Ариэль безнадежно всхлипнул.
- Ты что, плачешь? Не плачь. Слезами горю не поможешь. Для тебя еще не все потеряно. Ты, главное, не сознавайся ни в чем. Они по любому захотят повесить на тебя убийство главы города.
- Я этого не совершал.
- Конечно. В тот вечер я был с тобой, и гарантирую – главу Сина ты не убивал.
- Но не весь же вечер…
- Успокойся, Ари. Что сделано – то сделано. Мы не можем отмотать время назад. Просто прими это.
- Спасибо тебе, - тихо сказал Ариэль.
- За что это?
- Ты всё это время помогал мне, а я и не замечал. Ты несколько раз спас мою жизнь, пытался помочь привыкнуть к Сину, а я не смог. Ты – хороший человек, Кай. Очень добрый. Я не знаю, почему ты отказался от этого, но если выберешься, не позволь всему этому тебя изменить. Ты всегда был прав. И в том, что я наивный. И в том, что дурак. Прости…
Некоторое время царило молчание, а затем Кай снова заговорил. Его голос звучал приглушенно, хрипло:
- Когда-то я был таким, как ты, Ари. Я тоже видел мир в светлых тонах и отказывался верить, что где-то творится зло. Родители не любили меня, потому что я был другим. Не признавал власть денег. Мне хотелось иметь друзей, гулять по улицам города, мечтать и добиваться своих целей. Это было так глупо! А потом я понял, что моим мечтам не суждено сбыться. Потому что я – один. Навсегда. Син сломал меня, Ари. Заставил забыть, кем я есть. Может, сегодня я впервые за долгое время поступил правильно – так, как должен был, понимаешь? Не так, как диктовал Син. Я вспомнил, что никогда не был его частью. Не стану и теперь. Не стану. Лучше умереть.
- Не говори так… Ты же король Сина.
- Нет, Ари. И уже сегодня об этом узнает весь город. Я мог бы притворяться дольше. Я мог бы выжить. Но сердце умирает.
Ариэль замолчал. Он не знал, как возразить, да и стоит ли возражать. Кай осознавал, на что идет. Он вообще знал о жизни больше, чем Ариэль мог себе представить. И понимал больше. Если бы только Ари мог что-то изменить для всех – так, как Кай изменил мир для Таты. Но, увы, Ари не чувствовал себя достаточно сильным.
По коридору снова раздались шаги. Кая увели на допрос. Ари почти успел снова нырнуть в мрачные мысли, как дверь его камеры распахнулась, и на пороге застыл Никт.
- Добрый вечер, - проговорил он, и у Ари замерло сердце.
- Здравствуйте, - ответил парень.
Никт вошел в камеру и прикрыл дверь. Ари знал, что у того много связей в городе, поэтому не удивился, что Никт смог проникнуть в тюрьму. Вот только раньше он казался добрым дяденькой, а теперь словно скинул личину и предстал в истинном обличье. И Ари пугало то, что он видел.
Никт сел рядом с ним на койку. Ариэль инстинктивно отодвинулся. Ему не нравился этот человек. Не нравилась энергия, которая от него исходила.
- Как себя чувствуешь? – спросил Никт.
- Бывало и лучше, - парень уставился на сомкнутые пальцы.
- Понимаю. Жаль твоего друга. Джи Си, кажется?
- Откуда вы его знаете? – поднял голову Ариэль.
- Я много кого знаю, мой мальчик. И много чего. Поэтому пришел сюда. Скоро тебя осудят. И казнят. А вот я этого не хочу. Ты по-своему дорог мне, Ари. И у меня другие виды на твою судьбу.
- Какие же?
- Узнаешь после. После того, как твоему другу Роуфорду вынесут смертный приговор. Он ведь во всем признался, как ты и хотел.
- Откуда Вы Знаете? – выделил Ари каждое слово. – Наш разговор не слышал никто.
- Повторяю – я много чего знаю. И о Кае в том числе. Я видел, как он рос – бедный никому не нужный ребенок. Наследник – да, сын – нет. Видел его в ту ночь, когда погибли Роуфорды. Он так искренне скорбел, что я даже усомнился в его ненависти к родителям. И, конечно же, мне известно, что бедный мальчик хотел покончить с собой, а пострадали другие. Запомни, Ари, когда решаешься на подобное, действовать надо без промедления.
