Здесь меня ожидал сюрприз. Помимо королевской семьи, придворных магов и местной знати я обнаружила нескольких своих новых знакомых из института. Ректор Крофт и Кейл Грант, элегантно одетые, кружили в танце своих партнёрш. Декан Джейкоб стоял у стены с бокалом вина, сделал пару глотков, и одобрительно кивнул, рассматривая жидкость на свет. Были среди гостей и ещё двое мужчин, которых я видела на дне открытых дверей, хотя их имён и не знала. А потом мне стало не до наблюдений.
Итан держался в стороне от толпы придворных, как и всегда. Облокотился о декоративную колонну, провожал взглядом пролетавшие мимо пары, и время от времени проводил рукой по волосам, словно расчёсывался пятернёй. В действительности этот жест, до боли мне знакомый, свидетельствовал о напряжённости или тревоге. Я до боли сжала собственное запястье и отвернулась, чтобы вынудить себя смотреть в другую сторону. Но вернуть внутреннее равновесие это не помогло.
Просто потому, что он был здесь. Человек, который поступил правильно. Сделал то, чего требовали обстоятельства. Ему не за что было извиняться. Не за что себя корить. Мне – не в чем его упрекнуть. Но…святые боги, только бы он не подошёл! Только бы не надумал поздороваться, сказать, что рад меня видеть, или – того хуже – всё-таки попросить прощения. Ибо в этом случае я за себя не ручалась. Зеркала в бальном зале встречались на каждом шагу: модницам и щёголям надо убедиться, что они выглядят как должно, а танцующим – мельком уловить собственное кружение. Так что я сначала развеяла бы Итана в прах, а уже потом сообразила, что делаю что-то не то.
Когда сидишь в одиночной квадратной камере без окон, где от стены до кровати можно сделать всего-то пару шагов, любое движение воздуха, игра света и тени кажется событием. Заползший через незнамо откуда взявшуюся крохотную щель муравей – практически подарок судьбы. О таких интересных гостях, как крысы, можно только мечтать. Волей-неволей радуешься появлению самых ненавистных людей – тюремщиков, приносящих еду и питьё, потому что они хоть как-то нарушают душащее однообразие. И единственное, что держит на плаву – это воспоминания. Когда будущего нет, а настоящее ограничено тесной каменной клеткой, только прошлое помогает сохранить рассудок.
А потом тебе приносят письмо. Небывалое везение, поскольку людям, обвинённым в таких преступлениях, не пишут. А если и пытаются, кто станет утруждаться и относить послания осуждённым, заочно вычеркнутым из жизни? И вот ты, счастливица, вскрываешь конверт дрожащими пальцами и сначала просто с удивлением обнаруживаешь, что ещё не разучилась читать. Что эти витиеватые символы по-прежнему что-то для тебя означают. И лишь потом, щурясь при слабом магическом огоньке, начинаешь осознавать смысл слов. Прости… Ты, несомненно, меня поймёшь… Я не мог поступить иначе… Помолвка расторгнута.
И вот, казалось бы, какая, к чертям, помолвка, если тебе нет и не будет выхода из казённого дома? И какое имеет значение, что происходит там, за прочными стенами, которые навсегда отгородили тебя от мира, а мир – от тебя? Но я жалею лишь об одном: что в камере нет зеркала, и я не могу испепелить письмо. Хочу хотя бы разорвать его на много частей, но представляю себе ухмылки охранников – и воздерживаюсь даже от этого выражения эмоций. Просто бросаю листок в угол – и взгляд ещё долго будет возвращаться к нему, день за днём. А пока кажется, что потолок опустился ниже, и стены потихоньку сдвигаются к кровати. И рано или поздно тебя точно расплющит. Но этого никто не заметит, и стражники так и продолжат приносить питью и еду. Ибо как им заметить расплющенный разум человека, которому больше не за что уцепиться в этом мире? Потому что где-то там, за оградой, кто-то другой поступил правильно…
Я вздрогнула, расправила плечи, стараясь нехитрыми физическими движениями отогнать мысли, которые плавно переходили в транс. И случайно повернула голову туда, куда не следовало. Он меня заметил. Заметил – и теперь не сводил глаз. И, кажется, набирался решимости, чтобы подойти.
