- Нужно послать за целителями! - тонкими голосами ныли послушники, стоявшие позади.
Верховный брезгливо поморщился.
- Пригласите ко мне Пилия, - повелел он, добрел до лежанки и рухнул на подушки.
Когда в дверь постучали, Верховный жрец успел перевести дух и сесть прямо. В комнату вошел глава храмовой стражи; послушники бесшумно нырнули в коридор. Пилий проверил, плотно ли закрыта дверь, затем опустился на колени и замер, словно безликое изваяние.
- Говори, - нетерпеливо приказал Верховный.
- Темницы полностью восстановлены, - отчеканил Пилий.
Верховный облегченно откинулся на подушки и кивком показал Пилию, что тот может подняться с колен и сесть на скамейку. Стражник неловко уселся рядом с лежанкой.
- Расскажи мне подробней о тех учениках, что шесть лет назад были отправлены в Вальд, - сказал Верховный жрец. - Все ли из них выжили?
- Они живы, и каждый стал силен по-своему, - ответил Пилий. - Две девушки и парень возраста наследницы Валлардов. Они будут охранять темницы. Я лично проверил их способности… С ними еще один из послушников, его выбрал лично настоятель монастыря. Дерзкий мальчишка, - оттянув ворот, стражник продемонстрировал зашитый порез на шее. - На испытании он был единственным, кто сумел коснуться меня.
- Та девушка-адепт… как же ее?
- Дайна, Верховный. Она их лидер. Выросла сильным телепатом, но так и не превзошла наставника Арамила.
- Успеет еще, - отмахнулся старик. - Сколько ей? Двадцать?
- Почти двадцать пять… Если позволите, - Пилий чуть наклонился к лежанке. - Дайна показалась мне спокойной и отстраненной, но кто, как не телепат, способен скрыть свои истинные чувства?
- Ты сомневаешься в ее преданности? - нахмурился Верховный.
- Доказательств у меня нет, но я привык слушать свое чутье, - твердо сказал стражник. - Я дерзну дать совет: не призывайте ее в Эндрос! Пусть остается в монастыре, там, где не нахлынут воспоминания и не проснуться старые обиды.
- Но Дайна будет необходима, если Сайарадил все же пройдет испытание на арене! Кто еще сможет обуздать стихийного мага? - Верховный выпрямился; от резкого движения у него закружилась голова, и он зашелся сухим кашлем.
Пилий налил стакан воды, и старик осушил половину
- Ты же видишь, как я слаб, - сипло прохрипел он. - Мне недолго осталось… Если Небо будет благосклонно, протяну еще год. Наставники понимают это и уже приглядываются друг к другу. Разумеется, у Арамила много поклонников, но… Многие считают его слишком мягким и принимают сторону Аргуса. Представляешь, что будет, если этот северный дикарь станет следующим Верховным жрецом?.. Ступай, - Верховный благосклонно потрепал стражника по плечу. - Сегодня ты порадовал меня!
Пилий резко отворил дверь, распугав толпившихся снаружи послушников. Планировку Храма он знал безупречно; минуя людные места, он двинулся к выходу пустынными коридорами. Им овладела легкая, незнакомая прежде хандра. Старик и вправду умирал… Жаль будет с ним расставаться – все-таки именно он разглядел задатки отличного воина в неудачливом верзиле-послушнике, у которого все валилось из рук!
Видя, что стражник покинул покои, послушники сунулись было внутрь, но Верховный выгнал их грозным окриком. Сквозняк от захлопнувшейся двери затушил светильник, и стало ясно, что солнце за окном давно уже село. Комната погрузилась во мрак. Скрытый темнотой, Верховный зарылся в подушки, из могущественного жреца превратившись в обычного человека – худого, сутулого и больного. Спрятав лицо в ладонях, он зарыдал навзрыд, как дитя, осознав свое полное бессилие перед старостью. «У меня есть последователи и прекрасный преемник, - подумал он; глаза его фанатично вспыхнули. - Всю жизнь я верно служил Храму. Обо мне сложат хвалебные песни!»
