- Почему? - притворно расстроился воин. - Ну хотя бы на маленькое? А как насчёт той милой избушки на лесной поляне?
- Избушка достанется Даре, - отрезала я. - Но если ты хорошо её попросишь, может быть, она сдаст тебе угол за печкой.
- Лучше погреб, - возразил Ярослав. - В такую жару не хочется даже думать о печке.
Мы замолчали и некоторое время шагали в тишине. Упоминание о жаркой погоде навеяло невесёлые мысли.
- Скажи, Ярослав, так ты всё-таки знаешь человека в оранжевом плаще? - спросила я у воина.
Ярослав, и без того мрачный, помрачнел ещё больше.
- Знаю, - нехотя сказал он.
- Ну? - спросила я спустя полминуты, так и не дождавшись продолжения.
- Что?
- Может, ты всё-таки объяснишь нам, с кем именно мы имеем дело?
- Если повезёт, мы с ним больше иметь дела не будем, - возразил Ярослав. - Мне думается, король Салеандр не их тех, кто бросает слова на ветер.
- Не из тех, - согласилась я. - Но полностью полагаться на удачу я считаю неразумным.
- Ладно, в этом ты права, - поморщился Ярослав. - В общем, это Элемир, мой помощник...бывший.
- Что значит "помощник"? - уточнила я.
- Второй человек в службе царской охраны. Мы вместе служили, должно быть, последние лет пять. Характеристика у него всегда была только самая лучшая. Отважен, силён, ловок, умён. Помогал соратникам, нескольким на моей памяти спас жизнь. Умеет находить нестандартные решения. У него действительно оранжевый плащ, но мне и в голову не приходило, что это может быть он. Помнишь, когда в первый раз тролль рассказал нам о преследователе в оранжевом плаще, он говорил о нём как о человеке знатном, и видимо это меня тогда и сбило. Элемир - он из самых низов, в общем-то простой парень, просто очень старательный, упорный, талантливый, вот и пробился так высоко. И у нас с ним никогда не было никаких трений, - добавил он, предвосхищая мой вопрос. - Для того, чтобы попасть на моё место, благородное происхождение необходимо. Поэтому так получалось, что делить нам было нечего.
- А вот и оно, - заметила я. - Значит, всё это время он холил и лелеял свою тайную злобу. Обиду на тебя, на царя, на весь мир, который оказался к нему так несправедлив. Он, такой, как ты сам говоришь, талантливый, умный, храбрый - а достиг "потолка", выше которого ему забраться не дают. А ведь он так этого заслуживает. Вот он и растил эту свою обиду, ревностно оберегал её от посторонних глаз, и ждал удобного случая.
- Почему тебе обязательно надо так судить о людях? - вспылил Ярослав.
- Как "так"? - невозмутимо спросила я.
- Чем хуже, тем лучше. Ты тут рассказываешь целую историю - аж заслушаешься! - про человека, которого никогда в своей жизни не видела. Ну, разве что краем глаза.
- Вот-вот, краем глаза, - кивнула я. - И то, что я увидела, КРАЙне мне не понравилось.
- Ну и что с того, что тебе не понравилось?! - резко бросил он, вымещая на мне то зло и разочарование, которое в действительности предназначалось кому-то другому. Я в общем-то не имела ничего против. - Он никогда, слышишь, никогда никому ничего худого не сделал. Никогда за чужими спинами не прятался. Всё, чего он достиг, он заслужил, от начала и до конца. По-твоему, человек непременно должен другим завидовать. А что если он наоборот был горд тем, что достиг этого самого потолка? Добился всего, чего только может добиться человек в его положении. Такого, по-твоему, быть не может?
- Может, - ответила я. - Очень даже может. Только вряд ли такой человек, какого ты сейчас описал, стал бы бегать через весь остров за своим бывшим соратником, пытаясь ликвидировать его при помощи десятка убийц.
Ярослав тяжело дышал, его лицо раскраснелось, руки были сжаты в кулаки. Он ничего не сказал, просто зашагал быстрее, постепенно отрываясь от нас с Дарой. Время от времени до нас доносились какие-то звуки; видимо, он продолжал что-то бубнить себе под нос.
