Вроде бы всё это время он оставался прямо по курсу. Хотя мало ли какое скопление астероидов могло заставить катер скорректировать маршрут. Я неспешно повернула голову ко второму креслу…И замерла, чувствуя, как деревенеет всё внутри.
Прямо мне в лицо смотрело крошечным глазком дуло бластера. Гадать, откуда у капитана могло за такой короткий срок взяться оружие, было глупо. Ответ давала неожиданная лёгкость, которую я ощущала в районе правого бедра. Опустив глаза, я удостоверилась в очевидном. Моего собственного лазерного пистолета на месте не было.
Я вновь подняла глаза, стараясь на сей раз играть в гляделки не с дулом оружия, а с человеком, его державшим. Взгляд капитана был решительным и твёрдым, как скала. Взгляд человека, имеющего план и твёрдо уверенного в том, что он делает.
Я впервые полноценно осознала, насколько прав был его отец, говоря о том, что Макнэлл-младший способен на убийство. В данный момент я читала эту способность в его глазах. И самым неприятным было то, что объект для убийства на катере присутствовал только один - я.
Я невесело усмехнулась. Конечно же, мне не было смешно. Но трудно сохранять непроницаемый вид и молчание, ожидая, что в любую секунду тебя пронзит насквозь лазерный луч.
- А знаешь, я с самого начала этого опасался, - призналась я, сама толком не понимаю, почему продолжаю говорить о себе в мужском роде. Казалось бы, именно сейчас упрямо сохранять свою гендерную тайну было бессмысленно. – Что как только я стану не нужен, ты от меня избавишься.
- Что же ты пошёл на это, если с самого начала знал, чего ожидать от уголовников? – удивился он.
В словах Макнэлла прозвучал вызов, в глазах мимолётно отразились не до конца понятные мне эмоции. Что-то в нашем обмене репликами ему не нравилось, но вот что именно, я бы определить не смогла.
- Понадеялся, что люди бывают разные, - отрезала я.
Капитана такая версия не устроила.
- А мне кажется, у тебя были на то другие причины, - возразил он.
Дуло бластера чуть опустилось, и было теперь направлено не на моё лицо, а скорее в район груди. В таких обстоятельствах начинаешь ощущать себя невероятно уязвимым. Уверенность в завтрашнем дне, вера в себя и собственную способность решать проблемы, - всё это осыпается наземь нелепой шелухой в момент, когда чужая рука готова спустить курок простейшего, казалось бы, металлического предмета.
- Теперь признавайся, - чётко проговорил капитан, буравя меня не ненавидящим, но строгим и внимательным взглядом, - с какой целью ты организовал этот побег.
- Мне казалось, цель предельно ясна. – Я старалась говорить спокойным, даже отстранённым тоном, и тоже достаточно жёстко. – У нас была сделка. Я доставляю тебя на катер - и, заметь, свою часть плана я выполнил до последнего пункта. Твоя задача – довести катер до спутника и затем помочь мне переправиться за пределы нашей звёздно системы. Мы обо всём заранее договорились. Что же теперь не так? Не хочешь оставлять ненужного свидетеля?
- Хочу немного пересмотреть факты, не согласился с моей интерпретацией Макнэлл. – На кого ты работаешь, Сэм? – спросил он, хмурясь и ни на секунду не отводя от меня глаз. – На службу безопасности тюрем? Или стоит брать выше? Полицейское управление по особым расследованиям? Континентальное министерство безопасности?
- А почему только континентальное? – саркастически пробурчала я. – Почему не межпланетное?
- Это непринципиально. – Шутку он не воспринял вовсе. – Так на кого ты работаешь?
Я закатила глаза. Ответ был только один, и явно не тот, что искал допрашивающий.
- ПС. Планетарная служба, - расшифровала я, хотя устойчивое сочетание согласных в расшифровке не нуждалось. – Даю уроки астрономии заключённым. Больше ни-ко-му не служу и ни-на-ко-го не работаю.
