Но, когда на лестнице показалась знакомая фигура, волнение улеглось само собой.
– Лин!
– Олеся, привет!
Мы крепко обнялись, и, пока Алина снимала осенний плащ, я успела перевести дух и сесть поудобнее.
– Лесь, как ты поживаешь?
– Ой, да всё хорошо. Творчеством занимаюсь, работаю, гуляю, пока погода позволяет.
– А скоро холода начнутся, так вообще в четырёх стенах сидеть будем.
– Ага. Правда, смотря где сидеть. В приятной компании везде хорошо.
– Ты про “Первоцвет”?
– Ну конечно!
– Да, я видела фото на твоей стене. Вы классные.
Вот так, просто и невзначай, признаться, что интересовалась моей жизнью… Узнаю Алину!
– Ты-то как?
– А я к конкурсу готовлюсь. Помнишь, Рита в прошлом году участвовала?
– Ну.
– Некоторым это не нравится, Леонов – тот даже скрипит зубами, что я с ним не консультируюсь.
Всего фамилия – а дрожь по-прежнему по всему телу. И тема опасная. Спросить – как ступить на хрупкий лёд. Но не спросить нельзя.
– Он до сих пор к тебе подкатывает?
– Оййй, – пренебрежительный взмах рукой сказал мне больше, чем любое ругательство. – Он ещё надоедает мне неуместными сообщениями, но я тщательно фильтрую информацию. Недавно на стену выложила диалог из “Принцессы-лебедя”. Видела?
“Ты открыла для меня страницу???”
– Не видела, но помню. “Только красота важна для тебя”, это?
– Да!
– Кстати, насчёт красоты. Он говорил, что собирается в этом году открывать для себя Монголию и Киргизию. Ну что, съездил?
Алина пожала плечами.
– Без понятия. Ты прямо так много всего помнишь…
– Конечно, как не помнить, – я улыбнулась узору в форме сердца на латте. – Внимание к деталям – моё всё… А что там за история с приказом на меня?
– Так Леонов настоял, Бобрик после этого отдалилась от него, сказала, что это уже слишком.
– А Игнатьев?
– Он после повышения сильно изменился. Больше с нами не приколяет, не ездит никуда. Говорит, что времени нет, но на самом деле… Ну, знаешь, как это бывает.
Да уж. Звёздная болезнь, пусть и в формате помельче, испортила не одну личность и погасила не одну дружбу.
– Вообще Леонов чем дальше, тем хуже. Его у нас Принцем Германии стали называть.
Я прыснула.
– С чего бы?
– Да Тамара Алексеевна начала сдавать и иногда оставляет его вместо себя. Он загордился, всё в директорском кресле крутится, а с объёмом работы не справляется. Я сама слышала, как Наталья Владиславовна ему советы давала.
– Просто он комплексует и хочет всё успеть, – вздохнула я. – Его же в “Золотой резерв” когда-то выбрали.
– Так и есть, комплексует! Его коллеги уже давно стали директорами, а этот ещё нет.
– Ну, подождём, посмотрим.
Я помешивала латте и прислушивалась к себе. Перспективная звезда, восхождение которой я наблюдала, повисла на небосклоне в одиноком ожидании. Что я чувствовала теперь? Грусть? Сожаление? Тоску по прошлому? Наверное, всего понемногу. Главное, что и ревность, и обида на Алину всё увереннее стремились к нулю.
На время масштабного ремонта в квартире Алина переехала к своей маме, которая жила неподалёку от меня. Поэтому возвращались мы вместе, и за три остановки до своей я наконец решилась.
– Алин… – я тронула подругу за плечо. – Мне так жаль, что произошла та история.
Она отмахнулась.
– Лесь, ну было и было. Я тоже себя неправильно повела.
Алина глянула в окно и внезапно нахмурилась. Я проследила за её взглядом. Справа, неумолимо надвигаясь, стягивались тяжёлые облака. Минут пять – и гроза обрушится на город. А мне как раз выходить.
– Лесь, у тебя есть зонтик?
– Нет, но мне идти-то три минуты.
Алина решительно вынула из сумки ярко-оранжевый зонт и вложила мне в руку.
– У меня вообще дом напротив остановки. Держи, отдашь при встрече.
