- А ты проявляешь такую заботу, потому что…
- Разумеется, потому что я – брат твоего погибшего бывшего мужа и будущий супруг.
- Тоже мужа? – устало хмыкнула я.
Браун со вздохом закатил глаза.
- Квин, позволю напомнить, что я унаследовал не только состояние Златокрылых, но и остальные их активы. Понимаешь, о чем я?
- Полагаю, о матушке Джулиана. Тот еще актив.
- О твоем долге, Квин.
Я замерла, словно налетев на невидимую стену.
- И лучше бы тебе принять правила игры, ведь я могу потребовать долг и от твоей семьи. Да, вы в ссоре, но не думаю, что ты хочешь, чтобы я потребовал оплаты от твоего обедневшего папочки. Или от милашки-сестренки… Конечно, брат считал ее слишком маленькой для того, чтобы развлекаться, но я-то не он.
Он ободряюще похлопал меня по плечу и вручил небольшой бумажный пакет с одеждой.
- Вон там туалет, ты можешь переодеться. У тебя десять минут, Квин, а потом пойдем домой. Уверен, ты будешь рада туда вернуться.
Клянусь, я ожидала, что Браун в лучших традициях фантазий неудачников выдаст мне короткое платьице с пошловатым вырезом, но, к счастью, внутри оказалась моя рабочая форма. Должно быть, он не смог попасть ко мне (надо будет сказать спасибо хозяевам) и схватил первое, что попалось под руку. Странно, что не купил. Не знал размера? Или доступ к деньгам брата еще не выдали?
Стиснув зубы, я кое-как, едва поместившись в тесной кабинке, влезла в костюм. Хотя «влезла» - не то слово: после времени, проведенного за решеткой, и рубашка и пиджак на мне болтались. Я старалась одеваться как можно медленнее, выигрывая время и обдумывая дальнейшие шаги.
Попытаться сбежать? Только куда бежать без денег? Снова менять фамилию, только теперь уже в спешке, связываясь с полукриминальными личностями? В прошлый раз никому не было дела, кем стала девочка с разбитым сердцем, а сейчас, получив состояние Златокрылых, Браун будет меня искать.
Дать интервью? О, нет, я прекрасно знаю, как недолговечна любовь газетчиков. Сегодня интриги незаконнорожденного брата Джулиана и откровения его бывшей жены – тема номер один, а завтра король потеряет портки при всем народе, и о нас никто и не вспомнит. Прежде, чем рассказывать прессе всю историю, надо убедиться, что она и впрямь вся. К тому же Ветреный и впрямь может меня арестовать снова, а возвращаться в камеру я не хочу.
Найти Джулиана… или убедиться, что он действительно мертв.
Из немного, сказанного Брауном, было ясно: он вломился в дом Златокрылых и уже считает его своим. И собирается привести меня туда. Отсюда вопросы: куда делась мать Джулиана и что Браун собирается делать дальше?
Если они сбежали всей семьей, оставив меня разгребать все это дерьмо, я их найду и душу вытрясу! И, может, наконец-то разлюблю бывшего мужа. Кажется, я уже немного разлюбила.
Хотя так казалось, когда я не думала о его смерти. Стоило представить, что все сказанное Ветреным, реально, и накрывало глухой серой тоской, от которой меркли краски вокруг.
Выходя, я бросила быстрый взгляд на собственное отражение и усмехнулась: красотка, ну прямо мечта. Если бы Брауну не застила глаза зависть, он бы трижды сплюнул, что вот это нечто с взъерошенными волосами, кругами под глазами и бледным лицом досталось не ему.
Когда я вышла, он не дал ни шанса улизнуть, вырваться к газетчикам или привлечь внимание: крепко взял под руку и потащил к выходу. Конечно, нас сразу же обступили, мне в лицо ткнулся с десяток записывающих кристаллов.
- Квин, что происходит?
- Госпожа Златокрылая, это правда, что Джулиан мертв?
- За что вас арестовали?
- Вы знали, что у вашего мужа есть брат?
- Что связывает вас и Забытого? У вас роман?
- Квин, это вы убили мужа?
Тут я не выдержала и остановилась, открыв рот, чтобы послать придурка по матушке, но Браун вовремя затащил меня в экипаж – и матушка газетчика осталась без приступа икоты.
