Действие заклятия прекратится через пару недель, однако Евгения Павловна Шелестова больше не будет сражаться: она навоевалась, и ей пора отдыхать. С одной стороны, Лена испытывала облегчение, с другой – настала её очередь вступить в «большую игру», так это называет папа. Однако готова ли она? Лена пока не поняла. Да и можно ли быть готовой к постоянным стычкам с тёмными силами? Учиться заклинаниям и правилам боя – одно, а вот каково сражаться по-настоящему – совсем другое.
Улица встретила Лену шебуршанием машин, визгом проезжающей мимо скорой и нескончаемым потоком людей. Год назад Лена видела бы в жизни рядом с площадью только плюсы, но не теперь.
Она поправила волосы под шапкой, чуть сдвинула её на затылок, чтобы густой соболиный мех не лез в глаза, и зашагала по тротуару.
Постылый белый снег вокруг – и чёрная полоса в её жизни. Когда она стала замечать темноту мира? Со смерти Анны Яковлевны? Нет, эта женщина была обычной соседкой, которая вязала и сплетничала, а под конец жизни ополоумела. Старость, как известно, – не радость, и Лена отнеслась к потере соседки, как к чему-то грустному, но далёкому: жаль, конечно, а что делать?
Может, всё началось с переезда Люси в Вену? Однако любой институтский однокурсник был Лене ближе, чем старшая сестра, и прибавить к этому нечего.
Наверное, отсчет неприятностей можно вести с отдаления Сени. Он переехал в съёмную квартиру и неожиданно вслед за Люсей заболел Веной. Лена подозревала, что брат и сестра активно переписываются, иначе откуда такое единодушие? Но если старшей дочери папа смог выбить переезд, то для Сени этого сделать не получилось даже через связи. Брат, кажется, не слишком расстроился. «Заработаю денег, перееду в Москву, – отмахивался он. – Оттуда до Вены рукой подать». А всё же отношения с родителями и Леной у него… не то чтобы испортились, но в общении появилась какая-то горечь. На лице брата нет-нет да и проступали страдальческие морщины. И это в двадцать один год! Кроме того, он попросил, чтобы его называли Арсением, и Лена видела в этом плохой признак.
Потом было знакомство с Игорем и странные недоотношения, во время которых Лена убедилась: мужчина способен так вымотать нервы, что мало не покажется. Угораздило же её связаться с сыночком дипломата! У этих вся жизнь – игра и развлечения.
Потрепал нервы и переезд. Постоянная беготня, суета, груды бумажек, без которых в Советском Союзе человек – не человек вовсе. Результат – плюс 15 кг к обычному Лениному весу и бессонница по ночам. Занятия с хранительницей немного приводили в чувство, но от переживаний не спасали.
В довершение ко всему новой порцией дёгтя, да не ложкой, а целой канистрой, стали частые столкновения с силами зла. Раньше демоны и колдуны атаковали скорее из-за своей тёмной природы, чем ради какой-то цели. Поэтому победить их не составляло труда. Теперь же у врагов появились группировки, кланы, лозунги и самое грозное – сильные лидеры. Когда Лена думала об этом, ей представлялось, как бесформенные тени соединяются в пятно размером с дом. Оно увеличивается, чернота густеет и превращается в смолу, которая растекается по земле. Достаточно одной спички, чтобы разгорелось пламя. Её пока никто не зажёг, слово «война» даже шёпотом не произносилось, но Лене казалось, что чья-то рука уже держит эту спичку на весу.
Впрочем, всегда можно найти успокоение в том, что обычные люди никогда не увидят, да и практика для «большой игры» не помешает.
Лена замедлила шаг, стянула белые вязаные перчатки с пальцев, прикрыла глаза и чуть опустила голову, сосредоточиваясь. Энергия забралась под ногти, пронзила кожу Лены силой и светом, потекла по венам, сделала её единой со снегом и каждой снежинкой, с деревьями, кроны которых качаются от ветра, с улицами – этими жилами в теле Города.
