— Мич-чи, кого ты собрался спасать? Его? Был бы я правда здесь получил бы от меня в морду, — Хэнк кивнул на падающего мужчину и пожал плечами. — Хоть здесь есть справедливость. И этот ублюдок получил, что должен!
— Любовь моя, соберись. Я не смогу без тебя. Мне не выбраться самой. Но его нельзя бросать!
— Если ты не заметила, именно этим он и занимается — ищет тебя! — с некоторым раздражением сказал Хэнк Саре, — и ты только мешаешь. Ты можешь хотя бы не мешать мужчине делать, то что он должен, женщина?
— Это ты сбиваешь его с пути! — возмутилась Сара, уперев руки в боки, — Он проходил все проверки достойно! Или ты хочешь, чтобы он сейчас бросил всё и никогда меня не нашёл?
— Я? - брови друга взметнулись вверх. — Да в меня, между прочим, ради тебя, стреляли в соседней комнате!
— Вы мешаете! — не выдержал Митчелл, раздражённо и шумно выдохнув. — Господи! Два воображаемых человека спорят в моей голове! Я спятил с ума.
Мир опять содрогнулся. Он вновь оказался один. Искренне пожелать ему жизни? Разве можно обмануть собственное сердце? Разве можно обмануть Бога или дьявола? Мич закрыл глаза и подумал о сыне. Его окутали теплые чувства. Темные шелковистые волосы на голове мальчика все еще ощущали грубые ладони. Воспоминания проносились картинами один за одним, пока не остановились на одном: вот отец подкидывал Джордана в воздух. Детский смех такой озорной и искренний звучал в голове. Как же Митчелл любил его. Любил самой сильной любовью, на которую способен отец. Мужчина посмотрел на экран с рыдающим Аароном. Да, он убил его сына. Достоин ли он адских мук? Возможно. Достоин ли он спасения? Возможно. Достоин ли он прощения? Возможно. Но кто должен был это сделать? Митчелл Кэмпбелл?
Митчелл сделал один шаг вперед, и на этот раз шаг оказался реальным. Сработало! Еще один! Еще один!
— Митчелл, ты теряешь время! — снова заговорил Хэнк, следуя рядом.
— Ты поступаешь правильно, милый, — говорила жена, не уступая другу.
— ПРЫГАЙ! ПРЫГАЙ! ПРЫГАЙ!
Мич ускорил шаг. Он шёл уверенно и видел, как тело мужчины полетело вниз к голубым глубинам. Его крик вновь разлетался над пляжем, разрезав воздух. Дойдя до самого моря, Митчелл смотрел, как волны почти касались носка обуви. Мужчина остановился.
— Ну, же! Ты теряешь время, — вновь за спиной послышался голос Сары, — я не могу сделать это за тебя.
— Ты просто плод моего воображения, — спокойно смотрел Мич в море. Удивительно, что Хэнка здесь сейчас не было. Осталось место лишь Саре.
— Какая разница? Я нужна тебе. Ты собираешься его спасать? — поинтересовалась упрямо плод воображения.
— Нет!
— Нет? Ты действительно сошел с ума... А как же я? Как же...
— Я найду тебя, обещаю, — он посмотрел на супругу, не моргая.
— Но... Ведь ты должен! — пыталась вразумить его она.
— Я не могу его вытащить, — на выдохе ответил тот.
— Почему не можешь? Ты же дошел до воды! Осталось лишь доплыть. Ты сможешь. Ты ведь занимался спортивным плаваньем после войны.
— Я дошел не потому что хотел его спасти. Я дошёл потому что осознал, что мой гнев ничто по сравнению с Божьим. И что каждый получает по заслугам рано или поздно. Я еще не простил его, но теперь готов к этому. Кто я такой, что бы спорить с Господом?
— Но, как же я? Я тоже в аду и расплачиваюсь за свой грех. Чем он хуже меня? — не успокаивалась молодая женщина.
— Я пришел за тобой, потому что люблю. Если кто-то любит его, то тоже обязательно придёт за ним. Но это не мой путь. Я не смогу спасти здесь каждого, кто встретится на моем пути.
Повисла тишина. Лишь плеск воды разносился у берега.
— Это не мой путь, — повторили уста.