По улице, несмотря на ливень, я шла на улыбке, и дело было не только в жизнерадостном цвете зонта. Были, были в моей жизни люди, которые искренне переживали за меня даже в мелочах! И понимание этого согревало лучше солнечных лучей.
* Летний, расширенный вариант “Зимней Фандомной Битвы”, упоминавшейся в 10-й главе. Игра с делением на команды и выкладыванием под общим логином рассказов, клипов, рисунков и т.д. по определённому графику. После завершения выкладок проходит голосование, а затем – деанон, раскрывающий авторство работ.
В третий вторник октября после “Первоцвета” все разбрелись кто куда, только Марине было со мной по пути. Она работала над повестью, главы которой на “Первоцвете” ждали, как рождественского чуда. Я же вернулась к своему фэнтези-роману, который писала ещё во время работы в лицее. Планов у нас была куча, обсудить было что, и мы, бодро переговариваясь, спустились в метро.
Как-то совпало, что на словах про высокомерного, одержимого манией величия брата короля я столкнулась взглядом с Андреем. Как и месяц назад, он стоял у края платформы, спрятав руки в карманы – правда, лёгкую куртку сменило осеннее пальто и волосы стали короче. Но этого человека я узнала бы и в карнавальном костюме.
Становясь у противоположной выходу двери, я невольно усмехнулась. Дежа вю… Почти привычное ощущение, последние несколько лет так или иначе связанное с Андреем. Он снова косплеил мистера Невозмутимость и опять неудачно. То и дело нервно сглатывал и переминался с ноги на ногу. А волосы-то, волосы! Намного грязнее и неопрятнее, чем обычно.
– Он забросил себя на волне разочарований, – изрекла Марина.
– Что?..
Она ведь не знает Андрея и вообще стоит к нему спиной!
– Да герой мой. Психологические проблемы и всё такое.
– Ааа, – я покивала и не удержалась от комментария: – Прямо как в жизни бывает.
В этот раз, едва выйдя из вагона, я потеряла Андрея из виду. “Или, скорее, он сделал всё, чтобы потеряться”, – мелькнула мысль.
Тем не менее, бодрость, приподнятость и странный азарт не покидали меня всю дорогу до дома. Прислушиваться к эмоциям в таком состоянии было бесполезно: все они мешались, неотличимые друг от друга.
Зато на следующий день, когда прогноз погоды сообщил об аномальных заморозках, мои эмоции были вполне однозначными. Я цокнула и скривилась, но не отменять же поездку в библиотеку на встречу с писателями из области.
Вьюга подгоняла, и вместо ожидаемых сорока минут дорога заняла двадцать пять.
Едва мероприятие началось, я поняла, что приехала не напрасно. Гости были колоритными и внушительными, как на подбор. На лбу четверых читалось “Я_Очень_Важный_Писатель”, пятый держался скромнее, говорил не только о себе, не задавал риторических вопросов и не растекался мыслью по древу. Именно к нему я обратилась в конце встречи.
– Алексей Александрович, как проходит отбор в печать? Каким должно быть произведение, чтобы заинтересовать издателей?
Писатель приосанился, одарил меня голливудской улыбкой и ответил, что прежде всего прибыль. Серьёзное издательство скорее поставит на то, что будет хорошо продаваться, чем решится на эксперименты. Хотя бывают исключения. Спрятав улыбку так, чтобы все видели, Алексей Александрович признался, что “Альфа-книга” опубликовала его роман “Перемены на восточном фронте”, как раз когда нуждалась в глотке свежего воздуха.
– Нужно быть или в тренде, или гением, – подытожил писатель. – А кто из тех и из других, у того ещё и нехилые гонорары.
Фраза запомнилась, и я с ходу занесла её в блокнот.
На выходе из зала меня нагнал Митя. Он раскраснелся ещё больше обычного, а соломенная шляпа, надетая, видимо, для солидности, придавала ему сходство с фермером из европейской провинции.
– Олесь, ну ты, конечно, загнула.
Я сощурилась от насмешки в его голосе, но как можно ленивее бросила:
– В смысле?
– Это ж победитель всероссийского конкурса. Разве можно спрашивать у него про какие-то критерии отбора?
