— Магистр Мор! Там ваши дипломники подрались!
Разразившись ругательствами, отец вылетел из кабинета. В небольшую щелочку я могла видеть только часть кабинета, и что делал Смерть, не знала. А потому, когда в дверцу шкафа вдруг постучали, от неожиданности я подпрыгнула и снесла с вешалки отцовскую старую шубу. Вот зачем он ее сюда повесил?
— Ну, — дверь открылись, явив миру наши с шубой тесные объятия, — и чего мы тут делаем?
Смерть спрашивал беззлобно, даже с ехидством.
Шуба была адски тяжелая.
— Сидим, — просипела я, пытаясь выползти из-под меховой заразы. — Пылью... апчхи... дышим!
Смерть с легкостью поднял шубу и аккуратно повесил на плечики, пока я отряхивала платье. И краснела. Ибо оказаться застуканной в шкафу, во время важного разговора... это капец как нехорошо.
— Я поспать пришла, — поспешила объяснить. — Дома бабушка, бардак, все бегают и спорят. А я тут на столе прикорнула. А как вы поняли, что я в шкафу?
— А я, моя дорогая, опытный, — хмыкнул Смерть, подталкивая меня в спину к выходу, — чувствую, когда шкаф пустует, а когда там кто-то прячется. И лучше бы «кому-то» уйти, пока отец не пришел. А то я добрый, а вот он — воспитатель в первую очередь.
— Ладно! — быстро согласилась я, боясь, что Смерть передумает. — До свидания.
— До свидания, — согласился Смерть.
А я еще подумала: какое дурацкое прощание. Ну при чем тут свидание-то, в самом деле?
Стол Нины был завален цветами, а сама девушка сияла, как начищенная кастрюля. Что вообще ей несвойственно. Абитуриентов почти не было, приемная кампания заканчивалась. Через пару недель все пойдут на учебу, а в холлах вместо столов и стендов появятся родные скамейки.
Приподняв шикарный букет роз, я нашла бланк заявления на прием документов. Нина торжествующе на меня смотрела, мол, я-то защитилась, да еще и цветов вон сколько.
— Не хочешь спросить, кто подарил? — наконец не выдержала она.
— Вряд ли благодарные абитуриенты, так что нет.
Я быстро заполняла все графы, вспоминая аналогичное действо пять лет назад. Поступать меня тогда пришли всей семьей, причем так суматошно собирались, что... забыли дома меня. Я, поднятая с самого утра, просто уснула в дальнем кресле в гостиной. Спохватились они уже в академии, возвращаться было лень, так что все заявления за меня писала мама.
Ну а я выспалась.
Народу не было, Нина порхала вокруг, расставляя цветы по разным емкостям. Ей даже с факультета нелепых смертельных совпадений пару ваз подогнали. Благоухало все это богатство адски. Да и в целом получилось настолько внушительно, что табличку «Приемная комиссия» можно было бы сменить на более уместную «Цветы. Недорого. Богатый выбор».
— Э, нет, — грудью закрыла я стол, не давая водрузить на него чайник с какой-то шибко пахнущей фигней. — Я свое везение знаю. Гарантирую, у следующего абитуриента будет жуткая аллергия именно на этот веник, и он тебе весь бланк соплями измажет.
На меня смертельно обиделись. Какая трагедия!
Наверное, у нас бланки были зачарованные, поскольку заполнить его без ошибок, к своему стыду, я тоже с первого раза не смогла, хотя и помогала другим делать это множество раз. Когда я, поминая вечность, заполняла уже второй бланк, мне по глазам резанул солнечный зайчик. Какого? У меня и окон в этой стороне нет!
— Нина! Что за детский сад?
— Извини! — покаялась коллега, демонстративно пряча браслет под рукав платья, но делая это медленно, чтобы я успела разглядеть ее новую цацку.
Ну, своего она добилась. Побрякушку я заценила. Гладкий браслет из белого металла, со вкраплениями блестящих на солнце кристально прозрачных камней.
— Серебро с фианитами? — наугад сказала я.
— Платина с бриллиантами! — обиженно огрызнулась Нина.
— Вау! — возвращаясь к документу, невпопад брякнула я.