Мужчина повернул голову, но рядом никого не оказалось. Впрочем, это его не расстроило. Мир вновь содрогнулся, но Митчелл все еще стоял у края воды. Затем, он развернулся и пошёл обратно к двери. Рекламные щиты вновь показали судью и все повторилось вновь: одни и те же слова, одни и те же действия. Лишь Мич неспеша шёл к выходу из номера, по пути поднимая свои вещи. Он не может спасти всех, он здесь, чтобы спасти лишь одного человека — Сару. Это истинный путь. Это то, что он обязан сделать во имя любви, во имя жизни, во имя Джордана.
***
Талассофобия? — (от др.-греч. ??????? — море и ????? — страх) — постоянный сильный страх перед глубокими водоёмами, такими как море, океаны, бассейны и озёра.
Прода от 09.08.2025, 00:57
XIV
«Пришлые в доме моем, и служанки мои чужим считают меня; посторонним стал я в глазах их»
Дверь позади закрылась. Поступил ли он правильно? Возможно, нужно было спасти убийцу собственного сына. Но. Он не может спасти абсолютно всех в стенах этого треклятого отеля. Надежда, на то что все же это верное решение томилась в груди. Интересно, что произойдет, если он провалит хоть одну проверку? Позволено ли идти дальше или двери «Хель и Хейма» закроются навсегда перед его носом?
Нет, решительно он — Кэмпбелл, не мог спасти здесь всех и каждого. Так и поступал дальше. Он открывал дверь за дверью, в поисках жены, а когда натыкался на незнакомых людей, то шёл дальше. Возможно, кто-то бы назвал это бессердечием или тщедушием, но он не Иисус спаситель, и никогда им не был. Спросите у любого знакомого или коллеги семьи Кэмпбеллов и вам скажут: Митчелл не прослыл славным парнем. Эмпатичный альтруизм не являлся чертой его характера. Это нужно открыто признать. Да, он мог помочь и посодействовать в каком-то деле, но это никогда не равнялось ущербу собственным чувствам или собственной выгоде. Но так жили все, и Кэмпбелл не исключение.
Пока Мич проходил вдоль коридоров и лестницы его заботила мысль, которая утверждалась с каждой секундой все больше — что если он не сможет справиться со всем этим? Что если они останутся здесь на веки вечные? Что если он никогда не сможет найти жену? Обезумит ли он и превратится в старого, дряхлого выжившего из ума старикана?
Некоторые комнаты были пусты, другие приходили на собственный мир. То это был мегаполис, то деревушка на окраинах штата Луизианы, то чужестранный город, то пустая комната, то детская, то холодильная камера, то обрыв, то горы.... Это казалось безумием, нескончаемым потоком тошнотворных времен и мест. Одна комната сменялась другой, пески Азии сменялись дождливым Лондоном; бескрайнее море, сменялось хвойным лесом; театр сменялся ночным клубом; детский сад сменялся стройкой. Казалось, это может длиться до бесконечности. Номера отеля ничего не связывало между собой. Их нельзя было упорядочить или же хоть как-то распределить.
Везде и всюду в попытках отыскать — он натыкался на других людей и их истории. Несколько дней в тщетных попытках действовали изнурительно. Когда ему хотелось спать, он спускался на первый этаж и шел к машине, чтобы вздремнуть.
Половинка яблока оказалась съедена следующим днем. Удивительно, но половинки яблока оказалось достаточно, чтобы протянуть долго время не вспомнив о еде... Нужно обязательно порыться в отеле, найти место, где храниться еда. Видимо, фрукты единственное, что здесь можно есть без опаски, так считал Мич, глядя в окно, из которого Хельга высокомерно смиряла его взглядом.
Стоило отыскать Дженну. Если она, разумеется, решится покормить снова. Желудок требовал еды, казалось, что внутри образовалась чёрная дыра, в которую легко вошёл бы целый стол с едой.
