С грудной клеткой творилось нечто чудовищное, словно невидимый пресс, сдавив ее, вышел из строя и ни в какую не желал принимать исходное положение.
– А теперь – «Взвейтесь кострами», согласны?
На неуёмных было страшно смотреть, а слышать их неохотное мычание – ещё хуже, но ценой молчания могла оказаться смерть, и поэтому бой с собственной усталостью должен был продолжаться.
Серёжа улыбнулся, уже зная, какую песню запоёт следующей, однако Ирина его опередила. Едва стихли слова «Всегда будь готов», она, раскрасневшаяся, вспотевшая, явно на пределе сил шагнула вперёд и звонко, экономя дыхание, начала: «Неба утреннего стяг». Умница! На Серёжу бы буркнули, но сплоховать перед новенькой – позор для ветеранов турпоходов. Конечно, они пересилили себя и подхватили, а Серёжа улыбнулся Ирине и от души понадеялся, что улыбка получилась благодарной.
Однако через час усталость – обыкновенная, человеческая, а не насланная демоном – одержала верх. Никто уже не пел, ноги у всех заплетались. Серёжа потерял счёт подъёмам и спускам – отчасти из-за их количества, но больше потому, что молился. «Только бы добраться до Мультинского и не наткнуться на демона. Пожалуйста, только бы, только бы…»
Пару раз он уловил истерический смех девушек: «Давай, последний рывок. – Скорее, последний ползок». Но прислушиваться стоило только к окружающим звукам. Пока было тихо, но эта тишина не умиротворяла – наоборот, звенела от напряжения.
– Да уж, – пыхтел Толик, взбираясь на очередной холм. – Дважды людей встретили – и все говорят разное.
– Угу, – откликнулась Ирина. – Помните того хиппаря? «Мультинское? Недалеко совсем, часа два».
Серёжа против воли улыбнулся. Ирина пародировала не один в один, но забавно, легко и очень естественно.
– Эти два часа были три часа назад, – шмыгнула носом Анька. – Больше верится компании на великах. «Весь день будете топать». Эххх.
– Эй, а там что? – Игорь широким, нервным жестом махнул вправо.
Река. Быстрее и, скорее всего, глубже предыдущей. Через неё переброшено два бревна. Сомнительный мост, но как добраться иначе?
– Можем поискать другой путь, – предложила Анька.
Её нос шмыгал всё подозрительнее, а рассечённое колено и растрепавшаяся коса говорили сами за себя.
– Нет, а то вконец измотаемся. Идём.
Не скажешь же, что в лесу, кроме медведей, ещё и демоны водятся.
Они приближались к реке, а Серёже казалось, что это она надвигается на них – бурлящая и опасная. Белая с жёлтым отливом пена напомнила ядовитые испарения после химического опыта в десятом классе, а тёмные, глубокие, гипнотизирующие воды – потоки энергии из другого мира.
– Ну что, вперёд! – бодрый баритон Толика привёл Серёжу в чувство.
– Нет, Толь, давай я.
Староста посмотрел – как рублём подарил, и Серёже представился стальной меч, обнажённый, холодно сверкающий и заточенный так остро, что с ним хоть сейчас иди в бой и кроши врагов.
Толик пошёл первым, будто не по брёвнам, а по тротуару. Серёжа – за ним. Мысли и чувства словно испарились. Обернувшись на берегу, он жестом позвал Ирину, и она ступила на бревно быстрым, суетливым движением. Дыхание Серёжи почему-то спёрло. Он сглатывал и тяжело дышал, а Ирина что-то говорила сама себе глухим монотонным голосом. Да разве самовнушение здесь поможет? Два шага всего осталось! Теперь – только не стоять на месте! Не смотреть в воду!
Она остановилась – и глянула вниз. В тот же миг Серёжа выбросил вперёд руку и потянул Ирину на себя. Нервное напряжение, страх и паника слились в одно острое чувство, которое прошило Серёжу, будто торопливые стежки гигантских игл.
Он просто поймал Ирину и поставил на землю. Но отныне оба видели друг друга в истинном свете.
