- Второй пилот! – резко оборвал его мысли голос Макнэлла. – Подойдите ко мне.
Под пронзительным взглядом капитана Джереми поднялся с кресла и подчинился.
- Садитесь сюда и просмотрите последние сообщения космометеорологов, - бросил Макнэлл.
Отдав этот совершенно бессмысленный, казалось бы, приказ, заставивший Джереми отказаться от своего геройского замысла, капитан вновь обратился к полицейским.
- Итак, на каком основании меня обвиняют в убийстве жены?
- Преступник выбросил оружие неподалёку от места преступления, - сообщил лейтенант.
- И что? Неужели на эксплоудере остались мои отпечатки пальцев? – саркастично «поразился» Макнэлл.
- Отпечатков нет, - спокойно ответил полицейский. – Убийца действовал в перчатках. И тем не менее обнаружить следы его ДНК на оружии удалось. Вашего ДНК, если быть точным. Кроме того, на ветке дерева, за которым, предположительно, убийца прятался, поджидая жертву, сохранилась капля крови. Совсем крошечная. Должно быть, преступник и не заметил царапины. Но современные технологии позволяют нам отлично отслеживать подобные вещи. Мне ведь не надо уточнять, чья это кровь? Кстати, а что у вас за царапина на лице?
Макнэлл сперва смотрел непонимающе, затем поднёс руку к левой скуле. След действительно был, настолько незначительный, что вряд ли кто-нибудь обратил бы на него внимание при иных обстоятельствах. Но сейчас взгляды всех, кто находился на мостике, скрестились на этой тончайшей красной полоске.
- Поранились, когда брились? – услужливо подсказал лейтенант.
- Нет, когда перевешивал в гостиной полку, - не оценил юмора Макнэлл.
- Кто-нибудь может это подтвердить?
Лицо капитана вновь приобрело каменное выражение.
- Уже никто.
Полицейский кивнул.
- Прошу вас пройти с нами.
- Мне полагается адвокат.
- Вы позвоните ему, когда прибудем на место. Хотя учитывая обстоятельства, сомневаюсь, что вам это поможет.
- Джереми! – всё ещё не отрывая взгляда от лейтенанта и не поднимаясь с места, громко произнёс Макнэлл. – Придерживайся заданного курса. Дейл! Проследите за последней стадией приёма груза. Старпом будет занят другими вещами. Томас! Принимайте командование. Предварительный план полёта вам известен. Придерживайтесь его в отсутствии других указаний из центра патрульной службы. Вы назначаетесь исполняющим обязанности капитана до моего прибытия на корабль…или до назначения нового капитана.
Раздав свои последние указания, он поднялся на ноги, окинул взглядом мостик и, ни слова не говоря, устремился на выход, сопровождаемый четырьмя полицейскими. Остальные члены экипажа продолжали шокированно смотреть им вслед даже после того, как окончательно задвинулась сенсорная дверь.
Если патрульному звездолёту «Галалэнд» и предстояло продвигаться по заданному при Рейере Макнэлле курсу, то никак не в этот день. В связи с непредвиденными обстоятельствами взлёт корабля был отложен на неопределённый срок.
Флаербус медленно, но верно приближался к нужной мне остановке, то и дело обгоняемый частными двуместными машинами, хозяева которых предпочитали ручное управление услугам автопилота. Проблема последнего заключалась в том, что он ни при каких обстоятельствах не соглашался нарушать правила - в том числе, превышать максимальную разрешённую скорость. Не всех водителей это устраивало.