По слабым колебаниям чужой энергии Лена поняла, что неподалёку находится волшебник – всего один, да и то в двух кварталах от неё. В остальном всё чисто, и очень удачно.
От кругового движения Лениного пальца воздух словно подёрнулся пеленой и свернулся. Образовавшаяся воронка сначала была диаметром с кулак, затем разрослась до размеров акробатического обруча. Она собачкой следовала за Леной и, помимо снежных хлопьев, вбирала в себя спичечные коробки, остатки пожухлых листьев, осколки стеклянных бутылок и прочий мусор. Лена краем глаза посматривала на своё творение. То, что выглядело некрасиво, она распыляла или крошила беззвучными заклинаниями.
Скоро щепки, крошево, песчинки и соринки образовали человеческий силуэт. Лена заклинанием закрыла воронку, на месте которой появилась мерцающая фигура. Лена сотворила для неё мужской костюм, но побоялась придать лицу конкретные черты. Отчасти потому, что не хотела сходства спутника с Игорем, отчасти из-за того, что это обычное заклинание – незачем стараться, как на экзамене.
– Он играл со мной, понимаешь… Говорил, что любит и хочет жениться, называл своей невестой, но ему нужна была не я, а жилетка, чтобы поплакаться о своих проблемах. О моих он и не помнил. Сколько раз он «забывал» о наших свиданиях! Опаздывал, вообще не приходил. А я ждала его. Ненавижу!
Люди плыли мимо серой безликой массой, мерцающий джентльмен понимающе кивал Лене и шёл с ней нога в ногу. Порадоваться бы оттого, что у неё есть с кем поделиться переживаниями, но если бы радость измеряли в градусах, то на Ленином термометре было бы -50.
– Потом Игорь стал запугивать, вымогать деньги, потому что у него якобы появились проблемы. Другая у него появилась, вот что. Разукрашенная фифочка, которой подавай шубки да драгоценные камни. Фффу! Я увидела её в его мыслях, а о позе лучше промолчу. Ах, он любит маленьких и стройных? А большая высокая Лена ему уже не нравится?! Я и послала его к чёрту, но ведь могла бы и в другое измерение.
Безликий спутник повернул к Лене голову.
– Да-да, знаю, это запрещено. Я обошлась без магии.
Лену обогнала держащаяся за руки парочка. Парень посмотрел на Лену во все глаза, и она ещё больше сбавила шаг. Магов поблизости точно нет, обычные люди не могут ни видеть её спутника, ни слышать, что она с ним разговаривает. Для прохожих она просто молча идёт по улице.
Лена глянула в витрину ближайшего магазина и поймала отражение своего лица – раскрасневшегося, со злыми сощуренными глазами. «Просто молча идёт»?! Да будь она из высших, в наказание за такую «маскировку» она сама бы отправила себя в другое измерение.
Лена попыталась расслабиться, однако влюблённая парочка, как назло, всё ворковала в её ушах. Или это другая пара? Этих влюблённых не поймёшь: вездесущие, как противный снег.
– Ужасный день и мерзкий снег.
Волшебный спутник Лены энергично закивал.
Быть неженатым почти в тридцать пять – что бы на это сказали отец, деды и прадеды Володи, у которых было заведено жениться до двадцати пяти? Наверное, то же самое, что регулярно повторяет его мать: «Вон сколько девушек хороших, выбирай любую». Но Володе нужна была не хорошая, а самая достойная. Он молод, полон сил, высок, на него посматривают и молоденькие, и женщины постарше. У него нет пагубных пристрастий, он привык нести на себе ответственность – и как заведующий снабжением на заводе, и как воин светлых сил в борьбе с тёмными. Другими словами, жених хоть куда. И не для всех.
Приглашение на свадьбу Витьки Залесного стало главным сюрпризом прошлого года. Никогда даже приятелями не были, а про спасение жизни на катке Витька и не догадывался. Так с чего вдруг эта открытка с розами и изящными буквами?