- Чего он так? - тихо спросила Дара. - Вы же не его ругали, а этого, как его, Элемира.
- Ну, а если тебе про меня начнут рассказывать, какая я нехорошая, тебе понравится?
Дара пожала плечами.
- Смотря что будут рассказывать. Если о том, какая вы вредная, я ещё, может, и добавлю.
- Спасибо, буду иметь в виду, - насмешливо кивнула я.
- Ну, а если будут рассказывать, как вы на метле летаете и младенческую кровь пьёте, так я просто покручу пальцем у виска и дальше пойду, - продолжала девочка. - А заводиться точно не буду.
- Это-то хорошо, - согласилась я. - А теперь представь себе, что тебе не только расскажут, дескать, пьёт Элена кровь младенцев, а отведут к избушке и через щёлку покажут, как я сама, на твоих глазах, младенца зарезаю и выпиваю кровь. Так что сомнений остаться уже и не может. Что тогда? Скажешь ты рассказчику спасибо за такое открытие?
- Надо подумать, - кивнула Дара.
Некоторое время она действительно продолжала путь в задумчивости. Потом мотнула головой и махнула рукой, как бы о чём-то договорившись сама с собой, и сменила тему разговора.
- А самое-то главное вы в беседе пропустили! - хитро заметила она, когда мы прибавили шаг, нагоняя Ярослава.
Сам он уже шагал медленнее, так что вскоре мы должны были с ним поравняться.
- Ярослав-то у нас благородного происхождения, вы слышали? - возбуждённо прошептала девочка.
- Ну и что? - пожала плечами я.
- Вы что, не понимаете?! Вам же муж знатный попался! Небось ещё и богатый! Может, всё-таки не будете с ним разводиться, а? - Дара умоляюще сложила перед собой руки.
Такая просьба меня насмешила.
- Слышала, что Ярослав сказал? До развода ещё дожить надо. А там поглядим.
- Ну, поглядим - и на том спасибо, - вздохнула Дара. - Ой, а что это там такое?
Впереди и вправду виднелось что-то непонятное. Высокие ели с густой хвоей росли полукругом, образовывая что-то вроде небольшой поляны. Один из стволов возвышался прямо на нашем пути, тропинка же ощутимо забирала направо, огибая вереницу деревьев. И вот там-то, за елями, и показалось что-то невероятно странное. Обогнув деревья вместе с тропинкой, мы с Дарой поняли, что не ошиблись, и остановились, как вкопанные, рядом с не менее удивлённым Ярославом.
Прямо перед нами из земли торчала огромная голова. Огромная - это значит почти в половину моего роста. Если под землёй располагалось всё остальное, мы имели дело с великаном, какого при иных обстоятельствах предпочтительно было бы обойти стороной. А то наступит и не заметит. Если же никакого тела под землёй на самом деле не было, то голова производила впечатление на удивление живой. Во всяком случае, она с видимым удовольствием пожёвывала растущую перед ней траву, предварительно тщательно обнюхивая травинки. Что ни говори, а зрелище было довольно-таки безумное, даже для меня, успевшей навидаться всякого.
- Эй, ты кто? - изумлённо спросил Ярослав.
Голова продолжала сосредоточенно жевать, полностью игнорируя наше присутствие.
- А может, это иллюзия? - спросила Дара.
- Может быть, - неуверенно сказала я, разглядывая голову и в то же время прислушиваясь к собственным ощущениям.
Применения магии я не чувствовала. Или, может быть, самую малость?
- Как-то это странно, - призналась я. - Для иллюзии третьего уровня слишком реалистично. То есть если бы она по-настоящему не ела траву, всё бы ничего...Но трава-то действительно исчезает! И смотрите, у него рот соком измазан. На такую интеракцию с окружающей средой иллюзия неспособна. Да и потом, магический фон слабоват для хорошо проработанной иллюзии... Подождите, дайте-ка я посмотрю...
