***
Сидеть и думать – вот всё, что осталось Ариэлю. Он устал. Хотелось спать, чтобы хоть ненадолго забыться, но не получалось. Ужасно болела голова. Парень снова и снова прокручивал в голове разговор с Никтом. Мог ли тот солгать? Хотя, зачем ему это? Но ведь и говорить правду было ни к чему. Ради битвы? Рассказ Никта казался бредом. Даже если на секунду представить, что всё, сказанное им – истина, то легко понять, что Ари никогда не победить Никта. Никогда. Разве Ари дрался с кем-либо всерьез, за исключением Эйтана и гвардейцев? А когда дрался, разве он повелевал собственным разумом?
Страх – вот и всё, что чувствовал Ариэль. Острый, уничтожающий страх. Никт дал ему три дня. Что может решиться за три дня? Впрочем, его могут приговорить к смерти за убийство, которого Ари не совершал. Но если Никт так хочет с ним сразиться, значит, не допустит суда. А Кай? Что там с Каем?
Эти мысли не давали Ари покоя, и он метался по камере из угла в угол, еле удерживаясь, чтобы не взвыть от отчаяния. Будь проклят, Никт! Человек, навсегда забравший у Ари покой.
***
Для Кая ночь была не менее мучительной. Оставив Тату спать на диване, он поднялся к себе и набрал номер Ника. Трубку взяла Джуди.
- Алло, - пропела она.
- Это я, Джуд.
- Кай? – в трубке повисло напряженное молчание.
- Джуди, я по тому вопросу, о котором мы говорили накануне…
- Извини, Кай, я не могу тебе помочь, - сухо ответила Джуди. – И вообще, после того, что ты сегодня устроил, не думаю, что нам стоит общаться. Прости. Удачи тебе завтра.
Джуди положила трубку. Кай тихонько рассмеялся. Вот они какие, его хваленые друзья. Эх, не будь вокруг его дома отряда гвардейцев, Кай устроил бы последнюю, прощальную шутку. А впрочем, кто ему мешает? Даже если его арестуют, разве это повлияет на исход завтрашнего суда?
Молодой человек быстро оделся, причесался и окинул собственное отражение в зеркале оценивающим взглядом. Странно. Тревоги минувшего дня почти не отразились на его лице. Он по-прежнему выглядел сильным и уверенным в себе. Одежда казалась небрежно изысканной, глаза глядели ясно и открыто. Что ж, Син, пора подготовить зрителей к заключительному акту драмы, которая вот-вот разыграется в стенах города.
Кай осторожно миновал гостиную, чтобы ненароком не встретить Мортимера, и спустился в подвал. Он никогда не пользовался тайным ходом из особняка. Но такой ход существовал. Его построил отец – так, на всякий случай. Знал бы он, для чего его использует сын.
Кай повернул ручку, спрятанную за пыльной полкой, и очутился в длинном коридоре. Тусклый свет ламп едва давал возможность различать пол под ногами. Когда коридор остался позади, Кай нажал на рычаг в стене и очутился в гараже компании Роуфордов. Сначала парень не собирался использовать автомобиль, но потом передумал. Благо, выбор в гараже был.
Никогда еще Кай не получал такого удовольствия от езды по ночному городу. В свете фонарей Син казался куда веселее, чем солнечным утром. Странно, но что в этом городе являлось не странным? Он весь состоял из противоречий и нюансов. И в ту минуту Кай понимал, как же они с Сином похожи.
Наконец, автомобиль остановился перед баром «Николь». Пару дней назад Кай получил приглашение от его хозяйки на маленькую вечеринку «для своих», что обычно означало не менее пятидесяти человек приглашенных. Вряд ли его здесь ждут, но разве ему есть до этого дело?
Кай распахнул двери. Его тут же окутал запах спиртного и дорогих сигар. Привычный запах минувшего года его жизни. Сама Николь стояла возле барной стойки с очередным любимчиком и заливалась смехом, опустошая бокал шампанского.
Она повернула голову – и встретилась глазами с Каем. Бокал в тонких пальчиках задрожал. Кай улыбнулся. Стоит отдать должное Николь – она быстро взяла себя в руки.
