— Красавица, — улыбнулась Ким. — Удачного вечера. А я буду есть мороженое, болтать с подружкой и мечтать о славных днях, когда мне тоже разрешат ходить на ужин с Гербертом.
— Боюсь, его на всех нас не хватит, — рассмеялась я. — Найди кого то помоложе.
Ким покраснела — явно вспомнила о Тае, который теперь заглядывал совсем редко: с убийства Эмили у стражей появилось много работы. Народ в Хейзенвилле участливый, живо интересуется всеми происшествиями, и особенно — убийствами. Лицемерная, напускная забота, которой они прикрывают свои секреты.
Вечер выдался прохладный. Я накинула плащ как раз тогда, когда явился Герберт, вместе с рабочим «дипломатом». Я просила взять его с собой документы, чтобы кратко ввести меня в курс дела. Делами я прикрылась, скорее, из за опасений. Разговор с Гербертом на личные темы мог зайти не туда, куда планировалось.
— Может, накинешь что то теплее? — спросил он, оценив мой плащ. — Там довольно прохладно.
— Незачем, я не планирую прогулку.
— Как скажешь, — почему то фыркнул он. — Ты прекрасна сегодня, Кортни. Идем?
В Хейзенвилле не так много мест, куда можно выбраться на ужин. Но если что и есть, то оно высшего класса.
В ресторане было на удивление людно. К счастью, Герберт сделал заказ, и нас без промедления проводили к небольшому столику на двоих у окна. Сквозь полупрозрачные шторы виднелся ночной город.
— Прошу вас, меню. — Миловидная разносчица принесла две книжечки и вручила нам. — Я подойду через пару минут.
— Серьезно? — рассмеялась я, едва вчиталась в текст. — Меню без цен? Ты полагаешь, я могу впечатлиться непомерными тратами?
— Это дань вежливости, Кортни. Дама не должна знать, сколько стоит ужин. Полагаю, в тех местах, где ты бывала в Даркфелле, такое не принято. Там, скорее всего, на ужин скидываются всей компанией, а сдачу забирают вплоть до последнего медяка.
Не знаю, задался ли Герберт целью испортить мне настроение или просто по обыкновению язвил, но вдруг стало весело. Ведь он прав: в студенческие годы я не слишком шиковала. Иногда денег катастрофически не хватало, особенно когда приходилось оплачивать поездки, новые учебники или одежду. Иногда удавалось подзаработать, но я все равно ими не сорила. Да, мы частенько ужинали в тавернах и пабах, и папа, узнав об этом, притащил бы меня за ухо домой. Но было весело и интересно, эти вечера полнились другой атмосферой, совершенно не похожей на эту мерцающую роскошь.
Герберту тот мир вряд ли был знаком. Он привык к дорогим вещам и элитным заведениям. Воспоминания о другой, менее сытой, жизни оказались надежно погребены в прошлом. Что ни говори, а добиваться своего Герберт умел. Да, отец дал ему старт, помог подняться с низов. Но всего остального Герберт добился сам, и в чем чем, а в уме ему отказать было нельзя.
Он рано потерял родителей, почти не помнил, как оказался в приюте. Право, история и судебные процессы были его страстью с самой юности. Уже позже, будучи не самым бедным юристом, Герберт с трудом, но разыскал Диналию в одном из приютов Даркфелла и забрал к себе. Их разлучили, когда она была совсем малышкой. Втайне от всех Герберт несколько лет искал ее, не желая сдаваться, хотя у него не было даже ее нового имени. Мне стоит понять, что он от своих целей не отступается…
Мы сделали заказ. Принесли вино, и я с удовольствием глотнула терпкий напиток. Идеально. Кажется, Герберт знает меня лучше, чем я сама.
— Итак, что с делами?
— Сейчас?
Он неторопливо меня рассматривал. С ног до головы, начиная от прически и заканчивая туфлями.
— Что ты сделала с волосами? Мне кажется, на такую косу их явно не хватило бы.
Ким потратила несколько часов, чтобы нарастить искусственные пряди и придать моей прическе более менее приличный вид.
— Женский секрет, — только и улыбнулась я.