Я шагнула в траву, окружавшую голову, наклонилась, чтобы получше её рассмотреть...От резкого всплеска мощнейшей магии в ушах зазвенело и стало темно в глазах. Я покачнулась и с трудом удержалась на ногах. Через несколько секунд всё стихло и я открыла глаза - только для того, чтобы заморгать от изумления.
Можно было подумать, что за эти несколько мгновений нас перенесли на другое место, столько всего изменилось вокруг. Начать с того, что никакой головы не было и в помине, хотя трава передо мной оставалась примята, а в некоторых местах и пообкусана. Дара и Ярослав сидели на земле в десятке шагов друг от друга. По-видимому, во время магического всплеска их попросту отбросило в разные стороны. Всю нашу поляну окружала полупрозрачная сфера, искажая цвета окружающих елей и вообще делая внешний мир немного блёклым и расплывчатым. Сфера была без сомнения магической природы; я даже не была уверена, мог ли её увидеть человек, нечувствительный к магии. И, наконец, самое неприятное: помимо нас на поляне находилось полдюжины человек в лёгких воинских доспехах и ещё один мужчина, одетый в дорогой штатский костюм; поскольку он стоял ко мне спиной, его лица я пока не видела. Ну, и в дополнение ко всему прочему (как будто бы этого было мало!) мои ступни были словно приклеены к земле. Я быстро обнаружила, что не могу не только отступить хотя бы на шаг в сторону, но и просто приподнять ногу.
- Я так и думал, что ты непременно купишься на такую наживку, Элена, - сказал человек в штатском.
Я нахмурилась, не сразу узнав его голос. И только когда он обернулся, и я увидела аккуратно подстриженную седую бороду, чуть полноватое лицо и проницательные серые глаза, стало понятно, с кем мы имеем дело.
- Магистр Освальд?! - воскликнула я, не скрывая собственного изумления.
Величайшего мага, учителя многих из нас, старейшего и мудрейшего из живущих, хорошо знали все, кто имел хотя бы малейшее отношение к магическому искусству.
- Он самый, девочка, он самый, - с улыбкой закивал он, утирая рукой вспотевший лоб. - Признаюсь, я долго и тщательно готовился к этой встрече. И должен с гордостью сказать, что ловушка была разработана на славу.
- Вы имеете в виду травоядную голову? - нахмурилась я. - Что это было, неужели иллюзия?
- Именно иллюзия, - подтвердил он. - Очень хорошо сработанная, добротная, пятого уровня.
- Иллюзий пятого уровня не бывает, - возразила я.
- Бывают, детка, как видишь, бывают. Другое дело, что их почти никто не умеет создавать. А я вот, как видишь, сумел. Я вообще очень многому успел научиться за те сто шестьдесят восемь лет, что живу на этом свете.
- Сто шестьдесят восемь?! - воскликнул Ярослав.
- Представьте себе, юноша, - не без удовольствия кивнул Освальд.
- Да не может такого быть! - уверенно заявила Дара.
- Эх, девочка, в жизни может быть очень многое. Я бы даже сказал, почти всё. Вот только не для всех. Тебе ещё очень многое предстоит узнать об устройстве мира. Ну да ничего, у нас ещё будет время на разговоры.
- Хотите переманить у меня ученицу? - спросила я, снова пытаясь освободить ноги. Увы, они словно пустили корни и вросли в землю.
- Приходится, - развёл руками маг. - Не то чтобы я был очень рад, что всё именно так получилось, но...
Он не закончил предложение и вместо этого многозначительно развёл руками.
- Честно говоря, я не совсем понимаю, на что вы намекаете, - не без раздражения призналась я. - Если вам так приглянулась моя ученица, могли бы просто назначить мне встречу и спокойно об этом сказать. А не обставлять всё таким своеобразным образом.
- Всё не так просто, - ответил он почти извиняющимся тоном. - Я действительно предполагаю продолжить образование твоей воспитанницы, но моя главная цель - совсем другая. А роль будущего наставника - это так, можно сказать, побочный эффект. А вот это зря, - добавил он, увидев, что я пытаюсь освободить свои ноги при помощи лёгкой магии. - Ничего не получится. Перебороть мою магию невозможно.
