Она преподавала математику и астрономию, причём поговаривали, что право вести второй из этих предметов она выбила с немалым трудом. Попечительский совет не мог взять толк, какую пользу принесёт будущим жёнам наука о планетах и звёздах. Наставнице пришлось пойти на хитрость и заявить, будто речь, среди прочего, пойдёт о способах предсказать судьбу будущего ребёнка и, соответственно, избрать наиболее удачное время для зачатия. Дамы, принимавшие решения, плохо разбирались в таких нюансах, как разница между астрономией и астрологией, и дали добро. Правда, всего на один урок раз в две недели, но и этого оказалось достаточно, чтобы я влюбилась в новый предмет.
Занятия математикой также были интересны, а, главное, не ограничивались одним лишь планированием семейного бюджета. Находилось место и для более абстрактных расчётов, и для древней философии, и для основ рационального мышления. Как любой преподаватель от бога, мисс Уэлси давала своим подопечным намного больше знаний, чем можно прочитать в учебнике.
- Можно? – спросила я, робко постучавшись и затем самую капельку приоткрыв дверь.
- Да, Мейбл, проходите.
Я не в первый раз оказалась в кабинете мисс Уэлси, и потому меня нисколько не удивил царивший здесь беспорядок. Да, возможно, это прозвучит странно, но слово «хаос» лучше всего описывало обычное состояние вотчины математички. Письменный стол был буквально завален бумагами, тетрадями, книгами, закладками, старыми перьями и вскрытыми конвертами. Подоконник пребывал в ненамного лучшем виде. Для того, чтобы привести всё это в порядок, потребовалась бы целая неделя, но, впрочем, хозяйка кабинета явно не собиралась затруднять себя подобными мелочами. В воздухе витал едва уловимый запах сладковатого табака. Присмотревшись, я обнаружила выглядывавший из-под бумаг мундштук. Курение в пансионе, мягко говоря, не поощрялась, но наставница, прослужившая здесь добрых двадцать лет, могла позволить себе некоторые вольности. Исключительно в нерабочее время и на своей территории, разумеется.
- Присаживайтесь.
Я опустилась в неглубокое кресло с высокой спинкой. Мягкое, удобное, но одновременно дисциплинирующее.
- У меня для вас новости, Мейбл. – Учительница метнула на меня острый взгляд поверх маленьких круглых очков. – И боюсь, что не самые приятные.
Я напряглась. А кто бы на моём месте не напрягся при подобном предисловии?
- Пришло письмо от вашей…матушки.
- Мачехи, - поправила я.
В некоторых вопросах я имела привычку проявлять настойчивость.
- Мачехи, - легко согласилась мисс Уэлси.
- Кто-нибудь умер?
Мне так редко писали из дома (можно сказать, вообще не писали: пара переправленных с посыльным документов не в счёт), что такое предположение казалось совершенно логичным.
- О нет. Все живы и, насколько я понимаю, здоровы, - успокоила меня наставница, но что-то в её взгляде будто говорило: «…но лучше бы кто-нибудь умер».
- Очень рада это слышать.
Я напряжённо ждала продолжения, и мисс Уэлси не стала тянуть: это вообще было не в её характере.
- Миссис Фэйтон пишет, - учительница взяла в руки письмо и заглянула в текст, - что, движимая заботой о вашей судьбе и стремясь устроить ваше будущее, нашла для вас достойного жениха. Он выразил согласие вступить в брак, и свадьба планируется в следующем месяце. Со своим женихом вы познакомитесь на балу, который, как вы знаете, состоится в эту субботу в городской ратуше.
Она подняла глаза, вероятно, стремясь увидеть мою реакцию, но я поспешила уставиться в пол. Крепко сцепила руки и тихо поинтересовалась:
- Могу я узнать имя будущего мужа? Или миссис Фэйтон не сочла нужным сообщить мне такую незначительную деталь?