В такие моменты казалось, что я скучаю по блеску и роскоши, присущей Кордеро. В годы болезни папа превратил наш дом в лазарет, разогнал прислугу и погрузил во мрак, но раньше мы часто бывали в ресторациях, на приемах и званых ужинах. Тогда я это ненавидела, а сейчас думаю, что в этом образе жизни есть свое очарование.
— Расскажи мне об учебе. Что ты изучала? О чем писала? Я читал твои публикации в студенческом журнале, но это ведь не все, чем ты занималась?
— Серьезно? — Я оторвалась от салата. — Ты читал мои публикации?
— Кортни, я читал все, что о тебе писали. Все статьи с твоим упоминанием. Все твои работы, которые колледж публиковал. Поэтому мне жутко интересно. Только не говори, что и впрямь взялась за право и совсем не изучала свою магию. Ты неплохо ее развила.
Я ругала себя, старалась сдерживаться, но снова и снова сравнивала Герберта с Джейком. Те десятки раз, когда я хотела обсудить свою учебу, а Джейк лениво отмахивался. Те обиды, когда я делилась проблемами, а он лишь смеялся, что учеба не стоит таких переживаний. Все пропущенные им публичные выступления, когда я мечтала хоть о какой-нибудь поддержке, а Джейку было слишком скучно сидеть и слушать нудные доклады.
— Я хочу закончить колледж. Знаю, будет сложно совмещать с делами Кордеро, но мне нужен этот диплом. Всего полгода до защиты. Я хочу дойти до конца.
Герберт кивнул. Официантка подлила еще вина, и я окончательно расслабилась. Это был действительно ужин. Не борьба характеров, не игра. Обычный ужин за приятной беседой. Как же мне этого не хватало!
— Бросать учебу за полгода до защиты глупо. Думаю, я смогу организовать твою занятость так, чтобы ты все успела. Но при одном условии.
Кажется, я рано обрадовалась вечеру.
— Пригласишь меня на выпускной.
— Ты невыносим.
— Я готовил тебя к экзаменам. Я имею право взглянуть на результат своей педагогической деятельности.
От напоминания о том времени я прерывисто вздохнула и схватилась за бокал, чтобы Герберт не заметил, как задрожали руки.
— Я горжусь тобой, Кортни, — вдруг очень серьезно произнес он.
— Ты жестоко разочаруешься, — пробормотала я, рассматривая собственное отражение в окне в окружении мерцающих отблесков свечей.
Уже после того, как принесли кофе с десертом, Герберт потянулся к «дипломату». Я подумала, что мне наконец покажут бумаги и введут в курс дела, но он достал вовсе не документы. А небольшую коробочку черного цвета.
— Что это? — немного напряженно спросила я.
— Посмотри и узнаешь.
И как на это реагировать? Подарки не дарят бывшим подругам, не дарят хозяйкам, на которых работают. Но Герберт выглядел совершенно невозмутимым. Первым порывом было отказаться и немедленно вернуть подарок, но усилием воли я заставила себя принять.
— Красивые, спасибо, — вежливо поблагодарила я за действительно красивые и дорогие серьги.
Что полагалось сделать дальше, начисто вылетело из головы. Примерить? Убрать в сумочку? Отдать Герберту на хранение? Я поступила, как любая девушка, которой подарили украшение: примерила и снова посмотрелась в отражение в окне. Красные камни ярко блестели на свету.
— Красный идет тебе. Как и огонь.
— В Даркфелле у меня не было ни одной красной вещи, настолько прочно цвет ассоциировался с…
Я осеклась, едва не ляпнув «цветами кордера».
— С нашим домом, — наконец подобрала нужные слова.
Но Герберт, кажется, понял, что именно чуть не сорвалось с губ.
— И все же тебе идет. Идем? — вдруг спросил он.
Я даже ощутила сожаление, не хотелось так рано покидать ресторан. Пожалуй, я зря отмела прогулку. Ночной осенний парк прекрасен. Впрочем, «К» все еще за нами наблюдает. Незачем давать ему прекрасную возможность застать нас врасплох, вдали от людей.
— Не домой, — усмехнулся Герберт. — Танцевать.
— А позвать меня потанцевать в начале ужина ты не мог?
