- Я буду занят некоторое время, - сообщил он. В ответ на мои приподнятые брови как будто смутился и сбивчиво объяснил: - Это натурщица, по делу. Надо…кое-что обсудить.
- Натурщица – к пейзажисту, - размеренно проговорила я после того, как он покинул кабинет. – И кого он будет с неё рисовать? Не иначе берёзку.
Только я успела вернуться к своему недопитому кофе, бросив недовольный взгляд в направлении спальни (да-да, «деловая дискуссия» с натурщицей проходила именно там), как по ушам ударил очередной звонок. В раздражении отставив чашку (в привратники я, вообще-то, не нанималась), я отправилась открывать.
Сохранить внешнюю невозмутимость удалось с трудом. На пороге я увидела очередную молодую женщину, правда, на этот раз шатенку и точно не натурщицу. Слишком дорогая одежда, слишком ухоженное лицо. И макияжа в меру. Ещё одна гостья к нашему художнику? И как бы объяснить ей, что он некоторым образом занят?
- Добрый день! - поздоровалась она.
Я вежливо ответила на приветствие, оттягивая момент непростых объяснений. А девушка вдруг улыбнулась и воскликнула, протягивая мне руку:
- А вы, наверное, Дана Ронен?
Стоит ли говорить, что её слова немало меня удивили?
- Итай мне про вас рассказывал, - дружелюбно сообщила она, после чего поспешила представиться. – Я – Нирит Агмон. Очень рада познакомиться.
Даже странно, но она ни разу не скривилась при взгляде на меня, несмотря на то, что мы повстречались впервые. К тому же она явно принадлежала к категории тех зачастую изнеженных и капризных барышень, при обращении к которым следует употреблять слово «адонит». Кстати и слово это она, представляясь, не использовала, будто мы стояли с ней на одной ступени социальной иерархии.
- Дана, - сказала я, отвечая на рукопожатие, и лишь потом сообразила, что представляться было глупо: она ведь уже знала, как меня зовут.
- Итай дома? – улыбаясь, спросила Нирит.
Робкая улыбка тут же сбежала с моего лица.
- Дома. Но он…занят.
Вот почему я ответила, что он дома? Откуда такое иррациональное стремление говорить правду? Что мне стоило просто заявить, что, дескать, адон Брик уехал к товарищу – и дело с концом?
- Ничего страшного, я подожду, - весело откликнулась Нирит, явно пребывавшая в хорошем настроении.
Задерживать её на пороге я не решилась. Во-первых, не умею проявлять жёсткость по отношению к тем, кто ведёт себя по-хорошему со мной. Во-вторых, было очевидно, что она здесь, мягко говоря, не впервые, место хорошо знает, а, стало быть, кто я, в сущности, такая, чтобы её не пускать?
Словом, в дом Нирит вошла, и теперь мне следовало срочно решать проблему её возможной встречи с натурщицей. Если я стану невольной виновницей крупного скандала, Брик мне точно спасибо не скажет, да и самой доводить до подобного совершенно не хотелось. Равно как и расстраивать пришедшую в гости женщину.
- Дело в том, что у адона Брика важная встреча, - принялась вдохновенно мямлить я, глядя при этом куда угодно, но только не гостье в глаза. – И неизвестно, сколько она продлится. Быть может, будет лучше, если вы оставите ему записку? Или устное сообщение через меня, я обещаю передать всё слово в слово. А дальше он обязательно с вами свяжется, как только освободится.
- Может, я просто загляну к нему на секунду и спрошу, надолго ли это? – выдвинула собственную альтернативу шатенка.
Стоит ли объяснять, что такая инициатива меня не устроила? А главное, ещё минимум два человека, находящиеся в этом доме, будут со мной в данном вопросе солидарны.
- Н-не стоит, - поспешила замотать головой я. – Мне кажется, там очень важный разговор, его нежелательно прерывать. А вам неудобно было бы вернуться через пару часов? Я думаю, к этому времени Итай уже освободится.
