— Здесь хорошие мастера, — сказал он, придерживая дверь. – Я беру здесь камни для артефактов, когда мне бывает нужно что-то нестандартное. Но и готовые изделия у них достойные.
Внутри было тихо, как в храме. Пол - чёрный мрамор, стены — тёмное дерево, подсвеченное мягкими магическими лампами. Но главное - витрины. Они сверкали, переливаясь под светом, будто наполненные жидким золотом.
— Лэр Аскел. — Из глубины лавки вышел высокий мужчина с седыми висками и безупречными манерами. Он отвесил почтительный поклон. — Какая честь.
— Мастер Дориан. — Аскел слегка кивнул. — Я привёл к вам особую клиентку.
Дориан перевёл взгляд на Дайниру, и в глазах сверкнуло любопытство.
— Лэа, — он поклонился. — Чем могу быть полезен?
Дайнира не сразу ответила. Её взгляд скользил по витринам: кольца с рубинами, тёмными, как застывшая кровь; серьги с сапфирами, напоминающими глубину северных льдов; ожерелья, где жемчуг переплетался с серебром, как луна с облаками.
— Один браслет, — наконец сказала она. – И я не уверена, какой именно.
— Это лучший из возможных ответов, лэа. Позвольте мне угадать.
Он сделал шаг к ближайшей витрине, провёл рукой над стеклом, и оно растворилось, исчезнув в тончайшей магической дымке. И за следующие полчаса Дайнира увидела больше сокровищ, чем за всю свою жизнь. Двимерит, серебро и золото. Бриллианты и лунные топазы. Изумруды и сапфиры, рубины и турмалины, бериллы и ониксы… Всё это казалось слишком сложным, слишком броским, нарочитым и дорогим.
— Вы сложный клиент, лэа. Но я люблю сложные задачи, - улыбался Дориан.
Он достал очередную шкатулку, но Аскел вдруг остановил его.
— Нет. — Он указал на витрину в углу. — Вот это.
Мастер поднял бровь, но послушно подошёл и вынул браслет.
Тончайшее серебряное плетение, словно морозные узоры на зимнем стекле — настолько искусное, что казалось, будто металл не ковали, а вырастили. В центре — один камень, который менял цвет от глубокого синего к фиолетовому, а затем к тёмно-зелёному, словно отражение северного сияния в воде.
— «Ледяное серебро», — произнёс Дориан, и в его голосе появилось что-то вроде почтения. — Камень — редчайший хамелеонит, идеален для удержания магических плетений любого уровня…
Он замолчал, бросив взгляд на Аскела:
— Впрочем, вы сами это знаете.
Дайнира не знала, что такое хамелеонит, но по тому, как мастер держал браслет — почти благоговейно, а Аскел смотрел на него с лёгкой улыбкой, она поняла: это дорого. Вероятно, баснословно дорого.
— Примерь, - попросил маг.
Она надела его. Металл был прохладным, но быстро согрелся от тепла её кожи. Неброский. Изящный. Чарующий переливами цвета.
— Да? — тихо спросил Аскел.
Дайнира взглянула на него и сдалась.
— Да.
Аскел кивнул Дориану, и тот, с едва уловимой улыбкой, произнёс:
— Прекрасный выбор, лэа. Этот браслет — единственный в своём роде.
Аскел не спросил, сколько он стоит, и Дориан не назвал цену, но Дайнира заметила сумму, указанную в банковской расписке, которую Аскел заверил магическим оттиском. И когда они вышли из лавки со шкатулкой, обитой шёлком и серебряными нитями, девушка иронично проговорила:
— Так как мне поблагодарить тебя на эльфийском за «безделушку» стоимостью в четверть Ренли?..
Аскел прищурился, солнечный свет играл в его ресницах, превращая синие глаза в два осколка неба.
— Так ты серьёзно насчёт эльфийского, - протянул он.
— Абсолютно. Мы же заключили сделку, помнишь?..
— Сделку, - улыбнулся маг. – Обожаю наши сделки. Начнём с первого десятка вариантов?..
— Десятка? Чтобы просто сказать "спасибо"?! – поразилась Дайнира.
— Эльфы различают примерно полсотни оттенков благодарности в зависимости от того, насколько искренне твоё восхищение и как сильно ты хочешь, чтобы собеседник это почувствовал. С учётом пола, возраста, клана и места в его иерархии у обоих собеседников.