— Мог, — ничуть не смутился он. — Но в свете последних событий решил, что лучше не оставлять без присмотра еду и напитки. Даже в подобном заведении. Так что, ты будешь со мной танцевать? Некоторые уже на нас пялятся: ждут, что ты откажешь и начнется шоу.
Я без промедления поднялась и, позволив взять себя под руку, направилась к площадке для танцев. Играла негромкая мелодичная музыка, несколько пар уже танцевали. Но прежде раздался оклик:
— Кортни, детка, ты ли это?
— О нет, леди Томэс, — тихо вздохнула я.
И тут же ослепительно улыбнулась:
— Здравствуйте, Танита, как поживаете?
Уже пожилая, но еще не растерявшая лоск и стать блондинка рассматривала меня, как детектив на допросе. И, конечно, от ее внимания не ускользнул Герберт, который по хозяйски приобнял меня за талию. Он умел выбирать момент: при хорошей знакомой отца я не стала бы протестовать.
— Признаться честно, я не знала, что ты вернулась. Но мы все так рады тебе! Обязательно приходи на обед.
Тут ее лицо приняло скорбное выражение:
— Бедняжка Кайла. Как страшно осознавать, что в один миг твой ребенок может оказаться чудовищем. Может, это и кощунственно, но хорошо, что Карл не дожил до такого. Хоть не видит…
— Нам пора, миледи, — поспешил сказать Герберт, чувствуя, что вот вот моя выдержка мне изменит.
— О… а я думала, вы хотите танцевать.
— Нет, мы как раз собирались домой. День выдался долгий.
— Не знала, что вы живете в доме Кордеро, господин Уолдер.
— Девушки потеряли мать, — холодно отозвался он. — Им нужна поддержка и защита. Как человеческая, так и юридическая.
С лица леди Томэс мигом слетела ехидная улыбка. Она опасливо покосилась на Герберта и пробормотала что-то невразумительное, что мы сочли за поспешное прощание.
— Дыши глубже, — посоветовал Герберт, когда мы вышли на улицу и я вдохнула отрезвляющий морозный воздух. — Старая женщина вряд ли соображает, что и кому говорит. Для нее это новая сплетня.
— И так будет всегда, — покачала головой я. — Мне что, улыбаться им и терпеть?
— Думаешь, это единственный возможный вариант? Как знаешь, но твоя мать, например, не терпела — осаждала любого, кто смел проявлять неуважение. Поначалу Карл пытался перевоспитать ее, но быстро смирился. Уже через полгода после свадьбы никто не решался в открытую с ней враждовать. У тебя тоже получится.
— Не сейчас, — после короткой паузы ответила я и поежилась. — Сейчас любая дерзость может быть использована против меня. Поехали домой. Я замерзла и устала.
— Выпьешь со мной дома? — спросил Герберт, когда подавал мне руку, чтобы помочь войти в экипаж. — Раз уж танец сорвался.
— Не уверена, что у меня есть на это силы, — уклончиво ответила я.
Оказавшись внутри кареты, я чуть успокоилась. И брошенные вскользь слова перестали казаться оскорблением, а решение смолчать неправильным. Не стоит сейчас показывать характер, неизвестно, кто друг, кто враг, к кому придется идти за помощью, а кого лучше держать поближе просто на всякий случай.
Я рассеянно теребила новую сережку, наблюдая за проносившимися мимо деревьями, красиво подсвеченными уличными фонарями. Во мраке ночи листья казались сделанными из золота. Рука Герберта легла мне на колено и, не встретив сопротивления, двинулась вверх, а губы почти неосязаемо коснулись виска.
— Расслабься, — бархатистым голосом произнес он, — убери коготки, она просто глупая женщина, единственная радость которой — новая сплетня. Прекрати о ней думать. Подумай о чем нибудь более приятном.
— Например, о тебе? — усмехнулась я.
— О себе. О том, чего тебе действительно хочется.
— Ну, это уж точно не секса в карете с тобой. — Я отстранилась. — Может, хватит? Ты обещал, что это будет просто ужин.
