— Я делаю всё, как ты показал!
— Нет. Ты делаешь почти так. Почти — это смерть.
Она атаковала. Он парировал запястьем, даже не сдвинувшись с места. Она атаковала снова. Он уклонился, как будто заранее знал её движение. После третьей попытки он проворчал:
— Слишком предсказуемо, — и резко пнул её по голени.
Дайнира вскрикнула и опять рухнула в снег.
— Вставай. В реальном бою у тебя секунда. Либо ты убиваешь, либо тебя убьют.
Она сжала зубы и снова бросилась вперёд. На этот раз Вильнор не стал уклоняться. Он поймал её запястье, резко развернул, забирая оружие, и прижал к себе спиной, его голос прозвучал прямо у её уха:
— Ты не орденский солдат. Ты не должна драться в лоб - ты должна выжить. А ты не используешь то, что у тебя есть.
Он отпустил её, сопроводив тычком в спину, и она опять едва удержала равновесие.
— Эльфы не идут напролом — они исчезают и появляются там, где их не ждут.
Дайнира многое узнала об эльфах за последнее время. Узнала, что чарующая улыбка может иметь сотню оттенков, и все - безжалостные. Узнала, что тонкие кости прочнее человеческих в два раза, связки – втрое, и то, что со стороны казалось изяществом и грацией, оборачивалось абсолютной смертоносностью вблизи. Вот только это относилось вовсе не к ней самой.
— Я не эльф.
— Даже одной капли крови Иммераль хватит, чтобы дать тебе преимущество.
Вильнор бросил её кинжал в снег перед ней:
— Подними.
Она наклонилась, чтобы поднять оружие, и в этот момент он снова ударил. Она рухнула на колени, а его холодный голос прозвучал над ухом:
— Никогда не наклоняйся перед врагом.
Дайнира застонала, но поднялась и снова приняла стойку.
— Я не понимаю, что ты хочешь от меня.
— Хочу, чтобы ты перестала думать и начала чувствовать.
Он атаковал, лезвие промелькнуло в воздухе, и она едва успела отклониться, но он тут же изменил траекторию — удар пришёлся ей по запястью. Боль пронзила руку, кинжал выпал с глухим стуком.
— Ты слишком медленная.
— Я не эльф!
— Но ты и не человек. Четверть Иммераль в тебе — это не просто цифра. Это скорость и рефлексы. Ты просто пока не можешь их достать.
Он сам поднял кинжал, бросил ей обратно. Она поймала, стиснув зубы.
— Почему ты так уверен, что во мне вообще что-то есть?
— Потому что эльфийскую кровь не так просто подавить.
Он снова пошёл в атаку. На этот раз она не пыталась блокировать — рванулась вперёд, под удар. Лезвие скользнуло у неё над плечом, но её собственный кинжал вонзился ему в бок.
Точнее, должен был вонзиться.
Вильнор исчез, а она вновь почувствовала холодное прикосновение стали у горла.
— Лучше, — прошептал он ей в ухо. — Давай снова.
Дайнира резко отшатнулась, развернулась. Он уже стоял в двух шагах, наблюдая за ней, как хищник, оценивающий слабость жертвы. Потом сделал шаг назад и внезапно исчез. Не в буквальном смысле — просто двигался так бесшумно и стремительно, что она не услышала ни шага. Через мгновение его голос раздался у неё за спиной:
— Где твой враг?
Она резко обернулась, но он уже был в другом месте.
— Ты не слышишь. Не чувствуешь. Ты смотришь, но не видишь.
Его рука мелькнула — и лезвие снова кольнуло её горло.
— Ты мертва.
Он отступил.
— Снова.
Дайнира вытерла кровь и снова встала в стойку. Она посмотрела на свои дрожащие руки.
— У меня ничего не получается.
— Потому что ты борешься с собой. Человек полагается на силу. Эльф — на скорость. Но есть кое-что ещё.
— Что?
— Гибкость.
Он внезапно изменил стойку — его тело стало плавным, как вода.
— Давай попробуем так - повтори за мной.
Дайнира попыталась скопировать его движение, но её мышцы напряглись.
— Расслабься, — проворчал Вильнор. — Ты не деревянная.
Он подошёл, положил руку ей на плечо, поправил положение локтя. Его прикосновение было быстрым, без лишнего контакта. Дайнира уже знала, что он не любит касаться других.