Не могу сказать, чтобы его взгляд был прямо-таки полон недоверия. Скорее было предположить, что Макнэлл и сам не знает точного ответа, а потому твёрдо намерен докопаться до правды.
- Сделаем так, - предложил он. – Я изложу тебе свой вИдение ситуации. А ты потом скажешь, в чём я был неточен или неправ. Идёт?
- Идёт, - согласилась я.
В целом то течение, которое принимал разговор, мне нравилось больше. Вот только продолжал основательно нервировать вид направленного на меня бластера.
- Тебя с самого начала подослали, чтобы за мной следить. – Он даже говорил, как стрелял, - выверенно, не прерывая визуального контакта, стараясь попасть в цель каждым словом. – Лекции были прикрытием, причём не слишком убедительным: при моей квалификации обучать меня астрономии, мягко говоря, смешно.
- Ты сразу же проверил меня на профпригодность, - напомнила я.
- Допустим. Но было бы глупо совсем к такой проверке не подготовиться, - парировал капитан.
- Целебную бумагу я тоже принёс по рекомендации службы тюрем? – едко осведомилась я.
- Игра в доброго и злого полицейского стара, как мир, - заметил Макнэлл. – К тому же уже тогда ты попытался подбить меня на признание, поинтересовавшись, действительно ли я убил Линду.
- Я поинтересовался, действительно ли ты её не убивал.
- С семантической точки зрения это одно и то же. Однако добиться признания так и не удалось, и ты перешёл к следующему рычагу давления – моим родителям.
- Я…
Он не дал мне договорить, и хорошо: я всё равно не видела смысла повторять то, что уже было сказано и, по-видимому, в любом случае не будет принято Макнэллом на веру.
- Поняв, что стандартными мерами ничего не добиться, вы решили устроить мой побег.
- Зачем???
- Доказать, что я не законопослушен. На Митосе нас, конечно же, поджидает отряд захвата. А после попытки побега, практически на глазах у всего честного народа, моя репутация окончательно будет испорчена. В глазах многих сбежал – значит, виновен. В тот, что решение суда справедливо, никто уже не усомниться. И моё нежелание сознаться в преступлении перестанет иметь значение. Вот только одна беда. – Его глаза сощурились ещё сильнее, и от век книзу заструились морщинки. – Я изменил курс.
- Только не говори, что мы возвращаемся в тюрьму с повинной! – простонала я.
- Нет. – Капитан посмотрел на меня с интересом: такая реакция явно отличалась от его ожиданий. – Я не для того поддался на провокацию, чтобы добровольно вернуться в замкнутый круг. Мы летим на Истерну.
Я пожала плечами. Местоимение «мы» внушало некоторый оптимизм; вот если бы Макнэлл сказал «я», было бы впору впадать в панику. Что же касается выбора спутника, я с самого начала удивилась, когда он выбрал Митос. Ведь именно рядом с Истерной его родители изобразили парусник. По моим предположениям, этот рисунок обозначал корабль, в действительности – космический. То есть у капитана имелся какой-то способ улететь, и не откуда-нибудь, а с Истерны.
- Как мне следует истолковать твоё спокойствие? – как ни странно, тоже довольно-таки спокойно поинтересовался Макнэлл. По-моему, он даже бластер держал уже не так крепко. – Наряд полиции поджидает нас и на втором спутнике?
Я зло возвела глаза к низкому потолку.
- Может, и поджидает! Откуда мне знать, как скоро тебя хватились и что успели предпринять? – огрызнулась я. – Отследили ли наш путь до космопорта? Поняли ли, на каком транспорте мы улетели? Ставка была на неожиданность и скорость.
Очень хотелось обвинить капитана в том, что он тратит драгоценное время на всякую ерунду, но…будем откровенны: пока мы не доберёмся до места, разговоры никак не изменят скорость нашего передвижения.
- В любом случае, если нас на Истерне поджидают, то посадят не тебя одного, - мрачно завершила я.