— Хватит? — Пальцы мужчины аккуратно погладили меня по щеке, задержались на губах. — Когда от моих прикосновений у тебя перестанут гореть глазки, тогда я прекращу. Не ври хотя бы себе, Кортни. Можешь рассказывать сказки Ким, Кайле, Джейку. Себе не ври, и меня не обманывай. Расслабься хоть раз, разреши себе ошибиться, но возьми то, чего ты так хочешь.
— Я хочу, чтобы это все кончилось.
— Знаю, милая, знаю. Я сделаю все, что смогу. Ты ведь понимаешь, что я буду защищать тебя и девочек любой ценой?
— Да, — после долгой паузы откликнулась я. — Знаю.
Страшно представить, что с нами было бы, не будь рядом Герберта. Мы с сестрами остались совсем одни.
— Вот и хорошо. А теперь… останови меня.
Поцелуи стали настойчивее, Герберт запустил руку в мою косу и заставил откинуть голову, обнажая шею, а горячие губы заскользили до самой груди.
Экипаж резко остановился, я открыла глаза, и наваждение пропало. Неужели мы уже дома?
— Кажется, тебе сегодня не везет, — вырвалось у меня.
На это Герберт лишь усмехнулся.
— Звучит как вызов.
Окна Кордеро холла не горели. Все спали.
Зачем-то я вела себя очень тихо, хоть и знала, что девчонки на втором этаже нас вряд ли услышат. Разве что Кайла, если не спит, но ту мало интересует, когда я возвращаюсь домой. Тем более что это произошло раньше, чем я сама предполагала.
— С тех пор как ты выбросила все запасы спиртного, я даже не уверен, есть ли в доме что то приличное.
— Не переживай, есть, — откликнулась я. — Только оно заперто, а ключ всегда при мне. Что очень нервирует Кайлу. Как думаешь, мне надо беспокоиться?
— О Кайле? Не бойся, твоя сестра не пропадет. Кайла разумнее, чем кажется… или чем хочет казаться.
Я нахмурилась, не до конца понимая, о чем он говорит. Но достала из сумки ключ и протянула Герберту. Я все еще не была уверена, что настроена на продолжение вечера, но… почему-то казалось, что сейчас мне не удастся уснуть.
Когда Герберт вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами, я заметила, что он так и не снял перчатки и плащ. Еще куда то собрался?
— Пожалуй, не стоит, — покачала я головой, когда он предложил вина. — Я пойду спать, день действительно был длинный. Спасибо за вечер, Герберт.
Я замялась, не решаясь продолжить.
— И за то, что делаешь вид, будто тебе со мной интересно.
— Никогда я не притворялся рядом с тобой, Кортни.
Я хотела было уйти, но он остановил, поймав мою руку. Переплел наши пальцы, потянул к себе, вынуждая приблизиться.
— Дай мне шанс, Кортни. Вторую попытку. Иначе я сойду с ума, находясь рядом с тобой. Ты же знаешь, что я не могу вас оставить. Не смогу бросить. Смотреть на тебя, не имея возможности прикоснуться…
На секунду я перестала мучить саму себя и прислонилась лбом к его плечу. Герберт сжал мою руку крепче, уткнулся носом в волосы, вдыхая аромат духов — им же подаренных когда-то давно, в юности.
— Почему? Никто нас не осудит. Никто не станет бросать косые взгляды.
— Из-за папы, — выдохнула я. — Он...
Я вздрогнула, когда внизу раздался негромкий шорох. То есть в гостиной он был негромкий, а вот в подвале… в подвале источником звука мог служить только… только тот, кто не ожидал, что мы вернемся так рано.
— Что это?
Герберт тоже насторожился. Выпустил мою руку и направился к холлу, откуда можно было спуститься в подвал.
— Иди спать, — бросил он мне.
— Ну, уж нет, на этот раз я не собираюсь прятаться в комнате, как маленький ребенок.
— Знаешь, милая, бродить со мной по подвалам не самая лучшая идея. Подумай очень хорошо, что там может тебя ждать.
Конечно, я никуда не ушла. Может, потому что еще верила, будто смогу поймать «К», может, потому что боялась оставаться в одиночестве, а может, просто назло Герберту. Но я вошла вслед за ним в подвал и внимательно осмотрела большое помещение, заваленное хламом.
