Глава 1
- Предки, да что же это?
В воздухе стоял пронзительный свист, от которого закладывало уши. Бряцание металла, крики командующих... Но паники не было – тяжелая пехота не жалкие новобранцы, а опытные воины, знающие свое дело. Великое небо, а толку-то? Какая разница, если они все равно умирают – вон, выстроились ровными рядами и падают, падают один за другим!
- Бармс, стой! Это уже не наша война!
Но Бармс даже не оглянулся – схватился за меч и с перекошенным от крика лицом ринулся вперед по сигналу трубы. Спятил. А как не сойти с ума, если на тебя нападает неведомый враг? Откуда стреляют-то? Вокруг только скалы, будь они трижды прокляты!
В вышине, прочертив по воздуху искрящийся след, просвистел очередной снаряд и угодил аккурат в знаменосца. Знамя – синее полотнище, за которым шли легионеры – осыпалось горящими обрывками, древко с треском лопнуло, уронив остатки полотна в пыль. По еще сохранявшим строй рядам судорогой пробежала паника. Даже опытный воин дрогнет, осознав, что из засады не выбраться. Огненный дождь – разве человеческие руки могли создать нечто подобное? Нет, это все козни разъяренных духов, спустившихся с Грозовых гор!
В голове крутилась одна мысль: «Мне нужно выжить». Навязчиво, повторяясь раз за разом: выжить, выжить… Огненная вспышка мелькнула совсем рядом; жаркая волна отбросила в сторону, раскаляя доспех. Шлем – долой! Нужно выжить. Отползти в сторону, затаиться – пусть убивают друг друга, если хотят... Тишина. Когда стало так тихо? Кругом торчат какие-то железки… Нужно встать на ноги и бежать! Вернуться домой, забрать Назриль, детей – и на юг, в пустыню! Эндросу не выиграть этой войны! Почему вдруг стемнело? Холодно… А на юге тепло. Скорее бы попасть туда, к солнцу! Нужно лишь выжить, как обещал.
Но кругом царили только холод, запах крови и оглушающая тишина. Как давно стихла битва? Кажется, что уже целую вечность. Сознание начало медленно гаснуть…
- А-а-а!
Дикий крик расколол тишину. Неужели кто-то живой рядом? Но нет: крик перерос в вой, затем в хрип. Человек на такое неспособен; должно быть, это духи сошли с гор, чтобы отпраздновать победу!
Сквозь крик неожиданно пробились слова проклятий. Разве духи говорят по-нашему? Да предки их знают… В отдалении загрохотало: кто-то шагал напролом, прыгая по щитам и не считаясь с мертвой тишиной.
«Это не духи», – промелькнула в голове вялая мысль. Свет в глазах вновь начал гаснуть, уступая место темноте.
- Не двигайся! – приказали властно.
Торчащий сбоку обломок щита шевельнулся.
- Слышишь меня?
Кто-то бледный заглянул в щель между железяк. Великие предки! Это же белая песчаная змея, предвестница смерти! Видно, не зря она снилась Назриль… Щит потянули в сторону, и на фоне голубого неба отчетливо проступило женское лицо. Должно быть, мудрая змея обернулась девушкой, чтобы проводить души павших воинов к мертвым.
- Я помогу тебе, – сказала она успокаивающе.
Послышался легкий плеск, и что-то прохладное коснулось обожженных щек… Вода? Прохладная струя пробежала по обгоревшему лицу, смочила ссохшиеся губы. Бледная девушка улыбнулась ласково. Кончено, она поможет. Проведет в царство духов лучшей дорогой!
«Прости, Назриль, – промелькнула последняя мысль. – Я не смог сдержать обещания».
***
Из-за полога палатки послышался переливчатый шум воды. Рэмблес выбежал на улицу; блеск в его глазах погас, едва он заметил госпожу. Окруженная клокочущим вихрем, Сайарадил Вэй тяжело опустилась на землю. По ее почерневшему лицу было ясно, что случилось нечто ужасное.
- Помоги ему, – коротко приказала она, отходя в сторону.
