– Ты ведь дракон, да? Расскажи, каково это! В моем роду были драконы, но я последняя девушка и… вот, все угасло. А ты… невероятно! Я всегда думала, что только мужчинам дано быть драконами.
Я чуть подумала, прежде чем ответить. Пригубила вино, которое оказалось очень вкусным.
– Собственно, это одна из причин, по которой я поступила в академию. Тоже хочу понять, почему именно на мне правило споткнулось. Хотя магистр Медный говорит, что могут быть и другие. Просто они не афиширую таланты.
– Бред, – хмыкнул Эдвард. – Невозможно утаить толпу девушек-драконов. Ты уникальная, Вил, и это очень интересно. Ты правда хочешь быть драконом и возить людей? Почему ты не пошла в школу стражей? Или там… в какую-то другую. Почему академия?
– Я мечтала работать в «Драконьих Авиалиниях». – Я пожала плечами. – Мне нравится летать и, я думаю, здорово будет возить людей. Снежное Плато огромное, в их филиал нужны драконы. Можно ведь не только перевозить пассажиров, но и грузы для отдаленных деревень, людей, когда им нужны лекари. Я смогу выбрать то, что мне по нраву.
– Или, – Жанет хитро подмигнула, – пойдешь моей дорогой. Я должна была стать Зрячей. У нас в конце пятого курса было распределение. И мне в команду выпал Эдвард. Потом была стажировка в «Драконьих Авиалиниях», а в конце стажировки я оказалась беременна и на этом моя карьера закончилась.
– Ой. – Я даже покраснела. – Ну, это вряд ли.
– Нас сейчас распределяют в конце первого курса. – Клэй впервые подал голос с начала ужина.
– О, Вил, ты думала, с кем будешь в команде? – спросил Эдвард.
Тарелки меж тем очистились, а спустя миг на них появилось горячее. Мясо в кисло-сладком соусе было изумительно нежным. Меня поразило, как легко и непринужденно Жанет управляет столом. Бытовая магия у нее на высоком уровне, я же даже не пытаюсь в нее лезть. Только тарелки все разгрохаю.
– Еще нет, я почти никого не знаю. Только Элис из Зрячих, да Клэя из Погонщиков.
– Вот тебе и команда, – усмехнулся Эдвард.
– Вил не выдержит Элис, – усмехнулся Клэй. – Она весит раза в три больше ее в драконьем обличье.
Мне захотелось пнуть его, но, к сожалению, я сидела слишком далеко.
Моя тарелка очень быстро опустела, а от добавки я отказалась. Да и вина выпила всего бокал, опасаясь, что с непривычки быстро опьянею. Не хотелось опозориться, пусть даже и перед родителями Клэя. Которые, между прочим, увлеклись разговором.
– О, – когда Жанет наконец вспомнила о нас, я уже собиралась было извиниться и выйти подышать, – милая, прости, мы увлеклись. Клэй, может, прогуляешься с Вил? Покажи ей дом, сад, выведи на балкон, пусть полюбуется видом.
Ее поддержал Эдвард:
– А мы пока коньяк допьем. Потом приходите, на десерт шикарный торт.
И мне ничего не оставалось, как послушно подняться и проследовать вслед за парнем в гостиную.
Ему, казалось, совсем не ударил в голову алкоголь. Удивительно, это сколько же он выпил тогда, на пляже, что отрубился, едва прилег?
– Это гостиная, – махнул рукой он. – Там кухня, ничего интересного. Пошли наверх.
– А что наверху? – раз уж судьба свела нас на этот вечер вместе, я решила для разнообразия не воевать с ним.
– Моя комната, – хмыкнул Клэй.
И почему мне вдруг подумалось, как хорошо, что я не вижу его лица?
– А может, мы не пойдем в твою комнату?
Моя робкая попытка отвертеться осталась без внимания. А еще чуточку укололо любопытство. Все же было интересно увидеть, как живет Клэй здесь.
– Почему ты съехал на постоялый двор? У тебя такой дом, такие родители.
Парень пожал плечами:
– Выбери сама, какой ответ тебе нравится. Захотелось самостоятельности. Захотелось жить ближе к академии. Захотелось водить девок и беспрепятственно их…
– Хватит! – подняла руку я. – Поняла. А где ты работаешь? Твой отец говорил, ты зарабатываешь.