- Зачем же ты пошёл на такой риск? – полюбопытствовал капитан, наклонив голову набок и посмотрев на меня искоса. – Почему помог мне бежать с планеты?
- Доброе утро! – саркастично произнесла я, закатив глаза. – Не ты ли только что так подробно объяснял, зачем мне это понадобилось?
- Допустим, я кое-где перегнул палку.
Макнэлл предложил этот вариант, не принося извинений и не испытывая даже малейшего чувства неловкости. Вот ведь зараза!
- Уж точно не ради того, чтобы поучаствовать во вселенском заговоре против твоей персоны, - искренне ответила я.
Не знаю, почему, но вполне естественная мера предосторожности со стороны капитана здорово меня задела.
А вот Макнэлла мой ответ мало расстроил.
- Тогда зачем?
Настойчивости ему было не занимать.
- Затем, что я ненавижу Новую Землю, - осклабилась я, раскрываясь сильнее, чем планировала изначально. – Ненавижу эту планету, и Южный континент, и объединённое правительство. Я хотел убраться оттуда как можно дальше, и прах земли стряхнуть со своих ног. Я был готов лететь куда угодно, лишь бы прочь от этой звёздной системы. Пусть к людям, пусть к нелюдям: я без предрассудков, лишь бы у них была хотя бы совсем небольшая человеческая диаспора. Я согласен начать новую жизнь где угодно, и именно в этом заключалась моя часть условий: ты доставляешь меня на подходящую планету. Всё. Ничего больше мне не было нужно.
Только сейчас я заметила, что за время моей тирады Макнэлл и вовсе опустил бластер, даже не пытаясь теперь мне угрожать.
- Мутный ты, - неодобрительно, однако без угрозы покачал головой он. – Что-то с тобой, парень, не так, понять бы только, что.
«То, что я не парень».
- Сам-то, можно подумать, не мутный, - перевела стрелки я.
Тоже, кстати сказать, совершенно искренне.
- Будешь смеяться, но долгое время люди из моего окружения были твёрдо убеждены, что я чист и прозрачен, как стёклышко.
- На стёклышко легко накапать какой-нибудь краски, после чего оно резко перестаёт быть прозрачным, - заметила я.
- Похоже, именно так кто-то и поступил, - признал он, но больше обсуждать свою персону не стал, вместо этого вновь возвратился к моей. – Хоть в общих чертах сказать можешь? Чем тебе не угодила Новая Земля?
Я колебалась. По-хорошему, не его это дело, однако бластер в правой руке – неплохой аргумент. К тому же, сама-то я тоже, мягко говоря, успела покопаться в биографии Макнэлла, и тоже вряд ли к его радости.
- Они убили мою мать.
Капитан удивился, это абсолютно точно. Но, видимо, у меня на лице было написано: подробности не вытянешь даже клещами. Во всяком случае, расспрашивать дальше он не стал.
- Если бы мою мать тронули, я бы тоже послал планету к чертям, - неожиданно признался он затем. – Скорее всего - предварительно оставив за собой несколько трупов.
«А если бы тронули жену?» - чуть не сорвалось с моих губ.
А заодно вспомнились слова Макнэлла-старшего: «за свою жену или сына запросто проломлю череп любому».
Меж тем младший разрядил бластер, вытащив из него батарею, и положил бесполезный в таком виде пистолет в бардачок.
Радоваться я не спешила, даже наоборот, основательно напряглась, ожидая подвоха.
- И что теперь? – осторожно осведомилась я, покосившись на дверцу ящика, за которой скрылось моё оружие.
- Доберёмся до Истерны, пересядем на другой корабль, и я высажу тебя на ближайшей обитаемой планете. Как и договаривались.
- Ты же считаешь, что я из полиции?
- Я передумал.
- Бррр. – Я схватилась руками за виски. – Что я такого сказал, чтобы ты изменил мнение?
По-хорошему, этого спрашивать, конечно, не следовало: изменил – и ладно. Но слова сами сорвались с губ прежде, чем я успела задуматься об их нецелесообразности.
Макнэлл усмехнулся.