Даже самый сильный маг – не более чем человек. Даже самая самодостаточная личность, которой ничего не может предложить сам король, имеет свои слабости. Какие именно и как они проявятся – другой вопрос. Один разревётся, второй перережет себе вены, а третий уничтожит весь мир. Их этих вариантов последний был мне наиболее близок, но, к счастью (для меня и для мира), до этой степени отчаяния я не дошла. И потому просто стояла, приросшая к месту, и пассивно ждала. Вот Итан уже оторвался от статуи, вот сделал в моём направлении один шаг, другой…
- Вы позволите вас пригласить, госпожа Блэр?
Хрипловатый, едва знакомый голос вывел меня из состояния ступора. Словно до сих пор я была окружена вакуумом, а теперь пустота снова наполнилась яркими цветами камзолов и платьев, звуками музыки, запахами дамских духов.
- Йоланда, - поправила я, подавая Кейлу руку в тот самый момент, когда Итан открыл было рот, чтобы ко мне обратиться.
И мы с деканом факультета стихий проследовали к центру зала, чтобы пополнить ряды танцующих. Итан исчез из поля моего зрения, но я успела заметить Орвина, который, оказывается, тоже успел подойти совсем близко и теперь провожал нас с Кейлом разочарованным взглядом. Хотел обсудить какую-то очередную деталь расследования, что ли? Ну, так времени ещё предостаточно, да и обязательно ли заниматься этим на балу?
- Как вам здесь нравится?
Декан начал разговор весьма традиционно, но почему бы и нет? В сущности, как ещё беседовать с малознакомыми людьми? Я мысленно отметила, что ведёт он хорошо, и нарядный камзол синего цвета весьма ему шёл, прекрасно гармонируя с цветом глаз… Смотрелся наряд не так идеально, как на придворных, менее кричаще и менее…кукольно, что ли? Иными словами, на общем фоне Кейл немного выделялся, и то же самое можно было сказать о его коллегах. Но мне это нравилось.
- Не знаю, - честно призналась я. Мы ненадолго разошлись в танце, сменив партнёров, и это дало мне время додумать свой ответ. – Не так плохо, как я опасалась, но странно. Непривычно. Как будто я вернулась в прошлое при помощи магии. Я изменилась, а здесь всё по-прежнему. Если вы понимаете, что я имею в виду.
- Отлично понимаю. Некоторые события меняют нас так сильно, что, кажется, весь мир обязан измениться вместе с нами. Но жизнь идёт своим чередом, как бы мы к этому ни относились.
- Верно. – Я обошла вокруг партнёра, касаясь его руки кончиками пальцев. – А вы часто здесь бываете?
- Нет. – У него была такая приятная улыбка, что я невольно улыбнулась в ответ. Итан совершенно вылетел у меня из головы. – Высшее руководство Института приглашают только на самые пышные торжества, раза три в год. К тому же до недавнего времени я был простым преподавателем.
- А простым преподавателям вход во дворец закрыт?
- Конечно. Приглашения высылают только ректору и деканам. И то, по-моему, неохотно. Дань старой традиции. – Он склонился к самому моему уху, благо танец в данный момент это позволял. – Никто не получает от этого удовольствия. Королевской семье не нужно присутствие простолюдинов, какими бы они ни были образованными. А мы чувствуем себя некомфортно в здешней помпезности. Но нельзя же отказывать, когда на бал зовёт сам король!
- И все страдают, - со смешком заключила я.
- Жизнь суть страдание, - тоном заправского проповедника объявил Кейл.
- Точно, - нарочито серьёзно подхватила я. И интимным шёпотом добавила: – Особенно когда танцуешь на каблуках.