- Сообщила, - сочувственно откликнулась наставница, и я сцепила руки ещё сильнее. – Его зовут мистер Томас Годфри. Он – дворянин, хотя и не имеет громкого титула. Миссис Фэйтон пишет, что это вряд ли вас смутит, поскольку вы нечестолюбивы.
Я кивнула, просто в знак того, что услышала. Наверное, в данном случае мачеха права, но мне сейчас было не до того, чтобы копаться в собственной натуре. Слишком ошеломительная на меня свалилась новость.
- Здесь также указано, что мистер Годфри – человек состоятельный, - продолжала наставница. – Среди прочего, ему принадлежат дом в столице и родовое поместье, приносящее постоянный доход. Таким образом, пишет миссис Фэйтон, она будет спокойна за ваше благополучие.
Я снова склонила голову. Мачеха будет спокойна: в чём-чём, а в этом я не сомневалась ни секунды.
- Возраст жениха – шестьдесят четыре года, - припечатала мисс Уэлси с жестокостью хирурга, считающего, что лучше одним ударом отрубить подлежащий ампутации орган, чем долго и болезненно отпиливать его из мнимой жалости к пациенту. Миссис Фэйтон убеждена, что и это обстоятельство не составит проблемы, поскольку вы – девушка благоразумная не по летам, и излишняя романтичность вам не свойственна.
Теперь я опустила голову так низко, словно к ней был привязан кирпич. Ссутулила плечи, обхватила себя руками и едва слышно пробормотала:
- Всё понятно.
Шестьдесят четыре года. Будущий муж годился мне даже не в отцы – в деды. Сколь ни глупо, до сих пор меня не покидала надежда, что навязанный жених случайным образом окажется моим принцем на белом коне. Ну, пусть не принцем, пусть не белом, но – моим. Не знаю, откуда взялись такие иллюзии: то ли, вопреки словам мачехи, я была романтична до идиотизма, то ли человеку просто свойственно надеяться вплоть до самого последнего мига. В любом случае сообщение о возрасте, наподобие хлёсткой пощёчины, вернуло меня в реальность.
- Благодарю вас за заботу, мисс Уэлси. Больше ничего миссис Фэйтон не пишет? Надеюсь, урожай пшеницы в этом году был не хуже, чем в прошлом?
- Господи, Мейбл, да не будьте вы так неестественно спокойны!
Это восклицание со стороны учительницы, которая всегда оставалась хладнокровной, немного циничной, но никак не эмоциональной, явилось для меня полнейшей неожиданностью и заставило поднять глаза.
- Пейте.
Мисс Уэлси переставила поближе ко мне кружку, которая прежде кое-как умещалась между учебником астрономии и стопкой старых документов. Я только теперь сообразила, что напиток был подготовлен заранее и, по всей видимости, именно для меня.
- Спасибо. Что это? Сок?
Стекло не было прозрачным, и я заглянула внутрь. В кружке плескался напиток тёплого оттенка коричневого.
- Бренди. Сок не принесёт вам сейчас ровным счётом никакой пользы.
Такое угощение было вопреки всех правил пансиона. Может быть, именно поэтому я его приняла. Принюхалась (по-моему, у меня имелись шансы опьянеть от одного только запаха) и, прикрыв глаза, сделала большой глоток. Горло мгновенно обожгло, дыхание перехватило, я закашлялась и принялась оглядываться в поисках хоть какой-то закуски или хотя бы простой воды. Хозяйка кабинета пододвинула ко мне блюдце, на котором красовалась долька апельсина и несколько кубиков горького шоколада.
- Вы не возражаете, если я закурю? – Мисс Уэлси не переставала меня удивлять. – Я, знаете ли, и сама немного нервничаю.
- Курите, конечно. Мне нравится запах вашего табака, - призналась я. – Я плохо в этом разбираюсь, но, по-моему, мой отец курил нечто подобное.
- Вам и не надо в этом разбираться, - заверила наставница, извлекая с подоконника длинный эбанитовый мундштук. – Крайне неполезное занятие, хотя в некоторых случаях ощутимо способствует мыслительному процессу.