— О боги… А если я тебе очень сильно благодарна?
— То ты можешь меня просто поцеловать.
Дайнира рассмеялась.
— Это будет жульничество, господин учитель.
— Тогда свернём вот здесь… - они свернули в переулок, где воздух пах старыми книгами, воском и чернилами. Вывеска «Фолиант и Фавн» покачивалась на ветру, скрипя цепями.
— Книги, — заявил Аскел, толкая резную дубовую дверь. — Без них никуда. Особенно если речь идёт о языке, где «доброе утро» меняется в зависимости от фазы луны.
Внутри было тесно, пыльно и волшебно. Полки гнулись под тяжестью фолиантов, свитков и тетрадей в потрёпанных переплётах. Над полками висел портрет угрюмого старика — вероятно, основателя лавки.
— Что-то лёгкое для начала? — Дайнира провела пальцем по корешкам.
— Легкое… — Аскел приподнял бровь. — «Основы эльфийской грамматики» — тысяча страниц, и это только про спряжение глаголов. Хотя вот, смотри, есть «Основы эльфийской лингвокультуры» всего в трёх томах…
— Три тома основ? – ужаснулась девушка.
— Тебе же нужно понимать, как они мыслят.
— Я уже поняла, как они мыслят - поэтому найди мне трактат «Как объяснить эльфу, что он вовсе не самое совершенное существо в этом мире».
— Это только в разделе «Фантастика», — без тени иронии ответил Аскел.
Дайнира рассмеялась:
— Тогда, может быть, «Мироощущение эльфов за десять простых уроков»?
— Это в раздел поэзии.
— Ты издеваешься.
— Ни капли.
Дайнира прикусила губу, заметив ценники. Хозяин лавки — сухопарый мужчина с очками на кончике носа — материализовался из-за стопки книг.
— Лэа решила покорить язык, на котором даже ругательства звучат как песня? — Книготорговец бросил оценивающий взгляд на Дайниру. — Тогда вот, «Лёгкий старт для упрямых людей»… шутка, конечно. Ничего лёгкого в эльфийском нет. Но эта книга хотя бы не заставит вас рыдать к третьей странице.
— Да вы сговорились, - пробормотала девушка. — Вон там я вижу… — она ткнула пальцем в витрину, где лежала тонкая книжка с эльфийскими виньетками. — «Основы для юных умов». Мне кажется, вполне подходящее начало.
— А рядом «Утраченные рассветы» в оригинале. — Аскел притворно задумался. Возьмём обе. Начнёшь с азов, а когда надоест — сможешь швырнуть в меня этим тяжёлым томом.
— «Рассветы»… — продавец бережно провел пальцем по золочёному обрезу. — Это последний экземпляр. Любовная лирика, несмотря на неоднозначное название.
— Ладно, давайте еще «Эльфийские мифы и легенды», «Историю ветвей и кланов» и… — Он замолчал, заметив, что Дайнира всё ещё листает сборник любовной лирики. — И это тоже.
— Не боишься, что я начну томно вздыхать и сравнивать твои глаза с «бездной, где тонут звёзды»?
Аскел фыркнул, доставая кошелёк.
— Скорее, начнёшь ругаться на эльфийском во сне.
Дайнира засмеялась:
— А как сказать «ты невыносим»?..
— Ке’лиан ве’сс, — ответил Аскел. — Но если с улыбкой - это значит «ты очарователен».
— Коварный язык.
— Зато красивый.
— Как и всё у эльфов.
— И как кое-кто из людей, — он поймал её за руку, целуя запястье.
Книготорговец громко откашлялся. Маг только ухмыльнулся, расплачиваясь золотом – стопка монет оказалась чудовищно внушительной. Дайнира неуютно вздохнула, но Аскел только улыбнулся:
—Теперь у тебя есть браслет, который стоит как библиотека, и библиотека, которая стоит как браслет. Баланс, — он подхватил свёрток с книгами, и они вышли из лавки.
— Так каким из пятидесяти вариантов правильно благодарить того, кто потратил на тебя состояние?..
— Начнём с киэль-мин - для равных. - Он провёл пальцем по её ладони, выводя невидимые знаки. - Ки — как ветер в листве. Эль — мягче, между ‘е’ и ‘э’. И мин — будто звон колокольчика…
Дайнира попробовала повторить, и он засмеялся:
— Нет, так эльфы только кошек зовут. Вот так...