- Зачем вы мне всё это говорите?
- Готовлю тебя к главному, - кривая усмешка Никта начинала выводить Ариэля из себя. – Я расскажу тебе одну очень старую историю. И дам время подумать над ней – скажем, три дня. К тому времени всё будет решено.
- Что за история? – Ари не понимал, чего хочет этот человек. Совершенно чужой человек, который читал всех, как распахнутые книги.
- Слушай. И постарайся меня не перебивать. Хоть тебе и захочется. Однажды, сотни лет назад, существовал клан магов. Это теперь они вымерли, а тогда магия была чем-то природным, естественным. В каждом поколении магов рождались двое – властелин света и властелин тьмы. Они обязательно были связаны кровно. Братья, отцы и дети, дяди, деды. Эти двое развивали свои силы, и когда приходил нужный момент, они боролись, и выживал только один. Он и правил магами до следующего боя, когда в его роду родится кто-то равный. Светлый и темный воины были бессмертны и могли погибнуть лишь от рук друг друга. Шли годы, исчезли маги, но воины продолжали рождаться. Как ты думаешь, сколько мне лет, Ариэль?
- Сорок, пятьдесят. Откуда мне знать?
- Триста, мой милый мальчик. Триста. В свое время я победил отца – мага света, и всё это время ждал своего преемника. Сейчас магия не так сильна. Рождались и темнокрылые, но они были гораздо слабее меня и быстро погибали в бою. Светлых же почти не было. Но вот появился ты. Отсюда твои крылья, которые впервые расправились там, на арене. Отсюда сила, которую ты не понимаешь.
Ариэль молчал. Никт казался ему сумасшедшим.
- Но почему я? – наконец, пробормотал парень. – Разве мы родственники?
- Да, мальчик мой. Дело в том, что я – твой отец.
Ари словно перекрыли воздух. Он пытался вдохнуть – и не мог. Отец? Разве у него может быть отец? Ариэль никогда о нем не слышал. Рин всегда говорил, что у них нет отца. Что тот умер. И вот этот человек утверждает…
- Не веришь мне? – Никт похлопал его по плечу. – Но это правда. Мы с твоей матерью поженились за год до рождения Рина. Когда родился ты, Гэбби испугалась. От тебя уже тогда исходила мощная сила. Она похитила вас с Рином и сбежала из Сина. Я искал вас, а когда нашел, Рин уже участвовал в боях, а ты жил в Браме, ни о чем не подозревая. Тебя забрали из Брамы для меня. Хозяин Арены – мой друг, и знает, что я ищу, с кем сразиться.
- Я не собираюсь сражаться с тобой, - прошептал Ари. – Я вообще не понимаю…
- Поймешь. Позднее. Поэтому я и даю тебе время. Подумай, сынок. Подумай. Тебе всё равно придется померяться со мной силами. А пока отдыхай. Вернусь через три дня.
Никт направился к двери.
- Стой! – крикнул Ариэль.
- Все вопросы – потом, - приложил тот палец к губам и вышел из камеры.
Ари словно пригвоздили к кушетке. Он боялся пошевелиться. А вдруг он просто сошел с ума? Но крылья ведь были. Были! Скорее бы вернулся Кай. Роуфорд остался единственным, кому Ари мог доверять. Но Кая всё не было. Ариэль метался по камере. Отец! Он никогда не произносил это слово в адрес кого-то. Не знал, как это – иметь отца. В груди шевелилось что-то невнятное, готовое испепелить, если вырвется на волю.
Бой? О каком бое могла идти речь? Неужели Никт хочет возродить древний порядок и устроить битву между светом и тьмой? И кто же тогда Ари? Свет? Больно… Как же больно… Мир рушился вокруг него, а Ари не знал, что делать и как быть дальше. Он до конца не верил… Не мог поверить! Просто не мог…
Кая вели по узким коридорам в комнату для допросов. За столом сидел пожилой гвардеец. У окна стоял еще один, помоложе. Пахло дешевыми сигаретами и потом. Не самый лучший аромат в мире.
- Присаживайтесь, господин Роуфорд, - предложил старший. – Меня зовут Хемфри Гогинн, и я веду это дело. Это мой помощник Сэм.