Она закурила, и я с наслаждением вдохнула такой вредный, но такой родной сладковатый фруктовый аромат. Голова чуть-чуть кружилось: содержимое кружки тоже давало о себе знать.
- Вы – очень хорошая ученица, Мейбл. Не скрою, я была бы рада, если бы вы могли получить полноценное образование, к которому, без сомнения, тяготеете. Судьба распоряжается иначе. Я понимаю ваше расстройство, но хочу сказать: действительность вовсе не так плоха, как кажется вам сейчас. Нет, я не стану кормить вас сказками о добрых намерениях, которые питает ваша мачеха, и о нередко превозносимых достоинствах возрастных женихов. На этот счёт у вас есть собственное мнение, и вряд ли я смогу многое к нему добавить. И тем не менее выслушайте меня, Мейбл. Брак, пусть даже не самый счастливый, - это не так уж и плохо. У вас будет свой дом, который вы сможете обустроить, как вам заблагорассудится. Будет круг общения, который вы, опять же, сами выберете. Вещи, от книг и до платьев, которые вам приглянутся. Вполне вероятно, вы даже телескоп себе сможете купить и установить его, к примеру, на балконе. Это намного больше, чем есть у вас сейчас, в пансионе. Да, ко всему этому прилагается муж. Смотрите на данное обстоятельство как на досадный довесок. В конце концов, ничто в нашем мире не даётся бесплатно. Пройдёт немного времени – и вы, при желании, сможете даже разъехаться.
- Вы имеете в виду развестись? – с сомнением спросила я.
Разводы были делом редким, сложным и в высшем свете не одобрявшимся. А уж для женщины, которая входит в семью так, как я, на птичьих правах, - практически нереализуемым.
- Ну, зачем такие сложности? – возразила мисс Уэлси. – Вы ведь слышали: у мистера Годфри по меньшей мере два дома. Выясните, в котором из них он проводит большую часть времени. Если супруг предпочитает город, пожалуйтесь на слабое здоровье, объявите, что вам необходим свежий воздух и удалитесь в поместье. Если, напротив, он предпочитает деревню… Пожалуйтесь на слабое здоровье и заявите, что вам требуются регулярные консультации городских врачей.
- Жить в одном доме, возможно, не так страшно, - пробормотала я, краснея. – Но муж – это ведь не просто сосед. С ним же ещё нужно…
Я замолчала, окончательно смутившись. Впрочем, наставнице продолжение и не требовалось.
- Да, я понимаю, - кивнула она. – Юных девушек обычно пугают такие вещи. Даже те, кто выходит замуж по большой любви, побаиваются брачной ночи. Но, Мейбл, поймите, не так уж это всё и страшно.
- Я понимаю, - солгала я, не поднимая глаз. Страшно было до безумия. – Но, будь он хотя бы чуть-чуть моложе…
- Как раз молодой мог бы вас измучить, - не согласилась мисс Уэлси. – А ваш жених – это идеальный вариант. Учитывая его годы, не думаю, что его вообще станут интересовать подобные глупости. А если даже и станут, то крайне редко.
Меня передёрнуло от одной только мысли, и я прикрыла глаза, чувствуя себя крайне неблагодарным существом.
Наставница тяжело вздохнула.
- Если вас настолько беспокоит этот вопрос…
Она встала, подошла к двери, резко её распахнула и, убедившись, что снаружи никого нет, возвратилась на своё место.
- Я могу дать вам немного порошка, который отобьёт у супруга желание беспокоить молодую жену, - с некоторой неохотой произнесла она. – Обычно я подобного не предлагаю, не считаю это правильным, но в вашем случае… Однако это должно остаться строго между нами, - строго добавила она. – И вы пообещаете мне не злоупотреблять подобными средствами.
- Спасибо. – Я судорожно сглотнула. – Я непременно это обдумаю.