Я запоздало вспомнила, что этот разговор мне слышать никак нельзя было, и по идее я валялась без сознания. Но понадеялась, что Клэй не вспомнит, где Эдвард это упоминал.
– На оформлении открытия театра. Там будет шоу, концерт и кто-то должен заниматься светом. Я в команде.
О… не думала, что Клэй способен работать, да еще и руками. Мне захотелось вдруг спросить, не знаком ли он с теми ребятами из таверны. Но не успела: мы вошли в комнату.
Как и весь дом, она была светлой и просторной. Очень чистой, что редкость для парня. Хотя… он же в ней долго не живет. Комната состояла из спальни и небольшого помещения с камином, журнальным столиком и глубокими креслами. Всюду стояли живые цветы. Стена, к моему удивлению, была полукруглой. А окошки занавешены плотными коричневыми шторами, из-за чего в помещении царил полумрак.
– Я люблю темноту, – пояснил Клэй.
Половину комнаты занимала кровать. Со столбиками, с пологом, полукруглая, будто утопленная в стене. Потрясная вещь, никогда таких не видела. В замке в основном старинная мебель, массивная, из темного дерева. А здесь все такое легкое, светлое. Подходящее к общему стилю Лесного.
– Я так понимаю, кровать тебе нравится, – усмехнулся Клэй.
Я не нашла, чего ответить. Нравится, но не в том смысле, в каком он подумал. Нравится эта семья, нравится их тепло, их отношения. Я многое отдала бы, чтобы хоть раз почувствовать себя членом такой семьи. Мы с мамой держались обособленно.
– Да, красивая комната.
Я собралась было уходить, но Клэй меня не пустил. Легонько толкнул и я, не удержавшись, села на кровать.
– Хватит строить из себя недотрогу, – хмыкнул парень.
Полог сам собой задернулся. Я от шока и непонимания оторопела.
– Что ты…
– Брось, Вил. Ты пришла сюда, неужели ты не знала, чем это все кончится? Иди ко мне, я тебе помогу с замком на платье.
Я пошла. Только не для того, чтобы расстегнуть замок. Толкнула со всей силы Клэя в грудь, освобождая проход, и надеялась, что он не заметит трясущихся рук. Дверь, лестница, входная дверь, калитка – и я на свободе. Никто не заметит ни дрожи, ни паники в глазах. И никогда больше я не подойду к Клэю Сероглазому, ни за что.
Но все же он что-то заметил, потому что в последний момент схватил за руку и развернул к себе.
– Вил?
Провел рукой по шее, отчего меня передернуло и на миг мы посмотрели друг другу в глаза. Клэй изменился в лице.
– Вил…
Но я уже рванула к выходу, бегом преодолела лестницу и на глазах удивленной Жанет выскочила на улицу, жадно хватая ртом воздух. Не знаю, кричали они мне вслед что-то, или нет, уже не слышала.
Только оказавшись дома, в комнате, заперев дверь, я отдышалась и стянула платье, казавшееся пыточным инструментом. Старалась, как учила мама, глубоко дышать и думать о чем-то очень приятном, но выходило не слишком хорошо. В итоге я сдалась, позволяя себе поддаться панике и просто ее пережить. Раз за разом умывалась ледяной водой, пила ее, размазывала по щекам тушь. И только немного успокоившись, посмотрела в зеркало. А потом рассмеялась. Взъерошенная, грязная, мокрая, выглядела я очень смешно. Глаза от слез были красными, нос заложило напрочь. Вылитая героиня романтической книжки. Только вот героя что-то не видно на горизонте. Эй, прекрасный принц, пора уже спасать принцессу, сажать на коня и увозить в сказочный дворец!
Я залезла под одеяло и взяла книгу, скорее для вида. Настроение уж точно для чтения не подходило.
Вот так закончился чудесный ужин у семьи Сероглазых. Как они вырастили такое существо, как Клэй? Какую ошибку в его воспитании допустили эти милейшие люди? Сложно сказать. Но жизнь раз за разом давала мне урок, а я раз за разом его забывала и тянулась к тем, кто уже однажды составил о себе впечатление.