Анька протопала по бревну с решимостью солдата, идущего в последний бой. Игорь тоже не сплоховал. Умеет же собраться, когда нужно, а все его замашки и гонор – это от жажды внимания.
– Там что, птица? – спросил Толик, прислонив руку ко лбу на манер козырька.
Из-за угрюмого соснового перелеска, который теснился у подножия ближайшего холма, приближалось что-то большое и чёрное. Оно лавировало между деревьями, и до Серёжи уже доносилось глубокое уханье мощных крыльев. Четырёх крыльев. И существо смотрело абсолютно разумным взглядом, переполненным злобой, яростью и жаждой крови. Демон!
Какую бы птицу вместо него ни увидели Неуёмные, среагировали они разом. Анька завизжала, Игорь заслонил её «Кэноном», как щитом, а Толик схватил с земли палку. Нет, не поможет! Серёжа рванул его на себя и, словно издали, услышал усыпляющее заклинание Ирины. Толик, Анька и Игорь одновременно осели на землю. Серёжа повёл плечами, сбрасывая рюкзак, и за спиной во всю ширь развернулись крылья.
Воздух разрезал свистящий клёкот демона. Перья на его соколиной голове поднялись, как венец, а человеческие глаза распахнулись на всю ширь и оказались размером с небольшое яблоко. По бескровным губам прошла секундная дрожь, прежде чем они растянулись в кривой усмешке.
– Полукровка, – выдохнула Ирина, приняв боевую стойку. – Вместе одолеем.
Сережа коротко кивнул, не сводя взгляда с врага. Да, с демонами-полукровками могут сражаться и ангелы, и маги, но сил у таких существ вдвое больше. Вот засада!
Чудовище бросилось на Ирину, взрезав когтями траву и оставив в ней длинную борозду. Ирина и Серёжа ударили одновременно. Она – силовой атакой с оглушающим заклинанием, он – крыльями и снопом белого света из ладони. Но демон спрятался в своих крыльях, словно в коконе, и повис над землёй, а потом резко нырнул за сосну. Острые перья вонзились в ствол и подрубили его на треть.
– О… – вырвалось у Ирины.
Серёжа ринулся к противнику. В груди клокотали азарт, злость и… зависть. Вечно крылья у демонов сильнее, чем у ангелов!
Он вцепился в шею врагу, и от зловонного дыхания чудовища голова пошла кругом. Серёжу спасла боль: крылья демона царапали и терзали каждое перо хранителя. Если мелких царапин десятки, они ощущаются, как одна большая рана. Внезапно когтистые пальцы демона впились в щиколотки Серёжи. Он дёрнулся, и тут враг закружил его в каком-то мистическом танце. Почему не убивает? Может же. Или хочет помучить? Ох!
Земля и небо сто раз успели поменяться местами, Серёже приходилось уворачиваться от пасти чудовища, и каждый щёлк клыков-лезвий мог стать для него последним.
– Вверх его, вверх! – кричала Ирина. – На крону!
В голове стоял шум, и тело никак не хотело слушаться Серёжу, однако из последних сил, на грани беспамятства, он взмахнул крыльями и потянул демона вверх. Белые перья ломались и осыпались, а те, которые долетали до Серёжи, алели от крови. Он кричал, ему вторил клёкот чудовища, но, когда они достигли кроны, ангел пружиной оттолкнулся от врага.
Уже с безопасного расстояния Серёжа наблюдал, как заклинание Ирины превращает ветви кроны в мечи и кинжалы. Они вонзились в демона со всех сторон, и клёкот перешёл в отчаянный сип. Одним точным ударом светлой энергии Серёжа довершил дело. Демон вспыхнул и ещё несколько секунд горел среди многочисленных железок. По мере того как он сгорал и исчезал, клинки снова превращались в ветви.
Отдышавшись, Серёжа спустился к Ирине.
– Хорошо, что это не феникс.
Ирина улыбнулась, но улыбка получилась вымученной. Девушка вытерла платком пот с лица и кивнула на крылья Серёжи.
– Прости, не могла вмешаться раньше. Заклинание требует подготовки.
Серёжа помотал головой и оглянулся за спину. Крылья снова стали невидимыми и неощущаемыми, но нещадно саднили. Как будто тело исполосовали царапинами и облили солёной водой.