- Рад знакомству, - Кай решил соблюдать внешние приличия, хотя мысленно пожелал собеседнику провалиться в бездну.
- Взаимно. Ваше заявление на суде многих взволновало. Позволите задать вам несколько вопросов?
- А что спрашивать? – Кай откинулся на спинку стула. – Я всё рассказал. Родители погибли из-за моей дурости.
- Тогда почему вы не признались сразу? – следователь явно собирался вести свою линию.
- Боялся. Я был ребенком, по сути. Не до конца понимающим жизнь. За год я повзрослел и готов взять на себя ответственность за свой проступок.
- Господин Роуфорд, - придвинулся вперед Гогинн, - давайте начистоту. Робинсона посадили бы, не будь вашего признания. Вы остались бы на свободе. Зачем было вмешиваться?
- Не поверите, господин Гогинн, - усмехнулся Кай. – Я – за справедливость. Гиббс жалок, да, но не убийца. А я вот убийца, пусть и непредумышленно.
- То есть, вы продолжаете утверждать, что не собирались специально убить родителей?
- Так вот, куда вы клоните, - устало вздохнул Кай. – Увы, нет. Не собирался. Как-никак, они оставались моими родителями.
- Это не аргумент. Кто может подтвердить ваши слова?
- Любезный друг, подумайте головой! Если бы вы решили совершить самоубийство, неужели вы стали бы призывать в свидетели весь город?
- Нет, но… у вас был мотив.
- Мотив? Наследство, что ли? Нет, меня не интересовали деньги. У меня они и так были. В чем – в чем, а в деньгах мне родители не отказывали. Они считали, что я должен привыкать распоряжаться ими.
- И всё же…
- Слушайте, думайте, что хотите. Вот только я сказал правду – впервые за прошедший год. Правду! Понимаете? Что вы сами о ней знаете?
Гогинн достал из кармана мятый платок и вытер вспотевший лоб. Кай по глазам видел, что следователь в тупике. Он готов бы поверить, да не может. Что ж, это его проблемы. Кая в любом случае ждет смерть.
- Хорошо, господин Роуфорд. Допустим… - вздохнул он. – Суд принял решение до завтра отправить вас под домашний арест. А в полдень гвардейцы проводят вас в залу суда.
Домашний арест? Кай был удивлен. Он думал, к нему приставят полчища стражи. А его отправили домой. Гвардейцы ждали его у выхода из комнаты допросов.
- Следуйте за нами, господин Роуфорд, - сказал один из них.
Кая посадили в автомобиль. Он смотрел в окно на Син – город, который выпил его до дна. К счастью, скоро всё это останется позади. Извини, Ариэль. Спор с Сином тебе придется решать самому.
Кай вздохнул. Надо же… До конца не верилось, что всё заканчивается. Смерть – боль? Или освобождение? В любом случае, даже если его оставят в живых, Син окажется прошлым. Прошлым! Не настоящим, не будущим. Какое счастье.
Автомобиль остановился. На пороге дома его ждали Тата и Мортимер. Словно знали, что он вот-вот приедет. Впрочем, почему бы им не знать? Разве не они стали самыми близкими для него людьми?
Кай вышел из автомобиля. Стражники замерли у ворот. Еще двое остановились у порога. За первым автомобилем подъехал второй. Ему не дадут ускользнуть. Можно подумать, он будет пытаться!
Кай вошел в дом. Тата и Мортимер следовали за ним. Стоило двери закрыться, как они чуть ли не накинулись на Кая.
- Ты с ума сошел? – причитала Тата. – Кай, да они же мокрого места от тебя не оставят! Эти люди… Они – монстры!
- Можно подумать, я не знаю, - обнял её молодой человек. – Вот только они сломают об меня зубы. Правда, Морти?
- Вы должны бежать, господин Кай, - с мрачной решимостью сказал старый слуга. – Я всё устрою!
- Нет, Морти. Я устал убегать.
- А что вы делаете, сдавшись суду? Убегаете! Снова хотите исчезнуть из этого мира. Не смейте, господин Роуфорд. Мы вам не позволим.
Кай рассмеялся. Ох, уж этот Мортимер!