Он наклонился, его губы почти коснулись ее уха, и он что-то прошептал, растягивая гласные, как шёлковую нить. Дайнира почувствовала, как мурашки побежали по спине.
— Демоны, Аскел. Ты ведь знаешь, что делаешь со мной?..
— Ещё бы, - его губы дрогнули в дразнящей ухмылке.
— Тогда знай, что всего через три тома «Основ…» я начну сводить с тобой счёты…
14.
Тени удлинялись, окрашивая Телеран в золото и пурпур заката.
Покупки для Иллен заняли больше времени, чем ожидалось, и теперь в сумке на плече мага лежали трактаты по истории, алхимии и даже древней магической символике. Аскел не возражал – наоборот, Дайнира была удивлена тому, как уверенно он поддержал идею с университетом – и как будто даже с облегчением.
Потом они зашли в лавку редкостей, где Аскел купил странный кинжал с костяной рукоятью, ворча о том, что больше никогда не сядет играть с эльфом в карты… И наконец устроились за столиком в кондитерской лавке, где воздух был густым от аромата ванили, корицы и растопленного масла. Аскел заказал чай и коробку пирожных — с шоколадом, ягодами и карамелью, чтобы угодить капризам пятилетней графини. Пока упаковывали заказ, Дайнира грела руки о чашку чая, когда почувствовала чужой взгляд. Холодный. Тяжёлый.
Медленно повернулась.
За стеклом, в толпе прохожих, стоял саэдир. Серый плащ, жёсткая осанка, руки, сцепленные за спиной. Его глаза — как лезвия — впивались в неё. Потом губы искривились в презрительной усмешке, он медленно, нарочито, плюнул на мостовую и растворился в толпе.
Аскел, конечно, тоже заметил.
— Ты знаешь его? — спросил он, слишком спокойно.
— Нет. Но он явно знает меня.
Чай внезапно показался горьким. Дайнира отставила чашку.
— Я хочу написать Рейну Лару, — сказала она. — Возможно, встретиться.
Аскел откинулся на спинку стула, изучая её.
— Орден был частью моей жизни, — продолжила она. — Я не хочу больше прятаться от серых плащей.
— Ты под моей защитой, — сказал он. — Тебе не нужно прятаться. И если этот ублюдок посмотрит так на тебя еще раз…
— Война — не то, чего я хочу, — Дайнира мягко положила руку на его.
— А чего ты хочешь? — спросил он.
Дайнира задумалась.
— Не знаю. Наверно, понять, можно ли что-то исправить.
Он перевернул ладонь, сжал её пальцы, собираясь возразить, но Дайнира уже приняла решение.
— Я просто напишу ему, Аскел. И посмотрю, что он ответит.
Он промолчал, признавая за ней это право, и Дайнира ощутила благодарность.
Им принесли пакеты с упакованными пирожными, и они вышли из кондитерской в вечерний город, где фонари уже зажигались один за другим, словно рассыпанные звёзды.
— Знаешь, что мне нравится в Телеране? — Дайнира намеренно сделала голос легче, отгоняя тень, оставленную саэдиром.
— Кроме кондитерских на каждом углу? — Аскел приподнял бровь.
— Кроме них. — Она улыбнулась. — Здесь всегда есть куда пойти. Даже ночью.
— Например?
— Например… — Она указала на узкую улочку, ведущую к набережной, где огни отражались в чёрной воде, как золотые змеи. — Там поют моряки.
— Моряки, — повторил он, но уже смеялся. — Ты хочешь сказать, что после эльфийских певцов тебе хочется послушать портовые баллады?
— А почему бы и нет? — Дайнира потянула его за руку. — Ты же обещал показать мне город. Весь.
Он позволил ей вести себя, и они свернули к реке, где воздух пах смолой, солью и дымком от жаровен. У причала толпились матросы, их грубые голоса сливались в нестройный, но весёлый хор. Кто-то играл на дудочке, кто-то отбивал ритм кулаком по бочке.
— Я забыла, каково это — просто гулять, — Дайнира прикрыла веки. — Без спешки, без мыслей о завтра…
— Значит, будем чаще сбегать ото всех.
