Нарцисс тоже успел что-то прихватить с ближайшей полки, хотя что именно, я не разглядела. В спальню уже вломились несколько громил, и нас в буквальном смысле слова вытащили из кровати. Можно было, конечно, попробовать дать отпор, но численный перевес был на их стороне, кроме того, у них имелось огнестрельное оружие. И, наконец, мы не знали, что происходит снаружи. Поэтому предпочли не оказывать сопротивления и вместо этого (относительно) спокойно отправиться туда, куда нас повели. Как оказалось, на первый этаж, в ту самую гостиную, где мы уютно и по-домашнему пили чай всего несколько часов назад.
Помимо нас, сюда же свели всех обитателей дома – Леану, обеих сестёр, горничную (единственную служанку, жившую здесь же), а также жениха Амалии. Вооружённых людей, ворвавшихся в дом по непонятной пока причине, я насчитала девятерых. Ещё один, десятый, с хамоватым видом восседал в хозяйском кресле с самой высокой спинкой – традиционный признак статусности. Имелось ли у него оружие, я со своего не слишком удобного для обзора места понять не могла. Не знала и того, все ли громилы собрались в гостиной, или же кто-то остался караулить у дверей.
Всех нас – пять женщин и двоих мужчин, волей судьбы оказавшихся пленниками в доме Кантри, рассадили широким полукругом. Несколько мужчин с мушкетами стояли к нам лицом, с обеих сторон от расположившегося в кресле главаря. Остальные держались у нас за спинами, вытащив из ножен мечи. Да-да, не аристократические шпаги для дуэлей, а именно мечи, используемые на войне – ну, и при вооружённом нападении, конечно, тоже.
Мозг быстро фиксировал все детали – расположение врагов, их весовые категории, рост, наличие дополнительного оружия, – а параллельно работал над решением нетривиальной задачки: в чём причина столь внезапного нападения? Единственная более-менее логичная версия, какую удавалось выдвинуть при имевшейся в моём распоряжении информации: этим людям понадобился Нарцисс. Учитывая род его деятельности и если предположить, что кто-то выследил агента и связал самовлюблённого красавчика-Нарцисса с казначеем Джозефом Кантри, вывод вполне логичный. Вот только чего конкретно они хотят? Убить его до сих пор не попытались, значит, цель не в этом. Заставить действовать в их интересах путём шантажа? Это представлялось наиболее вероятным.
Меж тем главарь обвёл всех нас пристальным взглядом (в котором мне лично виделось столько позёрства, что аж зубы свело), и, к моему немалому удивлению, обратился вовсе не к Нарциссу, а…к Гарольду.
- Ну что, Флаффи, – последнее слово он произнёс с такой интонацией, словно это была не фамилия, а прозвище, - ты очень сильно меня разочаровал.
- Джером, позволь я всё тебе объясню, - дрожащим голосом проговорил заметно побледневший жених.
Думаю, мы все сейчас не отличались здоровым цветом лица, но Гарольд Флаффи казался и вовсе похожим на поднятый из могилы труп. Впрочем, в отношении себя он явно ожидал прямо противоположного действия.
- Не позволю! – неожиданно рявкнул тот, кого только что назвали Джеромом. И прежним деланно-миролюбивым тоном продолжил. – Ты говорил, что хочешь заработать. Заверял меня, что твои связи принесут пользу моему делу. Я поверил тебе. Дал чрезвычайно качественный товар. И что же? Где мои деньги?
- Но я ведь говорил, Джером, - практически заскулил Гарольд. – Я пытался, я правда пытался. Приложил все усилия, но мне не удалось! Тот человек, на которого я рассчитывал, в последнюю минуту отказался, а остальные не захотели идти на риск.
- Всё это лирика, - поморщился Джером. – Она меня не интересует. Важно другое: я рассчитывал на прибыль, которую не получил. А я не люблю, когда не оправдываются мои ожидания. Это очень больно бьёт по карману.