– Восстановятся через пару дней, – сдержать постанывание представлялось делом чести, и Серёжа покрепче стиснул зубы.
– Прямо к нашему возвращению в Мульту, – Ирина улыбнулась более открыто.
– Точно. Но никакая тварь уже не испортит нам отдых, – боль снова напомнила о себе, и Серёжа перевёл тему. – Слушай, а где твой хранитель? Почему он не пришёл на помощь?
Ирина вздохнула.
– Двое было. Первый погиб в том году, а второй совсем старый был. Только начал меня обучать и неделю назад умер. Другого пока не назначили.
– Мне через неделю двадцать, время брать подопечного. Я могу попросить высших…
– … насчёт меня? – она встрепенулась, и Серёжа невольно улыбнулся.
– Ну да.
– Идёт!
Ирина занесла руку для пробуждающего заклинания, но спохватилась.
– Чуть не забыла. Присмотри себе клинок из дамасской стали. Против таких демонов – самое то.
Игорь, Толик и Анька медленно просыпались, а Серёжа глядел вдаль. Его пальцы ещё нервно подрагивали, но на губах блуждала мягкая улыбка, а боль сама по себе отодвигалась на второй план. В просвете между деревьями мерцали воды Мультинского озера.
5 Фильм «31 июня» (1978) был долгое время запрещен в СССР из-за бегства одного из главных актеров в США.
6 «Где работа, там и густо, а в ленивом доме пусто» (советская пословица).
Зелье вскипало и пенилось, ворча в котле, будто сочиняя собственные заклинания. Некоторые пузыри лопались, и тогда ядовито-зелёная жижа хлюпалась о стенки котла, некогда серые, а теперь угольно-чёрные от копоти.
Александр наблюдал. Он не мог сотворить на пузырящейся поверхности иллюзию идеального будущего, но полюбившиеся образы стали частью его самого. Они срослись с ним или он прочно врос в них, вписав себя в идеально устроенный мир? Кто ж теперь разберёт? Как неутомимый художник, Александр работал над «полотнами» каждый день, добавляя новые штрихи. Превратить бы эти образы в настоящие картины – и выставка займёт целый этаж Прадо7. Но не поседеют на ней от страха разве что мистики, оккультисты и, пожалуй, новомодные готы.
Запах зелья резко усилился, и Александр с непривычки отшатнулся. Повернулся к забрызганной полке и снял с неё кулон в виде капсулы. Помешанные на оккультизме наполняют такие своей кровью, а потом обмениваются ими со своими благоверными и принимают это за символ особой связи. Дураки! Ничего они не понимают.
Держа кулон за шнурок, он опустил его в зелье. Оно зашипело чуть громче, а через пару секунд капсула мигнула изнутри мимолётным отблеском. Вынутая из котла, она сменила цвет с белого на зелёный с вкраплениями коричневого и серого. Хаки. Цвет войны.
Александр глухо рассмеялся, подошёл к шкафу и дёрнул за ручку. Она не поддалась.
– Заклинило, что ж ты будешь делать.
Шкаф сороковых годов достался ему от матери. Выбросить бы, но что-то каждый раз его останавливало.
Наконец дверца со скрипом отворилась, и Александр обеими руками схватил с полки по горсти капсул. Бросил в котёл, потом ещё и ещё. Сто тринадцать вместе с первой, и, если… нет, когда все капсулы обретут законных хозяев, первую фазу плана можно будет считать завершённой.
Чтобы напитать капсулы, хватило половины варева, а на оставшуюся планы были другими. В конце концов, не все же послания доверять почте.
Комната, прилегающая к лаборатории, была самой светлой, и в ней стоял несмолкаемый гам из-за птичьих криков, курлыканья и хлопанья крыльев, а крысиная возня и попискивание добавляли самобытности в этот концерт. Характерные запахи могли у любого отбить желание приближаться к этому месту, но чего не сделаешь ради миссии…
Сначала Александр подошёл к клети с воронами и поставил перед птицами миску с зельем.
– Пейте, мои хорошие, – приговаривал он, поглаживая поочерёдно всех пятерых.
В клетки с голубями он поставил по чайному блюдцу.