Еще минут десять Нина мялась и мычала. А вот не буду спрашивать, кто ей подарил.
— Джу, а что ты делаешь сегодня вечером?
Я от неожиданности поставила помарку на втором бланке. Цветы, подарок от поклонника... или поклонницы? Мне уже можно бояться?
— Спокойно! Мне нужна подружка на свидание.
После этой фразы я перевела дух.
— Ты единственная из моих знакомых, кто порядочная и не симпатичнее меня, — тут же спустила меня с небес на землю Нина.
— А что, одной тебя кавалеру мало? Рассчитывает на веселое трио, или справедливо боится, что, если ты утопишь его слезами, я брошусь спасать?
Нина бросила на меня пламенный осуждающий взгляд.
— Нет. Просто он галантно предположил, что с подругой мне будет спокойнее.
— А подруг у тебя и нет.
— Он приведет друга.
— Действительно. Встреча с двумя мужиками. Да, вдвоем несомненно поспокойнее. Может, возьмешь кого-то из кружка культуристов?
— Пожалуйста! Пожалуйста! — заканючила Нина и, кажется, собралась реветь.
Потом ее осенило:
— Я придумала! Я за тебя остаток приемки работать буду.
— Это как? — насторожилась я.
— Ну... я буду работать, а ты где-нибудь отдыхать. А говорить будем, что обе работаем.
— А если Смерть придет?
— Скажу, что ты вышла в туалет или буфет. И дам тебе знать, придешь.
И, хоть поначалу мне и не хотелось ей помогать, желание халявить весь остаток приемки перевесило. А еще к этому желанию примешивалась капелька любопытства — хотелось таки взглянуть на ее кавалера.
— Хорошо. Где, когда и во сколько?
— Сегодня. В семь часов. В театре.
Если бы она в этот момент посмотрела в мою сторону, то увидела бы, как меня перекосило.
Ненавижу театр! Он мне все детство испортил!
Как только наступало лето, мама отправляла меня к бабушке. А та делала из меня культурного человека в силу своих возможностей.
Лето, жара, мне шесть лет. Что хочет делать шестилетняя маленькая девочка в теплый июньский вечер? Сидеть попой на горячей земле, зарывать секретики из стекол и играть с подружками в куколки. А вместо этого тебя отмачивают в ванной, напяливают светленькое платье, накрахмаленное до такой степени, что царапается, на ноги надевают носочки с кружевной оборкой и сандалики. Ну и в довершение образа завязывают два огромных банта на голове.
И это далеко не конец мучений.
У входа в театр бабушку ждут ее подопечные студентки-музы, которые налетают на меня как стая чаек. Щиплют за щеки, сюсюкают, и каждая считает своим долгом одернуть на мне платье, подтянуть носки или поправить хвостики с бантами. А знаете как? Берут хвост, делят его пополам и изо всей силы дергают пряди в разные стороны. На двадцатом поправлении моя натянутая улыбка начинает напоминать оскал джокера.
Вы пробовали в шестилетнем возрасте высидеть всего «Князя Игоря» в темном и холодном зале? И единственное, что ты имеешь для утешения, это леденец «Барбарис», выданный тебе при условии не шуршать оберткой и не грызть его слишком громко.
Зато было весело наблюдать, как за кулисами бабушка гоняет особо отличившихся режиссеров мечом. Тогда я и поняла, что фраза «меня посетила муза» может трактоваться по-разному.
Но в целом театр — это «бр-р-р».
Раз обещала, придется идти. Кто бы мог подумать, что в конце концов я окажусь страшной подружкой Нины на свидании в театре. Надеюсь, она не будет об этом болтать, а то любопытство обойдется моей репутации очень дорого. Надо придумать наряд.
Что выбрать: прикинуться серой мышкой, нацепить бесформенный пиджак поверх платья, собрать волосы в пучок с петухами? Или принарядиться и в кои-то веки накраситься, чтобы впредь думала, кого зовет на свидание?
Пока я мысленно перебирала в уме вещи из гардероба, у моего стола появилось движение, по виду напоминающее человека. С подарочком. Краем глаза я уловила цветочный горшок.
— Нина, что я тебе говорила про гербарий? — Тут я рассмотрела цветок и шарахнулась в сторону. — Что за дрянь ты принесла... Рик?