От резкого стука в дверь я подскочила, но, к счастью, не издала ни звука. Нет меня. Нет, и все, не вернулась еще. Пусть попробует только войти! Плевать я хотела на все законы, будет Клэй Сероглазый бегать от меня по всему Лесному и умолять не жрать его.
– Вил! – Клэй не сдавался. – Я знаю, что ты там! Открой!
Я накрылась одеялом с головой, чтобы заглушить эти вопли.
– Вил, извини меня, я не собирался тебя пугать! Открой, говорю! Вил!
Стойко игнорирую. Что с его извинений? Клэй не способен думать о ком-то кроме себя и отныне я не подойду к нему даже на пару метров.
– Вил, слушай, не думай, что я идиот, я все прекрасно понял. Открой дверь! Вил! Открой дверь, я просто посмотрю на тебя!
А я уже почти засыпаю. И даже смысл не каждой фразы понимаю.
– Вил! Просто покажись мне, и все.
Он говорил что-то еще, но я не слушала, засыпала и действительно думала о хорошем.
А в это время кто-то в Драконьей Академии громил оранжерею…
– Что ж, я вынужден признать, что я соврал, – усмехнулся Медный. – Когда говорил, что отменяю пару в первый и последний раз. Второй и, похоже, не последний раз я вынужден освободить вас от лекции по теме «дракон в команде» и отправить на помощь завхозу, который, увы, не справляется.
– А что случилось? – спросил кто-то, я не узнала по голосу.
– Ночью разбили оранжерею, причем основательно. Повсюду земля, остатки растений, стекло, куски фарфора, погнутые решетки и прочие радости жизни. А еще наши жаба, крыса и черепаха мертвы. Преподавательницу зоологии отправили в лекарский дом, у нее нервный срыв. Так что придется вам первую пару помогать хотя бы с уборкой, а я пойду строить предположения, относительно того, кто это у нас такой деятельный.
– Снова Сероглазый, – сказал кто-то и все засмеялись.
– Нет. Сероглазый вчера, к сожалению, был в другом месте.
Почему-то меня покоробило это «к сожалению». Хотя, может, это только на слух так казалось, а на деле Медный просто шутил?
Вообще всю его вступительную речь я слушала из коридора. Утром Клэй стоял у моей двери до победного, так что я вышла значительно позже и закономерно опоздала. Разбитой оранжереи тоже не увидела, она располагалась далеко, в том же крыле, что и лекарский кабинет, и столовая. Зачем кому-то разбивать оранжерею? Там же ничего ценного! Логичней тогда уж разломать лаборатории Зрячих, или Погонщиков. Там есть кристаллы, они жутко дорогие, инструменты из драгоценных сплавов. И уж вообще бредом выглядят мертвые животные. Смысл?
– Так что, – меж тем продолжил Медный, – все дружно идем убирать остатки оранжереи. Кстати, где Инеевая?
Пришлось постучать и войти.
– Я здесь, простите, проспала.
– Чего не зашла? – хмыкнул магистр. – Все слышала?
Я кивнула.
– Тогда вперед. И постарайтесь не порезаться!
Оранжерея, когда мы все явились, выглядела действительно жутко. Медный еще преуменьшил масштаб разрушений. Земли там особой не было, там была каша, потому как поврежденными оказались еще и баки с водой для полива растений. В этой каше вперемешку лежали куски стекла, листья, кора, цветы, обломки деревянной мебели. Такое чувство, что в оранжерею попал какой-нибудь метеорит, не меньше. Причем в процессе еще и взорвался. Вся группа в нерешительности остановилась. Маги из обслуживающего персонала уже убирались, но было видно, что не справляются.
– О, слава богу! – завхозом у нас была хрупкая миловидная женщина с короткими светлыми волосами. – Помощь прислали. Ребят, давайте без знакомства, у нас тут полнейшая неразбериха. Поднимите руки, кто владеет хорошо бытовой магией?
Я поднимать руку не стала, хотя какие-то способности у меня были. Но, насколько известно, такое просто щелчком пальцев не убрать. Нужно отделить стекло от грязи, все, что гниет, собрать в одну кучу, а что нет – в другую. Я с такой задачей гораздо быстрее справлюсь вручную.