- Это так плохо? – сочувственно спросил он.
- А вы попробуйте как-нибудь, - посоветовала я. – Только не при студентах.
Декан факультета стихий рассмеялся, запрокинув голову. Определённо, с ним я чувствовала себя весьма комфортно. Значительно комфортнее, чем с тем же Орвином.
- На самом деле, всё совсем неплохо, - справедливости ради признала я. – Во всяком случае, я вроде бы ни разу не оступилась, несмотря на многолетний перерыв.
- Вы отлично танцуете, - галантно заверили меня.
- Подлизываетесь?
- Конечно. Вы покорили сердца всего института. Как я мог устоять? Декан должен быть на одной волне со студентами и коллегами.
- Кстати про институт! – вспомнила я, проигнорировав комплимент. Кейл умеет быть галантным, но я – не покорительница сердец, так к чему зацикливаться на пустых словах? – Почему моё выступление так хорошо приняли?
- А почему бы нет? – удивился он. – Вы всё сделали качественно и зрелищно.
- Да, но сутью номера был побег из тюрьмы. И личность моя не должны бы способствовать симпатии. Было бы логичнее, если бы публика начала швыряться камнями.
- Ах, это! – Его лицо приняло серьёзное выражение. – Как бы точнее объяснить, особенно с учётом…цензуры.
Кейл многозначительно обвёл глазами зал, но в этом не было необходимости: я и так понимала, что посторонних ушей здесь, мягко говоря, немало. Танец закончился, мы, как и полагалось, поклонились друг другу. Декан взял меня под руку и повёл в направлении диковинных деревьев, росших в крупных горшках. Там можно было продолжить разговор в относительном уединении – насколько оного вообще реально было добиться на балу.
- Видите ли, Институт магии и стихий всегда был несколько обособлен. В прежние времена его можно было считать эдаким государством внутри государства. У королей была официальная власть и армия, у учёных – маги, и этим двум силами приходилось считаться друг с другом. Сейчас Институт уже не так автономен, возможно, потому, что сильных магов стало меньше. Но инакомыслие нашему заведению всё равно свойственно. Не все решения эльмиррского правительства находят одобрение в глазах студентов. – Он выразительно пошевелил бровями, давая понять, что высказался бы значительно более радикально, если бы не обстоятельства нашей беседы. – В прошлую нашу встречу я сказал вам, что мы не занимаемся воспитанием. Это и верно, и не верно одновременно. Мы воспитываем в своих подопечных учёных. А знаете, кто такой учёный в первую очередь?
Я сложила руки на груди и попыталась разгадать загадку, чувствуя себя пресловутой студенткой, не подготовившейся к экзамену. Вроде бы и должна знать ответ: магистр, как-никак, и не из последних. Но пойди сообрази так сразу. Определённо в обществе Кейла мне было интересно.
- Тот, кто много знает? – предположила я.
Он с улыбкой покачал головой.
- Многое умеет на практике? – выдвинула я очередную гипотезу.
- Учёный – это в первую очередь тот, кто имеет своё, независимое мнение, - пояснил свою мысль декан. И эта способность не может ограничиваться наукой. Она распространяется на все прочие сферы жизни. В том числе и на политические взгляды.
- Можете не продолжать.
И так было понятно, что многие студенты – а также, вероятнее всего, преподаватели, - поддерживали далеко не все решения его величества Эдбальда. Упрекнуть их в этом я не могла, поскольку была всецело на их стороне. Быть может, мне самое место именно в институте?
Кейл благодарно кивнул.
- Тогда, с вашего позволения, я сразу перейду к дню открытых дверей. Вы ведь заметили, как быстро распространяются у нас слухи?
Я насмешливо вздёрнула бровь.