- Великое небо! - простонал Верховный жрец, готовый рассмеяться; на сердце у него воцарился мир.
Черное небо за окном молчаливо мигнуло далекими звездами. Оно не могло объяснить глупому старику, как абсурдны его надежды. Мертвым не было никакого дела до хвалебных песен, сложенных в их честь; тщеславие терзало только бьющиеся сердца.
Круг, нацарапанный на темной коре, служил мишенью. Ни одна из стрел не вышла за его границу.
- Что ты теперь скажешь, мой друг? - Лим опустил лук, самодовольно улыбаясь.
Сантар кисло глянул на свою мишень, попасть в которую ему пока не удавалось.
- У тебя преимущество, - пробурчал он.
- Ты сам хотел стрелять из кмехского лука, - возразил Лим. - Но в Убежище только у твоего отца хватает силы, чтобы натянуть его тетиву!
- Думаешь, я никогда не научусь из него стрелять? - хмуро спросил Сантар.
Лим состроил сочувственную мину и помотал головой.
- Тогда мне остается только утопиться в водопаде, - нахохлился Сантар.
- Э, нет, это ты всегда успеешь! - Лим разбежался и запрыгнул ему на спину, крепко обхватив руками шею. - Давай как договаривались!
- Может, я откуплюсь, а? - прохрипел полузадушенный Сантар, сгибаясь под тяжестью друга.
- То есть ты предлагаешь мне жалкие монеты в обмен на удовольствие прокатиться на тебе по Убежищу? - Лим сделал вид, что задумался, и тут же радостно завопил: - Ваше предложение отклонено, господин! Н-но, лошадка, пшшла!
- Катись к праотцам! - рявкнул Сантар и, упав на спину, придавил друга к земле, пытаясь высвободиться из его цепких объятий.
- Пинаешься – ну точно лошадка! - хохотал Лим, от души молотя кулаками.
Этому балбесу лишь бы глотку драть!
Выпутавшись из кольца цепких рук, Сантар откатился в сторону и сел, скрестив ноги.
- А ведь отцовский еще больше, - пробормотал он, сверля взглядом огромный лук, лежавший в траве.
Лим скривился, как будто съел горсть клюквы без меда.
- Вот, попробуй из этого!
Сантар нехотя взял его простенький лук, натянул тетиву… Стрела со свистом пронеслась в воздухе, угодив аккурат в центр мишени. Лим подошел ближе и оценил:
- Глубоко вошла… Да в тебе силы, точно в лесном лихе!
- Этого недостаточно, чтобы сравниться с отцом, - тяжело вздохнул Сантар.
- Через пару лет ты станешь таким же великаном, как он, - попытался воодушевить его Лим.
- Мне, вообще-то, семнадцать, - огрызнулся юноша.
- Для назара ты высокий, - Лим окинул друга оценивающим взглядом: тот был ниже его на голову, но сам-то Лим макушкой цеплял все дверные косяки.
- Только я не назар! - раздраженно сказал Сантар.
- Так ты и не кмех, - напомнил ему Лим. - Ты – полукровка, друг мой, так что хватит пытаться во всем походить на отца!
Сантар сник и принялся мрачно собирать разложенное оружие, которое они принесли с собой.
- Зачем кмехский лук, если у тебя есть назарский меч? Лихо раздери, даже Чен-Ку тобой доволен, а ведь он никого не хвалит попусту, - продолжал наседать Лим. - Мне бы хоть немного твоего умения!
Сантар тоскливо поморщился. Как ни крути, природа несправедлива: он тренировался вдвое больше остальных, но его плечи по-прежнему были узкими, а ноги и руки – худыми. Лим же, особенно не напрягаясь, выглядел как помесь человека и медведя.
- Ну, брат, - заметив, что его разглядывают, Лим приосанился. - Это уж кому как повезло!
Сантар хотел съездить по его самодовольной физиономии, но вдруг услышал свое имя.
- Кричат с опушки у Поющего озера, - определил Лим.
- У первого дозорного пункта, - поправил Сантар; слух у него был лучше. - Это Райхана!