- Кай, дорогой, - неуверенно двинулась она в его сторону. – Я так счастлива, что ты нашел время…
- Разве я мог пропустить твою вечеринку? – Кай продолжал улыбаться, заметив, что всеобщее внимание приковано к нему.
- Развлекайся, - Николь поцеловала его в щеку.
- Спасибо. Думаю, это как раз то, что мне сейчас нужно.
Николь поспешила оставить его в одиночестве. Конечно, он теперь опасный гость. Если что – и убить может. Кай взглядом отыскал Ника. Учитывая реакцию Джуди, с ним можно было даже не здороваться. Роуфорд подошел к барной стойке и заказал коктейль. Пить что-то более крепкое не стоило – завтра ему не помешает свежая голова. А если не пить вообще, то и уснуть не удастся. Наверное. Интересно, обнаружили ли гвардейцы его отсутствие? Вот была бы умора, если бы в бар ворвалось человек тридцать, и все они жаждали видеть Кая.
- Привет.
Кай обернулся. Он даже не мог вспомнить имени девчонки, которая с ним заговорила. Но этим вечером он желал казаться милым, поэтому обворожительно улыбнулся:
- Привет.
- Как… отдыхается?
Девчонка мяла в руках сумочку. Легкий румянец залил щеки. Сама невинность!
- Превосходно! Выпьешь со мной?
Та рассеянно кивнула. Тата была бы недовольна, узнав о его сегодняшних приключениях. Впрочем, Тата и без того недовольна его выходкой в суде.
- Как, напомни, тебя зовут? – поинтересовался Кай, пока бармен готовил коктейль для девушки.
- Мелани. Мелани Уокер. Я – дочь Сильвы Уокер. Ты, наверное, меня не помнишь, и…
- Почему же? – Кай вспомнил. Сильва Уокер. Его репетитор. Любовница его отца. – Как мама?
- В порядке. Мы… мы надеемся, у тебя всё будет хорошо.
- О, я тоже на это надеюсь, детка. Расслабься! – Кай подмигнул девчонке и пригубил горьковатый напиток. – Разве можно думать о плохом в таком чудном месте?
Мелани растерянно улыбнулась. Вокруг них постепенно начинали собираться люди. Они что-то говорили. Кай слушал их вполуха, часто отвечал невпопад. Он поражался этим людям. Перед ними – убийца, которого на следующий день осудят. А они всё так же слетаются, как мухи на мед. Вот что значит быть королем Сина.
Правда, стоит отдать должное его друзьям по званию. Стоило Каю появиться в баре, короли демонстративно его покинули. Что ж, разве их присутствие так необходимо? Кай продолжал свою игру. В ней было всё: музыка, выпивка. Он забыл о необходимости сдерживаться. В конце концов, такой вечер в любом случае станет для него последним. Зато теперь его точно навсегда запомнят. И будут говорить, что Кай Роуфорд так и не познал раскаяния. Что ж, он сыграет свою роль до конца.
Когда Кай вернулся домой, уже начинало светать. Никто ничего не заметил. Только Мортимер дожидался его в кабинете.
- Ты всё еще здесь? – включил Кай свет. – Это к лучшему. Нам надо поговорить, Морти. Присядь.
Кай поежился от неодобрительного взгляда старого слуги. Нет, давно уже не слуги. Наставника. Друга.
- Наверное, хочешь знать, где я был? – Кай закинул ноги на стол. – А был я в баре. Отмечал свою погибель. Мило, не правда ли?
- Ты пьян, - вздохнул Мортимер, отбросив почтительный тон. – А завтра тебе надо выступить в суде. Что подумают люди?
- Плевать. Плевать, Морти! Что бы они не подумали. В любом случае, они узнают, как я провел сегодняшнюю ночь. Так к чему корчить из себя святошу? Знаешь, что в этой истории самое странное? То, что я больше не раскаиваюсь. Мне больно, страшно. Но я не могу сказать, что так уж мучим раскаянием. Почему? Скажи.
- Кай, ты просто глупый мальчишка, который до сих пор не понимает, что делает, - в голосе Мортимера сквозила печаль. – Зачем ты пошел в суд? Зачем ты вообще заварил эту кашу? Тебе надоело жить?
- Нет, - Кай покачал головой. – Не надоело.