- Не за что. Думаю, встреча на балу многое расставит по местам. Постарайтесь не переживать прежде времени. Брак – это не всегда так хорошо для женщины, как принято считать. Но не стоит видеть в нём жизненную трагедию.
- Мисс Уэлси… - Я бы никогда не задала этот вопрос, если бы не выпитое несколькими минутами ранее успокоительное. – Скажите, а вы…были замужем?
В том, что наставница не замужем сейчас, я не сомневалась. И дело было даже не в обращении «мисс», общепринятом, когда речь шла о преподавателях. А в том, что леди жила в пансионе, проводила здесь практически круглые сутки. Трудно было представить себе мужа, которого бы устроило такое положение вещей.
К счастью, мисс Уэлси не оскорбилась, даже улыбнулась.
- Всё верно, Мейбл. Я действительно никогда не была замужем. Не из-за нехватки предложений. То был мой личный выбор. Основанный в немалой степени на недостатках супружеской жизни. Правильное ли это было решение… На этот вопрос у меня нет ответа. Не уверена, что объективные ответы такого рода вообще существуют. Но в одном я убеждена: прежде, чем сделать такой же выбор, молодая современная девушка непременно должна тщательно взвесить все за и против.
- Благодарю вас, мисс Уэлси, - проговорила я, поднимаясь из-за стола. – Вы мне очень помогли. Я никогда не забуду ваших уроков и ваших советов. И постараюсь всегда им следовать.
- О, вот с этим следует быть очень осторожной, мисс Фэйтон. – Наставница тоже вышла из-за стола, чтобы проводить меня до двери. – Какие бы советы вы ни получали, и кто бы ни был автором этих советов, старайтесь всегда делать собственные выводы и принимать собственные решения. Это самый главный урок, который я могу вам преподать.
АМЕЛИЯ
- Черт, Черт, Черт! – под удивленным взглядом соседки по комнате я скомкала письмо от родителей и запустила им в стену, даже не стремясь скрыть свое раздражение. Еще бы мне не злиться! В письме родители извещали меня, что на балу я должна буду познакомиться со своим женихом, которого в глаза не видела.
Вернее, видела. На собственных крестинах, в возрасте сорока дней от роду. Моих, конечно же, самому жениху тогда было лет двенадцать. Единственный сын ближайшего соседа, он был просто обречен обручиться со мной, чтобы объединить земли двух родов. Граф Рейнард Аттисон.
Сейчас ему было около тридцати, и он до сих пор не был женат, что вызывало у меня массу подозрений на его счёт.
Мейбл неодобрительно поджала губы, но ничего не сказала. Это разозлило меня еще больше. Терпеть не могла тихонь, а уж соседка по комнате и вовсе напоминала мне мою гувернантку: такая же молчаливая, чопорная и правильная. Благодаря той даме любая моя проказа становилась известна родителям, и наказание следовало незамедлительно.
Сколько времени я провела за партой, либо переписывая строки из писания, либо сочиняя очередное эссе на тему почему благовоспитанной девице не следует лезть на дерево, спасая котенка, прыгать в пруд за тонущим щенком, и таскать за вихры деревенского парнишку, обижающего своего младшего брата.
Впрочем, в последние годы я старалась быть осмотрительной, и мисс Джонсон почти нечего было докладывать папеньке.
Последней моей шалостью было то, что я закрыла калитку в сад, оставив нашего викария с этой чопорной леди. Кто бы мог подумать, что после этого викарий с радостью сделает моей наставнице предложение, и она с такой же радостью его примет. После этого разразился скандал, гувернантка уехала, а на семейном совете было решено не нанимать более гувернанток, а вместо этого направить меня в пансион благородных девиц. Хотя вот чем кому-то могла помешать новая гувернантка, я не понимала: викарий-то теперь был женат!
Вздохнув, я подобрала письмо и посмотрела на соседку по комнате. Мейбл ответила мне спокойным взглядом.
- Что-то случилось дома? – вежливо поинтересовалась она.