- О-о-о, - расплылся в улыбке Лим. - Райха-ана-а, - и получил давно назревающий подзатыльник.
Райхана ждала их около первого дозора, от нетерпения едва не подпрыгивая на месте.
- Что случилось, Рай? - закричал издали Лим, энергично маша девушке рукой.
- Вот хороши – ушли и никому не сказали, где их искать! - воскликнула та, увидев идущих из леса друзей.
- Ты же знаешь наше место, - улыбнулся Сантар.
- Мне что, надо было идти одной в лес? - Райхана капризно уперла руки в бока.
- Всегда же ходила одна! - пожал плечами Сантар.
- И что с того? - пуще прежнего взъелась девушка.
- Почему ты злишься? - с недоумением спросил Сантар, но осекся, глянув на стоявшего рядом Лима.
Веснушчатая физиономия лучшего друга лоснилась от ехидной улыбочки.
- Весело тебе? - вспылил Сантар.
Лим как ни в чем не бывало повернулся к Райхане:
- Зачем ты нас искала?
- Чтобы сказать вот этому, - ткнула Райхана пальчиком в Сантара, - что его отец вернулся в Убежище…
Не дослушав, Сантар сорвался с места. Девушка проводила его взглядом; на лице у нее появилась теплая улыбка.
- Не бери в голову, - ободряюще сказал Лим. - Отец для него всегда на первом месте!
- Ошибаешься, - покачала головой Райхана, тряхнув пышными черными волосами. - Отец – на втором. На первом месте у Сантара мать. Я уже свыклась с этим… Но третье место – мое!
Лим посмотрел на нее, такую красивую в новом темно-зеленом платье, и нервно потер руки.
- А ты согласна на третье место?
Девушка недобро прищурилась, но Лим уже расплылся в улыбке, переводя все в шутку.
- Зачем тебе олух, помешанный на мечах? - расхохотался он, пытаясь взять Райхану под локоток. - У меня ты всегда будешь только на первом месте!
- Даже не мечтай! - фыркнула та и, развернувшись на носочках, гордо удалилась в сторону поселения.
Убежище управлялось старейшинами; их слово равнялось закону, и любой здесь мог рассчитывать на справедливость. Всего старейшин было семеро: по одному от каждой общины и еще двое признанных лидеров. Порой находились те, кому сложившийся порядок не нравился, но за все эти годы предложить толковой альтернативы никто так и не смог.
Первого из лидеров звали Варвадар. Это имя, разумеется, было вымышленным, но в Убежище человека ценили не за имя, а за нутро. Вольные люди знали лишь, что молодость Варвадар провел в Большом городе; видимо, жизнь его там была не такой уж и сладкой, ведь он терпеть не мог это место. Большинство считало, что он вышел из Окраинных кварталов – и лишь более опытные люди подмечали тонкую кость, длинные пальцы и хорошую выправку, свойственную для знати. Почему этот человек оказался в диком лесу, оставалось тайной, но одно было известно точно: жрецов из Большого города Варвадар ненавидел всем сердцем.
Второй – человек без рода и прошлого, просивший называть себя Райзабом; это имя, так же как смоляные волосы, смуглая кожа и темные глаза говорили о том, что он южанин по крови, – но из какого народа, оставалось загадкой. С виду Райзаб казался добродушным рыхлым тюфяком, но на деле был бесстрашным воином, не лишенным хитрости. Поговаривали, что он родился и вырос рабом в богатом доме; прямо перед ним хозяин убил то ли его мать, то ли сестру, и за это Райзаб убил хозяина – а может, только попытался… В одном слухи сходились точно: тем хозяином был маг из Большого города. Несложно догадаться, что Райзаб ненавидел магов так же, как Варвадар.
На севере всегда было много ненавистников Эндроса – города, который, как жирный паук, опутал паутиной подневольных провинций равнинные земли и высасывал из них жизненные соки. Около тридцати лет назад еще молодые, но уже много повидавшие Варвадар и Райзаб бежали на север и примкнули к группе таких же отчаявшихся людей, как они сами. Большинство из них было беглыми слугами; они грезили о борьбе с Большим городом, но поначалу нападать решались только на торговые обозы Эндроса, а стражников или магов обходили за версту. За это их и прозвали презрительно изгоями.