- Скажем так: я доверяю своей интуиции. Кроме того…если нас поджидают на Истерне, мне всё равно некуда деваться, верно? На этой игрушке, - он бегло оглядел внутреннее убранство катера, - далеко не улетишь.
И капитан подмигнул мне, опять по-мальчишески весело, из чего я сделала вывод, что он настроен на более благоприятное развитие событий. Или умышленно себя настраивает. И это, пожалуй, правильно. Во всяком случае, что ещё остаётся при сложившихся обстоятельствах? Только держать курс на спутник, периодически проверять работу автопилота, и надеяться, что по прибытии нас ожидает нечто лучшее, чем десяток полицейских бластеров.
Я пристегнулась и некоторое время просто смотрела на экраны, где звёзды блекли, а затем и вовсе исчезали по мере приближения к крупным небесным светилам. Эти небесные тела в действительности уступали в размерах любой звезде, но в этой части космоса именно они правили бал. Истерна, Митос и Новая Земля, в сущности, совсем небольшая планета. С двумя материками и чужеродным ей населением, которое слишком плохо умеет ценить то, что имеет. А то, что не ценишь, рано или поздно теряешь. И дальше становится уже неважно, осознал ты собственную ошибку или нет.
- Я как-то видел двухмерный документальный фильм про интуицию.
Даже не знаю, зачем я это сказала, уцепившись за слово, произнесённое несколько минут назад. Разрядить обстановку? Поддержать капитана? Помочь себе самой, дав спутнику понять, что он принял правильное решение?
Макнэлл, до сих пор тоже почти не отрывавшийся от экранов, повернулся ко мне, удивлённо изломив бровь.
- Ты смотришь двухмерные фильмы? – озвучил своё изумление он.
Я пожала плечами в знак того, что не вижу в этом ничего особенного.
- Когда речь идёт о документальном кино, важно не почувствовать себя частью действа, а сосредоточиться на фактах. При двухмерном изображении это получается лучше. Исследования доказали.
Я говорю слишком заумно. С чего бы это? Привычка чувствовать себя лектором в обществе этого человека? Стремление реабилитироваться после того, как он держал меня под дулом бластера? Или мне просто хочется произвести на Макнэлла впечатление?
Я поморщилась, поняв, что последнее наиболее вероятно.
- В двухмерных изображениях вообще что-то есть, - протянул он, мечтательно глядя на двухмерный экран старенького катера.
Кто-кто, а капитан точно не пытался произвести впечатление. Просто говорил то, что думал, и пользовался свободой – пока она у него была.
- Художественные, конечно, предпочитаю смотреть в голографическом варианте, - заметила я.
- Особенно когда это кинокараоке? – усмехнулся он.
Я смутилась. Кинокараоке – вариант просмотра фильма, при котором один из персонажей (по выбору зрителя) из проекции. Место, которое должен занимать удалённый герой, обозначается зелёной стрелкой, а реплики высвечиваются рядом с проекцией в виде субтитров. Это позволяет кинолюбителю заменить актёра и почувствовать себя частью действа. В более дорогих версиях, дополненных запахами и даже местами тактильными ощущениями, погружение в сюжет и вовсе бывает полноценным. Весьма увлекательное времяпрепровождение, особенно в юности… Вот только я всякий раз не могла решить, чьё место занять – героя или героини.
- Так что там про интуицию? – не стал продлевать моё смущение Макнэлл, просматривая бегущие по дисплею строки.
Я приподнялась в кресле, чтобы лучше разглядеть текст. Напрасно. В этом сплетении знаков из всех мыслимых и немыслимых языков только профессиональный пилот и разберётся. Так что я снова уселась поудобнее.
- Там говорили о том, что она ничем не отличается от логического вывода. Только мы списываем на интуицию те выводы, которые делаем подсознательно. Приводили пример: не нравится мне, допустим, человек. Не доверяю. Интуитивно. На самом же деле моё отношение объяснимо и основывается на чертах лица, мимике, жестах. Эволюция научила нас интерпретировать подобные вещи, но мы делаем это автоматически, и сами не можем отследить собственную логику.