– И вы пейте, родные.
Девять голубей, толкаясь и шурша крыльями, подобрались к блюдцам. Убедившись, что новая еда пришлась птицам по вкусу, Александр подошёл к клеткам с крысами. Этим тринадцати питомцам он высыпал в кормушки горсть виноградин, на которых блестели капли пока не впитавшегося зелья.
– Набирайтесь сил, маленькие мои.
На пороге комнаты, обежав взглядом всех своих питомцев, он полушёпотом произнёс:
– Вы все будете мне служить.
В зале, самой обыкновенной из комнат его квартирки, Александр наконец смог расслабиться. Прежде чем упасть в кресло, он машинально включил телевизор. Чёрно-белый, тоже мамин. Но денег на новый, как всегда, нет, да и вообще…
На «Ла Уно»8 расхаживал в окружении своих прихвостней популярный киношный злодей. Пафосно развевается чёрный плащ, а голос из-под маски вызывает ассоциации с испорченным телефоном. Не говоря уже о дыхании – как будто в ингалятор дышат. Кого такое может напугать?
Настоящая власть выглядит иначе, и все увидят это, едва выставка его «картин» откроется по всему миру.
– Вы будете служить мне, – сказал Александр, заглушая голос экранного злодея.
7 Музей Прадо – один из крупнейших музеев мира, расположенный в Мадриде.
8 «La 1», Ла Уно – старейший центральный канал испанского телевидения.
1986 г.
Зима не сдавалась и с навязчивым упорством укрывала город снежными крыльями. Суетилась наседкой над птенцами, и от обилия белого цвета хотелось плакать. По правде говоря, Лене этого хотелось с конца октября, и не только из-за ранней зимы. Если вездесущий снег ещё можно было воспринимать как символ очищения и перерождения, то расставание с любимым до сих пор било по гордости.
Днём воспоминания впивались в нервы и грызли их. Вечером вместо того чтобы попытаться заснуть, Лена ходила по комнате и беседовала сама с собой, проговаривая слова, которые так и не сказала Игорю. А когда ноги начинали уставать и слёзы подступали к горлу, она ложилась в постель и долго ворочалась, произнося те же самые фразы шёпотом. Так и засыпала. Три месяца назад «вечерняя ходьба» происходила почти каждый день, теперь – пару раз в неделю. Прогресс, конечно, однако главная «ломка» впереди. Обойтись бы без заклинания забвения. Даром что Игорь не заслуживает таких переживаний. Всё равно – больно. Во снах он, в мыслях он, даже самолёты в небе выписывают букву «И». Найти спасение в учёбе? Лена бы с радостью, да откуда взять силы…
В это воскресенье дел было невпроворот, но от одного взгляда на груду вещей в стирке Лена морщилась, у неё опускались плечи и тяжелели руки. Посуда вымылась с трудом, и то для последних тарелок Лена применила заклинание.
– Я пойду прогуляюсь, – бросила она, проходя мимо зала.
Лена долго искала ключи, которые в итоге нашла на самом видном месте – возле обувной полки. После переезда прошло всего полтора месяца, и к новым ключам было непросто привыкнуть.
– Ты куда? – мамино лицо, всё в красных пятнах, выглянуло из зала.
– Да просто пройдусь. Ай… Заело.
Правый сапог никак не хотел застёгиваться. Лена дёрнула замок на молнии, потом ещё, затем с раздражением, а после и с остервенением, отчего замок, разумеется, выскользнул и сломался. Лена выдохнула. Сколько причин ни придумывай («неудачная модель», «некачественная молния», «слишком резко потянула»), приходится признать: нога располнела по сравнению с предыдущим годом.
Лена услышала мамин вздох и шелестящие звуки заклинания. Сапог легко застегнулся, а молния заблестела новизной.
– Лучше?
– Определённо, – соврала Лена. – Иди отдохни, тебе надо больше лежать.
– Не могу уже лежать, у меня ветрянка, а не инвалидность.
За неделю, прошедшую после битвы с темными магами, в семье Шелестовых научились говорить о последствиях заклятия как о ветрянке. Внешние проявления действительно были похожими: слабость, тошнота, высокая температура, пятна по телу, но к этому добавлялась частичная блокировка магической силы.