Имя омана как-то само собой соскользнуло с уст. Видимо, я неосознанно перехватила эстафету у гостьи.
Та же вдруг весело рассмеялась, словно в гостиной, до которой мы как раз успели дойти, мелодично зазвенел колокольчик.
- Кажется, я всё поняла! – выдохнула затем Нирит. И, заговорщицки прищурившись, изложила суть своей догадки: - К нему пришла женщина, да? И он сейчас с ней.
Я прикусила губу и опустила глаза. Конспиратор из меня никакой, тут уж ничего не попишешь. Ну, вот не дано – и всё тут. Одна радость: Нирит продолжала улыбаться.
- Хорошенькая? Молодая? Модистка какая-нибудь, наверное? – пыталась угадать она.
- Натурщица, - призналась я.
- Натурщица! – Нирит протянула это слово с таким выражением, будто именно такое предположение ей и следовало выдвинуть с самого начала. – Ну конечно. Они же его обожают.
Я навострила уши. Про «них» мне ничего известно не было, только про одну. Зато, к счастью, гостью вся эта информация нисколько не расстроила. Моё удивление по этому поводу, равно как и общее чувство неловкости, не ускользнуло от внимания Нирит.
- Боюсь, вы не вполне правильно расценили наши отношения с Итаем, - спешно пояснила она. – Мы не любовники, не жених и невеста, и вообще наше общение никак не напоминает то, что происходит сейчас…вероятно, в спальне? – лукаво прищурившись, выдвинула предположение она. Предположение, которое, как я отлично знала, было верным. – На самом деле мы с Итаем состоим в чисто дружеских отношениях. Ни намёка на что-либо иное. Так что эти натурщицы, - шатенка объединила всех приходящих и уходящих девиц Брика одни словом, - ни с какой стороны меня не беспокоят. Мы с ними не конкурентки.
Я глубоко выдохнула и с радостью кивнула, вознося небу благодарность за то, что сложная, казалось бы, ситуация разрешилась в итоге так просто.
- Я только не хочу никого ставить в неловкое положение, - продолжала облегчать мне жизнь Нирит. – Поэтому будет лучше всего, если я подожду на кухне.
И это тоже было справедливо. Из спальни пара, скорее всего, выйдет в гостиную, после чего (если натурщица, конечно, не надумает остаться на подольше), они смогут добраться до выхода, так и не повстречав нас по пути. Кстати, тот факт, что адонит по собственной инициативе, без малейших признаков брезгливости или пренебрежения усаживается за кухонный стол, представлялся мне ценным сам по себе.
Я налила гостье кофе, заново наполнила собственную чашку, и мы вполне неплохо посидели, ожидая появления Итая Брика. Порой наш разговор лился весьма непринуждённо; иногда, напротив, наступали неловкие паузы, когда каждый из собеседников сосредоточенно ищет, что бы ещё сказать. Совершенно естественная ситуация для людей, общающихся впервые.
Думаю, художник догадался, кто пришёл его навестить, по доносившимся из кухни голосам. Появился он, одетый, мягко говоря, по-домашнему: неофициальные брюки из мягкой материи, а сверху – ничего, кроме халата. Натурщица, по всей видимости, уже успела покинуть дом.
Поздоровались Нирит с Итаем очень тепло, она даже приподнялась ему навстречу (чего этикет от женщины совершенно не требовал), а он поцеловал её в щёку. Действительно по-дружески.
- Прости, что не смогла прийти на выставку, - заговорила гостья, пока я отчаянно гадала, уйти мне или остаться на случай, если у омана окажутся какие-нибудь распоряжения по работе. – Но я о ней наслышана! – продолжила она после того, как Брик милостиво отмахнулся, дескать, подумаешь, не пришла, там ничего интересного и не было. – Особенно о впечатлениях Дова Вайна.
Она испытывающе посмотрела на художника. Тот лишь равнодушно пожал плечами. Я же, напротив, очень хотела расспросить новую знакомую, что же такого понарассказывал после выставки Вайн, но, конечно, не решилась вклиниваться в разговор. К счастью, девушка и сама не собиралась ограничиваться сказанным.