Заложники напряжённо молчали, вслушиваясь в этот неожиданный диалог, наверняка казавшийся женщинам семьи Кантри совершенно диким. Нам с Нарциссом подобное было более знакомо, и, кажется, я уже догадывалась, какого рода «товар» Гарольд должен был сбыть по указанию рассевшегося в кресле человека.
- Но я ведь вернул тебе порошок! – воскликнул Флаффи, подтверждая мои подозрения.
При этом он был так взвинчен, что попытался вскочить со стула, но тяжёлая рука одного из громил мгновенно легла на его плечо, заставляя сесть обратно и съёжиться от страха.
- Не весь. – Джером, в отличие от Гарольда, являлся прямо-таки олицетворением спокойствия. – Я не досчитался нескольких унций.
- Но я ведь давал порошок на пробу! – воскликнул Гарольд. – Не мог же я забрать его назад. Клянусь, я не взял себе ни песчинки!
- Меня это не интересует, - отрезал со скучающим видом Джером. – Я потерял деньги. Причём не только на недостающем порошке. Как я уже говорил, я не получил ожидаемую прибыль, а это очень плохо само по себе. С кем приходится иметь дело, - посетовал он, обращаясь к одному из своих сообщников, тому, что стоял от него по правую руку. Тот сочувственно покивал головой. – С тех пор, как взяли Паромщика, работать стало неимоверно тяжело. Ты кичился своими связями, - вновь повернулся к Гарольду он. – А на поверку оказался пустым местом.
- Я же просил дать мне ещё немного времени! Слово дворянина, я верну тебе весь долг! – взмолился Гарольд.
Зрелище Флаффи представлял из себя весьма жалкое, но прямо скажу: у меня он ни капли сочувствия не вызывал. Нечего было идти на сделку с таким, как Джером; нечего было влезать в торговлю сиреневым порошком. К тому же, парень подставил не только себя самого, но и людей из своего окружения. Раз влез в такие дела, хоть повременил бы, что ли, с женитьбой!
- Слово дворянина мало для меня значит. – Джером скривил губы, будто ненароком сжевал кислую ягоду. – Что же касается времени, да, помню, ты говорил, что выгодно женишься и заплатишь мне из приданого.
Ах, вот оно что! Беру свои слова назад: теперь понятно, почему Гарольд не стал тянуть с браком.
- Однако, как видишь, ждать твоей свадьбы мне ни к чему, - продолжал Джером. – Я и сам могу взять всё, что полагается мне по праву. Кстати, которая из них твоя невеста? Вот эта?
Он вперил взгляд в Лидию. Та испуганно вжалась в спинку кресла.
Видимо, кто-то качнул головой или указал на истинную невесту, поскольку Джером понял свою ошибку и повернулся к старшей сестре.
- Стало быть, эта? Что ж, тоже хороша, хоть и постарше.
Амалии, кажется, очень хотелось сказать что-нибудь едкое в духе «благодарю за одобрение», однако она сдержалась, молодец. На Нарцисса же я и вовсе старалась не смотреть. Воображаю, как сильно он сейчас бесился, но уж кто-кто, а один из лучших агентов Кэмерона Эстли сумеет сдержать себя в руках до нужного момента.
- Словом, как видишь, причитающееся тебе приданое мы возьмём и так. – Джером вновь обращался исключительно к Гарольду, словно больше никого в гостиной и не было. – Но мне этого мало. Мои интересы пострадали по твоей вине, за это надо платить. Поэтому я намерен взять и твои деньги тоже.
- Но у меня их нет. – Жених нервно сжал лежащие на коленях руки. – Ведь именно поэтому мы и заговорили о приданом…
- Денег нет, - согласился Джером. – Разве только если продать твой дом, но это потребует слишком много времени. Согласись, я не смогу ждать результатов, сидя в этой гостиной, даже несмотря на то, что здесь очень уютно. – Он одобрительно оглядел стены комнаты. – Однако у тебя есть кое-что другое. Фамильные драгоценности, которые ты всё-таки не решился ни продать, ни поставить на кон в игре.