Прямо мне в лицо смотрело крошечным глазком дуло бластера. Гадать, откуда у капитана могло за такой короткий срок взяться оружие, было глупо. Ответ давала неожиданная лёгкость, которую я ощущала в районе правого бедра. Опустив глаза, я удостоверилась в очевидном. Моего собственного лазерного пистолета на месте не было.
Я вновь подняла глаза, стараясь на сей раз играть в гляделки не с дулом оружия, а с человеком, его державшим. Взгляд капитана был решительным и твёрдым, как скала. Взгляд человека, имеющего план и твёрдо уверенного в том, что он делает.
Я впервые полноценно осознала, насколько прав был его отец, говоря о том, что Макнэлл-младший способен на убийство. В данный момент я читала эту способность в его глазах. И самым неприятным было то, что объект для убийства на катере присутствовал только один - я.
Я невесело усмехнулась. Конечно же, мне не было смешно. Но трудно сохранять непроницаемый вид и молчание, ожидая, что в любую секунду тебя пронзит насквозь лазерный луч.
- А знаешь, я с самого начала этого опасался, - призналась я, сама толком не понимаю, почему продолжаю говорить о себе в мужском роде. Казалось бы, именно сейчас упрямо сохранять свою гендерную тайну было бессмысленно. – Что как только я стану не нужен, ты от меня избавишься.
- Что же ты пошёл на это, если с самого начала знал, чего ожидать от уголовников? – удивился он.
В словах Макнэлла прозвучал вызов, в глазах мимолётно отразились не до конца понятные мне эмоции. Что-то в нашем обмене репликами ему не нравилось, но вот что именно, я бы определить не смогла.
- Понадеялся, что люди бывают разные, - отрезала я.
Капитана такая версия не устроила.
- А мне кажется, у тебя были на то другие причины, - возразил он.
Дуло бластера чуть опустилось, и было теперь направлено не на моё лицо, а скорее в район груди. В таких обстоятельствах начинаешь ощущать себя невероятно уязвимым. Уверенность в завтрашнем дне, вера в себя и собственную способность решать проблемы, - всё это осыпается наземь нелепой шелухой в момент, когда чужая рука готова спустить курок простейшего, казалось бы, металлического предмета.
- Теперь признавайся, - чётко проговорил капитан, буравя меня не ненавидящим, но строгим и внимательным взглядом, - с какой целью ты организовал этот побег.
- Мне казалось, цель предельно ясна. – Я старалась говорить спокойным, даже отстранённым тоном, и тоже достаточно жёстко. – У нас была сделка. Я доставляю тебя на катер - и, заметь, свою часть плана я выполнил до последнего пункта. Твоя задача – довести катер до спутника и затем помочь мне переправиться за пределы нашей звёздно системы. Мы обо всём заранее договорились. Что же теперь не так? Не хочешь оставлять ненужного свидетеля?
- Хочу немного пересмотреть факты, не согласился с моей интерпретацией Макнэлл. – На кого ты работаешь, Сэм? – спросил он, хмурясь и ни на секунду не отводя от меня глаз. – На службу безопасности тюрем? Или стоит брать выше? Полицейское управление по особым расследованиям? Континентальное министерство безопасности?
- А почему только континентальное? – саркастически пробурчала я. – Почему не межпланетное?
- Это непринципиально. – Шутку он не воспринял вовсе. – Так на кого ты работаешь?
Я закатила глаза. Ответ был только один, и явно не тот, что искал допрашивающий.
- ПС. Планетарная служба, - расшифровала я, хотя устойчивое сочетание согласных в расшифровке не нуждалось. – Даю уроки астрономии заключённым. Больше ни-ко-му не служу и ни-на-ко-го не работаю.
Не могу сказать, чтобы его взгляд был прямо-таки полон недоверия. Скорее было предположить, что Макнэлл и сам не знает точного ответа, а потому твёрдо намерен докопаться до правды.