Но с годами все стало иначе. Райзаба и Варвадар нашли единомышленников, людей, отрекшихся от своего прошлого, но с верой в будущее – так появилось Убежище, место, где каждый, независимо от цвета кожи, происхождения и веры мог найти приют. Прошли годы, и о сомнительной репутации изгоев никто больше не вспоминал; теперь их все чаще величали так, как они сами звали себя – вольными людьми. Их осуждали, их боялись – и тайно восхищались ими, шепотом пересказывая новые слухи. Нападение на сборщиков податей и корабли, везущие рабов; волнения в городах; срыв показных казней, которые устраивали власти – любые новости о действиях вольных людей передавались из уст в уста, несмотря на сенаторский запрет и жреческую угрозу отречения. Простому народу нравились дерзкие смельчаки, но одобрить их в открытую не осмелился бы никто. А между тем силы вольных людей крепли. Власти, поначалу не воспринимавшие смутьянов за угрозу, вскоре назначили внушительную награду тому, кто выдаст их логово. Но все попытки отыскать Убежище обернулись прахом; так постепенно по равнинам пополз слух, что тайное поселение спрятано в диких землях.
«Пойти против Первохрама? Да они безумные, не иначе!» - шептались жители Эндроса. «Жить в диком лесу? Да они злые духи!» - ужасались северяне.
Слухи были правдивы. Когда черный мор выкосил две трети старого Убежища, расположенного у берега Тиуры, старейшины приняли тяжелое решение: оставить насиженное место и найти новый дом, который не будет напоминать о пережитом горе. На равнины пути им не было, но и вглубь леса идти не хотелось: вольные люди давно жили на севере и прекрасно знали, как опасны дикие земли! Но выход нашелся в самый нужный момент, и старейшины все же приняли решение переселиться в лес. Им было подсказано и место – неприметная долина, спрятанная посреди небольшого ущелья на северо-востоке у самого подножья Грозовых гор. Взяв с собой лишь необходимое, вольные люди совершили долгий переход, но прежде сожгли старые дома, а вместе с ними – саму память о болезни.
С тех пор минуло шесть лет. От старого Убежища, где Сантар родился и пережил самые веселые – и горькие – минуты своей жизни, осталось одно лишь название. Первая зима на новом месте была тяжелой, но сообща вольные люди выстояли. Сантар на собственной шкуре ощутил, как сложен труд дровосека, плотника, кровельщика… Они вместе с отцом построили новый дом, после чего помогали тем, у кого в семье не осталось ни одного мужчины. Старейшины сделали план будущего поселения, чтоб дома не строились где попало. Общими усилиями это Убежище получилось куда красивей прежнего, хоть и приобрело отчетливый северно-бревенчатый колорит.
- Хороший дом, - сказал отец Сантару, когда их крохотный деревянный, крытый тесом домик был готов. - Как думаешь, ей бы понравилось?
Сантар молча кивнул.
Просторная, окруженная невысоким ущельем долина оказалась самым настоящим «убежищем». Большую часть проходов, идущих между скал, было решено завалить; остался лишь один центральный выход, укрепленный дозорными пунктами, и два тайных прохода через пещеры.
Население Убежища понемногу пополнялось. Зараза, выкосившая треть северных провинций, заставила выживших задуматься. Недовольных было немало; самые отчаянные поднимали бунты против местной власти, после чего им оставалось только одно: идти на виселицу или податься в лес. Большинство выбирало второе, но в Убежище попадали лишь единицы из них. Вольных людей не надо было искать – стоило только зайти в лес поглубже, как они появлялись из-за деревьев, точно духи. Это была своего рода проверка на прочность: мало кому хватало смелости просто пересечь границу диких лесов, не говоря уже о том, чтобы лезть в чащу. Старейшины справедливо опасались засланных шпионов, поэтому новичок должен был доказать свою преданность общему делу. Самым верным способом заслужить доверие стала готовность проливать кровь тех, против кого боролись вольные люди.