– Ну прославился своим “романом наоборот” – и что? Уже и спросить нельзя?
– Да чё ты злишься? Не принимай близко к сердцу, – и прошёлся щекоткой по моему обнажённому плечу.
Я дёрнулась.
– Эй, вот так не надо.
– Олесь, ну что ты…
Митя сразу заулыбался – мол, всё в порядке, не думай лишнего. А я бросила на него ещё один недовольный взгляд и ушла.
На улице по-прежнему вьюжило, мороз бесцеремонно нырял под рукава пуховика, обходил преграды в виде пуговиц и “молний”, продирался сквозь нити вязаной шапки и захватывал всё тело. Но не от этого поминутно опускались уголки моих губ и становилось невыносимо сохранять на лице маску спокойствия и отстранённости. Тоска леденила меня изнутри, и от неё хоть в бобровую шубу заворачивайся – бесполезно.
“Не хочу, чтобы ко мне прикасался кто-то, кроме Андрея!” – вопила я про себя. В мыслях я корчилась на полу, складывалась пополам и рыдала, обняв себя за плечи. В реальности я просто шла домой, машинально следя за движением на дорогах и сигналами светофоров.
“Ночью опять плакала, – поделилась я следующим утром с Энн. – Вдруг я так судьбу свою провороню? Митя, конечно, неприятный тип… Но если я встречу хорошего человека и не смогу оценить, потому что буду сосредоточена на Андрее?” Сестра написала: “Помни, ты не одна. И ещё… Это долгий процесс, но он обязательно завершится. Я вот смогла отпустить бывшего только через два года, когда полюбила Артура”. Сестра была права, конечно… Но легче всё равно становилось кошмарно медленно, тем более что, словно в насмешку над моим состоянием, мне снова начал сниться Андрей.
11.12.16. Он повёл меня в ресторан, название которого я забыла, едва прочитав. Какая разница, если мы наконец-то встретились? И где – в самом Берлине!
Приятная обстановка, тихая музыка, интимное освещение… Я падала в самое прекрасное настоящее, разбавляя его приятностями из прошлого.
– А помнишь, как мы дежурили?
– Конечно, помню. Ты очень часто помогала мне, и я всегда мог на тебя рассчитывать.
– Я до сих пор слушаю песню-девиз того времени.
Андрей удивлённо наклонил голову и подался вперёд. Я охотно пояснила:
– “Падали, но поднимались”. Из-за строчки “Мы же всегда оставались”.
А время всё ускоряло бег – и вот уже мои родители тепло и радушно встречают Андрея в прихожей. Он часто гостит у нас и в этот раз задержался подольше, чтобы вместе со мной выбрать новую квартиру.
Мы сидели рядом, соприкасаясь бёдрами, а перед нами на журнальном столике раскинулась карта Берлина с его паутиной улиц и многочисленными ветками метро.
– А давай в пригороде, чтобы ничто не мешало нашему уединению, – проворковала я.
Сама от себя не ожидала: я же люблю городскую суету. Но Андрей согласился. Полчаса спустя мы целовались в его машине, и мне казалось, что нам принадлежит весь мир.
11 января, когда город ещё пребывал в новогодней эйфории, но в повседневность уже понемногу вкрадывался рабочий настрой, я привычной дорогой возвращалась из репетиторского центра. Хорошо, что на освещение жителям Центрального района грех жаловаться. Именно благодаря яркому свету фонарей я не прошла мимо Алины, удручённо бредущей навстречу.
– Алинка!
– Лесь, привееет!
– Привет! А что вид такой отсутствующий?
– Да на работе всё достало, не успела четверть начаться. Не хочу об этом.
Я похлопала подругу по плечу.
– Пойдём-ка присядем, отвлечёмся.
Я выбрала самую яркую скамейку на детской площадке, с жизнерадостно улыбающимся солнышком. Неспешно падал снег, из окна на первом этаже ближайшего дома доносилась бессмертная “Last Christmas”.
– Вечер сегодня тёплый, хоть какая-то радость, – пробубнила Алина.
– У вас же недавно корпоратив был, – вспомнила я новогодние фото со страницы подруги. – Неужели радость так быстро испарилась?