Ветер гнал по воде рябь, отражающую огни города, как рассыпанные самоцветы. Аскел шел рядом, его плечо иногда касалось ее плеча, а пальцы время от времени сжимались в незаметном жесте — и тогда холодный воздух вокруг них становился чуть теплее, а прохожие, если и появлялись, тут же сворачивали в переулки, будто не замечая пару.
— Магия? — спросила Дайнира, поднимая бровь.
— Всего лишь намёк, — он улыбнулся. — Чтобы никто не мешал.
Они остановились у парапета. Внизу вода шепталась с камнями, Дайнира закрыла глаза, вдыхая смесь морского воздуха и дыма из труб.
— Я не хочу, чтобы этот день заканчивался, — вдруг призналась она.
— Я не могу вмешиваться в течение времени – это нарушение Первого Пункта, - отозвался маг.
— Что? – не сразу поняла она. – А если бы не Пакт - ты действительно смог бы?!
— Ну, теоретически… - он завис в своих мыслях, просчитывая необходимые условия, но Дайнира улыбнулась и легонько толкнула его в плечо кулаком.
— Да брось… А если я попрошу звезду с неба?
— Выбирай, которую - ухмыльнулся он.
— Белого единорога?..
— Придётся просить Вильнора вернуться в эльфийские леса – но я, пожалуй, знаю, на что надавить.
— Корону Карна? – уже смеялась Дайнира.
— Эту алмазную безвкусицу?.. Или ты хочешь - с королевством?
— Боги, нет, у меня и так хлопот хватает с одним графством.
— Тогда чего же ты хочешь? — спросил Аскел, притягивая её ближе. Его пальцы скользнули по её запястью, оставляя на коже лёгкие магические искры.
— Может, просто… чтобы всё оставалось так, как есть? — Дайнира прикрыла глаза, чувствуя, как его дыхание смешивается с её. — Без проклятий, заговоров и королевских корон…
— Не может быть, чтобы у тебя не было ни одного сумасшедшего желания, - фыркнул он. - Ты просто не можешь вспомнить. Назови – и я сделаю для тебя.
— Я скажу тебе, когда что-нибудь придумаю, - пообещала она. – Но сегодня и так всё идеально.
— Значит, мне не нужно вызывать метеоритный дождь? — разочарованно спросил Аскел.
— Разве что… очень маленький. Просто для красоты.
Он щёлкнул пальцами. Где-то высоко в небе вспыхнула крошечная искорка и рассыпалась золотой пылью. Потом ещё одна, десять, сотня… Искры в небе множились, рассыпаясь по чёрному бархату ночи, как рассыпаются жемчужины с оборванной нити. Они не падали, а танцевали, переливаясь золотом, серебром, холодным синим пламенем. На набережной началось смятение. Люди останавливались, показывали пальцами вверх, кто-то осенял себя защитными знаками, кто-то смеялся.
— Чудо! — прошептала старушка у фонаря.
— Маги устроили представление! — крикнул мальчишка, бросаясь к парапету.
— Да это просто иллюзия… — буркнул пьяный купец, но и он не смог оторвать взгляда. Кто-то зааплодировал, кто-то запел, а пара влюблённых у фонаря тут же поцеловалась, словно боялась упустить момент, и на них зашипели блюстители нравственности. И никто не смотрел в их сторону – щит по-прежнему скрывал от чужих глаз. Они стояли в центре волшебства, где существовали только они двое и сияющее небо.
Дайнира повернулась к Аскелу. Его профиль был освещён мерцающим светом – золотистые ресницы, резкая линия скулы, губы, слегка приоткрытые от сосредоточенности. Он действительно делал это для неё. И смотрел только на неё - не на небо, не на огни, не на толпу. На неё. Как будто всё остальное было просто фоном. Дайнира чувствовала, как её сердце бьётся так сильно, что, кажется, его слышно даже сквозь возбуждённые голоса.
— Ты… — она запнулась, не зная, как выразить это.
— Что? — спросил он тихо.
Она хотела сказать: «Мне нужен ты, и больше ничего не нужно».
Но разве она смела требовать такого?..
Она просто прижалась лбом к его плечу и прошептала:
— Спасибо.
Он обнял её крепче, а над ними горели искры, отражаясь в реке, как тысячи крошечных солнц.
15.
— У твоей женщины на руке новые браслеты, - проговорил Вильнор, когда Аскел вошёл в библиотеку.