- Сделаем так, - предложил он. – Я изложу тебе свой вИдение ситуации. А ты потом скажешь, в чём я был неточен или неправ. Идёт?
- Идёт, - согласилась я.
В целом то течение, которое принимал разговор, мне нравилось больше. Вот только продолжал основательно нервировать вид направленного на меня бластера.
- Тебя с самого начала подослали, чтобы за мной следить. – Он даже говорил, как стрелял, - выверенно, не прерывая визуального контакта, стараясь попасть в цель каждым словом. – Лекции были прикрытием, причём не слишком убедительным: при моей квалификации обучать меня астрономии, мягко говоря, смешно.
- Ты сразу же проверил меня на профпригодность, - напомнила я.
- Допустим. Но было бы глупо совсем к такой проверке не подготовиться, - парировал капитан.
- Целебную бумагу я тоже принёс по рекомендации службы тюрем? – едко осведомилась я.
- Игра в доброго и злого полицейского стара, как мир, - заметил Макнэлл. – К тому же уже тогда ты попытался подбить меня на признание, поинтересовавшись, действительно ли я убил Линду.
- Я поинтересовался, действительно ли ты её не убивал.
- С семантической точки зрения это одно и то же. Однако добиться признания так и не удалось, и ты перешёл к следующему рычагу давления – моим родителям.
- Я…
Он не дал мне договорить, и хорошо: я всё равно не видела смысла повторять то, что уже было сказано и, по-видимому, в любом случае не будет принято Макнэллом на веру.
- Поняв, что стандартными мерами ничего не добиться, вы решили устроить мой побег.
- Зачем???
- Доказать, что я не законопослушен. На Митосе нас, конечно же, поджидает отряд захвата. А после попытки побега, практически на глазах у всего честного народа, моя репутация окончательно будет испорчена. В глазах многих сбежал – значит, виновен. В тот, что решение суда справедливо, никто уже не усомниться. И моё нежелание сознаться в преступлении перестанет иметь значение. Вот только одна беда. – Его глаза сощурились ещё сильнее, и от век книзу заструились морщинки. – Я изменил курс.
- Только не говори, что мы возвращаемся в тюрьму с повинной! – простонала я.
- Нет. – Капитан посмотрел на меня с интересом: такая реакция явно отличалась от его ожиданий. – Я не для того поддался на провокацию, чтобы добровольно вернуться в замкнутый круг. Мы летим на Истерну.
Я пожала плечами. Местоимение «мы» внушало некоторый оптимизм; вот если бы Макнэлл сказал «я», было бы впору впадать в панику. Что же касается выбора спутника, я с самого начала удивилась, когда он выбрал Митос. Ведь именно рядом с Истерной его родители изобразили парусник. По моим предположениям, этот рисунок обозначал корабль, в действительности – космический. То есть у капитана имелся какой-то способ улететь, и не откуда-нибудь, а с Истерны.
- Как мне следует истолковать твоё спокойствие? – как ни странно, тоже довольно-таки спокойно поинтересовался Макнэлл. По-моему, он даже бластер держал уже не так крепко. – Наряд полиции поджидает нас и на втором спутнике?
Я зло возвела глаза к низкому потолку.
- Может, и поджидает! Откуда мне знать, как скоро тебя хватились и что успели предпринять? – огрызнулась я. – Отследили ли наш путь до космопорта? Поняли ли, на каком транспорте мы улетели? Ставка была на неожиданность и скорость.
Очень хотелось обвинить капитана в том, что он тратит драгоценное время на всякую ерунду, но…будем откровенны: пока мы не доберёмся до места, разговоры никак не изменят скорость нашего передвижения.
- В любом случае, если нас на Истерне поджидают, то посадят не тебя одного, - мрачно завершила я.
- Зачем же ты пошёл на такой риск? – полюбопытствовал капитан, наклонив голову набок и посмотрев на меня искоса. – Почему помог мне бежать с планеты?