- Он утверждает, будто ты, Итай, вёл себя совершенно по-хамски. Полностью игнорировал всё, что говорил тебе Аялон, а потом и вовсе безо всякой причины развернулся и ушёл посреди адресованной тебе речи светила. Молодое дарование в лице Вайна в возмущении, светило в лице Аялона якобы тоже, равно как и все те, кто готов слушать Вайна всерьёз.
- Что значит «без причины»? – Брик по-прежнему говорил бесстрастно, лишь немного поморщился. – Организаторы выставки обнаружили ошибку в каталоге. Там отсутствовала одна из моих картин, а между тем именно её захотел купить какой-то аристократ. Из тех, кого не заставляют ждать. Вот тебе и причина.
- Но хоть вести себя повежливее ты не мог? – укоризненно вопросила Нирит. – Извиниться там, сказать этому светилу, что так, мол и так, тебя ждут по неотложному делу? Оно тебе надо – все эти сплетни и осуждение?
- Мне? – Оман потянулся к чашке, но не обнаружил в ней ничего, кроме разве что лёгкого кофейного налёта на самом дне. Гадать на кофейной гуще он явно не намеревался, поэтому разочарованно вздохнул. – Говоря откровенно, мне всё равно. Разговаривать с Аялоном не имеет смысла, это уже давно известно и подтверждено практикой. Убедить его в чём бы то ни было нереально. Проще всего молчать и по возможности игнорировать, дабы не подбрасывать пищи для беседы. Он и так способен добрый час разговаривать сам с собой – ну, и со всеми, кто пожелает слушать. В ответ на предложенные тобой извинения я получил бы лекцию минут на сорок, а организаторы за это время повесились бы от ожидания. Их, между тем, я уважаю больше. Несмотря на весь тот вклад в искусство, который был, вне всяких сомнений, внесён Аялоном.
- Вот такой он, наш Итай Брик, - жизнерадостным тоном, но с грустью во взгляде, констатировала, повернувшись ко мне, Нирит. – Совершенно не печётся об общественном мнении. А общество, между прочим, такого не прощает.
- Не драматизируй, - посоветовал оман, нисколько не обеспокоенный.
И, снова заглянув в пустую чашку, умоляюще посмотрел на меня.
- Дана, не сделаешь ещё кофе?
Я уже собиралась встать, но меня остановила рука Нирит, легшая на предплечье.
- Дана – не прислуга и, как я понимаю, даже не секретарь, - заметила девушка. – Так что кофе в её обязанности точно не входит. Тебе не мешало бы об этом помнить. – Последнее предложение, ясное дело, предназначалось Брику. Я же от шока и чувства неловкости вросла в собственный стул. – Зато я – девушка свободная, необходимостью работать не обременённая, - добавила Нирит, соскакивая со стула и подходя к кухонному шкафчику. – Так что вполне настроена на щедрость и готова сварить кофе всем троим.
В тот день у меня выдался довольно-таки длинный перерыв, и я выскочила в центр города. Зашла в лавку товаров для домашних животных. Долго выбирала между двумя поводками, к немалому неудовольствию торговца. Тот вообще встретил меня не слишком доброжелательно. При моей внешности подобное не редкость, но настроение на покупки он у меня всё-таки отбил. К тому же и сделать выбор было сложно, так что в итоге я ушла ни с чем. Хозяин лавки прошипел себе под нос что-то нелицеприятное. Подробностей я не расслышала, да особо и не пыталась.
А вечером я, как и обычно, пешком возвращалась к себе домой. Гильада, с которым мы успели встретиться уже несколько раз, в городе не было: он уехал в Ирбир по каким-то семейным делам. Так что после прогулки с Хахалем я не собиралась никуда выходить.