– О! – Алина выпрямилась, хлопнула по скамейке. – Ты мне напомнила… Я хотела рассказать и показать, но всё не до того было.
– Показать что?
– Помнишь Яну Альбертовну из началки?
Я рассеянно кивнула.
– Так вот, на день рождения Андрея Сергеевича она прилюдно подарила ему золотую цепочку. Якобы от четвероклассников и в благодарность за его труд, но…
– Ммм?
Алина достала телефон, понажимала на экран и протянула мне.
– О, видео с праздника?
– Фрагмент. Специально вырезала. Смотри внимательно.
На записи из-за украшений, игрушек и гирлянд с трудом узнавалась лицейская столовая. Столы ограничивали импровизированный танцпол, но время для веселья ещё не пришло: все слушали торжественное поздравление сотрудников бухгалтерии.
– В этом году у лицея юбилей, так что не поскупились на профессиональную съёмку, – прокомментировала Алина.
А потом слово взяла Яна Альбертовна, сияющая блёстками на платье цвета металлик и разрумянившаяся от вина.
– Желаю всем в Новом году личного счастья. Мужикам – чтобы всё стояло как надо, а женщинам – чтобы мужики вас чаще на сеновал водили. Эй, парень! – она махнула ди-джею. – Включай!
Под песню “О боже, какой мужчина” она вывела в центр Андрея, а он при этом посматривал куда-то назад.
– На Антипенко косится, – вполголоса ответила на незаданный вопрос Алина. – Она его от себя почти не отпускает.
– Инна Власьевна???
Я прекрасно помнила фамилию коллеги-филолога. Просто… ну… как???
А память услужливо подсказала как. Присутствие Антипенко на церемонии награждения… Её платье в тон Андреиному костюму… Естественность, с которой она села в машину рядом с Андреем… Внимание, с которым он взирал на неё в июле.
По иронии судьбы, теперь в серебристом была Яна Альбертовна. Она отплясывала с Андреем и так зажгла, что и бухгалтерия, и началка группками высыпали на танцпол, закружив Андрея и хором перекрывая голос певицы. А после слов “Я хочу от тебя сына, и я хочу от тебя дочку” уже Андрей заголосил: “И дочку-лапочку!”
Фрагмент записи оборвался, и Алина выразительно посмотрела на меня.
– Это после скольких бокалов было? – не удержалась я.
– У кого-то после первого, а Леонов вообще не пьёт, он же за рулём. Это ему голову сорвало от популярности. Савельева после корпоратива была пьяная в муку, но сочла своим долгом брякнуть, что она и Андрей Сергеевич состоят в довольно близких отношениях. Все уже расходились, конечно, и тем не менее.
– По-моему, всё и так понятно, – я вздохнула. – Лин, а с Антипенко что?
– Ну, после того, как эти уехали вместе, её муж забрал. Отдушина выдохлась.
– Что?
– А! – Алина повела глазами по сторонам. – Инна Власьевна ещё на летнем фуршете призналась, что у неё в семье проблемы и ей нужна отдушина. Но недолог был случайный их роман.
– Сезонный, – машинально поправила я. – В песне было “сезонный”.
– Так у них это не один сезон длилось.
– Да, похоже…
И опять новая информация… Вновь я прислушивалась к своим чувствам. Врать себе не имело смысла: созерцать Савельеву, спокойно обнимающую Андрея и цепляющуюся за его руки, было как вживую смотреть на дохлую ворону. Или на кучу всем известной коричневой субстанции. Но предложи мне кто поменяться с Яной Альбертовной местами – и я бы отшатнулась с диким возгласом “Нееет!”
Краем глаза я уловила движение позади. Оглянулась – спиной к нам сидел мой бывший ученик, нынешний одиннадцатиклассник.
– Алин, прогуляемся? – как можно спокойнее предложила я.
– Давай.
Когда отошли подальше, я сказала подруге об ученике и добавила:
– У лицея в контакте есть группа “Подслушано”, там дети всякие сплетни собирают и разборки устраивают.
– А вот сейчас было “Подслушано у учителей”.
– Да уж, прямой эфир.
Я помолчала, собираясь с мыслями и успокаивая совесть, которая мягко царапала изнутри за обсуждение сплетен в присутствии ученика.