- Нет, на этот раз всё иначе. Я готов принять ответственность, Морти. Так будет правильно. Вы бы лучше об Ари подумали. Вот кому навесят всё, что можно. Я говорил с ним. Парнишка попал, скажу я вам. Но у меня уже не осталось времени. Совсем не осталось. Впрочем, удача никогда не покидала его. Думаю, и теперь выкрутится. А теперь дайте мне собраться с мыслями. Всё-таки завтрашний день может оказаться последним в моей жизни.
Тата смотрела, как Кай поднимается по лестнице в комнаты родителей. Хотела пойти за ним – и понимала, что его действительно лучше оставить в одиночестве. Кай ведь всегда знал, что делает. Знает и на этот раз.
Мортимер тоже казался подавленным. Тата понимала чувства старика. Кай был его семьей. Кай был для него всем. И вот теперь…
Девушка не знала, чего ждать от завтрашнего дня. Когда до них дошли новости, что Кай в тюрьме, Тата собиралась бежать к его друзьям, просить, умолять. Но раз Кай не желает спасаться таким способом – его право. Впрочем, надо продумать пути к отступлению.
Тата отвлеклась тем, что принялась собирать вещи. То, что не обременило бы в дороге. Если придется бежать, не будет времени на сборы.
Кай же заперся наверху. Он перебирал барахло, оставшееся из прошлого. Старые фото. Старые игрушки. Старые записи. Зачем он всё это сберег? Побоялся отпустить? Или думал, что рано или поздно вот это всё снова сможет стать ценным? Ценны только фотографии. На них запечатлены редкие счастливые моменты его жизни. Хотя нет, не редкие. Только теперь Кай осознавал, что несчастным сделал себя сам. Он мог бы многое сделать иначе – но не стал. Мог бы пойти против Сина – и побоялся. Он был ребенком, да. Или он просто боялся что-то решать.
Лишь к ночи Кай спустился в гостиную. Тата сидела у окна и смотрела в темноту. Юноша присел рядом. Тата вздрогнула.
- Не слышала, как ты подошел, - сказала она.
- Почему не спишь? – коснулся Кай губами её виска.
- Думаешь, я смогу уснуть? Прости, Кай. Я не такая сильная, как ты. И не могу делать вид, что всё хорошо.
- Я и не прошу тебя об этом. Будь собой. Так проще.
Тата улыбнулась. В конце концов, разве может с Каем что-то случиться? Судьба словно бережет его. Хранит для чего-то большего. Значит, и на этот раз всё будет в порядке. Тата так и заснула, прижавшись к его плечу. Кай не стал её тревожить. Какая разница, где коротать ночь – меряя шагами спальню или сидя на диване? Рядом с Татой спокойнее. Странно… Почему она появилась в его жизни так поздно? Почему слишком поздно он узнал, что значит любить кого-то? А еще Кая удивляло, что его любовь не похожа на буйную страсть, которую описывали его знакомые. Она спокойна, размеренна. Словно они с Татой рядом долгое время. И впереди времени еще больше. Вот бы так оно и было…
Син спал. Светила полная луна. В её лучах город казался удивительно умиротворенным, словно не было горя и зла, словно всё, что случалось плохого – видение. Син видел сны о тех, кто когда-то приходил сюда в поисках счастья. О тех, кто ждал и верил. Кто получал свое или уходил ни с чем. Син ровно дышал, впитывая прохладу ночи. Завтра будет новый день, а сегодня можно просто отдохнуть. Просто спать – и видеть сны. Просто жить.
- Рин, а почему у нас нет папы? – Ари редко задавал этот вопрос, но и не задавать не мог. Правда, лицо брата в таких случаях делалось хмурым и мрачным.
- Так бывает, - отвечал Рин. – У кого-то есть и папа, и мама. У кого-то – нет.
- Но папа…
- Послушай, Ари, у нас нет отца. И никогда не было.
- Рин, но ты же должен помнить его!
Брат не отвечал. Только подолгу молчал, словно сами воспоминания об отце являлись чем-то болезненным. Ари вздыхал – и откладывал вопросы на потом. До тех пор, пока Рин не бросил его и не ушел в Син. И стало просто некого спрашивать. Но Ари часто представлял себе, каким он мог бы быть – его папа. Сильным, честным, отважным. А если даже нет, он ведь останется его отцом…
- Ты что, плачешь? Не плачь. Слезами горю не поможешь. Для тебя еще не все потеряно. Ты, главное, не сознавайся ни в чем. Они по любому захотят повесить на тебя убийство главы города.