— Красивые, правда? – улыбнулся Аскел.
Внутри было тихо, как в храме. Пол - чёрный мрамор, стены — тёмное дерево, подсвеченное мягкими магическими лампами. Но главное - витрины. Они сверкали, переливаясь под светом, будто наполненные жидким золотом.
— Лэр Аскел. — Из глубины лавки вышел высокий мужчина с седыми висками и безупречными манерами. Он отвесил почтительный поклон. — Какая честь.
— Мастер Дориан. — Аскел слегка кивнул. — Я привёл к вам особую клиентку.
Дориан перевёл взгляд на Дайниру, и в глазах сверкнуло любопытство.
— Лэа, — он поклонился. — Чем могу быть полезен?
Дайнира не сразу ответила. Её взгляд скользил по витринам: кольца с рубинами, тёмными, как застывшая кровь; серьги с сапфирами, напоминающими глубину северных льдов; ожерелья, где жемчуг переплетался с серебром, как луна с облаками.
— Один браслет, — наконец сказала она. – И я не уверена, какой именно.
— Это лучший из возможных ответов, лэа. Позвольте мне угадать.
Он сделал шаг к ближайшей витрине, провёл рукой над стеклом, и оно растворилось, исчезнув в тончайшей магической дымке. И за следующие полчаса Дайнира увидела больше сокровищ, чем за всю свою жизнь. Двимерит, серебро и золото. Бриллианты и лунные топазы. Изумруды и сапфиры, рубины и турмалины, бериллы и ониксы… Всё это казалось слишком сложным, слишком броским, нарочитым и дорогим.
— Вы сложный клиент, лэа. Но я люблю сложные задачи, - улыбался Дориан.
Он достал очередную шкатулку, но Аскел вдруг остановил его.
— Нет. — Он указал на витрину в углу. — Вот это.
Мастер поднял бровь, но послушно подошёл и вынул браслет.
Тончайшее серебряное плетение, словно морозные узоры на зимнем стекле — настолько искусное, что казалось, будто металл не ковали, а вырастили. В центре — один камень, который менял цвет от глубокого синего к фиолетовому, а затем к тёмно-зелёному, словно отражение северного сияния в воде.
— «Ледяное серебро», — произнёс Дориан, и в его голосе появилось что-то вроде почтения. — Камень — редчайший хамелеонит, идеален для удержания магических плетений любого уровня…
Он замолчал, бросив взгляд на Аскела:
— Впрочем, вы сами это знаете.
Дайнира не знала, что такое хамелеонит, но по тому, как мастер держал браслет — почти благоговейно, а Аскел смотрел на него с лёгкой улыбкой, она поняла: это дорого. Вероятно, баснословно дорого.
— Примерь, - попросил маг.
Она надела его. Металл был прохладным, но быстро согрелся от тепла её кожи. Неброский. Изящный. Чарующий переливами цвета.
— Да? — тихо спросил Аскел.
Дайнира взглянула на него и сдалась.
— Да.
Аскел кивнул Дориану, и тот, с едва уловимой улыбкой, произнёс:
— Прекрасный выбор, лэа. Этот браслет — единственный в своём роде.
Аскел не спросил, сколько он стоит, и Дориан не назвал цену, но Дайнира заметила сумму, указанную в банковской расписке, которую Аскел заверил магическим оттиском. И когда они вышли из лавки со шкатулкой, обитой шёлком и серебряными нитями, девушка иронично проговорила:
— Так как мне поблагодарить тебя на эльфийском за «безделушку» стоимостью в четверть Ренли?..
Аскел прищурился, солнечный свет играл в его ресницах, превращая синие глаза в два осколка неба.
— Так ты серьёзно насчёт эльфийского, - протянул он.
— Абсолютно. Мы же заключили сделку, помнишь?..
— Сделку, - улыбнулся маг. – Обожаю наши сделки. Начнём с первого десятка вариантов?..
— Десятка? Чтобы просто сказать "спасибо"?! – поразилась Дайнира.
— Эльфы различают примерно полсотни оттенков благодарности в зависимости от того, насколько искренне твоё восхищение и как сильно ты хочешь, чтобы собеседник это почувствовал. С учётом пола, возраста, клана и места в его иерархии у обоих собеседников.
— О боги… А если я тебе очень сильно благодарна?