— Теперь представь, что твоё тело — не тело. Оно — ветер. Оно может изгибаться, скользить, обтекать удар.
Он внезапно ударил, и она инстинктивно отклонилась — но не назад, как раньше, а вбок, почти падая, но удерживая равновесие.
— Лучше, — кивнул Вильнор. — Но ты всё ещё думаешь.
— А как иначе?
— Не думай. Чувствуй. Дыши. Живи.
Он сделал шаг назад.
— Сейчас я атакую. Ты не должна блокировать. Ты должна уйти.
Она не успела ответить — он двинулся вперёд.
И в этот раз…
Она почувствовала.
Его удар прошёл в сантиметре от её шеи, но она уже не стояла на месте — её тело само среагировало, изогнулось, словно тростинка под ветром.
Вильнор остановился.
— Вот.
Дайнира тяжело дышала, но в её глазах вспыхнуло понимание.
— Это…
— Твоя кровь. — Он убрал кинжал в ножны на поясе. — Эльфы не сражаются. Они танцуют.
Она посмотрела на свои руки, будто впервые их увидела.
— Значит, у меня получится?
Вильнор усмехнулся.
— Если перестанешь пытаться быть человеком — да. Ты должна чувствовать, а не видеть. Твоя кровь знает, что делать. Дай ей шанс.
— Давай снова, - прошептала Дайнира.
— Давай.
Аскел наблюдал из окна, его лицо было непроницаемым. Но пальцы слегка сжались, когда Вильнор в очередной раз отправил Дайниру в снег. Он не вмешивался. Но он запомнил каждый её вздох, каждый след крови на её руках. И Вильнор это тоже знал – но это не помешало ему снова атаковать.
4.
Когда силуэт Аскела мелькнул в окне в четвёртый раз, эльф всё же не выдержал и прошипел что-то рассерженной кошкой.
— Мне казалось, эльфийский звучит мелодичнее, - пошутила Дайнира, опускаясь у его ног прямо на землю. Чтобы не упасть в очередной раз – ноги дрожали от усталости, а дыхание было прерывистым.
Вильнор прищурился, но уголки его губ дрогнули.
— У тебя больше упрямства, чем выносливости, - понял он, и тоже опустился рядом с ней. Движения эльфа были по-прежнему безупречно плавными, несмотря на долгую тренировку.
— Смотри сюда, девочка.
Он быстро сложил пальцы в каком-то сложном жесте, одновременно изгибая запястье.
— Это кхен-тар, один из знаков Ночной ветви. Повтори.
Дайнира попыталась повторить, но её уставшие пальцы отказывались слушаться. После третьей попытки Вильнор хмыкнул и, к её удивлению, аккуратно поправил положение её пальцев своими. Его прикосновение через кожаные перчатки было мимолётным, но Дайнира оценила жест.
— Что означает кхен-тар?
— Что-то вроде «Всё в порядке, помощь не требуется». Его используют, чтобы показать, что ситуация под контролем, и ты не хочешь чужого вмешательства. А вот это – кхен-аэль.
Вильнор показал что-то другое, но не менее хитрое.
— Означает просьбу о помощи. Дальше можно показать, какая именно помощь нужна – но это детали.
Дайнира нахмурилась, сосредоточенно повторяя движения. И на этот раз её пальцы сложились правильно.
— Запомнила? – уточнил Вильнор, терпеливо наблюдая за ней.
— Да.
— Когда твоя нянька снова посмотрит в окно – покажи ему знак.
— Какой именно? – поинтересовалась Дайнира.
— Тебе решать, - усмехнулся эльф. – А сейчас вставай, Даэлисс, и пошли завтракать. Ты заслужила.
— Даэлисс?..
— В следующий раз, - качнул головой Вильнор. - На сегодня хватит.
5.
Городок Ренли, раскинувшийся у подножия замкового холма, жил своей неспешной, основательной жизнью. Воздух пах дымом из печных труб, свежим хлебом и лошадьми. Иллен, закутавшись в добротный, подбитый мехом плащ, вышла из лавки травницы, с удовлетворением разглядывая свертки с засушенными кореньями и пучками ароматных трав. В руке она сжимала список мэтра Тимона, мысленно сверяя его с покупками. Поездка в город была прекрасной возможностью потренировать навык держаться в седле и помочь старому мэтру, который не любил морозы, но и доверить закупку трав просто слугам тоже не мог. Раньше Дайнира с удовольствием составляла компанию девушке, но с недавнего времени почти каждое её утро принадлежало безжалостному черноволосому эльфу.