- Доброе утро! – саркастично произнесла я, закатив глаза. – Не ты ли только что так подробно объяснял, зачем мне это понадобилось?
- Допустим, я кое-где перегнул палку.
Макнэлл предложил этот вариант, не принося извинений и не испытывая даже малейшего чувства неловкости. Вот ведь зараза!
- Уж точно не ради того, чтобы поучаствовать во вселенском заговоре против твоей персоны, - искренне ответила я.
Не знаю, почему, но вполне естественная мера предосторожности со стороны капитана здорово меня задела.
А вот Макнэлла мой ответ мало расстроил.
- Тогда зачем?
Настойчивости ему было не занимать.
- Затем, что я ненавижу Новую Землю, - осклабилась я, раскрываясь сильнее, чем планировала изначально. – Ненавижу эту планету, и Южный континент, и объединённое правительство. Я хотел убраться оттуда как можно дальше, и прах земли стряхнуть со своих ног. Я был готов лететь куда угодно, лишь бы прочь от этой звёздной системы. Пусть к людям, пусть к нелюдям: я без предрассудков, лишь бы у них была хотя бы совсем небольшая человеческая диаспора. Я согласен начать новую жизнь где угодно, и именно в этом заключалась моя часть условий: ты доставляешь меня на подходящую планету. Всё. Ничего больше мне не было нужно.
Только сейчас я заметила, что за время моей тирады Макнэлл и вовсе опустил бластер, даже не пытаясь теперь мне угрожать.
- Мутный ты, - неодобрительно, однако без угрозы покачал головой он. – Что-то с тобой, парень, не так, понять бы только, что.
«То, что я не парень».
- Сам-то, можно подумать, не мутный, - перевела стрелки я.
Тоже, кстати сказать, совершенно искренне.
- Будешь смеяться, но долгое время люди из моего окружения были твёрдо убеждены, что я чист и прозрачен, как стёклышко.
- На стёклышко легко накапать какой-нибудь краски, после чего оно резко перестаёт быть прозрачным, - заметила я.
- Похоже, именно так кто-то и поступил, - признал он, но больше обсуждать свою персону не стал, вместо этого вновь возвратился к моей. – Хоть в общих чертах сказать можешь? Чем тебе не угодила Новая Земля?
Я колебалась. По-хорошему, не его это дело, однако бластер в правой руке – неплохой аргумент. К тому же, сама-то я тоже, мягко говоря, успела покопаться в биографии Макнэлла, и тоже вряд ли к его радости.
- Они убили мою мать.
Капитан удивился, это абсолютно точно. Но, видимо, у меня на лице было написано: подробности не вытянешь даже клещами. Во всяком случае, расспрашивать дальше он не стал.
- Если бы мою мать тронули, я бы тоже послал планету к чертям, - неожиданно признался он затем. – Скорее всего - предварительно оставив за собой несколько трупов.
«А если бы тронули жену?» - чуть не сорвалось с моих губ.
А заодно вспомнились слова Макнэлла-старшего: «за свою жену или сына запросто проломлю череп любому».
Меж тем младший разрядил бластер, вытащив из него батарею, и положил бесполезный в таком виде пистолет в бардачок.
Радоваться я не спешила, даже наоборот, основательно напряглась, ожидая подвоха.
- И что теперь? – осторожно осведомилась я, покосившись на дверцу ящика, за которой скрылось моё оружие.
- Доберёмся до Истерны, пересядем на другой корабль, и я высажу тебя на ближайшей обитаемой планете. Как и договаривались.
- Ты же считаешь, что я из полиции?
- Я передумал.
- Бррр. – Я схватилась руками за виски. – Что я такого сказал, чтобы ты изменил мнение?
По-хорошему, этого спрашивать, конечно, не следовало: изменил – и ладно. Но слова сами сорвались с губ прежде, чем я успела задуматься об их нецелесообразности.
Макнэлл усмехнулся.