– Лин!
– Олеся, привет!
Мы крепко обнялись, и, пока Алина снимала осенний плащ, я успела перевести дух и сесть поудобнее.
– Лесь, как ты поживаешь?
– Ой, да всё хорошо. Творчеством занимаюсь, работаю, гуляю, пока погода позволяет.
– А скоро холода начнутся, так вообще в четырёх стенах сидеть будем.
– Ага. Правда, смотря где сидеть. В приятной компании везде хорошо.
– Ты про “Первоцвет”?
– Ну конечно!
– Да, я видела фото на твоей стене. Вы классные.
Вот так, просто и невзначай, признаться, что интересовалась моей жизнью… Узнаю Алину!
– Ты-то как?
– А я к конкурсу готовлюсь. Помнишь, Рита в прошлом году участвовала?
– Ну.
– Некоторым это не нравится, Леонов – тот даже скрипит зубами, что я с ним не консультируюсь.
Всего фамилия – а дрожь по-прежнему по всему телу. И тема опасная. Спросить – как ступить на хрупкий лёд. Но не спросить нельзя.
– Он до сих пор к тебе подкатывает?
– Оййй, – пренебрежительный взмах рукой сказал мне больше, чем любое ругательство. – Он ещё надоедает мне неуместными сообщениями, но я тщательно фильтрую информацию. Недавно на стену выложила диалог из “Принцессы-лебедя”. Видела?
“Ты открыла для меня страницу???”
– Не видела, но помню. “Только красота важна для тебя”, это?
– Да!
– Кстати, насчёт красоты. Он говорил, что собирается в этом году открывать для себя Монголию и Киргизию. Ну что, съездил?
Алина пожала плечами.
– Без понятия. Ты прямо так много всего помнишь…
– Конечно, как не помнить, – я улыбнулась узору в форме сердца на латте. – Внимание к деталям – моё всё… А что там за история с приказом на меня?
– Так Леонов настоял, Бобрик после этого отдалилась от него, сказала, что это уже слишком.
– А Игнатьев?
– Он после повышения сильно изменился. Больше с нами не приколяет, не ездит никуда. Говорит, что времени нет, но на самом деле… Ну, знаешь, как это бывает.
Да уж. Звёздная болезнь, пусть и в формате помельче, испортила не одну личность и погасила не одну дружбу.
– Вообще Леонов чем дальше, тем хуже. Его у нас Принцем Германии стали называть.
Я прыснула.
– С чего бы?
– Да Тамара Алексеевна начала сдавать и иногда оставляет его вместо себя. Он загордился, всё в директорском кресле крутится, а с объёмом работы не справляется. Я сама слышала, как Наталья Владиславовна ему советы давала.
– Просто он комплексует и хочет всё успеть, – вздохнула я. – Его же в “Золотой резерв” когда-то выбрали.
– Так и есть, комплексует! Его коллеги уже давно стали директорами, а этот ещё нет.
– Ну, подождём, посмотрим.
Я помешивала латте и прислушивалась к себе. Перспективная звезда, восхождение которой я наблюдала, повисла на небосклоне в одиноком ожидании. Что я чувствовала теперь? Грусть? Сожаление? Тоску по прошлому? Наверное, всего понемногу. Главное, что и ревность, и обида на Алину всё увереннее стремились к нулю.
На время масштабного ремонта в квартире Алина переехала к своей маме, которая жила неподалёку от меня. Поэтому возвращались мы вместе, и за три остановки до своей я наконец решилась.
– Алин… – я тронула подругу за плечо. – Мне так жаль, что произошла та история.
Она отмахнулась.
– Лесь, ну было и было. Я тоже себя неправильно повела.
Алина глянула в окно и внезапно нахмурилась. Я проследила за её взглядом. Справа, неумолимо надвигаясь, стягивались тяжёлые облака. Минут пять – и гроза обрушится на город. А мне как раз выходить.
– Лесь, у тебя есть зонтик?
– Нет, но мне идти-то три минуты.
Алина решительно вынула из сумки ярко-оранжевый зонт и вложила мне в руку.
– У меня вообще дом напротив остановки. Держи, отдашь при встрече.