Когда то папа мечтал, что в подвале будет зал для тренировок сыновей. В юности он был одержим боевыми искусствами.
— Боюсь, его на всех нас не хватит, — рассмеялась я. — Найди кого то помоложе.
Ким покраснела — явно вспомнила о Тае, который теперь заглядывал совсем редко: с убийства Эмили у стражей появилось много работы. Народ в Хейзенвилле участливый, живо интересуется всеми происшествиями, и особенно — убийствами. Лицемерная, напускная забота, которой они прикрывают свои секреты.
Вечер выдался прохладный. Я накинула плащ как раз тогда, когда явился Герберт, вместе с рабочим «дипломатом». Я просила взять его с собой документы, чтобы кратко ввести меня в курс дела. Делами я прикрылась, скорее, из за опасений. Разговор с Гербертом на личные темы мог зайти не туда, куда планировалось.
— Может, накинешь что то теплее? — спросил он, оценив мой плащ. — Там довольно прохладно.
— Незачем, я не планирую прогулку.
— Как скажешь, — почему то фыркнул он. — Ты прекрасна сегодня, Кортни. Идем?
В Хейзенвилле не так много мест, куда можно выбраться на ужин. Но если что и есть, то оно высшего класса.
В ресторане было на удивление людно. К счастью, Герберт сделал заказ, и нас без промедления проводили к небольшому столику на двоих у окна. Сквозь полупрозрачные шторы виднелся ночной город.
— Прошу вас, меню. — Миловидная разносчица принесла две книжечки и вручила нам. — Я подойду через пару минут.
— Серьезно? — рассмеялась я, едва вчиталась в текст. — Меню без цен? Ты полагаешь, я могу впечатлиться непомерными тратами?
— Это дань вежливости, Кортни. Дама не должна знать, сколько стоит ужин. Полагаю, в тех местах, где ты бывала в Даркфелле, такое не принято. Там, скорее всего, на ужин скидываются всей компанией, а сдачу забирают вплоть до последнего медяка.
Не знаю, задался ли Герберт целью испортить мне настроение или просто по обыкновению язвил, но вдруг стало весело. Ведь он прав: в студенческие годы я не слишком шиковала. Иногда денег катастрофически не хватало, особенно когда приходилось оплачивать поездки, новые учебники или одежду. Иногда удавалось подзаработать, но я все равно ими не сорила. Да, мы частенько ужинали в тавернах и пабах, и папа, узнав об этом, притащил бы меня за ухо домой. Но было весело и интересно, эти вечера полнились другой атмосферой, совершенно не похожей на эту мерцающую роскошь.
Герберту тот мир вряд ли был знаком. Он привык к дорогим вещам и элитным заведениям. Воспоминания о другой, менее сытой, жизни оказались надежно погребены в прошлом. Что ни говори, а добиваться своего Герберт умел. Да, отец дал ему старт, помог подняться с низов. Но всего остального Герберт добился сам, и в чем чем, а в уме ему отказать было нельзя.
Он рано потерял родителей, почти не помнил, как оказался в приюте. Право, история и судебные процессы были его страстью с самой юности. Уже позже, будучи не самым бедным юристом, Герберт с трудом, но разыскал Диналию в одном из приютов Даркфелла и забрал к себе. Их разлучили, когда она была совсем малышкой. Втайне от всех Герберт несколько лет искал ее, не желая сдаваться, хотя у него не было даже ее нового имени. Мне стоит понять, что он от своих целей не отступается…
Мы сделали заказ. Принесли вино, и я с удовольствием глотнула терпкий напиток. Идеально. Кажется, Герберт знает меня лучше, чем я сама.
— Итак, что с делами?
— Сейчас?
Он неторопливо меня рассматривал. С ног до головы, начиная от прически и заканчивая туфлями.
— Что ты сделала с волосами? Мне кажется, на такую косу их явно не хватило бы.
Ким потратила несколько часов, чтобы нарастить искусственные пряди и придать моей прическе более менее приличный вид.
— Женский секрет, — только и улыбнулась я.
В такие моменты казалось, что я скучаю по блеску и роскоши, присущей Кордеро. В годы болезни папа превратил наш дом в лазарет, разогнал прислугу и погрузил во мрак, но раньше мы часто бывали в ресторациях, на приемах и званых ужинах. Тогда я это ненавидела, а сейчас думаю, что в этом образе жизни есть свое очарование.
