Александр молчал, напряжённо сверля меня взглядом. Губы сжались в тонкую линию, на лбу прорезались морщины.
- Я могу чем-то помочь? – сдался он наконец.
- Да, - не лицемеря, подтвердила я. – Если возможно, переправь меня, пожалуйста, в Тель-Мон. Ты ведь порталист, тебе это под силу. – Я помнила разговор с секретарём про гонца, которого Александр собирался переправить именно в этот город. – Меня совершенно не смущает долгая дорога, - поспешила заверить я. – Да и не такая уж она долгая. Просто я не исключаю возможность, что за мной попытаются «присматривать» шпионы Брайана. А так они потеряют след.
Александр кивнул, глядя в пол.
- Прямо сейчас? – хмуро спросил он затем.
Я посмотрела ему в глаза.
- Прямо сейчас.
Александр тяжело вздохнул и принял-таки протягиваемую мной бумагу.
- Хорошо. Но ты помнишь, что в Тель-Моне тебя многие знают?
- Конечно. Я об этом позабочусь.
Он прикрыл глаза в знак того, что понял. Конечно, в государстве светлых такие вопросы решаются легко.
- Ты хочешь попасть в конкретную часть города? Я не слишком хорошо его знаю, но несколько вариантов есть.
- Если возможно, куда-нибудь на окраину. Дальше я сориентируюсь.
Александр внимательно глядел на меня ещё пару секунд, а потом всё-таки открыл портал.
- Возвращайся, - тихо сказал он.
Я кивнула, не оборачиваясь, глядя лишь в сияющую впереди темноту. И сделала шаг вперёд.
Листья, обременённые каплями прошедшего недавно дождя, клонились вниз. Туфли погружались в сырую землю. Сейчас с неба не лило, и я накинула капюшон плаща лишь для того, чтобы защититься от ветра. Утеплилась, одновременно с наслаждением втягивая носом здешний воздух. Родной воздух, который так приятно пахнет после дождя.
Долго гулять по тёмному времени суток не стала. Остановилась в первом попавшемся трактире. Тихонько прошла в свою комнату и, заперевшись изнутри, мирно проспала там всю ночь. А наутро отправилась в город.
Первым делом я зашла в салон косметической иллюзорной магии и заказала изменение внешности. На меня наложили временную иллюзию, полностью изменившую черты лица. То есть фактически наложили одно лицо поверх другого. Иллюзия была, возможно, неидеального качества (более качественные слишком дорого стоят), но для моих целей её было достаточно. Ну, в крайнем случае, кто-нибудь, кто надумает ко мне приглядеться, поймёт, что моё лицо скрывает иллюзорная маска. Что с того? Мало ли какие у меня могут быть на то причины. Законом такое не запрещается. А о моей подлинной личности никто всё равно догадаться не сможет. Полученная иллюзия должна была продержаться около восемнадцати часов. Незадолго до истечения этого срока можно было прийти, чтобы продлить эффект. За это надо было заплатить лишь треть стоимости сегодняшней процедуры.
Цвет волос я менять не стала. Как-никак не единственная тёмная в городе. Конечно, затеряться среди светлых ещё проще, но…видимо, во мне взыграла гордость. Или просто упрямство. Так что над волосами я работать не стала. Длина и причёска и без того изменились за те годы, что я прожила в Оплоте.
И вот теперь, чувствуя себя призраком, невнятной тенью из прошлого, я отправилась к знакомым местам. С щемящим чувством ностальгии приблизилась к дому, в котором прожила много лет и в который давно уже вселились другие люди. На окне поменялись занавески; нынешние были какого-то нелепого жёлтого цвета. Перекрасили крышу. А в остальном это был тот же самый дом… Только ощущался он уже иначе.
Потом я отправилась в библиотеку. Тихонько прошла по залу. Большинство работниц за эти годы сменились, между стеллажами сновали совершенно незнакомые мне девушки. Я даже вздрогнула, увидев, что у одной из них тёмные волосы. Что-то ждёт её впереди?