- Спокойнее, Квин, - безмятежно улыбнулся Браун, - они лишь делают свою работу.
- Лучше бы они занялись твоим некрологом, - огрызнулась я.
Мы замолчали. Экипаж неспешно двинулся по улицам, и я сделала вид, будто всецело поглощена созерцанием свободного мира.
Похоже, мы действительно направлялись в резиденцию Златокрылых.
Не пойму: Браун действительно такой дурак, или очень хорошо прикидывается? Жить в доме Джулиана, привезти туда его бывшую жену, наслаждаться свалившимся вниманием. Он не понимает, что стоит допустить хоть одну ошибку – и сам окажется под подозрением? А жена, так опрометчиво освобожденная, не задумываясь ударит в спину.
- Почему меня отпустили? – спросила я. – Ты все же решил соврать о моем алиби?
- О, нет, я лишь подумал, что твои коллеги будут умнее тебя. И сделал аналогичные предложения как Моргану, так и Делайле. Даже удивительно: Морган согласился стать козлом отпущения, чтобы освободили вас. Так что скоро появится новая версия: забитый озлобленный паренек, отомстивший своему обидчику спустя много лет.
- Зачем Моргану нас спасать?
- Он сказал, что Джулиан спас ему жизнь. И что спасти тебя – его способ отплатить Златокрылому.
Ну вот. Стало еще паршивее.
- И что дальше? – Я откинулась на спинку и закрыла глаза.
- Завтра мы сходим в «Драконьи Авиалинии», и ты уйдешь в отставку. Скажешь, что выходишь замуж и собираешься заняться домом, детьми. Я тоже буду вынужден оставить работу: будучи новым совладельцем компании, сложно совмещать.
- Джулиану же как-то удавалось, - не выдержала я, и у Брауна от злости чуть не раскрошились зубы.
Остаток пути мы провели молча.
А потом я вдруг оказалась в прошлом.
Особняк Златокрылых не изменился. Все то же сдержанное величие, площади, избыточные для немногочисленных обитателей, светлые тона и роскошный – свекровь пол жизни положила на него – сад. Я брела по дорожке вслед за Брауном, уныло рассматривая аккуратные ряды розовых кустов и размышляла о том, что оба раза, когда меня сюда приводили, были какими-то неудачными.
- Ты голодна?
- Нет.
- Я все же прикажу слугам принести тебе поесть. Для тебя приготовили твою прошлую комнату…
- Ага, - равнодушно буркнула я.
Внутри тоже все осталось как прежде: Оливия не любила перемены. Может, за это она и возненавидела меня: вместо того, чтобы стать тенью ее сына, я изменила весь расклад, заставив ее нервничать, бегать от газет, читать мерзкие сплетни по утрам. Есть из-за чего прийти в ярость благовоспитанной леди из высшего общества.
Браун заботливо (явно боялся, что я сбегу через какое-нибудь окно) проводил меня до знакомой двери в спальню, уже однажды ставшую мне тюрьмой.
- Твоя комната, Квин. Отдыхай, скоро тебе принесут обед, постарайся что-нибудь съесть. Не думаю, что тебя хорошо кормили.
Он как-то странно погладил меня по спине.
- А вечером я надеюсь, ты составишь мне компанию за ужином и ночью останешься…
- Размечтался, - хмыкнула я.
Глаза Брауна потемнели.
- У нас с тобой уговор…
- Эй, я несколько дней провела в тюремной камере!
- И что?
- Ты что, девственник? У меня отросли ногти (к тому же грязные – нелегко, знаешь ли, рыть подкоп!), волосы на всех местах, включая совесть. Мне надо на маникюр, педикюр, в салон красоты. В салон белья за новыми комплектами, в салон платья за нарядами, в косметический салон за всякими бальзамами, кремами, духами, помадами. А ты как думал? Баба – это дорого. Тебе что, никто не рассказывал?
Теперь настала моя очередь ободряюще хлопать его по плечу.
- Ну, спокойной ночи. Удачи тебе, здоровья там всякого.
С этими словами, пока Браун не успел опомниться, я проскользнула в комнату, закрыла дверь и повернула защелку. Хорошо, что он не догадался ее убрать. И надеюсь ему хватит ума не ломиться ко мне в ночи, потому что тогда Браун обнаружит, что Сопровождающих учат самообороне.