— Кора болотной мяты… да, есть. Цветы бессмертника… есть. Зверобой, пустырник… — пробормотала Иллен себе под нос, помахав Торвину и Ренну из замковой стражи, ожидавшим её на другой стороне улицы. И в этот момент кто-то стремительно обогнул угол дома и сильно столкнулся с ней. Сверток с травами выпал у неё из рук, рассыпавшись по мостовой. Иллен сама едва удержалась на ногах, отшатнувшись от неожиданного удара. Её охрана мгновенно оказалась рядом. Торвин грубо схватил незнакомца за плечо, а Ренн блокировал ему путь, рука уже лежала на рукояти меча.
— Эй, осторожнее, остолоп! Слепой, что ли? — рявкнул Торвин, встряхивая парня.
Тот, кого они задержали, был молодым человеком в скромном, но чистом дорожном плаще. Его лицо, сначала выражавшее досаду и спешку, под взглядами стражников моментально сменилось на виноватое.
— Простите! Мне… мне жутко неловко, — его речь звучала мягко и правильно, без намёка на местный выговор. Он не пытался вырваться, лишь поднял руки в извиняющем жесте. — Я совершенно не смотрел, куда бегу. Виновен полностью и безоговорочно.
Иллен, придя в себя, поспешила вмешаться:
— Всё в порядке, я не пострадала. Торвин, отпусти его, пожалуйста.
Стражник нехотя разжал пальцы, но Ренн продолжал изучать незнакомца настороженным взглядом.
Молодой человек, почувствовав свободу, немедленно опустился на одно колено, чтобы помочь собрать рассыпанные кульки трав. Его движения были удивительно ловкими и точными.
— Позвольте мне хоть как-то загладить свою вину, прекрасная лэа, — сказал он, аккуратно складывая ценные для мэтра Тимона свёртки в её протянутые руки. — Я так торопился к сестре… у неё с утра жар, а я обещал принести ей мёд и купить травы.
Его слова звучали так искренне, а в глазах светилась такая неподдельная тревога, что остатки раздражения у Иллен растаяли окончательно.
— Ничего страшного, — повторила она, уже мягче. — У Мариссы хорошие травы. Надеюсь, вашей сестре полегчает.
Он поднялся, встряхнул плащ и вдруг улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо, сделав его не просто симпатичным, а по-настоящему очаровательным. В глазах цвета тёплого ореха, заплясали весёлые искорки.
— Меня зовут Тари. Лэр Таррен ди Никкей, - он отвесил короткий поклон. – Позвольте… Вот. Чтобы моя неловкость не оставила у вас горького осадка.
Он достал из внутреннего кармана плаща маленький бумажный кулёк и протянул его Иллен. Внутри явно лежало что-то шоколадное. Иллен смущённо покраснела. Она колебалась, но Торвин, смягчённый его поведением, буркнул:
— Берите, лэа Иллен. Раз уж парень извиняется как должно.
Она взяла кулёк. Сквозь бумагу чувствовался сладкий аромат миндаля и карамели.
— Спасибо, — прошептала она. — Вы очень любезны.
— Теперь мне правда надо бежать. Сестра ждёт. Ещё раз прошу прощения.
Он снова коротко поклонился, толкнул дверь лавки и исчез внутри. Иллен стояла, сжимая в одной руке свёрток с травами, в другой — бумажный кулёк с конфетами.
— Ну и ветреный тип, — проворчал Ренн, наконец убрав руку с рукояти.
— Зато воспитанный, — возразил Торвин, подбирая последний пучок зверобоя. — Не чета здешним. И что благородный лэр забыл в Ренли? Проездом, наверное. Поехали, лэа Иллен, пора возвращаться.
Иллен кивнула и приняла руку стражника, поднимаясь в седло. Но прежде, чем тронуть поводья, всё же обернулась на дверь лавки, смущённо улыбнулась и тут же покраснела.
6.
Солнечные блики играли на полированном столе в кабинете Ренли, когда Дайнира подняла глаза от счетов. Аскел стоял в дверях, застыв будто в нерешительности.
— Мне нужно в столицу, — начал он, — ненадолго... одна встреча, максимум половина дня. Но я сам её назначил и не могу отложить.