Затем я направилась в самый центр города. Мимо здания мэрии прошла без особенно сильных чувств. Но следующим был позорный столб на площади…
Сейчас столб пустовал, да и вообще народу поблизости было мало. Но для меня это не играло никакой роли. Потому что я видела себя тогда, три года назад. У этого самого столба. Шрамы, окончательно зажившие при помощи чудодейственной мази Александра, будто взорвались болью. И я вдруг вспомнила чувство панического ужаса, когда, кажется, между восьмым и девятым ударом, мне показалось, что я не выдержу боль и умру прямо здесь и сейчас. Паника, которую быстро и действенно побороло только одно – очередной удар, пришедшийся на уже оставленные плетью раны. Боль отлично вытесняет любые мысли.
Меня внезапно захлестнула всепоглощающая волна ненависти. Ненависти, злости, агрессии, желания сокрушить всё вокруг. Злости на Иверта Ноллса, оклеветавшего меня на пустом месте. На градоначальника Тель-Мона, не пожелавшего принять мою апелляцию. На Уилфорта, подписавшего приговор, не разобравшись в сути. На Брайана, подстроившего всю эту историю. На светлых, в стране которых возможно подобное обращение с людьми. На тёмных, которые так ничего и не сделали, чтобы изменить ситуацию.
Гнев был настолько сильным, что я до боли сжала кулаки, а перед глазами заплясали тёмные круги. Пришлось сделать десяток глубоких вдохов и медленных выдохов и буквально силой заставить себя разомкнуть стиснутые зубы. Я развернулась, и ноги сами понесли меня прочь с площади, подальше от центра, куда придётся, не останавливаясь, лишь бы идти и не думать, и чтобы ветер дул в лицо.
Я сама не заметила, как людные улицы со своими афишными столбами и витринами остались позади. Очнулась уже на окраине. И теперь, облокотившись о невысокий ветхий забор, взирала на одноэтажное здание храма с круглой зелёной крышей.
- День добрый, дочь моя.
Священник шёл по сырой траве лёгким, широким шагом. Он был одет в свободную белую рясу, перепоясанную простой бечёвкой.
- Могу ли я чем-нибудь тебе помочь?
Я покачала головой. Должно быть, он неверно понял моё появление возле храма.
- Нет, святой отец. Благодарю вас.
Было немного странно называть этого конкретного священника «отцом»: не думаю, что ему было намного больше тридцати.
- Однако ты выглядишь как человек, который заблудился и нуждается в помощи, - заметил он.
Я, конечно, могла бы отмахнуться и просто уйти. Но в поведении священника отсутствовала неприятная навязчивость, улыбка же была открытой и какой-то светлой. Да и слово «заблудился» было выбрано чрезвычайно удачно. Я действительно чувствовала себя заблудившейся и, кажется, уже отчаялась найти выход.
- Быть может, я действительно нуждаюсь в помощи, отче, - ответила улыбкой на улыбку я. – Но только, боюсь, вы мне помочь не сможете. Слишком уж всё запутанно.
К моему удивлению, возражать священнослужитель не стал.
- Охотно верю, дочь моя, - кивнул он. – Я всего лишь человек, и потому отнюдь не всемогущ. Однако же тебе могут оказать помощь боги.
Я усмехнулась. Он вопросительно изогнул бровь, словно даже не подозревал, в чём может заключаться причина подобного скептицизма.
- Видите ли, святой отец, я не слишком религиозный человек, - объяснила я. – Сказать по правде, я почти не посещаю храмы и даже не уверена, что смогу вспомнить хотя бы одну молитву. Не думаю, что боги захотят мне помочь.
Священник весело рассмеялся. Причём так искренне, будто я в самом деле сказала что-то забавное.
- Дитя моё, неужели ты действительно думаешь, что богам больше нечем заняться, кроме как подсчитывать, сколько раз каждый из людей произносит молитву? – поинтересовался он, отвечая на моё изумление. – Поверь, подобные мелочи не играют для них большой роли.