- Неплохое начало. Надеюсь, ты хорошо продумала план, потому что долго он вестись на это не будет.
Я подскочила и выругалась, увидев в слабом свете торшера Оливию. Мать Джулиана, невозмутимо положив ногу на ногу, сидела в глубоком кресле у окна. На меня вдруг накатила ностальгия: во времена замужества я любила читать, закинув ноги на подоконник. Днем просторную комнату заливал дневной свет, а ночью можно было любоваться на огни в саду Златокрылых.
- Что вы здесь делаете? – слегка грубее, чем собиралась, спросила я.
Оливия, вероятно, потеряла сына. Ее сложно сейчас винить в недостаточном гостеприимстве.
- Это мой дом. Пока что. А вот будет ли он твоим – зависит от плана. Так каков он?
- О чем вы? У меня нет плана, я вообще не понимаю, что происходит, и еще вчера собиралась провести в тюрьме остаток жизни.
- Тогда план нужно разработать. Ты же не собираешься лечь под это?
Оливия презрительно сморщила изящный нос.
Я выдохнула. Порой, в тюрьме, я думала, не замешана ли в это мать Джулиана. Вполне в ее характере счесть сына недостаточно сильным для управления состоянием и завести куколку-марионетку Брауна, чтобы взять все в свои руки. Чужих денег я не жалела, но Джулиан не заслужил предательства матери. Даже если ему уже все равно.
Леди Златокрылая расценила мое молчание по-своему.
- Я не строю иллюзий, относительно тебя, однако настоятельно рекомендую хорошенько подумать прежде, чем выбирать сторону. Можешь выбрать этого недоноска, которого по досадной случайности нагулял мой покойный муженек – и пойдешь ко дну вместе с ним. А можешь выбрать мою сторону, выжить нашего новоявленного Златокрылого из этого дома – и доказать, что люди способны меняться, и за пять лет, что вы с моим сыном в разводе, у тебя появились хоть какие-то мозги.
Я фыркнула. В шкафу нашлись полотенца и мягкий халат, а вот об одежде Браун не позаботился. Но на завтра хватит той, что на мне, а потом… потом я понятия не имею, что буду делать. Сейчас все мысли были лишь о горячей ванне и мягкой постели. Пусть даже в доме бывшего мужа.
- Я не в восторге от Брауна, но понятия не имею, как его отсюда выкурить. С этим гораздо лучше справятся юристы.
- Юристы, Джулиан – какая разница? Я говорю об этом доме. До того, как Забытого щелкнут по носу законники, я хочу, чтобы он бежал отсюда, поскуливая от ужаса. И…
Она поднялась немного театрально, словно репетировала заключительную сцену спектакля о бандитской романтике.
- Думаю, мы сможем забыть о разногласиях и объединиться ради этой цели.
- Джулиан… - вздохнула я. – Тот Джулиан, который считается мертвым?
Или у Оливии железные нервы, или…
- Джулиан не мертв.
Сердце предательски пропустило удар и тут же поверило.
- Тогда мне нет смысла бороться с Брауном. Я провела в тюрьме около недели, а ваш сын даже не прислал мне открытку.
Оливия поджала губы.
- Значит, у него есть причины так поступать. Если Джулиан сочтет нужным – он с тобой поделится.
- Вот когда поделится, тогда я сочту нужным ему помочь, - отрезала я и почти силой выпихнула бывшую свекровь из комнаты. На вежливость и манеры не осталось сил.
- Запри дверь, - нехотя посоветовала Оливия. – В шкатулке на стеллаже найдешь охранный амулет. Надень. На всякий случай.
- Спасибо… - слегка обескуражено ответила я, а потом повернула защелку и растерянно застыла посреди спальни.
Мать Джулиана защищает меня от Брауна? Сделала амулет с заклятием, посоветовала запереться… да что, демоны всех раздери, происходит и почему она так уверена, что Джулиан жив? Почему у меня ощущение, как будто в этой истории все знают больше меня?
Жаль, никто не оставил мне зелье от головной боли.