– А теперь – «Взвейтесь кострами», согласны?
На неуёмных было страшно смотреть, а слышать их неохотное мычание – ещё хуже, но ценой молчания могла оказаться смерть, и поэтому бой с собственной усталостью должен был продолжаться.
Серёжа улыбнулся, уже зная, какую песню запоёт следующей, однако Ирина его опередила. Едва стихли слова «Всегда будь готов», она, раскрасневшаяся, вспотевшая, явно на пределе сил шагнула вперёд и звонко, экономя дыхание, начала: «Неба утреннего стяг». Умница! На Серёжу бы буркнули, но сплоховать перед новенькой – позор для ветеранов турпоходов. Конечно, они пересилили себя и подхватили, а Серёжа улыбнулся Ирине и от души понадеялся, что улыбка получилась благодарной.
Однако через час усталость – обыкновенная, человеческая, а не насланная демоном – одержала верх. Никто уже не пел, ноги у всех заплетались. Серёжа потерял счёт подъёмам и спускам – отчасти из-за их количества, но больше потому, что молился. «Только бы добраться до Мультинского и не наткнуться на демона. Пожалуйста, только бы, только бы…»
Пару раз он уловил истерический смех девушек: «Давай, последний рывок. – Скорее, последний ползок». Но прислушиваться стоило только к окружающим звукам. Пока было тихо, но эта тишина не умиротворяла – наоборот, звенела от напряжения.
– Да уж, – пыхтел Толик, взбираясь на очередной холм. – Дважды людей встретили – и все говорят разное.
– Угу, – откликнулась Ирина. – Помните того хиппаря? «Мультинское? Недалеко совсем, часа два».
Серёжа против воли улыбнулся. Ирина пародировала не один в один, но забавно, легко и очень естественно.
– Эти два часа были три часа назад, – шмыгнула носом Анька. – Больше верится компании на великах. «Весь день будете топать». Эххх.
– Эй, а там что? – Игорь широким, нервным жестом махнул вправо.
Река. Быстрее и, скорее всего, глубже предыдущей. Через неё переброшено два бревна. Сомнительный мост, но как добраться иначе?
– Можем поискать другой путь, – предложила Анька.
Её нос шмыгал всё подозрительнее, а рассечённое колено и растрепавшаяся коса говорили сами за себя.
– Нет, а то вконец измотаемся. Идём.
Не скажешь же, что в лесу, кроме медведей, ещё и демоны водятся.
Они приближались к реке, а Серёже казалось, что это она надвигается на них – бурлящая и опасная. Белая с жёлтым отливом пена напомнила ядовитые испарения после химического опыта в десятом классе, а тёмные, глубокие, гипнотизирующие воды – потоки энергии из другого мира.
– Ну что, вперёд! – бодрый баритон Толика привёл Серёжу в чувство.
– Нет, Толь, давай я.
Староста посмотрел – как рублём подарил, и Серёже представился стальной меч, обнажённый, холодно сверкающий и заточенный так остро, что с ним хоть сейчас иди в бой и кроши врагов.
Толик пошёл первым, будто не по брёвнам, а по тротуару. Серёжа – за ним. Мысли и чувства словно испарились. Обернувшись на берегу, он жестом позвал Ирину, и она ступила на бревно быстрым, суетливым движением. Дыхание Серёжи почему-то спёрло. Он сглатывал и тяжело дышал, а Ирина что-то говорила сама себе глухим монотонным голосом. Да разве самовнушение здесь поможет? Два шага всего осталось! Теперь – только не стоять на месте! Не смотреть в воду!
Она остановилась – и глянула вниз. В тот же миг Серёжа выбросил вперёд руку и потянул Ирину на себя. Нервное напряжение, страх и паника слились в одно острое чувство, которое прошило Серёжу, будто торопливые стежки гигантских игл.
Он просто поймал Ирину и поставил на землю. Но отныне оба видели друг друга в истинном свете.
Анька протопала по бревну с решимостью солдата, идущего в последний бой. Игорь тоже не сплоховал. Умеет же собраться, когда нужно, а все его замашки и гонор – это от жажды внимания.