Но у внутрепланетарного общественного транспорта иных вариантов, кроме автоматического пилотирования, к счастью, не наблюдалось, разве что в экстренных аварийных ситуациях, когда дистанционное управление принимал на себя дежурный диспетчер. Поэтому мы двигались чинно, мирно и спокойно, без каких-либо происшествий. Каждый пассажир по-своему распоряжался тратившимся на дорогу временем. Молодой парень с пышной копной кудрявых волос что-то увлечённо читал с экрана собственного широкого браслета. Двое подростков играли в трёхмерный тетрис, тыча пальцами в зависшую перед ними голограмму и громко ругаясь всякий раз, когда промахивались мимо фигуры. Девочка лет восьми расположилась, прильнув к овальному окну, и рассматривала мелькающие внизу крыши высоток. Её мать, тоже мало интересовавшаяся гаджетами, время от времени устремляла напряжённый взгляд на крепившийся к переднему сидению экран, где сменяли друг друга всевозможные малоосмысленные ролики. В сторону окна она даже не поворачивалась.
- Уважаемые пассажиры, - заговорил приятным женским голосом компьютер, точно рассчитавший оставшееся до пункта назначения время, - через две минуты мы прибудем на остановку «Рулевая башня». Остановка расположена на уровне семнадцатого этажа. Если вы намереваетесь пересесть на флаербус номер 416, 423 или 518, подождите, пожалуйста, его прибытия за чертой безопасности. Если вы намереваетесь пересесть на монорельс, спуститесь при помощи лифта на двенадцатый этаж. Удостоверьтесь в том, что не забыли свои личные вещи в кабине флаербуса. Желаем вам хорошего дня.
Те, кто собирался сходить на ближайшей остановке, потихоньку потянулись к двери. В том числе и я.
Посадочная площадка выдвинулась из стены здания, принимая наш транспорт. Пассажиры направились к трём лифтам, располагавшимся на огороженной от ветра территории. Два – с прозрачными стенками, один – с матовыми, для людей, страдающих страхом высоты. Таким в наше время приходится нелегко, что в данный момент наглядно демонстрировала мать восьмилетней девочки. Её лицо было белым, как мел, а в левом глазу, похоже, от напряжения лопнул сосуд.
- Не понимаю, почему остановка флаербуса должна располагаться на семнадцатом этаже! – возмущённо проворчала она, чуть шатающейся походкой направившись к матовому лифту. Девочка спокойно следовала за ней: недуг матери ребёнку явно не передался. – И вообще, почему внутригородской общественный транспорт должен летать так высоко!
- Так безопаснее, - беззлобно объяснил пожилой мужчина в куртке с высоко поднятым воротником. Застёгнутая автоматическая молния переливалась всеми цветами радуги. Кажется, это считалось писком моды лет тридцать назад. По-видимому, мужчина сохранил приверженность к некоторым юношеским слабостям.
- Безопаснее? – воззрилась на него женщина.
Нажав кнопку вызова, она отчётливо произнесла в специально предназначенный для этого микрофон:
- Первый.
На панели высветилась цифра «1».
- Двенадцатый, - сказал мужчина в куртке, и компьютер отметил номер очередного «заказанного» этажа.
Мне нужен был первый, поэтому я промолчал.
- Конечно, безопаснее, - мягко подтвердил седовласый обладатель многоцветной молнии. – Нет риска врезаться в мост, дерево или дом, не считая, конечно, вот таких башен. Одно время флаеры летали на уровне пятого этажа, и это было признано опасным. А до того они и вовсе ездили прямо по земле, только назывались по-другому, как именно, не припомню.
- По земле… - со смесью тоски и восторга в голосе протянула женщина. – И чем это кому-то не угодило?!
- Очень много несчастных случаев, - развёл руками мужчина. – Такие наземные флаеры сбивали людей, ну и, само собой, животных.
- Ужас какой! – Пассажирка поднесла руку к горлу и повернула голову к дочке, должно быть, побоявшись, что подобная информация может травмировать психику восьмилетнего ребёнка. Цепкая хватка фобии отпустила женщину в достаточной степени, чтобы она была в состоянии беспокоиться не только о собственном самочувствии.
- Поэтому, как видите, в воздушных флаерах есть свои несомненные преимущества, - подытожил мужчина. – Но и недостатки тоже имеются.
Он сочувственно поглядел на всё ещё бледную пассажирку.