— Расскажи мне об учебе. Что ты изучала? О чем писала? Я читал твои публикации в студенческом журнале, но это ведь не все, чем ты занималась?
— Серьезно? — Я оторвалась от салата. — Ты читал мои публикации?
— Кортни, я читал все, что о тебе писали. Все статьи с твоим упоминанием. Все твои работы, которые колледж публиковал. Поэтому мне жутко интересно. Только не говори, что и впрямь взялась за право и совсем не изучала свою магию. Ты неплохо ее развила.
Я ругала себя, старалась сдерживаться, но снова и снова сравнивала Герберта с Джейком. Те десятки раз, когда я хотела обсудить свою учебу, а Джейк лениво отмахивался. Те обиды, когда я делилась проблемами, а он лишь смеялся, что учеба не стоит таких переживаний. Все пропущенные им публичные выступления, когда я мечтала хоть о какой-нибудь поддержке, а Джейку было слишком скучно сидеть и слушать нудные доклады.
— Я хочу закончить колледж. Знаю, будет сложно совмещать с делами Кордеро, но мне нужен этот диплом. Всего полгода до защиты. Я хочу дойти до конца.
Герберт кивнул. Официантка подлила еще вина, и я окончательно расслабилась. Это был действительно ужин. Не борьба характеров, не игра. Обычный ужин за приятной беседой. Как же мне этого не хватало!
— Бросать учебу за полгода до защиты глупо. Думаю, я смогу организовать твою занятость так, чтобы ты все успела. Но при одном условии.
Кажется, я рано обрадовалась вечеру.
— Пригласишь меня на выпускной.
— Ты невыносим.
— Я готовил тебя к экзаменам. Я имею право взглянуть на результат своей педагогической деятельности.
От напоминания о том времени я прерывисто вздохнула и схватилась за бокал, чтобы Герберт не заметил, как задрожали руки.
— Я горжусь тобой, Кортни, — вдруг очень серьезно произнес он.
— Ты жестоко разочаруешься, — пробормотала я, рассматривая собственное отражение в окне в окружении мерцающих отблесков свечей.
Уже после того, как принесли кофе с десертом, Герберт потянулся к «дипломату». Я подумала, что мне наконец покажут бумаги и введут в курс дела, но он достал вовсе не документы. А небольшую коробочку черного цвета.
— Что это? — немного напряженно спросила я.
— Посмотри и узнаешь.
И как на это реагировать? Подарки не дарят бывшим подругам, не дарят хозяйкам, на которых работают. Но Герберт выглядел совершенно невозмутимым. Первым порывом было отказаться и немедленно вернуть подарок, но усилием воли я заставила себя принять.
— Красивые, спасибо, — вежливо поблагодарила я за действительно красивые и дорогие серьги.
Что полагалось сделать дальше, начисто вылетело из головы. Примерить? Убрать в сумочку? Отдать Герберту на хранение? Я поступила, как любая девушка, которой подарили украшение: примерила и снова посмотрелась в отражение в окне. Красные камни ярко блестели на свету.
— Красный идет тебе. Как и огонь.
— В Даркфелле у меня не было ни одной красной вещи, настолько прочно цвет ассоциировался с…
Я осеклась, едва не ляпнув «цветами кордера».
— С нашим домом, — наконец подобрала нужные слова.
Но Герберт, кажется, понял, что именно чуть не сорвалось с губ.
— И все же тебе идет. Идем? — вдруг спросил он.
Я даже ощутила сожаление, не хотелось так рано покидать ресторан. Пожалуй, я зря отмела прогулку. Ночной осенний парк прекрасен. Впрочем, «К» все еще за нами наблюдает. Незачем давать ему прекрасную возможность застать нас врасплох, вдали от людей.
— Не домой, — усмехнулся Герберт. — Танцевать.
— А позвать меня потанцевать в начале ужина ты не мог?
— Мог, — ничуть не смутился он. — Но в свете последних событий решил, что лучше не оставлять без присмотра еду и напитки. Даже в подобном заведении. Так что, ты будешь со мной танцевать? Некоторые уже на нас пялятся: ждут, что ты откажешь и начнется шоу.