- Ну тогда почему бы вам самому не вернуть мне свободу передвижения?
Моё раздражение всё усиливалось. Что здесь, в конце-то концов, происходит? Тот же самый вопрос читался и в глазах Ярослава.
- Никак нельзя, - развёл руками Освальд. - Потерпи пока. Осталось совсем недолго.
- Это как-то связано с демоном? - предположила я.
- Ты умеешь делать выводы, - одобрительно кивнул маг. - Ты вообще всегда была умной девочкой. Возможно, лет через семьдесят из тебя получилась бы сильнейшая ведьма. Да что там "может быть". Обязательно бы получилась. У тебя очень хорошие данные. И ум, и характер, и талант. Не хватает, правда, сосредоточенности. Распыляешься по мелочам. Вот и сейчас. Зачем тебе понесло в Миргород? Впрочем, я понимаю, пророчество. Трудно идти против него.
- Значит, про пророчество вам тоже известно.
- Ты меня, кажется, недооцениваешь. Я ведь не зря так долго живу. Всё это время - должно быть, начиная лет с шести, хотя детство вспоминается очень смутно, - я работал. Тяжело, кропотливо, сосредоточенно. Сперва я постигал ту часть искусства, которую знают все. Потом перешёл на изучение более сложной магии, всё дальше и дальше расширяя её возможности, порою - путём титанических усилий. Знаешь сколько раз мне приходилось переживать нервный срыв и полнейшее истощение? О, неоднократно, поверь мне. Я прошёл через все возможные неврозы и даже парочку психозов. Но ничего. Тем быстрее я разработал средства, способные всё это излечить.
- Похоже, какой-то один психоз всё-таки остался. - Дара говорила тихо, но маг её тем не менее услышал.
- А ты, девочка, не вмешивайся, - строго сказал он. - Не видишь, взрослые маги разговаривают. К таким, как мы, следует относиться с почтением.
- А таким, как вы, - это каким? - вызывающе спросила Дара.
Пожалуй, я и сама была не прочь услышать ответ на этот вопрос. Хотя кое-какие подозрения у меня уже возникли.
- Это избранным, - веско ответил маг. - Только не надо кривиться и поджимать губки, - добавил он, обращаясь не то к Даре, не то ко мне, а может быть, к нам обеим. - Говоря об избранности, я имею в виду не расу, не пол, не доставшееся от родителей наследство, не какие-то там глупые общественные предрассудки вроде званий и титулов. Я говорю о редчайшем, благороднейшем сочетании таланта, трудоспособности, знаний и мудрости. Я говорю о тех, кто способен на всё или почти на всё, не благодаря какому-нибудь богатому дядюшке, а исключительно за счёт своих собственных умений и сил. Таких, как мы, очень мало, девочка. И нас очень мало ценят в этом мире. В мире глупцов, не способных отличить истинно важное от бессмысленной мишуры.
- Одно из непременных качеств ведьмы заключается в том, что ей всё равно, что о ней думают, - возразила я. - Ценят или не ценят, уважают или не уважают. Мы живём так, как считаем нужным; какое нам дело до чьих бы то ни было оценок? Разве вы сами не говорили мне это когда-то?
- Возможно, возможно, - не стал спорить Освальд. - Ты просто ещё слишком молода, чтобы понять. Когда тебе исполняется лет сто двадцать - сто тридцать, то начинаешь понимать, как много вокруг тебя ничтожных букашек, не способных даже сформулировать собственных стремлений, не говоря уже о том, чтобы упорно и уверенно двигаться к цели. Ты думаешь, я сам не понимаю, как неприглядно это звучит? Мне поначалу тоже было не по себе от подобных мыслей. До тех пор, пока я не понял: это не гордыня, не эгоизм и не мания величия. Это Истина. Если хочешь, откровение. Понимание правды. Ты начинаешь осознавать, что тебе действительно положено больше - не по твоей собственной прихоти, а по праву. По справедливости. Я работал долгие и долгие годы.