- Так вот, к моменту вашего выступления все – ну, или очень многие – уже знали, кто вы такая и какова ваша история. Дело ведь было громким, требовалось лишь его вспомнить. Мелькали сведения и о том, что вы – наша выпускница. – Он приподнял и снова опустил плечи в уже знакомом мне неуверенном жесте, из-за которого казался чуть-чуть виноватым и беззащитным. – Этого оказалось достаточно. В вас увидели символ. Маг, вышедший из стен института, достигший невероятных высот – и…ну, скажем так, неоценённый правительством. Вашим побегом восхищались намного сильнее, чем выступлением, - хотя оно, поверьте, было отличным, - поспешил добавить он, выставив ладони вперёд. – Если бы кто-нибудь бросил в вас камень, боюсь, зал разорвал бы этого бедолагу на куски.
Я нервно рассмеялась.
– При случае объясните своим студентам, что символ из меня так себе. Я совершенно эгоистичный человек, даже не стесняющийся в этом признаться. И поступки мои продиктованы личными интересами. Так что сбежала я вовсе не с целью кому-то что-то доказать, а просто…просто чтобы сбежать.
Я принялась оглядываться, вытягивая шею, чтобы охватить как можно бОльшую часть зала.
- Вы что-то ищете? – полюбопытствовал Кейл.
- Да, - подтвердила я, не прерывая поисков. - Здесь только что проходил лакей с подносом. Хочу выпить вина. Один бокал, а, может, и два. Без алкоголя сложновато как следует осмыслить то, что вы сейчас рассказали.
Судя по выражению лица декана, он отнёсся к моей реакции с пониманием, где-то даже сочувствовал, но, чёрт меня побери, читалось в его синих глазах что-то такое… Словом, я бы не удивилась, окажись, что Кейл Грант солидарен со своими студентами и тоже видит во мне символ.
- Сейчас принесу, - галантно пообещал он и исчез в толпе.
Символ института! Вот ведь дожила в свои тридцать с хвостиком! И ведь пришло же такое кому-то в голову!
- Прости, это ты мне?
Привычка говорить сама с собой вслух всё-таки подвела меня, проявившись посреди бала во всей красе.
- Нет, - отрезала я, вынуждено поворачиваясь к Итану.
Не тебе. И не прощу.
- А. – Он огляделся в поисках моего собеседника, такового не обнаружил и, помявшись, продолжил: - Я хотел сказать, что рад тебя видеть.
- Не могу ответить тем же.
Где так долго носит Кейла? Уж лучше бы он оставил меня без алкоголя, зато избавил от необходимости объясняться с бывшим женихом. Который, как назло, продолжал стоять рядом, переминаясь с ноги на ногу, но уходить явно не собираясь.
- Понимаю. Но, знаешь, я просто хотел объяснить…чтобы между нами не было недомолвок…
- Обожаю недомолвки, - оборвала я этот словесный поток.
Помимо стремления со мной поговорить, каковое раздражало само по себе, он ещё и держался чрезвычайно близко. Не так чтобы меня волновали приличия (говоря откровенно, совсем не волновали), но я ненавидела, когда вторгались в моё личное пространство. И, уж тем более, не желала терпеть подобное от данного персонажа.
- Госпожа Блэр! Как это понимать? – Его высочество Орвин выступил из тени, обиженно насупив брови. – Вы обещали мне этот танец ещё до бала, а теперь куда-то запропастились!
Никакого танца я, разумеется, не обещала, но тугодумие не входили в число моих многочисленных недостатков.
- Совсем забыла.
Я виновато шаркнула ножкой, подхватила принца под предложенную руку и, не оборачиваясь, поспешила удалиться в его компании. Говорят, оглядываться на прошлое – плохая примета.
- Вы действительно не против того, чтобы со мной потанцевать? – уточнил его высочество, когда мы оказались в нужной части зала.
- Почему бы и нет? – Я вложила свою руку в его ладонь, вторую пристроила у него на плече. Рост партнёра оказался очень для этого удобным: не приходилось ни сутулиться, ни вставать на цыпочки. – Уж точно лучше пустой болтовни.
Он улыбнулся уголками губ, не иначе, порадовавшись моей «деликатности».