– Хорошо, вы идите к магам, надо очистить проемы от стекла и грязи, скоро придут ставить окна. Все остальные: берем в ящике перчатки и стараемся не запачкаться. Убираем стекло и металл, складываем их вон в те мешки. Постарайтесь не порезаться. Если кто-то боится запачкаться, вон там есть халаты, но они жутко неудобные.
Мы оставили сумки и верхнюю одежду в соседней аудитории и, вооружившись перчатками, приступили к уборке. Стекла было много, оно было мелким. И я, прекрасно осознавая собственную глупость, сняла перчатки. Потому что убирать мелкие осколки в перчатках совершенно неудобно.
– Девушка! – завхоз увидела это безобразие и рявкнула так, что оставшиеся стекла едва не вылетели.
А вот я дернулась и на светлой коже выступила кровь. Длинный порез на ладони правой руки – отличная травма на учебе. И зачем было так орать? Я вообще нервная после вчерашнего.
– Немедленно к лекарю!
– Все в порядке. – Я отмахнулась. – Пойду, промою и заживлю. Я умею.
Не давая завхозу возразить, я поднялась и направилась к туалету. Женский был занят, причем, судя по звукам рыданий, доносящимся оттуда, надолго, так что я пошла в общую комнату для умывания. Кроме умывальников и зеркал там больше ничего не было, но мне всего лишь надо промыть рану.
Почему-то было темно. И никаких источников света я не нашла совсем. Даже если комнатой пользуются мало, должно же быть освещение! Невозможно в полумраке мыть руки и осматривать рану. Пришлось прошептать заклинание, и крошечный огонек осветил хотя бы пространство перед зеркалом. Такие фокусы здорово скрашивали мне ночи в детстве, когда я боялась темноты. Много позже пришло понимание, что бояться надо не темноты, а чего-то более реального. Людей например.
Рана оказалась лишь царапиной, которая прошла от легкого прикосновения магического огонька. Правда, пришлось отмыть всю руку, что представлялось делом нелегким. Хотелось как следует проклясть неведомого идиота, разгромившего оранжерею. Если его найдут, точно посадят. Ибо одно дело – нарисовать рисунок на стене общественного здания, а другое – проникнуть, уничтожить чужую собственность и причинить вред живым существам. Здесь он штрафом не отделается. Кстати, как вообще можно попасть в академию ночью?
– Тук-тук. – Дэн улыбался и стоял в проходе. – Помощь нужна?
– Нет. – Я продемонстрировала ему здоровую руку. – Все хорошо.
– Вил, я тут с Клэем говорил.
Я напряглась. Если он еще и Клэя притащил, утоплю обоих в умывальнике.
– Не знаю, что между вами произошло, но он просил передать… кхм… почти дословно: он дает тебе время успокоиться, и в воскресенье будет ждать в библиотеке, во второй отдельной кабинке. Чтобы просто поговорить и помириться.
– Передай Клэю, – я жестом велела отодвинуться и освободить проход, – чтобы сдох.
Выдумывать что-то более изящное не хотелось. Вообще не хотелось думать ни о Клэе, ни о вчерашнем вечере. А если Дэн будет настаивать, чтобы я поговорила с его дружком, то и о нем я думать перестану.
– Да ладно, – беззаботно произнес парень, – разбирайтесь сами. Я даже не буду спрашивать, что он сделал.
И правильно. Я бы все равно не ответила, потому что Сероглазый вчера переступил черту, отделяющую простую вражду двух студентов и напряженные пикировки, от настоящей войны. Он задел то, что не показывается никому. И даже от самой себя старательно прячется в дальние уголки сознания.
– Только факт есть факт: от тебя у Клэя крышу сносит. То ли дело в твоем даре, то ли в твоем отказе, но при упоминании тебя он становится невменяемым.
– Все хотела спросить, что с тем парнем, который полез ко мне в раздевалке?
– А, – Дэн отмахнулся, – мы тут не причем. – Его свои же и отмудо… черт, прости, с ним поговорили его же одногруппники. Редкостное говно. На следующий же день забрал документы, так что не переживай по этому поводу. А вот с остальными будь осторожна. Во-первых, идиотов много, а ты личность заметная. Во-вторых, Клэй доступно объяснил всем, что ты принадлежишь ему, но…
Я чуть подумала, прежде чем ответить. Пригубила вино, которое оказалось очень вкусным.