В этот момент распахнулась дверь одного из прозрачных лифтов, и я шагнул туда вместе с большинством пассажиров. Мать с дочкой остались дожидаться матового, и седой мужчина задержался вместе с ними, видимо, за компанию. Вряд ли сам он страдал страхом высоты.
Спускаясь с семнадцатого этажа на двенадцатый, а затем с двенадцатого на первый (иные уровни никого из моих случайных спутников не интересовали), я молча смотрел на приближающуюся землю и увеличивающиеся в размерах дома. Высота меня не пугала, тревожило другое. То, что дожидалось меня на вполне надёжной земле.
Двери автоматически разъехались, и я одним из последних вышел наружу. В лицо дохнул свежий ветер, слишком холодный, чтобы это оказалось приятным. Прав был пожилой мужчина, что поднял воротник. Кутаясь в куртку, я неспешно зашагал по улице. Маршрут не был знакомым, но светящаяся зелёная стрелка на часах указывала дорогу. Планетарный навигатор не умел ошибаться.
Я шёл по коротко подстриженной зелёной траве, иногда подковыривая носками ботинок красные и фиолетовые листья. Справа ехала, тихо шурша, чёрная лента автоматической дорожки, но я умышленно её игнорировал, давая работу ногам и время на размышления мозгу. Мысли, впрочем, были всё больше малоприятные, так что в итоге я оставил эту затею и просто тупо шагал в направлении, задаваемом стрелкой.
Вскоре она стала не нужна. Впереди высился массивный уныло-серый забор, над которым на равных расстояниях возвышались такие же массивные башни с конусообразными крышами. Дальше стала видна табличка с крупной надписью «Городская тюрьма номер 34». Звучит достаточно пугающе. Сразу хочется спросить «Это сколько же в городе тюрем?!». К счастью, мне уже успели объяснить, что первая цифра обозначает вид тюрьмы, и только вторая – собственно её номер. Вот только по каким именно признакам тюрьма классифицируется как «тройка», уточнить забыли. Или не сочли нужным.
Ворота были уже совсем рядом. Навигатор не обманул, хотя дорога заняла на четыре минуты больше времени, чем он изначально предположил, наивно рассчитав, что я воспользуюсь самодвижущейся дорожкой. Лёгким щелчком сообщив часам, что место назначения достигнуто, я продолжил оттягивать момент нажатия на чёрную кнопку, расположенную рядом с устройством громкой связи. Приложив палец к круглой пластине на куртке, извлёк из расстёгнутого таким образом внутреннего кармана пачку сигарет. Закурил и постоял, отмечая расфокусированным взглядом подхватываемую ветром струйку дыма.
Затушил сигарету, когда до конца оставалось не меньше половины. На данном этапе она уже ни черта не успокаивала, а, значит, какой смысл гробить себе здоровье? Подошёл к воротам и решительно надавил на чёрную кнопку.
- Кто? – лаконично поинтересовался через громкую связь бесцветный мужской голос.
- Сэм Логсон.
Я приложил большой палец к круглой панели удостоверения личности. Сейчас охранник, без сомнения, смотрел на монитор своего компьютера, получая всю положенную ему по статусу информацию касательно моей скромной персоны.
- Цель посещения?
«Пожизненное заключение». Обстоятельства отчего-то настраивали на сарказм, но я решил не рисковать: вдруг охранники чувства юмора начисто лишены и воспримут моё заявление всерьёз?
- Прибыл на практику. В рамках Планетарной службы.
- Проходи.
Я отчего-то ожидал, что раздастся щелчок, но дверь совершенно беззвучно отъехала в сторону, чтобы моментально задвинуться обратно, стоило мне войти в полумрак коридора.
Когда-то все мужчины нашей планеты, Новой Земли, достигнув совершеннолетнего возраста, каковым здесь считались 24 года, призывались в армию. Сначала это было необходимостью: мы пребывали в состоянии войны с двумя другими человеческими планетами. Потом последовал худой мир, постепенно превратившийся в мир стандартный. С другими видами гуманоидов нам нечего было делить, а с принципиально иными расами вооружённых конфликтов и вовсе никогда не в истории не бывало. Для того чтобы воевать, необходимо хотя бы минимально понимать друг друга.