– Там что, птица? – спросил Толик, прислонив руку ко лбу на манер козырька.
Из-за угрюмого соснового перелеска, который теснился у подножия ближайшего холма, приближалось что-то большое и чёрное. Оно лавировало между деревьями, и до Серёжи уже доносилось глубокое уханье мощных крыльев. Четырёх крыльев. И существо смотрело абсолютно разумным взглядом, переполненным злобой, яростью и жаждой крови. Демон!
Какую бы птицу вместо него ни увидели Неуёмные, среагировали они разом. Анька завизжала, Игорь заслонил её «Кэноном», как щитом, а Толик схватил с земли палку. Нет, не поможет! Серёжа рванул его на себя и, словно издали, услышал усыпляющее заклинание Ирины. Толик, Анька и Игорь одновременно осели на землю. Серёжа повёл плечами, сбрасывая рюкзак, и за спиной во всю ширь развернулись крылья.
Воздух разрезал свистящий клёкот демона. Перья на его соколиной голове поднялись, как венец, а человеческие глаза распахнулись на всю ширь и оказались размером с небольшое яблоко. По бескровным губам прошла секундная дрожь, прежде чем они растянулись в кривой усмешке.
– Полукровка, – выдохнула Ирина, приняв боевую стойку. – Вместе одолеем.
Сережа коротко кивнул, не сводя взгляда с врага. Да, с демонами-полукровками могут сражаться и ангелы, и маги, но сил у таких существ вдвое больше. Вот засада!
Чудовище бросилось на Ирину, взрезав когтями траву и оставив в ней длинную борозду. Ирина и Серёжа ударили одновременно. Она – силовой атакой с оглушающим заклинанием, он – крыльями и снопом белого света из ладони. Но демон спрятался в своих крыльях, словно в коконе, и повис над землёй, а потом резко нырнул за сосну. Острые перья вонзились в ствол и подрубили его на треть.
– О… – вырвалось у Ирины.
Серёжа ринулся к противнику. В груди клокотали азарт, злость и… зависть. Вечно крылья у демонов сильнее, чем у ангелов!
Он вцепился в шею врагу, и от зловонного дыхания чудовища голова пошла кругом. Серёжу спасла боль: крылья демона царапали и терзали каждое перо хранителя. Если мелких царапин десятки, они ощущаются, как одна большая рана. Внезапно когтистые пальцы демона впились в щиколотки Серёжи. Он дёрнулся, и тут враг закружил его в каком-то мистическом танце. Почему не убивает? Может же. Или хочет помучить? Ох!
Земля и небо сто раз успели поменяться местами, Серёже приходилось уворачиваться от пасти чудовища, и каждый щёлк клыков-лезвий мог стать для него последним.
– Вверх его, вверх! – кричала Ирина. – На крону!
В голове стоял шум, и тело никак не хотело слушаться Серёжу, однако из последних сил, на грани беспамятства, он взмахнул крыльями и потянул демона вверх. Белые перья ломались и осыпались, а те, которые долетали до Серёжи, алели от крови. Он кричал, ему вторил клёкот чудовища, но, когда они достигли кроны, ангел пружиной оттолкнулся от врага.
Уже с безопасного расстояния Серёжа наблюдал, как заклинание Ирины превращает ветви кроны в мечи и кинжалы. Они вонзились в демона со всех сторон, и клёкот перешёл в отчаянный сип. Одним точным ударом светлой энергии Серёжа довершил дело. Демон вспыхнул и ещё несколько секунд горел среди многочисленных железок. По мере того как он сгорал и исчезал, клинки снова превращались в ветви.
Отдышавшись, Серёжа спустился к Ирине.
– Хорошо, что это не феникс.
Ирина улыбнулась, но улыбка получилась вымученной. Девушка вытерла платком пот с лица и кивнула на крылья Серёжи.
– Прости, не могла вмешаться раньше. Заклинание требует подготовки.
Серёжа помотал головой и оглянулся за спину. Крылья снова стали невидимыми и неощущаемыми, но нещадно саднили. Как будто тело исполосовали царапинами и облили солёной водой.
– Восстановятся через пару дней, – сдержать постанывание представлялось делом чести, и Серёжа покрепче стиснул зубы.