- Как же в таком случае они решают, на чьи молитвы откликнуться, а кого – покарать? – осведомилась я, удивлённая и одновременно заинтригованная столь своеобразным подходом.
- О, поверь, для этого им достаточно лишь единожды обратить на человека свой взор. Их взгляд мгновенно проникает в самую суть.
- И вы полагаете, они сочтут нужным обратить свой взор именно на меня?
Конечно, я не рассчитывала на божественное вмешательство. Но этот забавный разговор был интересен сам по себе. Должно быть, я просто нуждалась в возможности вот так вот отвлечься от насущных проблем.
- Отчего же нет? Боги готовы выслушать и направить всякого, кто обратится к ним за помощью.
Он указал мне на призывно распахнутую дверь храма. Но тут уж я решительно покачала головой.
- Боюсь, я слишком большая грешница, святой отец, чтобы боги оказались ко мне благосклонны.
- В самом деле? – В голосе священника звучала совершенно нехарактерная для представителей его профессии ирония. - И каков же самый тяжкий грех из тех, что ты совершила?
Я задумалась. Вопрос оказался не из простых. Тем не менее, ответ вскоре нашёлся.
- Я пыталась убить человека.
Священник с серьёзным видом покивал головой.
- Из ревности? – уточнил он. - Или с целью обогащения?
- По приказу, - поправила я. Немного подумав, добавила: - И из идейных соображений.
Тайну исповеди никто не отменял, а в храме мы находились или возле храма, значения не имело. Так что на этот счёт я была спокойна.
- Пыталась – стало быть, не убила? Почему? – задал следующий вопрос он. - Недостаточно хорошо подготовилась?
- Это сложно, - откликнулась я. – Было много причин.
- Но ты ведь можешь назвать самую главную, верно? – проницательно заметил священник.
Я вздохнула.
- Я не смогла.
Ответ был, конечно, донельзя двусмысленный, но священник понял меня совершенно правильно.
- Итак, давай уточним, - предложил он. – Ты не выполнила задание потому, что не смогла лишить человека жизни. Невзирая на то, что твои личные убеждения говорили не в пользу жертвы. И несмотря на то, что невыполнение подобных приказов, как правило, бывает чревато весьма серьёзными последствиями для ослушавшегося. Я ничего не упускаю?
- Вы очень хорошо для священнослужителя осведомлены о некоторых сторонах жизни, - грустно ухмыльнулась я.
- Суть служения церкви – не в том, чтобы сидеть, заперевшись в храме, и не видеть иных сторон жизни, - заметил священник.
- Там было очень много нюансов, - вздохнула я. – Но, думаю, в целом вы сформулировали верно.
- В таком случае, тебе действительно важно будет поговорить с богами. Не зря же ты сюда пришла.
Я покачала головой. Он опять всё не так понял.
- Я совершенно не собиралась сюда идти.
- Куда же, в таком случае? – удивился священник, окидывая взглядом далеко простирающиеся поля и темнеющий с противоположной стороны лес.
Идти, кроме как к храму, тут и правда было особенно некуда. Можно, конечно, добраться до некоторых деревень, но это проще было бы сделать, воспользовавшись другой дорогой, чтобы не пришлось огибать многочисленные поля.
- Я не задумывалась о том, куда иду, - призналась я, поморщившись. – Ноги сами принесли меня сюда.
Лицо священника расплылось в многозначительной улыбке, и я сразу поняла, что он имеет в виду.
- Если ноги сами приводят человека к храму, грешно в него не зайти, - сообщил он.
Я пожала плечами. В конце концов, почему бы и нет?
- И что я должна буду делать?
- Ничего. Просто сесть и расслабиться. Можешь сосредоточиться на конкретном вопросе, который хочешь задать богам. Но иногда люди бывают так зациклены на вопросе, что не слышат ответа. Поэтому я бы советовал просто освободить свои мысли, предоставить им плыть мимо твоего сознания спокойным потоком. И, рано или поздно, ты услышишь, что хотят сказать тебе боги.
Свой скептицизм я выразила исключительно при помощи мимики. И вошла в храм вместе со священником.