Она отложила перо, чувствуя, как в уголках губ рождается улыбка.
— И?
— И ты не хотела бы поехать со мной? — он сделал шаг внутрь, и солнечный свет позолотил его ресницы. — Мы могли бы задержаться на пару дней. Сходить куда-нибудь. Заняться... чем-нибудь.
— Чем-нибудь? — Дайнира подперла подбородок ладонью, наблюдая, как его глаза вспыхивают в ответ.
Аскел притворно задумался, устроившись на краешке её стола:
— Я мог бы сводить тебя в ресторацию. Или в парк. Или на ярмарку... В театр, может быть?
Она рассмеялась.
— Тебе не кажется, что мы уже прошли эту стадию отношений, когда благородный лэр приглашает лэа в театр?
— Мне кажется, — он наклонился ближе, и его голос стал тише, — мы самым неприличным образом перескочили через неё. Но кто нам мешает наверстать упущенное?
Дайнира почувствовала, как тепло разливается по щекам.
— Тебе правда нравится театр?
— Я постараюсь не зевать слишком явно... — его пальцы осторожно коснулись её запястья, — если тебе театр нравится.
Она замерла.
— Я знаю каждый подвал в районе телеранских доков, Аскел. Но я ни разу не была в театре. Или... в ресторации.
Он улыбнулся:
— Тогда тем более. Начтём с заведений поприличнее, а потом можем прогуляться и к докам. Или к Сайрусу – я точно задолжал ему выпивку за то, что он тогда отправил тебя в Ланкай.
Аскел поднялся, но не отпустил её руку, мягко потянув за собой.
— Поедешь?
Дайнира посмотрела на груду неразобранных бумаг, испещрённую пометками...
— Да, — она вдруг почувствовала лёгкость, как в детстве, когда убегала из замка в лес. — Поеду. Только закончу пару писем. И… демоны, мне же понадобится упаковать платья? В чём там столичные штучки ходят по ресторациям.
Аскел рассмеялся:
— Тогда завтра, на рассвете? Пока Виль не утащил тебя на очередную тренировку.
— Он не простит нам.
— Но мы уже будем далеко.
Когда он вышел, Дайнира осталась сидеть, глядя на дверь.
Темные переулки, скользкие от дождя. Серая шерсть плаща, натянутого капюшоном на глаза. Зловонное дыхание вампира, прижавшего её к кирпичной стене... Где-то там на камнях Тряпичного квартала остались пятна её крови... Она никогда не видела столицу с её нарядной стороны.
В дверь осторожно постучали.
— Да?
На пороге стояла Иллен.
— Дайнира, я хотела уточнить у тебя... — она запнулась, увидев выражение её лица. — Что-то не так?
— Нет. Наоборот. Мы с лэром Аскелом уедем в столицу на пару дней. И... — она вдруг смутилась, — мне понадобится упаковать платья.
Иллен замерла на пороге, её глаза расширились, а губы дрогнули в улыбке.
— Платья? — переспросила она, словно не веря своим ушам.
— Да, — Дайнира развела руками, чувствуя, как жар разливается по щекам. — Кажется, в столице есть места, в которых не стоит появляться в мужских штанах и с кинжалом за поясом.
— О боги, — Иллен прижала ладони к щекам, и в её глазах вспыхнул азарт, который Дайнира видела только когда та рылась в древних фолиантах. — У тебя же есть что-нибудь подходящее?
Дайнира задумалась.
— Есть несколько вещей, которые портной прислал пару недель назад… Но я даже не примеряла.
— Тогда тебе нужно срочно всё примерить! — Иллен схватила её за руку и потянула к двери. — И прическу продумать, и обувь, и украшения… И бельё, - девушка отчаянно покраснела.
— Подожди, — Дайнира засмеялась, вырываясь. — Мы же не на коронацию едем. Просто… ужин. Или театр.
— Дайнира, ты впервые выбираешься из Ренли в столицу, - справедливо заметила подруга. - И это с ним.
— Ну да, — Дайнира покраснела ещё сильнее.
— Тогда это не «просто ужин», — Иллен скрестила руки на груди. — Это свидание. И мы сделаем так, чтобы высокий лэр смотрел на тебя, как зачарованный.
Дайнира хотела возразить, что он на неё смотрит именно так, но промолчала. Вместо этого позволила Иллен утащить себя в гардеробную, где их ждал сундук с нераспакованными нарядами.