По лицу Гарольда пробежала тень. Идиот, сейчас время за свою жизнь беспокоиться. Всё остальное – уже полнейшая ерунда.
- Их у меня нет, - пробормотал заплетающимся от страха языком парень.
- Ты хотел сказать, они хранятся не в твоём доме? – проницательно улыбнулся Джером. – Мне это известно. Ты держишь драгоценности в…как называется это нововведение, Викензо? – обратился он с вопросом всё к тому же сообщнику, стоявшему справа от него.
- Банк, - услужливо подсказал тот.
- Банк. – Джером благодарно кивнул, хотя я готова была поклясться, что нужное слово он ни на секунду не забывал. – Да-да. Странное заведение, призванное сохранить в неприкосновенности чужие богатства, но при этом будто намеренно привлекающее разбойников всех мастей.
Любопытно. Банки действительно появились совсем недавно. В Эрталии их было четыре, в Ристонии, кажется, пять, а вот по поводу Эркландии я сомневалась: возможно, до них это новшество ещё не дошло. Одной из основных целей банков была даже не постоянная сохранность средств, а возможность перемещаться из города в город, не держа при себе крупные суммы. Ведь именно вовремя таких путешествий риск стать жертвой ограбления бывал особенно высоким.
- Но тебе не отдадут мои драгоценности, - решил подойти к ситуации с другой стороны Гарольд. – Тебя вообще не пустят в банк. Давай я отправлюсь туда сам. Слово чести: я вернусь и отдам тебе драгоценности.
Джером усмехнулся, отражая таким образом и мою собственную внутреннюю реакцию. Ага, вернётся он, как же! Да если бы Джером его отпустил, я бы, кажется, сама первая возмутилась. Хорош молодчик. Сам подставил собственную невесту и всю её семью заодно, и сам же теперь нашёл способ сбежать, оставив остальных расхлёбывать то, к чему они не имеют, в сущности, никакого отношения.
- Хорошее предложение, - неспешно проговорил Джером. – Возможно, я бы даже принял его, если бы не подозревал, что чувства, испытываемые тобой к этой очаровательной девушке, - он устремил неприятно слащавый взгляд на Амалию, - могут оказаться недостаточно сильными. Боюсь, искушение сбежать одержит верх. Поэтому мы поступим иначе. В банк отправится мой человек.
- Но твоему человеку не отдадут драгоценности! – вскричал в отчаянии Гарольд.
Лазейка была так близка, но мышеловка снова захлопнулась, и оттого он чувствовал себя вдвойне несчастным.
- Моему человеку – нет, - и не подумал спорить Джером. – А вот твоему доверенному лицу, которое предоставит подписанную лично тобой бумагу, отдадут всенепременно.
По кивку его головы один из мужчин, до сих пор стоявший за нашими спинами, подошёл к Гарольду.
- Пиши, - велел Джером, и сейчас в его тоне не осталось даже мнимого добродушия.
Горе-жених огляделся в поисках писчих принадлежностей. Оные в гостиной, похоже, отсутствовали, но такая мелочь, конечно же, не могла стать помехой для преступников.
- Девушка, будьте так любезны, принесите этому молодому господину бумагу, перо и чернила, - обратился к служанке Джером. – Саливан, проследи.
Ещё один мужчина, коротко кивнув, покинул комнату следом за до смерти перепуганной горничной.
Вскоре письмо было написано. Джером внимательно его прочитал, насколько я могла судить, дважды. Затем благосклонно кивнул и передал листок своему человеку.
- Иди. Анди, проводи его и смени на входе Конопатого. Пусть идёт сюда.
Значит, их одиннадцать. Но этот сейчас уйдёт, стало быть, останется всё-таки десять.
- Но ночью вам никто не откроет! – предпринял последнюю попытку Гарольд.
- Я где-то слышал, что банки работают для своих клиентов круглые сутки, - заметил Джером, и по тону я поняла: он не мельком это слышал, а озаботился подробнейшим выяснением всех правил банка, равно как и исключений из оных. – Впрочем, если не откроют, мой человек дождётся рассвета. Не так уж это и долго.