По улице, несмотря на ливень, я шла на улыбке, и дело было не только в жизнерадостном цвете зонта. Были, были в моей жизни люди, которые искренне переживали за меня даже в мелочах! И понимание этого согревало лучше солнечных лучей.
* Летний, расширенный вариант “Зимней Фандомной Битвы”, упоминавшейся в 10-й главе. Игра с делением на команды и выкладыванием под общим логином рассказов, клипов, рисунков и т.д. по определённому графику. После завершения выкладок проходит голосование, а затем – деанон, раскрывающий авторство работ.
Глава семнадцатая. Отголоски
В третий вторник октября после “Первоцвета” все разбрелись кто куда, только Марине было со мной по пути. Она работала над повестью, главы которой на “Первоцвете” ждали, как рождественского чуда. Я же вернулась к своему фэнтези-роману, который писала ещё во время работы в лицее. Планов у нас была куча, обсудить было что, и мы, бодро переговариваясь, спустились в метро.
Как-то совпало, что на словах про высокомерного, одержимого манией величия брата короля я столкнулась взглядом с Андреем. Как и месяц назад, он стоял у края платформы, спрятав руки в карманы – правда, лёгкую куртку сменило осеннее пальто и волосы стали короче. Но этого человека я узнала бы и в карнавальном костюме.
Становясь у противоположной выходу двери, я невольно усмехнулась. Дежа вю… Почти привычное ощущение, последние несколько лет так или иначе связанное с Андреем. Он снова косплеил мистера Невозмутимость и опять неудачно. То и дело нервно сглатывал и переминался с ноги на ногу. А волосы-то, волосы! Намного грязнее и неопрятнее, чем обычно.
– Он забросил себя на волне разочарований, – изрекла Марина.
– Что?..
Она ведь не знает Андрея и вообще стоит к нему спиной!
– Да герой мой. Психологические проблемы и всё такое.
– Ааа, – я покивала и не удержалась от комментария: – Прямо как в жизни бывает.
В этот раз, едва выйдя из вагона, я потеряла Андрея из виду. “Или, скорее, он сделал всё, чтобы потеряться”, – мелькнула мысль.
Тем не менее, бодрость, приподнятость и странный азарт не покидали меня всю дорогу до дома. Прислушиваться к эмоциям в таком состоянии было бесполезно: все они мешались, неотличимые друг от друга.
Зато на следующий день, когда прогноз погоды сообщил об аномальных заморозках, мои эмоции были вполне однозначными. Я цокнула и скривилась, но не отменять же поездку в библиотеку на встречу с писателями из области.
Вьюга подгоняла, и вместо ожидаемых сорока минут дорога заняла двадцать пять.
Едва мероприятие началось, я поняла, что приехала не напрасно. Гости были колоритными и внушительными, как на подбор. На лбу четверых читалось “Я_Очень_Важный_Писатель”, пятый держался скромнее, говорил не только о себе, не задавал риторических вопросов и не растекался мыслью по древу. Именно к нему я обратилась в конце встречи.
– Алексей Александрович, как проходит отбор в печать? Каким должно быть произведение, чтобы заинтересовать издателей?
Писатель приосанился, одарил меня голливудской улыбкой и ответил, что прежде всего прибыль. Серьёзное издательство скорее поставит на то, что будет хорошо продаваться, чем решится на эксперименты. Хотя бывают исключения. Спрятав улыбку так, чтобы все видели, Алексей Александрович признался, что “Альфа-книга” опубликовала его роман “Перемены на восточном фронте”, как раз когда нуждалась в глотке свежего воздуха.
– Нужно быть или в тренде, или гением, – подытожил писатель. – А кто из тех и из других, у того ещё и нехилые гонорары.
Фраза запомнилась, и я с ходу занесла её в блокнот.
На выходе из зала меня нагнал Митя. Он раскраснелся ещё больше обычного, а соломенная шляпа, надетая, видимо, для солидности, придавала ему сходство с фермером из европейской провинции.
– Олесь, ну ты, конечно, загнула.
Я сощурилась от насмешки в его голосе, но как можно ленивее бросила:
– В смысле?
– Это ж победитель всероссийского конкурса. Разве можно спрашивать у него про какие-то критерии отбора?