— Нет. Ты делаешь почти так. Почти — это смерть.
Она атаковала. Он парировал запястьем, даже не сдвинувшись с места. Она атаковала снова. Он уклонился, как будто заранее знал её движение. После третьей попытки он проворчал:
— Слишком предсказуемо, — и резко пнул её по голени.
Дайнира вскрикнула и опять рухнула в снег.
— Вставай. В реальном бою у тебя секунда. Либо ты убиваешь, либо тебя убьют.
Она сжала зубы и снова бросилась вперёд. На этот раз Вильнор не стал уклоняться. Он поймал её запястье, резко развернул, забирая оружие, и прижал к себе спиной, его голос прозвучал прямо у её уха:
— Ты не орденский солдат. Ты не должна драться в лоб - ты должна выжить. А ты не используешь то, что у тебя есть.
Он отпустил её, сопроводив тычком в спину, и она опять едва удержала равновесие.
— Эльфы не идут напролом — они исчезают и появляются там, где их не ждут.
Дайнира многое узнала об эльфах за последнее время. Узнала, что чарующая улыбка может иметь сотню оттенков, и все - безжалостные. Узнала, что тонкие кости прочнее человеческих в два раза, связки – втрое, и то, что со стороны казалось изяществом и грацией, оборачивалось абсолютной смертоносностью вблизи. Вот только это относилось вовсе не к ней самой.
— Я не эльф.
— Даже одной капли крови Иммераль хватит, чтобы дать тебе преимущество.
Вильнор бросил её кинжал в снег перед ней:
— Подними.
Она наклонилась, чтобы поднять оружие, и в этот момент он снова ударил. Она рухнула на колени, а его холодный голос прозвучал над ухом:
— Никогда не наклоняйся перед врагом.
Дайнира застонала, но поднялась и снова приняла стойку.
— Я не понимаю, что ты хочешь от меня.
— Хочу, чтобы ты перестала думать и начала чувствовать.
Он атаковал, лезвие промелькнуло в воздухе, и она едва успела отклониться, но он тут же изменил траекторию — удар пришёлся ей по запястью. Боль пронзила руку, кинжал выпал с глухим стуком.
— Ты слишком медленная.
— Я не эльф!
— Но ты и не человек. Четверть Иммераль в тебе — это не просто цифра. Это скорость и рефлексы. Ты просто пока не можешь их достать.
Он сам поднял кинжал, бросил ей обратно. Она поймала, стиснув зубы.
— Почему ты так уверен, что во мне вообще что-то есть?
— Потому что эльфийскую кровь не так просто подавить.
Он снова пошёл в атаку. На этот раз она не пыталась блокировать — рванулась вперёд, под удар. Лезвие скользнуло у неё над плечом, но её собственный кинжал вонзился ему в бок.
Точнее, должен был вонзиться.
Вильнор исчез, а она вновь почувствовала холодное прикосновение стали у горла.
— Лучше, — прошептал он ей в ухо. — Давай снова.
Дайнира резко отшатнулась, развернулась. Он уже стоял в двух шагах, наблюдая за ней, как хищник, оценивающий слабость жертвы. Потом сделал шаг назад и внезапно исчез. Не в буквальном смысле — просто двигался так бесшумно и стремительно, что она не услышала ни шага. Через мгновение его голос раздался у неё за спиной:
— Где твой враг?
Она резко обернулась, но он уже был в другом месте.
— Ты не слышишь. Не чувствуешь. Ты смотришь, но не видишь.
Его рука мелькнула — и лезвие снова кольнуло её горло.
— Ты мертва.
Он отступил.
— Снова.
Дайнира вытерла кровь и снова встала в стойку. Она посмотрела на свои дрожащие руки.
— У меня ничего не получается.
— Потому что ты борешься с собой. Человек полагается на силу. Эльф — на скорость. Но есть кое-что ещё.
— Что?
— Гибкость.
Он внезапно изменил стойку — его тело стало плавным, как вода.
— Давай попробуем так - повтори за мной.
Дайнира попыталась скопировать его движение, но её мышцы напряглись.
— Расслабься, — проворчал Вильнор. — Ты не деревянная.
Он подошёл, положил руку ей на плечо, поправил положение локтя. Его прикосновение было быстрым, без лишнего контакта. Дайнира уже знала, что он не любит касаться других.