Ответ Володя получил на самом торжестве. Его познакомили со свидетельницей, бывшей студенткой Витьки – точнее, уже Виктора Ивановича. Симпатичная, незамужняя, с безупречными манерами. Одна беда: молодая женщина была не из магической семьи, а Володя давно зарёкся от таких романов. Встречаться с Анной значило скрывать от неё очень важную часть жизни. Подобное творится сплошь и рядом, но маги, кажется, ничему не учатся. Комок проблем растёт, запутывается, адский механизм запускается и выходит из-под контроля в виде недоговорок, ссор и скандалов. И пусть Володе по-прежнему не нравилась магия, но есть такое понятие – «долг», и он будет сражаться на магическом фронте, раз необходимо. Поэтому той самой способна стать только волшебница.
В этот день Володю занесло в Ленинский район – худшее место для прогулок, которое можно представить: вечная толкучка и гололёд на широких улицах. Если бы не зачарованная подошва, Володя растянулся бы на льду, подобно вон тому школьнику с тяжеленным портфелем. Теперь портфель нараспашку, за пенал цепляется нога какой-то пожилой женщины. От падения её чудом удерживает сопровождающая девочка.
И так чуть ли не в каждом квартале: чем больше людей, тем чаще случаются мини-катастрофы. С другой стороны, Володя сюда не гулять пришёл: мама поручила ему купить картошки. Странно, но здесь она дешевле, чем дома. А ещё надо позвонить художнику и сказать, что сегодня не получится приехать.
Володя поискал глазами телефон и, увидев автомат на углу здания, направился к нему.
Тяжёлые сапоги, казалось, вдавливали снег в асфальт. Володя шёл, видя перед собой лишь телефон. Потом с картошкой разберётся. Сначала – позвонить единственному художнику, предложившему написать его портрет, и сказать, что у него не складывается. Потому что нужна картошка, обязательно дешёвая, и чтобы её купить, надо прийти на рынок, а для этого – пересечь шумную площадь, запруженную этими чёртовыми людьми.
Внезапно на виски надавило с одуряющей силой. Володя зашипел. Веки разом потяжелели, и усталость свалила бы его с ног, но его поддержал под руку какой-то прохожий.
– С вами всё в порядке?
Где-то рядом находится сильный маг, к тому же злой на весь мир, и я чувствую его боль, как свою. Разве что-то может быть в порядке?!
– Да, – Володя попытался улыбнуться. – Мне нужно к телефону.
Он не отказался от помощи: идти всего несколько метров, и лучше, чтобы рядом был хоть кто-то, пусть и обычный сухонький пенсионер в очках и коричневом пальто.
Володя слышал о магической эмпатии, но разве отнесёшься к такому всерьёз, пока сам не испытаешь? Некоторые волшебники чувствуют эмоции друг друга на расстоянии, как бывает у близнецов, но в магическом мире это куда более редкое явление. Странное чувство: цвета, звуки и запахи становятся многократно ярче и резче. Вот, например, пальто на спутнике уже не коричневое, а терракотовое. Пенсионеру трудно сглатывать, слюна скапливается и бултыхается во рту, а рубашка, которую старик надел под пальто, едва уловимо пахнет одеколоном.
– Спасибо, – с трудом проговорил Володя, добравшись до угла улицы.
Пенсионер кивнул и ушёл, а Володя только тогда вспомнил, что лишних денег у него нет. Что ж, придётся топать за картошкой, но купить поменьше и оставить две копейки на звонок.
Он бы так и поступил, а мимолётную мысль познакомиться со своим магическим близнецом отбросил бы за ненадобностью. Лишнее это, и вообще…
Но она сама вышла навстречу – высокая девушка в белой шубе и соболиной шапке, с выражением вражеского захватчика на лице и плотно сжатыми губами.