Заподозрить неладное следовало, ещё когда впереди замаячили слишком яркие огни. Будто в нашем спальном районе устроили вечернее празднование. Я и забеспокоилась, но смутно, не подозревая пока, сколь серьёзными последствиями эта странность может обернуться лично для меня. По мере приближения к дому свет становился всё ярче, а гул голосов всё сильнее. Вскоре я увидела толпу – много-много людей, знакомых и незнакомых, державших в руках зажжённые факелы. Толпа шевелилась, чуть покачивалась из стороны в сторону, но в целом бездействовала. До тех пор, пока составлявшие её горожане не завидели меня.
Я бы убежала, но поначалу ноги от страха и неожиданности приросли к земле, а дальше уже стало поздно. С воплями – вернее, даже не воплями, рёвом! – толпа бросилась ко мне. Или на меня?
- Ведьма!
- Это она! Всё она!
- Убийца!
- Проклятие Аяры!
Вот то немногое, что можно было разобрать в общем гомоне.
Когда пальцы первого подбежавшего схватили меня за локоть, я вывернулась. Когда к ним присоединились пальцы второго и третьего, испугалась так, что завизжала. Ко мне тянулось всё больше и больше рук, будто щупалец огромного чудовища, каковым, в сущности, и являлась беснующаяся толпа. У кричавших, бегущих, гневно сверкающих безумными глазами людей не было пола, не было имён, не было, казалось, хоть какой-то индивидуальности. В слепящем свете приблизившихся факелов все преследовали общую цель, будто обладали единым мозгом. Дотянуться, схватить, швырнуть на землю, растоптать. Может быть, разорвать на части. И, к своему ужасу, я отлично осознавала, что мишенью этих настроений была именно я.
Вопрос «почему» в голову не приходил. Он безусловно был актуален: одной моей внешности было недостаточно, я же, в конце-то концов, не первый день и даже не первый год живу в этом городе. Однако когда на вас набрасывается одновременно с десяток человек, впиваются ногтями в кожу, разрывают одежду, с силой тянут в противоположные стороны, становится не до вопросов. Тело и голова работают даже не то, чтобы вырваться из потасовки, не на то, чтобы выйти из неё живой, а лишь на одно – хоть как-то продержаться. Следующую минуту. И следующую. И ещё одну. Не захлебнуться в очередной людской волне, которая ещё чуть-чуть – и накроет с головой. Устоять на ногах, чтобы не затоптали тяжёлыми башмаками и высокими сапогами. Не задохнуться. Не потерять сознание, потому что в этом случае я и вовсе сама подпишу себе приговор.
- Проклятие нашего города!
- От неё все несчастья!
- Демоново отродье!
- Сжечь! Её надо сжечь!
- Правильно! Как Дрор сгорел, так пусть и она!
Эти выкрики доносились до ушей, но разума не достигали: тело уже было в царапинах и синяках, а теперь меня всё-таки сбили с ног, протащили пару ярдов по земле, ещё чуть-чуть – и грозили попросту затоптать. Вероятность дожить до обещанного огня была минимальной.
Внезапно ноги – а я сейчас видела только их – остановились. Толпа продолжала колыхаться, но уже не продвигалась вперёд. Кто-то подхватил меня под мышки и поставил на ноги. Поначалу сохранять равновесие было трудно, но меня придержали.
Вскоре круги перед глазами стали не такими яркими, и я смогла разглядеть городских стражей с мечами и копьями. Их было не слишком много – полагаю, не больше дюжины, - но пока они благополучно сдерживали толпу.
- Дамы и господа, уважаемые жители нашего города! – Это говорил Маркус Полег, старший судья Аяры. Невысокий и кругленький мужчина, на животе которого непонятно каким чудом застёгивался жилет (застегнуть сюртук он даже не пытался), взобрался по ступенькам на порог ближайшего дома, чтобы его было лучше видно публике. – Сегодня днём в Аяре произошла трагедия, и я хочу принести свои соболезнования всем родственникам, друзьям и просто знакомым усопшего. Причастность присутствующей здесь Даны Ронен очевидна, и она безусловно будет наказана. – При этих слова толпа зашумела и снова покачнулась, стремясь двинуться вперёд, но копья стражников выполняли свою функцию по сдерживанию. – Однако, - продолжал Полег, - у нас законопослушным город. Мы чтим королевские указы и не можем допустить линчевания.