- Я этого не совершал.
- Конечно. В тот вечер я был с тобой, и гарантирую – главу Сина ты не убивал.
- Но не весь же вечер…
- Успокойся, Ари. Что сделано – то сделано. Мы не можем отмотать время назад. Просто прими это.
- Спасибо тебе, - тихо сказал Ариэль.
- За что это?
- Ты всё это время помогал мне, а я и не замечал. Ты несколько раз спас мою жизнь, пытался помочь привыкнуть к Сину, а я не смог. Ты – хороший человек, Кай. Очень добрый. Я не знаю, почему ты отказался от этого, но если выберешься, не позволь всему этому тебя изменить. Ты всегда был прав. И в том, что я наивный. И в том, что дурак. Прости…
Некоторое время царило молчание, а затем Кай снова заговорил. Его голос звучал приглушенно, хрипло:
- Когда-то я был таким, как ты, Ари. Я тоже видел мир в светлых тонах и отказывался верить, что где-то творится зло. Родители не любили меня, потому что я был другим. Не признавал власть денег. Мне хотелось иметь друзей, гулять по улицам города, мечтать и добиваться своих целей. Это было так глупо! А потом я понял, что моим мечтам не суждено сбыться. Потому что я – один. Навсегда. Син сломал меня, Ари. Заставил забыть, кем я есть. Может, сегодня я впервые за долгое время поступил правильно – так, как должен был, понимаешь? Не так, как диктовал Син. Я вспомнил, что никогда не был его частью. Не стану и теперь. Не стану. Лучше умереть.
- Не говори так… Ты же король Сина.
- Нет, Ари. И уже сегодня об этом узнает весь город. Я мог бы притворяться дольше. Я мог бы выжить. Но сердце умирает.
Ариэль замолчал. Он не знал, как возразить, да и стоит ли возражать. Кай осознавал, на что идет. Он вообще знал о жизни больше, чем Ариэль мог себе представить. И понимал больше. Если бы только Ари мог что-то изменить для всех – так, как Кай изменил мир для Таты. Но, увы, Ари не чувствовал себя достаточно сильным.
По коридору снова раздались шаги. Кая увели на допрос. Ари почти успел снова нырнуть в мрачные мысли, как дверь его камеры распахнулась, и на пороге застыл Никт.
- Добрый вечер, - проговорил он, и у Ари замерло сердце.
- Здравствуйте, - ответил парень.
Никт вошел в камеру и прикрыл дверь. Ари знал, что у того много связей в городе, поэтому не удивился, что Никт смог проникнуть в тюрьму. Вот только раньше он казался добрым дяденькой, а теперь словно скинул личину и предстал в истинном обличье. И Ари пугало то, что он видел.
Никт сел рядом с ним на койку. Ариэль инстинктивно отодвинулся. Ему не нравился этот человек. Не нравилась энергия, которая от него исходила.
- Как себя чувствуешь? – спросил Никт.
- Бывало и лучше, - парень уставился на сомкнутые пальцы.
- Понимаю. Жаль твоего друга. Джи Си, кажется?
- Откуда вы его знаете? – поднял голову Ариэль.
- Я много кого знаю, мой мальчик. И много чего. Поэтому пришел сюда. Скоро тебя осудят. И казнят. А вот я этого не хочу. Ты по-своему дорог мне, Ари. И у меня другие виды на твою судьбу.
- Какие же?
- Узнаешь после. После того, как твоему другу Роуфорду вынесут смертный приговор. Он ведь во всем признался, как ты и хотел.
- Откуда Вы Знаете? – выделил Ари каждое слово. – Наш разговор не слышал никто.
- Повторяю – я много чего знаю. И о Кае в том числе. Я видел, как он рос – бедный никому не нужный ребенок. Наследник – да, сын – нет. Видел его в ту ночь, когда погибли Роуфорды. Он так искренне скорбел, что я даже усомнился в его ненависти к родителям. И, конечно же, мне известно, что бедный мальчик хотел покончить с собой, а пострадали другие. Запомни, Ари, когда решаешься на подобное, действовать надо без промедления.