– Собственно, это одна из причин, по которой я поступила в академию. Тоже хочу понять, почему именно на мне правило споткнулось. Хотя магистр Медный говорит, что могут быть и другие. Просто они не афиширую таланты.
– Бред, – хмыкнул Эдвард. – Невозможно утаить толпу девушек-драконов. Ты уникальная, Вил, и это очень интересно. Ты правда хочешь быть драконом и возить людей? Почему ты не пошла в школу стражей? Или там… в какую-то другую. Почему академия?
– Я мечтала работать в «Драконьих Авиалиниях». – Я пожала плечами. – Мне нравится летать и, я думаю, здорово будет возить людей. Снежное Плато огромное, в их филиал нужны драконы. Можно ведь не только перевозить пассажиров, но и грузы для отдаленных деревень, людей, когда им нужны лекари. Я смогу выбрать то, что мне по нраву.
– Или, – Жанет хитро подмигнула, – пойдешь моей дорогой. Я должна была стать Зрячей. У нас в конце пятого курса было распределение. И мне в команду выпал Эдвард. Потом была стажировка в «Драконьих Авиалиниях», а в конце стажировки я оказалась беременна и на этом моя карьера закончилась.
– Ой. – Я даже покраснела. – Ну, это вряд ли.
– Нас сейчас распределяют в конце первого курса. – Клэй впервые подал голос с начала ужина.
– О, Вил, ты думала, с кем будешь в команде? – спросил Эдвард.
Тарелки меж тем очистились, а спустя миг на них появилось горячее. Мясо в кисло-сладком соусе было изумительно нежным. Меня поразило, как легко и непринужденно Жанет управляет столом. Бытовая магия у нее на высоком уровне, я же даже не пытаюсь в нее лезть. Только тарелки все разгрохаю.
– Еще нет, я почти никого не знаю. Только Элис из Зрячих, да Клэя из Погонщиков.
– Вот тебе и команда, – усмехнулся Эдвард.
– Вил не выдержит Элис, – усмехнулся Клэй. – Она весит раза в три больше ее в драконьем обличье.
Мне захотелось пнуть его, но, к сожалению, я сидела слишком далеко.
Моя тарелка очень быстро опустела, а от добавки я отказалась. Да и вина выпила всего бокал, опасаясь, что с непривычки быстро опьянею. Не хотелось опозориться, пусть даже и перед родителями Клэя. Которые, между прочим, увлеклись разговором.
– О, – когда Жанет наконец вспомнила о нас, я уже собиралась было извиниться и выйти подышать, – милая, прости, мы увлеклись. Клэй, может, прогуляешься с Вил? Покажи ей дом, сад, выведи на балкон, пусть полюбуется видом.
Ее поддержал Эдвард:
– А мы пока коньяк допьем. Потом приходите, на десерт шикарный торт.
И мне ничего не оставалось, как послушно подняться и проследовать вслед за парнем в гостиную.
Ему, казалось, совсем не ударил в голову алкоголь. Удивительно, это сколько же он выпил тогда, на пляже, что отрубился, едва прилег?
– Это гостиная, – махнул рукой он. – Там кухня, ничего интересного. Пошли наверх.
– А что наверху? – раз уж судьба свела нас на этот вечер вместе, я решила для разнообразия не воевать с ним.
– Моя комната, – хмыкнул Клэй.
И почему мне вдруг подумалось, как хорошо, что я не вижу его лица?
– А может, мы не пойдем в твою комнату?
Моя робкая попытка отвертеться осталась без внимания. А еще чуточку укололо любопытство. Все же было интересно увидеть, как живет Клэй здесь.
– Почему ты съехал на постоялый двор? У тебя такой дом, такие родители.
Парень пожал плечами:
– Выбери сама, какой ответ тебе нравится. Захотелось самостоятельности. Захотелось жить ближе к академии. Захотелось водить девок и беспрепятственно их…
– Хватит! – подняла руку я. – Поняла. А где ты работаешь? Твой отец говорил, ты зарабатываешь.