- Натурщица – к пейзажисту, - размеренно проговорила я после того, как он покинул кабинет. – И кого он будет с неё рисовать? Не иначе берёзку.
Только я успела вернуться к своему недопитому кофе, бросив недовольный взгляд в направлении спальни (да-да, «деловая дискуссия» с натурщицей проходила именно там), как по ушам ударил очередной звонок. В раздражении отставив чашку (в привратники я, вообще-то, не нанималась), я отправилась открывать.
Сохранить внешнюю невозмутимость удалось с трудом. На пороге я увидела очередную молодую женщину, правда, на этот раз шатенку и точно не натурщицу. Слишком дорогая одежда, слишком ухоженное лицо. И макияжа в меру. Ещё одна гостья к нашему художнику? И как бы объяснить ей, что он некоторым образом занят?
- Добрый день! - поздоровалась она.
Я вежливо ответила на приветствие, оттягивая момент непростых объяснений. А девушка вдруг улыбнулась и воскликнула, протягивая мне руку:
- А вы, наверное, Дана Ронен?
Стоит ли говорить, что её слова немало меня удивили?
- Итай мне про вас рассказывал, - дружелюбно сообщила она, после чего поспешила представиться. – Я – Нирит Агмон. Очень рада познакомиться.
Даже странно, но она ни разу не скривилась при взгляде на меня, несмотря на то, что мы повстречались впервые. К тому же она явно принадлежала к категории тех зачастую изнеженных и капризных барышень, при обращении к которым следует употреблять слово «адонит». Кстати и слово это она, представляясь, не использовала, будто мы стояли с ней на одной ступени социальной иерархии.
- Дана, - сказала я, отвечая на рукопожатие, и лишь потом сообразила, что представляться было глупо: она ведь уже знала, как меня зовут.
- Итай дома? – улыбаясь, спросила Нирит.
Робкая улыбка тут же сбежала с моего лица.
- Дома. Но он…занят.
Вот почему я ответила, что он дома? Откуда такое иррациональное стремление говорить правду? Что мне стоило просто заявить, что, дескать, адон Брик уехал к товарищу – и дело с концом?
- Ничего страшного, я подожду, - весело откликнулась Нирит, явно пребывавшая в хорошем настроении.
Задерживать её на пороге я не решилась. Во-первых, не умею проявлять жёсткость по отношению к тем, кто ведёт себя по-хорошему со мной. Во-вторых, было очевидно, что она здесь, мягко говоря, не впервые, место хорошо знает, а, стало быть, кто я, в сущности, такая, чтобы её не пускать?
Словом, в дом Нирит вошла, и теперь мне следовало срочно решать проблему её возможной встречи с натурщицей. Если я стану невольной виновницей крупного скандала, Брик мне точно спасибо не скажет, да и самой доводить до подобного совершенно не хотелось. Равно как и расстраивать пришедшую в гости женщину.
- Дело в том, что у адона Брика важная встреча, - принялась вдохновенно мямлить я, глядя при этом куда угодно, но только не гостье в глаза. – И неизвестно, сколько она продлится. Быть может, будет лучше, если вы оставите ему записку? Или устное сообщение через меня, я обещаю передать всё слово в слово. А дальше он обязательно с вами свяжется, как только освободится.
- Может, я просто загляну к нему на секунду и спрошу, надолго ли это? – выдвинула собственную альтернативу шатенка.
Стоит ли объяснять, что такая инициатива меня не устроила? А главное, ещё минимум два человека, находящиеся в этом доме, будут со мной в данном вопросе солидарны.
- Н-не стоит, - поспешила замотать головой я. – Мне кажется, там очень важный разговор, его нежелательно прерывать. А вам неудобно было бы вернуться через пару часов? Я думаю, к этому времени Итай уже освободится.
Имя омана как-то само собой соскользнуло с уст. Видимо, я неосознанно перехватила эстафету у гостьи.