- Зачем вы мне всё это говорите?
- Готовлю тебя к главному, - кривая усмешка Никта начинала выводить Ариэля из себя. – Я расскажу тебе одну очень старую историю. И дам время подумать над ней – скажем, три дня. К тому времени всё будет решено.
- Что за история? – Ари не понимал, чего хочет этот человек. Совершенно чужой человек, который читал всех, как распахнутые книги.
- Слушай. И постарайся меня не перебивать. Хоть тебе и захочется. Однажды, сотни лет назад, существовал клан магов. Это теперь они вымерли, а тогда магия была чем-то природным, естественным. В каждом поколении магов рождались двое – властелин света и властелин тьмы. Они обязательно были связаны кровно. Братья, отцы и дети, дяди, деды. Эти двое развивали свои силы, и когда приходил нужный момент, они боролись, и выживал только один. Он и правил магами до следующего боя, когда в его роду родится кто-то равный. Светлый и темный воины были бессмертны и могли погибнуть лишь от рук друг друга. Шли годы, исчезли маги, но воины продолжали рождаться. Как ты думаешь, сколько мне лет, Ариэль?
- Сорок, пятьдесят. Откуда мне знать?
- Триста, мой милый мальчик. Триста. В свое время я победил отца – мага света, и всё это время ждал своего преемника. Сейчас магия не так сильна. Рождались и темнокрылые, но они были гораздо слабее меня и быстро погибали в бою. Светлых же почти не было. Но вот появился ты. Отсюда твои крылья, которые впервые расправились там, на арене. Отсюда сила, которую ты не понимаешь.
Ариэль молчал. Никт казался ему сумасшедшим.
- Но почему я? – наконец, пробормотал парень. – Разве мы родственники?
- Да, мальчик мой. Дело в том, что я – твой отец.
Ари словно перекрыли воздух. Он пытался вдохнуть – и не мог. Отец? Разве у него может быть отец? Ариэль никогда о нем не слышал. Рин всегда говорил, что у них нет отца. Что тот умер. И вот этот человек утверждает…
- Не веришь мне? – Никт похлопал его по плечу. – Но это правда. Мы с твоей матерью поженились за год до рождения Рина. Когда родился ты, Гэбби испугалась. От тебя уже тогда исходила мощная сила. Она похитила вас с Рином и сбежала из Сина. Я искал вас, а когда нашел, Рин уже участвовал в боях, а ты жил в Браме, ни о чем не подозревая. Тебя забрали из Брамы для меня. Хозяин Арены – мой друг, и знает, что я ищу, с кем сразиться.
- Я не собираюсь сражаться с тобой, - прошептал Ари. – Я вообще не понимаю…
- Поймешь. Позднее. Поэтому я и даю тебе время. Подумай, сынок. Подумай. Тебе всё равно придется померяться со мной силами. А пока отдыхай. Вернусь через три дня.
Никт направился к двери.
- Стой! – крикнул Ариэль.
- Все вопросы – потом, - приложил тот палец к губам и вышел из камеры.
Ари словно пригвоздили к кушетке. Он боялся пошевелиться. А вдруг он просто сошел с ума? Но крылья ведь были. Были! Скорее бы вернулся Кай. Роуфорд остался единственным, кому Ари мог доверять. Но Кая всё не было. Ариэль метался по камере. Отец! Он никогда не произносил это слово в адрес кого-то. Не знал, как это – иметь отца. В груди шевелилось что-то невнятное, готовое испепелить, если вырвется на волю.
Бой? О каком бое могла идти речь? Неужели Никт хочет возродить древний порядок и устроить битву между светом и тьмой? И кто же тогда Ари? Свет? Больно… Как же больно… Мир рушился вокруг него, а Ари не знал, что делать и как быть дальше. Он до конца не верил… Не мог поверить! Просто не мог…
***
Кая вели по узким коридорам в комнату для допросов. За столом сидел пожилой гвардеец. У окна стоял еще один, помоложе. Пахло дешевыми сигаретами и потом. Не самый лучший аромат в мире.
- Присаживайтесь, господин Роуфорд, - предложил старший. – Меня зовут Хемфри Гогинн, и я веду это дело. Это мой помощник Сэм.