Я без промедления поднялась и, позволив взять себя под руку, направилась к площадке для танцев. Играла негромкая мелодичная музыка, несколько пар уже танцевали. Но прежде раздался оклик:
— Кортни, детка, ты ли это?
— О нет, леди Томэс, — тихо вздохнула я.
И тут же ослепительно улыбнулась:
— Здравствуйте, Танита, как поживаете?
Уже пожилая, но еще не растерявшая лоск и стать блондинка рассматривала меня, как детектив на допросе. И, конечно, от ее внимания не ускользнул Герберт, который по хозяйски приобнял меня за талию. Он умел выбирать момент: при хорошей знакомой отца я не стала бы протестовать.
— Признаться честно, я не знала, что ты вернулась. Но мы все так рады тебе! Обязательно приходи на обед.
Тут ее лицо приняло скорбное выражение:
— Бедняжка Кайла. Как страшно осознавать, что в один миг твой ребенок может оказаться чудовищем. Может, это и кощунственно, но хорошо, что Карл не дожил до такого. Хоть не видит…
— Нам пора, миледи, — поспешил сказать Герберт, чувствуя, что вот вот моя выдержка мне изменит.
— О… а я думала, вы хотите танцевать.
— Нет, мы как раз собирались домой. День выдался долгий.
— Не знала, что вы живете в доме Кордеро, господин Уолдер.
— Девушки потеряли мать, — холодно отозвался он. — Им нужна поддержка и защита. Как человеческая, так и юридическая.
С лица леди Томэс мигом слетела ехидная улыбка. Она опасливо покосилась на Герберта и пробормотала что-то невразумительное, что мы сочли за поспешное прощание.
— Дыши глубже, — посоветовал Герберт, когда мы вышли на улицу и я вдохнула отрезвляющий морозный воздух. — Старая женщина вряд ли соображает, что и кому говорит. Для нее это новая сплетня.
— И так будет всегда, — покачала головой я. — Мне что, улыбаться им и терпеть?
— Думаешь, это единственный возможный вариант? Как знаешь, но твоя мать, например, не терпела — осаждала любого, кто смел проявлять неуважение. Поначалу Карл пытался перевоспитать ее, но быстро смирился. Уже через полгода после свадьбы никто не решался в открытую с ней враждовать. У тебя тоже получится.
— Не сейчас, — после короткой паузы ответила я и поежилась. — Сейчас любая дерзость может быть использована против меня. Поехали домой. Я замерзла и устала.
— Выпьешь со мной дома? — спросил Герберт, когда подавал мне руку, чтобы помочь войти в экипаж. — Раз уж танец сорвался.
— Не уверена, что у меня есть на это силы, — уклончиво ответила я.
Оказавшись внутри кареты, я чуть успокоилась. И брошенные вскользь слова перестали казаться оскорблением, а решение смолчать неправильным. Не стоит сейчас показывать характер, неизвестно, кто друг, кто враг, к кому придется идти за помощью, а кого лучше держать поближе просто на всякий случай.
Я рассеянно теребила новую сережку, наблюдая за проносившимися мимо деревьями, красиво подсвеченными уличными фонарями. Во мраке ночи листья казались сделанными из золота. Рука Герберта легла мне на колено и, не встретив сопротивления, двинулась вверх, а губы почти неосязаемо коснулись виска.
— Расслабься, — бархатистым голосом произнес он, — убери коготки, она просто глупая женщина, единственная радость которой — новая сплетня. Прекрати о ней думать. Подумай о чем нибудь более приятном.
— Например, о тебе? — усмехнулась я.
— О себе. О том, чего тебе действительно хочется.
— Ну, это уж точно не секса в карете с тобой. — Я отстранилась. — Может, хватит? Ты обещал, что это будет просто ужин.
— Хватит? — Пальцы мужчины аккуратно погладили меня по щеке, задержались на губах. — Когда от моих прикосновений у тебя перестанут гореть глазки, тогда я прекращу. Не ври хотя бы себе, Кортни. Можешь рассказывать сказки Ким, Кайле, Джейку. Себе не ври, и меня не обманывай. Расслабься хоть раз, разреши себе ошибиться, но возьми то, чего ты так хочешь.