Та же вдруг весело рассмеялась, словно в гостиной, до которой мы как раз успели дойти, мелодично зазвенел колокольчик.
- Кажется, я всё поняла! – выдохнула затем Нирит. И, заговорщицки прищурившись, изложила суть своей догадки: - К нему пришла женщина, да? И он сейчас с ней.
Я прикусила губу и опустила глаза. Конспиратор из меня никакой, тут уж ничего не попишешь. Ну, вот не дано – и всё тут. Одна радость: Нирит продолжала улыбаться.
- Хорошенькая? Молодая? Модистка какая-нибудь, наверное? – пыталась угадать она.
- Натурщица, - призналась я.
- Натурщица! – Нирит протянула это слово с таким выражением, будто именно такое предположение ей и следовало выдвинуть с самого начала. – Ну конечно. Они же его обожают.
Я навострила уши. Про «них» мне ничего известно не было, только про одну. Зато, к счастью, гостью вся эта информация нисколько не расстроила. Моё удивление по этому поводу, равно как и общее чувство неловкости, не ускользнуло от внимания Нирит.
- Боюсь, вы не вполне правильно расценили наши отношения с Итаем, - спешно пояснила она. – Мы не любовники, не жених и невеста, и вообще наше общение никак не напоминает то, что происходит сейчас…вероятно, в спальне? – лукаво прищурившись, выдвинула предположение она. Предположение, которое, как я отлично знала, было верным. – На самом деле мы с Итаем состоим в чисто дружеских отношениях. Ни намёка на что-либо иное. Так что эти натурщицы, - шатенка объединила всех приходящих и уходящих девиц Брика одни словом, - ни с какой стороны меня не беспокоят. Мы с ними не конкурентки.
Я глубоко выдохнула и с радостью кивнула, вознося небу благодарность за то, что сложная, казалось бы, ситуация разрешилась в итоге так просто.
- Я только не хочу никого ставить в неловкое положение, - продолжала облегчать мне жизнь Нирит. – Поэтому будет лучше всего, если я подожду на кухне.
И это тоже было справедливо. Из спальни пара, скорее всего, выйдет в гостиную, после чего (если натурщица, конечно, не надумает остаться на подольше), они смогут добраться до выхода, так и не повстречав нас по пути. Кстати, тот факт, что адонит по собственной инициативе, без малейших признаков брезгливости или пренебрежения усаживается за кухонный стол, представлялся мне ценным сам по себе.
Я налила гостье кофе, заново наполнила собственную чашку, и мы вполне неплохо посидели, ожидая появления Итая Брика. Порой наш разговор лился весьма непринуждённо; иногда, напротив, наступали неловкие паузы, когда каждый из собеседников сосредоточенно ищет, что бы ещё сказать. Совершенно естественная ситуация для людей, общающихся впервые.
Думаю, художник догадался, кто пришёл его навестить, по доносившимся из кухни голосам. Появился он, одетый, мягко говоря, по-домашнему: неофициальные брюки из мягкой материи, а сверху – ничего, кроме халата. Натурщица, по всей видимости, уже успела покинуть дом.
Поздоровались Нирит с Итаем очень тепло, она даже приподнялась ему навстречу (чего этикет от женщины совершенно не требовал), а он поцеловал её в щёку. Действительно по-дружески.
- Прости, что не смогла прийти на выставку, - заговорила гостья, пока я отчаянно гадала, уйти мне или остаться на случай, если у омана окажутся какие-нибудь распоряжения по работе. – Но я о ней наслышана! – продолжила она после того, как Брик милостиво отмахнулся, дескать, подумаешь, не пришла, там ничего интересного и не было. – Особенно о впечатлениях Дова Вайна.
Она испытывающе посмотрела на художника. Тот лишь равнодушно пожал плечами. Я же, напротив, очень хотела расспросить новую знакомую, что же такого понарассказывал после выставки Вайн, но, конечно, не решилась вклиниваться в разговор. К счастью, девушка и сама не собиралась ограничиваться сказанным.