Мы оказались в обычном, хоть и небольшом, зале с алтарём и скамьями. Однако же священник сразу провёл меня к двери, ведшей в другое помещение. Это была совсем маленькая комнатка без мебели. Пол устилали циновки, а на высокой подставке дымились благовония.
- Удачи тебе! – улыбнулся священник и, развернувшись, зашагал к выходу из храма, тем самым показывая, что оставляет меня одну. Или наедине с богами.
Снова пожав плечами, я положила сумку на циновку и села рядом с ней.
Довольно удобно, как ни странно. Не слишком жёстко. Ой, нет… Кажется, мне говорили ни о чём не думать. Хотя разве это возможно?
Но я попыталась. Прикрыла глаза и просто сидела, предоставляя любым мыслям стучаться в голову, но с лёгкостью отпуская их, не зацикливаясь ни на одной. Это было непросто, но постепенно получалось всё лучше. Вскоре мысли, облечённые в форму слов, сменились преимущественно зрительными образами. На смену логическим цепочкам пришли внутренние ощущения, эмоции и ассоциации.
Не знаю, говорили ли со мной в тот день боги. Не было ни разверзающегося над головой неба, ни сверкающих молний, ни звучащих из ниоткуда голосов. Но в мыслях моих раз за разом, будто якорь, способный помочь короблю удержаться у берега в бушующем море, возникал один и тот же образ. Образ Сэнда.
Выйдя из храма, я поблагодарила священника. Он ни о чём не стал расспрашивать, лишь с прежней улыбкой человека, знающего несколько больше, чем озвучивает, пожелал мне доброго пути. Я же отправилась прямиком в Иллойю.
Ричард Мэдисон являлся не менее влиятельным человеком в Настрии, чем Александр Уилфорт. Тем не менее, он выразил готовность принять меня сразу после того, как обо мне доложили. В итоге, прождав не более десяти минут, я следовала за лакеем по коридорам дворца, а со стен на меня взирали многочисленные фамильные портреты. Все изображённые на них люди были, разумеется, светлыми, и будто намекали, что мне здесь не место. Тем более что я пришла, можно сказать, в непристойном виде: в дорожном костюме. Впрочем, в данный момент меня не слишком беспокоила их точка зрения.
Ричард поднялся с кресла, чтобы лично встретить меня у входа в кабинет.
- Леди Элайна! – воскликнул он, прежде чем поцеловать мне руку. – Очень рад вас видеть!
- Благодарю вас, - склонила голову я, сомневаясь в том, что эта радость может быть искренней. С какой бы, собственно, стати?
- Прошу, проходите. – Ричард продолжал вести себя как радушный хозяин. – Присаживайтесь. Хотите чего-нибудь выпить?
- Нет, спасибо.
Я опустилась на стул и скромно сложила руки на коленях.
- Александр знает о вашем возвращении? – серьёзно спросил Ричард, садясь напротив.
- Пока нет. Именно об этом я хотела с вами поговорить.
- Я весь внимание.
- В нашу прошлую встречу я несколько необдуманно заявила, что мне не понадобятся ваши услуги, - перешла к делу я. – Это была ошибка. Обстоятельства складываются так, что мне действительно нужна ваша помощь.
- Сделаю всё, что в моих силах.
Я снова склонила голову в знак благодарности.
- Видите ли, мне совершенно необходимо поговорить с Александром – в спокойной обстановке и без свидетелей. Но прийти к нему во дворец несколько проблематично. Меня там многие знают в лицо, и моё появление наделает массу шума ещё прежде, чем весть о моём прибытии достигнет ушей Александра. Конечно, я могла бы прийти под иллюзорной внешностью. Но кого попало к нему не пустят, особенно после…моего же прошлого визита. Поэтому я хотела спросить, не можете ли вы организовать нам встречу?
- И это всё? – с видимым облегчением спросил Ричард. – С лёгкостью, и, более того, с большим удовольствием. Вы только, ради всех богов, никуда больше не пропадайте. Александр весь извёлся после вашего отъезда и до сих пор не может себе простить того, что вас отпустил.