Володя многое мог ей сказать. Например, посоветовать развеять по ветру самодельного фантома: выглядит он ужасно, и ни один суррогат не заменит настоящих друзей. Или сказать, что она очень много времени проводит на улице – вон как её шуба пахнет морозом. Не холодно ли так часто гулять? Ещё Володя мог попросить девушку направить энергию в другое русло, а то ему от её эмоций странновато. Но он лишь спросил:
– Девушка, у вас не будет двух копеек?
1992 г.
Такси завернуло за угол и остановилось прямо у ворот детского сада. Ира улыбкой поблагодарила водителя, сунула ему в пятерню банкноту, потом глубоко вздохнула и открыла дверцу.
Стуча каблуками, Ира прошла в ворота, поднялась по низким ступеням и толкнула входные двери, а за ними другие – и застыла в холле напротив огромных часов. Всего-то четыре! А она торопилась. Можно было не брать такси. Это всё воспитательница виновата: позвонила Ире на работу, взбаламутила своим «Я хочу с вами побеседовать, гражданка Георгиева». И, конечно же, без заговорщицкого тона обойтись было никак нельзя. Дождаться, пока Ира приедет за сыном в обычное время, – тоже.
Ира сняла шапку и тряхнула волосами. Из-за неумехи-парикмахерши их теперь до обидного мало. Одно хорошо: новый шампунь для роста волос, заказанный в буржуйской Америке, действительно помогает. Скоро Ира снова будет щеголять чёрными локонами.
– Гражданка, вы бы прикрыли за собой, – вахтёрша в тёмно-синем халате возникла рядом, нависнув над Ирой. – Холодно же.
– Извините, я торопилась, – Ира улыбнулась, а про себя подумала, что с этаким характером здесь не задерживаются.
Пока вахтёрша шлёпала на своё место, Ира сощурилась ей вслед. Картинки ближайшего будущего этой женщины заплясали перед внутренним взором. Так и есть: увольнение через три недели. Досадно, но этот урок сослужит хорошую службу, потому что грубить совсем ни к чему.
Детский сад №432 был очень старым и уже лет десять назывался «Солнышко». На внушительной, опасно скользкой лестнице спотыкалось и падало не одно поколение воспитанников. Направо от неё коридор уводил в столовую, откуда доносился запах сладкой сдобы и компота из кураги. В столовой детские голоса сливались со взрослыми, переставлялись стулья, стучала и тренькала посуда, звуки переплетались и расходились, как узорная вязь на обоях.
Коридор налево вёл в кабинеты: к директору, к секретарю, в бухгалтерию. Все двери были закрыты, из-за одной слышалось ритмичное постукивание печатной машинки, за другой о чём-то спорили сотрудники.
Над лестницей, приветливо взирая на столовую, а рукой показывая в сторону административных помещений, висел портрет «дедушки Ленина». Надо же, Союза уже четыре месяца как не существует, а портрет до сих пор висит. Не знают, чем заменить, или просто не думали об этом?
– Сюда бы рисунки перенести, правда? – вполголоса заметила высокая полная женщина с химической завивкой на волосах.
Ира окинула её быстрым взором.
– Рисунки? А, вы о тех, которые на втором этаже?
– Да, – широкая улыбка сделала лицо собеседницы мягче и приятнее. – Моя дочка ходит в младшую группу. Они рисуют разные сценки из жизни. Городские прогулки, зоопарк, поездки на дачу – вот что объединяет, а не этот липовый вождь.
Ира посмотрела на женщину внимательнее. За одну только смелость её захотелось уважать. И аура… от неё исходит такая мощная магическая аура, которую не спутаешь ни с одной другой. Кому, как не волшебнице, знать это?
Собеседница поняла взгляд Иры и чуть наклонила голову.
– Елена.
– Ирина. Я три года вожу сына сюда. Почему мы до сих пор не встречались?
– Мы с дочкой в этом году пошли. Вы, наверное, позже забираете ребёнка, мы с мужем – раньше.
– Да, видимо, так.