– Прямо к нашему возвращению в Мульту, – Ирина улыбнулась более открыто.
– Точно. Но никакая тварь уже не испортит нам отдых, – боль снова напомнила о себе, и Серёжа перевёл тему. – Слушай, а где твой хранитель? Почему он не пришёл на помощь?
Ирина вздохнула.
– Двое было. Первый погиб в том году, а второй совсем старый был. Только начал меня обучать и неделю назад умер. Другого пока не назначили.
– Мне через неделю двадцать, время брать подопечного. Я могу попросить высших…
– … насчёт меня? – она встрепенулась, и Серёжа невольно улыбнулся.
– Ну да.
– Идёт!
Ирина занесла руку для пробуждающего заклинания, но спохватилась.
– Чуть не забыла. Присмотри себе клинок из дамасской стали. Против таких демонов – самое то.
Игорь, Толик и Анька медленно просыпались, а Серёжа глядел вдаль. Его пальцы ещё нервно подрагивали, но на губах блуждала мягкая улыбка, а боль сама по себе отодвигалась на второй план. В просвете между деревьями мерцали воды Мультинского озера.
5 Фильм «31 июня» (1978) был долгое время запрещен в СССР из-за бегства одного из главных актеров в США.
6 «Где работа, там и густо, а в ленивом доме пусто» (советская пословица).
***
Зелье вскипало и пенилось, ворча в котле, будто сочиняя собственные заклинания. Некоторые пузыри лопались, и тогда ядовито-зелёная жижа хлюпалась о стенки котла, некогда серые, а теперь угольно-чёрные от копоти.
Александр наблюдал. Он не мог сотворить на пузырящейся поверхности иллюзию идеального будущего, но полюбившиеся образы стали частью его самого. Они срослись с ним или он прочно врос в них, вписав себя в идеально устроенный мир? Кто ж теперь разберёт? Как неутомимый художник, Александр работал над «полотнами» каждый день, добавляя новые штрихи. Превратить бы эти образы в настоящие картины – и выставка займёт целый этаж Прадо7. Но не поседеют на ней от страха разве что мистики, оккультисты и, пожалуй, новомодные готы.
Запах зелья резко усилился, и Александр с непривычки отшатнулся. Повернулся к забрызганной полке и снял с неё кулон в виде капсулы. Помешанные на оккультизме наполняют такие своей кровью, а потом обмениваются ими со своими благоверными и принимают это за символ особой связи. Дураки! Ничего они не понимают.
Держа кулон за шнурок, он опустил его в зелье. Оно зашипело чуть громче, а через пару секунд капсула мигнула изнутри мимолётным отблеском. Вынутая из котла, она сменила цвет с белого на зелёный с вкраплениями коричневого и серого. Хаки. Цвет войны.
Александр глухо рассмеялся, подошёл к шкафу и дёрнул за ручку. Она не поддалась.
– Заклинило, что ж ты будешь делать.
Шкаф сороковых годов достался ему от матери. Выбросить бы, но что-то каждый раз его останавливало.
Наконец дверца со скрипом отворилась, и Александр обеими руками схватил с полки по горсти капсул. Бросил в котёл, потом ещё и ещё. Сто тринадцать вместе с первой, и, если… нет, когда все капсулы обретут законных хозяев, первую фазу плана можно будет считать завершённой.
Чтобы напитать капсулы, хватило половины варева, а на оставшуюся планы были другими. В конце концов, не все же послания доверять почте.
Комната, прилегающая к лаборатории, была самой светлой, и в ней стоял несмолкаемый гам из-за птичьих криков, курлыканья и хлопанья крыльев, а крысиная возня и попискивание добавляли самобытности в этот концерт. Характерные запахи могли у любого отбить желание приближаться к этому месту, но чего не сделаешь ради миссии…
Сначала Александр подошёл к клети с воронами и поставил перед птицами миску с зельем.
– Пейте, мои хорошие, – приговаривал он, поглаживая поочерёдно всех пятерых.
В клетки с голубями он поставил по чайному блюдцу.
– И вы пейте, родные.