Верховный брезгливо поморщился.
- Пригласите ко мне Пилия, - повелел он, добрел до лежанки и рухнул на подушки.
Когда в дверь постучали, Верховный жрец успел перевести дух и сесть прямо. В комнату вошел глава храмовой стражи; послушники бесшумно нырнули в коридор. Пилий проверил, плотно ли закрыта дверь, затем опустился на колени и замер, словно безликое изваяние.
- Говори, - нетерпеливо приказал Верховный.
- Темницы полностью восстановлены, - отчеканил Пилий.
Верховный облегченно откинулся на подушки и кивком показал Пилию, что тот может подняться с колен и сесть на скамейку. Стражник неловко уселся рядом с лежанкой.
- Расскажи мне подробней о тех учениках, что шесть лет назад были отправлены в Вальд, - сказал Верховный жрец. - Все ли из них выжили?
- Они живы, и каждый стал силен по-своему, - ответил Пилий. - Две девушки и парень возраста наследницы Валлардов. Они будут охранять темницы. Я лично проверил их способности… С ними еще один из послушников, его выбрал лично настоятель монастыря. Дерзкий мальчишка, - оттянув ворот, стражник продемонстрировал зашитый порез на шее. - На испытании он был единственным, кто сумел коснуться меня.
- Та девушка-адепт… как же ее?
- Дайна, Верховный. Она их лидер. Выросла сильным телепатом, но так и не превзошла наставника Арамила.
- Успеет еще, - отмахнулся старик. - Сколько ей? Двадцать?
- Почти двадцать пять… Если позволите, - Пилий чуть наклонился к лежанке. - Дайна показалась мне спокойной и отстраненной, но кто, как не телепат, способен скрыть свои истинные чувства?
- Ты сомневаешься в ее преданности? - нахмурился Верховный.
- Доказательств у меня нет, но я привык слушать свое чутье, - твердо сказал стражник. - Я дерзну дать совет: не призывайте ее в Эндрос! Пусть остается в монастыре, там, где не нахлынут воспоминания и не проснуться старые обиды.
- Но Дайна будет необходима, если Сайарадил все же пройдет испытание на арене! Кто еще сможет обуздать стихийного мага? - Верховный выпрямился; от резкого движения у него закружилась голова, и он зашелся сухим кашлем.
Пилий налил стакан воды, и старик осушил половину
- Ты же видишь, как я слаб, - сипло прохрипел он. - Мне недолго осталось… Если Небо будет благосклонно, протяну еще год. Наставники понимают это и уже приглядываются друг к другу. Разумеется, у Арамила много поклонников, но… Многие считают его слишком мягким и принимают сторону Аргуса. Представляешь, что будет, если этот северный дикарь станет следующим Верховным жрецом?.. Ступай, - Верховный благосклонно потрепал стражника по плечу. - Сегодня ты порадовал меня!
Пилий резко отворил дверь, распугав толпившихся снаружи послушников. Планировку Храма он знал безупречно; минуя людные места, он двинулся к выходу пустынными коридорами. Им овладела легкая, незнакомая прежде хандра. Старик и вправду умирал… Жаль будет с ним расставаться – все-таки именно он разглядел задатки отличного воина в неудачливом верзиле-послушнике, у которого все валилось из рук!
Видя, что стражник покинул покои, послушники сунулись было внутрь, но Верховный выгнал их грозным окриком. Сквозняк от захлопнувшейся двери затушил светильник, и стало ясно, что солнце за окном давно уже село. Комната погрузилась во мрак. Скрытый темнотой, Верховный зарылся в подушки, из могущественного жреца превратившись в обычного человека – худого, сутулого и больного. Спрятав лицо в ладонях, он зарыдал навзрыд, как дитя, осознав свое полное бессилие перед старостью. «У меня есть последователи и прекрасный преемник, - подумал он; глаза его фанатично вспыхнули. - Всю жизнь я верно служил Храму. Обо мне сложат хвалебные песни!»
- Великое небо! - простонал Верховный жрец, готовый рассмеяться; на сердце у него воцарился мир.
