Повезло, если он не обратил на нас внимания. Мне же в бытность мою школьницей не было никакого дела до того, чем живут учителя. А если наш невольный слушатель всё-таки заморочится с записью в группе?.. Впрочем, сказанного не воротишь.
– Алин, – я на всякий случай воровато огляделась, – ты это… делись со мной всем. Я уже говорила, но…
– Помню, – закивала подруга. Помпон на небесно-голубой шапке забавно дёрнулся, и я улыбнулась.
Год начинался весело, перспектива посмеиваться над Андреем и скептически приподнимать бровь на его романчики манила и дурманила. Брошенные женщины топят себя в алкоголе или тонут в объятиях новых мужчин. Мне до такого было далеко: Андрей всего лишь с изяществом боевого слона потоптался по моему самолюбию. Поэтому я выбрала сарказм и желчь.
Я научилась одёргивать себя и не перечитывать сообщения Андрея в “Дневнике.ру”. Куда приятнее было читать переписку с Алиной, наполненную хохочущими смайлами и длиннющими рассказами “из жизни Принца Германии”. Я падала в них со смешками и хихиканьем, а выныривала энергичная, бодрая и готовая действовать: творить, работать, жить.
В конце месяца Алина сообщила ещё одну громкую новость: Савельева получила отставку, а Андрей переметнулся к Цыплаковой Зинаиде Валерьевне – утончённой и деликатной даме с аристократическим профилем и манерами светской львицы. Алина сама видела, как они обнимались в кабинете Цыплаковой.
“Помню Зинаиду Валерьевну, – прокомментировала я. – За всё время моей работы в лицее я не слышала ни об одном скандале с её участием. Никогда о ней плохо не отзывались”.
“Ты права, – тут же ответила Алина. – Ученики её любят, коллеги уважают, и держится она всегда с достоинством”.
Я призадумалась. Неудивительно, что Андрея потянуло именно к Цыплаковой. А кроме того…
Фото Зинаиды Валерьевны с корпоратива навело меня на одну мысль… И я тут же взялась за поиск. Результаты меня не подвели.
“Алин, она очень похожа на его бывшую невесту Нателлу, – написала я, сравнивая два фото на экране. – Обе – хрупкие платиновые блондинки с благородным профилем. Обе, бесспорно, ярче Савельевой. Обеим к лицу алые платья, помада в тон и локоны, красиво собранные в асимметричную причёску”.
“Кстати, насчёт яркости, – откликнулась подруга. – Как тебе последнее фото Савельевой?”
Я глянула на присланное изображение – и меня как громом поразило. Красное платье, “косая” причёска… где-то я уже такое видела! Только на Зинаиде Валерьевне и Нателле это смотрелось изысканно, а низкорослая Яна Альбертовна во всей этой роскоши просто потерялась.
“Савельеву даже жалко, она ведь хотела развестись с мужем, – ответила Алина. – А теперь ходит как убитая”.
Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. В переписке с характерными щелчками появлялись всё новые сообщения от Алины. Вот, значит, как… Хотя в “Подслушано” ни эта история, ни наш недавний разговор с Алиной не попали, из происходящего в лицее можно было делать реалити-шоу. Накал эмоций не уступал страстям, кипевшим в каком-нибудь “Доме-2”: Савельева и Цыплакова соревновались друг с другом за дежурство с Андреем и зачёркивали фамилию ненавистной соперницы в списке.
“Две макаки борются за пальму с бананом”, – решительно набрала я и улыбнулась столь удачному сравнению.
Впрочем, было нечто ещё более поразительное, чем такое явное противостояние двух взрослых женщин, – пассивность Андрея. Когда он пытался ухаживать за Алиной, то из кожи вон лез, чтобы ей понравиться. В отношении дам постарше он, наоборот, предоставил им бороться за лидерство.
“Потому что это не влюблённость и даже не увлечение, – писала я вечером в дневнике. – Это лесть. Андрею льстит внимание, а Савельева и Цыплакова жаждут похвастаться перед подругами в стиле “А я-то ещё ничего!” Никаких настоящих чувств нет и в помине”.