- Рад знакомству, - Кай решил соблюдать внешние приличия, хотя мысленно пожелал собеседнику провалиться в бездну.
- Взаимно. Ваше заявление на суде многих взволновало. Позволите задать вам несколько вопросов?
- А что спрашивать? – Кай откинулся на спинку стула. – Я всё рассказал. Родители погибли из-за моей дурости.
- Тогда почему вы не признались сразу? – следователь явно собирался вести свою линию.
- Боялся. Я был ребенком, по сути. Не до конца понимающим жизнь. За год я повзрослел и готов взять на себя ответственность за свой проступок.
- Господин Роуфорд, - придвинулся вперед Гогинн, - давайте начистоту. Робинсона посадили бы, не будь вашего признания. Вы остались бы на свободе. Зачем было вмешиваться?
- Не поверите, господин Гогинн, - усмехнулся Кай. – Я – за справедливость. Гиббс жалок, да, но не убийца. А я вот убийца, пусть и непредумышленно.
- То есть, вы продолжаете утверждать, что не собирались специально убить родителей?
- Так вот, куда вы клоните, - устало вздохнул Кай. – Увы, нет. Не собирался. Как-никак, они оставались моими родителями.
- Это не аргумент. Кто может подтвердить ваши слова?
- Любезный друг, подумайте головой! Если бы вы решили совершить самоубийство, неужели вы стали бы призывать в свидетели весь город?
- Нет, но… у вас был мотив.
- Мотив? Наследство, что ли? Нет, меня не интересовали деньги. У меня они и так были. В чем – в чем, а в деньгах мне родители не отказывали. Они считали, что я должен привыкать распоряжаться ими.
- И всё же…
- Слушайте, думайте, что хотите. Вот только я сказал правду – впервые за прошедший год. Правду! Понимаете? Что вы сами о ней знаете?
Гогинн достал из кармана мятый платок и вытер вспотевший лоб. Кай по глазам видел, что следователь в тупике. Он готов бы поверить, да не может. Что ж, это его проблемы. Кая в любом случае ждет смерть.
- Хорошо, господин Роуфорд. Допустим… - вздохнул он. – Суд принял решение до завтра отправить вас под домашний арест. А в полдень гвардейцы проводят вас в залу суда.
Домашний арест? Кай был удивлен. Он думал, к нему приставят полчища стражи. А его отправили домой. Гвардейцы ждали его у выхода из комнаты допросов.
- Следуйте за нами, господин Роуфорд, - сказал один из них.
Кая посадили в автомобиль. Он смотрел в окно на Син – город, который выпил его до дна. К счастью, скоро всё это останется позади. Извини, Ариэль. Спор с Сином тебе придется решать самому.
Кай вздохнул. Надо же… До конца не верилось, что всё заканчивается. Смерть – боль? Или освобождение? В любом случае, даже если его оставят в живых, Син окажется прошлым. Прошлым! Не настоящим, не будущим. Какое счастье.
Автомобиль остановился. На пороге дома его ждали Тата и Мортимер. Словно знали, что он вот-вот приедет. Впрочем, почему бы им не знать? Разве не они стали самыми близкими для него людьми?
Кай вышел из автомобиля. Стражники замерли у ворот. Еще двое остановились у порога. За первым автомобилем подъехал второй. Ему не дадут ускользнуть. Можно подумать, он будет пытаться!
Кай вошел в дом. Тата и Мортимер следовали за ним. Стоило двери закрыться, как они чуть ли не накинулись на Кая.
- Ты с ума сошел? – причитала Тата. – Кай, да они же мокрого места от тебя не оставят! Эти люди… Они – монстры!
- Можно подумать, я не знаю, - обнял её молодой человек. – Вот только они сломают об меня зубы. Правда, Морти?
- Вы должны бежать, господин Кай, - с мрачной решимостью сказал старый слуга. – Я всё устрою!
- Нет, Морти. Я устал убегать.
- А что вы делаете, сдавшись суду? Убегаете! Снова хотите исчезнуть из этого мира. Не смейте, господин Роуфорд. Мы вам не позволим.
Кай рассмеялся. Ох, уж этот Мортимер!