Позади нее на широком легионерском щите лежал мужчина; половина его лица была покрыта копотью, другая – обожжена. Облачение тяжелой пехоты плохо вязалось с субтильной фигурой. Рэмблес перевел на госпожу недоумевающий взгляд.
- У него рваная рана на правой ноге и сильные ожоги по всему телу… Помоги ему, – повторила Сая.
Пока Рэмблес возился с раненным, госпожа нервно расхаживала вокруг.
- Они должны были обойти пик Таррос по равнине с юга, а пошли на север через ущелье! Как можно совершать маневры через горы, в которых большинство из легионеров ни разу не были! Тяжелая пехота в ущелье? Даже назарских магов не нужно, чтобы ее засечь… Этого бы не случилось, передвигаясь они под прикрытием моего щита! – сказала с досадой Сайарадил. – Такими темпами нам перевал Унгус не удержать… Но легат скорее пожертвует своими людьми, чем прислушается ко мне! Из-за его спеси мы разом потеряли пять отборных сотен – одну десятую легиона. Кроме него выживших нет.
Резкие черты Рэмблеса смягчились, глядя на обожженное лицо легионера.
- Вот и новый день настал, – сказала Сайарадил, щурясь на восход. – Я пойду к легату, даже если он снова меня не примет… А ты позаботься о нем, – добавила она, направляясь к палатке: нужно было сменить одежду.
- Как прикажете, госпожа, – кивнул поверенный. – Я немедленно отправлю его в лазарет…
- Не смей! – резко воскликнула Сая и, заметив удивленный взгляд Рэмблеса, добавила извиняюще: – Ему нельзя в лазарет. Он беглый.
***
Раненный не приходил в сознание неделю, лишь стонал, особенно перед рассветом. Вынужденный стать ему сиделкой Рэмблес ворчал, что если у госпожи в палатке найдут беглого легионера, то скандала не миновать.
Сайарадил и сама не знала, зачем решила помочь тому, кто предал воинскую клятву. Долг обязывал отдать его под суд, но… Сделай она так, беглого казнили бы, даже не приводя в чувство. Зачем тратить драгоценные лекарства и время целителей на предателя? Нет, Сая просто не смогла поступить по закону; к тому же внутренний голос подсказывал, что этот израненный, полумертвый человек может быть ей полезен. После таких размышлений девушке всерьез раздумывала, уж не сошла ли она с ума? Это больше походило на правду, учитывая круговорот смертей вокруг.
Война, начавшаяся год назад, уже приняла характер национальной катастрофы. Империя Райгон наступала с решительностью, к которой Эндрос оказался не готов. Первые сражения повергли Старый город в ужас: назары использовали магию как оружие, обеспечив себе на поле боя значительное преимущество. Вести с востока приходили одна хуже другой: говорили об огненных звездах, падающих с неба, и полчищах злых духов, пожиравших легионеров. Реальность была проще и оттого страшней. Армия Райгона, равно как и легионы Эндроса, в бою использовала баллисты; но если у эндросское оружие заряжалось обычными камнями, то райгонские маги придумали использовать обсидиан. Будучи прекрасным проводником энергии, обсидиан мог принять в себя значительный магический заряд, превращаясь в настоящий боевой артефакт. При ударе заряженный обсидиан взрывался, поражая все живое вокруг. Месторождения обсидиана в Грозовых горах были обширными; оставалось только гадать, какую цену платили назарские маги, тратившие энергию на тысячи снарядов. Империя побеждала Эндрос на поле боя, но она сражалась насмерть, истощая своих магические ресурсы.
Пятый легион пал под лавиной заряженных снарядов к концу 993 года от основания Эндроса. После столь сокрушительного провала Сенат обратился к жречеству, прося отступить от своих принципов во имя мира на равнинах. Первохрам оказался непреклонен: данные при посвящении обеты ненасилия должны были оставаться нерушимыми даже под угрозой военной оккупации. По Эндросу прокатились волнения, подавить которые смогла только гвардия. Сенат оказался бессилен – магическими ресурсами в республике со времен строительства белых башен ведал лишь Первохрам.