Поход по адским номерам давал о себе знать. Волосы мужчины сильно отросли и буквально лезли в глаза. Поэтому пришлось взять маникюрные ножницы жены из её сумочки и кое-как клоками обрезать торчавшие то там, то здесь пряди. Теперь от прежней прически не осталась и следа, бывшая копна волос стала напоминать очень короткую версию стрижки на голове знаменитого басиста группы Sex Pistols?. Забравшись в один из номеров — который казался более или менее спокойным — мужчине удалось искупаться. И хотя от его одежды исходил не самый приятный запах, Мич не отправился искать новую экипировку. Одежда в целом мало заботила. «Еще несколько дней потерпит» — счёл тот и ушел на вновь на поиски.
Митчелл тихо направился к очередной двери, уже практически потеряв надежду. Нужно действовать крайне тихо в условиях опасной ночи. Джок мог появиться откуда угодно. За новой дверью оказался тихий, спокойный город. Машины медленно проезжали прямо перед глазами. Тепло. Птицы сидели на редких деревьев, которые населяли ровно стриженный газон. Непохоже на чей-то ад. Больше походило на рай или американскую мечту. Двухэтажные однотипные дома стояли ровным рядом по улице. Но, лишь в одном из домов горел свет. Значит, нужно сходить туда.
Мужчина перешёл дорогу, и прошел по асфальтному тротуару. Окна достаточно низкие, чтобы взглянуть по ту сторону стекла. Мич обошел дом и, встав на отмостку, бросил взгляд внутрь. Через проницаемые шторы в доме царил уют и покой. Гостиная, которую осматривали мужские глаза, имела мебель бежевых цветов. Два кресла и овальный диван с велюровыми подлокотниками. «Хм, точно такую мебель мы хотели приобрести с Сарой до того как...» — думалось ему. За несколько недель до трагедии с сыном, супруги Кэмпбелл хотели сменить интерьер внутри гостиной. Они даже смотрели каталог одного популярного магазинчика и уже определились с выбором. Оставалось лишь заказать. Но планом не суждено было сбыться...
Позади него послушался некий шорох. Мужчина обернулся.
— Мич? — Сара стояла со свертком в руках и лучезарно улыбалась. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен быть...
— Господи! Ты здесь! — мужчина спрыгнул с отмостка и бросился к супруге. Он обнял ее и чуть приподнял от земли. Это оказалось настолько приятным, что тот едва не закружил молодую женщину в объятьях. Чувствуя жену в своих руках, сердце ликовало. Вот она — из крови и плоти. Он нашел её!
— Осторожнее! — рассмеялась та, когда ноги коснулись твердой поверхности.
— Я нашел тебя! — он схватил девушку ладонями за лицо и хотел было поцеловать в губы...
— Мич? — остановил его мужской голос.
— Хэнк? — Митчелл повернулся и увидел друга. — Ты тоже здесь?
— А где мне еще быть, дружище? — засмеялся друг, подойдя ближе. Они пожали друг другу руки и обнялись, как в старые добрые времена.
— Но, что с тобой случилось? — растерялся Мич. Должно быть с Хэнком приключилась беда, раз он оказался здесь. Удивительно, что с Сарой в одном номере. Пути Господни... Или правильнее сказать Хельги?
— А что может случиться с мужчиной нашего возраста? Не выдержал эмоции, — развел руками тот.
— Сердечный приступ? — нахмурил брови Мич. Хэнк никогда не жаловался на проблемы с сердцем. Напротив, несмотря на смотря на то, что несколько лет друг чрезмерно баловался алкоголем, его здоровью можно было позавидовать.
Хэнк рассмеялся и обошёл друга, встав рядом с Сарой.
— Ну, можно сказать и так, — он положил руку на живот Сары, — Не успели пожениться, как моя милая обрадовала меня. Я тогда правда думал, что умру от счастья.
— Хэнк! — с доброй укоризной посмотрела на него молодая женщина. Глаза ее блестели. Хэнк хотел открыть рот, чтобы что-то сказать, но...
— Что? — Митчелл повернулась лицом к говорившему и застыл в ужасе. — Сара! Скажи, что это не правда. — затем едва слышно добавил, — проверка...
— Что, не правда? — Сара отвела взгляд от Хэнка и посмотрела на Митчелла. Ее рука покоилась поверх руки друга. Кольцо. Мич увидел обручальные кольца и обомлел. Это выглядело как самый настоящий бред. Кому в голову придёт соединить их...
— Вы же не...
— Не... Что, Мич-чи? — полюбопытствовал друг.
