Чувствовала ли я усталость после работы? Жаль, что можно сказать только “да” или “нет”, а то я бы выбрала вариант “тотальную”. Случалось ли, что приходилось задерживаться после окончания рабочего дня? Хм, проще перечислить, когда я уходила вовремя.
– Правда ли, что многие события в вашей жизни связаны с работой? – нет, собеседница не меняла тон, это для меня вопрос оказался особенным.
Андрей… Мужчина, из-за которого я осталась в лицее на полтора учебных года дольше, чем планировала. Человек, на которого злилась и обижалась, но которому без колебаний простила бы всё, если бы он предложил мне общаться. Или написал бы с пожеланиями счастья.
– Да, – решительно ответила я. – Связаны.
Теперь каждую неделю я должна была приходить на биржу за списком потенциально подходящих вакансий, но мысль об устройстве куда-либо навевала тоску. Чтобы снова в моей жизни появились эти отчёты, эти стопки тетрадей, эти воспитательные беседы??? Лучше уж фриланс и репетиторство.
Дома я села за рассказ, но работа не пошла: что ни предложение, то зачёркнуто, и так пять строчек подряд. “Не мой день”, – призналась я себе, убирая тетрадь в нижний ящик книжного шкафа.
После занятия по скайпу я вытолкнула себя на улицу: хотя осень уже брала своё и одеваться теплее не хотелось, дома находиться было ещё неприятнее.
– Погуляю часок, – сказала я в пространство.
– Давай, пока, – бесцветно откликнулась из зала мама.
Именно в октябре я полюбила гулять вечерами, проходить мимо лицея, видя свет в окне Андреиного кабинета. Осознание, что я приближаюсь к Андрею хотя бы территориально, будоражило кровь и заставляло сердце трепетать. Ещё бы! Ведь у меня появилась тайна, в которую я не посвящала никого, включая ближайших подруг. Я вспоминала свой давний сон про психолога и историю, которую она рассказывала, но, в очередной раз уходя в сумерки, отмахивалась от лишних мыслей. Если со мной что-нибудь произойдёт, это будет, к примеру, нападение грабителей – непременно неподалёку от лицея. И тут, конечно же, рядом окажется Андрей. Он поможет мне (никаких спасений! что я, беззащитная девочка?), я напоследок ударю зачинщика и вместе с Андреем укачу от этих отморозков.
“Или вот ещё сюжет, – фантазировала я, бредя по парковой аллее. – Попадём мы с Андреем в параллельный мир, где нам предстоит сражаться бок о бок против сил зла. Мы будем ссориться – а как же иначе, после того, как отвратительно он себя вёл? Я ему всё припомню. Но враги ведь не дремлют, перед лицом опасности необходимо объединиться. И мы объединимся: он – воин поневоле, который смог вытащить меч из камня, и я – волшебница, родившаяся в год дракона и потому владеющая особенно сильной магией”.
Я свернула на дорожку поуже, и гравий весело зашоркал под моими сапогами. Когда это я успела пойти в два раза быстрее? Наверное, сами мысли подгоняют – и азарт.
“Там, в параллельном мире, мне удастся поразить Андрея. Он ведь не знает, что я владею немецким, пою на языке и у меня неплохое произношение. А вдруг перед нами стена вырастет, как в “Игре престолов”? И разрушить её можно будет только песней на немецком… Я буду петь, прислонив ладонь к этому льду, и от неё будет исходить яркий-яркий свет. Он растопит лёд, и стена рухнет. На меня попытается напасть один из приспешников врага, но Андрей быстрым и точным ударом отправит его в нокаут”.
Я представляла сражения с чудовищами, слышала слова заклинаний и видела внутренним взором магические вспышки… Улыбка подрагивала на моих пересохших губах. В плеере как раз началась торжественная инструментальная композиция под названием “Hero’s Return”.
“О да, мы победим зло и вернёмся домой. Пройдёт ещё пара месяцев, прежде чем жизнь вернётся в прежнее русло и мы привыкнем не просыпаться по ночам от кошмаров. Однажды я буду идти с работы и увижу возле подъезда знакомую серебристую машину. И Андрей выйдет из неё с букетом алых роз…”
Дорожка вывела меня на детскую площадку, откуда уже виднелись лицейские окна. Но, привычно найдя глазами заветный проём на втором этаже, я рвано выдохнула: в нём только что погас свет.