- Скажем так: я доверяю своей интуиции. Кроме того…если нас поджидают на Истерне, мне всё равно некуда деваться, верно? На этой игрушке, - он бегло оглядел внутреннее убранство катера, - далеко не улетишь.
И капитан подмигнул мне, опять по-мальчишески весело, из чего я сделала вывод, что он настроен на более благоприятное развитие событий. Или умышленно себя настраивает. И это, пожалуй, правильно. Во всяком случае, что ещё остаётся при сложившихся обстоятельствах? Только держать курс на спутник, периодически проверять работу автопилота, и надеяться, что по прибытии нас ожидает нечто лучшее, чем десяток полицейских бластеров.
Я пристегнулась и некоторое время просто смотрела на экраны, где звёзды блекли, а затем и вовсе исчезали по мере приближения к крупным небесным светилам. Эти небесные тела в действительности уступали в размерах любой звезде, но в этой части космоса именно они правили бал. Истерна, Митос и Новая Земля, в сущности, совсем небольшая планета. С двумя материками и чужеродным ей населением, которое слишком плохо умеет ценить то, что имеет. А то, что не ценишь, рано или поздно теряешь. И дальше становится уже неважно, осознал ты собственную ошибку или нет.
- Я как-то видел двухмерный документальный фильм про интуицию.
Даже не знаю, зачем я это сказала, уцепившись за слово, произнесённое несколько минут назад. Разрядить обстановку? Поддержать капитана? Помочь себе самой, дав спутнику понять, что он принял правильное решение?
Макнэлл, до сих пор тоже почти не отрывавшийся от экранов, повернулся ко мне, удивлённо изломив бровь.
- Ты смотришь двухмерные фильмы? – озвучил своё изумление он.
Я пожала плечами в знак того, что не вижу в этом ничего особенного.
- Когда речь идёт о документальном кино, важно не почувствовать себя частью действа, а сосредоточиться на фактах. При двухмерном изображении это получается лучше. Исследования доказали.
Я говорю слишком заумно. С чего бы это? Привычка чувствовать себя лектором в обществе этого человека? Стремление реабилитироваться после того, как он держал меня под дулом бластера? Или мне просто хочется произвести на Макнэлла впечатление?
Я поморщилась, поняв, что последнее наиболее вероятно.
- В двухмерных изображениях вообще что-то есть, - протянул он, мечтательно глядя на двухмерный экран старенького катера.
Кто-кто, а капитан точно не пытался произвести впечатление. Просто говорил то, что думал, и пользовался свободой – пока она у него была.
- Художественные, конечно, предпочитаю смотреть в голографическом варианте, - заметила я.
- Особенно когда это кинокараоке? – усмехнулся он.
Я смутилась. Кинокараоке – вариант просмотра фильма, при котором один из персонажей (по выбору зрителя) из проекции. Место, которое должен занимать удалённый герой, обозначается зелёной стрелкой, а реплики высвечиваются рядом с проекцией в виде субтитров. Это позволяет кинолюбителю заменить актёра и почувствовать себя частью действа. В более дорогих версиях, дополненных запахами и даже местами тактильными ощущениями, погружение в сюжет и вовсе бывает полноценным. Весьма увлекательное времяпрепровождение, особенно в юности… Вот только я всякий раз не могла решить, чьё место занять – героя или героини.
- Так что там про интуицию? – не стал продлевать моё смущение Макнэлл, просматривая бегущие по дисплею строки.
Я приподнялась в кресле, чтобы лучше разглядеть текст. Напрасно. В этом сплетении знаков из всех мыслимых и немыслимых языков только профессиональный пилот и разберётся. Так что я снова уселась поудобнее.
- Там говорили о том, что она ничем не отличается от логического вывода. Только мы списываем на интуицию те выводы, которые делаем подсознательно. Приводили пример: не нравится мне, допустим, человек. Не доверяю. Интуитивно. На самом же деле моё отношение объяснимо и основывается на чертах лица, мимике, жестах. Эволюция научила нас интерпретировать подобные вещи, но мы делаем это автоматически, и сами не можем отследить собственную логику.