Я, как и многие, инстинктивно взглянула на окно. По сгустившейся давно темноте трудно было что-либо определить: мы всё же не на улице, тем более, не в лесу, где каждая часть ночи имеет свои оттенки и запахи. Однако часы, естественно, присутствовавшие в гостиной, свидетельствовали о том, что до наступления нового дня остаётся около двух часов. Нестерпимо долго…или очень-очень коротко, особенно если рискуешь этот самый рассвет не пережить.
- И что теперь? – хриплым от продолжительного молчания голосом спросил Нарцисс.
Мне так до сих пор и не удалось поймать его взгляд, а слишком активно пытаться под бдительным оком Джерома я не рискнула.
- Ничего. – Последний как будто удивился заданному вопросу. – Будем сидеть так же, как сидели. Тихо, уютно, по-семейному. И ждать возвращения моего человека.
- Отпустите хотя бы женщин.
Нарцисс смотрел на главаря взглядом отчаянно храбрящегося человека, пытающегося скрыть даже от самого себя, насколько ему в действительности страшно. Бедняга. Ему ведь надо не только разрешить всю эту опасную и одновременно нелепую ситуацию, но и сохранить при этом в тайне собственную истинную профессию. Вот ведь задачка не для слабонервных! А, главное, решения-то она не имеет. Конечно, если придётся выбирать между сохранением тайны и жизнью близких, выбор падёт в пользу второго. Вот только потеря секретности чревата непредсказуемыми последствиями для всех. Об истинном роде занятий Нарцисса узнают не только его мать и сёстры, но и Гарольд, и служанка, и преступники. Как всё это аукнется – быть может, не сейчас, а через месяц или год, - вряд ли взялся бы предсказать даже сам кардинал.
- Останется Флаффи – ведь у вас, насколько я понимаю, претензии именно к нему, и я, - продолжал «нервничающий хозяин дома». – Разве этого недостаточно?
- Недостаточно, - спокойно ответствовал Джером, совершенно не намереваясь как бы то ни было обосновывать свой отказ.
- Хорошо, вы хотите, чтобы мы остались. – Я невольно восхитилась выдержкой Леаны. Она, конечно же, была напряжена, но при этом продолжала идеально ровно держать спину и высоко – голову, и говорила чётко, холодно, без малейших ноток истерики. – Но госпожа Корбетт совершенно случайно оказалась сегодня в этом доме. Она – гостья, не имеющая к нашей семье никакого отношения. Быть может, вы отпустите хотя бы её?
- Гостья, не имеющая к семье отношения, но ночующая в спальне хозяина дома? – задумчиво протянул Джером, разглядывая бокал с вином, который получил уже давно, но за всё это время едва ли отпил и пару глотков.
- А, по-вашему, совместно проведённая ночь свидетельствует о вхождении в семью? – с вызовом подала голос я.
- Нет, - признавая мою правоту, склонил голову Джером. – Пожалуй, я бы даже выполнил вашу просьбу, госпожа Кантри. От вашей гостьи мне и правда мало проку. Но рассудите сами. Допустим, я отпущу её. И как она поступит дальше? Правильно, побежит к стражам порядка.
- Совсем не обязательно, - возразила я. – Я поступлю так только в двух случаях: если я сверх меры глупа или сверх меры отважна. Не обладая этими качествами, я осознаю, насколько опасно вставать поперёк дороги такому человеку, как вы, и предпочту тихо пересидеть эту ночь у себя дома.
- Возможно. – Джером взглянул на меня с одобрением, его губы даже изобразили некое подобие улыбки. – Но я не могу позволить себе рисковать. Тем более, ваше выступление, барышня, наводит на мысль о том, что вы как раз не робкого десятка.
Я это понимала. Можно было бы сказать, что я выбрала неправильную линию поведения: выпускать из дома смелую женщину вдвойне опасно. Однако понимала я и другое: по доброй воли Джером не выпустит решительно никого. Поэтому своими репликами я преследовала совершенно другую цель. Я создавала себе характер, образ, в рамках которого планировала играть чуть позднее.