- Избушка достанется Даре, - отрезала я. - Но если ты хорошо её попросишь, может быть, она сдаст тебе угол за печкой.
- Лучше погреб, - возразил Ярослав. - В такую жару не хочется даже думать о печке.
Мы замолчали и некоторое время шагали в тишине. Упоминание о жаркой погоде навеяло невесёлые мысли.
- Скажи, Ярослав, так ты всё-таки знаешь человека в оранжевом плаще? - спросила я у воина.
Ярослав, и без того мрачный, помрачнел ещё больше.
- Знаю, - нехотя сказал он.
- Ну? - спросила я спустя полминуты, так и не дождавшись продолжения.
- Что?
- Может, ты всё-таки объяснишь нам, с кем именно мы имеем дело?
- Если повезёт, мы с ним больше иметь дела не будем, - возразил Ярослав. - Мне думается, король Салеандр не их тех, кто бросает слова на ветер.
- Не из тех, - согласилась я. - Но полностью полагаться на удачу я считаю неразумным.
- Ладно, в этом ты права, - поморщился Ярослав. - В общем, это Элемир, мой помощник...бывший.
- Что значит "помощник"? - уточнила я.
- Второй человек в службе царской охраны. Мы вместе служили, должно быть, последние лет пять. Характеристика у него всегда была только самая лучшая. Отважен, силён, ловок, умён. Помогал соратникам, нескольким на моей памяти спас жизнь. Умеет находить нестандартные решения. У него действительно оранжевый плащ, но мне и в голову не приходило, что это может быть он. Помнишь, когда в первый раз тролль рассказал нам о преследователе в оранжевом плаще, он говорил о нём как о человеке знатном, и видимо это меня тогда и сбило. Элемир - он из самых низов, в общем-то простой парень, просто очень старательный, упорный, талантливый, вот и пробился так высоко. И у нас с ним никогда не было никаких трений, - добавил он, предвосхищая мой вопрос. - Для того, чтобы попасть на моё место, благородное происхождение необходимо. Поэтому так получалось, что делить нам было нечего.
- А вот и оно, - заметила я. - Значит, всё это время он холил и лелеял свою тайную злобу. Обиду на тебя, на царя, на весь мир, который оказался к нему так несправедлив. Он, такой, как ты сам говоришь, талантливый, умный, храбрый - а достиг "потолка", выше которого ему забраться не дают. А ведь он так этого заслуживает. Вот он и растил эту свою обиду, ревностно оберегал её от посторонних глаз, и ждал удобного случая.
- Почему тебе обязательно надо так судить о людях? - вспылил Ярослав.
- Как "так"? - невозмутимо спросила я.
- Чем хуже, тем лучше. Ты тут рассказываешь целую историю - аж заслушаешься! - про человека, которого никогда в своей жизни не видела. Ну, разве что краем глаза.
- Вот-вот, краем глаза, - кивнула я. - И то, что я увидела, КРАЙне мне не понравилось.
- Ну и что с того, что тебе не понравилось?! - резко бросил он, вымещая на мне то зло и разочарование, которое в действительности предназначалось кому-то другому. Я в общем-то не имела ничего против. - Он никогда, слышишь, никогда никому ничего худого не сделал. Никогда за чужими спинами не прятался. Всё, чего он достиг, он заслужил, от начала и до конца. По-твоему, человек непременно должен другим завидовать. А что если он наоборот был горд тем, что достиг этого самого потолка? Добился всего, чего только может добиться человек в его положении. Такого, по-твоему, быть не может?
- Может, - ответила я. - Очень даже может. Только вряд ли такой человек, какого ты сейчас описал, стал бы бегать через весь остров за своим бывшим соратником, пытаясь ликвидировать его при помощи десятка убийц.
Ярослав тяжело дышал, его лицо раскраснелось, руки были сжаты в кулаки. Он ничего не сказал, просто зашагал быстрее, постепенно отрываясь от нас с Дарой. Время от времени до нас доносились какие-то звуки; видимо, он продолжал что-то бубнить себе под нос.