Так что многочисленная армия стала не нужна. Срочная служба сменилась профессиональными войсками, задачи которых сводились к патрулированию границ, визитам доброй воли, оказанию гуманитарной помощи, содействию полиции и тому подобному. Мужчин, не посвящающих свою жизнь этому занятию, казалось, настало время отпустить с миром, но не тут-то было. Вместо этого на Новой Земле была основана так называемая Планетарная служба, обязывавшая каждого, кто освобождён от армии, отдавать гражданский долг родине в течение двух лет по несколько часов в неделю. Якобы для того, чтобы поддерживать среди населения дух патриотизма, а в действительности – ради получения бесплатной рабочей силы.
Суть такой «отдачи гражданского долга» могла сводиться к чему угодно, в зависимости от способностей, профессии или сферы обучения ПС-ника (как называли обычно мужчин, проходивших Планетарную службу). От помощи в больницах до программирования, от таскания грузов в космопорту до работы с пробирками в какой-нибудь лаборатории. А поскольку я учился в университете на кафедре теоретической астрономии, вариантов в моём случае было немного. Раз специальность – теоретическая, подходила она главным образом для преподавания.
Ладно, уроки, так уроки. Не могу сказать, чтобы с детства мечтал быть учителем, да и перспектива потратить на бесплатную работу около пятисот часов своей жизни особо не радовала. Но делать нечего, и в целом с такой данностью я смирился. Вот только всё это время был убеждён, что речь пойдёт о преподавании в школе, субсидированных курсах для пенсионеров или, на худой конец, полу-уроков, полу-игр с воспитанниками детских садов. И вот чего я не подозревал никак, так это что меня направят по распределению ни больше, ни меньше в городскую тюрьму! Повышать образование стремящихся к этому заключённым.
Один мужчина в зелёной форме тюремной охраны встретил меня у входа. Другой сидел в крохотной комнатушке и помахал мне рукой, оторвав взгляд от крупного монитора.
- Молодец, парень! – похвалил он, вытянув вверх большой палец. – В тебе есть стержень. Всего полсигареты! Многие, кто в первый раз приходит сюда на работу, сначала выкуривают по две.
Криво усмехнувшись сомнительному комплименту, я последовал за вторым.
Обыкновенные потёртые ступени, гулкий коридор, никаких лифтов или самодвижущихся дорожек. Можно было бы подумать, что зданию триста-четыреста лет, но впечатление портили вездесущие глазки крохотных камер слежения. Да и дверь в кабинет замдиректора тюрьмы по кадровым вопросам (отдел кадров в тюрьме, вот ведь чёрный юмор!) открывалась автоматически. Внутрь я вошёл один, охранник, надо полагать, остался караулить снаружи. Хотя, может, и вернулся на свой изначальный пост, кто его знает?
Новое начальство со стула при моём появлении не поднялось, но в остальном вело себя вполне дружелюбно.
- Сэм Логсон, значит, - протянул, растягивая слова, пятидесятилетний мужичок с усами, переводя взгляд с меня на монитор и обратно. – Все файлы на тебя получили.
Он на миг прищурился, видимо, сверяя лицо с фотографией, а у меня, как и всегда в подобных случаях, на миг сжало сердце. «Привычно сжало сердце», вот ведь оборот!
– Двадцать четыре года.
Я утвердительно кивнул.
– Уроженец Новой Земли, к нам переехали в возрасте восьми лет с Северного континента. Эх, красивые места… - Начальник аж прикрыл глаза, такое удовольствие доставили ему воспоминания. – Но вернёмся к делу. По происхождению вы пратонец?
Снова кивок с моей стороны.
– Единственный ребёнок?
- Да.
- Вашим родителям повезло, что у них родился мальчик, - посерьёзнев, отметил зам.