— То ты можешь меня просто поцеловать.
Дайнира рассмеялась.
— Это будет жульничество, господин учитель.
— Тогда свернём вот здесь… - они свернули в переулок, где воздух пах старыми книгами, воском и чернилами. Вывеска «Фолиант и Фавн» покачивалась на ветру, скрипя цепями.
— Книги, — заявил Аскел, толкая резную дубовую дверь. — Без них никуда. Особенно если речь идёт о языке, где «доброе утро» меняется в зависимости от фазы луны.
Внутри было тесно, пыльно и волшебно. Полки гнулись под тяжестью фолиантов, свитков и тетрадей в потрёпанных переплётах. Над полками висел портрет угрюмого старика — вероятно, основателя лавки.
— Что-то лёгкое для начала? — Дайнира провела пальцем по корешкам.
— Легкое… — Аскел приподнял бровь. — «Основы эльфийской грамматики» — тысяча страниц, и это только про спряжение глаголов. Хотя вот, смотри, есть «Основы эльфийской лингвокультуры» всего в трёх томах…
— Три тома основ? – ужаснулась девушка.
— Тебе же нужно понимать, как они мыслят.
— Я уже поняла, как они мыслят - поэтому найди мне трактат «Как объяснить эльфу, что он вовсе не самое совершенное существо в этом мире».
— Это только в разделе «Фантастика», — без тени иронии ответил Аскел.
Дайнира рассмеялась:
— Тогда, может быть, «Мироощущение эльфов за десять простых уроков»?
— Это в раздел поэзии.
— Ты издеваешься.
— Ни капли.
Дайнира прикусила губу, заметив ценники. Хозяин лавки — сухопарый мужчина с очками на кончике носа — материализовался из-за стопки книг.
— Лэа решила покорить язык, на котором даже ругательства звучат как песня? — Книготорговец бросил оценивающий взгляд на Дайниру. — Тогда вот, «Лёгкий старт для упрямых людей»… шутка, конечно. Ничего лёгкого в эльфийском нет. Но эта книга хотя бы не заставит вас рыдать к третьей странице.
— Да вы сговорились, - пробормотала девушка. — Вон там я вижу… — она ткнула пальцем в витрину, где лежала тонкая книжка с эльфийскими виньетками. — «Основы для юных умов». Мне кажется, вполне подходящее начало.
— А рядом «Утраченные рассветы» в оригинале. — Аскел притворно задумался. Возьмём обе. Начнёшь с азов, а когда надоест — сможешь швырнуть в меня этим тяжёлым томом.
— «Рассветы»… — продавец бережно провел пальцем по золочёному обрезу. — Это последний экземпляр. Любовная лирика, несмотря на неоднозначное название.
— Ладно, давайте еще «Эльфийские мифы и легенды», «Историю ветвей и кланов» и… — Он замолчал, заметив, что Дайнира всё ещё листает сборник любовной лирики. — И это тоже.
— Не боишься, что я начну томно вздыхать и сравнивать твои глаза с «бездной, где тонут звёзды»?
Аскел фыркнул, доставая кошелёк.
— Скорее, начнёшь ругаться на эльфийском во сне.
Дайнира засмеялась:
— А как сказать «ты невыносим»?..
— Ке’лиан ве’сс, — ответил Аскел. — Но если с улыбкой - это значит «ты очарователен».
— Коварный язык.
— Зато красивый.
— Как и всё у эльфов.
— И как кое-кто из людей, — он поймал её за руку, целуя запястье.
Книготорговец громко откашлялся. Маг только ухмыльнулся, расплачиваясь золотом – стопка монет оказалась чудовищно внушительной. Дайнира неуютно вздохнула, но Аскел только улыбнулся:
—Теперь у тебя есть браслет, который стоит как библиотека, и библиотека, которая стоит как браслет. Баланс, — он подхватил свёрток с книгами, и они вышли из лавки.
— Так каким из пятидесяти вариантов правильно благодарить того, кто потратил на тебя состояние?..
— Начнём с киэль-мин - для равных. - Он провёл пальцем по её ладони, выводя невидимые знаки. - Ки — как ветер в листве. Эль — мягче, между ‘е’ и ‘э’. И мин — будто звон колокольчика…
Дайнира попробовала повторить, и он засмеялся:
— Нет, так эльфы только кошек зовут. Вот так...