Сердце взлетело и тут же сжалось. Если я потороплюсь, смогу пересечься с Андреем на парковке. От страха вспотели пальцы, но я решилась и прибавила шаг.
Я не успела. В своём воображении я сражалась с демонами, летала на драконе и побеждала тьму. Но в реальности не успела пересечься с человеком, в которого была влюблена. На моих глазах Андрей сел в машину и уехал, и мне даже не пришло в голову окликнуть его.
Когда я вернулась домой, папа уже был на дежурстве, а мама смотрела телевизор, из которого доносились чьи-то слова и аплодисменты.
Я буквально ввалилась в зал и скинула с плеча сумку. Она уныло повисла на подлокотнике дивана, а я уселась за компьютер.
– Всё хорошо?
– Да, мам, да. Что смотришь?
Она сказала. Какой-то концерт, чему-то посвящён… Не суть важно.
Я открыла дневник. Пальцы лихорадочно застучали по клавиатуре, пропуская или путая буквы: “Сегодня разминулась с ним буквально на полминуты. Почему??? Больно. Так больно. ТАК больно!!!”
К счастью, на сцену вышел Лев Лещенко и мама засмотрелась на любимого исполнителя юности. В чём я точно не нуждалась, так это в чьём-либо пристальном взгляде. Изнутри жгло и мурыжило саднящее чувство, будто во мне разлили кислоту и теперь она разъедает мои внутренности. Как это проявлялось внешне, можно было только догадываться.
23.10.15. Ура! Наконец-то мы с девочками собрались – и где! В “Перчини” – лучшем месте для ностальгических встреч! Я, Тори, Гретт, Ира, Алина, Вероника… Давно я не смеялась так заливисто, давно не болтала столь оживлённо, не замечая никого вокруг.
Правда, пока Ира уточняла что-то у официанта, я всё же огляделась – и сразу встретилась глазами с Андреем. Он сидел за соседним столиком в компании молодого человека и девушки. В парне я без труда узнала Николая. Девушка, незнакомая мне брюнетка со стрижкой-каре, была его спутницей, о чём красноречиво говорили их объятия. А вот Андрей был без пары, и его неловкость так бросалась в глаза, что меня пробрала дрожь. Он снова посмотрел на меня – и покраснел, опустил голову. Чёрт! Никогда я не видела Андрея таким уязвимым!
Не знаю, насколько это случайное пересечение меня подтолкнуло, но на следующей неделе я вернулась в лицей. Мне удалось договориться с директором, что я буду работать только по субботам с утра, вести один или два урока у пятого класса.
В коридоре мне встретился довольный Андрей. Светлая улыбка, радость до небес… Мы просто поздоровались, но его настроение вмиг передалось мне. Так же широко улыбаясь, я зашла к Елене Владимировне. Нужно было обговорить несколько рабочих моментов, но как тут сосредоточишься, когда в коридоре Андрей, не скрывая эмоций, пританцовывает и потирает руки… Я рассмеялась такой детской непосредственности, а по сердцу разлилось тепло.
Мы снова работали вместе, улыбались друг другу, одновременно заканчивали фразы и соприкасались пальцами. А однажды Андрей, перехватив меня после работы, сказал:
– Приходите на следующей неделе в 19:30, когда ваши закончат. Тогда поговорим и решим, будем общаться или нет.
А что, это была замечательная мысль: дождаться следующей недели, прийти во вторник – нынешний день Андрея, – сказать что-то вроде “Вы сами назначили мне встречу. Во сне”. Посмеяться. А потом поговорить о серьёзном и важном. Сколько можно ждать? Прорабатывать в фантазиях разговор за разговором, воображать бесчисленное множество бесед, прокручивать их в голове, а что-то даже озвучивать… Да, эта “проработка” сглаживала мою злость и обиду на пассивность Андрея и смягчала дискомфорт. Но! Это ведь не было настоящим.