- Я могу чем-то помочь? – сдался он наконец.
- Да, - не лицемеря, подтвердила я. – Если возможно, переправь меня, пожалуйста, в Тель-Мон. Ты ведь порталист, тебе это под силу. – Я помнила разговор с секретарём про гонца, которого Александр собирался переправить именно в этот город. – Меня совершенно не смущает долгая дорога, - поспешила заверить я. – Да и не такая уж она долгая. Просто я не исключаю возможность, что за мной попытаются «присматривать» шпионы Брайана. А так они потеряют след.
Александр кивнул, глядя в пол.
- Прямо сейчас? – хмуро спросил он затем.
Я посмотрела ему в глаза.
- Прямо сейчас.
Александр тяжело вздохнул и принял-таки протягиваемую мной бумагу.
- Хорошо. Но ты помнишь, что в Тель-Моне тебя многие знают?
- Конечно. Я об этом позабочусь.
Он прикрыл глаза в знак того, что понял. Конечно, в государстве светлых такие вопросы решаются легко.
- Ты хочешь попасть в конкретную часть города? Я не слишком хорошо его знаю, но несколько вариантов есть.
- Если возможно, куда-нибудь на окраину. Дальше я сориентируюсь.
Александр внимательно глядел на меня ещё пару секунд, а потом всё-таки открыл портал.
- Возвращайся, - тихо сказал он.
Я кивнула, не оборачиваясь, глядя лишь в сияющую впереди темноту. И сделала шаг вперёд.
Листья, обременённые каплями прошедшего недавно дождя, клонились вниз. Туфли погружались в сырую землю. Сейчас с неба не лило, и я накинула капюшон плаща лишь для того, чтобы защититься от ветра. Утеплилась, одновременно с наслаждением втягивая носом здешний воздух. Родной воздух, который так приятно пахнет после дождя.
Долго гулять по тёмному времени суток не стала. Остановилась в первом попавшемся трактире. Тихонько прошла в свою комнату и, заперевшись изнутри, мирно проспала там всю ночь. А наутро отправилась в город.
Первым делом я зашла в салон косметической иллюзорной магии и заказала изменение внешности. На меня наложили временную иллюзию, полностью изменившую черты лица. То есть фактически наложили одно лицо поверх другого. Иллюзия была, возможно, неидеального качества (более качественные слишком дорого стоят), но для моих целей её было достаточно. Ну, в крайнем случае, кто-нибудь, кто надумает ко мне приглядеться, поймёт, что моё лицо скрывает иллюзорная маска. Что с того? Мало ли какие у меня могут быть на то причины. Законом такое не запрещается. А о моей подлинной личности никто всё равно догадаться не сможет. Полученная иллюзия должна была продержаться около восемнадцати часов. Незадолго до истечения этого срока можно было прийти, чтобы продлить эффект. За это надо было заплатить лишь треть стоимости сегодняшней процедуры.
Цвет волос я менять не стала. Как-никак не единственная тёмная в городе. Конечно, затеряться среди светлых ещё проще, но…видимо, во мне взыграла гордость. Или просто упрямство. Так что над волосами я работать не стала. Длина и причёска и без того изменились за те годы, что я прожила в Оплоте.
И вот теперь, чувствуя себя призраком, невнятной тенью из прошлого, я отправилась к знакомым местам. С щемящим чувством ностальгии приблизилась к дому, в котором прожила много лет и в который давно уже вселились другие люди. На окне поменялись занавески; нынешние были какого-то нелепого жёлтого цвета. Перекрасили крышу. А в остальном это был тот же самый дом… Только ощущался он уже иначе.
Потом я отправилась в библиотеку. Тихонько прошла по залу. Большинство работниц за эти годы сменились, между стеллажами сновали совершенно незнакомые мне девушки. Я даже вздрогнула, увидев, что у одной из них тёмные волосы. Что-то ждёт её впереди?