Черное небо за окном молчаливо мигнуло далекими звездами. Оно не могло объяснить глупому старику, как абсурдны его надежды. Мертвым не было никакого дела до хвалебных песен, сложенных в их честь; тщеславие терзало только бьющиеся сердца.
Глава 11
Круг, нацарапанный на темной коре, служил мишенью. Ни одна из стрел не вышла за его границу.
- Что ты теперь скажешь, мой друг? - Лим опустил лук, самодовольно улыбаясь.
Сантар кисло глянул на свою мишень, попасть в которую ему пока не удавалось.
- У тебя преимущество, - пробурчал он.
- Ты сам хотел стрелять из кмехского лука, - возразил Лим. - Но в Убежище только у твоего отца хватает силы, чтобы натянуть его тетиву!
- Думаешь, я никогда не научусь из него стрелять? - хмуро спросил Сантар.
Лим состроил сочувственную мину и помотал головой.
- Тогда мне остается только утопиться в водопаде, - нахохлился Сантар.
- Э, нет, это ты всегда успеешь! - Лим разбежался и запрыгнул ему на спину, крепко обхватив руками шею. - Давай как договаривались!
- Может, я откуплюсь, а? - прохрипел полузадушенный Сантар, сгибаясь под тяжестью друга.
- То есть ты предлагаешь мне жалкие монеты в обмен на удовольствие прокатиться на тебе по Убежищу? - Лим сделал вид, что задумался, и тут же радостно завопил: - Ваше предложение отклонено, господин! Н-но, лошадка, пшшла!
- Катись к праотцам! - рявкнул Сантар и, упав на спину, придавил друга к земле, пытаясь высвободиться из его цепких объятий.
- Пинаешься – ну точно лошадка! - хохотал Лим, от души молотя кулаками.
Этому балбесу лишь бы глотку драть!
Выпутавшись из кольца цепких рук, Сантар откатился в сторону и сел, скрестив ноги.
- А ведь отцовский еще больше, - пробормотал он, сверля взглядом огромный лук, лежавший в траве.
Лим скривился, как будто съел горсть клюквы без меда.
- Вот, попробуй из этого!
Сантар нехотя взял его простенький лук, натянул тетиву… Стрела со свистом пронеслась в воздухе, угодив аккурат в центр мишени. Лим подошел ближе и оценил:
- Глубоко вошла… Да в тебе силы, точно в лесном лихе!
- Этого недостаточно, чтобы сравниться с отцом, - тяжело вздохнул Сантар.
- Через пару лет ты станешь таким же великаном, как он, - попытался воодушевить его Лим.
- Мне, вообще-то, семнадцать, - огрызнулся юноша.
- Для назара ты высокий, - Лим окинул друга оценивающим взглядом: тот был ниже его на голову, но сам-то Лим макушкой цеплял все дверные косяки.
- Только я не назар! - раздраженно сказал Сантар.
- Так ты и не кмех, - напомнил ему Лим. - Ты – полукровка, друг мой, так что хватит пытаться во всем походить на отца!
Сантар сник и принялся мрачно собирать разложенное оружие, которое они принесли с собой.
- Зачем кмехский лук, если у тебя есть назарский меч? Лихо раздери, даже Чен-Ку тобой доволен, а ведь он никого не хвалит попусту, - продолжал наседать Лим. - Мне бы хоть немного твоего умения!
Сантар тоскливо поморщился. Как ни крути, природа несправедлива: он тренировался вдвое больше остальных, но его плечи по-прежнему были узкими, а ноги и руки – худыми. Лим же, особенно не напрягаясь, выглядел как помесь человека и медведя.
- Ну, брат, - заметив, что его разглядывают, Лим приосанился. - Это уж кому как повезло!
Сантар хотел съездить по его самодовольной физиономии, но вдруг услышал свое имя.
- Кричат с опушки у Поющего озера, - определил Лим.
- У первого дозорного пункта, - поправил Сантар; слух у него был лучше. - Это Райхана!
- О-о-о, - расплылся в улыбке Лим. - Райха-ана-а, - и получил давно назревающий подзатыльник.