Он откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок. Какое-то время юноша молчал. Затем заговорил снова:
- Слушай меня внимательно, Морти. Завтра я навсегда порву с прошлым. Каким бы ни был приговор, я не смогу вести прежнюю жизнь.
- Сегодня, Кай. Уже сегодня.
- Да, ты прав. Так вот. У меня есть для тебя несколько поручений. Во-первых, я переписал на тебя компанию Роуфордов. Не отнекивайся, - предупредил он возражения старика. – Ты справишься. И будешь обеспечен до конца своих дней. Не бросай Тату и Кита. Я не хочу, чтобы они в чем-то нуждались. И еще. Сделай всё для того, чтобы Ари вышел из тюрьмы. Если его признают виновным, организуй для него побег. Я знаю, у тебя тоже хватает связей. Воспользуйся ими. Тем более, средства будут.
- Тогда и ты меня послушай, Кай, - хмурился Мортимер. – Компания твоя мне не нужна. Конечно, я не стану отказываться – в память о твоем отце, который отдал ей жизнь, но от твоей затеи я не в восторге. И ребятам помогу, чем смогу. Вот только ты сам… Ты должен бороться до конца, Кай. Иначе вся моя жизнь окажется прожитой впустую. Я всегда относился к тебе, как к сыну. Представь, что я сейчас чувствую!
Кай вздохнул.
- Прости, Морти, - сказал он. – Я запутался – и выпутаться не могу. Но я постараюсь. За всё приходится платить. За вольные и невольные ошибки. Пробил мой час. Дай мне дойти до конца. Я должен. Я устал от фальши. Пора смыть её с себя раз и навсегда. А теперь иди. Мне надо поспать.
Кай упал на кровать, не раздеваясь, и закрыл глаза. Он слышал, как хлопнула дверь за спиной Мортимера. Страх охватил его с новой силой. Юноша уткнулся лицом в подушку. Ему давно не было так страшно. Он гнал дурные мысли прочь, но они возвращались, чтобы терзать и мучить.
- Да будь оно всё проклято, - прошептал Кай. – Гори огнем…
***
За окнами светило солнце. Кай смотрел, как его лучи перемещаются по подоконнику, золотят стены. Странно думать о плохом, когда вокруг так светло. Боль, печаль, смерть… Всё это в его воображении связывалось с дождем, пасмурным небом, голыми ветвями деревьев. А когда вот так светит солнце, хочется жить.
Юноша заставил себя подняться. Как ни странно, голова не болела. Он ожидал худшего, но мир вокруг оставался четким и ясным – в особенности понимание того, что сегодня его судьба свершится.
Кай быстро умылся, оделся и прошел в столовую. Тата и Мортимер сидели там. Увидев их хмурые лица с синяками под глазами, Кай рассмеялся.
- Ну, вы даете, - с привычной иронией сказал он. – Вы себя видели? Тата, ты так сына напугаешь – он тебя не узнает.
Тата всхлипнула и бросилась ему на шею. Кай прижал её к себе. Не везет девчонке. Уже второго возлюбленного провожает почти на верную гибель.
- Ладно, хватит нежностей. Мне пора, - отстранил Кай девушку.
Тата больше не находила в себе сил плакать. Она лишь беспомощно смотрела ему вслед, когда Кай уходил на свой самый главный бой. Затем девушка скоро поднялась в свою комнату, оделась и побежала к двери.
- Куда ты? – попытался остановить её Мортимер.
- Я должна быть в суде, - хрипло ответила она. – Прошу, присмотрите за Китом. Я не натворю глупостей, обещаю.
- Что ж, иди, - вздохнул Морти. – И возвращайтесь быстрее.
Стоило закрыться дверям за Татой, как Мортимер сам покинул дом. Он догадывался, что так и будет, и попросил кухарку побыть с Китом. А вот сам Мортимер не мог позволить себе бездействие. Только не по отношению к Каю.
***
На этот раз народу в зале суда собралось даже больше, чем обычно. Тата едва смогла протолкаться внутрь. Её пихали, щипали, дергали, но девушка не сдавалась и, усиленно работая локтями, двигалась к своей цели. Люди вокруг шумели, бурно обсуждая семью Роуфордов. О родителях Кая отзывались, в основном, хорошо. Наверняка, потому, что они уже умерли. А об умерших, как известно, или хорошо, или ничего. Зато Кая осуждали на все лады. Кем только его не называли: выскочкой, нажившемся на родительской смерти. Удачливым сукиным сыном, удача которого повернулась к нему задом. Негодяем, погубившим своих родителей.