Девять голубей, толкаясь и шурша крыльями, подобрались к блюдцам. Убедившись, что новая еда пришлась птицам по вкусу, Александр подошёл к клеткам с крысами. Этим тринадцати питомцам он высыпал в кормушки горсть виноградин, на которых блестели капли пока не впитавшегося зелья.
– Набирайтесь сил, маленькие мои.
На пороге комнаты, обежав взглядом всех своих питомцев, он полушёпотом произнёс:
– Вы все будете мне служить.
В зале, самой обыкновенной из комнат его квартирки, Александр наконец смог расслабиться. Прежде чем упасть в кресло, он машинально включил телевизор. Чёрно-белый, тоже мамин. Но денег на новый, как всегда, нет, да и вообще…
На «Ла Уно»8 расхаживал в окружении своих прихвостней популярный киношный злодей. Пафосно развевается чёрный плащ, а голос из-под маски вызывает ассоциации с испорченным телефоном. Не говоря уже о дыхании – как будто в ингалятор дышат. Кого такое может напугать?
Настоящая власть выглядит иначе, и все увидят это, едва выставка его «картин» откроется по всему миру.
– Вы будете служить мне, – сказал Александр, заглушая голос экранного злодея.
7 Музей Прадо – один из крупнейших музеев мира, расположенный в Мадриде.
8 «La 1», Ла Уно – старейший центральный канал испанского телевидения.
Глава 3
1986 г.
Зима не сдавалась и с навязчивым упорством укрывала город снежными крыльями. Суетилась наседкой над птенцами, и от обилия белого цвета хотелось плакать. По правде говоря, Лене этого хотелось с конца октября, и не только из-за ранней зимы. Если вездесущий снег ещё можно было воспринимать как символ очищения и перерождения, то расставание с любимым до сих пор било по гордости.
Днём воспоминания впивались в нервы и грызли их. Вечером вместо того чтобы попытаться заснуть, Лена ходила по комнате и беседовала сама с собой, проговаривая слова, которые так и не сказала Игорю. А когда ноги начинали уставать и слёзы подступали к горлу, она ложилась в постель и долго ворочалась, произнося те же самые фразы шёпотом. Так и засыпала. Три месяца назад «вечерняя ходьба» происходила почти каждый день, теперь – пару раз в неделю. Прогресс, конечно, однако главная «ломка» впереди. Обойтись бы без заклинания забвения. Даром что Игорь не заслуживает таких переживаний. Всё равно – больно. Во снах он, в мыслях он, даже самолёты в небе выписывают букву «И». Найти спасение в учёбе? Лена бы с радостью, да откуда взять силы…
В это воскресенье дел было невпроворот, но от одного взгляда на груду вещей в стирке Лена морщилась, у неё опускались плечи и тяжелели руки. Посуда вымылась с трудом, и то для последних тарелок Лена применила заклинание.
– Я пойду прогуляюсь, – бросила она, проходя мимо зала.
Лена долго искала ключи, которые в итоге нашла на самом видном месте – возле обувной полки. После переезда прошло всего полтора месяца, и к новым ключам было непросто привыкнуть.
– Ты куда? – мамино лицо, всё в красных пятнах, выглянуло из зала.
– Да просто пройдусь. Ай… Заело.
Правый сапог никак не хотел застёгиваться. Лена дёрнула замок на молнии, потом ещё, затем с раздражением, а после и с остервенением, отчего замок, разумеется, выскользнул и сломался. Лена выдохнула. Сколько причин ни придумывай («неудачная модель», «некачественная молния», «слишком резко потянула»), приходится признать: нога располнела по сравнению с предыдущим годом.
Лена услышала мамин вздох и шелестящие звуки заклинания. Сапог легко застегнулся, а молния заблестела новизной.
– Лучше?
– Определённо, – соврала Лена. – Иди отдохни, тебе надо больше лежать.
– Не могу уже лежать, у меня ветрянка, а не инвалидность.
За неделю, прошедшую после битвы с темными магами, в семье Шелестовых научились говорить о последствиях заклятия как о ветрянке. Внешние проявления действительно были похожими: слабость, тошнота, высокая температура, пятна по телу, но к этому добавлялась частичная блокировка магической силы.