29.01.17. Андрей пригласил меня на премьеру “Пиратов Карибского моря”. Увидев сообщение, я сначала подумала, не ошибся ли он номером. Но нет, позже Андрей позвонил и снова пригласил меня.
– Хороший ход – растопить сердце девушки с помощью её увлечений, – ответила я.
Только через несколько месяцев я узнала, что Андрей – сердцеед со стажем и у Дины, моей бывшей коллеги по курсам, будет от него ребёнок. Читая её длинное гневное сообщение, я переходила дорогу. Однако на противоположной стороне улицы оказалась только через минуту: на меня чуть не наехала машина. Я выронила из рук телефон, и он попал под колёса.
“Ну, телефон – не ноги”, – подумалось мне.
Да вот только эта потеря сделала меня невидимой. Минусы этого были так очевидны, что я разрыдалась прямо на тротуаре. Правда, плюсы тоже имелись: например, теперь можно было здорово напакостить Андрею.
Я напала на него возле его дома. Снова и снова била невидимой рукой, а изнутри поднималось чувство правоты и справедливости возмездия. А как иначе, если у этого дон жуана ребёнок чуть ли не в каждом городе? Причём это не мешает ему заводить новую пассию. Одна из них как раз оказалась рядом. То ли Савельева, то ли кто-то похожий. Она кричала, умоляла прекратить, но разве я послушаюсь?!
В феврале Алину по полной загрузили работой и конкурсными заданиями. “Интересный процесс, конечно, но я полностью в нём растворилась”, – призналась она однажды вечером. А я вздохнула и вышла из сети. Без информации об Андреиных похождениях было скучно и голодно. Позвонить Лаурин, что ли? У неё своя любовная история, счастливая и безоблачная.
“Настолько безоблачная, что у неё такое лицо? – задалась я вопросом, едва подруга вышла на связь. – Ох, знаю я эту припухлость век и красные пятна на щеках!”
– Рассказывай, – выдохнула я в микрофон.
– Я с Пашей рассталась, – тридцатипятисекундное молчание, а потом срыв: – Он ушёл, представляешь??? Шесть лет вместе, а тут возвращаюсь с работы – пусто, вещей нет. Даже не позвонил, с***! А вчера смотрю: у него на странице фото с нашей общей знакомой. Интимное. Может, хотел закрыть, но не успел. То-то он всё свадьбу откладывал. И я верила, представляешь???
– Лау, даже не знаю, что сказать… У меня такого не было…
– Да лучше вообще никак, чем так!
Подруга взяла со стола платок и громко высморкалась.
– Но ты всё равно приезжай летом, ладно? Квартира моя, так что… – Лаурин всхлипнула и улыбнулась сквозь слёзы.
– Конечно, приеду.
Как Лена год назад утешала меня и отвлекала от переживаний, так теперь я почти без остановки болтала обо всём на свете: об очередях в поликлинике и недобросовестных учениках, о грядущей премьере пятых “Пиратов” и жанре юмористического фэнтези. Только не про отношения. Это подождёт до лета.
– Спасибо, – голос Лаурин дрогнул. – Спасибо тебе за всё.
Я только кивнула. Если бы попыталась говорить, точно бы расплакалась.
Мои дела в частном преподавании пошли в гору, и в первый день весны я неожиданно для самой себя решила сменить дизайн дневника на платный. И вот на моей странице зажурчали ручьи, запели птицы, заискрилась роса на только что вынырнувших из-под снега цветах. “А всё благодаря Хэлли и её советам по дизайну”, – написала я в ответ на похвалу Энн. “Это про её любовника спрашивал Андрей?” – мгновенно вспомнила сестра.
Я усмехнулась. Два года назад, когда я обмолвилась о поездке Хэлли в Баден-Баден, Андрей сразу предположил, что её спонсирует обеспеченный любовник. Не родители, не она сама, а богатый мужчина, при котором она что-то вроде бесплатного приложения.
“Андрей, похоже, всегда был немного того… – застрочила я в чате. – Просто я не видела”. Сестра ответила ободряющим смайлом и словами “Es ist in Ordnung” – и я зашлась в хохоте, вспоминая июль 2014-го.