Разговаривать с Еленой было легко, и плохое настроение Иры улетучилось само собой. Она чуть не пригласила волшебницу в гости, но тут звуки из правого крыла усилились, стали более суетливыми. По полу заскрипели стулья, по столешницам застучали стаканы, а строгие голоса воспитательниц повысились на тон-полтора, перекрывая звонкий смех и болтовню. Видимо, дети строились по парам.
Младшая группа вышла первой.
Улица встретила Лену шебуршанием машин, визгом проезжающей мимо скорой и нескончаемым потоком людей. Год назад Лена видела бы в жизни рядом с площадью только плюсы, но не теперь.
Она поправила волосы под шапкой, чуть сдвинула её на затылок, чтобы густой соболиный мех не лез в глаза, и зашагала по тротуару.
Постылый белый снег вокруг – и чёрная полоса в её жизни. Когда она стала замечать темноту мира? Со смерти Анны Яковлевны? Нет, эта женщина была обычной соседкой, которая вязала и сплетничала, а под конец жизни ополоумела. Старость, как известно, – не радость, и Лена отнеслась к потере соседки, как к чему-то грустному, но далёкому: жаль, конечно, а что делать?
Может, всё началось с переезда Люси в Вену? Однако любой институтский однокурсник был Лене ближе, чем старшая сестра, и прибавить к этому нечего.
Наверное, отсчет неприятностей можно вести с отдаления Сени. Он переехал в съёмную квартиру и неожиданно вслед за Люсей заболел Веной. Лена подозревала, что брат и сестра активно переписываются, иначе откуда такое единодушие? Но если старшей дочери папа смог выбить переезд, то для Сени этого сделать не получилось даже через связи. Брат, кажется, не слишком расстроился. «Заработаю денег, перееду в Москву, – отмахивался он. – Оттуда до Вены рукой подать». А всё же отношения с родителями и Леной у него… не то чтобы испортились, но в общении появилась какая-то горечь. На лице брата нет-нет да и проступали страдальческие морщины. И это в двадцать один год! Кроме того, он попросил, чтобы его называли Арсением, и Лена видела в этом плохой признак.
Потом было знакомство с Игорем и странные недоотношения, во время которых Лена убедилась: мужчина способен так вымотать нервы, что мало не покажется. Угораздило же её связаться с сыночком дипломата! У этих вся жизнь – игра и развлечения.
Потрепал нервы и переезд. Постоянная беготня, суета, груды бумажек, без которых в Советском Союзе человек – не человек вовсе. Результат – плюс 15 кг к обычному Лениному весу и бессонница по ночам. Занятия с хранительницей немного приводили в чувство, но от переживаний не спасали.
В довершение ко всему новой порцией дёгтя, да не ложкой, а целой канистрой, стали частые столкновения с силами зла. Раньше демоны и колдуны атаковали скорее из-за своей тёмной природы, чем ради какой-то цели. Поэтому победить их не составляло труда. Теперь же у врагов появились группировки, кланы, лозунги и самое грозное – сильные лидеры. Когда Лена думала об этом, ей представлялось, как бесформенные тени соединяются в пятно размером с дом. Оно увеличивается, чернота густеет и превращается в смолу, которая растекается по земле. Достаточно одной спички, чтобы разгорелось пламя. Её пока никто не зажёг, слово «война» даже шёпотом не произносилось, но Лене казалось, что чья-то рука уже держит эту спичку на весу.
Впрочем, всегда можно найти успокоение в том, что обычные люди никогда не увидят, да и практика для «большой игры» не помешает.
Лена замедлила шаг, стянула белые вязаные перчатки с пальцев, прикрыла глаза и чуть опустила голову, сосредоточиваясь. Энергия забралась под ногти, пронзила кожу Лены силой и светом, потекла по венам, сделала её единой со снегом и каждой снежинкой, с деревьями, кроны которых качаются от ветра, с улицами – этими жилами в теле Города.
По слабым колебаниям чужой энергии Лена поняла, что неподалёку находится волшебник – всего один, да и то в двух кварталах от неё. В остальном всё чисто, и очень удачно.