Пока Старый город пытался справиться с шоком от чудовищных поражений на востоке, сенатору Дижимиусу Вэй пришла в голову потрясающая по своей простоте идея. Жрецы Первохрама отказывались принимать участие в войне из-за данного обета ненасилия; в то же время в Эндросе был маг, на котором не лежали храмовые обязательства. По счастливому стечению обстоятельств этим магом была дочь Дижимиуса, чем тот и не преминул воспользоваться. На одном из собраний он предложил принцепсу Сената отправить Сайарадил в расположение шестого легиона, который вот-вот должен был вступить в сражение с имперской армией. Идея казалась безумной, но бездействие грозило более серьезными последствиями: недовольство поражениями росло с каждым днем как в Старом городе, так и на окраине. Опасаясь бунтов, принцепс дал свое согласие на отбытие наследницы Валлардов в шестой легион в качестве советника легата. Дижимиус Вэй был крайне доволен. Оставалось только сообщить о решении Сената самой Сайарадил.
Новость о своем назначении Сая выслушала без удивления, лишь пошутила, уж не надеется ли отец, что она сгинет на войне. Дижимиус возмутился, но как-то вяло; вид у него при этом был довольный собой. Сайарадил в очередной раз поразилась умению отца оставаться в выигрыше при любой ситуации. Если старшая дочь добьется успеха для Эндроса, то сенатор Вэй получит неоспоримые политические дивиденды; если же Сая вместе с шестым легионом разделить участь пятого, место наследника Валлардов наконец-то освободиться для ее младшего брата. Меньше всего Сайарадил хотелось стать средством достижения целей своего отца, но выбора ей не дали: наследникам родов-основателей приходилось выполнять поручения Сената, отказаться от этого было невозможно.
Получив от отца благословение, денежные средства и даже личного поверенного, Сая отправилась на восток в расположение шестого легиона – и сразу же столкнулась с препятствиями. У нее имелась должность, дарованная Сенатом; в реальности же все оказалось немного сложнее. Вот уже полгода Сая сидела в расположении шестого легиона у подножья Грозовых гор неподалеку от перевала Унгус и ничего, ровным счетом ничего не могла предпринять! Ее туманная должность «советника» не предполагала конкретного круга полномочий. Ни легат, ни военные трибуны шестого легиона почему-то не выстраивались в очередь за советом восемнадцатилетней девушки. Сая негодовала. Разумеется, она не собиралась учить военных тактике и стратегии, равно как и принимать участие в сражениях – но почему бы не сделать ее советником по магии, Сайарадил не могла понять!
Она предупреждала о наступлении назаров за несколько часов, но ее не слушали. Предлагала развернуть над легионерами магический щит, пока легат, зевая, отправлял в рот виноградину. С разбегу ныряла в реку, погружаясь на самое дно, в ил, когда приходили вести об очередном разгроме на передовой. От воды несло кровью; девушка сама не заметила, как привыкла к этому солоноватому привкусу. А между тем на поле сражения гибли люди – легионеры Эндроса и назарские воины. Лежа без сна в своей палатки, Сайарадил закрывала глаза руками, но это не помогало. Днем ей удавалось гнать видения прочь, но ночью во сне она видела только войну. Сайарадил возненавидела спать, предпочитая ночи напролет учить нардан или разглядывать карты.
Наделенная немалой магической силой Сайарадил оказалась бессильна перед лицом самой ужасающей из всех созданных человечеством машин – бюрократией. В этой невидимой бумажной войне ей отчаянно не хватало сторонников. Девушка хорошо понимала, что легат и трибуны не прислушаются к ней… Но те, кто каждый день просыпался на рассвете, не зная, доживет ли до заката – рядовые легионеры, которых в каждом легионе насчитывалось по пять тысяч, – им Сайарадил могла бы принести пользу! Порой она ходила по палаточному городку, пытаясь заговорить хотя бы с ранеными, но стоило ей появиться – и легионеры опускали глаза, а за спиной косились с осуждением и неприязнью. Сае оставалось лишь закусывать губу, подавляя малодушное желание ускорить шаг.