Был один из последних дней нашего путешествия, а мы ещё не посетили Городской музей Линдау. Остаться без фото со знаменитыми музыкальными шкатулками мне как поклоннице музыки было немыслимо, а сестра планировала целую фотосессию с часами в форме корабля. Вот только выбранный день оказался самым жарким за всё лето, тратиться на проезд в душном транспорте не хотелось, а пешком до музея было примерно два часа… И мы пошли. Большинство окон, выходящих на улицы, были закрыты или занавешены, но от солнца, казалось, ничто не спасало. Мы спрашивали у прохожих более удобный путь, а они качали головами и говорили:
– Эс ист цу вайт Вег.
Это действительно было слишком далеко, но мы, привыкшие к долгим прогулкам, только на обратном пути ощутили настоящую усталость. И когда очередные прохожие заметили вслед, какой долгий путь нам предстоит, я и Энн синхронно обернулись.
– Эс ист ин Орднун, – одновременно произнесли мы.
С тех пор фраза стала нашим личным мемом.
– Эс ист ин Орднун, – отмахивалась я, обозревая винное пятно на белой новогодней скатерти.
– Эс ист ин Орднун, – с наигранным вздохом комментировала сестра длинную очередь в поликлинике.
“Эс ист ин Орднун”, – звучало теперь в моей голове. Всё нормально, всё пройдёт, нужно только ещё немного времени.
Пару дней спустя я наконец сменила телефон. Старый отправился в ящик стола, а новый тут же был проверен на качество селфи. Более чем довольная результатом, я улыбнулась своему отражению в зеркале и отправилась на встречу с Алиной.
Конкурсные состязания закончились, подруга могла с чистой совестью выдохнуть, поэтому мы пошли в “Свою компанию” отмечать приближающийся праздник. Но если в прошлый раз мне хотелось провалиться сквозь землю и исчезнуть из мира, то теперь я жаждала, чтобы весь мир проникся моими чувствами и разделил их.
– Значит, Яна Альбертовна всё ещё надеется на Андрея… Сергеевича?
Алина утвердительно промычала. Она потягивала коктейль и казалась намного расслабленнее, чем в январе, а на лёгкой блузке, раскинув крылья, парили разноцветные райские птицы.
– На прошлой неделе умерла учительница из началки. Не помню кто, она давно уволилась. Ну так вот, директор зашла в учительскую, сообщила. А большая перемена же, не протолкнуться. Так Савельева прилипла к Леонову, оперлась на него и такая: “Ах, Андрей!” Он не выдержал. Оттолкнул её и прикрикнул: “Уйдите!”
– Поделом ей, курице безмозглой.
Алина глянула вопросительно, но я только отмахнулась.
– Говори-говори.
– Лучше покажу. Что называется, вместо тысячи слов.
Телефон подруги отобразил селфи со страницы Яны Альбертовны в “Инстаграме”, и я пожалела, что не умею присвистывать.
– Это же в его кабинете!
– Вот! Она уже не знает, как показать, что Леонов её мужчина. А вот был или остаётся – пусть подписчики гадают.
Я с силой затолкала мятный лист поглубже в стакан и придавила ложкой.
– Ладно, пусть их… Как он сейчас к тебе относится?
– Оййй… Не упускает случая показать, какой он пошлый.
– О! Внезапно! Интеллигент окончательно скатился на дно?
Подруга энергично закивала.
– У нас в этом году новый культмассовик появился, Саша. Ну мы с Бобриком с ним приколяем, просто по-дружески. Так Леонов услышал – и давай заливать, что мужчина и женщина не могут быть друзьями, а если могут, то это либо бывшие любовники, либо будущие. И через пару дней попытался продемонстрировать на примере. Тогда в учительской ещё Игнатьев и завхоз были. И я зашла. Потом Леонов пишет… Смотри.
Следующая картинка оказалась скриншотом переписки. Андрей вещал: “Когда вы вошли, Игнатьев и я мысленно сказали “да”, а завхоз – “нет”.
Многочисленные скобки и подмигивающие смайлы в обрамлении сухих Алининых “О чём вы?” и “Не выдумывайте” выглядели, как выступление клоунов посреди классической оперы.