Я едва не уснула в горячей ванне, а потом, облачившись в пахнущий лавандовыми саше, которыми Оливия заставляла слуг обкладывать все шкафы, халат, забралась в постель, с наслаждением растянувшись по диагонали. Несравнимо с жесткой тюремной койкой! Божественно и волшебно.
Здесь все напоминало о прошлом. Интерьер, шелест листвы за окном, тусклые отблески фонарей из сада.
Запах.
Если закрыть глаза, можно представить, как всего через несколько комнат, в одной из спален спит Джулиан. Или не спит, а развлекается со случайной подружкой. И до чего я докатилась? Даже этот вариант не кажется таким уж паршивым.
Несмотря на дикую усталость, сон не шел. Я ворочалась в постели, вслушиваясь в тишину огромного дома. Похоже, Браун и впрямь не собирался штурмовать мою спальню. Поверил в чушь, которую я несла? Или был уверен в собственных силах? Если второе, то Оливия подарила мне ложную надежду.
- Где ты, Джулиан? – устало спросила я у темноты. – Что с тобой происходит? Вернись…
Потом уснула. К счастью, в эту ночь охранный амулет не понадобится.
Только до нервного срыва
- Вставай! Мы идем в «Драконьи Авиалинии». Ты должна уволиться.
Таким стало мое утро. Браун не решился вламываться в комнату, поэтому орал, как голодный кот – под дверью. До тех пор, пока я не сползла с постели и не пробормотала что-то среднее между «да пошел ты» и «да иду я». Кое-как привела себя в порядок, хотя так и не проснулась, и стала срочно обдумывать план.
После добровольного увольнения из компании я, во-первых, лишусь шанса на карьеру, когда все закончится, а во-вторых, окажусь наедине с психом в огромном доме. Да, Оливия вчера удивила и обнадежила, но ей за пятьдесят – вдруг старческое слабоумие подкралось неожиданно рано?
Значит, увольняться нельзя.
Пламенеющий – мой шанс. «Драконьи Авиалинии» оказывают помощь сотрудникам, попавшим в трудные ситуации, нужно только правильно попросить. Я могу взять заем, чтобы вернуть дог Брауну и обезопасить родных, а затем попросить перевод на Плато или в Подземный, чтобы не пересекаться со Златокрылыми. Вряд ли Браун решится мне мстить.
- Желаешь завтрак? – спросил Браун, когда я спустилась.
Он по-хозяйски развалился в кресле в столовой, бросив на спинку пиджак. Даже одевался Браун иначе, явно пытаясь подражать Златокрылому. Но если Джулиан четко понимал (или ему подсказывала мать), в какие моменты какой костюм уместен, то Брауну не у кого было спрашивать совета. Так что он смотрелся, как глупый школьник, надевший отцовскую форму и щеголяющий перед одноклассницами.
Честное слово, рядом с ним я чувствую себя неприлично взрослой женщиной. Хотя мне всего двадцать три!
- Желаю никогда тебя не видеть. Но раз не все мечты сбываются, то и от блинчиков откажусь.
- Знаешь, Квин, ты меня удивляешь. Кажется, мой брат все-таки чему-то тебя научил.
Он как-то странно, слегка похабно, усмехнулся, и меня замутило.
- А с ним ты была не такой остроумной. Терялась? Нервничала? Боялась обидеть? Что ж, я не против невесты с острым язычком. Раз не хочешь завтракать, то идем. Как раз успеем все решить до планерок. А потом тебя будут ждать в салоне, магазине и так далее. Домой вернешься шикарной женщиной.
- Если магазин будет тот же, где тебе подшивали костюм, то шикарной точно не вернусь. Пошли.
- Так нельзя говорить, Квин. Красота языка очень важна. Нужно говорить «идем».
- Нужно – говори.
Я развернулась и направилась к выходу, не собираясь дальше пререкаться. По дому сновали немногочисленные слуги, которые, как показалось, с любопытством на меня косились. Оливия предпочла завтракать у себя: у дверей я столкнулась со служанкой, держащей в руках поднос.
За окном лило, как из ведра. У ворот нас ждал экипаж и, хоть перспектива ехать в тесной кабине с Брауном не воодушевляла, идти под проливным дождем хотелось еще меньше. Я привалилась к окну, чтобы сделать вид, что сплю и избежать светской беседы, но вскоре и впрямь начала дремать – сказалась бессонная ночь.