- Нет, на этот раз всё иначе. Я готов принять ответственность, Морти. Так будет правильно. Вы бы лучше об Ари подумали. Вот кому навесят всё, что можно. Я говорил с ним. Парнишка попал, скажу я вам. Но у меня уже не осталось времени. Совсем не осталось. Впрочем, удача никогда не покидала его. Думаю, и теперь выкрутится. А теперь дайте мне собраться с мыслями. Всё-таки завтрашний день может оказаться последним в моей жизни.
Тата смотрела, как Кай поднимается по лестнице в комнаты родителей. Хотела пойти за ним – и понимала, что его действительно лучше оставить в одиночестве. Кай ведь всегда знал, что делает. Знает и на этот раз.
Мортимер тоже казался подавленным. Тата понимала чувства старика. Кай был его семьей. Кай был для него всем. И вот теперь…
Девушка не знала, чего ждать от завтрашнего дня. Когда до них дошли новости, что Кай в тюрьме, Тата собиралась бежать к его друзьям, просить, умолять. Но раз Кай не желает спасаться таким способом – его право. Впрочем, надо продумать пути к отступлению.
Тата отвлеклась тем, что принялась собирать вещи. То, что не обременило бы в дороге. Если придется бежать, не будет времени на сборы.
Кай же заперся наверху. Он перебирал барахло, оставшееся из прошлого. Старые фото. Старые игрушки. Старые записи. Зачем он всё это сберег? Побоялся отпустить? Или думал, что рано или поздно вот это всё снова сможет стать ценным? Ценны только фотографии. На них запечатлены редкие счастливые моменты его жизни. Хотя нет, не редкие. Только теперь Кай осознавал, что несчастным сделал себя сам. Он мог бы многое сделать иначе – но не стал. Мог бы пойти против Сина – и побоялся. Он был ребенком, да. Или он просто боялся что-то решать.
Лишь к ночи Кай спустился в гостиную. Тата сидела у окна и смотрела в темноту. Юноша присел рядом. Тата вздрогнула.
- Не слышала, как ты подошел, - сказала она.
- Почему не спишь? – коснулся Кай губами её виска.
- Думаешь, я смогу уснуть? Прости, Кай. Я не такая сильная, как ты. И не могу делать вид, что всё хорошо.
- Я и не прошу тебя об этом. Будь собой. Так проще.
Тата улыбнулась. В конце концов, разве может с Каем что-то случиться? Судьба словно бережет его. Хранит для чего-то большего. Значит, и на этот раз всё будет в порядке. Тата так и заснула, прижавшись к его плечу. Кай не стал её тревожить. Какая разница, где коротать ночь – меряя шагами спальню или сидя на диване? Рядом с Татой спокойнее. Странно… Почему она появилась в его жизни так поздно? Почему слишком поздно он узнал, что значит любить кого-то? А еще Кая удивляло, что его любовь не похожа на буйную страсть, которую описывали его знакомые. Она спокойна, размеренна. Словно они с Татой рядом долгое время. И впереди времени еще больше. Вот бы так оно и было…
***
Син спал. Светила полная луна. В её лучах город казался удивительно умиротворенным, словно не было горя и зла, словно всё, что случалось плохого – видение. Син видел сны о тех, кто когда-то приходил сюда в поисках счастья. О тех, кто ждал и верил. Кто получал свое или уходил ни с чем. Син ровно дышал, впитывая прохладу ночи. Завтра будет новый день, а сегодня можно просто отдохнуть. Просто спать – и видеть сны. Просто жить.
Прода от 17.05.2020, 15:49
Глава 21
- Рин, а почему у нас нет папы? – Ари редко задавал этот вопрос, но и не задавать не мог. Правда, лицо брата в таких случаях делалось хмурым и мрачным.
- Так бывает, - отвечал Рин. – У кого-то есть и папа, и мама. У кого-то – нет.
- Но папа…
- Послушай, Ари, у нас нет отца. И никогда не было.
- Рин, но ты же должен помнить его!
Брат не отвечал. Только подолгу молчал, словно сами воспоминания об отце являлись чем-то болезненным. Ари вздыхал – и откладывал вопросы на потом. До тех пор, пока Рин не бросил его и не ушел в Син. И стало просто некого спрашивать. Но Ари часто представлял себе, каким он мог бы быть – его папа. Сильным, честным, отважным. А если даже нет, он ведь останется его отцом…