- Так что, стало быть, вы не отпустите даже её?
Нарцисс, раскрасневшись, вскочил на ноги, до того резко, что даже стоявший рядом громила не успел вовремя его остановить. Амалия вскрикнула, Леана задержала дыхание в страхе за сына.
Помимо нас, сюда же свели всех обитателей дома – Леану, обеих сестёр, горничную (единственную служанку, жившую здесь же), а также жениха Амалии. Вооружённых людей, ворвавшихся в дом по непонятной пока причине, я насчитала девятерых. Ещё один, десятый, с хамоватым видом восседал в хозяйском кресле с самой высокой спинкой – традиционный признак статусности. Имелось ли у него оружие, я со своего не слишком удобного для обзора места понять не могла. Не знала и того, все ли громилы собрались в гостиной, или же кто-то остался караулить у дверей.
Всех нас – пять женщин и двоих мужчин, волей судьбы оказавшихся пленниками в доме Кантри, рассадили широким полукругом. Несколько мужчин с мушкетами стояли к нам лицом, с обеих сторон от расположившегося в кресле главаря. Остальные держались у нас за спинами, вытащив из ножен мечи. Да-да, не аристократические шпаги для дуэлей, а именно мечи, используемые на войне – ну, и при вооружённом нападении, конечно, тоже.
Мозг быстро фиксировал все детали – расположение врагов, их весовые категории, рост, наличие дополнительного оружия, – а параллельно работал над решением нетривиальной задачки: в чём причина столь внезапного нападения? Единственная более-менее логичная версия, какую удавалось выдвинуть при имевшейся в моём распоряжении информации: этим людям понадобился Нарцисс. Учитывая род его деятельности и если предположить, что кто-то выследил агента и связал самовлюблённого красавчика-Нарцисса с казначеем Джозефом Кантри, вывод вполне логичный. Вот только чего конкретно они хотят? Убить его до сих пор не попытались, значит, цель не в этом. Заставить действовать в их интересах путём шантажа? Это представлялось наиболее вероятным.
Меж тем главарь обвёл всех нас пристальным взглядом (в котором мне лично виделось столько позёрства, что аж зубы свело), и, к моему немалому удивлению, обратился вовсе не к Нарциссу, а…к Гарольду.
- Ну что, Флаффи, – последнее слово он произнёс с такой интонацией, словно это была не фамилия, а прозвище, - ты очень сильно меня разочаровал.
- Джером, позволь я всё тебе объясню, - дрожащим голосом проговорил заметно побледневший жених.
Думаю, мы все сейчас не отличались здоровым цветом лица, но Гарольд Флаффи казался и вовсе похожим на поднятый из могилы труп. Впрочем, в отношении себя он явно ожидал прямо противоположного действия.
- Не позволю! – неожиданно рявкнул тот, кого только что назвали Джеромом. И прежним деланно-миролюбивым тоном продолжил. – Ты говорил, что хочешь заработать. Заверял меня, что твои связи принесут пользу моему делу. Я поверил тебе. Дал чрезвычайно качественный товар. И что же? Где мои деньги?
- Но я ведь говорил, Джером, - практически заскулил Гарольд. – Я пытался, я правда пытался. Приложил все усилия, но мне не удалось! Тот человек, на которого я рассчитывал, в последнюю минуту отказался, а остальные не захотели идти на риск.
- Всё это лирика, - поморщился Джером. – Она меня не интересует. Важно другое: я рассчитывал на прибыль, которую не получил. А я не люблю, когда не оправдываются мои ожидания. Это очень больно бьёт по карману.
Заложники напряжённо молчали, вслушиваясь в этот неожиданный диалог, наверняка казавшийся женщинам семьи Кантри совершенно диким. Нам с Нарциссом подобное было более знакомо, и, кажется, я уже догадывалась, какого рода «товар» Гарольд должен был сбыть по указанию рассевшегося в кресле человека.
- Но я ведь вернул тебе порошок! – воскликнул Флаффи, подтверждая мои подозрения.