- Разумеется, потому что я – брат твоего погибшего бывшего мужа и будущий супруг.
- Тоже мужа? – устало хмыкнула я.
Браун со вздохом закатил глаза.
- Квин, позволю напомнить, что я унаследовал не только состояние Златокрылых, но и остальные их активы. Понимаешь, о чем я?
- Полагаю, о матушке Джулиана. Тот еще актив.
- О твоем долге, Квин.
Я замерла, словно налетев на невидимую стену.
- И лучше бы тебе принять правила игры, ведь я могу потребовать долг и от твоей семьи. Да, вы в ссоре, но не думаю, что ты хочешь, чтобы я потребовал оплаты от твоего обедневшего папочки. Или от милашки-сестренки… Конечно, брат считал ее слишком маленькой для того, чтобы развлекаться, но я-то не он.
Он ободряюще похлопал меня по плечу и вручил небольшой бумажный пакет с одеждой.
- Вон там туалет, ты можешь переодеться. У тебя десять минут, Квин, а потом пойдем домой. Уверен, ты будешь рада туда вернуться.
Клянусь, я ожидала, что Браун в лучших традициях фантазий неудачников выдаст мне короткое платьице с пошловатым вырезом, но, к счастью, внутри оказалась моя рабочая форма. Должно быть, он не смог попасть ко мне (надо будет сказать спасибо хозяевам) и схватил первое, что попалось под руку. Странно, что не купил. Не знал размера? Или доступ к деньгам брата еще не выдали?
Стиснув зубы, я кое-как, едва поместившись в тесной кабинке, влезла в костюм. Хотя «влезла» - не то слово: после времени, проведенного за решеткой, и рубашка и пиджак на мне болтались. Я старалась одеваться как можно медленнее, выигрывая время и обдумывая дальнейшие шаги.
Попытаться сбежать? Только куда бежать без денег? Снова менять фамилию, только теперь уже в спешке, связываясь с полукриминальными личностями? В прошлый раз никому не было дела, кем стала девочка с разбитым сердцем, а сейчас, получив состояние Златокрылых, Браун будет меня искать.
Дать интервью? О, нет, я прекрасно знаю, как недолговечна любовь газетчиков. Сегодня интриги незаконнорожденного брата Джулиана и откровения его бывшей жены – тема номер один, а завтра король потеряет портки при всем народе, и о нас никто и не вспомнит. Прежде, чем рассказывать прессе всю историю, надо убедиться, что она и впрямь вся. К тому же Ветреный и впрямь может меня арестовать снова, а возвращаться в камеру я не хочу.
Найти Джулиана… или убедиться, что он действительно мертв.
Из немного, сказанного Брауном, было ясно: он вломился в дом Златокрылых и уже считает его своим. И собирается привести меня туда. Отсюда вопросы: куда делась мать Джулиана и что Браун собирается делать дальше?
Если они сбежали всей семьей, оставив меня разгребать все это дерьмо, я их найду и душу вытрясу! И, может, наконец-то разлюблю бывшего мужа. Кажется, я уже немного разлюбила.
Хотя так казалось, когда я не думала о его смерти. Стоило представить, что все сказанное Ветреным, реально, и накрывало глухой серой тоской, от которой меркли краски вокруг.
Выходя, я бросила быстрый взгляд на собственное отражение и усмехнулась: красотка, ну прямо мечта. Если бы Брауну не застила глаза зависть, он бы трижды сплюнул, что вот это нечто с взъерошенными волосами, кругами под глазами и бледным лицом досталось не ему.
Когда я вышла, он не дал ни шанса улизнуть, вырваться к газетчикам или привлечь внимание: крепко взял под руку и потащил к выходу. Конечно, нас сразу же обступили, мне в лицо ткнулся с десяток записывающих кристаллов.
- Квин, что происходит?
- Госпожа Златокрылая, это правда, что Джулиан мертв?
- За что вас арестовали?
- Вы знали, что у вашего мужа есть брат?
- Что связывает вас и Забытого? У вас роман?
- Квин, это вы убили мужа?
Тут я не выдержала и остановилась, открыв рот, чтобы послать придурка по матушке, но Браун вовремя затащил меня в экипаж – и матушка газетчика осталась без приступа икоты.