– Ну прославился своим “романом наоборот” – и что? Уже и спросить нельзя?
– Да чё ты злишься? Не принимай близко к сердцу, – и прошёлся щекоткой по моему обнажённому плечу.
Я дёрнулась.
– Эй, вот так не надо.
– Олесь, ну что ты…
Митя сразу заулыбался – мол, всё в порядке, не думай лишнего. А я бросила на него ещё один недовольный взгляд и ушла.
На улице по-прежнему вьюжило, мороз бесцеремонно нырял под рукава пуховика, обходил преграды в виде пуговиц и “молний”, продирался сквозь нити вязаной шапки и захватывал всё тело. Но не от этого поминутно опускались уголки моих губ и становилось невыносимо сохранять на лице маску спокойствия и отстранённости. Тоска леденила меня изнутри, и от неё хоть в бобровую шубу заворачивайся – бесполезно.
“Не хочу, чтобы ко мне прикасался кто-то, кроме Андрея!” – вопила я про себя. В мыслях я корчилась на полу, складывалась пополам и рыдала, обняв себя за плечи. В реальности я просто шла домой, машинально следя за движением на дорогах и сигналами светофоров.
“Ночью опять плакала, – поделилась я следующим утром с Энн. – Вдруг я так судьбу свою провороню? Митя, конечно, неприятный тип… Но если я встречу хорошего человека и не смогу оценить, потому что буду сосредоточена на Андрее?” Сестра написала: “Помни, ты не одна. И ещё… Это долгий процесс, но он обязательно завершится. Я вот смогла отпустить бывшего только через два года, когда полюбила Артура”. Сестра была права, конечно… Но легче всё равно становилось кошмарно медленно, тем более что, словно в насмешку над моим состоянием, мне снова начал сниться Андрей.
11.12.16. Он повёл меня в ресторан, название которого я забыла, едва прочитав. Какая разница, если мы наконец-то встретились? И где – в самом Берлине!
Приятная обстановка, тихая музыка, интимное освещение… Я падала в самое прекрасное настоящее, разбавляя его приятностями из прошлого.
– А помнишь, как мы дежурили?
– Конечно, помню. Ты очень часто помогала мне, и я всегда мог на тебя рассчитывать.
– Я до сих пор слушаю песню-девиз того времени.
Андрей удивлённо наклонил голову и подался вперёд. Я охотно пояснила:
– “Падали, но поднимались”. Из-за строчки “Мы же всегда оставались”.
А время всё ускоряло бег – и вот уже мои родители тепло и радушно встречают Андрея в прихожей. Он часто гостит у нас и в этот раз задержался подольше, чтобы вместе со мной выбрать новую квартиру.
Мы сидели рядом, соприкасаясь бёдрами, а перед нами на журнальном столике раскинулась карта Берлина с его паутиной улиц и многочисленными ветками метро.
– А давай в пригороде, чтобы ничто не мешало нашему уединению, – проворковала я.
Сама от себя не ожидала: я же люблю городскую суету. Но Андрей согласился. Полчаса спустя мы целовались в его машине, и мне казалось, что нам принадлежит весь мир.
11 января, когда город ещё пребывал в новогодней эйфории, но в повседневность уже понемногу вкрадывался рабочий настрой, я привычной дорогой возвращалась из репетиторского центра. Хорошо, что на освещение жителям Центрального района грех жаловаться. Именно благодаря яркому свету фонарей я не прошла мимо Алины, удручённо бредущей навстречу.
– Алинка!
– Лесь, привееет!
– Привет! А что вид такой отсутствующий?
– Да на работе всё достало, не успела четверть начаться. Не хочу об этом.
Я похлопала подругу по плечу.
– Пойдём-ка присядем, отвлечёмся.
Я выбрала самую яркую скамейку на детской площадке, с жизнерадостно улыбающимся солнышком. Неспешно падал снег, из окна на первом этаже ближайшего дома доносилась бессмертная “Last Christmas”.
– Вечер сегодня тёплый, хоть какая-то радость, – пробубнила Алина.
– У вас же недавно корпоратив был, – вспомнила я новогодние фото со страницы подруги. – Неужели радость так быстро испарилась?