- Чего он так? - тихо спросила Дара. - Вы же не его ругали, а этого, как его, Элемира.
- Ну, а если тебе про меня начнут рассказывать, какая я нехорошая, тебе понравится?
Дара пожала плечами.
- Смотря что будут рассказывать. Если о том, какая вы вредная, я ещё, может, и добавлю.
- Спасибо, буду иметь в виду, - насмешливо кивнула я.
- Ну, а если будут рассказывать, как вы на метле летаете и младенческую кровь пьёте, так я просто покручу пальцем у виска и дальше пойду, - продолжала девочка. - А заводиться точно не буду.
- Это-то хорошо, - согласилась я. - А теперь представь себе, что тебе не только расскажут, дескать, пьёт Элена кровь младенцев, а отведут к избушке и через щёлку покажут, как я сама, на твоих глазах, младенца зарезаю и выпиваю кровь. Так что сомнений остаться уже и не может. Что тогда? Скажешь ты рассказчику спасибо за такое открытие?
- Надо подумать, - кивнула Дара.
Некоторое время она действительно продолжала путь в задумчивости. Потом мотнула головой и махнула рукой, как бы о чём-то договорившись сама с собой, и сменила тему разговора.
- А самое-то главное вы в беседе пропустили! - хитро заметила она, когда мы прибавили шаг, нагоняя Ярослава.
Сам он уже шагал медленнее, так что вскоре мы должны были с ним поравняться.
- Ярослав-то у нас благородного происхождения, вы слышали? - возбуждённо прошептала девочка.
- Ну и что? - пожала плечами я.
- Вы что, не понимаете?! Вам же муж знатный попался! Небось ещё и богатый! Может, всё-таки не будете с ним разводиться, а? - Дара умоляюще сложила перед собой руки.
Такая просьба меня насмешила.
- Слышала, что Ярослав сказал? До развода ещё дожить надо. А там поглядим.
- Ну, поглядим - и на том спасибо, - вздохнула Дара. - Ой, а что это там такое?
Впереди и вправду виднелось что-то непонятное. Высокие ели с густой хвоей росли полукругом, образовывая что-то вроде небольшой поляны. Один из стволов возвышался прямо на нашем пути, тропинка же ощутимо забирала направо, огибая вереницу деревьев. И вот там-то, за елями, и показалось что-то невероятно странное. Обогнув деревья вместе с тропинкой, мы с Дарой поняли, что не ошиблись, и остановились, как вкопанные, рядом с не менее удивлённым Ярославом.
Прямо перед нами из земли торчала огромная голова. Огромная - это значит почти в половину моего роста. Если под землёй располагалось всё остальное, мы имели дело с великаном, какого при иных обстоятельствах предпочтительно было бы обойти стороной. А то наступит и не заметит. Если же никакого тела под землёй на самом деле не было, то голова производила впечатление на удивление живой. Во всяком случае, она с видимым удовольствием пожёвывала растущую перед ней траву, предварительно тщательно обнюхивая травинки. Что ни говори, а зрелище было довольно-таки безумное, даже для меня, успевшей навидаться всякого.
- Эй, ты кто? - изумлённо спросил Ярослав.
Голова продолжала сосредоточенно жевать, полностью игнорируя наше присутствие.
- А может, это иллюзия? - спросила Дара.
- Может быть, - неуверенно сказала я, разглядывая голову и в то же время прислушиваясь к собственным ощущениям.
Применения магии я не чувствовала. Или, может быть, самую малость?
- Как-то это странно, - призналась я. - Для иллюзии третьего уровня слишком реалистично. То есть если бы она по-настоящему не ела траву, всё бы ничего...Но трава-то действительно исчезает! И смотрите, у него рот соком измазан. На такую интеракцию с окружающей средой иллюзия неспособна. Да и потом, магический фон слабоват для хорошо проработанной иллюзии... Подождите, дайте-ка я посмотрю...