От кругового движения Лениного пальца воздух словно подёрнулся пеленой и свернулся. Образовавшаяся воронка сначала была диаметром с кулак, затем разрослась до размеров акробатического обруча. Она собачкой следовала за Леной и, помимо снежных хлопьев, вбирала в себя спичечные коробки, остатки пожухлых листьев, осколки стеклянных бутылок и прочий мусор. Лена краем глаза посматривала на своё творение. То, что выглядело некрасиво, она распыляла или крошила беззвучными заклинаниями.
Скоро щепки, крошево, песчинки и соринки образовали человеческий силуэт. Лена заклинанием закрыла воронку, на месте которой появилась мерцающая фигура. Лена сотворила для неё мужской костюм, но побоялась придать лицу конкретные черты. Отчасти потому, что не хотела сходства спутника с Игорем, отчасти из-за того, что это обычное заклинание – незачем стараться, как на экзамене.
– Он играл со мной, понимаешь… Говорил, что любит и хочет жениться, называл своей невестой, но ему нужна была не я, а жилетка, чтобы поплакаться о своих проблемах. О моих он и не помнил. Сколько раз он «забывал» о наших свиданиях! Опаздывал, вообще не приходил. А я ждала его. Ненавижу!
Люди плыли мимо серой безликой массой, мерцающий джентльмен понимающе кивал Лене и шёл с ней нога в ногу. Порадоваться бы оттого, что у неё есть с кем поделиться переживаниями, но если бы радость измеряли в градусах, то на Ленином термометре было бы -50.
– Потом Игорь стал запугивать, вымогать деньги, потому что у него якобы появились проблемы. Другая у него появилась, вот что. Разукрашенная фифочка, которой подавай шубки да драгоценные камни. Фффу! Я увидела её в его мыслях, а о позе лучше промолчу. Ах, он любит маленьких и стройных? А большая высокая Лена ему уже не нравится?! Я и послала его к чёрту, но ведь могла бы и в другое измерение.
Безликий спутник повернул к Лене голову.
– Да-да, знаю, это запрещено. Я обошлась без магии.
Лену обогнала держащаяся за руки парочка. Парень посмотрел на Лену во все глаза, и она ещё больше сбавила шаг. Магов поблизости точно нет, обычные люди не могут ни видеть её спутника, ни слышать, что она с ним разговаривает. Для прохожих она просто молча идёт по улице.
Лена глянула в витрину ближайшего магазина и поймала отражение своего лица – раскрасневшегося, со злыми сощуренными глазами. «Просто молча идёт»?! Да будь она из высших, в наказание за такую «маскировку» она сама бы отправила себя в другое измерение.
Лена попыталась расслабиться, однако влюблённая парочка, как назло, всё ворковала в её ушах. Или это другая пара? Этих влюблённых не поймёшь: вездесущие, как противный снег.
– Ужасный день и мерзкий снег.
Волшебный спутник Лены энергично закивал.
***
Быть неженатым почти в тридцать пять – что бы на это сказали отец, деды и прадеды Володи, у которых было заведено жениться до двадцати пяти? Наверное, то же самое, что регулярно повторяет его мать: «Вон сколько девушек хороших, выбирай любую». Но Володе нужна была не хорошая, а самая достойная. Он молод, полон сил, высок, на него посматривают и молоденькие, и женщины постарше. У него нет пагубных пристрастий, он привык нести на себе ответственность – и как заведующий снабжением на заводе, и как воин светлых сил в борьбе с тёмными. Другими словами, жених хоть куда. И не для всех.
Приглашение на свадьбу Витьки Залесного стало главным сюрпризом прошлого года. Никогда даже приятелями не были, а про спасение жизни на катке Витька и не догадывался. Так с чего вдруг эта открытка с розами и изящными буквами?