Затем я направилась в самый центр города. Мимо здания мэрии прошла без особенно сильных чувств. Но следующим был позорный столб на площади…
Сейчас столб пустовал, да и вообще народу поблизости было мало. Но для меня это не играло никакой роли. Потому что я видела себя тогда, три года назад. У этого самого столба. Шрамы, окончательно зажившие при помощи чудодейственной мази Александра, будто взорвались болью. И я вдруг вспомнила чувство панического ужаса, когда, кажется, между восьмым и девятым ударом, мне показалось, что я не выдержу боль и умру прямо здесь и сейчас. Паника, которую быстро и действенно побороло только одно – очередной удар, пришедшийся на уже оставленные плетью раны. Боль отлично вытесняет любые мысли.
Меня внезапно захлестнула всепоглощающая волна ненависти. Ненависти, злости, агрессии, желания сокрушить всё вокруг. Злости на Иверта Ноллса, оклеветавшего меня на пустом месте. На градоначальника Тель-Мона, не пожелавшего принять мою апелляцию. На Уилфорта, подписавшего приговор, не разобравшись в сути. На Брайана, подстроившего всю эту историю. На светлых, в стране которых возможно подобное обращение с людьми. На тёмных, которые так ничего и не сделали, чтобы изменить ситуацию.
Гнев был настолько сильным, что я до боли сжала кулаки, а перед глазами заплясали тёмные круги. Пришлось сделать десяток глубоких вдохов и медленных выдохов и буквально силой заставить себя разомкнуть стиснутые зубы. Я развернулась, и ноги сами понесли меня прочь с площади, подальше от центра, куда придётся, не останавливаясь, лишь бы идти и не думать, и чтобы ветер дул в лицо.
Я сама не заметила, как людные улицы со своими афишными столбами и витринами остались позади. Очнулась уже на окраине. И теперь, облокотившись о невысокий ветхий забор, взирала на одноэтажное здание храма с круглой зелёной крышей.
- День добрый, дочь моя.
Священник шёл по сырой траве лёгким, широким шагом. Он был одет в свободную белую рясу, перепоясанную простой бечёвкой.
- Могу ли я чем-нибудь тебе помочь?
Я покачала головой. Должно быть, он неверно понял моё появление возле храма.
- Нет, святой отец. Благодарю вас.
Было немного странно называть этого конкретного священника «отцом»: не думаю, что ему было намного больше тридцати.
- Однако ты выглядишь как человек, который заблудился и нуждается в помощи, - заметил он.
Я, конечно, могла бы отмахнуться и просто уйти. Но в поведении священника отсутствовала неприятная навязчивость, улыбка же была открытой и какой-то светлой. Да и слово «заблудился» было выбрано чрезвычайно удачно. Я действительно чувствовала себя заблудившейся и, кажется, уже отчаялась найти выход.
- Быть может, я действительно нуждаюсь в помощи, отче, - ответила улыбкой на улыбку я. – Но только, боюсь, вы мне помочь не сможете. Слишком уж всё запутанно.
К моему удивлению, возражать священнослужитель не стал.
- Охотно верю, дочь моя, - кивнул он. – Я всего лишь человек, и потому отнюдь не всемогущ. Однако же тебе могут оказать помощь боги.
Я усмехнулась. Он вопросительно изогнул бровь, словно даже не подозревал, в чём может заключаться причина подобного скептицизма.
- Видите ли, святой отец, я не слишком религиозный человек, - объяснила я. – Сказать по правде, я почти не посещаю храмы и даже не уверена, что смогу вспомнить хотя бы одну молитву. Не думаю, что боги захотят мне помочь.
Священник весело рассмеялся. Причём так искренне, будто я в самом деле сказала что-то забавное.
- Дитя моё, неужели ты действительно думаешь, что богам больше нечем заняться, кроме как подсчитывать, сколько раз каждый из людей произносит молитву? – поинтересовался он, отвечая на моё изумление. – Поверь, подобные мелочи не играют для них большой роли.
- Как же в таком случае они решают, на чьи молитвы откликнуться, а кого – покарать? – осведомилась я, удивлённая и одновременно заинтригованная столь своеобразным подходом.