– Ты в таком же стиле отвечала Михаилу Ивановичу, когда он писал про Леонова, – вспомнила я.
– Да потому что у меня по отношению к нему ничего не поменялось.
– В отличие от меня. Знаешь… – я огляделась, убеждаясь в правильности внезапной догадки. – Мы же именно здесь, за этим столом, сидели ровно год назад. Ты рассказывала про вашу ночную прогулку, а я места себе не находила. И как всё повернулось!
– Ну вот видишь! Ты молодец, что преодолела себя.
Нас прервал звон и грохот посуды. Девушка за соседним столиком запричитала, что осталась без пасты и кофе, и мне сразу бросилось в глаза, что людей в ресторане стало больше. И, судя по непогоде снаружи, они будут прибывать и прибывать.
Точно! Непогода…
– Чуть не забыла, – спохватилась я и вынула из сумки зонт. – Держи. Он меня очень выручил. Такой жизнерадостный цвет просто создан, чтобы поднимать настроение.
– Тогда пьём за хорошее настроение?
– Да!
16.03.17. Казалось бы, я знаю район как свои пять пальцев, а всё равно умудрилась заблудиться! И дома, расписанные разноцветными граффити, и детские площадки, и скверы со сквериками казались незнакомыми, будто меня ррраз – и забросило в другой город. Награда в конце рабочего дня, не иначе.
Кое-как я доплелась до дома, а когда уселась за компьютер, то обнаружила в скайпе сообщение от Андрея: “Надо быть реалисткой, Олеся. Ждать эфемерного принца – это потеря времени”.
У меня затряслись руки, и я не смогла выключить клавишу Caps Lock, поэтому ответ получился более чем заметным: “АНДРЕЙ СЕРГЕЕВИЧ, ВЫ ЧТО, ПЬЯНЫ?” А этот человек как ни в чём не бывало продолжал: “Два фиктивных брака за два месяца – это же надо…”
Вот всегда с ним так: ответы ничего не проясняют, а только больше запутывают. Неужели про брак – это он насчёт моих сетевых ников?
“Это псевдонимы, придурок”, – набрала я, не скрывая ядовитой усмешки и жалея, что Андрей её не видит.
В ответ он накатал целую “простынь”. Сосредоточиться бы и прочитать до конца, вникнуть и написать достойный ответ. Но сначала надо было увести от компьютера родителей, которые маячили рядом. Я поднялась, мельком глянув на “простынь”. “Ты напрасно рассчитывала на взаимность, – писал Андрей в середине, а под конец совсем разошёлся. – Я не буду держать трусы открытыми”.
Да уж… Вот теперь – точно уходить. И постараться, чтобы родители не заметили, как побагровело моё лицо. Остыну – и вернусь к сообщению с лёгким сердцем.
“Надо меньше читать про знакомства на сайтах”, – подумала я, протирая глаза после сна. В самом деле, в последнее время и дневники, и “Дзен” выплёскивали на меня истории про хамоватых собеседников и их плоские шутки и едкие замечания.
– Ноосфера, не шути так, – пробормотала я и с трудом поднялась с постели. Впереди был долгий рабочий день…
… и радостная новость.
– Алина стала лауреатом, – сообщила я родителям за завтраком. – Только что фото выложила с дипломом и цветами.
Мама улыбнулась.
– Поздравила её?
– Конечно!
Что успех преображает, наверняка слышали все. Но когда речь о близкой подруге, то это совсем другое дело. Радость и гордость за сияющую счастьем Алину смешивались во мне, а из них вырастали вдохновение и азарт. “Вот бы поучаствовать в большом проекте и получить свой диплом и свой праздничный букет”, – с этими мыслями я вышла в сеть и принялась искать литературные конкурсы.
Весна говорила со мной на языке перемен. Я убрала из Избранного видео Андреиных выступлений и перенесла Алена в шкаф, повесив на одну из башен копилки-Нойшвайштайна. В конце концов, Андрей теперь Принц Германии. Вот пусть подаренный им пони охраняет немецкий замок.
Настало время позаботиться и о летней поездке. Каждое воскресенье я перечисляла часть недельного заработка на отдельную карту и удивлялась самой себе: вроде бы простая операция – а блаженная улыбка ещё долго не сходит с лица.