- Со мной или с кем-то другим?
- Да с кем угодно. Правда, я попросила одного человека принести мне бокал вина и не дождалась… Заболталась с другим и ушла танцевать с третьим, - не без удивления изложила я события последних пяти минут.
Итан держался в стороне от толпы придворных, как и всегда. Облокотился о декоративную колонну, провожал взглядом пролетавшие мимо пары, и время от времени проводил рукой по волосам, словно расчёсывался пятернёй. В действительности этот жест, до боли мне знакомый, свидетельствовал о напряжённости или тревоге. Я до боли сжала собственное запястье и отвернулась, чтобы вынудить себя смотреть в другую сторону. Но вернуть внутреннее равновесие это не помогло.
Просто потому, что он был здесь. Человек, который поступил правильно. Сделал то, чего требовали обстоятельства. Ему не за что было извиняться. Не за что себя корить. Мне – не в чем его упрекнуть. Но…святые боги, только бы он не подошёл! Только бы не надумал поздороваться, сказать, что рад меня видеть, или – того хуже – всё-таки попросить прощения. Ибо в этом случае я за себя не ручалась. Зеркала в бальном зале встречались на каждом шагу: модницам и щёголям надо убедиться, что они выглядят как должно, а танцующим – мельком уловить собственное кружение. Так что я сначала развеяла бы Итана в прах, а уже потом сообразила, что делаю что-то не то.
Когда сидишь в одиночной квадратной камере без окон, где от стены до кровати можно сделать всего-то пару шагов, любое движение воздуха, игра света и тени кажется событием. Заползший через незнамо откуда взявшуюся крохотную щель муравей – практически подарок судьбы. О таких интересных гостях, как крысы, можно только мечтать. Волей-неволей радуешься появлению самых ненавистных людей – тюремщиков, приносящих еду и питьё, потому что они хоть как-то нарушают душащее однообразие. И единственное, что держит на плаву – это воспоминания. Когда будущего нет, а настоящее ограничено тесной каменной клеткой, только прошлое помогает сохранить рассудок.
А потом тебе приносят письмо. Небывалое везение, поскольку людям, обвинённым в таких преступлениях, не пишут. А если и пытаются, кто станет утруждаться и относить послания осуждённым, заочно вычеркнутым из жизни? И вот ты, счастливица, вскрываешь конверт дрожащими пальцами и сначала просто с удивлением обнаруживаешь, что ещё не разучилась читать. Что эти витиеватые символы по-прежнему что-то для тебя означают. И лишь потом, щурясь при слабом магическом огоньке, начинаешь осознавать смысл слов. Прости… Ты, несомненно, меня поймёшь… Я не мог поступить иначе… Помолвка расторгнута.
И вот, казалось бы, какая, к чертям, помолвка, если тебе нет и не будет выхода из казённого дома? И какое имеет значение, что происходит там, за прочными стенами, которые навсегда отгородили тебя от мира, а мир – от тебя? Но я жалею лишь об одном: что в камере нет зеркала, и я не могу испепелить письмо. Хочу хотя бы разорвать его на много частей, но представляю себе ухмылки охранников – и воздерживаюсь даже от этого выражения эмоций. Просто бросаю листок в угол – и взгляд ещё долго будет возвращаться к нему, день за днём. А пока кажется, что потолок опустился ниже, и стены потихоньку сдвигаются к кровати. И рано или поздно тебя точно расплющит. Но этого никто не заметит, и стражники так и продолжат приносить питью и еду. Ибо как им заметить расплющенный разум человека, которому больше не за что уцепиться в этом мире? Потому что где-то там, за оградой, кто-то другой поступил правильно…
Я вздрогнула, расправила плечи, стараясь нехитрыми физическими движениями отогнать мысли, которые плавно переходили в транс. И случайно повернула голову туда, куда не следовало. Он меня заметил. Заметил – и теперь не сводил глаз. И, кажется, набирался решимости, чтобы подойти.