Упущенные возможности, неиспользованные шансы, удачные идеи, приходящие только “опосля”… Впору было заполнять персональный альбом ошибок, как в детстве – альбомы с наклейками.
Я пришла в лицей пару дней спустя повидать своих приятельниц. С Андреем тоже пересеклась. После приветствий он сподобился-таки произнести несколько слов, но совсем не те, что во сне:
– Они все на методобъединении. Скоро закончится уже, – и прошёл мимо.
В учительской никого не было, кроме двух новых сотрудниц, которых я не знала, поэтому я уселась поудобнее на скамейку в коридоре и достала телефон. За просмотром новостей не замечаешь времени, и, когда дверь кабинета совещаний отворилась, я с трудом вынырнула обратно в реальность.
Приятельницы вышли вместе, что-то активно обсуждая, и я тут же отметила, что новый учебный год – для многих перемены не только в жизни, но и во внешности.
– Ир, тебе этот бордовый идёт намного лучше чёрного, – сразу после приветствий кивнула я на шевелюру Бобрика. – Такой богатый цвет, просто отличный!
– Спасибо, радость моя!
– А ты, Ник, выросла, я смотрю.
Вероника хохотнула, кокетливо выставив ножку.
– Ты же не носила каблуки. Или это разовый выход?
– Нет, “так я теперь буду выглядеть всегда”, – процитировала Ника героиню известного фильма.
– У Ники появился кавалер, – заговорщицким тоном обронила Алина.
– Вооот в чём дело… – протянула я. – Лин, а ты постройнела.
Чернильная сестра цокнула в своей манере и махнула.
– Немудрено. С нашей-то работой.
– Да и парень есть, – ткнула её под бок Ира. – Антон, кажется?
– Не кажется, – смутилась Алина.
Я рассмеялась. Внутри разливалось тепло и… облегчение.
– Ого! Похоже, это действительно год перемен. А Тори где?
– Как, ты не знаешь? – Ника сделала большие глаза. – Она в декрет ушла.
Я моргнула. В августе Тори не показалась мне округлившейся. Впрочем, я и не присматривалась…
– Срок небольшой, – понизила голос Алина, опередив мой вопрос. – Она думала доработать хотя бы до конца полугодия, но вмешался муж. У Вики, оказывается, со здоровьем проблемы, ей надо беречься.
– Ммм, ну тогда, конечно… А у Гретт сегодня метод-день, да?
– Да, – Алина лучезарно улыбнулась кому-то за моей спиной, и я обернулась.
К нам подошла Тамара Алексеевна.
– Ну что, как жизнь? – спросила она нарочито строго, оглядывая меня с головы до ног.
– Всё хорошо, – сдержанно кивнула я. Как начальницу я её подвела, но даже после этого можно ведь сохранить нормальные человеческие отношения? Да? Нет?
Я улыбнулась приятельницам и позволила Тамаре Алексеевне увести меня в сторону. Я молчала: что бы ни сказала директор, это будет напрямик, без экивоков, стоило только подождать.
Наконец её пурпурно-алые губы разомкнулись:
– Я хочу предложить тебе вернуться. Репетиторские курсы русского как иностранного. Как тебе?
Как мне?! Я помедлила, подбирая слова.
– Эммм… Для такого нужны ресурсы, программы… Это ведь только в проекте?
– Конечно, в проекте. В ближайшие месяцы точно будет не до этого, но если в следующем полугодии? – Тамара Алексеевна посмотрела выжидающе.
– Мне надо подумать, – честность важнее всего. – Будут свои… нюансы.
Кажется, директор оценила мою деликатность. Кто же ставит условия? А вот обговорить нюансы – совсем другое дело.
– Я ушла из-за огромного количества бумажной работы. Это вы знаете. Поэтому мне необходим минимум отчётности, группы не больше десяти человек и никаких дополнительных занятий.
Тамара Алексеевна покивала, пожевала губами.
– Поняла тебя. Ну, приходи в январе, после каникул. Поговорим более обстоятельно.
И только когда я уже возвращалась домой, в голове забилась мысль: “А правда ли мне это нужно?”
