его глаза светились, а это верный признак высшего возбуждения.
— Что ты так орешь? Сына разбудишь! – шикнула я на супруга.
— Надо поговорить, — сквозь зубы процедил муж.
Ой, что будет! Что будет!..
— Почему я о происшествии в доме узнаю последним? — вопрошал муж, молчаливую меня. — Почему?!
Он с такой силой треснул по столу кулаком, что я вздрогнула и подскочила на стуле, еще больше пытаясь слиться с обстановкой. Как только стол выдержал?
— Ты опять молчишь! Почему я должен все выведывать у слуг? Говори, зачем он приходил! – взбешенный муж был страшен.
— Я не знаю! — в отчаянии зашептала я, когда надомной навис злой и раздраженный муж. — Вроде девушку какую-то ищет.
— Какую? – с нажимом поинтересовался Орлайн.
— Я не знаю, — еще тише ответила я.
— Что он о ней говорил? Какие приметы, цвет волос, возраст? ЧТО, ЧТО он о ней сказал?
— Ничего... ничего о ней не говорил, — всхлипнула я.
На пол полетела посуда со стола. Я поджала ноги и вжалась в стул. Из горла мужа послышался рык, руки сжались в кулаки. Он таким бешеным взглядом посмотрел на меня, что я пожалела об этом празднике, как никогда до этого момента.
— Что ему здесь было надо? — схватился муж за голову. — Что?.. Что он знает?.. Где Василис? — обернулся муж в мою сторону, но, кажется, меня он не видел.
— Наверно у себя, — робко ответила я.
— Позови! — мало того, что это было сказано приказным тоном, так я еще и побежала исполнять.
Мне было страшно. Очень страшно! Поэтому побежала очень быстро. Найдя няню уже в постели передала просьбу и быстренько вернулась к сыну, пока про меня опять не вспомнили.
Сон ко мне не шел. Наверно тоже мужа испугался. Я же крутилась на кровати и так и эдак. Мысли меня одолевали. Родители вспомнились. День свадьбы... День похорон...
Зачем только мои родители настояли на этой свадьбе?! Зачем?
День был пасмурным и сырым. Приближалась зима и холода уже стояли на пороге, еще не решаясь выстудить дом, но уже не выпуская босиком за порог.
— Ти, солнышко, — позвала меня мама, — к нам гости. Одевайся в новое платье.
Гости у нас бывали очень редко, поэтому приход каждого был настоящим праздником. Жили мы уединенно, в лесу. Мать собирала травы и коренья, дела из них настойки и мази. У отца великолепно выходили работы по дереву. Так что в лесу нам было самое место. Читать, писать и считать меня учили родители. Так же передавали мне свои знания. Но ученицей я была не прилежной. Мне больше нравилось гулять по лесу, слышать шум листьев и представлять, что деревья живые и таким образом переговариваются друг с другом. Еще любила наблюдать за зверьем в лесу. За крупным издалека, а за мелким иногда совсем с близкого расстояния.
— Ну что ты там копаешься? — вырвала меня мать из раздумий и заставляя поторопиться.
Единственное нарядное платье было темно синего цвета с белой розой на боку. Так что выбирать мне и не приходилось. И было оно жутко длинное, такое, что я иногда могла и в подоле запутаться.
Выходя из комнаты, услышала восторженный голос папы:
— Как же она выросла! Стала такой красавицей!
И все это при госте, который меня внимательно изучал. Я помню, что тогда покраснела до корней волос.
— Доченька, гость с дороги проголодался, так что давай не будем заставлять его ждать.
И выйдя полностью из-за двери я впервые увидела ЕГО! Может просто я редко видела людей и поэтому каждый гость оставлял неизгладимое впечатление. Но он особенно задел мою душу. Была в нем власть и сила. Это чувствовалось даже на расстоянии. К тому же, он был очень красив. Изогнутые брови, волевой подбородок, нос с горбинкой, которая только украшала молодого человека, черные волосы и серые глаза, которые очень внимательно изучали меня.
От столь явного внимания, я опустила глаза и, кажется, еще больше покраснела, если такое вообще было возможно.