Вечность, в каком месте он нашел эту жуть? Розетка из мясистых щупалец зеленого цвета, покрытых белыми наростами, угрожающе топорщилась из горшка, того и гляди норовящая схватить неосторожно поднесенный карандаш и утащить к корням, чтобы там с хрустом сожрать. Я осторожно ткнула в центр розетки кончиком карандаша, готовая в любой момент оставить его на верную погибель в щупальцах монстра. Но ничего такого не произошло. Ничего не произошло и тогда, когда я, осмелев, ткнула грифелем в нарост, на проверку оказавшимся твердым, как и остальная часть растения.
— Это что? — поинтересовалась я у «женишка», так же, карандашом, отодвигая горшок подальше от себя.
— Подарок. Я решил, что букет быстро завянет, а он, — кивок на ужастик в горшке, — будет долго напоминать обо мне.
Да, рассматривая в зеркале первый седой волос, я непременно попомню Рика добрым словом.
— А побанальнее ничего не было? Гиацинтик там, азалия?
— Ну... — смутился юноша. — Я в детстве кактусами и суккулентами увлекался, мне папа их из командировок в засушливые районы привозил. А это один из моих любимцев.
Я с трудом подавила желание послать этого суккулента куда подальше.
Нина и так вся обратилась в слух, уже подушечки пальцев лаком для ногтей покрывала в рассеянном стремлении послушать наш разговор.
Схватив юношу за воротник кожаной куртки в стиле «жара — ничто, а имидж — наше все», я вытащила его на лестничную площадку.
— Чем обязана? Папа велел передать мне пирог и горшочек с маслом?
В ответ на мою тираду Рик широко улыбнулся и засунул руки в карманы джинсов, копируя гадкую привычку отца.
— Не угадала. Он утром умотал в командировку, причем намекнул мне, что его дом в Эркаторе свободен. Он там какого-то паразита зерновых тестирует, бывает наездами, и дом всегда готов к визиту гостей. Не хочешь рвануть? Тропические фрукты, пляжи, ты топлесс.
Ну наглец...
— Дорогой Гена! — Я ласково приобняла его за плечи.
— Я Рик, — напомнил парень.
— Ты мультики не смотришь. Так вот. Тебе там одному там спиртное не продают по возрасту, да? Ну так сделай себе документы, ты же умный и богатый, верно? И заодно запомни уже, что я с тобой никуда не поеду. Я тебя выгуливать не собираюсь. Если бы я хотела работать нянькой, я бы устроилась в семью с детьми поменьше. Мы не будем встречаться. И не надо дарить мне суккуленты. Иначе в одну прекрасную ночь, я тебе обещаю, все они придут к тебе домой.
— Они не живые!
— А у меня есть знакомый некромант! — отрезала я, возвращаясь к столу.
Вечером я была во всеоружии. В неравной борьбе серой мышки и вредины победила вторая и нацепила платье, приготовленное на выпускной. Хоть куда-то его надену, раз по назначению не удалось. Внешне платье выглядело как пышная черная юбка с цветочным принтом, чуть выше колена, и светлый приталенный пиджак с изящным тонким ремешком. Волосы я собрала в нарочито небрежный пучок, а еще ярко накрасила глаза. И получилась какая-то другая Джули, непривычная.
Но вроде симпатичная.
— Куда это ты? — прищурилась мама.
Она в коридоре пыталась отпарить папин пиджак, который тот снова забыл в портфеле сложенным кое-как.
— В театр, — пожала я плечами.
И уж лучше бы сказала, что к любовнику! Мама смотрела на меня с таким недоверием, что пришлось объясняться.
— Нина попросила сходить с ней. У нее там кавалер пришел, хочет независимую оценку.
— Нина? — Брови мамы поползли вверх. — Ну иди... Дома не позже полуночи, и в мир смертных не спускаться!
— Ага, — махнула я рукой, мол, все поняла. Как с маленькой, честное слово.
На улице было прохладно, и пришла я чуть раньше. Успела выпить кофе в буфете, а когда появилась Нина, срочно захотела сделать вид, что просто решила посидеть за столиком, показать платье. И в театр-то я не собираюсь, а кто эта девица в жутком обтягивающем латексном платье ядовито-розового цвета, я совсем не в курсе.