Снова работать в знакомом коллективе, с родными приятельницами, пересекаться с бывшими учениками… Конечно, Андрея я тоже учитывала. До дрожи хотелось повести себя с ним СОВСЕМ иначе, показать себя сильной и гордой, как любимые героини фильмов и книг, и закрыть гештальт. “Входя во второй раз в одну и ту же реку, не забывайте, что заставило вас из неё выйти”, – сразу вспомнилась фраза. Впрочем, если Тамара Алексеевна действительно меня поняла… Посмотрим. Может, мои сны хотя бы частично сбудутся.
Той осенью я часами искала в интернете фото Андрея, пересматривала его конкурсные видео и могла бы дать фору любой влюблённой в своего кумира фанатке. Как-то раз поиск вывел меня на фотоальбомы одного из педагогических сайтов. Я вперилась в экран, рассматривая фото с семинаров. Вот и Андрей. Только… что-то подозрительно близко к нему стоит эта невысокая хрупкая блондинка. А на следующем фото… он что, её обнимает? Действительно! Но часто ли обнимаются коллеги-сверстники противоположного пола?
Внутри всё сжалось… и покатилось в пропасть, когда я приметила на шее таинственной коллеги Андрея медальон. Круглый, на чёрном шнурке.
Сохранить фото на компьютер получилось не сразу: пальцы промахивались и соскальзывали с кнопок. Да ещё и “Фотошоп” упрямился, не желая работать с файлом.
Наконец я смогла открыть фото. Увеличила масштаб и вперилась в экран напряжёнными глазами. Пегас или нет? Потому что если да… Собственно, а что тогда? Ничего, просто я проплачу всю ночь и наутро придётся делать на глаза чайные примочки. По опыту, они помогают лучше “Визина”.
Эксперименты с яркостью и чёткостью результатов не дали. Как я ни старалась, изображение на медальоне оставалось неразличимым, будто за туманной пеленой.
Я уронила голову на стол, сразу вспомнив знаменитые мемы про “Убиться головой об…” А когда подняла взгляд на экран, то наткнулась на дату: 2012 год.
Вслед за облегчением пришёл стыд. Как я могла подумать, что Андрей передарил Пегаса? Сказал же: “Буду носить”. С другой стороны, он много чего говорил…
И всё-таки… что это за девушка?
Пара просмотренных статей, нехитрых манипуляций в поисковике – и я узнала, что это та самая Нателла, бывшая невеста Андрея. Я глубоко вздохнула и откинулась в кресле. Бывшая, да ещё и замужняя, не представляет угрозы. Последняя фотография, на которой Нателла и Андрей стоят рядом, датирована январём 2013, и на ней уже маячит будущий соперник Андрея, Павел Викторович.
А вот стихи Нателлы – это более любопытно. Я окинула взглядом её страницу на сайте “Стихи.ру” и замерла, не решаясь открыть стихотворения за 2012. Андрей. Там будет что-то, связанное с ним. Наверняка Нателла посвятила ему не одно произведение, с девушкой-филологом не могло быть иначе.
Ладно. Я щёлкнула мышкой, открыла первое стихотворение и принялась читать.
Три дня спустя, прогоняя осень, завыли по-настоящему зимние ветры.
Я сидела за компьютером, попивая чай с чабрецом и мятой – лучшее и самое вкусное снотворное, – и делилась своими наблюдениями с Лаурин:
– Всё, как рассказывала Надежда Денисовна. Но очень тонко и в стихах. История прослеживается, только если знать, что к чему. Почти все стихи об Андрее. Вот, например, – я пробежалась глазами по открытой заранее странице, – галстук в тон глазам, необычный голос, густые брови. Это стопроцентное попадание в образ. А в другом стихотворении упоминается дом Андрея. Там правда есть парикмахерская “Сказка”.
Лаурин подалась вперёд.
– А ты была у него?
– Что ты, нет! Просто в учительской одно время висел лист с адресами сотрудников. Уж его-то адрес я запомню!
Собеседница хмыкнула.
– Может, ещё понадобится.
– В смысле?
– Ну, если человек попал в воронку, то для спасения он должен идти на глубину, так?
Я кивнула.