Под пронзительным взглядом капитана Джереми поднялся с кресла и подчинился.
- Садитесь сюда и просмотрите последние сообщения космометеорологов, - бросил Макнэлл.
Отдав этот совершенно бессмысленный, казалось бы, приказ, заставивший Джереми отказаться от своего геройского замысла, капитан вновь обратился к полицейским.
- Итак, на каком основании меня обвиняют в убийстве жены?
- Преступник выбросил оружие неподалёку от места преступления, - сообщил лейтенант.
- И что? Неужели на эксплоудере остались мои отпечатки пальцев? – саркастично «поразился» Макнэлл.
- Отпечатков нет, - спокойно ответил полицейский. – Убийца действовал в перчатках. И тем не менее обнаружить следы его ДНК на оружии удалось. Вашего ДНК, если быть точным. Кроме того, на ветке дерева, за которым, предположительно, убийца прятался, поджидая жертву, сохранилась капля крови. Совсем крошечная. Должно быть, преступник и не заметил царапины. Но современные технологии позволяют нам отлично отслеживать подобные вещи. Мне ведь не надо уточнять, чья это кровь? Кстати, а что у вас за царапина на лице?
Макнэлл сперва смотрел непонимающе, затем поднёс руку к левой скуле. След действительно был, настолько незначительный, что вряд ли кто-нибудь обратил бы на него внимание при иных обстоятельствах. Но сейчас взгляды всех, кто находился на мостике, скрестились на этой тончайшей красной полоске.
- Поранились, когда брились? – услужливо подсказал лейтенант.
- Нет, когда перевешивал в гостиной полку, - не оценил юмора Макнэлл.
- Кто-нибудь может это подтвердить?
Лицо капитана вновь приобрело каменное выражение.
- Уже никто.
Полицейский кивнул.
- Прошу вас пройти с нами.
- Мне полагается адвокат.
- Вы позвоните ему, когда прибудем на место. Хотя учитывая обстоятельства, сомневаюсь, что вам это поможет.
- Джереми! – всё ещё не отрывая взгляда от лейтенанта и не поднимаясь с места, громко произнёс Макнэлл. – Придерживайся заданного курса. Дейл! Проследите за последней стадией приёма груза. Старпом будет занят другими вещами. Томас! Принимайте командование. Предварительный план полёта вам известен. Придерживайтесь его в отсутствии других указаний из центра патрульной службы. Вы назначаетесь исполняющим обязанности капитана до моего прибытия на корабль…или до назначения нового капитана.
Раздав свои последние указания, он поднялся на ноги, окинул взглядом мостик и, ни слова не говоря, устремился на выход, сопровождаемый четырьмя полицейскими. Остальные члены экипажа продолжали шокированно смотреть им вслед даже после того, как окончательно задвинулась сенсорная дверь.
Если патрульному звездолёту «Галалэнд» и предстояло продвигаться по заданному при Рейере Макнэлле курсу, то никак не в этот день. В связи с непредвиденными обстоятельствами взлёт корабля был отложен на неопределённый срок.
Часть 1 Взаперти
Глава 1
Флаербус медленно, но верно приближался к нужной мне остановке, то и дело обгоняемый частными двуместными машинами, хозяева которых предпочитали ручное управление услугам автопилота. Проблема последнего заключалась в том, что он ни при каких обстоятельствах не соглашался нарушать правила - в том числе, превышать максимальную разрешённую скорость. Не всех водителей это устраивало.