«Мне нужен верный человек, который будет говорить с ними от моего имени. Кто-нибудь, кому они смогут доверять», – размышляла порой наследница Валлардов, не представляя даже, где взять такого человека. Оставалось лишь положиться на Великое небо и чутье, которое ее пока еще не подводило.
***
Поздним вечером, когда на лагерь опустилась тишина, Сайарадил привычно засела за нардан, говорить на котором стало теперь необходимостью. Сложный язык империи давался с трудом, но уж лучше было прописывать закорючки нарданских иероглифов, чем лежать в темноте без сна, таращась в полог палатки! После второй стражи Сая все-таки уснула, уронив голову на ряды кривоватых строк. Так Рэмблес и обнаружил ее, когда на рассвете заглянул в палатку. Первые солнечные лучи упали на лицо Сайарадил; та поморщилась, но не проснулась. Кровать, узкая, но удобная – настоящая роскошь в походных условиях, была завалена книгами и небрежно согнутыми картами. Рэмблес тяжело вздохнул: вчера он лично разложил все лишнее по сундукам. И как госпожа умудрилась устроить такой беспорядок снова?
- Я искала словари, – сказала Сая, глядя на него из-под полуприкрытых ресниц.
Рэмблес подскочил на месте, едва не уронив поднос с завтраком.
- Госпожа! Вы ведь уверяли меня, что не читаете мыслей, – подозрительно прищурился он.
- О чем еще ты мог думать, косясь на кровать с таким осуждением? – ответила Сайарадил, пряча зевок в ладони.
Сомневаться в словах госпожи Рэмблес не мог себе позволить. Примостив поднос на стопку сложенных книг, он со вздохом начал освобождать кровать.
- Не стоит! Вечером я верну все назад, – отмахнулась Сая и вдруг замерла, вскинув нос, точно зверь, почуявший добычу; глаза ее вспыхнули. – Наш беглец наконец-то очнулся?
Поверенный хмуро кивнул. Сайарадил встала и потянулась, пытаясь размять одеревеневшее во сне тело.
- Ты раздобыл списки, о которых я говорила? – спросила она.
- Они в моей палатке, госпожа… С вашего позволения, – Рэмблес решительно подвинул к ней завтрак.
Сайарадил поморщилась от запаха еды.
- Сначала я хочу поговорить с этим человеком… Наедине, – добавила она, когда поверенный направился за ней следом.
Рэмблес недовольно скрестил руки на груди, провожая госпожу пристальным взглядом. Что толку разговаривать с предателем?
Когда Сая вошла в палатку, беглец вздрогнул, глянул на нее правым глазом – левый был спрятан под повязкой – и тут же опустил взгляд.
- Ты знаешь, кто я? – спросила девушка.
Легионер коротко кивнул, не поднимая головы.
- Может, скажешь мне свое имя?
Беглец молчал. Сайарадил устало растерла переносицу; в ее мыслях этот разговор проходил иначе.
- Я разрешаю тебе смотреть на меня, – вздохнула она. – Не знаю, где ты раздобыл нагрудник и шлем тяжелой пехоты, но медные нашивки на поясе вместо серебряных, простые поручи… Оружие и щит, наконец! – Сая показала глазами на вещи, сваленные в углу. – Кого ты собирался обмануть этим маскарадом? На твоем щите выбит номер центурии, к которой ты приписан. Тебя зовут Фридо Лорк, родом из Эндроса, двадцать пять лет, женат, имеешь двух детей, – Сая подошла ближе, глядя на легионера сверху вниз. – Расскажешь, почему ты решился на предательство?
Фридо пожал плечами и охнул от боли.
- Вы лучше меня знаете, почему бегут легионеры, – ответил он хриплым сорванным голосом. – Куда нам сражаться против магии! Струсил я, чего непонятно?.. госпожа, – прибавил беглец, вновь опуская взгляд.
- Правду, Фридо, – нахмурилась Сая; черты ее лица обострились, стали жестче.
- Да какую правду? – с досадой поморщился легионер. – Нам обещали гражданство за год службы. Еще за год – гражданство для членов семьи! И что в итоге? Год прошел, а бумаг все нет… Знал же, что обманут, но так хотелось верить!