— Теперь представь, что твоё тело — не тело. Оно — ветер. Оно может изгибаться, скользить, обтекать удар.
Он внезапно ударил, и она инстинктивно отклонилась — но не назад, как раньше, а вбок, почти падая, но удерживая равновесие.
— Лучше, — кивнул Вильнор. — Но ты всё ещё думаешь.
— А как иначе?
— Не думай. Чувствуй. Дыши. Живи.
Он сделал шаг назад.
— Сейчас я атакую. Ты не должна блокировать. Ты должна уйти.
Она не успела ответить — он двинулся вперёд.
И в этот раз…
Она почувствовала.
Его удар прошёл в сантиметре от её шеи, но она уже не стояла на месте — её тело само среагировало, изогнулось, словно тростинка под ветром.
Вильнор остановился.
— Вот.
Дайнира тяжело дышала, но в её глазах вспыхнуло понимание.
— Это…
— Твоя кровь. — Он убрал кинжал в ножны на поясе. — Эльфы не сражаются. Они танцуют.
Она посмотрела на свои руки, будто впервые их увидела.
— Значит, у меня получится?
Вильнор усмехнулся.
— Если перестанешь пытаться быть человеком — да. Ты должна чувствовать, а не видеть. Твоя кровь знает, что делать. Дай ей шанс.
— Давай снова, - прошептала Дайнира.
— Давай.
Аскел наблюдал из окна, его лицо было непроницаемым. Но пальцы слегка сжались, когда Вильнор в очередной раз отправил Дайниру в снег. Он не вмешивался. Но он запомнил каждый её вздох, каждый след крови на её руках. И Вильнор это тоже знал – но это не помешало ему снова атаковать.
4.
Когда силуэт Аскела мелькнул в окне в четвёртый раз, эльф всё же не выдержал и прошипел что-то рассерженной кошкой.
— Мне казалось, эльфийский звучит мелодичнее, - пошутила Дайнира, опускаясь у его ног прямо на землю. Чтобы не упасть в очередной раз – ноги дрожали от усталости, а дыхание было прерывистым.
Вильнор прищурился, но уголки его губ дрогнули.
— У тебя больше упрямства, чем выносливости, - понял он, и тоже опустился рядом с ней. Движения эльфа были по-прежнему безупречно плавными, несмотря на долгую тренировку.
— Смотри сюда, девочка.
Он быстро сложил пальцы в каком-то сложном жесте, одновременно изгибая запястье.
— Это кхен-тар, один из знаков Ночной ветви. Повтори.
Дайнира попыталась повторить, но её уставшие пальцы отказывались слушаться. После третьей попытки Вильнор хмыкнул и, к её удивлению, аккуратно поправил положение её пальцев своими. Его прикосновение через кожаные перчатки было мимолётным, но Дайнира оценила жест.
— Что означает кхен-тар?
— Что-то вроде «Всё в порядке, помощь не требуется». Его используют, чтобы показать, что ситуация под контролем, и ты не хочешь чужого вмешательства. А вот это – кхен-аэль.
Вильнор показал что-то другое, но не менее хитрое.
— Означает просьбу о помощи. Дальше можно показать, какая именно помощь нужна – но это детали.
Дайнира нахмурилась, сосредоточенно повторяя движения. И на этот раз её пальцы сложились правильно.
— Запомнила? – уточнил Вильнор, терпеливо наблюдая за ней.
— Да.
— Когда твоя нянька снова посмотрит в окно – покажи ему знак.
— Какой именно? – поинтересовалась Дайнира.
— Тебе решать, - усмехнулся эльф. – А сейчас вставай, Даэлисс, и пошли завтракать. Ты заслужила.
— Даэлисс?..
— В следующий раз, - качнул головой Вильнор. - На сегодня хватит.
5.
Городок Ренли, раскинувшийся у подножия замкового холма, жил своей неспешной, основательной жизнью. Воздух пах дымом из печных труб, свежим хлебом и лошадьми. Иллен, закутавшись в добротный, подбитый мехом плащ, вышла из лавки травницы, с удовлетворением разглядывая свертки с засушенными кореньями и пучками ароматных трав. В руке она сжимала список мэтра Тимона, мысленно сверяя его с покупками. Поездка в город была прекрасной возможностью потренировать навык держаться в седле и помочь старому мэтру, который не любил морозы, но и доверить закупку трав просто слугам тоже не мог. Раньше Дайнира с удовольствием составляла компанию девушке, но с недавнего времени почти каждое её утро принадлежало безжалостному черноволосому эльфу.