Но у внутрепланетарного общественного транспорта иных вариантов, кроме автоматического пилотирования, к счастью, не наблюдалось, разве что в экстренных аварийных ситуациях, когда дистанционное управление принимал на себя дежурный диспетчер. Поэтому мы двигались чинно, мирно и спокойно, без каких-либо происшествий. Каждый пассажир по-своему распоряжался тратившимся на дорогу временем. Молодой парень с пышной копной кудрявых волос что-то увлечённо читал с экрана собственного широкого браслета. Двое подростков играли в трёхмерный тетрис, тыча пальцами в зависшую перед ними голограмму и громко ругаясь всякий раз, когда промахивались мимо фигуры. Девочка лет восьми расположилась, прильнув к овальному окну, и рассматривала мелькающие внизу крыши высоток. Её мать, тоже мало интересовавшаяся гаджетами, время от времени устремляла напряжённый взгляд на крепившийся к переднему сидению экран, где сменяли друг друга всевозможные малоосмысленные ролики. В сторону окна она даже не поворачивалась.
- Уважаемые пассажиры, - заговорил приятным женским голосом компьютер, точно рассчитавший оставшееся до пункта назначения время, - через две минуты мы прибудем на остановку «Рулевая башня». Остановка расположена на уровне семнадцатого этажа. Если вы намереваетесь пересесть на флаербус номер 416, 423 или 518, подождите, пожалуйста, его прибытия за чертой безопасности. Если вы намереваетесь пересесть на монорельс, спуститесь при помощи лифта на двенадцатый этаж. Удостоверьтесь в том, что не забыли свои личные вещи в кабине флаербуса. Желаем вам хорошего дня.
Те, кто собирался сходить на ближайшей остановке, потихоньку потянулись к двери. В том числе и я.
Посадочная площадка выдвинулась из стены здания, принимая наш транспорт. Пассажиры направились к трём лифтам, располагавшимся на огороженной от ветра территории. Два – с прозрачными стенками, один – с матовыми, для людей, страдающих страхом высоты. Таким в наше время приходится нелегко, что в данный момент наглядно демонстрировала мать восьмилетней девочки. Её лицо было белым, как мел, а в левом глазу, похоже, от напряжения лопнул сосуд.
- Не понимаю, почему остановка флаербуса должна располагаться на семнадцатом этаже! – возмущённо проворчала она, чуть шатающейся походкой направившись к матовому лифту. Девочка спокойно следовала за ней: недуг матери ребёнку явно не передался. – И вообще, почему внутригородской общественный транспорт должен летать так высоко!
- Так безопаснее, - беззлобно объяснил пожилой мужчина в куртке с высоко поднятым воротником. Застёгнутая автоматическая молния переливалась всеми цветами радуги. Кажется, это считалось писком моды лет тридцать назад. По-видимому, мужчина сохранил приверженность к некоторым юношеским слабостям.
- Безопаснее? – воззрилась на него женщина.
Нажав кнопку вызова, она отчётливо произнесла в специально предназначенный для этого микрофон:
- Первый.
На панели высветилась цифра «1».
- Двенадцатый, - сказал мужчина в куртке, и компьютер отметил номер очередного «заказанного» этажа.
Мне нужен был первый, поэтому я промолчал.
- Конечно, безопаснее, - мягко подтвердил седовласый обладатель многоцветной молнии. – Нет риска врезаться в мост, дерево или дом, не считая, конечно, вот таких башен. Одно время флаеры летали на уровне пятого этажа, и это было признано опасным. А до того они и вовсе ездили прямо по земле, только назывались по-другому, как именно, не припомню.
- По земле… - со смесью тоски и восторга в голосе протянула женщина. – И чем это кому-то не угодило?!
- Очень много несчастных случаев, - развёл руками мужчина. – Такие наземные флаеры сбивали людей, ну и, само собой, животных.
- Ужас какой! – Пассажирка поднесла руку к горлу и повернула голову к дочке, должно быть, побоявшись, что подобная информация может травмировать психику восьмилетнего ребёнка. Цепкая хватка фобии отпустила женщину в достаточной степени, чтобы она была в состоянии беспокоиться не только о собственном самочувствии.
- Поэтому, как видите, в воздушных флаерах есть свои несомненные преимущества, - подытожил мужчина. – Но и недостатки тоже имеются.
Он сочувственно поглядел на всё ещё бледную пассажирку.