Он наклонился, его губы почти коснулись ее уха, и он что-то прошептал, растягивая гласные, как шёлковую нить. Дайнира почувствовала, как мурашки побежали по спине.
— Демоны, Аскел. Ты ведь знаешь, что делаешь со мной?..
— Ещё бы, - его губы дрогнули в дразнящей ухмылке.
— Тогда знай, что всего через три тома «Основ…» я начну сводить с тобой счёты…
14.
Тени удлинялись, окрашивая Телеран в золото и пурпур заката.
Покупки для Иллен заняли больше времени, чем ожидалось, и теперь в сумке на плече мага лежали трактаты по истории, алхимии и даже древней магической символике. Аскел не возражал – наоборот, Дайнира была удивлена тому, как уверенно он поддержал идею с университетом – и как будто даже с облегчением.
Потом они зашли в лавку редкостей, где Аскел купил странный кинжал с костяной рукоятью, ворча о том, что больше никогда не сядет играть с эльфом в карты… И наконец устроились за столиком в кондитерской лавке, где воздух был густым от аромата ванили, корицы и растопленного масла. Аскел заказал чай и коробку пирожных — с шоколадом, ягодами и карамелью, чтобы угодить капризам пятилетней графини. Пока упаковывали заказ, Дайнира грела руки о чашку чая, когда почувствовала чужой взгляд. Холодный. Тяжёлый.
Медленно повернулась.
За стеклом, в толпе прохожих, стоял саэдир. Серый плащ, жёсткая осанка, руки, сцепленные за спиной. Его глаза — как лезвия — впивались в неё. Потом губы искривились в презрительной усмешке, он медленно, нарочито, плюнул на мостовую и растворился в толпе.
Аскел, конечно, тоже заметил.
— Ты знаешь его? — спросил он, слишком спокойно.
— Нет. Но он явно знает меня.
Чай внезапно показался горьким. Дайнира отставила чашку.
— Я хочу написать Рейну Лару, — сказала она. — Возможно, встретиться.
Аскел откинулся на спинку стула, изучая её.
— Орден был частью моей жизни, — продолжила она. — Я не хочу больше прятаться от серых плащей.
— Ты под моей защитой, — сказал он. — Тебе не нужно прятаться. И если этот ублюдок посмотрит так на тебя еще раз…
— Война — не то, чего я хочу, — Дайнира мягко положила руку на его.
— А чего ты хочешь? — спросил он.
Дайнира задумалась.
— Не знаю. Наверно, понять, можно ли что-то исправить.
Он перевернул ладонь, сжал её пальцы, собираясь возразить, но Дайнира уже приняла решение.
— Я просто напишу ему, Аскел. И посмотрю, что он ответит.
Он промолчал, признавая за ней это право, и Дайнира ощутила благодарность.
Им принесли пакеты с упакованными пирожными, и они вышли из кондитерской в вечерний город, где фонари уже зажигались один за другим, словно рассыпанные звёзды.
— Знаешь, что мне нравится в Телеране? — Дайнира намеренно сделала голос легче, отгоняя тень, оставленную саэдиром.
— Кроме кондитерских на каждом углу? — Аскел приподнял бровь.
— Кроме них. — Она улыбнулась. — Здесь всегда есть куда пойти. Даже ночью.
— Например?
— Например… — Она указала на узкую улочку, ведущую к набережной, где огни отражались в чёрной воде, как золотые змеи. — Там поют моряки.
— Моряки, — повторил он, но уже смеялся. — Ты хочешь сказать, что после эльфийских певцов тебе хочется послушать портовые баллады?
— А почему бы и нет? — Дайнира потянула его за руку. — Ты же обещал показать мне город. Весь.
Он позволил ей вести себя, и они свернули к реке, где воздух пах смолой, солью и дымком от жаровен. У причала толпились матросы, их грубые голоса сливались в нестройный, но весёлый хор. Кто-то играл на дудочке, кто-то отбивал ритм кулаком по бочке.
— Я забыла, каково это — просто гулять, — Дайнира прикрыла веки. — Без спешки, без мыслей о завтра…
— Значит, будем чаще сбегать ото всех.