Я покачала головой, не желая посвящать соседку в свои горести. Наверняка она тут же побежит рассказывать надзирательницам, тьфу, воспитательницам. Лицемерка, как и все здесь. Одно её высказывание про многообразие рифм чего стоит!
- Мне прислали платье к городскому балу, - коротко проинформировала я, подходя к кровати, на которой лежала красиво упакованная коробка.
Занятия математикой также были интересны, а, главное, не ограничивались одним лишь планированием семейного бюджета. Находилось место и для более абстрактных расчётов, и для древней философии, и для основ рационального мышления. Как любой преподаватель от бога, мисс Уэлси давала своим подопечным намного больше знаний, чем можно прочитать в учебнике.
- Можно? – спросила я, робко постучавшись и затем самую капельку приоткрыв дверь.
- Да, Мейбл, проходите.
Я не в первый раз оказалась в кабинете мисс Уэлси, и потому меня нисколько не удивил царивший здесь беспорядок. Да, возможно, это прозвучит странно, но слово «хаос» лучше всего описывало обычное состояние вотчины математички. Письменный стол был буквально завален бумагами, тетрадями, книгами, закладками, старыми перьями и вскрытыми конвертами. Подоконник пребывал в ненамного лучшем виде. Для того, чтобы привести всё это в порядок, потребовалась бы целая неделя, но, впрочем, хозяйка кабинета явно не собиралась затруднять себя подобными мелочами. В воздухе витал едва уловимый запах сладковатого табака. Присмотревшись, я обнаружила выглядывавший из-под бумаг мундштук. Курение в пансионе, мягко говоря, не поощрялась, но наставница, прослужившая здесь добрых двадцать лет, могла позволить себе некоторые вольности. Исключительно в нерабочее время и на своей территории, разумеется.
- Присаживайтесь.
Я опустилась в неглубокое кресло с высокой спинкой. Мягкое, удобное, но одновременно дисциплинирующее.
- У меня для вас новости, Мейбл. – Учительница метнула на меня острый взгляд поверх маленьких круглых очков. – И боюсь, что не самые приятные.
Я напряглась. А кто бы на моём месте не напрягся при подобном предисловии?
- Пришло письмо от вашей…матушки.
- Мачехи, - поправила я.
В некоторых вопросах я имела привычку проявлять настойчивость.
- Мачехи, - легко согласилась мисс Уэлси.
- Кто-нибудь умер?
Мне так редко писали из дома (можно сказать, вообще не писали: пара переправленных с посыльным документов не в счёт), что такое предположение казалось совершенно логичным.
- О нет. Все живы и, насколько я понимаю, здоровы, - успокоила меня наставница, но что-то в её взгляде будто говорило: «…но лучше бы кто-нибудь умер».
- Очень рада это слышать.
Я напряжённо ждала продолжения, и мисс Уэлси не стала тянуть: это вообще было не в её характере.
- Миссис Фэйтон пишет, - учительница взяла в руки письмо и заглянула в текст, - что, движимая заботой о вашей судьбе и стремясь устроить ваше будущее, нашла для вас достойного жениха. Он выразил согласие вступить в брак, и свадьба планируется в следующем месяце. Со своим женихом вы познакомитесь на балу, который, как вы знаете, состоится в эту субботу в городской ратуше.
Она подняла глаза, вероятно, стремясь увидеть мою реакцию, но я поспешила уставиться в пол. Крепко сцепила руки и тихо поинтересовалась:
- Могу я узнать имя будущего мужа? Или миссис Фэйтон не сочла нужным сообщить мне такую незначительную деталь?
- Сообщила, - сочувственно откликнулась наставница, и я сцепила руки ещё сильнее. – Его зовут мистер Томас Годфри. Он – дворянин, хотя и не имеет громкого титула. Миссис Фэйтон пишет, что это вряд ли вас смутит, поскольку вы нечестолюбивы.
Я кивнула, просто в знак того, что услышала. Наверное, в данном случае мачеха права, но мне сейчас было не до того, чтобы копаться в собственной натуре. Слишком ошеломительная на меня свалилась новость.