– Алин, – я на всякий случай воровато огляделась, – ты это… делись со мной всем. Я уже говорила, но…
– Помню, – закивала подруга. Помпон на небесно-голубой шапке забавно дёрнулся, и я улыбнулась.
Год начинался весело, перспектива посмеиваться над Андреем и скептически приподнимать бровь на его романчики манила и дурманила. Брошенные женщины топят себя в алкоголе или тонут в объятиях новых мужчин. Мне до такого было далеко: Андрей всего лишь с изяществом боевого слона потоптался по моему самолюбию. Поэтому я выбрала сарказм и желчь.
Я научилась одёргивать себя и не перечитывать сообщения Андрея в “Дневнике.ру”. Куда приятнее было читать переписку с Алиной, наполненную хохочущими смайлами и длиннющими рассказами “из жизни Принца Германии”. Я падала в них со смешками и хихиканьем, а выныривала энергичная, бодрая и готовая действовать: творить, работать, жить.
В конце месяца Алина сообщила ещё одну громкую новость: Савельева получила отставку, а Андрей переметнулся к Цыплаковой Зинаиде Валерьевне – утончённой и деликатной даме с аристократическим профилем и манерами светской львицы. Алина сама видела, как они обнимались в кабинете Цыплаковой.
“Помню Зинаиду Валерьевну, – прокомментировала я. – За всё время моей работы в лицее я не слышала ни об одном скандале с её участием. Никогда о ней плохо не отзывались”.
“Ты права, – тут же ответила Алина. – Ученики её любят, коллеги уважают, и держится она всегда с достоинством”.
Я призадумалась. Неудивительно, что Андрея потянуло именно к Цыплаковой. А кроме того…
Фото Зинаиды Валерьевны с корпоратива навело меня на одну мысль… И я тут же взялась за поиск. Результаты меня не подвели.
“Алин, она очень похожа на его бывшую невесту Нателлу, – написала я, сравнивая два фото на экране. – Обе – хрупкие платиновые блондинки с благородным профилем. Обе, бесспорно, ярче Савельевой. Обеим к лицу алые платья, помада в тон и локоны, красиво собранные в асимметричную причёску”.
“Кстати, насчёт яркости, – откликнулась подруга. – Как тебе последнее фото Савельевой?”
Я глянула на присланное изображение – и меня как громом поразило. Красное платье, “косая” причёска… где-то я уже такое видела! Только на Зинаиде Валерьевне и Нателле это смотрелось изысканно, а низкорослая Яна Альбертовна во всей этой роскоши просто потерялась.
“Савельеву даже жалко, она ведь хотела развестись с мужем, – ответила Алина. – А теперь ходит как убитая”.
Я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. В переписке с характерными щелчками появлялись всё новые сообщения от Алины. Вот, значит, как… Хотя в “Подслушано” ни эта история, ни наш недавний разговор с Алиной не попали, из происходящего в лицее можно было делать реалити-шоу. Накал эмоций не уступал страстям, кипевшим в каком-нибудь “Доме-2”: Савельева и Цыплакова соревновались друг с другом за дежурство с Андреем и зачёркивали фамилию ненавистной соперницы в списке.
“Две макаки борются за пальму с бананом”, – решительно набрала я и улыбнулась столь удачному сравнению.
Впрочем, было нечто ещё более поразительное, чем такое явное противостояние двух взрослых женщин, – пассивность Андрея. Когда он пытался ухаживать за Алиной, то из кожи вон лез, чтобы ей понравиться. В отношении дам постарше он, наоборот, предоставил им бороться за лидерство.
“Потому что это не влюблённость и даже не увлечение, – писала я вечером в дневнике. – Это лесть. Андрею льстит внимание, а Савельева и Цыплакова жаждут похвастаться перед подругами в стиле “А я-то ещё ничего!” Никаких настоящих чувств нет и в помине”.
29.01.17. Андрей пригласил меня на премьеру “Пиратов Карибского моря”. Увидев сообщение, я сначала подумала, не ошибся ли он номером. Но нет, позже Андрей позвонил и снова пригласил меня.