— Привет! — Нина радостно улыбалась. — Ну, как я?
— Э-э-э… — У меня кофе комом в горле встал. — Смело. Ты упала в бочку с расплавленной резиной?
Нина сделала вид, что обиделась.
— Купила в магазине смертных. Так сейчас модно.
— Если тебя попытаются снять на пару часиков, не ной, — предупредила я. — Спектакль через десять минут, где твой хахаль?
— Сейчас будет.
Она закусила губу, высматривая кого-то в толпе, а потом принялась усиленно махать. Я отвлеклась на поиски зеркальца в сумочке и не сразу заметила, кто к нам подошел.
— Адептка Мор, — раздался насмешливый и чуть удивленный голос.
— М-магистр Смерть, — офигела я. — А... вы тоже в театр пришли, да?
Я обернулась к Нине за помощью и застала ее... в объятиях Войны, который явно остался доволен платьем, ибо общупал ее всю. Смерть был явно недоволен, но истинные чувства скрывал.
— Нина, — процедила я сквозь зубы, — на минуточку!
Сделав фирменное лицо под названием «ачотакова?», Нина соизволила меня выслушать.
— Да ладно тебе. Ну не знала я, что это он. Война цветы дарил анонимно, позвал встретиться... я и взяла тебя, вдруг он маньяк! Обещал привести друга. Формально все условия выполнены. Ну разве он не милый?
— Не очень, — честно призналась я. — Нина, он привел на свидание нашего ректора. Рек-то-ра!
— Вот и поправишь учебу, — отрезала та, буквально пихая меня в сторону Смерти.
Прозвенел первый звонок.
Не сделать попытку ретироваться я не могла.
— Знаете, я, наверное, пойду.
Куда там, пока соображала, где тут выход, меня подхватили под руку и потащили в зал. То есть Смерти-то казалось, что он меня вел, а вот я ощущала себя мелкой собачушкой, которую тащит за собой торопливый хозяин.
— Зачем же уходить, не посмотрев спектакль. Сегодня последний выход Лоры. Она тебе обрадуется.
— Лоры? Не знала, что она из театра.
— Она талантливая актриса. Несмотря на сильный дар всадника.
В толчее перед билетером я поняла, что потеряла Нину с Войной. Приметное платье «подружки» нигде не мелькало, словно она растворилась в толпе.
— А где резиновое изделие номер два? — вырвалось у меня.
Смерть, к моему изумлению, рассмеялся.
Когда мы сели на места, я задумалась о вечном. Вот какой смысл в «подруге для спокойствия», если подруге купили билеты в партер, а сами заняли ложу. И вряд ли им там будет спокойно.
А Нине надо смотреть, что и, главное, где покупаешь. Платье явно предназначалось для привлечения внимания к хозяйке где-нибудь в ночном клубе, ибо в темноте оно... светилось. Нину было видно издалека, и я не могла не хихикать. Смерть сдержанно улыбался.
— А что за спектакль? — спросила я.
Не удосужилась взять программку, но Смерть протянул свою.
Тут разъехались шторы, явив декорации обычной девичьей спаленки, где на кровати дрыхла смерть. Я так и не прочитала, о чем пьеса.
Рядом с кроватью стояла коса, в окошко светило солнце. Смотрелось натурально. В смерти я рассмотрела Лору. Зазвенел звонок, имитирующий смертный телефон, и начался спектакль. Он шел без антракта, но впервые в жизни я досидела до конца и не уснула.
Простая смерть Аделаида вышла на замену подруги и встретилась со смертным, который видит ее против ее желания. У смертного погиб брат, и он просто жаждал вернуть его при помощи Аделаиды.
Трогательная сцена, где надлежало картинно поплакать в кружевной платочек:
— Он умер, Макс. — Лора изобразила сочувствие.
И романтично-забавный финал:
— Если ты теперь смертная, то можно пригласить тебя на свидание?
— Ты что, разбил машину, чтобы пригласить меня на свидание?!
Красивая сказка о том, как смерть отказалась от сущности в пользу смертного возлюбленного. У нас такие были в ходу. И смертного тоже зовут Макс. Это что, мода?