- Здесь также указано, что мистер Годфри – человек состоятельный, - продолжала наставница. – Среди прочего, ему принадлежат дом в столице и родовое поместье, приносящее постоянный доход. Таким образом, пишет миссис Фэйтон, она будет спокойна за ваше благополучие.
Я снова склонила голову. Мачеха будет спокойна: в чём-чём, а в этом я не сомневалась ни секунды.
- Возраст жениха – шестьдесят четыре года, - припечатала мисс Уэлси с жестокостью хирурга, считающего, что лучше одним ударом отрубить подлежащий ампутации орган, чем долго и болезненно отпиливать его из мнимой жалости к пациенту. Миссис Фэйтон убеждена, что и это обстоятельство не составит проблемы, поскольку вы – девушка благоразумная не по летам, и излишняя романтичность вам не свойственна.
Теперь я опустила голову так низко, словно к ней был привязан кирпич. Ссутулила плечи, обхватила себя руками и едва слышно пробормотала:
- Всё понятно.
Шестьдесят четыре года. Будущий муж годился мне даже не в отцы – в деды. Сколь ни глупо, до сих пор меня не покидала надежда, что навязанный жених случайным образом окажется моим принцем на белом коне. Ну, пусть не принцем, пусть не белом, но – моим. Не знаю, откуда взялись такие иллюзии: то ли, вопреки словам мачехи, я была романтична до идиотизма, то ли человеку просто свойственно надеяться вплоть до самого последнего мига. В любом случае сообщение о возрасте, наподобие хлёсткой пощёчины, вернуло меня в реальность.
- Благодарю вас за заботу, мисс Уэлси. Больше ничего миссис Фэйтон не пишет? Надеюсь, урожай пшеницы в этом году был не хуже, чем в прошлом?
- Господи, Мейбл, да не будьте вы так неестественно спокойны!
Это восклицание со стороны учительницы, которая всегда оставалась хладнокровной, немного циничной, но никак не эмоциональной, явилось для меня полнейшей неожиданностью и заставило поднять глаза.
- Пейте.
Мисс Уэлси переставила поближе ко мне кружку, которая прежде кое-как умещалась между учебником астрономии и стопкой старых документов. Я только теперь сообразила, что напиток был подготовлен заранее и, по всей видимости, именно для меня.
- Спасибо. Что это? Сок?
Стекло не было прозрачным, и я заглянула внутрь. В кружке плескался напиток тёплого оттенка коричневого.
- Бренди. Сок не принесёт вам сейчас ровным счётом никакой пользы.
Такое угощение было вопреки всех правил пансиона. Может быть, именно поэтому я его приняла. Принюхалась (по-моему, у меня имелись шансы опьянеть от одного только запаха) и, прикрыв глаза, сделала большой глоток. Горло мгновенно обожгло, дыхание перехватило, я закашлялась и принялась оглядываться в поисках хоть какой-то закуски или хотя бы простой воды. Хозяйка кабинета пододвинула ко мне блюдце, на котором красовалась долька апельсина и несколько кубиков горького шоколада.
- Вы не возражаете, если я закурю? – Мисс Уэлси не переставала меня удивлять. – Я, знаете ли, и сама немного нервничаю.
- Курите, конечно. Мне нравится запах вашего табака, - призналась я. – Я плохо в этом разбираюсь, но, по-моему, мой отец курил нечто подобное.
- Вам и не надо в этом разбираться, - заверила наставница, извлекая с подоконника длинный эбанитовый мундштук. – Крайне неполезное занятие, хотя в некоторых случаях ощутимо способствует мыслительному процессу.
Она закурила, и я с наслаждением вдохнула такой вредный, но такой родной сладковатый фруктовый аромат. Голова чуть-чуть кружилось: содержимое кружки тоже давало о себе знать.