- Он утверждает, будто ты, Итай, вёл себя совершенно по-хамски. Полностью игнорировал всё, что говорил тебе Аялон, а потом и вовсе безо всякой причины развернулся и ушёл посреди адресованной тебе речи светила. Молодое дарование в лице Вайна в возмущении, светило в лице Аялона якобы тоже, равно как и все те, кто готов слушать Вайна всерьёз.
- Что значит «без причины»? – Брик по-прежнему говорил бесстрастно, лишь немного поморщился. – Организаторы выставки обнаружили ошибку в каталоге. Там отсутствовала одна из моих картин, а между тем именно её захотел купить какой-то аристократ. Из тех, кого не заставляют ждать. Вот тебе и причина.
- Но хоть вести себя повежливее ты не мог? – укоризненно вопросила Нирит. – Извиниться там, сказать этому светилу, что так, мол и так, тебя ждут по неотложному делу? Оно тебе надо – все эти сплетни и осуждение?
- Мне? – Оман потянулся к чашке, но не обнаружил в ней ничего, кроме разве что лёгкого кофейного налёта на самом дне. Гадать на кофейной гуще он явно не намеревался, поэтому разочарованно вздохнул. – Говоря откровенно, мне всё равно. Разговаривать с Аялоном не имеет смысла, это уже давно известно и подтверждено практикой. Убедить его в чём бы то ни было нереально. Проще всего молчать и по возможности игнорировать, дабы не подбрасывать пищи для беседы. Он и так способен добрый час разговаривать сам с собой – ну, и со всеми, кто пожелает слушать. В ответ на предложенные тобой извинения я получил бы лекцию минут на сорок, а организаторы за это время повесились бы от ожидания. Их, между тем, я уважаю больше. Несмотря на весь тот вклад в искусство, который был, вне всяких сомнений, внесён Аялоном.
- Вот такой он, наш Итай Брик, - жизнерадостным тоном, но с грустью во взгляде, констатировала, повернувшись ко мне, Нирит. – Совершенно не печётся об общественном мнении. А общество, между прочим, такого не прощает.
- Не драматизируй, - посоветовал оман, нисколько не обеспокоенный.
И, снова заглянув в пустую чашку, умоляюще посмотрел на меня.
- Дана, не сделаешь ещё кофе?
Я уже собиралась встать, но меня остановила рука Нирит, легшая на предплечье.
- Дана – не прислуга и, как я понимаю, даже не секретарь, - заметила девушка. – Так что кофе в её обязанности точно не входит. Тебе не мешало бы об этом помнить. – Последнее предложение, ясное дело, предназначалось Брику. Я же от шока и чувства неловкости вросла в собственный стул. – Зато я – девушка свободная, необходимостью работать не обременённая, - добавила Нирит, соскакивая со стула и подходя к кухонному шкафчику. – Так что вполне настроена на щедрость и готова сварить кофе всем троим.
В тот день у меня выдался довольно-таки длинный перерыв, и я выскочила в центр города. Зашла в лавку товаров для домашних животных. Долго выбирала между двумя поводками, к немалому неудовольствию торговца. Тот вообще встретил меня не слишком доброжелательно. При моей внешности подобное не редкость, но настроение на покупки он у меня всё-таки отбил. К тому же и сделать выбор было сложно, так что в итоге я ушла ни с чем. Хозяин лавки прошипел себе под нос что-то нелицеприятное. Подробностей я не расслышала, да особо и не пыталась.
А вечером я, как и обычно, пешком возвращалась к себе домой. Гильада, с которым мы успели встретиться уже несколько раз, в городе не было: он уехал в Ирбир по каким-то семейным делам. Так что после прогулки с Хахалем я не собиралась никуда выходить.
Заподозрить неладное следовало, ещё когда впереди замаячили слишком яркие огни. Будто в нашем спальном районе устроили вечернее празднование. Я и забеспокоилась, но смутно, не подозревая пока, сколь серьёзными последствиями эта странность может обернуться лично для меня. По мере приближения к дому свет становился всё ярче, а гул голосов всё сильнее. Вскоре я увидела толпу – много-много людей, знакомых и незнакомых, державших в руках зажжённые факелы. Толпа шевелилась, чуть покачивалась из стороны в сторону, но в целом бездействовала. До тех пор, пока составлявшие её горожане не завидели меня.