При этом он был так взвинчен, что попытался вскочить со стула, но тяжёлая рука одного из громил мгновенно легла на его плечо, заставляя сесть обратно и съёжиться от страха.
- Не весь. – Джером, в отличие от Гарольда, являлся прямо-таки олицетворением спокойствия. – Я не досчитался нескольких унций.
- Но я ведь давал порошок на пробу! – воскликнул Гарольд. – Не мог же я забрать его назад. Клянусь, я не взял себе ни песчинки!
- Меня это не интересует, - отрезал со скучающим видом Джером. – Я потерял деньги. Причём не только на недостающем порошке. Как я уже говорил, я не получил ожидаемую прибыль, а это очень плохо само по себе. С кем приходится иметь дело, - посетовал он, обращаясь к одному из своих сообщников, тому, что стоял от него по правую руку. Тот сочувственно покивал головой. – С тех пор, как взяли Паромщика, работать стало неимоверно тяжело. Ты кичился своими связями, - вновь повернулся к Гарольду он. – А на поверку оказался пустым местом.
- Я же просил дать мне ещё немного времени! Слово дворянина, я верну тебе весь долг! – взмолился Гарольд.
Зрелище Флаффи представлял из себя весьма жалкое, но прямо скажу: у меня он ни капли сочувствия не вызывал. Нечего было идти на сделку с таким, как Джером; нечего было влезать в торговлю сиреневым порошком. К тому же, парень подставил не только себя самого, но и людей из своего окружения. Раз влез в такие дела, хоть повременил бы, что ли, с женитьбой!
- Слово дворянина мало для меня значит. – Джером скривил губы, будто ненароком сжевал кислую ягоду. – Что же касается времени, да, помню, ты говорил, что выгодно женишься и заплатишь мне из приданого.
Ах, вот оно что! Беру свои слова назад: теперь понятно, почему Гарольд не стал тянуть с браком.
- Однако, как видишь, ждать твоей свадьбы мне ни к чему, - продолжал Джером. – Я и сам могу взять всё, что полагается мне по праву. Кстати, которая из них твоя невеста? Вот эта?
Он вперил взгляд в Лидию. Та испуганно вжалась в спинку кресла.
Видимо, кто-то качнул головой или указал на истинную невесту, поскольку Джером понял свою ошибку и повернулся к старшей сестре.
- Стало быть, эта? Что ж, тоже хороша, хоть и постарше.
Амалии, кажется, очень хотелось сказать что-нибудь едкое в духе «благодарю за одобрение», однако она сдержалась, молодец. На Нарцисса же я и вовсе старалась не смотреть. Воображаю, как сильно он сейчас бесился, но уж кто-кто, а один из лучших агентов Кэмерона Эстли сумеет сдержать себя в руках до нужного момента.
- Словом, как видишь, причитающееся тебе приданое мы возьмём и так. – Джером вновь обращался исключительно к Гарольду, словно больше никого в гостиной и не было. – Но мне этого мало. Мои интересы пострадали по твоей вине, за это надо платить. Поэтому я намерен взять и твои деньги тоже.
- Но у меня их нет. – Жених нервно сжал лежащие на коленях руки. – Ведь именно поэтому мы и заговорили о приданом…
- Денег нет, - согласился Джером. – Разве только если продать твой дом, но это потребует слишком много времени. Согласись, я не смогу ждать результатов, сидя в этой гостиной, даже несмотря на то, что здесь очень уютно. – Он одобрительно оглядел стены комнаты. – Однако у тебя есть кое-что другое. Фамильные драгоценности, которые ты всё-таки не решился ни продать, ни поставить на кон в игре.
По лицу Гарольда пробежала тень. Идиот, сейчас время за свою жизнь беспокоиться. Всё остальное – уже полнейшая ерунда.
- Их у меня нет, - пробормотал заплетающимся от страха языком парень.
- Ты хотел сказать, они хранятся не в твоём доме? – проницательно улыбнулся Джером. – Мне это известно. Ты держишь драгоценности в…как называется это нововведение, Викензо? – обратился он с вопросом всё к тому же сообщнику, стоявшему справа от него.