Ветер гнал по воде рябь, отражающую огни города, как рассыпанные самоцветы. Аскел шел рядом, его плечо иногда касалось ее плеча, а пальцы время от времени сжимались в незаметном жесте — и тогда холодный воздух вокруг них становился чуть теплее, а прохожие, если и появлялись, тут же сворачивали в переулки, будто не замечая пару.
— Магия? — спросила Дайнира, поднимая бровь.
— Всего лишь намёк, — он улыбнулся. — Чтобы никто не мешал.
Они остановились у парапета. Внизу вода шепталась с камнями, Дайнира закрыла глаза, вдыхая смесь морского воздуха и дыма из труб.
— Я не хочу, чтобы этот день заканчивался, — вдруг призналась она.
— Я не могу вмешиваться в течение времени – это нарушение Первого Пункта, - отозвался маг.
— Что? – не сразу поняла она. – А если бы не Пакт - ты действительно смог бы?!
— Ну, теоретически… - он завис в своих мыслях, просчитывая необходимые условия, но Дайнира улыбнулась и легонько толкнула его в плечо кулаком.
— Да брось… А если я попрошу звезду с неба?
— Выбирай, которую - ухмыльнулся он.
— Белого единорога?..
— Придётся просить Вильнора вернуться в эльфийские леса – но я, пожалуй, знаю, на что надавить.
— Корону Карна? – уже смеялась Дайнира.
— Эту алмазную безвкусицу?.. Или ты хочешь - с королевством?
— Боги, нет, у меня и так хлопот хватает с одним графством.
— Тогда чего же ты хочешь? — спросил Аскел, притягивая её ближе. Его пальцы скользнули по её запястью, оставляя на коже лёгкие магические искры.
— Может, просто… чтобы всё оставалось так, как есть? — Дайнира прикрыла глаза, чувствуя, как его дыхание смешивается с её. — Без проклятий, заговоров и королевских корон…
— Не может быть, чтобы у тебя не было ни одного сумасшедшего желания, - фыркнул он. - Ты просто не можешь вспомнить. Назови – и я сделаю для тебя.
— Я скажу тебе, когда что-нибудь придумаю, - пообещала она. – Но сегодня и так всё идеально.
— Значит, мне не нужно вызывать метеоритный дождь? — разочарованно спросил Аскел.
— Разве что… очень маленький. Просто для красоты.
Он щёлкнул пальцами. Где-то высоко в небе вспыхнула крошечная искорка и рассыпалась золотой пылью. Потом ещё одна, десять, сотня… Искры в небе множились, рассыпаясь по чёрному бархату ночи, как рассыпаются жемчужины с оборванной нити. Они не падали, а танцевали, переливаясь золотом, серебром, холодным синим пламенем. На набережной началось смятение. Люди останавливались, показывали пальцами вверх, кто-то осенял себя защитными знаками, кто-то смеялся.
— Чудо! — прошептала старушка у фонаря.
— Маги устроили представление! — крикнул мальчишка, бросаясь к парапету.
— Да это просто иллюзия… — буркнул пьяный купец, но и он не смог оторвать взгляда. Кто-то зааплодировал, кто-то запел, а пара влюблённых у фонаря тут же поцеловалась, словно боялась упустить момент, и на них зашипели блюстители нравственности. И никто не смотрел в их сторону – щит по-прежнему скрывал от чужих глаз. Они стояли в центре волшебства, где существовали только они двое и сияющее небо.
Дайнира повернулась к Аскелу. Его профиль был освещён мерцающим светом – золотистые ресницы, резкая линия скулы, губы, слегка приоткрытые от сосредоточенности. Он действительно делал это для неё. И смотрел только на неё - не на небо, не на огни, не на толпу. На неё. Как будто всё остальное было просто фоном. Дайнира чувствовала, как её сердце бьётся так сильно, что, кажется, его слышно даже сквозь возбуждённые голоса.
— Ты… — она запнулась, не зная, как выразить это.
— Что? — спросил он тихо.
Она хотела сказать: «Мне нужен ты, и больше ничего не нужно».
Но разве она смела требовать такого?..
Она просто прижалась лбом к его плечу и прошептала:
— Спасибо.
Он обнял её крепче, а над ними горели искры, отражаясь в реке, как тысячи крошечных солнц.
15.
— У твоей женщины на руке новые браслеты, - проговорил Вильнор, когда Аскел вошёл в библиотеку.
— Красивые, правда? – улыбнулся Аскел.