— Это не правильно! Ты не должна быть с ним... — Мич скорее убеждал себя, чем стоявших перед ним, — это чёртова проверка! Они знают, что больнее всего потерять тебя! Когда уже эта дрянь насытиться моим страданиями?
— Что за дрянь?... Ааа... Это одна из твоих старых песен! — засмеялся Хэнк, и прижал к себе Сару за талию, — Знаешь, то что ты упустил этот лакомый кусочек — твоя вина! Выбрала-то она всё равно меня! Я говорил тебе: не иди в военное училище, хватайся за эту крошку, но ты упустил свой шанс.
— Хэнк! — Сара вновь рассмеялась так звонко, что это зарезало уши. Молодая женщина игриво шлёпнула мужчину по груди. Тот наигранно айкнул, задав взглядом немой вопрос «за что?»
— Но это правда, — Хэнк поднял правую руку жены и легонько чмокнул тыльную сторону ладони, — Хотя я чертовски рад, что ты тогда выбрала меня, а не этого вояку. Ему война, что мать родная. Впрочем, Хайдан этот факт не останавливал.
— Военное училище? Но ведь... Я никогда не был в военном училище. Это ты... Ты закончил военное училище.
— Старина, я не понимаю тебя.
— Он же должен быть в порядке? — беспокоилась молодая женщина.
Сейчас молодая пара смотрела абсолютно серьёзно на Митчелла. Ни тени улыбки. Прошлые ухмылки и подтрунивание ушли на задний план. В их глазах читалась обеспокоенность. Мич сделал несколько шагов назад, пытаясь отдалиться от того, что выбило его из колеи. Будто это могло изменить ситуацию.
— Митчелл? — позвал его Хэнк, будто тот вот-вот упадёт. По всей видимости видок у него и впрямь не казался здоровым. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Нет... — честно ответил тот. — Как ты сказал? Хайден?
— Милый, помоги ему. Он сейчас потеряет сознание... — Сара дёрнула мужа за рукав, — Видимо, у него опять приступ паники. Митчелл, скажи ты сегодня употреблял спиртное?
— Нет! Нет ни какого приступа! Я не пью! Чёрт! Ты это прекрасно знаешь, — Митчелл чувствовал, что начинает задыхаться и схватился рукой за грудь, в которой бушевал самый настоящий огонь.
— Успокойся, Мич. Ты знаешь, что это всё гребённый Вьетнам. Но, война кончилась, дружище. Дыши, слышишь меня? — Хэнк отпустил жену из объятий и медленно двигался на друга, раскинув руки и обнажив ладони.
Его голос тихий и глубокий должен был внушить спокойствие, но вместо этого еще больше вгонял в ужас. Жена с его лучшим другом. И что же досталось Митчеллу? Вторые роли ? Это Хэнк после войны постоянно испытывал эмоциональное напряжение, это Хэнка преследовали панические атаки, это Хэнк отправлялся в Малахат, чтобы избавиться от алкоголизма и внутренних демонов. Хэнк! Из-за этих раздумий Мич стал ходить из стороны в сторону точно безумец.
— Мич? Ты дома. Вспомни. Война кончилась. Ты собираешься в Малахат, в общину. Твоя мать умерла от рака и это выбило из колеи. Но, ты здесь, и мы здесь. Мы поможем тебе справиться.
— Нет! Это ты! Ты туда ездил. Ни я! — его начинало трясти. Его движения становились резкими. Они специально сводят его с ума.
— Сара, зайди внутрь... — Хэнк лишь повернул голову, чтобы негромко сказать, — Это действительно приступ.
Митчелл развернулся на пятках и рванул прочь что было сил. Он добежал до двери. Ото всюду будто гремел гром. В полной растерянности он не понимал куда бежать. Ему абсолютно плевать есть ли Джок за дверью. Он должен уйти от сюда, в этом номере воздух пропитан огнем. Это пламя жгло душу, выжигало сердце, сжигало чувства. Мич посмотрел на свои руки — их трясло. Если это шутка Хельги, то она удалась. Он согласен. Любое другое испытание. Любая другая проверка. Он готов дважды, нет, трижды пройти сквозь огонь, чем видеть её в чужих объятьях.