– Здесь то же самое, – микрофон-петелька, закреплённый на футболке Лаурин, неудачно повернулся, и помехи “съели” часть звуков.
– Правда ли, что многие события в вашей жизни связаны с работой? – нет, собеседница не меняла тон, это для меня вопрос оказался особенным.
Андрей… Мужчина, из-за которого я осталась в лицее на полтора учебных года дольше, чем планировала. Человек, на которого злилась и обижалась, но которому без колебаний простила бы всё, если бы он предложил мне общаться. Или написал бы с пожеланиями счастья.
– Да, – решительно ответила я. – Связаны.
Теперь каждую неделю я должна была приходить на биржу за списком потенциально подходящих вакансий, но мысль об устройстве куда-либо навевала тоску. Чтобы снова в моей жизни появились эти отчёты, эти стопки тетрадей, эти воспитательные беседы??? Лучше уж фриланс и репетиторство.
Дома я села за рассказ, но работа не пошла: что ни предложение, то зачёркнуто, и так пять строчек подряд. “Не мой день”, – призналась я себе, убирая тетрадь в нижний ящик книжного шкафа.
После занятия по скайпу я вытолкнула себя на улицу: хотя осень уже брала своё и одеваться теплее не хотелось, дома находиться было ещё неприятнее.
– Погуляю часок, – сказала я в пространство.
– Давай, пока, – бесцветно откликнулась из зала мама.
Именно в октябре я полюбила гулять вечерами, проходить мимо лицея, видя свет в окне Андреиного кабинета. Осознание, что я приближаюсь к Андрею хотя бы территориально, будоражило кровь и заставляло сердце трепетать. Ещё бы! Ведь у меня появилась тайна, в которую я не посвящала никого, включая ближайших подруг. Я вспоминала свой давний сон про психолога и историю, которую она рассказывала, но, в очередной раз уходя в сумерки, отмахивалась от лишних мыслей. Если со мной что-нибудь произойдёт, это будет, к примеру, нападение грабителей – непременно неподалёку от лицея. И тут, конечно же, рядом окажется Андрей. Он поможет мне (никаких спасений! что я, беззащитная девочка?), я напоследок ударю зачинщика и вместе с Андреем укачу от этих отморозков.
“Или вот ещё сюжет, – фантазировала я, бредя по парковой аллее. – Попадём мы с Андреем в параллельный мир, где нам предстоит сражаться бок о бок против сил зла. Мы будем ссориться – а как же иначе, после того, как отвратительно он себя вёл? Я ему всё припомню. Но враги ведь не дремлют, перед лицом опасности необходимо объединиться. И мы объединимся: он – воин поневоле, который смог вытащить меч из камня, и я – волшебница, родившаяся в год дракона и потому владеющая особенно сильной магией”.
Я свернула на дорожку поуже, и гравий весело зашоркал под моими сапогами. Когда это я успела пойти в два раза быстрее? Наверное, сами мысли подгоняют – и азарт.
“Там, в параллельном мире, мне удастся поразить Андрея. Он ведь не знает, что я владею немецким, пою на языке и у меня неплохое произношение. А вдруг перед нами стена вырастет, как в “Игре престолов”? И разрушить её можно будет только песней на немецком… Я буду петь, прислонив ладонь к этому льду, и от неё будет исходить яркий-яркий свет. Он растопит лёд, и стена рухнет. На меня попытается напасть один из приспешников врага, но Андрей быстрым и точным ударом отправит его в нокаут”.
Я представляла сражения с чудовищами, слышала слова заклинаний и видела внутренним взором магические вспышки… Улыбка подрагивала на моих пересохших губах. В плеере как раз началась торжественная инструментальная композиция под названием “Hero’s Return”.
“О да, мы победим зло и вернёмся домой. Пройдёт ещё пара месяцев, прежде чем жизнь вернётся в прежнее русло и мы привыкнем не просыпаться по ночам от кошмаров. Однажды я буду идти с работы и увижу возле подъезда знакомую серебристую машину. И Андрей выйдет из неё с букетом алых роз…”
Дорожка вывела меня на детскую площадку, откуда уже виднелись лицейские окна. Но, привычно найдя глазами заветный проём на втором этаже, я рвано выдохнула: в нём только что погас свет.