Даже самый сильный маг – не более чем человек. Даже самая самодостаточная личность, которой ничего не может предложить сам король, имеет свои слабости. Какие именно и как они проявятся – другой вопрос. Один разревётся, второй перережет себе вены, а третий уничтожит весь мир. Их этих вариантов последний был мне наиболее близок, но, к счастью (для меня и для мира), до этой степени отчаяния я не дошла. И потому просто стояла, приросшая к месту, и пассивно ждала. Вот Итан уже оторвался от статуи, вот сделал в моём направлении один шаг, другой…
- Вы позволите вас пригласить, госпожа Блэр?
Хрипловатый, едва знакомый голос вывел меня из состояния ступора. Словно до сих пор я была окружена вакуумом, а теперь пустота снова наполнилась яркими цветами камзолов и платьев, звуками музыки, запахами дамских духов.
- Йоланда, - поправила я, подавая Кейлу руку в тот самый момент, когда Итан открыл было рот, чтобы ко мне обратиться.
И мы с деканом факультета стихий проследовали к центру зала, чтобы пополнить ряды танцующих. Итан исчез из поля моего зрения, но я успела заметить Орвина, который, оказывается, тоже успел подойти совсем близко и теперь провожал нас с Кейлом разочарованным взглядом. Хотел обсудить какую-то очередную деталь расследования, что ли? Ну, так времени ещё предостаточно, да и обязательно ли заниматься этим на балу?
- Как вам здесь нравится?
Декан начал разговор весьма традиционно, но почему бы и нет? В сущности, как ещё беседовать с малознакомыми людьми? Я мысленно отметила, что ведёт он хорошо, и нарядный камзол синего цвета весьма ему шёл, прекрасно гармонируя с цветом глаз… Смотрелся наряд не так идеально, как на придворных, менее кричаще и менее…кукольно, что ли? Иными словами, на общем фоне Кейл немного выделялся, и то же самое можно было сказать о его коллегах. Но мне это нравилось.
- Не знаю, - честно призналась я. Мы ненадолго разошлись в танце, сменив партнёров, и это дало мне время додумать свой ответ. – Не так плохо, как я опасалась, но странно. Непривычно. Как будто я вернулась в прошлое при помощи магии. Я изменилась, а здесь всё по-прежнему. Если вы понимаете, что я имею в виду.
- Отлично понимаю. Некоторые события меняют нас так сильно, что, кажется, весь мир обязан измениться вместе с нами. Но жизнь идёт своим чередом, как бы мы к этому ни относились.
- Верно. – Я обошла вокруг партнёра, касаясь его руки кончиками пальцев. – А вы часто здесь бываете?
- Нет. – У него была такая приятная улыбка, что я невольно улыбнулась в ответ. Итан совершенно вылетел у меня из головы. – Высшее руководство Института приглашают только на самые пышные торжества, раза три в год. К тому же до недавнего времени я был простым преподавателем.
- А простым преподавателям вход во дворец закрыт?
- Конечно. Приглашения высылают только ректору и деканам. И то, по-моему, неохотно. Дань старой традиции. – Он склонился к самому моему уху, благо танец в данный момент это позволял. – Никто не получает от этого удовольствия. Королевской семье не нужно присутствие простолюдинов, какими бы они ни были образованными. А мы чувствуем себя некомфортно в здешней помпезности. Но нельзя же отказывать, когда на бал зовёт сам король!
- И все страдают, - со смешком заключила я.
- Жизнь суть страдание, - тоном заправского проповедника объявил Кейл.
- Точно, - нарочито серьёзно подхватила я. И интимным шёпотом добавила: – Особенно когда танцуешь на каблуках.
- Это так плохо? – сочувственно спросил он.
- А вы попробуйте как-нибудь, - посоветовала я. – Только не при студентах.
Декан факультета стихий рассмеялся, запрокинув голову. Определённо, с ним я чувствовала себя весьма комфортно. Значительно комфортнее, чем с тем же Орвином.