Я шагнула в траву, окружавшую голову, наклонилась, чтобы получше её рассмотреть...От резкого всплеска мощнейшей магии в ушах зазвенело и стало темно в глазах. Я покачнулась и с трудом удержалась на ногах. Через несколько секунд всё стихло и я открыла глаза - только для того, чтобы заморгать от изумления.
Можно было подумать, что за эти несколько мгновений нас перенесли на другое место, столько всего изменилось вокруг. Начать с того, что никакой головы не было и в помине, хотя трава передо мной оставалась примята, а в некоторых местах и пообкусана. Дара и Ярослав сидели на земле в десятке шагов друг от друга. По-видимому, во время магического всплеска их попросту отбросило в разные стороны. Всю нашу поляну окружала полупрозрачная сфера, искажая цвета окружающих елей и вообще делая внешний мир немного блёклым и расплывчатым. Сфера была без сомнения магической природы; я даже не была уверена, мог ли её увидеть человек, нечувствительный к магии. И, наконец, самое неприятное: помимо нас на поляне находилось полдюжины человек в лёгких воинских доспехах и ещё один мужчина, одетый в дорогой штатский костюм; поскольку он стоял ко мне спиной, его лица я пока не видела. Ну, и в дополнение ко всему прочему (как будто бы этого было мало!) мои ступни были словно приклеены к земле. Я быстро обнаружила, что не могу не только отступить хотя бы на шаг в сторону, но и просто приподнять ногу.
- Я так и думал, что ты непременно купишься на такую наживку, Элена, - сказал человек в штатском.
Я нахмурилась, не сразу узнав его голос. И только когда он обернулся, и я увидела аккуратно подстриженную седую бороду, чуть полноватое лицо и проницательные серые глаза, стало понятно, с кем мы имеем дело.
- Магистр Освальд?! - воскликнула я, не скрывая собственного изумления.
Величайшего мага, учителя многих из нас, старейшего и мудрейшего из живущих, хорошо знали все, кто имел хотя бы малейшее отношение к магическому искусству.
- Он самый, девочка, он самый, - с улыбкой закивал он, утирая рукой вспотевший лоб. - Признаюсь, я долго и тщательно готовился к этой встрече. И должен с гордостью сказать, что ловушка была разработана на славу.
- Вы имеете в виду травоядную голову? - нахмурилась я. - Что это было, неужели иллюзия?
- Именно иллюзия, - подтвердил он. - Очень хорошо сработанная, добротная, пятого уровня.
- Иллюзий пятого уровня не бывает, - возразила я.
- Бывают, детка, как видишь, бывают. Другое дело, что их почти никто не умеет создавать. А я вот, как видишь, сумел. Я вообще очень многому успел научиться за те сто шестьдесят восемь лет, что живу на этом свете.
- Сто шестьдесят восемь?! - воскликнул Ярослав.
- Представьте себе, юноша, - не без удовольствия кивнул Освальд.
- Да не может такого быть! - уверенно заявила Дара.
- Эх, девочка, в жизни может быть очень многое. Я бы даже сказал, почти всё. Вот только не для всех. Тебе ещё очень многое предстоит узнать об устройстве мира. Ну да ничего, у нас ещё будет время на разговоры.
- Хотите переманить у меня ученицу? - спросила я, снова пытаясь освободить ноги. Увы, они словно пустили корни и вросли в землю.
- Приходится, - развёл руками маг. - Не то чтобы я был очень рад, что всё именно так получилось, но...
Он не закончил предложение и вместо этого многозначительно развёл руками.
- Честно говоря, я не совсем понимаю, на что вы намекаете, - не без раздражения призналась я. - Если вам так приглянулась моя ученица, могли бы просто назначить мне встречу и спокойно об этом сказать. А не обставлять всё таким своеобразным образом.
- Всё не так просто, - ответил он почти извиняющимся тоном. - Я действительно предполагаю продолжить образование твоей воспитанницы, но моя главная цель - совсем другая. А роль будущего наставника - это так, можно сказать, побочный эффект. А вот это зря, - добавил он, увидев, что я пытаюсь освободить свои ноги при помощи лёгкой магии. - Ничего не получится. Перебороть мою магию невозможно.