Я запоздало вспомнила, что этот разговор мне слышать никак нельзя было, и по идее я валялась без сознания. Но понадеялась, что Клэй не вспомнит, где Эдвард это упоминал.
– На оформлении открытия театра. Там будет шоу, концерт и кто-то должен заниматься светом. Я в команде.
О… не думала, что Клэй способен работать, да еще и руками. Мне захотелось вдруг спросить, не знаком ли он с теми ребятами из таверны. Но не успела: мы вошли в комнату.
Как и весь дом, она была светлой и просторной. Очень чистой, что редкость для парня. Хотя… он же в ней долго не живет. Комната состояла из спальни и небольшого помещения с камином, журнальным столиком и глубокими креслами. Всюду стояли живые цветы. Стена, к моему удивлению, была полукруглой. А окошки занавешены плотными коричневыми шторами, из-за чего в помещении царил полумрак.
– Я люблю темноту, – пояснил Клэй.
Половину комнаты занимала кровать. Со столбиками, с пологом, полукруглая, будто утопленная в стене. Потрясная вещь, никогда таких не видела. В замке в основном старинная мебель, массивная, из темного дерева. А здесь все такое легкое, светлое. Подходящее к общему стилю Лесного.
– Я так понимаю, кровать тебе нравится, – усмехнулся Клэй.
Я не нашла, чего ответить. Нравится, но не в том смысле, в каком он подумал. Нравится эта семья, нравится их тепло, их отношения. Я многое отдала бы, чтобы хоть раз почувствовать себя членом такой семьи. Мы с мамой держались обособленно.
– Да, красивая комната.
Я собралась было уходить, но Клэй меня не пустил. Легонько толкнул и я, не удержавшись, села на кровать.
– Хватит строить из себя недотрогу, – хмыкнул парень.
Полог сам собой задернулся. Я от шока и непонимания оторопела.
– Что ты…
– Брось, Вил. Ты пришла сюда, неужели ты не знала, чем это все кончится? Иди ко мне, я тебе помогу с замком на платье.
Я пошла. Только не для того, чтобы расстегнуть замок. Толкнула со всей силы Клэя в грудь, освобождая проход, и надеялась, что он не заметит трясущихся рук. Дверь, лестница, входная дверь, калитка – и я на свободе. Никто не заметит ни дрожи, ни паники в глазах. И никогда больше я не подойду к Клэю Сероглазому, ни за что.
Но все же он что-то заметил, потому что в последний момент схватил за руку и развернул к себе.
– Вил?
Провел рукой по шее, отчего меня передернуло и на миг мы посмотрели друг другу в глаза. Клэй изменился в лице.
– Вил…
Но я уже рванула к выходу, бегом преодолела лестницу и на глазах удивленной Жанет выскочила на улицу, жадно хватая ртом воздух. Не знаю, кричали они мне вслед что-то, или нет, уже не слышала.
Только оказавшись дома, в комнате, заперев дверь, я отдышалась и стянула платье, казавшееся пыточным инструментом. Старалась, как учила мама, глубоко дышать и думать о чем-то очень приятном, но выходило не слишком хорошо. В итоге я сдалась, позволяя себе поддаться панике и просто ее пережить. Раз за разом умывалась ледяной водой, пила ее, размазывала по щекам тушь. И только немного успокоившись, посмотрела в зеркало. А потом рассмеялась. Взъерошенная, грязная, мокрая, выглядела я очень смешно. Глаза от слез были красными, нос заложило напрочь. Вылитая героиня романтической книжки. Только вот героя что-то не видно на горизонте. Эй, прекрасный принц, пора уже спасать принцессу, сажать на коня и увозить в сказочный дворец!
Я залезла под одеяло и взяла книгу, скорее для вида. Настроение уж точно для чтения не подходило.
Вот так закончился чудесный ужин у семьи Сероглазых. Как они вырастили такое существо, как Клэй? Какую ошибку в его воспитании допустили эти милейшие люди? Сложно сказать. Но жизнь раз за разом давала мне урок, а я раз за разом его забывала и тянулась к тем, кто уже однажды составил о себе впечатление.