- Банк, - услужливо подсказал тот.
- Банк. – Джером благодарно кивнул, хотя я готова была поклясться, что нужное слово он ни на секунду не забывал. – Да-да. Странное заведение, призванное сохранить в неприкосновенности чужие богатства, но при этом будто намеренно привлекающее разбойников всех мастей.
Любопытно. Банки действительно появились совсем недавно. В Эрталии их было четыре, в Ристонии, кажется, пять, а вот по поводу Эркландии я сомневалась: возможно, до них это новшество ещё не дошло. Одной из основных целей банков была даже не постоянная сохранность средств, а возможность перемещаться из города в город, не держа при себе крупные суммы. Ведь именно вовремя таких путешествий риск стать жертвой ограбления бывал особенно высоким.
- Но тебе не отдадут мои драгоценности, - решил подойти к ситуации с другой стороны Гарольд. – Тебя вообще не пустят в банк. Давай я отправлюсь туда сам. Слово чести: я вернусь и отдам тебе драгоценности.
Джером усмехнулся, отражая таким образом и мою собственную внутреннюю реакцию. Ага, вернётся он, как же! Да если бы Джером его отпустил, я бы, кажется, сама первая возмутилась. Хорош молодчик. Сам подставил собственную невесту и всю её семью заодно, и сам же теперь нашёл способ сбежать, оставив остальных расхлёбывать то, к чему они не имеют, в сущности, никакого отношения.
- Хорошее предложение, - неспешно проговорил Джером. – Возможно, я бы даже принял его, если бы не подозревал, что чувства, испытываемые тобой к этой очаровательной девушке, - он устремил неприятно слащавый взгляд на Амалию, - могут оказаться недостаточно сильными. Боюсь, искушение сбежать одержит верх. Поэтому мы поступим иначе. В банк отправится мой человек.
- Но твоему человеку не отдадут драгоценности! – вскричал в отчаянии Гарольд.
Лазейка была так близка, но мышеловка снова захлопнулась, и оттого он чувствовал себя вдвойне несчастным.
- Моему человеку – нет, - и не подумал спорить Джером. – А вот твоему доверенному лицу, которое предоставит подписанную лично тобой бумагу, отдадут всенепременно.
По кивку его головы один из мужчин, до сих пор стоявший за нашими спинами, подошёл к Гарольду.
- Пиши, - велел Джером, и сейчас в его тоне не осталось даже мнимого добродушия.
Горе-жених огляделся в поисках писчих принадлежностей. Оные в гостиной, похоже, отсутствовали, но такая мелочь, конечно же, не могла стать помехой для преступников.
- Девушка, будьте так любезны, принесите этому молодому господину бумагу, перо и чернила, - обратился к служанке Джером. – Саливан, проследи.
Ещё один мужчина, коротко кивнув, покинул комнату следом за до смерти перепуганной горничной.
Вскоре письмо было написано. Джером внимательно его прочитал, насколько я могла судить, дважды. Затем благосклонно кивнул и передал листок своему человеку.
- Иди. Анди, проводи его и смени на входе Конопатого. Пусть идёт сюда.
Значит, их одиннадцать. Но этот сейчас уйдёт, стало быть, останется всё-таки десять.
- Но ночью вам никто не откроет! – предпринял последнюю попытку Гарольд.
- Я где-то слышал, что банки работают для своих клиентов круглые сутки, - заметил Джером, и по тону я поняла: он не мельком это слышал, а озаботился подробнейшим выяснением всех правил банка, равно как и исключений из оных. – Впрочем, если не откроют, мой человек дождётся рассвета. Не так уж это и долго.
Я, как и многие, инстинктивно взглянула на окно. По сгустившейся давно темноте трудно было что-либо определить: мы всё же не на улице, тем более, не в лесу, где каждая часть ночи имеет свои оттенки и запахи. Однако часы, естественно, присутствовавшие в гостиной, свидетельствовали о том, что до наступления нового дня остаётся около двух часов. Нестерпимо долго…или очень-очень коротко, особенно если рискуешь этот самый рассвет не пережить.