- О, поверь, для этого им достаточно лишь единожды обратить на человека свой взор. Их взгляд мгновенно проникает в самую суть.
- И вы полагаете, они сочтут нужным обратить свой взор именно на меня?
Конечно, я не рассчитывала на божественное вмешательство. Но этот забавный разговор был интересен сам по себе. Должно быть, я просто нуждалась в возможности вот так вот отвлечься от насущных проблем.
- Отчего же нет? Боги готовы выслушать и направить всякого, кто обратится к ним за помощью.
Он указал мне на призывно распахнутую дверь храма. Но тут уж я решительно покачала головой.
- Боюсь, я слишком большая грешница, святой отец, чтобы боги оказались ко мне благосклонны.
- В самом деле? – В голосе священника звучала совершенно нехарактерная для представителей его профессии ирония. - И каков же самый тяжкий грех из тех, что ты совершила?
Я задумалась. Вопрос оказался не из простых. Тем не менее, ответ вскоре нашёлся.
- Я пыталась убить человека.
Священник с серьёзным видом покивал головой.
- Из ревности? – уточнил он. - Или с целью обогащения?
- По приказу, - поправила я. Немного подумав, добавила: - И из идейных соображений.
Тайну исповеди никто не отменял, а в храме мы находились или возле храма, значения не имело. Так что на этот счёт я была спокойна.
- Пыталась – стало быть, не убила? Почему? – задал следующий вопрос он. - Недостаточно хорошо подготовилась?
- Это сложно, - откликнулась я. – Было много причин.
- Но ты ведь можешь назвать самую главную, верно? – проницательно заметил священник.
Я вздохнула.
- Я не смогла.
Ответ был, конечно, донельзя двусмысленный, но священник понял меня совершенно правильно.
- Итак, давай уточним, - предложил он. – Ты не выполнила задание потому, что не смогла лишить человека жизни. Невзирая на то, что твои личные убеждения говорили не в пользу жертвы. И несмотря на то, что невыполнение подобных приказов, как правило, бывает чревато весьма серьёзными последствиями для ослушавшегося. Я ничего не упускаю?
- Вы очень хорошо для священнослужителя осведомлены о некоторых сторонах жизни, - грустно ухмыльнулась я.
- Суть служения церкви – не в том, чтобы сидеть, заперевшись в храме, и не видеть иных сторон жизни, - заметил священник.
- Там было очень много нюансов, - вздохнула я. – Но, думаю, в целом вы сформулировали верно.
- В таком случае, тебе действительно важно будет поговорить с богами. Не зря же ты сюда пришла.
Я покачала головой. Он опять всё не так понял.
- Я совершенно не собиралась сюда идти.
- Куда же, в таком случае? – удивился священник, окидывая взглядом далеко простирающиеся поля и темнеющий с противоположной стороны лес.
Идти, кроме как к храму, тут и правда было особенно некуда. Можно, конечно, добраться до некоторых деревень, но это проще было бы сделать, воспользовавшись другой дорогой, чтобы не пришлось огибать многочисленные поля.
- Я не задумывалась о том, куда иду, - призналась я, поморщившись. – Ноги сами принесли меня сюда.
Лицо священника расплылось в многозначительной улыбке, и я сразу поняла, что он имеет в виду.
- Если ноги сами приводят человека к храму, грешно в него не зайти, - сообщил он.
Я пожала плечами. В конце концов, почему бы и нет?
- И что я должна буду делать?
- Ничего. Просто сесть и расслабиться. Можешь сосредоточиться на конкретном вопросе, который хочешь задать богам. Но иногда люди бывают так зациклены на вопросе, что не слышат ответа. Поэтому я бы советовал просто освободить свои мысли, предоставить им плыть мимо твоего сознания спокойным потоком. И, рано или поздно, ты услышишь, что хотят сказать тебе боги.
Свой скептицизм я выразила исключительно при помощи мимики. И вошла в храм вместе со священником.