– О! – Алина выпрямилась, хлопнула по скамейке. – Ты мне напомнила… Я хотела рассказать и показать, но всё не до того было.
– Показать что?
– Помнишь Яну Альбертовну из началки?
Я рассеянно кивнула.
– Так вот, на день рождения Андрея Сергеевича она прилюдно подарила ему золотую цепочку. Якобы от четвероклассников и в благодарность за его труд, но…
– Ммм?
Алина достала телефон, понажимала на экран и протянула мне.
– О, видео с праздника?
– Фрагмент. Специально вырезала. Смотри внимательно.
На записи из-за украшений, игрушек и гирлянд с трудом узнавалась лицейская столовая. Столы ограничивали импровизированный танцпол, но время для веселья ещё не пришло: все слушали торжественное поздравление сотрудников бухгалтерии.
– В этом году у лицея юбилей, так что не поскупились на профессиональную съёмку, – прокомментировала Алина.
А потом слово взяла Яна Альбертовна, сияющая блёстками на платье цвета металлик и разрумянившаяся от вина.
– Желаю всем в Новом году личного счастья. Мужикам – чтобы всё стояло как надо, а женщинам – чтобы мужики вас чаще на сеновал водили. Эй, парень! – она махнула ди-джею. – Включай!
Под песню “О боже, какой мужчина” она вывела в центр Андрея, а он при этом посматривал куда-то назад.
– На Антипенко косится, – вполголоса ответила на незаданный вопрос Алина. – Она его от себя почти не отпускает.
– Инна Власьевна???
Я прекрасно помнила фамилию коллеги-филолога. Просто… ну… как???
А память услужливо подсказала как. Присутствие Антипенко на церемонии награждения… Её платье в тон Андреиному костюму… Естественность, с которой она села в машину рядом с Андреем… Внимание, с которым он взирал на неё в июле.
По иронии судьбы, теперь в серебристом была Яна Альбертовна. Она отплясывала с Андреем и так зажгла, что и бухгалтерия, и началка группками высыпали на танцпол, закружив Андрея и хором перекрывая голос певицы. А после слов “Я хочу от тебя сына, и я хочу от тебя дочку” уже Андрей заголосил: “И дочку-лапочку!”
Фрагмент записи оборвался, и Алина выразительно посмотрела на меня.
– Это после скольких бокалов было? – не удержалась я.
– У кого-то после первого, а Леонов вообще не пьёт, он же за рулём. Это ему голову сорвало от популярности. Савельева после корпоратива была пьяная в муку, но сочла своим долгом брякнуть, что она и Андрей Сергеевич состоят в довольно близких отношениях. Все уже расходились, конечно, и тем не менее.
– По-моему, всё и так понятно, – я вздохнула. – Лин, а с Антипенко что?
– Ну, после того, как эти уехали вместе, её муж забрал. Отдушина выдохлась.
– Что?
– А! – Алина повела глазами по сторонам. – Инна Власьевна ещё на летнем фуршете призналась, что у неё в семье проблемы и ей нужна отдушина. Но недолог был случайный их роман.
– Сезонный, – машинально поправила я. – В песне было “сезонный”.
– Так у них это не один сезон длилось.
– Да, похоже…
И опять новая информация… Вновь я прислушивалась к своим чувствам. Врать себе не имело смысла: созерцать Савельеву, спокойно обнимающую Андрея и цепляющуюся за его руки, было как вживую смотреть на дохлую ворону. Или на кучу всем известной коричневой субстанции. Но предложи мне кто поменяться с Яной Альбертовной местами – и я бы отшатнулась с диким возгласом “Нееет!”
Краем глаза я уловила движение позади. Оглянулась – спиной к нам сидел мой бывший ученик, нынешний одиннадцатиклассник.
– Алин, прогуляемся? – как можно спокойнее предложила я.
– Давай.
Когда отошли подальше, я сказала подруге об ученике и добавила:
– У лицея в контакте есть группа “Подслушано”, там дети всякие сплетни собирают и разборки устраивают.
– А вот сейчас было “Подслушано у учителей”.
– Да уж, прямой эфир.
Я помолчала, собираясь с мыслями и успокаивая совесть, которая мягко царапала изнутри за обсуждение сплетен в присутствии ученика.