Разразившись ругательствами, отец вылетел из кабинета. В небольшую щелочку я могла видеть только часть кабинета, и что делал Смерть, не знала. А потому, когда в дверцу шкафа вдруг постучали, от неожиданности я подпрыгнула и снесла с вешалки отцовскую старую шубу. Вот зачем он ее сюда повесил?
— Ну, — дверь открылись, явив миру наши с шубой тесные объятия, — и чего мы тут делаем?
Смерть спрашивал беззлобно, даже с ехидством.
Шуба была адски тяжелая.
— Сидим, — просипела я, пытаясь выползти из-под меховой заразы. — Пылью... апчхи... дышим!
Смерть с легкостью поднял шубу и аккуратно повесил на плечики, пока я отряхивала платье. И краснела. Ибо оказаться застуканной в шкафу, во время важного разговора... это капец как нехорошо.
— Я поспать пришла, — поспешила объяснить. — Дома бабушка, бардак, все бегают и спорят. А я тут на столе прикорнула. А как вы поняли, что я в шкафу?
— А я, моя дорогая, опытный, — хмыкнул Смерть, подталкивая меня в спину к выходу, — чувствую, когда шкаф пустует, а когда там кто-то прячется. И лучше бы «кому-то» уйти, пока отец не пришел. А то я добрый, а вот он — воспитатель в первую очередь.
— Ладно! — быстро согласилась я, боясь, что Смерть передумает. — До свидания.
— До свидания, — согласился Смерть.
А я еще подумала: какое дурацкое прощание. Ну при чем тут свидание-то, в самом деле?
***
Стол Нины был завален цветами, а сама девушка сияла, как начищенная кастрюля. Что вообще ей несвойственно. Абитуриентов почти не было, приемная кампания заканчивалась. Через пару недель все пойдут на учебу, а в холлах вместо столов и стендов появятся родные скамейки.
Приподняв шикарный букет роз, я нашла бланк заявления на прием документов. Нина торжествующе на меня смотрела, мол, я-то защитилась, да еще и цветов вон сколько.
— Не хочешь спросить, кто подарил? — наконец не выдержала она.
— Вряд ли благодарные абитуриенты, так что нет.
Я быстро заполняла все графы, вспоминая аналогичное действо пять лет назад. Поступать меня тогда пришли всей семьей, причем так суматошно собирались, что... забыли дома меня. Я, поднятая с самого утра, просто уснула в дальнем кресле в гостиной. Спохватились они уже в академии, возвращаться было лень, так что все заявления за меня писала мама.
Ну а я выспалась.
Народу не было, Нина порхала вокруг, расставляя цветы по разным емкостям. Ей даже с факультета нелепых смертельных совпадений пару ваз подогнали. Благоухало все это богатство адски. Да и в целом получилось настолько внушительно, что табличку «Приемная комиссия» можно было бы сменить на более уместную «Цветы. Недорого. Богатый выбор».
— Э, нет, — грудью закрыла я стол, не давая водрузить на него чайник с какой-то шибко пахнущей фигней. — Я свое везение знаю. Гарантирую, у следующего абитуриента будет жуткая аллергия именно на этот веник, и он тебе весь бланк соплями измажет.
На меня смертельно обиделись. Какая трагедия!
Наверное, у нас бланки были зачарованные, поскольку заполнить его без ошибок, к своему стыду, я тоже с первого раза не смогла, хотя и помогала другим делать это множество раз. Когда я, поминая вечность, заполняла уже второй бланк, мне по глазам резанул солнечный зайчик. Какого? У меня и окон в этой стороне нет!
— Нина! Что за детский сад?
— Извини! — покаялась коллега, демонстративно пряча браслет под рукав платья, но делая это медленно, чтобы я успела разглядеть ее новую цацку.
Ну, своего она добилась. Побрякушку я заценила. Гладкий браслет из белого металла, со вкраплениями блестящих на солнце кристально прозрачных камней.
— Серебро с фианитами? — наугад сказала я.
— Платина с бриллиантами! — обиженно огрызнулась Нина.
— Вау! — возвращаясь к документу, невпопад брякнула я.
Еще минут десять Нина мялась и мычала. А вот не буду спрашивать, кто ей подарил.