— Я хочу, чтобы это все кончилось.
— Знаю, милая, знаю. Я сделаю все, что смогу. Ты ведь понимаешь, что я буду защищать тебя и девочек любой ценой?
— Да, — после долгой паузы откликнулась я. — Знаю.
Страшно представить, что с нами было бы, не будь рядом Герберта. Мы с сестрами остались совсем одни.
— Вот и хорошо. А теперь… останови меня.
Поцелуи стали настойчивее, Герберт запустил руку в мою косу и заставил откинуть голову, обнажая шею, а горячие губы заскользили до самой груди.
Экипаж резко остановился, я открыла глаза, и наваждение пропало. Неужели мы уже дома?
— Кажется, тебе сегодня не везет, — вырвалось у меня.
На это Герберт лишь усмехнулся.
— Звучит как вызов.
Окна Кордеро холла не горели. Все спали.
Зачем-то я вела себя очень тихо, хоть и знала, что девчонки на втором этаже нас вряд ли услышат. Разве что Кайла, если не спит, но ту мало интересует, когда я возвращаюсь домой. Тем более что это произошло раньше, чем я сама предполагала.
— С тех пор как ты выбросила все запасы спиртного, я даже не уверен, есть ли в доме что то приличное.
— Не переживай, есть, — откликнулась я. — Только оно заперто, а ключ всегда при мне. Что очень нервирует Кайлу. Как думаешь, мне надо беспокоиться?
— О Кайле? Не бойся, твоя сестра не пропадет. Кайла разумнее, чем кажется… или чем хочет казаться.
Я нахмурилась, не до конца понимая, о чем он говорит. Но достала из сумки ключ и протянула Герберту. Я все еще не была уверена, что настроена на продолжение вечера, но… почему-то казалось, что сейчас мне не удастся уснуть.
Когда Герберт вернулся с бутылкой вина и двумя бокалами, я заметила, что он так и не снял перчатки и плащ. Еще куда то собрался?
— Пожалуй, не стоит, — покачала я головой, когда он предложил вина. — Я пойду спать, день действительно был длинный. Спасибо за вечер, Герберт.
Я замялась, не решаясь продолжить.
— И за то, что делаешь вид, будто тебе со мной интересно.
— Никогда я не притворялся рядом с тобой, Кортни.
Я хотела было уйти, но он остановил, поймав мою руку. Переплел наши пальцы, потянул к себе, вынуждая приблизиться.
— Дай мне шанс, Кортни. Вторую попытку. Иначе я сойду с ума, находясь рядом с тобой. Ты же знаешь, что я не могу вас оставить. Не смогу бросить. Смотреть на тебя, не имея возможности прикоснуться…
На секунду я перестала мучить саму себя и прислонилась лбом к его плечу. Герберт сжал мою руку крепче, уткнулся носом в волосы, вдыхая аромат духов — им же подаренных когда-то давно, в юности.
— Почему? Никто нас не осудит. Никто не станет бросать косые взгляды.
— Из-за папы, — выдохнула я. — Он...
Я вздрогнула, когда внизу раздался негромкий шорох. То есть в гостиной он был негромкий, а вот в подвале… в подвале источником звука мог служить только… только тот, кто не ожидал, что мы вернемся так рано.
— Что это?
Герберт тоже насторожился. Выпустил мою руку и направился к холлу, откуда можно было спуститься в подвал.
— Иди спать, — бросил он мне.
— Ну, уж нет, на этот раз я не собираюсь прятаться в комнате, как маленький ребенок.
— Знаешь, милая, бродить со мной по подвалам не самая лучшая идея. Подумай очень хорошо, что там может тебя ждать.
Конечно, я никуда не ушла. Может, потому что еще верила, будто смогу поймать «К», может, потому что боялась оставаться в одиночестве, а может, просто назло Герберту. Но я вошла вслед за ним в подвал и внимательно осмотрела большое помещение, заваленное хламом.
Когда то папа мечтал, что в подвале будет зал для тренировок сыновей. В юности он был одержим боевыми искусствами.