Ответ Володя получил на самом торжестве. Его познакомили со свидетельницей, бывшей студенткой Витьки – точнее, уже Виктора Ивановича. Симпатичная, незамужняя, с безупречными манерами. Одна беда: молодая женщина была не из магической семьи, а Володя давно зарёкся от таких романов. Встречаться с Анной значило скрывать от неё очень важную часть жизни. Подобное творится сплошь и рядом, но маги, кажется, ничему не учатся. Комок проблем растёт, запутывается, адский механизм запускается и выходит из-под контроля в виде недоговорок, ссор и скандалов. И пусть Володе по-прежнему не нравилась магия, но есть такое понятие – «долг», и он будет сражаться на магическом фронте, раз необходимо. Поэтому той самой способна стать только волшебница.
В этот день Володю занесло в Ленинский район – худшее место для прогулок, которое можно представить: вечная толкучка и гололёд на широких улицах. Если бы не зачарованная подошва, Володя растянулся бы на льду, подобно вон тому школьнику с тяжеленным портфелем. Теперь портфель нараспашку, за пенал цепляется нога какой-то пожилой женщины. От падения её чудом удерживает сопровождающая девочка.
И так чуть ли не в каждом квартале: чем больше людей, тем чаще случаются мини-катастрофы. С другой стороны, Володя сюда не гулять пришёл: мама поручила ему купить картошки. Странно, но здесь она дешевле, чем дома. А ещё надо позвонить художнику и сказать, что сегодня не получится приехать.
Володя поискал глазами телефон и, увидев автомат на углу здания, направился к нему.
Тяжёлые сапоги, казалось, вдавливали снег в асфальт. Володя шёл, видя перед собой лишь телефон. Потом с картошкой разберётся. Сначала – позвонить единственному художнику, предложившему написать его портрет, и сказать, что у него не складывается. Потому что нужна картошка, обязательно дешёвая, и чтобы её купить, надо прийти на рынок, а для этого – пересечь шумную площадь, запруженную этими чёртовыми людьми.
Внезапно на виски надавило с одуряющей силой. Володя зашипел. Веки разом потяжелели, и усталость свалила бы его с ног, но его поддержал под руку какой-то прохожий.
– С вами всё в порядке?
Где-то рядом находится сильный маг, к тому же злой на весь мир, и я чувствую его боль, как свою. Разве что-то может быть в порядке?!
– Да, – Володя попытался улыбнуться. – Мне нужно к телефону.
Он не отказался от помощи: идти всего несколько метров, и лучше, чтобы рядом был хоть кто-то, пусть и обычный сухонький пенсионер в очках и коричневом пальто.
Володя слышал о магической эмпатии, но разве отнесёшься к такому всерьёз, пока сам не испытаешь? Некоторые волшебники чувствуют эмоции друг друга на расстоянии, как бывает у близнецов, но в магическом мире это куда более редкое явление. Странное чувство: цвета, звуки и запахи становятся многократно ярче и резче. Вот, например, пальто на спутнике уже не коричневое, а терракотовое. Пенсионеру трудно сглатывать, слюна скапливается и бултыхается во рту, а рубашка, которую старик надел под пальто, едва уловимо пахнет одеколоном.
– Спасибо, – с трудом проговорил Володя, добравшись до угла улицы.
Пенсионер кивнул и ушёл, а Володя только тогда вспомнил, что лишних денег у него нет. Что ж, придётся топать за картошкой, но купить поменьше и оставить две копейки на звонок.
Он бы так и поступил, а мимолётную мысль познакомиться со своим магическим близнецом отбросил бы за ненадобностью. Лишнее это, и вообще…
Но она сама вышла навстречу – высокая девушка в белой шубе и соболиной шапке, с выражением вражеского захватчика на лице и плотно сжатыми губами.
Володя многое мог ей сказать. Например, посоветовать развеять по ветру самодельного фантома: выглядит он ужасно, и ни один суррогат не заменит настоящих друзей. Или сказать, что она очень много времени проводит на улице – вон как её шуба пахнет морозом. Не холодно ли так часто гулять? Ещё Володя мог попросить девушку направить энергию в другое русло, а то ему от её эмоций странновато. Но он лишь спросил:
– Девушка, у вас не будет двух копеек?