- На самом деле, всё совсем неплохо, - справедливости ради признала я. – Во всяком случае, я вроде бы ни разу не оступилась, несмотря на многолетний перерыв.
- Вы отлично танцуете, - галантно заверили меня.
- Подлизываетесь?
- Конечно. Вы покорили сердца всего института. Как я мог устоять? Декан должен быть на одной волне со студентами и коллегами.
- Кстати про институт! – вспомнила я, проигнорировав комплимент. Кейл умеет быть галантным, но я – не покорительница сердец, так к чему зацикливаться на пустых словах? – Почему моё выступление так хорошо приняли?
- А почему бы нет? – удивился он. – Вы всё сделали качественно и зрелищно.
- Да, но сутью номера был побег из тюрьмы. И личность моя не должны бы способствовать симпатии. Было бы логичнее, если бы публика начала швыряться камнями.
- Ах, это! – Его лицо приняло серьёзное выражение. – Как бы точнее объяснить, особенно с учётом…цензуры.
Кейл многозначительно обвёл глазами зал, но в этом не было необходимости: я и так понимала, что посторонних ушей здесь, мягко говоря, немало. Танец закончился, мы, как и полагалось, поклонились друг другу. Декан взял меня под руку и повёл в направлении диковинных деревьев, росших в крупных горшках. Там можно было продолжить разговор в относительном уединении – насколько оного вообще реально было добиться на балу.
- Видите ли, Институт магии и стихий всегда был несколько обособлен. В прежние времена его можно было считать эдаким государством внутри государства. У королей была официальная власть и армия, у учёных – маги, и этим двум силами приходилось считаться друг с другом. Сейчас Институт уже не так автономен, возможно, потому, что сильных магов стало меньше. Но инакомыслие нашему заведению всё равно свойственно. Не все решения эльмиррского правительства находят одобрение в глазах студентов. – Он выразительно пошевелил бровями, давая понять, что высказался бы значительно более радикально, если бы не обстоятельства нашей беседы. – В прошлую нашу встречу я сказал вам, что мы не занимаемся воспитанием. Это и верно, и не верно одновременно. Мы воспитываем в своих подопечных учёных. А знаете, кто такой учёный в первую очередь?
Я сложила руки на груди и попыталась разгадать загадку, чувствуя себя пресловутой студенткой, не подготовившейся к экзамену. Вроде бы и должна знать ответ: магистр, как-никак, и не из последних. Но пойди сообрази так сразу. Определённо в обществе Кейла мне было интересно.
- Тот, кто много знает? – предположила я.
Он с улыбкой покачал головой.
- Многое умеет на практике? – выдвинула я очередную гипотезу.
- Учёный – это в первую очередь тот, кто имеет своё, независимое мнение, - пояснил свою мысль декан. И эта способность не может ограничиваться наукой. Она распространяется на все прочие сферы жизни. В том числе и на политические взгляды.
- Можете не продолжать.
И так было понятно, что многие студенты – а также, вероятнее всего, преподаватели, - поддерживали далеко не все решения его величества Эдбальда. Упрекнуть их в этом я не могла, поскольку была всецело на их стороне. Быть может, мне самое место именно в институте?
Кейл благодарно кивнул.
- Тогда, с вашего позволения, я сразу перейду к дню открытых дверей. Вы ведь заметили, как быстро распространяются у нас слухи?
Я насмешливо вздёрнула бровь.
- Так вот, к моменту вашего выступления все – ну, или очень многие – уже знали, кто вы такая и какова ваша история. Дело ведь было громким, требовалось лишь его вспомнить. Мелькали сведения и о том, что вы – наша выпускница. – Он приподнял и снова опустил плечи в уже знакомом мне неуверенном жесте, из-за которого казался чуть-чуть виноватым и беззащитным. – Этого оказалось достаточно. В вас увидели символ. Маг, вышедший из стен института, достигший невероятных высот – и…ну, скажем так, неоценённый правительством. Вашим побегом восхищались намного сильнее, чем выступлением, - хотя оно, поверьте, было отличным, - поспешил добавить он, выставив ладони вперёд. – Если бы кто-нибудь бросил в вас камень, боюсь, зал разорвал бы этого бедолагу на куски.