- Спокойнее, Квин, - безмятежно улыбнулся Браун, - они лишь делают свою работу.
- Лучше бы они занялись твоим некрологом, - огрызнулась я.
Мы замолчали. Экипаж неспешно двинулся по улицам, и я сделала вид, будто всецело поглощена созерцанием свободного мира.
Похоже, мы действительно направлялись в резиденцию Златокрылых.
Не пойму: Браун действительно такой дурак, или очень хорошо прикидывается? Жить в доме Джулиана, привезти туда его бывшую жену, наслаждаться свалившимся вниманием. Он не понимает, что стоит допустить хоть одну ошибку – и сам окажется под подозрением? А жена, так опрометчиво освобожденная, не задумываясь ударит в спину.
- Почему меня отпустили? – спросила я. – Ты все же решил соврать о моем алиби?
- О, нет, я лишь подумал, что твои коллеги будут умнее тебя. И сделал аналогичные предложения как Моргану, так и Делайле. Даже удивительно: Морган согласился стать козлом отпущения, чтобы освободили вас. Так что скоро появится новая версия: забитый озлобленный паренек, отомстивший своему обидчику спустя много лет.
- Зачем Моргану нас спасать?
- Он сказал, что Джулиан спас ему жизнь. И что спасти тебя – его способ отплатить Златокрылому.
Ну вот. Стало еще паршивее.
- И что дальше? – Я откинулась на спинку и закрыла глаза.
- Завтра мы сходим в «Драконьи Авиалинии», и ты уйдешь в отставку. Скажешь, что выходишь замуж и собираешься заняться домом, детьми. Я тоже буду вынужден оставить работу: будучи новым совладельцем компании, сложно совмещать.
- Джулиану же как-то удавалось, - не выдержала я, и у Брауна от злости чуть не раскрошились зубы.
Остаток пути мы провели молча.
А потом я вдруг оказалась в прошлом.
Особняк Златокрылых не изменился. Все то же сдержанное величие, площади, избыточные для немногочисленных обитателей, светлые тона и роскошный – свекровь пол жизни положила на него – сад. Я брела по дорожке вслед за Брауном, уныло рассматривая аккуратные ряды розовых кустов и размышляла о том, что оба раза, когда меня сюда приводили, были какими-то неудачными.
- Ты голодна?
- Нет.
- Я все же прикажу слугам принести тебе поесть. Для тебя приготовили твою прошлую комнату…
- Ага, - равнодушно буркнула я.
Внутри тоже все осталось как прежде: Оливия не любила перемены. Может, за это она и возненавидела меня: вместо того, чтобы стать тенью ее сына, я изменила весь расклад, заставив ее нервничать, бегать от газет, читать мерзкие сплетни по утрам. Есть из-за чего прийти в ярость благовоспитанной леди из высшего общества.
Браун заботливо (явно боялся, что я сбегу через какое-нибудь окно) проводил меня до знакомой двери в спальню, уже однажды ставшую мне тюрьмой.
- Твоя комната, Квин. Отдыхай, скоро тебе принесут обед, постарайся что-нибудь съесть. Не думаю, что тебя хорошо кормили.
Он как-то странно погладил меня по спине.
- А вечером я надеюсь, ты составишь мне компанию за ужином и ночью останешься…
- Размечтался, - хмыкнула я.
Глаза Брауна потемнели.
- У нас с тобой уговор…
- Эй, я несколько дней провела в тюремной камере!
- И что?
- Ты что, девственник? У меня отросли ногти (к тому же грязные – нелегко, знаешь ли, рыть подкоп!), волосы на всех местах, включая совесть. Мне надо на маникюр, педикюр, в салон красоты. В салон белья за новыми комплектами, в салон платья за нарядами, в косметический салон за всякими бальзамами, кремами, духами, помадами. А ты как думал? Баба – это дорого. Тебе что, никто не рассказывал?
Теперь настала моя очередь ободряюще хлопать его по плечу.
- Ну, спокойной ночи. Удачи тебе, здоровья там всякого.
С этими словами, пока Браун не успел опомниться, я проскользнула в комнату, закрыла дверь и повернула защелку. Хорошо, что он не догадался ее убрать. И надеюсь ему хватит ума не ломиться ко мне в ночи, потому что тогда Браун обнаружит, что Сопровождающих учат самообороне.