Глава 4
1992 г.
Такси завернуло за угол и остановилось прямо у ворот детского сада. Ира улыбкой поблагодарила водителя, сунула ему в пятерню банкноту, потом глубоко вздохнула и открыла дверцу.
Стуча каблуками, Ира прошла в ворота, поднялась по низким ступеням и толкнула входные двери, а за ними другие – и застыла в холле напротив огромных часов. Всего-то четыре! А она торопилась. Можно было не брать такси. Это всё воспитательница виновата: позвонила Ире на работу, взбаламутила своим «Я хочу с вами побеседовать, гражданка Георгиева». И, конечно же, без заговорщицкого тона обойтись было никак нельзя. Дождаться, пока Ира приедет за сыном в обычное время, – тоже.
Ира сняла шапку и тряхнула волосами. Из-за неумехи-парикмахерши их теперь до обидного мало. Одно хорошо: новый шампунь для роста волос, заказанный в буржуйской Америке, действительно помогает. Скоро Ира снова будет щеголять чёрными локонами.
– Гражданка, вы бы прикрыли за собой, – вахтёрша в тёмно-синем халате возникла рядом, нависнув над Ирой. – Холодно же.
– Извините, я торопилась, – Ира улыбнулась, а про себя подумала, что с этаким характером здесь не задерживаются.
Пока вахтёрша шлёпала на своё место, Ира сощурилась ей вслед. Картинки ближайшего будущего этой женщины заплясали перед внутренним взором. Так и есть: увольнение через три недели. Досадно, но этот урок сослужит хорошую службу, потому что грубить совсем ни к чему.
Детский сад №432 был очень старым и уже лет десять назывался «Солнышко». На внушительной, опасно скользкой лестнице спотыкалось и падало не одно поколение воспитанников. Направо от неё коридор уводил в столовую, откуда доносился запах сладкой сдобы и компота из кураги. В столовой детские голоса сливались со взрослыми, переставлялись стулья, стучала и тренькала посуда, звуки переплетались и расходились, как узорная вязь на обоях.
Коридор налево вёл в кабинеты: к директору, к секретарю, в бухгалтерию. Все двери были закрыты, из-за одной слышалось ритмичное постукивание печатной машинки, за другой о чём-то спорили сотрудники.
Над лестницей, приветливо взирая на столовую, а рукой показывая в сторону административных помещений, висел портрет «дедушки Ленина». Надо же, Союза уже четыре месяца как не существует, а портрет до сих пор висит. Не знают, чем заменить, или просто не думали об этом?
– Сюда бы рисунки перенести, правда? – вполголоса заметила высокая полная женщина с химической завивкой на волосах.
Ира окинула её быстрым взором.
– Рисунки? А, вы о тех, которые на втором этаже?
– Да, – широкая улыбка сделала лицо собеседницы мягче и приятнее. – Моя дочка ходит в младшую группу. Они рисуют разные сценки из жизни. Городские прогулки, зоопарк, поездки на дачу – вот что объединяет, а не этот липовый вождь.
Ира посмотрела на женщину внимательнее. За одну только смелость её захотелось уважать. И аура… от неё исходит такая мощная магическая аура, которую не спутаешь ни с одной другой. Кому, как не волшебнице, знать это?
Собеседница поняла взгляд Иры и чуть наклонила голову.
– Елена.
– Ирина. Я три года вожу сына сюда. Почему мы до сих пор не встречались?
– Мы с дочкой в этом году пошли. Вы, наверное, позже забираете ребёнка, мы с мужем – раньше.
– Да, видимо, так.
Разговаривать с Еленой было легко, и плохое настроение Иры улетучилось само собой. Она чуть не пригласила волшебницу в гости, но тут звуки из правого крыла усилились, стали более суетливыми. По полу заскрипели стулья, по столешницам застучали стаканы, а строгие голоса воспитательниц повысились на тон-полтора, перекрывая звонкий смех и болтовню. Видимо, дети строились по парам.
Младшая группа вышла первой.