Я нервно рассмеялась.
– При случае объясните своим студентам, что символ из меня так себе. Я совершенно эгоистичный человек, даже не стесняющийся в этом признаться. И поступки мои продиктованы личными интересами. Так что сбежала я вовсе не с целью кому-то что-то доказать, а просто…просто чтобы сбежать.
Я принялась оглядываться, вытягивая шею, чтобы охватить как можно бОльшую часть зала.
- Вы что-то ищете? – полюбопытствовал Кейл.
- Да, - подтвердила я, не прерывая поисков. - Здесь только что проходил лакей с подносом. Хочу выпить вина. Один бокал, а, может, и два. Без алкоголя сложновато как следует осмыслить то, что вы сейчас рассказали.
Судя по выражению лица декана, он отнёсся к моей реакции с пониманием, где-то даже сочувствовал, но, чёрт меня побери, читалось в его синих глазах что-то такое… Словом, я бы не удивилась, окажись, что Кейл Грант солидарен со своими студентами и тоже видит во мне символ.
- Сейчас принесу, - галантно пообещал он и исчез в толпе.
Символ института! Вот ведь дожила в свои тридцать с хвостиком! И ведь пришло же такое кому-то в голову!
- Прости, это ты мне?
Привычка говорить сама с собой вслух всё-таки подвела меня, проявившись посреди бала во всей красе.
- Нет, - отрезала я, вынуждено поворачиваясь к Итану.
Не тебе. И не прощу.
- А. – Он огляделся в поисках моего собеседника, такового не обнаружил и, помявшись, продолжил: - Я хотел сказать, что рад тебя видеть.
- Не могу ответить тем же.
Где так долго носит Кейла? Уж лучше бы он оставил меня без алкоголя, зато избавил от необходимости объясняться с бывшим женихом. Который, как назло, продолжал стоять рядом, переминаясь с ноги на ногу, но уходить явно не собираясь.
- Понимаю. Но, знаешь, я просто хотел объяснить…чтобы между нами не было недомолвок…
- Обожаю недомолвки, - оборвала я этот словесный поток.
Помимо стремления со мной поговорить, каковое раздражало само по себе, он ещё и держался чрезвычайно близко. Не так чтобы меня волновали приличия (говоря откровенно, совсем не волновали), но я ненавидела, когда вторгались в моё личное пространство. И, уж тем более, не желала терпеть подобное от данного персонажа.
- Госпожа Блэр! Как это понимать? – Его высочество Орвин выступил из тени, обиженно насупив брови. – Вы обещали мне этот танец ещё до бала, а теперь куда-то запропастились!
Никакого танца я, разумеется, не обещала, но тугодумие не входили в число моих многочисленных недостатков.
- Совсем забыла.
Я виновато шаркнула ножкой, подхватила принца под предложенную руку и, не оборачиваясь, поспешила удалиться в его компании. Говорят, оглядываться на прошлое – плохая примета.
- Вы действительно не против того, чтобы со мной потанцевать? – уточнил его высочество, когда мы оказались в нужной части зала.
- Почему бы и нет? – Я вложила свою руку в его ладонь, вторую пристроила у него на плече. Рост партнёра оказался очень для этого удобным: не приходилось ни сутулиться, ни вставать на цыпочки. – Уж точно лучше пустой болтовни.
Он улыбнулся уголками губ, не иначе, порадовавшись моей «деликатности».
- Со мной или с кем-то другим?
- Да с кем угодно. Правда, я попросила одного человека принести мне бокал вина и не дождалась… Заболталась с другим и ушла танцевать с третьим, - не без удивления изложила я события последних пяти минут.