От резкого стука в дверь я подскочила, но, к счастью, не издала ни звука. Нет меня. Нет, и все, не вернулась еще. Пусть попробует только войти! Плевать я хотела на все законы, будет Клэй Сероглазый бегать от меня по всему Лесному и умолять не жрать его.
– Вил! – Клэй не сдавался. – Я знаю, что ты там! Открой!
Я накрылась одеялом с головой, чтобы заглушить эти вопли.
– Вил, извини меня, я не собирался тебя пугать! Открой, говорю! Вил!
Стойко игнорирую. Что с его извинений? Клэй не способен думать о ком-то кроме себя и отныне я не подойду к нему даже на пару метров.
– Вил, слушай, не думай, что я идиот, я все прекрасно понял. Открой дверь! Вил! Открой дверь, я просто посмотрю на тебя!
А я уже почти засыпаю. И даже смысл не каждой фразы понимаю.
– Вил! Просто покажись мне, и все.
Он говорил что-то еще, но я не слушала, засыпала и действительно думала о хорошем.
А в это время кто-то в Драконьей Академии громил оранжерею…
– Что ж, я вынужден признать, что я соврал, – усмехнулся Медный. – Когда говорил, что отменяю пару в первый и последний раз. Второй и, похоже, не последний раз я вынужден освободить вас от лекции по теме «дракон в команде» и отправить на помощь завхозу, который, увы, не справляется.
– А что случилось? – спросил кто-то, я не узнала по голосу.
– Ночью разбили оранжерею, причем основательно. Повсюду земля, остатки растений, стекло, куски фарфора, погнутые решетки и прочие радости жизни. А еще наши жаба, крыса и черепаха мертвы. Преподавательницу зоологии отправили в лекарский дом, у нее нервный срыв. Так что придется вам первую пару помогать хотя бы с уборкой, а я пойду строить предположения, относительно того, кто это у нас такой деятельный.
– Снова Сероглазый, – сказал кто-то и все засмеялись.
– Нет. Сероглазый вчера, к сожалению, был в другом месте.
Почему-то меня покоробило это «к сожалению». Хотя, может, это только на слух так казалось, а на деле Медный просто шутил?
Вообще всю его вступительную речь я слушала из коридора. Утром Клэй стоял у моей двери до победного, так что я вышла значительно позже и закономерно опоздала. Разбитой оранжереи тоже не увидела, она располагалась далеко, в том же крыле, что и лекарский кабинет, и столовая. Зачем кому-то разбивать оранжерею? Там же ничего ценного! Логичней тогда уж разломать лаборатории Зрячих, или Погонщиков. Там есть кристаллы, они жутко дорогие, инструменты из драгоценных сплавов. И уж вообще бредом выглядят мертвые животные. Смысл?
– Так что, – меж тем продолжил Медный, – все дружно идем убирать остатки оранжереи. Кстати, где Инеевая?
Пришлось постучать и войти.
– Я здесь, простите, проспала.
– Чего не зашла? – хмыкнул магистр. – Все слышала?
Я кивнула.
– Тогда вперед. И постарайтесь не порезаться!
Оранжерея, когда мы все явились, выглядела действительно жутко. Медный еще преуменьшил масштаб разрушений. Земли там особой не было, там была каша, потому как поврежденными оказались еще и баки с водой для полива растений. В этой каше вперемешку лежали куски стекла, листья, кора, цветы, обломки деревянной мебели. Такое чувство, что в оранжерею попал какой-нибудь метеорит, не меньше. Причем в процессе еще и взорвался. Вся группа в нерешительности остановилась. Маги из обслуживающего персонала уже убирались, но было видно, что не справляются.
– О, слава богу! – завхозом у нас была хрупкая миловидная женщина с короткими светлыми волосами. – Помощь прислали. Ребят, давайте без знакомства, у нас тут полнейшая неразбериха. Поднимите руки, кто владеет хорошо бытовой магией?
Я поднимать руку не стала, хотя какие-то способности у меня были. Но, насколько известно, такое просто щелчком пальцев не убрать. Нужно отделить стекло от грязи, все, что гниет, собрать в одну кучу, а что нет – в другую. Я с такой задачей гораздо быстрее справлюсь вручную.