Райхана ждала их около первого дозора, от нетерпения едва не подпрыгивая на месте.
- Что случилось, Рай? - закричал издали Лим, энергично маша девушке рукой.
- Вот хороши – ушли и никому не сказали, где их искать! - воскликнула та, увидев идущих из леса друзей.
- Ты же знаешь наше место, - улыбнулся Сантар.
- Мне что, надо было идти одной в лес? - Райхана капризно уперла руки в бока.
- Всегда же ходила одна! - пожал плечами Сантар.
- И что с того? - пуще прежнего взъелась девушка.
- Почему ты злишься? - с недоумением спросил Сантар, но осекся, глянув на стоявшего рядом Лима.
Веснушчатая физиономия лучшего друга лоснилась от ехидной улыбочки.
- Весело тебе? - вспылил Сантар.
Лим как ни в чем не бывало повернулся к Райхане:
- Зачем ты нас искала?
- Чтобы сказать вот этому, - ткнула Райхана пальчиком в Сантара, - что его отец вернулся в Убежище…
Не дослушав, Сантар сорвался с места. Девушка проводила его взглядом; на лице у нее появилась теплая улыбка.
- Не бери в голову, - ободряюще сказал Лим. - Отец для него всегда на первом месте!
- Ошибаешься, - покачала головой Райхана, тряхнув пышными черными волосами. - Отец – на втором. На первом месте у Сантара мать. Я уже свыклась с этим… Но третье место – мое!
Лим посмотрел на нее, такую красивую в новом темно-зеленом платье, и нервно потер руки.
- А ты согласна на третье место?
Девушка недобро прищурилась, но Лим уже расплылся в улыбке, переводя все в шутку.
- Зачем тебе олух, помешанный на мечах? - расхохотался он, пытаясь взять Райхану под локоток. - У меня ты всегда будешь только на первом месте!
- Даже не мечтай! - фыркнула та и, развернувшись на носочках, гордо удалилась в сторону поселения.
***
Убежище управлялось старейшинами; их слово равнялось закону, и любой здесь мог рассчитывать на справедливость. Всего старейшин было семеро: по одному от каждой общины и еще двое признанных лидеров. Порой находились те, кому сложившийся порядок не нравился, но за все эти годы предложить толковой альтернативы никто так и не смог.
Первого из лидеров звали Варвадар. Это имя, разумеется, было вымышленным, но в Убежище человека ценили не за имя, а за нутро. Вольные люди знали лишь, что молодость Варвадар провел в Большом городе; видимо, жизнь его там была не такой уж и сладкой, ведь он терпеть не мог это место. Большинство считало, что он вышел из Окраинных кварталов – и лишь более опытные люди подмечали тонкую кость, длинные пальцы и хорошую выправку, свойственную для знати. Почему этот человек оказался в диком лесу, оставалось тайной, но одно было известно точно: жрецов из Большого города Варвадар ненавидел всем сердцем.
Второй – человек без рода и прошлого, просивший называть себя Райзабом; это имя, так же как смоляные волосы, смуглая кожа и темные глаза говорили о том, что он южанин по крови, – но из какого народа, оставалось загадкой. С виду Райзаб казался добродушным рыхлым тюфяком, но на деле был бесстрашным воином, не лишенным хитрости. Поговаривали, что он родился и вырос рабом в богатом доме; прямо перед ним хозяин убил то ли его мать, то ли сестру, и за это Райзаб убил хозяина – а может, только попытался… В одном слухи сходились точно: тем хозяином был маг из Большого города. Несложно догадаться, что Райзаб ненавидел магов так же, как Варвадар.
На севере всегда было много ненавистников Эндроса – города, который, как жирный паук, опутал паутиной подневольных провинций равнинные земли и высасывал из них жизненные соки. Около тридцати лет назад еще молодые, но уже много повидавшие Варвадар и Райзаб бежали на север и примкнули к группе таких же отчаявшихся людей, как они сами. Большинство из них было беглыми слугами; они грезили о борьбе с Большим городом, но поначалу нападать решались только на торговые обозы Эндроса, а стражников или магов обходили за версту. За это их и прозвали презрительно изгоями.