– Хороший ход – растопить сердце девушки с помощью её увлечений, – ответила я.
Только через несколько месяцев я узнала, что Андрей – сердцеед со стажем и у Дины, моей бывшей коллеги по курсам, будет от него ребёнок. Читая её длинное гневное сообщение, я переходила дорогу. Однако на противоположной стороне улицы оказалась только через минуту: на меня чуть не наехала машина. Я выронила из рук телефон, и он попал под колёса.
“Ну, телефон – не ноги”, – подумалось мне.
Да вот только эта потеря сделала меня невидимой. Минусы этого были так очевидны, что я разрыдалась прямо на тротуаре. Правда, плюсы тоже имелись: например, теперь можно было здорово напакостить Андрею.
Я напала на него возле его дома. Снова и снова била невидимой рукой, а изнутри поднималось чувство правоты и справедливости возмездия. А как иначе, если у этого дон жуана ребёнок чуть ли не в каждом городе? Причём это не мешает ему заводить новую пассию. Одна из них как раз оказалась рядом. То ли Савельева, то ли кто-то похожий. Она кричала, умоляла прекратить, но разве я послушаюсь?!
Глава восемнадцатая. Es ist in Ordnung*
В феврале Алину по полной загрузили работой и конкурсными заданиями. “Интересный процесс, конечно, но я полностью в нём растворилась”, – призналась она однажды вечером. А я вздохнула и вышла из сети. Без информации об Андреиных похождениях было скучно и голодно. Позвонить Лаурин, что ли? У неё своя любовная история, счастливая и безоблачная.
“Настолько безоблачная, что у неё такое лицо? – задалась я вопросом, едва подруга вышла на связь. – Ох, знаю я эту припухлость век и красные пятна на щеках!”
– Рассказывай, – выдохнула я в микрофон.
– Я с Пашей рассталась, – тридцатипятисекундное молчание, а потом срыв: – Он ушёл, представляешь??? Шесть лет вместе, а тут возвращаюсь с работы – пусто, вещей нет. Даже не позвонил, с***! А вчера смотрю: у него на странице фото с нашей общей знакомой. Интимное. Может, хотел закрыть, но не успел. То-то он всё свадьбу откладывал. И я верила, представляешь???
– Лау, даже не знаю, что сказать… У меня такого не было…
– Да лучше вообще никак, чем так!
Подруга взяла со стола платок и громко высморкалась.
– Но ты всё равно приезжай летом, ладно? Квартира моя, так что… – Лаурин всхлипнула и улыбнулась сквозь слёзы.
– Конечно, приеду.
Как Лена год назад утешала меня и отвлекала от переживаний, так теперь я почти без остановки болтала обо всём на свете: об очередях в поликлинике и недобросовестных учениках, о грядущей премьере пятых “Пиратов” и жанре юмористического фэнтези. Только не про отношения. Это подождёт до лета.
– Спасибо, – голос Лаурин дрогнул. – Спасибо тебе за всё.
Я только кивнула. Если бы попыталась говорить, точно бы расплакалась.
Мои дела в частном преподавании пошли в гору, и в первый день весны я неожиданно для самой себя решила сменить дизайн дневника на платный. И вот на моей странице зажурчали ручьи, запели птицы, заискрилась роса на только что вынырнувших из-под снега цветах. “А всё благодаря Хэлли и её советам по дизайну”, – написала я в ответ на похвалу Энн. “Это про её любовника спрашивал Андрей?” – мгновенно вспомнила сестра.
Я усмехнулась. Два года назад, когда я обмолвилась о поездке Хэлли в Баден-Баден, Андрей сразу предположил, что её спонсирует обеспеченный любовник. Не родители, не она сама, а богатый мужчина, при котором она что-то вроде бесплатного приложения.
“Андрей, похоже, всегда был немного того… – застрочила я в чате. – Просто я не видела”. Сестра ответила ободряющим смайлом и словами “Es ist in Ordnung” – и я зашлась в хохоте, вспоминая июль 2014-го.