– Хорошо, вы идите к магам, надо очистить проемы от стекла и грязи, скоро придут ставить окна. Все остальные: берем в ящике перчатки и стараемся не запачкаться. Убираем стекло и металл, складываем их вон в те мешки. Постарайтесь не порезаться. Если кто-то боится запачкаться, вон там есть халаты, но они жутко неудобные.
Мы оставили сумки и верхнюю одежду в соседней аудитории и, вооружившись перчатками, приступили к уборке. Стекла было много, оно было мелким. И я, прекрасно осознавая собственную глупость, сняла перчатки. Потому что убирать мелкие осколки в перчатках совершенно неудобно.
– Девушка! – завхоз увидела это безобразие и рявкнула так, что оставшиеся стекла едва не вылетели.
А вот я дернулась и на светлой коже выступила кровь. Длинный порез на ладони правой руки – отличная травма на учебе. И зачем было так орать? Я вообще нервная после вчерашнего.
– Немедленно к лекарю!
– Все в порядке. – Я отмахнулась. – Пойду, промою и заживлю. Я умею.
Не давая завхозу возразить, я поднялась и направилась к туалету. Женский был занят, причем, судя по звукам рыданий, доносящимся оттуда, надолго, так что я пошла в общую комнату для умывания. Кроме умывальников и зеркал там больше ничего не было, но мне всего лишь надо промыть рану.
Почему-то было темно. И никаких источников света я не нашла совсем. Даже если комнатой пользуются мало, должно же быть освещение! Невозможно в полумраке мыть руки и осматривать рану. Пришлось прошептать заклинание, и крошечный огонек осветил хотя бы пространство перед зеркалом. Такие фокусы здорово скрашивали мне ночи в детстве, когда я боялась темноты. Много позже пришло понимание, что бояться надо не темноты, а чего-то более реального. Людей например.
Рана оказалась лишь царапиной, которая прошла от легкого прикосновения магического огонька. Правда, пришлось отмыть всю руку, что представлялось делом нелегким. Хотелось как следует проклясть неведомого идиота, разгромившего оранжерею. Если его найдут, точно посадят. Ибо одно дело – нарисовать рисунок на стене общественного здания, а другое – проникнуть, уничтожить чужую собственность и причинить вред живым существам. Здесь он штрафом не отделается. Кстати, как вообще можно попасть в академию ночью?
– Тук-тук. – Дэн улыбался и стоял в проходе. – Помощь нужна?
– Нет. – Я продемонстрировала ему здоровую руку. – Все хорошо.
– Вил, я тут с Клэем говорил.
Я напряглась. Если он еще и Клэя притащил, утоплю обоих в умывальнике.
– Не знаю, что между вами произошло, но он просил передать… кхм… почти дословно: он дает тебе время успокоиться, и в воскресенье будет ждать в библиотеке, во второй отдельной кабинке. Чтобы просто поговорить и помириться.
– Передай Клэю, – я жестом велела отодвинуться и освободить проход, – чтобы сдох.
Выдумывать что-то более изящное не хотелось. Вообще не хотелось думать ни о Клэе, ни о вчерашнем вечере. А если Дэн будет настаивать, чтобы я поговорила с его дружком, то и о нем я думать перестану.
– Да ладно, – беззаботно произнес парень, – разбирайтесь сами. Я даже не буду спрашивать, что он сделал.
И правильно. Я бы все равно не ответила, потому что Сероглазый вчера переступил черту, отделяющую простую вражду двух студентов и напряженные пикировки, от настоящей войны. Он задел то, что не показывается никому. И даже от самой себя старательно прячется в дальние уголки сознания.
– Только факт есть факт: от тебя у Клэя крышу сносит. То ли дело в твоем даре, то ли в твоем отказе, но при упоминании тебя он становится невменяемым.
– Все хотела спросить, что с тем парнем, который полез ко мне в раздевалке?
– А, – Дэн отмахнулся, – мы тут не причем. – Его свои же и отмудо… черт, прости, с ним поговорили его же одногруппники. Редкостное говно. На следующий же день забрал документы, так что не переживай по этому поводу. А вот с остальными будь осторожна. Во-первых, идиотов много, а ты личность заметная. Во-вторых, Клэй доступно объяснил всем, что ты принадлежишь ему, но…