— Кора болотной мяты… да, есть. Цветы бессмертника… есть. Зверобой, пустырник… — пробормотала Иллен себе под нос, помахав Торвину и Ренну из замковой стражи, ожидавшим её на другой стороне улицы. И в этот момент кто-то стремительно обогнул угол дома и сильно столкнулся с ней. Сверток с травами выпал у неё из рук, рассыпавшись по мостовой. Иллен сама едва удержалась на ногах, отшатнувшись от неожиданного удара. Её охрана мгновенно оказалась рядом. Торвин грубо схватил незнакомца за плечо, а Ренн блокировал ему путь, рука уже лежала на рукояти меча.
— Эй, осторожнее, остолоп! Слепой, что ли? — рявкнул Торвин, встряхивая парня.
Тот, кого они задержали, был молодым человеком в скромном, но чистом дорожном плаще. Его лицо, сначала выражавшее досаду и спешку, под взглядами стражников моментально сменилось на виноватое.
— Простите! Мне… мне жутко неловко, — его речь звучала мягко и правильно, без намёка на местный выговор. Он не пытался вырваться, лишь поднял руки в извиняющем жесте. — Я совершенно не смотрел, куда бегу. Виновен полностью и безоговорочно.
Иллен, придя в себя, поспешила вмешаться:
— Всё в порядке, я не пострадала. Торвин, отпусти его, пожалуйста.
Стражник нехотя разжал пальцы, но Ренн продолжал изучать незнакомца настороженным взглядом.
Молодой человек, почувствовав свободу, немедленно опустился на одно колено, чтобы помочь собрать рассыпанные кульки трав. Его движения были удивительно ловкими и точными.
— Позвольте мне хоть как-то загладить свою вину, прекрасная лэа, — сказал он, аккуратно складывая ценные для мэтра Тимона свёртки в её протянутые руки. — Я так торопился к сестре… у неё с утра жар, а я обещал принести ей мёд и купить травы.
Его слова звучали так искренне, а в глазах светилась такая неподдельная тревога, что остатки раздражения у Иллен растаяли окончательно.
— Ничего страшного, — повторила она, уже мягче. — У Мариссы хорошие травы. Надеюсь, вашей сестре полегчает.
Он поднялся, встряхнул плащ и вдруг улыбнулся. Улыбка преобразила его лицо, сделав его не просто симпатичным, а по-настоящему очаровательным. В глазах цвета тёплого ореха, заплясали весёлые искорки.
— Меня зовут Тари. Лэр Таррен ди Никкей, - он отвесил короткий поклон. – Позвольте… Вот. Чтобы моя неловкость не оставила у вас горького осадка.
Он достал из внутреннего кармана плаща маленький бумажный кулёк и протянул его Иллен. Внутри явно лежало что-то шоколадное. Иллен смущённо покраснела. Она колебалась, но Торвин, смягчённый его поведением, буркнул:
— Берите, лэа Иллен. Раз уж парень извиняется как должно.
Она взяла кулёк. Сквозь бумагу чувствовался сладкий аромат миндаля и карамели.
— Спасибо, — прошептала она. — Вы очень любезны.
— Теперь мне правда надо бежать. Сестра ждёт. Ещё раз прошу прощения.
Он снова коротко поклонился, толкнул дверь лавки и исчез внутри. Иллен стояла, сжимая в одной руке свёрток с травами, в другой — бумажный кулёк с конфетами.
— Ну и ветреный тип, — проворчал Ренн, наконец убрав руку с рукояти.
— Зато воспитанный, — возразил Торвин, подбирая последний пучок зверобоя. — Не чета здешним. И что благородный лэр забыл в Ренли? Проездом, наверное. Поехали, лэа Иллен, пора возвращаться.
Иллен кивнула и приняла руку стражника, поднимаясь в седло. Но прежде, чем тронуть поводья, всё же обернулась на дверь лавки, смущённо улыбнулась и тут же покраснела.
6.
Солнечные блики играли на полированном столе в кабинете Ренли, когда Дайнира подняла глаза от счетов. Аскел стоял в дверях, застыв будто в нерешительности.
— Мне нужно в столицу, — начал он, — ненадолго... одна встреча, максимум половина дня. Но я сам её назначил и не могу отложить.