- Ну тогда почему бы вам самому не вернуть мне свободу передвижения?
Моё раздражение всё усиливалось. Что здесь, в конце-то концов, происходит? Тот же самый вопрос читался и в глазах Ярослава.
- Никак нельзя, - развёл руками Освальд. - Потерпи пока. Осталось совсем недолго.
- Это как-то связано с демоном? - предположила я.
- Ты умеешь делать выводы, - одобрительно кивнул маг. - Ты вообще всегда была умной девочкой. Возможно, лет через семьдесят из тебя получилась бы сильнейшая ведьма. Да что там "может быть". Обязательно бы получилась. У тебя очень хорошие данные. И ум, и характер, и талант. Не хватает, правда, сосредоточенности. Распыляешься по мелочам. Вот и сейчас. Зачем тебе понесло в Миргород? Впрочем, я понимаю, пророчество. Трудно идти против него.
- Значит, про пророчество вам тоже известно.
- Ты меня, кажется, недооцениваешь. Я ведь не зря так долго живу. Всё это время - должно быть, начиная лет с шести, хотя детство вспоминается очень смутно, - я работал. Тяжело, кропотливо, сосредоточенно. Сперва я постигал ту часть искусства, которую знают все. Потом перешёл на изучение более сложной магии, всё дальше и дальше расширяя её возможности, порою - путём титанических усилий. Знаешь сколько раз мне приходилось переживать нервный срыв и полнейшее истощение? О, неоднократно, поверь мне. Я прошёл через все возможные неврозы и даже парочку психозов. Но ничего. Тем быстрее я разработал средства, способные всё это излечить.
- Похоже, какой-то один психоз всё-таки остался. - Дара говорила тихо, но маг её тем не менее услышал.
- А ты, девочка, не вмешивайся, - строго сказал он. - Не видишь, взрослые маги разговаривают. К таким, как мы, следует относиться с почтением.
- А таким, как вы, - это каким? - вызывающе спросила Дара.
Пожалуй, я и сама была не прочь услышать ответ на этот вопрос. Хотя кое-какие подозрения у меня уже возникли.
- Это избранным, - веско ответил маг. - Только не надо кривиться и поджимать губки, - добавил он, обращаясь не то к Даре, не то ко мне, а может быть, к нам обеим. - Говоря об избранности, я имею в виду не расу, не пол, не доставшееся от родителей наследство, не какие-то там глупые общественные предрассудки вроде званий и титулов. Я говорю о редчайшем, благороднейшем сочетании таланта, трудоспособности, знаний и мудрости. Я говорю о тех, кто способен на всё или почти на всё, не благодаря какому-нибудь богатому дядюшке, а исключительно за счёт своих собственных умений и сил. Таких, как мы, очень мало, девочка. И нас очень мало ценят в этом мире. В мире глупцов, не способных отличить истинно важное от бессмысленной мишуры.
- Одно из непременных качеств ведьмы заключается в том, что ей всё равно, что о ней думают, - возразила я. - Ценят или не ценят, уважают или не уважают. Мы живём так, как считаем нужным; какое нам дело до чьих бы то ни было оценок? Разве вы сами не говорили мне это когда-то?
- Возможно, возможно, - не стал спорить Освальд. - Ты просто ещё слишком молода, чтобы понять. Когда тебе исполняется лет сто двадцать - сто тридцать, то начинаешь понимать, как много вокруг тебя ничтожных букашек, не способных даже сформулировать собственных стремлений, не говоря уже о том, чтобы упорно и уверенно двигаться к цели. Ты думаешь, я сам не понимаю, как неприглядно это звучит? Мне поначалу тоже было не по себе от подобных мыслей. До тех пор, пока я не понял: это не гордыня, не эгоизм и не мания величия. Это Истина. Если хочешь, откровение. Понимание правды. Ты начинаешь осознавать, что тебе действительно положено больше - не по твоей собственной прихоти, а по праву. По справедливости. Я работал долгие и долгие годы.