Был один из последних дней нашего путешествия, а мы ещё не посетили Городской музей Линдау. Остаться без фото со знаменитыми музыкальными шкатулками мне как поклоннице музыки было немыслимо, а сестра планировала целую фотосессию с часами в форме корабля. Вот только выбранный день оказался самым жарким за всё лето, тратиться на проезд в душном транспорте не хотелось, а пешком до музея было примерно два часа… И мы пошли. Большинство окон, выходящих на улицы, были закрыты или занавешены, но от солнца, казалось, ничто не спасало. Мы спрашивали у прохожих более удобный путь, а они качали головами и говорили:
– Эс ист цу вайт Вег.
Это действительно было слишком далеко, но мы, привыкшие к долгим прогулкам, только на обратном пути ощутили настоящую усталость. И когда очередные прохожие заметили вслед, какой долгий путь нам предстоит, я и Энн синхронно обернулись.
– Эс ист ин Орднун, – одновременно произнесли мы.
С тех пор фраза стала нашим личным мемом.
– Эс ист ин Орднун, – отмахивалась я, обозревая винное пятно на белой новогодней скатерти.
– Эс ист ин Орднун, – с наигранным вздохом комментировала сестра длинную очередь в поликлинике.
“Эс ист ин Орднун”, – звучало теперь в моей голове. Всё нормально, всё пройдёт, нужно только ещё немного времени.
Пару дней спустя я наконец сменила телефон. Старый отправился в ящик стола, а новый тут же был проверен на качество селфи. Более чем довольная результатом, я улыбнулась своему отражению в зеркале и отправилась на встречу с Алиной.
Конкурсные состязания закончились, подруга могла с чистой совестью выдохнуть, поэтому мы пошли в “Свою компанию” отмечать приближающийся праздник. Но если в прошлый раз мне хотелось провалиться сквозь землю и исчезнуть из мира, то теперь я жаждала, чтобы весь мир проникся моими чувствами и разделил их.
– Значит, Яна Альбертовна всё ещё надеется на Андрея… Сергеевича?
Алина утвердительно промычала. Она потягивала коктейль и казалась намного расслабленнее, чем в январе, а на лёгкой блузке, раскинув крылья, парили разноцветные райские птицы.
– На прошлой неделе умерла учительница из началки. Не помню кто, она давно уволилась. Ну так вот, директор зашла в учительскую, сообщила. А большая перемена же, не протолкнуться. Так Савельева прилипла к Леонову, оперлась на него и такая: “Ах, Андрей!” Он не выдержал. Оттолкнул её и прикрикнул: “Уйдите!”
– Поделом ей, курице безмозглой.
Алина глянула вопросительно, но я только отмахнулась.
– Говори-говори.
– Лучше покажу. Что называется, вместо тысячи слов.
Телефон подруги отобразил селфи со страницы Яны Альбертовны в “Инстаграме”, и я пожалела, что не умею присвистывать.
– Это же в его кабинете!
– Вот! Она уже не знает, как показать, что Леонов её мужчина. А вот был или остаётся – пусть подписчики гадают.
Я с силой затолкала мятный лист поглубже в стакан и придавила ложкой.
– Ладно, пусть их… Как он сейчас к тебе относится?
– Оййй… Не упускает случая показать, какой он пошлый.
– О! Внезапно! Интеллигент окончательно скатился на дно?
Подруга энергично закивала.
– У нас в этом году новый культмассовик появился, Саша. Ну мы с Бобриком с ним приколяем, просто по-дружески. Так Леонов услышал – и давай заливать, что мужчина и женщина не могут быть друзьями, а если могут, то это либо бывшие любовники, либо будущие. И через пару дней попытался продемонстрировать на примере. Тогда в учительской ещё Игнатьев и завхоз были. И я зашла. Потом Леонов пишет… Смотри.
Следующая картинка оказалась скриншотом переписки. Андрей вещал: “Когда вы вошли, Игнатьев и я мысленно сказали “да”, а завхоз – “нет”.
Многочисленные скобки и подмигивающие смайлы в обрамлении сухих Алининых “О чём вы?” и “Не выдумывайте” выглядели, как выступление клоунов посреди классической оперы.
– Ты в таком же стиле отвечала Михаилу Ивановичу, когда он писал про Леонова, – вспомнила я.