— Уважаемый Орлайн лим Харита?л, это наша дочь Тиила-Дари. Тиила это многоуважаемый Орлайн лим Харитал, маг. Прошу любить и жаловать.
Я присела в реверансе, которому меня учила мама, а гость поцеловал мне руку, сказав, что очень рад знакомству.
— Ну что же мы стоим, — всплеснула руками мама, не сводя с меня взгляда. — Проходите за стол. Угощайтесь!
Надо признать, что готовила она очень вкусно и все, кто пробовал ее стряпню хвалили. Мама отшучивалась, что это они так проголодались, что обычная еда им кажется столь вкусной. Я же никогда ничьей готовки не пробовала. Папа никогда не брал меня в город и еды оттуда не привозил. Поэтому я не могла сказать, готовит ли кто-нибудь вкуснее.
На столе стояла тушеная картошечка с дичью, всевозможная зелень с небольшого огородика, козье молоко и хлеб, куда ж без него. Разговор за столом в основном шел о травах. Гость расспрашивал маму о способах сушки и сбора, особенности хранения и использования. Но во время всего разговора изучал меня словно товар на продажу, только что не щупал. Папа был хмур и не весел.
Купив у мамы трав, у отца древков для стрел и посох, попрощавшись, гость удалился на ночь глядя. Он не боялся темноты и зверья лесного. Это было первое, что меня в нем насторожило.
Всю ночь мне снились его глаза, внимательно меня изучающие и словно что-то пытающиеся найти. Спала я беспокойно. Ощущения его постоянного присутствия в комнате меня не покидало до самого утра.
Разбудило меня солнышко и сын, который водил перышком по моему лицу.
— Попался, который кусался! — схватила я сына, который звонко засмеявшись, стал вырываться. — Не пущу! Сейчас я тоже кого-то перышком пощекочу...
Мы так и возились на кровати, пока к нам не заглянула служанка с сообщением, что муж ждет нас к завтраку. Это было неожиданной новостью, потому что обычно в это время он уже был во дворце.
Под хмурым взглядом мужа я даже не чувствовала вкуса омлета, что подавали на завтрак. Булочки с яблоком тоже показались мне безвкусными. Весь завтрак проходил под внимательным взором супруга. Так как я сидела с правой стороны от него, то смотрела на него больным глазом, и именно его он внимательно изучал.
— Примочку делали сегодня? — нарушил напряженную звенящую тишину маг.
— Нет. Мы сразу пришли сюда,— опустила я глаза, сосредоточившись на чае.
— После завтрака обязательно сделайте, — бросил он косой взгляд в сторону няни, что помогала сыну есть.
Василис нахмурилась и еще больше почернела, сжав губы в тонкую полоску. Неужели они вчера поругались? Чем же таким они занимаются, что отруганная прислуга так остро реагирует на замечания?
— Ты меня слышала? — столько стали было в его голосе, что скажи он это мне, я бы кинулась исполнять немедленно. — Лично проследи, что бы сделали все необходимое моей жене.
— Хорошо.
Такой тихой и покорной я ее еще не видела. Видно он винит ее во вчерашнем происшествии. Но разборки с няней закончились, и внимание опять переключилось на меня. Как же мне хотелось слиться с обстановкой и быть тихой, серой, незаметной мышкой!
— Мне надо с тобой поговорить, — я кивнула. Няня свое получила, настала моя очередь. — Оставьте нас. Василис, поиграй с Вилиалом.
Я сидела тихо и боялась поднять взгляд на мужа. Сейчас как начнет допрос с пристрастием, каким таким боком к нам принц заглянул?
— Ти, — обратился ко мне муж так же, как звали меня родители. Уже хорошо, ругаться не будет. — Я хотел извиниться за вчерашнее... мое безобразное поведение. Я вел себя недостойно.
Хорошо, что я сидела, потому что мне срочно захотелось лечь. Руки сами собой похолодели, и сердце куда-то ускакало, отдаваясь эхом в голове.
— Ничего страшного, — проблеяла я. По-другому это и назвать нельзя.
— Какой бы ни была причина твоего поступка, я все же должен был вести себя подобающе. Просто вчера день выдался такой... сумасшедший. Половина кладбища поднялась, а я еще не восстановил резерв после... ночного происшествия. Уложил их из последних сил. Такое ощущение, что кто-то специально изматывал меня.