Я бы убежала, но поначалу ноги от страха и неожиданности приросли к земле, а дальше уже стало поздно. С воплями – вернее, даже не воплями, рёвом! – толпа бросилась ко мне. Или на меня?
- Ведьма!
- Это она! Всё она!
- Убийца!
- Проклятие Аяры!
Вот то немногое, что можно было разобрать в общем гомоне.
Когда пальцы первого подбежавшего схватили меня за локоть, я вывернулась. Когда к ним присоединились пальцы второго и третьего, испугалась так, что завизжала. Ко мне тянулось всё больше и больше рук, будто щупалец огромного чудовища, каковым, в сущности, и являлась беснующаяся толпа. У кричавших, бегущих, гневно сверкающих безумными глазами людей не было пола, не было имён, не было, казалось, хоть какой-то индивидуальности. В слепящем свете приблизившихся факелов все преследовали общую цель, будто обладали единым мозгом. Дотянуться, схватить, швырнуть на землю, растоптать. Может быть, разорвать на части. И, к своему ужасу, я отлично осознавала, что мишенью этих настроений была именно я.
Вопрос «почему» в голову не приходил. Он безусловно был актуален: одной моей внешности было недостаточно, я же, в конце-то концов, не первый день и даже не первый год живу в этом городе. Однако когда на вас набрасывается одновременно с десяток человек, впиваются ногтями в кожу, разрывают одежду, с силой тянут в противоположные стороны, становится не до вопросов. Тело и голова работают даже не то, чтобы вырваться из потасовки, не на то, чтобы выйти из неё живой, а лишь на одно – хоть как-то продержаться. Следующую минуту. И следующую. И ещё одну. Не захлебнуться в очередной людской волне, которая ещё чуть-чуть – и накроет с головой. Устоять на ногах, чтобы не затоптали тяжёлыми башмаками и высокими сапогами. Не задохнуться. Не потерять сознание, потому что в этом случае я и вовсе сама подпишу себе приговор.
- Проклятие нашего города!
- От неё все несчастья!
- Демоново отродье!
- Сжечь! Её надо сжечь!
- Правильно! Как Дрор сгорел, так пусть и она!
Эти выкрики доносились до ушей, но разума не достигали: тело уже было в царапинах и синяках, а теперь меня всё-таки сбили с ног, протащили пару ярдов по земле, ещё чуть-чуть – и грозили попросту затоптать. Вероятность дожить до обещанного огня была минимальной.
Внезапно ноги – а я сейчас видела только их – остановились. Толпа продолжала колыхаться, но уже не продвигалась вперёд. Кто-то подхватил меня под мышки и поставил на ноги. Поначалу сохранять равновесие было трудно, но меня придержали.
Вскоре круги перед глазами стали не такими яркими, и я смогла разглядеть городских стражей с мечами и копьями. Их было не слишком много – полагаю, не больше дюжины, - но пока они благополучно сдерживали толпу.
- Дамы и господа, уважаемые жители нашего города! – Это говорил Маркус Полег, старший судья Аяры. Невысокий и кругленький мужчина, на животе которого непонятно каким чудом застёгивался жилет (застегнуть сюртук он даже не пытался), взобрался по ступенькам на порог ближайшего дома, чтобы его было лучше видно публике. – Сегодня днём в Аяре произошла трагедия, и я хочу принести свои соболезнования всем родственникам, друзьям и просто знакомым усопшего. Причастность присутствующей здесь Даны Ронен очевидна, и она безусловно будет наказана. – При этих слова толпа зашумела и снова покачнулась, стремясь двинуться вперёд, но копья стражников выполняли свою функцию по сдерживанию. – Однако, - продолжал Полег, - у нас законопослушным город. Мы чтим королевские указы и не можем допустить линчевания.