— Джу, а что ты делаешь сегодня вечером?
Я от неожиданности поставила помарку на втором бланке. Цветы, подарок от поклонника... или поклонницы? Мне уже можно бояться?
— Спокойно! Мне нужна подружка на свидание.
После этой фразы я перевела дух.
— Ты единственная из моих знакомых, кто порядочная и не симпатичнее меня, — тут же спустила меня с небес на землю Нина.
— А что, одной тебя кавалеру мало? Рассчитывает на веселое трио, или справедливо боится, что, если ты утопишь его слезами, я брошусь спасать?
Нина бросила на меня пламенный осуждающий взгляд.
— Нет. Просто он галантно предположил, что с подругой мне будет спокойнее.
— А подруг у тебя и нет.
— Он приведет друга.
— Действительно. Встреча с двумя мужиками. Да, вдвоем несомненно поспокойнее. Может, возьмешь кого-то из кружка культуристов?
— Пожалуйста! Пожалуйста! — заканючила Нина и, кажется, собралась реветь.
Потом ее осенило:
— Я придумала! Я за тебя остаток приемки работать буду.
— Это как? — насторожилась я.
— Ну... я буду работать, а ты где-нибудь отдыхать. А говорить будем, что обе работаем.
— А если Смерть придет?
— Скажу, что ты вышла в туалет или буфет. И дам тебе знать, придешь.
И, хоть поначалу мне и не хотелось ей помогать, желание халявить весь остаток приемки перевесило. А еще к этому желанию примешивалась капелька любопытства — хотелось таки взглянуть на ее кавалера.
— Хорошо. Где, когда и во сколько?
— Сегодня. В семь часов. В театре.
Если бы она в этот момент посмотрела в мою сторону, то увидела бы, как меня перекосило.
Ненавижу театр! Он мне все детство испортил!
Как только наступало лето, мама отправляла меня к бабушке. А та делала из меня культурного человека в силу своих возможностей.
Лето, жара, мне шесть лет. Что хочет делать шестилетняя маленькая девочка в теплый июньский вечер? Сидеть попой на горячей земле, зарывать секретики из стекол и играть с подружками в куколки. А вместо этого тебя отмачивают в ванной, напяливают светленькое платье, накрахмаленное до такой степени, что царапается, на ноги надевают носочки с кружевной оборкой и сандалики. Ну и в довершение образа завязывают два огромных банта на голове.
И это далеко не конец мучений.
У входа в театр бабушку ждут ее подопечные студентки-музы, которые налетают на меня как стая чаек. Щиплют за щеки, сюсюкают, и каждая считает своим долгом одернуть на мне платье, подтянуть носки или поправить хвостики с бантами. А знаете как? Берут хвост, делят его пополам и изо всей силы дергают пряди в разные стороны. На двадцатом поправлении моя натянутая улыбка начинает напоминать оскал джокера.
Вы пробовали в шестилетнем возрасте высидеть всего «Князя Игоря» в темном и холодном зале? И единственное, что ты имеешь для утешения, это леденец «Барбарис», выданный тебе при условии не шуршать оберткой и не грызть его слишком громко.
Зато было весело наблюдать, как за кулисами бабушка гоняет особо отличившихся режиссеров мечом. Тогда я и поняла, что фраза «меня посетила муза» может трактоваться по-разному.
Но в целом театр — это «бр-р-р».
Раз обещала, придется идти. Кто бы мог подумать, что в конце концов я окажусь страшной подружкой Нины на свидании в театре. Надеюсь, она не будет об этом болтать, а то любопытство обойдется моей репутации очень дорого. Надо придумать наряд.
Что выбрать: прикинуться серой мышкой, нацепить бесформенный пиджак поверх платья, собрать волосы в пучок с петухами? Или принарядиться и в кои-то веки накраситься, чтобы впредь думала, кого зовет на свидание?
Пока я мысленно перебирала в уме вещи из гардероба, у моего стола появилось движение, по виду напоминающее человека. С подарочком. Краем глаза я уловила цветочный горшок.
— Нина, что я тебе говорила про гербарий? — Тут я рассмотрела цветок и шарахнулась в сторону. — Что за дрянь ты принесла... Рик?