Суд всё не начинался. В толпе ходили слухи, что присяжные почти разом отказались связываться с королем Сина. Что ж, этого и следовало ожидать. Кай, пусть и под прицелом суда, оставался одним из тех, перед кем приклонялся Син. Великим Каем Роуфордом. Демоном Каем, как его чаще называли в трущобах.
Самого Кая Тата увидела лишь тогда, когда судья занял свое место. Юноша стоял за трибуной защитника, отказавшись от посторонней помощи. Он выглядел болезненно бледным, но спокойным. Тата в который раз поразилась его умению держать себя в руках в самых сложных ситуациях.
- Жители Сина, - откашлялся судья, - сегодня слушается дело против Кая Роуфорда. Он обвиняется в убийстве господ Розалии и Алана Роуфордов, которые приходятся обвиняемому родителями. От обвинения выступает независимый представитель следствия Сина Хэмфри Гогинн. От защиты выступает господин Кай Роуфорд.
Люди зашумели. Они, в отличие от Таты, забравшейся на основание небольшой колонны, не видели, кто стоит на месте защитника. Послышались проклятия и слова восхищения. Да уж, Кая можно было ненавидеть – и при этом им нельзя было не восхищаться.
- Господин Гогинн, огласите обвинение.
- Кай, урожденный Роуфорд, - раздался скрипучий голос Гогинна, - обвиняется в том, что он причинил смерть Розалии и Алану Роуфордам. И наша задача сегодня – определить, было ли это совершено предумышленно, или же это было убийство по неосторожности. Верю в то, что справедливость восторжествует.
- Слово предоставляется господину Каю Роуфорду, - снова заговорил судья. – Господин Роуфорд, опишите нам ваше видение дела.
- Я уже говорил вчера, - речь Кая звучала невозмутимо и уверенно, - что не желал никому смерти. Это была трагическая случайность, о которой сам я не устаю скорбеть. Но ничего не исправишь. Я готов признать обвинение в непредумышленном убийстве – но не более.
- Что ж, опишите нам еще раз события того вечера.
Тата внимательно слушала, как Кай снова излагает то, что произошло. Еще несколько дней назад он не мог говорить о смерти родителей без истерики, а теперь кажется, что его мало волнует произошедшее. И это может ему навредить. Но Кая не переделаешь. Он останется королем Сина до последнего вздоха.
Обвинитель принялся расхаживать по залу:
- Скажите, господин Роуфорд, какие отношения были у вас с родителями?
- Обычные отношения отцов и детей, - губы Кая тронула ироничная усмешка. – Они не понимали меня, я не понимал их. Мы пытались найти общий язык, но ничего не вышло.
- Значит, вы их недолюбливали?
- Я не говорил, что не любил их, - нахмурился Кай. – Я сказал, что нам было сложно общаться. Но они оставались моими родителями. А я – их непутевым сыном.
- Тогда какие причины побудили вас свести счеты с жизнью?
- Не знаю. Юношеская депрессия. Возможно, от безделья. Мне всё надоело. Я думал, что мог бы достичь большего, что мог бы найти свое дело, но отец видел во мне только наследника компании. Я бунтовал против этого. А, может, просто хотел привлечь к себе внимание.
- Кто вам звонил в тот вечер?
- Мой знакомый. Он попал в неприятности и просил о помощи.
- Хотите сказать, что не заметили, как ваши родители вышли из дома?
- Почему же? Заметил. Но я и подумать не мог, что они решат воспользоваться моим авто. Отец всегда ездил на своем, а мою модель называл консервной банкой.
- Назовите имя вашего друга?
- Рик Лоурсен.
- К сожалению, господин Лоурсен отказался присутствовать в суде. Но он не подтвердил, что звонил вам в тот вечер.
- Что именно он сказал? – нахмурился Кай.
- Что не помнит, был ли этот звонок.
Тата видела, как беззвучно зашевелились губы Кая. Наверняка, он желал этому Лоурсену долгих лет жизни.