- Вы – очень хорошая ученица, Мейбл. Не скрою, я была бы рада, если бы вы могли получить полноценное образование, к которому, без сомнения, тяготеете. Судьба распоряжается иначе. Я понимаю ваше расстройство, но хочу сказать: действительность вовсе не так плоха, как кажется вам сейчас. Нет, я не стану кормить вас сказками о добрых намерениях, которые питает ваша мачеха, и о нередко превозносимых достоинствах возрастных женихов. На этот счёт у вас есть собственное мнение, и вряд ли я смогу многое к нему добавить. И тем не менее выслушайте меня, Мейбл. Брак, пусть даже не самый счастливый, - это не так уж и плохо. У вас будет свой дом, который вы сможете обустроить, как вам заблагорассудится. Будет круг общения, который вы, опять же, сами выберете. Вещи, от книг и до платьев, которые вам приглянутся. Вполне вероятно, вы даже телескоп себе сможете купить и установить его, к примеру, на балконе. Это намного больше, чем есть у вас сейчас, в пансионе. Да, ко всему этому прилагается муж. Смотрите на данное обстоятельство как на досадный довесок. В конце концов, ничто в нашем мире не даётся бесплатно. Пройдёт немного времени – и вы, при желании, сможете даже разъехаться.
- Вы имеете в виду развестись? – с сомнением спросила я.
Разводы были делом редким, сложным и в высшем свете не одобрявшимся. А уж для женщины, которая входит в семью так, как я, на птичьих правах, - практически нереализуемым.
- Ну, зачем такие сложности? – возразила мисс Уэлси. – Вы ведь слышали: у мистера Годфри по меньшей мере два дома. Выясните, в котором из них он проводит большую часть времени. Если супруг предпочитает город, пожалуйтесь на слабое здоровье, объявите, что вам необходим свежий воздух и удалитесь в поместье. Если, напротив, он предпочитает деревню… Пожалуйтесь на слабое здоровье и заявите, что вам требуются регулярные консультации городских врачей.
- Жить в одном доме, возможно, не так страшно, - пробормотала я, краснея. – Но муж – это ведь не просто сосед. С ним же ещё нужно…
Я замолчала, окончательно смутившись. Впрочем, наставнице продолжение и не требовалось.
- Да, я понимаю, - кивнула она. – Юных девушек обычно пугают такие вещи. Даже те, кто выходит замуж по большой любви, побаиваются брачной ночи. Но, Мейбл, поймите, не так уж это всё и страшно.
- Я понимаю, - солгала я, не поднимая глаз. Страшно было до безумия. – Но, будь он хотя бы чуть-чуть моложе…
- Как раз молодой мог бы вас измучить, - не согласилась мисс Уэлси. – А ваш жених – это идеальный вариант. Учитывая его годы, не думаю, что его вообще станут интересовать подобные глупости. А если даже и станут, то крайне редко.
Меня передёрнуло от одной только мысли, и я прикрыла глаза, чувствуя себя крайне неблагодарным существом.
Наставница тяжело вздохнула.
- Если вас настолько беспокоит этот вопрос…
Она встала, подошла к двери, резко её распахнула и, убедившись, что снаружи никого нет, возвратилась на своё место.
- Я могу дать вам немного порошка, который отобьёт у супруга желание беспокоить молодую жену, - с некоторой неохотой произнесла она. – Обычно я подобного не предлагаю, не считаю это правильным, но в вашем случае… Однако это должно остаться строго между нами, - строго добавила она. – И вы пообещаете мне не злоупотреблять подобными средствами.
- Спасибо. – Я судорожно сглотнула. – Я непременно это обдумаю.
- Не за что. Думаю, встреча на балу многое расставит по местам. Постарайтесь не переживать прежде времени. Брак – это не всегда так хорошо для женщины, как принято считать. Но не стоит видеть в нём жизненную трагедию.
- Мисс Уэлси… - Я бы никогда не задала этот вопрос, если бы не выпитое несколькими минутами ранее успокоительное. – Скажите, а вы…были замужем?