В этот момент распахнулась дверь одного из прозрачных лифтов, и я шагнул туда вместе с большинством пассажиров. Мать с дочкой остались дожидаться матового, и седой мужчина задержался вместе с ними, видимо, за компанию. Вряд ли сам он страдал страхом высоты.
Спускаясь с семнадцатого этажа на двенадцатый, а затем с двенадцатого на первый (иные уровни никого из моих случайных спутников не интересовали), я молча смотрел на приближающуюся землю и увеличивающиеся в размерах дома. Высота меня не пугала, тревожило другое. То, что дожидалось меня на вполне надёжной земле.
Двери автоматически разъехались, и я одним из последних вышел наружу. В лицо дохнул свежий ветер, слишком холодный, чтобы это оказалось приятным. Прав был пожилой мужчина, что поднял воротник. Кутаясь в куртку, я неспешно зашагал по улице. Маршрут не был знакомым, но светящаяся зелёная стрелка на часах указывала дорогу. Планетарный навигатор не умел ошибаться.
Я шёл по коротко подстриженной зелёной траве, иногда подковыривая носками ботинок красные и фиолетовые листья. Справа ехала, тихо шурша, чёрная лента автоматической дорожки, но я умышленно её игнорировал, давая работу ногам и время на размышления мозгу. Мысли, впрочем, были всё больше малоприятные, так что в итоге я оставил эту затею и просто тупо шагал в направлении, задаваемом стрелкой.
Вскоре она стала не нужна. Впереди высился массивный уныло-серый забор, над которым на равных расстояниях возвышались такие же массивные башни с конусообразными крышами. Дальше стала видна табличка с крупной надписью «Городская тюрьма номер 34». Звучит достаточно пугающе. Сразу хочется спросить «Это сколько же в городе тюрем?!». К счастью, мне уже успели объяснить, что первая цифра обозначает вид тюрьмы, и только вторая – собственно её номер. Вот только по каким именно признакам тюрьма классифицируется как «тройка», уточнить забыли. Или не сочли нужным.
Ворота были уже совсем рядом. Навигатор не обманул, хотя дорога заняла на четыре минуты больше времени, чем он изначально предположил, наивно рассчитав, что я воспользуюсь самодвижущейся дорожкой. Лёгким щелчком сообщив часам, что место назначения достигнуто, я продолжил оттягивать момент нажатия на чёрную кнопку, расположенную рядом с устройством громкой связи. Приложив палец к круглой пластине на куртке, извлёк из расстёгнутого таким образом внутреннего кармана пачку сигарет. Закурил и постоял, отмечая расфокусированным взглядом подхватываемую ветром струйку дыма.
Затушил сигарету, когда до конца оставалось не меньше половины. На данном этапе она уже ни черта не успокаивала, а, значит, какой смысл гробить себе здоровье? Подошёл к воротам и решительно надавил на чёрную кнопку.
- Кто? – лаконично поинтересовался через громкую связь бесцветный мужской голос.
- Сэм Логсон.
Я приложил большой палец к круглой панели удостоверения личности. Сейчас охранник, без сомнения, смотрел на монитор своего компьютера, получая всю положенную ему по статусу информацию касательно моей скромной персоны.
- Цель посещения?
«Пожизненное заключение». Обстоятельства отчего-то настраивали на сарказм, но я решил не рисковать: вдруг охранники чувства юмора начисто лишены и воспримут моё заявление всерьёз?
- Прибыл на практику. В рамках Планетарной службы.
- Проходи.
Я отчего-то ожидал, что раздастся щелчок, но дверь совершенно беззвучно отъехала в сторону, чтобы моментально задвинуться обратно, стоило мне войти в полумрак коридора.
Когда-то все мужчины нашей планеты, Новой Земли, достигнув совершеннолетнего возраста, каковым здесь считались 24 года, призывались в армию. Сначала это было необходимостью: мы пребывали в состоянии войны с двумя другими человеческими планетами. Потом последовал худой мир, постепенно превратившийся в мир стандартный. С другими видами гуманоидов нам нечего было делить, а с принципиально иными расами вооружённых конфликтов и вовсе никогда не в истории не бывало. Для того чтобы воевать, необходимо хотя бы минимально понимать друг друга.