Вечность, в каком месте он нашел эту жуть? Розетка из мясистых щупалец зеленого цвета, покрытых белыми наростами, угрожающе топорщилась из горшка, того и гляди норовящая схватить неосторожно поднесенный карандаш и утащить к корням, чтобы там с хрустом сожрать. Я осторожно ткнула в центр розетки кончиком карандаша, готовая в любой момент оставить его на верную погибель в щупальцах монстра. Но ничего такого не произошло. Ничего не произошло и тогда, когда я, осмелев, ткнула грифелем в нарост, на проверку оказавшимся твердым, как и остальная часть растения.
— Это что? — поинтересовалась я у «женишка», так же, карандашом, отодвигая горшок подальше от себя.
— Подарок. Я решил, что букет быстро завянет, а он, — кивок на ужастик в горшке, — будет долго напоминать обо мне.
Да, рассматривая в зеркале первый седой волос, я непременно попомню Рика добрым словом.
— А побанальнее ничего не было? Гиацинтик там, азалия?
— Ну... — смутился юноша. — Я в детстве кактусами и суккулентами увлекался, мне папа их из командировок в засушливые районы привозил. А это один из моих любимцев.
Я с трудом подавила желание послать этого суккулента куда подальше.
Нина и так вся обратилась в слух, уже подушечки пальцев лаком для ногтей покрывала в рассеянном стремлении послушать наш разговор.
Схватив юношу за воротник кожаной куртки в стиле «жара — ничто, а имидж — наше все», я вытащила его на лестничную площадку.
— Чем обязана? Папа велел передать мне пирог и горшочек с маслом?
В ответ на мою тираду Рик широко улыбнулся и засунул руки в карманы джинсов, копируя гадкую привычку отца.
— Не угадала. Он утром умотал в командировку, причем намекнул мне, что его дом в Эркаторе свободен. Он там какого-то паразита зерновых тестирует, бывает наездами, и дом всегда готов к визиту гостей. Не хочешь рвануть? Тропические фрукты, пляжи, ты топлесс.
Ну наглец...
— Дорогой Гена! — Я ласково приобняла его за плечи.
— Я Рик, — напомнил парень.
— Ты мультики не смотришь. Так вот. Тебе там одному там спиртное не продают по возрасту, да? Ну так сделай себе документы, ты же умный и богатый, верно? И заодно запомни уже, что я с тобой никуда не поеду. Я тебя выгуливать не собираюсь. Если бы я хотела работать нянькой, я бы устроилась в семью с детьми поменьше. Мы не будем встречаться. И не надо дарить мне суккуленты. Иначе в одну прекрасную ночь, я тебе обещаю, все они придут к тебе домой.
— Они не живые!
— А у меня есть знакомый некромант! — отрезала я, возвращаясь к столу.
***
Вечером я была во всеоружии. В неравной борьбе серой мышки и вредины победила вторая и нацепила платье, приготовленное на выпускной. Хоть куда-то его надену, раз по назначению не удалось. Внешне платье выглядело как пышная черная юбка с цветочным принтом, чуть выше колена, и светлый приталенный пиджак с изящным тонким ремешком. Волосы я собрала в нарочито небрежный пучок, а еще ярко накрасила глаза. И получилась какая-то другая Джули, непривычная.
Но вроде симпатичная.
— Куда это ты? — прищурилась мама.
Она в коридоре пыталась отпарить папин пиджак, который тот снова забыл в портфеле сложенным кое-как.
— В театр, — пожала я плечами.
И уж лучше бы сказала, что к любовнику! Мама смотрела на меня с таким недоверием, что пришлось объясняться.
— Нина попросила сходить с ней. У нее там кавалер пришел, хочет независимую оценку.
— Нина? — Брови мамы поползли вверх. — Ну иди... Дома не позже полуночи, и в мир смертных не спускаться!
— Ага, — махнула я рукой, мол, все поняла. Как с маленькой, честное слово.
На улице было прохладно, и пришла я чуть раньше. Успела выпить кофе в буфете, а когда появилась Нина, срочно захотела сделать вид, что просто решила посидеть за столиком, показать платье. И в театр-то я не собираюсь, а кто эта девица в жутком обтягивающем латексном платье ядовито-розового цвета, я совсем не в курсе.