- И что теперь? – хриплым от продолжительного молчания голосом спросил Нарцисс.
Мне так до сих пор и не удалось поймать его взгляд, а слишком активно пытаться под бдительным оком Джерома я не рискнула.
- Ничего. – Последний как будто удивился заданному вопросу. – Будем сидеть так же, как сидели. Тихо, уютно, по-семейному. И ждать возвращения моего человека.
- Отпустите хотя бы женщин.
Нарцисс смотрел на главаря взглядом отчаянно храбрящегося человека, пытающегося скрыть даже от самого себя, насколько ему в действительности страшно. Бедняга. Ему ведь надо не только разрешить всю эту опасную и одновременно нелепую ситуацию, но и сохранить при этом в тайне собственную истинную профессию. Вот ведь задачка не для слабонервных! А, главное, решения-то она не имеет. Конечно, если придётся выбирать между сохранением тайны и жизнью близких, выбор падёт в пользу второго. Вот только потеря секретности чревата непредсказуемыми последствиями для всех. Об истинном роде занятий Нарцисса узнают не только его мать и сёстры, но и Гарольд, и служанка, и преступники. Как всё это аукнется – быть может, не сейчас, а через месяц или год, - вряд ли взялся бы предсказать даже сам кардинал.
- Останется Флаффи – ведь у вас, насколько я понимаю, претензии именно к нему, и я, - продолжал «нервничающий хозяин дома». – Разве этого недостаточно?
- Недостаточно, - спокойно ответствовал Джером, совершенно не намереваясь как бы то ни было обосновывать свой отказ.
- Хорошо, вы хотите, чтобы мы остались. – Я невольно восхитилась выдержкой Леаны. Она, конечно же, была напряжена, но при этом продолжала идеально ровно держать спину и высоко – голову, и говорила чётко, холодно, без малейших ноток истерики. – Но госпожа Корбетт совершенно случайно оказалась сегодня в этом доме. Она – гостья, не имеющая к нашей семье никакого отношения. Быть может, вы отпустите хотя бы её?
- Гостья, не имеющая к семье отношения, но ночующая в спальне хозяина дома? – задумчиво протянул Джером, разглядывая бокал с вином, который получил уже давно, но за всё это время едва ли отпил и пару глотков.
- А, по-вашему, совместно проведённая ночь свидетельствует о вхождении в семью? – с вызовом подала голос я.
- Нет, - признавая мою правоту, склонил голову Джером. – Пожалуй, я бы даже выполнил вашу просьбу, госпожа Кантри. От вашей гостьи мне и правда мало проку. Но рассудите сами. Допустим, я отпущу её. И как она поступит дальше? Правильно, побежит к стражам порядка.
- Совсем не обязательно, - возразила я. – Я поступлю так только в двух случаях: если я сверх меры глупа или сверх меры отважна. Не обладая этими качествами, я осознаю, насколько опасно вставать поперёк дороги такому человеку, как вы, и предпочту тихо пересидеть эту ночь у себя дома.
- Возможно. – Джером взглянул на меня с одобрением, его губы даже изобразили некое подобие улыбки. – Но я не могу позволить себе рисковать. Тем более, ваше выступление, барышня, наводит на мысль о том, что вы как раз не робкого десятка.
Я это понимала. Можно было бы сказать, что я выбрала неправильную линию поведения: выпускать из дома смелую женщину вдвойне опасно. Однако понимала я и другое: по доброй воли Джером не выпустит решительно никого. Поэтому своими репликами я преследовала совершенно другую цель. Я создавала себе характер, образ, в рамках которого планировала играть чуть позднее.
- Так что, стало быть, вы не отпустите даже её?
Нарцисс, раскрасневшись, вскочил на ноги, до того резко, что даже стоявший рядом громила не успел вовремя его остановить. Амалия вскрикнула, Леана задержала дыхание в страхе за сына.