Мы оказались в обычном, хоть и небольшом, зале с алтарём и скамьями. Однако же священник сразу провёл меня к двери, ведшей в другое помещение. Это была совсем маленькая комнатка без мебели. Пол устилали циновки, а на высокой подставке дымились благовония.
- Удачи тебе! – улыбнулся священник и, развернувшись, зашагал к выходу из храма, тем самым показывая, что оставляет меня одну. Или наедине с богами.
Снова пожав плечами, я положила сумку на циновку и села рядом с ней.
Довольно удобно, как ни странно. Не слишком жёстко. Ой, нет… Кажется, мне говорили ни о чём не думать. Хотя разве это возможно?
Но я попыталась. Прикрыла глаза и просто сидела, предоставляя любым мыслям стучаться в голову, но с лёгкостью отпуская их, не зацикливаясь ни на одной. Это было непросто, но постепенно получалось всё лучше. Вскоре мысли, облечённые в форму слов, сменились преимущественно зрительными образами. На смену логическим цепочкам пришли внутренние ощущения, эмоции и ассоциации.
Не знаю, говорили ли со мной в тот день боги. Не было ни разверзающегося над головой неба, ни сверкающих молний, ни звучащих из ниоткуда голосов. Но в мыслях моих раз за разом, будто якорь, способный помочь короблю удержаться у берега в бушующем море, возникал один и тот же образ. Образ Сэнда.
Выйдя из храма, я поблагодарила священника. Он ни о чём не стал расспрашивать, лишь с прежней улыбкой человека, знающего несколько больше, чем озвучивает, пожелал мне доброго пути. Я же отправилась прямиком в Иллойю.
Глава 12
Ричард Мэдисон являлся не менее влиятельным человеком в Настрии, чем Александр Уилфорт. Тем не менее, он выразил готовность принять меня сразу после того, как обо мне доложили. В итоге, прождав не более десяти минут, я следовала за лакеем по коридорам дворца, а со стен на меня взирали многочисленные фамильные портреты. Все изображённые на них люди были, разумеется, светлыми, и будто намекали, что мне здесь не место. Тем более что я пришла, можно сказать, в непристойном виде: в дорожном костюме. Впрочем, в данный момент меня не слишком беспокоила их точка зрения.
Ричард поднялся с кресла, чтобы лично встретить меня у входа в кабинет.
- Леди Элайна! – воскликнул он, прежде чем поцеловать мне руку. – Очень рад вас видеть!
- Благодарю вас, - склонила голову я, сомневаясь в том, что эта радость может быть искренней. С какой бы, собственно, стати?
- Прошу, проходите. – Ричард продолжал вести себя как радушный хозяин. – Присаживайтесь. Хотите чего-нибудь выпить?
- Нет, спасибо.
Я опустилась на стул и скромно сложила руки на коленях.
- Александр знает о вашем возвращении? – серьёзно спросил Ричард, садясь напротив.
- Пока нет. Именно об этом я хотела с вами поговорить.
- Я весь внимание.
- В нашу прошлую встречу я несколько необдуманно заявила, что мне не понадобятся ваши услуги, - перешла к делу я. – Это была ошибка. Обстоятельства складываются так, что мне действительно нужна ваша помощь.
- Сделаю всё, что в моих силах.
Я снова склонила голову в знак благодарности.
- Видите ли, мне совершенно необходимо поговорить с Александром – в спокойной обстановке и без свидетелей. Но прийти к нему во дворец несколько проблематично. Меня там многие знают в лицо, и моё появление наделает массу шума ещё прежде, чем весть о моём прибытии достигнет ушей Александра. Конечно, я могла бы прийти под иллюзорной внешностью. Но кого попало к нему не пустят, особенно после…моего же прошлого визита. Поэтому я хотела спросить, не можете ли вы организовать нам встречу?
- И это всё? – с видимым облегчением спросил Ричард. – С лёгкостью, и, более того, с большим удовольствием. Вы только, ради всех богов, никуда больше не пропадайте. Александр весь извёлся после вашего отъезда и до сих пор не может себе простить того, что вас отпустил.