— Привет! — Нина радостно улыбалась. — Ну, как я?
— Э-э-э… — У меня кофе комом в горле встал. — Смело. Ты упала в бочку с расплавленной резиной?
Нина сделала вид, что обиделась.
— Купила в магазине смертных. Так сейчас модно.
— Если тебя попытаются снять на пару часиков, не ной, — предупредила я. — Спектакль через десять минут, где твой хахаль?
— Сейчас будет.
Она закусила губу, высматривая кого-то в толпе, а потом принялась усиленно махать. Я отвлеклась на поиски зеркальца в сумочке и не сразу заметила, кто к нам подошел.
— Адептка Мор, — раздался насмешливый и чуть удивленный голос.
— М-магистр Смерть, — офигела я. — А... вы тоже в театр пришли, да?
Я обернулась к Нине за помощью и застала ее... в объятиях Войны, который явно остался доволен платьем, ибо общупал ее всю. Смерть был явно недоволен, но истинные чувства скрывал.
— Нина, — процедила я сквозь зубы, — на минуточку!
Сделав фирменное лицо под названием «ачотакова?», Нина соизволила меня выслушать.
— Да ладно тебе. Ну не знала я, что это он. Война цветы дарил анонимно, позвал встретиться... я и взяла тебя, вдруг он маньяк! Обещал привести друга. Формально все условия выполнены. Ну разве он не милый?
— Не очень, — честно призналась я. — Нина, он привел на свидание нашего ректора. Рек-то-ра!
— Вот и поправишь учебу, — отрезала та, буквально пихая меня в сторону Смерти.
Прозвенел первый звонок.
Не сделать попытку ретироваться я не могла.
— Знаете, я, наверное, пойду.
Куда там, пока соображала, где тут выход, меня подхватили под руку и потащили в зал. То есть Смерти-то казалось, что он меня вел, а вот я ощущала себя мелкой собачушкой, которую тащит за собой торопливый хозяин.
— Зачем же уходить, не посмотрев спектакль. Сегодня последний выход Лоры. Она тебе обрадуется.
— Лоры? Не знала, что она из театра.
— Она талантливая актриса. Несмотря на сильный дар всадника.
В толчее перед билетером я поняла, что потеряла Нину с Войной. Приметное платье «подружки» нигде не мелькало, словно она растворилась в толпе.
— А где резиновое изделие номер два? — вырвалось у меня.
Смерть, к моему изумлению, рассмеялся.
Когда мы сели на места, я задумалась о вечном. Вот какой смысл в «подруге для спокойствия», если подруге купили билеты в партер, а сами заняли ложу. И вряд ли им там будет спокойно.
А Нине надо смотреть, что и, главное, где покупаешь. Платье явно предназначалось для привлечения внимания к хозяйке где-нибудь в ночном клубе, ибо в темноте оно... светилось. Нину было видно издалека, и я не могла не хихикать. Смерть сдержанно улыбался.
— А что за спектакль? — спросила я.
Не удосужилась взять программку, но Смерть протянул свою.
Тут разъехались шторы, явив декорации обычной девичьей спаленки, где на кровати дрыхла смерть. Я так и не прочитала, о чем пьеса.
Рядом с кроватью стояла коса, в окошко светило солнце. Смотрелось натурально. В смерти я рассмотрела Лору. Зазвенел звонок, имитирующий смертный телефон, и начался спектакль. Он шел без антракта, но впервые в жизни я досидела до конца и не уснула.
Простая смерть Аделаида вышла на замену подруги и встретилась со смертным, который видит ее против ее желания. У смертного погиб брат, и он просто жаждал вернуть его при помощи Аделаиды.
Трогательная сцена, где надлежало картинно поплакать в кружевной платочек:
— Он умер, Макс. — Лора изобразила сочувствие.
И романтично-забавный финал:
— Если ты теперь смертная, то можно пригласить тебя на свидание?
— Ты что, разбил машину, чтобы пригласить меня на свидание?!
Красивая сказка о том, как смерть отказалась от сущности в пользу смертного возлюбленного. У нас такие были в ходу. И смертного тоже зовут Макс. Это что, мода?