Сердце взлетело и тут же сжалось. Если я потороплюсь, смогу пересечься с Андреем на парковке. От страха вспотели пальцы, но я решилась и прибавила шаг.
Я не успела. В своём воображении я сражалась с демонами, летала на драконе и побеждала тьму. Но в реальности не успела пересечься с человеком, в которого была влюблена. На моих глазах Андрей сел в машину и уехал, и мне даже не пришло в голову окликнуть его.
Когда я вернулась домой, папа уже был на дежурстве, а мама смотрела телевизор, из которого доносились чьи-то слова и аплодисменты.
Я буквально ввалилась в зал и скинула с плеча сумку. Она уныло повисла на подлокотнике дивана, а я уселась за компьютер.
– Всё хорошо?
– Да, мам, да. Что смотришь?
Она сказала. Какой-то концерт, чему-то посвящён… Не суть важно.
Я открыла дневник. Пальцы лихорадочно застучали по клавиатуре, пропуская или путая буквы: “Сегодня разминулась с ним буквально на полминуты. Почему??? Больно. Так больно. ТАК больно!!!”
К счастью, на сцену вышел Лев Лещенко и мама засмотрелась на любимого исполнителя юности. В чём я точно не нуждалась, так это в чьём-либо пристальном взгляде. Изнутри жгло и мурыжило саднящее чувство, будто во мне разлили кислоту и теперь она разъедает мои внутренности. Как это проявлялось внешне, можно было только догадываться.
23.10.15. Ура! Наконец-то мы с девочками собрались – и где! В “Перчини” – лучшем месте для ностальгических встреч! Я, Тори, Гретт, Ира, Алина, Вероника… Давно я не смеялась так заливисто, давно не болтала столь оживлённо, не замечая никого вокруг.
Правда, пока Ира уточняла что-то у официанта, я всё же огляделась – и сразу встретилась глазами с Андреем. Он сидел за соседним столиком в компании молодого человека и девушки. В парне я без труда узнала Николая. Девушка, незнакомая мне брюнетка со стрижкой-каре, была его спутницей, о чём красноречиво говорили их объятия. А вот Андрей был без пары, и его неловкость так бросалась в глаза, что меня пробрала дрожь. Он снова посмотрел на меня – и покраснел, опустил голову. Чёрт! Никогда я не видела Андрея таким уязвимым!
Не знаю, насколько это случайное пересечение меня подтолкнуло, но на следующей неделе я вернулась в лицей. Мне удалось договориться с директором, что я буду работать только по субботам с утра, вести один или два урока у пятого класса.
В коридоре мне встретился довольный Андрей. Светлая улыбка, радость до небес… Мы просто поздоровались, но его настроение вмиг передалось мне. Так же широко улыбаясь, я зашла к Елене Владимировне. Нужно было обговорить несколько рабочих моментов, но как тут сосредоточишься, когда в коридоре Андрей, не скрывая эмоций, пританцовывает и потирает руки… Я рассмеялась такой детской непосредственности, а по сердцу разлилось тепло.
Мы снова работали вместе, улыбались друг другу, одновременно заканчивали фразы и соприкасались пальцами. А однажды Андрей, перехватив меня после работы, сказал:
– Приходите на следующей неделе в 19:30, когда ваши закончат. Тогда поговорим и решим, будем общаться или нет.
А что, это была замечательная мысль: дождаться следующей недели, прийти во вторник – нынешний день Андрея, – сказать что-то вроде “Вы сами назначили мне встречу. Во сне”. Посмеяться. А потом поговорить о серьёзном и важном. Сколько можно ждать? Прорабатывать в фантазиях разговор за разговором, воображать бесчисленное множество бесед, прокручивать их в голове, а что-то даже озвучивать… Да, эта “проработка” сглаживала мою злость и обиду на пассивность Андрея и смягчала дискомфорт. Но! Это ведь не было настоящим.
Упущенные возможности, неиспользованные шансы, удачные идеи, приходящие только “опосля”… Впору было заполнять персональный альбом ошибок, как в детстве – альбомы с наклейками.