Но с годами все стало иначе. Райзаба и Варвадар нашли единомышленников, людей, отрекшихся от своего прошлого, но с верой в будущее – так появилось Убежище, место, где каждый, независимо от цвета кожи, происхождения и веры мог найти приют. Прошли годы, и о сомнительной репутации изгоев никто больше не вспоминал; теперь их все чаще величали так, как они сами звали себя – вольными людьми. Их осуждали, их боялись – и тайно восхищались ими, шепотом пересказывая новые слухи. Нападение на сборщиков податей и корабли, везущие рабов; волнения в городах; срыв показных казней, которые устраивали власти – любые новости о действиях вольных людей передавались из уст в уста, несмотря на сенаторский запрет и жреческую угрозу отречения. Простому народу нравились дерзкие смельчаки, но одобрить их в открытую не осмелился бы никто. А между тем силы вольных людей крепли. Власти, поначалу не воспринимавшие смутьянов за угрозу, вскоре назначили внушительную награду тому, кто выдаст их логово. Но все попытки отыскать Убежище обернулись прахом; так постепенно по равнинам пополз слух, что тайное поселение спрятано в диких землях.
«Пойти против Первохрама? Да они безумные, не иначе!» - шептались жители Эндроса. «Жить в диком лесу? Да они злые духи!» - ужасались северяне.
Слухи были правдивы. Когда черный мор выкосил две трети старого Убежища, расположенного у берега Тиуры, старейшины приняли тяжелое решение: оставить насиженное место и найти новый дом, который не будет напоминать о пережитом горе. На равнины пути им не было, но и вглубь леса идти не хотелось: вольные люди давно жили на севере и прекрасно знали, как опасны дикие земли! Но выход нашелся в самый нужный момент, и старейшины все же приняли решение переселиться в лес. Им было подсказано и место – неприметная долина, спрятанная посреди небольшого ущелья на северо-востоке у самого подножья Грозовых гор. Взяв с собой лишь необходимое, вольные люди совершили долгий переход, но прежде сожгли старые дома, а вместе с ними – саму память о болезни.
С тех пор минуло шесть лет. От старого Убежища, где Сантар родился и пережил самые веселые – и горькие – минуты своей жизни, осталось одно лишь название. Первая зима на новом месте была тяжелой, но сообща вольные люди выстояли. Сантар на собственной шкуре ощутил, как сложен труд дровосека, плотника, кровельщика… Они вместе с отцом построили новый дом, после чего помогали тем, у кого в семье не осталось ни одного мужчины. Старейшины сделали план будущего поселения, чтоб дома не строились где попало. Общими усилиями это Убежище получилось куда красивей прежнего, хоть и приобрело отчетливый северно-бревенчатый колорит.
- Хороший дом, - сказал отец Сантару, когда их крохотный деревянный, крытый тесом домик был готов. - Как думаешь, ей бы понравилось?
Сантар молча кивнул.
Просторная, окруженная невысоким ущельем долина оказалась самым настоящим «убежищем». Большую часть проходов, идущих между скал, было решено завалить; остался лишь один центральный выход, укрепленный дозорными пунктами, и два тайных прохода через пещеры.
Население Убежища понемногу пополнялось. Зараза, выкосившая треть северных провинций, заставила выживших задуматься. Недовольных было немало; самые отчаянные поднимали бунты против местной власти, после чего им оставалось только одно: идти на виселицу или податься в лес. Большинство выбирало второе, но в Убежище попадали лишь единицы из них. Вольных людей не надо было искать – стоило только зайти в лес поглубже, как они появлялись из-за деревьев, точно духи. Это была своего рода проверка на прочность: мало кому хватало смелости просто пересечь границу диких лесов, не говоря уже о том, чтобы лезть в чащу. Старейшины справедливо опасались засланных шпионов, поэтому новичок должен был доказать свою преданность общему делу. Самым верным способом заслужить доверие стала готовность проливать кровь тех, против кого боролись вольные люди.