Так что многочисленная армия стала не нужна. Срочная служба сменилась профессиональными войсками, задачи которых сводились к патрулированию границ, визитам доброй воли, оказанию гуманитарной помощи, содействию полиции и тому подобному. Мужчин, не посвящающих свою жизнь этому занятию, казалось, настало время отпустить с миром, но не тут-то было. Вместо этого на Новой Земле была основана так называемая Планетарная служба, обязывавшая каждого, кто освобождён от армии, отдавать гражданский долг родине в течение двух лет по несколько часов в неделю. Якобы для того, чтобы поддерживать среди населения дух патриотизма, а в действительности – ради получения бесплатной рабочей силы.
Суть такой «отдачи гражданского долга» могла сводиться к чему угодно, в зависимости от способностей, профессии или сферы обучения ПС-ника (как называли обычно мужчин, проходивших Планетарную службу). От помощи в больницах до программирования, от таскания грузов в космопорту до работы с пробирками в какой-нибудь лаборатории. А поскольку я учился в университете на кафедре теоретической астрономии, вариантов в моём случае было немного. Раз специальность – теоретическая, подходила она главным образом для преподавания.
Ладно, уроки, так уроки. Не могу сказать, чтобы с детства мечтал быть учителем, да и перспектива потратить на бесплатную работу около пятисот часов своей жизни особо не радовала. Но делать нечего, и в целом с такой данностью я смирился. Вот только всё это время был убеждён, что речь пойдёт о преподавании в школе, субсидированных курсах для пенсионеров или, на худой конец, полу-уроков, полу-игр с воспитанниками детских садов. И вот чего я не подозревал никак, так это что меня направят по распределению ни больше, ни меньше в городскую тюрьму! Повышать образование стремящихся к этому заключённым.
Один мужчина в зелёной форме тюремной охраны встретил меня у входа. Другой сидел в крохотной комнатушке и помахал мне рукой, оторвав взгляд от крупного монитора.
- Молодец, парень! – похвалил он, вытянув вверх большой палец. – В тебе есть стержень. Всего полсигареты! Многие, кто в первый раз приходит сюда на работу, сначала выкуривают по две.
Криво усмехнувшись сомнительному комплименту, я последовал за вторым.
Обыкновенные потёртые ступени, гулкий коридор, никаких лифтов или самодвижущихся дорожек. Можно было бы подумать, что зданию триста-четыреста лет, но впечатление портили вездесущие глазки крохотных камер слежения. Да и дверь в кабинет замдиректора тюрьмы по кадровым вопросам (отдел кадров в тюрьме, вот ведь чёрный юмор!) открывалась автоматически. Внутрь я вошёл один, охранник, надо полагать, остался караулить снаружи. Хотя, может, и вернулся на свой изначальный пост, кто его знает?
Новое начальство со стула при моём появлении не поднялось, но в остальном вело себя вполне дружелюбно.
- Сэм Логсон, значит, - протянул, растягивая слова, пятидесятилетний мужичок с усами, переводя взгляд с меня на монитор и обратно. – Все файлы на тебя получили.
Он на миг прищурился, видимо, сверяя лицо с фотографией, а у меня, как и всегда в подобных случаях, на миг сжало сердце. «Привычно сжало сердце», вот ведь оборот!
– Двадцать четыре года.
Я утвердительно кивнул.
– Уроженец Новой Земли, к нам переехали в возрасте восьми лет с Северного континента. Эх, красивые места… - Начальник аж прикрыл глаза, такое удовольствие доставили ему воспоминания. – Но вернёмся к делу. По происхождению вы пратонец?
Снова кивок с моей стороны.
– Единственный ребёнок?
- Да.
- Вашим родителям повезло, что у них родился мальчик, - посерьёзнев, отметил зам.