Я пришла в лицей пару дней спустя повидать своих приятельниц. С Андреем тоже пересеклась. После приветствий он сподобился-таки произнести несколько слов, но совсем не те, что во сне:
– Они все на методобъединении. Скоро закончится уже, – и прошёл мимо.
В учительской никого не было, кроме двух новых сотрудниц, которых я не знала, поэтому я уселась поудобнее на скамейку в коридоре и достала телефон. За просмотром новостей не замечаешь времени, и, когда дверь кабинета совещаний отворилась, я с трудом вынырнула обратно в реальность.
Приятельницы вышли вместе, что-то активно обсуждая, и я тут же отметила, что новый учебный год – для многих перемены не только в жизни, но и во внешности.
– Ир, тебе этот бордовый идёт намного лучше чёрного, – сразу после приветствий кивнула я на шевелюру Бобрика. – Такой богатый цвет, просто отличный!
– Спасибо, радость моя!
– А ты, Ник, выросла, я смотрю.
Вероника хохотнула, кокетливо выставив ножку.
– Ты же не носила каблуки. Или это разовый выход?
– Нет, “так я теперь буду выглядеть всегда”, – процитировала Ника героиню известного фильма.
– У Ники появился кавалер, – заговорщицким тоном обронила Алина.
– Вооот в чём дело… – протянула я. – Лин, а ты постройнела.
Чернильная сестра цокнула в своей манере и махнула.
– Немудрено. С нашей-то работой.
– Да и парень есть, – ткнула её под бок Ира. – Антон, кажется?
– Не кажется, – смутилась Алина.
Я рассмеялась. Внутри разливалось тепло и… облегчение.
– Ого! Похоже, это действительно год перемен. А Тори где?
– Как, ты не знаешь? – Ника сделала большие глаза. – Она в декрет ушла.
Я моргнула. В августе Тори не показалась мне округлившейся. Впрочем, я и не присматривалась…
– Срок небольшой, – понизила голос Алина, опередив мой вопрос. – Она думала доработать хотя бы до конца полугодия, но вмешался муж. У Вики, оказывается, со здоровьем проблемы, ей надо беречься.
– Ммм, ну тогда, конечно… А у Гретт сегодня метод-день, да?
– Да, – Алина лучезарно улыбнулась кому-то за моей спиной, и я обернулась.
К нам подошла Тамара Алексеевна.
– Ну что, как жизнь? – спросила она нарочито строго, оглядывая меня с головы до ног.
– Всё хорошо, – сдержанно кивнула я. Как начальницу я её подвела, но даже после этого можно ведь сохранить нормальные человеческие отношения? Да? Нет?
Я улыбнулась приятельницам и позволила Тамаре Алексеевне увести меня в сторону. Я молчала: что бы ни сказала директор, это будет напрямик, без экивоков, стоило только подождать.
Наконец её пурпурно-алые губы разомкнулись:
– Я хочу предложить тебе вернуться. Репетиторские курсы русского как иностранного. Как тебе?
Как мне?! Я помедлила, подбирая слова.
– Эммм… Для такого нужны ресурсы, программы… Это ведь только в проекте?
– Конечно, в проекте. В ближайшие месяцы точно будет не до этого, но если в следующем полугодии? – Тамара Алексеевна посмотрела выжидающе.
– Мне надо подумать, – честность важнее всего. – Будут свои… нюансы.
Кажется, директор оценила мою деликатность. Кто же ставит условия? А вот обговорить нюансы – совсем другое дело.
– Я ушла из-за огромного количества бумажной работы. Это вы знаете. Поэтому мне необходим минимум отчётности, группы не больше десяти человек и никаких дополнительных занятий.
Тамара Алексеевна покивала, пожевала губами.
– Поняла тебя. Ну, приходи в январе, после каникул. Поговорим более обстоятельно.
И только когда я уже возвращалась домой, в голове забилась мысль: “А правда ли мне это нужно?”