Она отложила перо, чувствуя, как в уголках губ рождается улыбка.
— И?
— И ты не хотела бы поехать со мной? — он сделал шаг внутрь, и солнечный свет позолотил его ресницы. — Мы могли бы задержаться на пару дней. Сходить куда-нибудь. Заняться... чем-нибудь.
— Чем-нибудь? — Дайнира подперла подбородок ладонью, наблюдая, как его глаза вспыхивают в ответ.
Аскел притворно задумался, устроившись на краешке её стола:
— Я мог бы сводить тебя в ресторацию. Или в парк. Или на ярмарку... В театр, может быть?
Она рассмеялась.
— Тебе не кажется, что мы уже прошли эту стадию отношений, когда благородный лэр приглашает лэа в театр?
— Мне кажется, — он наклонился ближе, и его голос стал тише, — мы самым неприличным образом перескочили через неё. Но кто нам мешает наверстать упущенное?
Дайнира почувствовала, как тепло разливается по щекам.
— Тебе правда нравится театр?
— Я постараюсь не зевать слишком явно... — его пальцы осторожно коснулись её запястья, — если тебе театр нравится.
Она замерла.
— Я знаю каждый подвал в районе телеранских доков, Аскел. Но я ни разу не была в театре. Или... в ресторации.
Он улыбнулся:
— Тогда тем более. Начтём с заведений поприличнее, а потом можем прогуляться и к докам. Или к Сайрусу – я точно задолжал ему выпивку за то, что он тогда отправил тебя в Ланкай.
Аскел поднялся, но не отпустил её руку, мягко потянув за собой.
— Поедешь?
Дайнира посмотрела на груду неразобранных бумаг, испещрённую пометками...
— Да, — она вдруг почувствовала лёгкость, как в детстве, когда убегала из замка в лес. — Поеду. Только закончу пару писем. И… демоны, мне же понадобится упаковать платья? В чём там столичные штучки ходят по ресторациям.
Аскел рассмеялся:
— Тогда завтра, на рассвете? Пока Виль не утащил тебя на очередную тренировку.
— Он не простит нам.
— Но мы уже будем далеко.
Когда он вышел, Дайнира осталась сидеть, глядя на дверь.
Темные переулки, скользкие от дождя. Серая шерсть плаща, натянутого капюшоном на глаза. Зловонное дыхание вампира, прижавшего её к кирпичной стене... Где-то там на камнях Тряпичного квартала остались пятна её крови... Она никогда не видела столицу с её нарядной стороны.
В дверь осторожно постучали.
— Да?
На пороге стояла Иллен.
— Дайнира, я хотела уточнить у тебя... — она запнулась, увидев выражение её лица. — Что-то не так?
— Нет. Наоборот. Мы с лэром Аскелом уедем в столицу на пару дней. И... — она вдруг смутилась, — мне понадобится упаковать платья.
Иллен замерла на пороге, её глаза расширились, а губы дрогнули в улыбке.
— Платья? — переспросила она, словно не веря своим ушам.
— Да, — Дайнира развела руками, чувствуя, как жар разливается по щекам. — Кажется, в столице есть места, в которых не стоит появляться в мужских штанах и с кинжалом за поясом.
— О боги, — Иллен прижала ладони к щекам, и в её глазах вспыхнул азарт, который Дайнира видела только когда та рылась в древних фолиантах. — У тебя же есть что-нибудь подходящее?
Дайнира задумалась.
— Есть несколько вещей, которые портной прислал пару недель назад… Но я даже не примеряла.
— Тогда тебе нужно срочно всё примерить! — Иллен схватила её за руку и потянула к двери. — И прическу продумать, и обувь, и украшения… И бельё, - девушка отчаянно покраснела.
— Подожди, — Дайнира засмеялась, вырываясь. — Мы же не на коронацию едем. Просто… ужин. Или театр.
— Дайнира, ты впервые выбираешься из Ренли в столицу, - справедливо заметила подруга. - И это с ним.
— Ну да, — Дайнира покраснела ещё сильнее.
— Тогда это не «просто ужин», — Иллен скрестила руки на груди. — Это свидание. И мы сделаем так, чтобы высокий лэр смотрел на тебя, как зачарованный.
Дайнира хотела возразить, что он на неё смотрит именно так, но промолчала. Вместо этого позволила Иллен утащить себя в гардеробную, где их ждал сундук с нераспакованными нарядами.