- Неплохое начало. Надеюсь, ты хорошо продумала план, потому что долго он вестись на это не будет.
Я подскочила и выругалась, увидев в слабом свете торшера Оливию. Мать Джулиана, невозмутимо положив ногу на ногу, сидела в глубоком кресле у окна. На меня вдруг накатила ностальгия: во времена замужества я любила читать, закинув ноги на подоконник. Днем просторную комнату заливал дневной свет, а ночью можно было любоваться на огни в саду Златокрылых.
- Что вы здесь делаете? – слегка грубее, чем собиралась, спросила я.
Оливия, вероятно, потеряла сына. Ее сложно сейчас винить в недостаточном гостеприимстве.
- Это мой дом. Пока что. А вот будет ли он твоим – зависит от плана. Так каков он?
- О чем вы? У меня нет плана, я вообще не понимаю, что происходит, и еще вчера собиралась провести в тюрьме остаток жизни.
- Тогда план нужно разработать. Ты же не собираешься лечь под это?
Оливия презрительно сморщила изящный нос.
Я выдохнула. Порой, в тюрьме, я думала, не замешана ли в это мать Джулиана. Вполне в ее характере счесть сына недостаточно сильным для управления состоянием и завести куколку-марионетку Брауна, чтобы взять все в свои руки. Чужих денег я не жалела, но Джулиан не заслужил предательства матери. Даже если ему уже все равно.
Леди Златокрылая расценила мое молчание по-своему.
- Я не строю иллюзий, относительно тебя, однако настоятельно рекомендую хорошенько подумать прежде, чем выбирать сторону. Можешь выбрать этого недоноска, которого по досадной случайности нагулял мой покойный муженек – и пойдешь ко дну вместе с ним. А можешь выбрать мою сторону, выжить нашего новоявленного Златокрылого из этого дома – и доказать, что люди способны меняться, и за пять лет, что вы с моим сыном в разводе, у тебя появились хоть какие-то мозги.
Я фыркнула. В шкафу нашлись полотенца и мягкий халат, а вот об одежде Браун не позаботился. Но на завтра хватит той, что на мне, а потом… потом я понятия не имею, что буду делать. Сейчас все мысли были лишь о горячей ванне и мягкой постели. Пусть даже в доме бывшего мужа.
- Я не в восторге от Брауна, но понятия не имею, как его отсюда выкурить. С этим гораздо лучше справятся юристы.
- Юристы, Джулиан – какая разница? Я говорю об этом доме. До того, как Забытого щелкнут по носу законники, я хочу, чтобы он бежал отсюда, поскуливая от ужаса. И…
Она поднялась немного театрально, словно репетировала заключительную сцену спектакля о бандитской романтике.
- Думаю, мы сможем забыть о разногласиях и объединиться ради этой цели.
- Джулиан… - вздохнула я. – Тот Джулиан, который считается мертвым?
Или у Оливии железные нервы, или…
- Джулиан не мертв.
Сердце предательски пропустило удар и тут же поверило.
- Тогда мне нет смысла бороться с Брауном. Я провела в тюрьме около недели, а ваш сын даже не прислал мне открытку.
Оливия поджала губы.
- Значит, у него есть причины так поступать. Если Джулиан сочтет нужным – он с тобой поделится.
- Вот когда поделится, тогда я сочту нужным ему помочь, - отрезала я и почти силой выпихнула бывшую свекровь из комнаты. На вежливость и манеры не осталось сил.
- Запри дверь, - нехотя посоветовала Оливия. – В шкатулке на стеллаже найдешь охранный амулет. Надень. На всякий случай.
- Спасибо… - слегка обескуражено ответила я, а потом повернула защелку и растерянно застыла посреди спальни.
Мать Джулиана защищает меня от Брауна? Сделала амулет с заклятием, посоветовала запереться… да что, демоны всех раздери, происходит и почему она так уверена, что Джулиан жив? Почему у меня ощущение, как будто в этой истории все знают больше меня?
Жаль, никто не оставил мне зелье от головной боли.
Я едва не уснула в горячей ванне, а потом, облачившись в пахнущий лавандовыми саше, которыми Оливия заставляла слуг обкладывать все шкафы, халат, забралась в постель, с наслаждением растянувшись по диагонали. Несравнимо с жесткой тюремной койкой! Божественно и волшебно.