Что-то я отвлекся. А с тобой я вот о чем хотел поговорить. Василис сказала, что он общался только с тобой. Расскажи мне в подробностях, о чем ты разговаривала с Жуалином? Мне нужны все подробности разговора, мельчайшие детали. Обещаю, что я не буду кричать и не буду… груб, что бы ты не наделала. Если ты не расскажешь мне все добровольно, то мне придется применить магию, не смотря на мое обещание. И не смотри на меня так — это для твоего же блага.
Моего блага? Это он имел в виду добровольность рассказа или что-то о моей защите? Эта Василис... И кто ее за язык тянул? Но рассказать пришлось... добровольно. Добровольно, потому что если он применить магию или сыворотку правды я не смогу не рассказать о празднике. А так он просил про встречу с принцем. О ней я и рассказала. То есть только о вчерашнем дне. Рассказала и о вуали, и о выборе комнаты и даже пересказала почти слов в слово наш разговор.
Муж же только ходил из угла в угол, меряя шагами пространство столовой. Иногда кивал головой, иногда останавливался и с внимательным прищуром смотрел на меня. Но за весь мой монолог не проронил ни слова. У меня же за это время вспотели ладошки и сердце колотилось так, что чуть не выбивало грудную клетку.
— Значит так, — начал муж, когда я замолчала. — За ворота поместья ни ногой. Если вдруг сильно приспичит прогуляться — посылаешь за мной. Но лучше сидите дома. Вон, на карете покатайтесь до озера. С принцем я сам поговорю, нечего ему здесь без меня делать.
И еще, чем честнее ты будешь со мной, тем легче тебе будет жить. Понятно? — его бровь изогнулась.
— Да, — тихо ответила.
Это угроза или намек, что он знает о нашей вылазке? Пока молчит он, и я молчать буду. Вот когда он спросит напрямую... и тогда что-нибудь придумаю.
Муж после разговора покинул дом, а я с сыном одевшись, направились к весьма живописному озеру. С одной его стороны был пологий песчаный бережок, где мы купались с Вилиалом, а с другой стояли плакучие ивы, купая свои веточки в воде, среди цветущих кувшинок белого и желтого цвета.
Лошадей распрягли и отпустили пастись. Мы расположились на песочке, оголившись до безобразия: сын совсем, а я в очень легком и открытом светло-голубом платье. Слишком открытым оно было на мой вкус, а в городе это было самым модным нарядом. Кучер ушел на другой берег ловить рыбу с моего разрешения, а служанки обустраивали поляну.
Мы побегали по воде в догонялки с сыном, побрызгались водой. В общем, в полной мере наслаждались прекрасным летним деньком. Даже Василис была необычайно молчалива и терпима по отношению ко мне.
Полдня пролетели незаметно. Солнце уже перевалило далеко за полдень и стало клониться к горизонту, удлиняя тени. Мы сидели на покрывале и перекусывали творожниками, запивая травяным чаем эту вкусноту, когда к нам, поднимая тучу пыли, примчался мальчишка-конюх на вороном жеребце.
— Госпожа! Госпожа! — буквально свалился парнишка с лошади. — Там это... Там... принц приехал. Изволил ехать к Вам, сюда.
— Что?! — мы с Василис вскочили одновременно.
— Зачем? — уточнила няня.
— Не знаю, не извольте гневаться. Я как узнал, сразу сюда поскакал.
— Я вижу, — буркнула я. — Взял самого молодого и дурноезженного.
— Не извольте гневаться, и самого быстрого.
— Молодец! Завтра золотой получишь за сообразительность. А сейчас иди, коня прошагивай. Отшагаешь и еще быстрее скачи к господину. Пусть при первой же возможности возвращается домой!— Что ему опять от меня понадобилось? — спросила я у небес. Они, естественно мне не ответили.
Ой! А синяк-то мне и прикрыть нечем! Не покрывало же мне на голову накидывать! Поглядела по сторонам и ничего подходящего не нашла. Что же делать? А на дороге уже столб пыли поднялся. Вот и все! Доигралась и добегалась. Буду встречать принца фингалом к лицу. Снова.