Снова работать в знакомом коллективе, с родными приятельницами, пересекаться с бывшими учениками… Конечно, Андрея я тоже учитывала. До дрожи хотелось повести себя с ним СОВСЕМ иначе, показать себя сильной и гордой, как любимые героини фильмов и книг, и закрыть гештальт. “Входя во второй раз в одну и ту же реку, не забывайте, что заставило вас из неё выйти”, – сразу вспомнилась фраза. Впрочем, если Тамара Алексеевна действительно меня поняла… Посмотрим. Может, мои сны хотя бы частично сбудутся.
Той осенью я часами искала в интернете фото Андрея, пересматривала его конкурсные видео и могла бы дать фору любой влюблённой в своего кумира фанатке. Как-то раз поиск вывел меня на фотоальбомы одного из педагогических сайтов. Я вперилась в экран, рассматривая фото с семинаров. Вот и Андрей. Только… что-то подозрительно близко к нему стоит эта невысокая хрупкая блондинка. А на следующем фото… он что, её обнимает? Действительно! Но часто ли обнимаются коллеги-сверстники противоположного пола?
Внутри всё сжалось… и покатилось в пропасть, когда я приметила на шее таинственной коллеги Андрея медальон. Круглый, на чёрном шнурке.
Сохранить фото на компьютер получилось не сразу: пальцы промахивались и соскальзывали с кнопок. Да ещё и “Фотошоп” упрямился, не желая работать с файлом.
Наконец я смогла открыть фото. Увеличила масштаб и вперилась в экран напряжёнными глазами. Пегас или нет? Потому что если да… Собственно, а что тогда? Ничего, просто я проплачу всю ночь и наутро придётся делать на глаза чайные примочки. По опыту, они помогают лучше “Визина”.
Эксперименты с яркостью и чёткостью результатов не дали. Как я ни старалась, изображение на медальоне оставалось неразличимым, будто за туманной пеленой.
Я уронила голову на стол, сразу вспомнив знаменитые мемы про “Убиться головой об…” А когда подняла взгляд на экран, то наткнулась на дату: 2012 год.
Вслед за облегчением пришёл стыд. Как я могла подумать, что Андрей передарил Пегаса? Сказал же: “Буду носить”. С другой стороны, он много чего говорил…
И всё-таки… что это за девушка?
Пара просмотренных статей, нехитрых манипуляций в поисковике – и я узнала, что это та самая Нателла, бывшая невеста Андрея. Я глубоко вздохнула и откинулась в кресле. Бывшая, да ещё и замужняя, не представляет угрозы. Последняя фотография, на которой Нателла и Андрей стоят рядом, датирована январём 2013, и на ней уже маячит будущий соперник Андрея, Павел Викторович.
А вот стихи Нателлы – это более любопытно. Я окинула взглядом её страницу на сайте “Стихи.ру” и замерла, не решаясь открыть стихотворения за 2012. Андрей. Там будет что-то, связанное с ним. Наверняка Нателла посвятила ему не одно произведение, с девушкой-филологом не могло быть иначе.
Ладно. Я щёлкнула мышкой, открыла первое стихотворение и принялась читать.
Глава девятая. Никто другой
Три дня спустя, прогоняя осень, завыли по-настоящему зимние ветры.
Я сидела за компьютером, попивая чай с чабрецом и мятой – лучшее и самое вкусное снотворное, – и делилась своими наблюдениями с Лаурин:
– Всё, как рассказывала Надежда Денисовна. Но очень тонко и в стихах. История прослеживается, только если знать, что к чему. Почти все стихи об Андрее. Вот, например, – я пробежалась глазами по открытой заранее странице, – галстук в тон глазам, необычный голос, густые брови. Это стопроцентное попадание в образ. А в другом стихотворении упоминается дом Андрея. Там правда есть парикмахерская “Сказка”.
Лаурин подалась вперёд.
– А ты была у него?
– Что ты, нет! Просто в учительской одно время висел лист с адресами сотрудников. Уж его-то адрес я запомню!
Собеседница хмыкнула.
– Может, ещё понадобится.
– В смысле?
– Ну, если человек попал в воронку, то для спасения он должен идти на глубину, так?
Я кивнула.
– Здесь то же самое, – микрофон-петелька, закреплённый на футболке Лаурин, неудачно повернулся, и помехи “съели” часть звуков.