Здесь все напоминало о прошлом. Интерьер, шелест листвы за окном, тусклые отблески фонарей из сада.
Запах.
Если закрыть глаза, можно представить, как всего через несколько комнат, в одной из спален спит Джулиан. Или не спит, а развлекается со случайной подружкой. И до чего я докатилась? Даже этот вариант не кажется таким уж паршивым.
Несмотря на дикую усталость, сон не шел. Я ворочалась в постели, вслушиваясь в тишину огромного дома. Похоже, Браун и впрямь не собирался штурмовать мою спальню. Поверил в чушь, которую я несла? Или был уверен в собственных силах? Если второе, то Оливия подарила мне ложную надежду.
- Где ты, Джулиан? – устало спросила я у темноты. – Что с тобой происходит? Вернись…
Потом уснула. К счастью, в эту ночь охранный амулет не понадобится.
ГЛАВА ВТОРАЯ. Дракон до добра не доводит
Только до нервного срыва
- Вставай! Мы идем в «Драконьи Авиалинии». Ты должна уволиться.
Таким стало мое утро. Браун не решился вламываться в комнату, поэтому орал, как голодный кот – под дверью. До тех пор, пока я не сползла с постели и не пробормотала что-то среднее между «да пошел ты» и «да иду я». Кое-как привела себя в порядок, хотя так и не проснулась, и стала срочно обдумывать план.
После добровольного увольнения из компании я, во-первых, лишусь шанса на карьеру, когда все закончится, а во-вторых, окажусь наедине с психом в огромном доме. Да, Оливия вчера удивила и обнадежила, но ей за пятьдесят – вдруг старческое слабоумие подкралось неожиданно рано?
Значит, увольняться нельзя.
Пламенеющий – мой шанс. «Драконьи Авиалинии» оказывают помощь сотрудникам, попавшим в трудные ситуации, нужно только правильно попросить. Я могу взять заем, чтобы вернуть дог Брауну и обезопасить родных, а затем попросить перевод на Плато или в Подземный, чтобы не пересекаться со Златокрылыми. Вряд ли Браун решится мне мстить.
- Желаешь завтрак? – спросил Браун, когда я спустилась.
Он по-хозяйски развалился в кресле в столовой, бросив на спинку пиджак. Даже одевался Браун иначе, явно пытаясь подражать Златокрылому. Но если Джулиан четко понимал (или ему подсказывала мать), в какие моменты какой костюм уместен, то Брауну не у кого было спрашивать совета. Так что он смотрелся, как глупый школьник, надевший отцовскую форму и щеголяющий перед одноклассницами.
Честное слово, рядом с ним я чувствую себя неприлично взрослой женщиной. Хотя мне всего двадцать три!
- Желаю никогда тебя не видеть. Но раз не все мечты сбываются, то и от блинчиков откажусь.
- Знаешь, Квин, ты меня удивляешь. Кажется, мой брат все-таки чему-то тебя научил.
Он как-то странно, слегка похабно, усмехнулся, и меня замутило.
- А с ним ты была не такой остроумной. Терялась? Нервничала? Боялась обидеть? Что ж, я не против невесты с острым язычком. Раз не хочешь завтракать, то идем. Как раз успеем все решить до планерок. А потом тебя будут ждать в салоне, магазине и так далее. Домой вернешься шикарной женщиной.
- Если магазин будет тот же, где тебе подшивали костюм, то шикарной точно не вернусь. Пошли.
- Так нельзя говорить, Квин. Красота языка очень важна. Нужно говорить «идем».
- Нужно – говори.
Я развернулась и направилась к выходу, не собираясь дальше пререкаться. По дому сновали немногочисленные слуги, которые, как показалось, с любопытством на меня косились. Оливия предпочла завтракать у себя: у дверей я столкнулась со служанкой, держащей в руках поднос.
За окном лило, как из ведра. У ворот нас ждал экипаж и, хоть перспектива ехать в тесной кабине с Брауном не воодушевляла, идти под проливным дождем хотелось еще меньше. Я привалилась к окну, чтобы сделать вид, что сплю и избежать светской беседы, но вскоре и впрямь начала дремать – сказалась бессонная ночь.