В том, что наставница не замужем сейчас, я не сомневалась. И дело было даже не в обращении «мисс», общепринятом, когда речь шла о преподавателях. А в том, что леди жила в пансионе, проводила здесь практически круглые сутки. Трудно было представить себе мужа, которого бы устроило такое положение вещей.
К счастью, мисс Уэлси не оскорбилась, даже улыбнулась.
- Всё верно, Мейбл. Я действительно никогда не была замужем. Не из-за нехватки предложений. То был мой личный выбор. Основанный в немалой степени на недостатках супружеской жизни. Правильное ли это было решение… На этот вопрос у меня нет ответа. Не уверена, что объективные ответы такого рода вообще существуют. Но в одном я убеждена: прежде, чем сделать такой же выбор, молодая современная девушка непременно должна тщательно взвесить все за и против.
- Благодарю вас, мисс Уэлси, - проговорила я, поднимаясь из-за стола. – Вы мне очень помогли. Я никогда не забуду ваших уроков и ваших советов. И постараюсь всегда им следовать.
- О, вот с этим следует быть очень осторожной, мисс Фэйтон. – Наставница тоже вышла из-за стола, чтобы проводить меня до двери. – Какие бы советы вы ни получали, и кто бы ни был автором этих советов, старайтесь всегда делать собственные выводы и принимать собственные решения. Это самый главный урок, который я могу вам преподать.
АМЕЛИЯ
- Черт, Черт, Черт! – под удивленным взглядом соседки по комнате я скомкала письмо от родителей и запустила им в стену, даже не стремясь скрыть свое раздражение. Еще бы мне не злиться! В письме родители извещали меня, что на балу я должна буду познакомиться со своим женихом, которого в глаза не видела.
Вернее, видела. На собственных крестинах, в возрасте сорока дней от роду. Моих, конечно же, самому жениху тогда было лет двенадцать. Единственный сын ближайшего соседа, он был просто обречен обручиться со мной, чтобы объединить земли двух родов. Граф Рейнард Аттисон.
Сейчас ему было около тридцати, и он до сих пор не был женат, что вызывало у меня массу подозрений на его счёт.
Мейбл неодобрительно поджала губы, но ничего не сказала. Это разозлило меня еще больше. Терпеть не могла тихонь, а уж соседка по комнате и вовсе напоминала мне мою гувернантку: такая же молчаливая, чопорная и правильная. Благодаря той даме любая моя проказа становилась известна родителям, и наказание следовало незамедлительно.
Сколько времени я провела за партой, либо переписывая строки из писания, либо сочиняя очередное эссе на тему почему благовоспитанной девице не следует лезть на дерево, спасая котенка, прыгать в пруд за тонущим щенком, и таскать за вихры деревенского парнишку, обижающего своего младшего брата.
Впрочем, в последние годы я старалась быть осмотрительной, и мисс Джонсон почти нечего было докладывать папеньке.
Последней моей шалостью было то, что я закрыла калитку в сад, оставив нашего викария с этой чопорной леди. Кто бы мог подумать, что после этого викарий с радостью сделает моей наставнице предложение, и она с такой же радостью его примет. После этого разразился скандал, гувернантка уехала, а на семейном совете было решено не нанимать более гувернанток, а вместо этого направить меня в пансион благородных девиц. Хотя вот чем кому-то могла помешать новая гувернантка, я не понимала: викарий-то теперь был женат!
Вздохнув, я подобрала письмо и посмотрела на соседку по комнате. Мейбл ответила мне спокойным взглядом.
- Что-то случилось дома? – вежливо поинтересовалась она.
Я покачала головой, не желая посвящать соседку в свои горести. Наверняка она тут же побежит рассказывать надзирательницам, тьфу, воспитательницам. Лицемерка, как и все здесь. Одно её высказывание про многообразие рифм чего стоит!
- Мне прислали платье к городскому балу, - коротко проинформировала я, подходя к кровати, на которой лежала красиво упакованная коробка.