– Да потому что у меня по отношению к нему ничего не поменялось.
– В отличие от меня. Знаешь… – я огляделась, убеждаясь в правильности внезапной догадки. – Мы же именно здесь, за этим столом, сидели ровно год назад. Ты рассказывала про вашу ночную прогулку, а я места себе не находила. И как всё повернулось!
– Ну вот видишь! Ты молодец, что преодолела себя.
Нас прервал звон и грохот посуды. Девушка за соседним столиком запричитала, что осталась без пасты и кофе, и мне сразу бросилось в глаза, что людей в ресторане стало больше. И, судя по непогоде снаружи, они будут прибывать и прибывать.
Точно! Непогода…
– Чуть не забыла, – спохватилась я и вынула из сумки зонт. – Держи. Он меня очень выручил. Такой жизнерадостный цвет просто создан, чтобы поднимать настроение.
– Тогда пьём за хорошее настроение?
– Да!
16.03.17. Казалось бы, я знаю район как свои пять пальцев, а всё равно умудрилась заблудиться! И дома, расписанные разноцветными граффити, и детские площадки, и скверы со сквериками казались незнакомыми, будто меня ррраз – и забросило в другой город. Награда в конце рабочего дня, не иначе.
Кое-как я доплелась до дома, а когда уселась за компьютер, то обнаружила в скайпе сообщение от Андрея: “Надо быть реалисткой, Олеся. Ждать эфемерного принца – это потеря времени”.
У меня затряслись руки, и я не смогла выключить клавишу Caps Lock, поэтому ответ получился более чем заметным: “АНДРЕЙ СЕРГЕЕВИЧ, ВЫ ЧТО, ПЬЯНЫ?” А этот человек как ни в чём не бывало продолжал: “Два фиктивных брака за два месяца – это же надо…”
Вот всегда с ним так: ответы ничего не проясняют, а только больше запутывают. Неужели про брак – это он насчёт моих сетевых ников?
“Это псевдонимы, придурок”, – набрала я, не скрывая ядовитой усмешки и жалея, что Андрей её не видит.
В ответ он накатал целую “простынь”. Сосредоточиться бы и прочитать до конца, вникнуть и написать достойный ответ. Но сначала надо было увести от компьютера родителей, которые маячили рядом. Я поднялась, мельком глянув на “простынь”. “Ты напрасно рассчитывала на взаимность, – писал Андрей в середине, а под конец совсем разошёлся. – Я не буду держать трусы открытыми”.
Да уж… Вот теперь – точно уходить. И постараться, чтобы родители не заметили, как побагровело моё лицо. Остыну – и вернусь к сообщению с лёгким сердцем.
“Надо меньше читать про знакомства на сайтах”, – подумала я, протирая глаза после сна. В самом деле, в последнее время и дневники, и “Дзен” выплёскивали на меня истории про хамоватых собеседников и их плоские шутки и едкие замечания.
– Ноосфера, не шути так, – пробормотала я и с трудом поднялась с постели. Впереди был долгий рабочий день…
… и радостная новость.
– Алина стала лауреатом, – сообщила я родителям за завтраком. – Только что фото выложила с дипломом и цветами.
Мама улыбнулась.
– Поздравила её?
– Конечно!
Что успех преображает, наверняка слышали все. Но когда речь о близкой подруге, то это совсем другое дело. Радость и гордость за сияющую счастьем Алину смешивались во мне, а из них вырастали вдохновение и азарт. “Вот бы поучаствовать в большом проекте и получить свой диплом и свой праздничный букет”, – с этими мыслями я вышла в сеть и принялась искать литературные конкурсы.
Весна говорила со мной на языке перемен. Я убрала из Избранного видео Андреиных выступлений и перенесла Алена в шкаф, повесив на одну из башен копилки-Нойшвайштайна. В конце концов, Андрей теперь Принц Германии. Вот пусть подаренный им пони охраняет немецкий замок.
Настало время позаботиться и о летней поездке. Каждое воскресенье я перечисляла часть недельного заработка на отдельную карту и удивлялась самой себе: вроде бы простая операция – а блаженная улыбка ещё долго не сходит с лица.
