Глава 1.
Карета медленно едет вперед, оставляя за собой след колес на мокрой земле. Дорогу сильно размыло после ночной грозы, поэтому быстрее двигаться транспорту невозможно.
Небо хмурое, серое, говорящее о том, что сезон дождей только начался. В воздухе пахнет сыростью и свежестью, но я терпеть не могу дожди.
Смотрю, как все дальше и дальше уносят от меня четыре серебряных коня изысканную карету из темного дерева. Да... Глава города далеко не беден, но вот так мерзко поступить мог только он.
Оборачиваюсь и смотрю на мать, которая стоит чуть поодаль. Заметив мое внимание, она склонила голову, стараясь избежать взгляда.
— Мама, отец никогда бы подобного не позволил! — возмущенно, но тихо произношу. Стараюсь сдержать эмоции, но получается плохо.
— Розалиа, прекрати! — тут же строго произносит она, поправляет шаль и возвращается в дом.
Следую за ней.
— Мам, это же немыслимо!
— Ты же знаешь, если мы не сделаем так, как говорит он, то… Тебя опозорят перед всеми, — стараясь, чтобы никто не слышал, говорит она в ответ. — Немедленно в кабинет отца.
— Какая ирония! – горько отзываюсь, но выполняю приказ родительницы. Самая банальная история, даже добавить нечего — картина маслом.
— Он влиятелен. Если мы не повинуемся, то он сделает все, чтобы опозорить не только тебя, но и всю нашу семью. Думаю, граф Милонский не отступит. Прости, но сейчас я не могу тебе помочь. Никак не могу тебя защитить.
— Ты даже не пытаешься! — с обидой перебиваю.
— Роза! У меня нет такой власти. После пропажи твоего отца я пустое место — такая же женщина, как и все. Ты же знаешь, слово могут иметь только мужья. Несмотря на мой статус, должность главы города — немалый пост. Он раздавит нас! А у тебя есть еще брат и сестры. Что будет с нами, если ты ослушаешься?
Светлые брови мамы нахмурились. Я видела, ей тяжело, но мне все равно было больно. Неужели, совсем никак нельзя избежать участи невесты старого главы города?
— Мам, — шепчу со слезами, — ладно, есть дедушки очень милые, добрые, можно закрыть глаза на их возраст — дело в самом человеке. Но ты же знаешь, о нем ходят дурные слухи. Леди Алисия утверждает, что у него за душой что-то темное. Первая жена умерла при родах, вторая супруга скончалась от простуды. И…
— Роза, это просто гадкие сплетни. Нашла кого слушать! Леди Алисия славится своей неугомонной болтовней, — парировала мама.
— Матушка, даже прислуга утверждает, что граф бесчестен. Вспомни случай два года назад: был скандал в доме Милонского, экономку выгнали, так как та пыталась предупредить новую хозяйку!
— Роза, дело в обычной зависти, тут нечему удивляться, — положила она пальцы на виски, словно мои доводы вызывают у нее приступы головной боли. Возможно, так оно и есть, но я не буду молчать и постараюсь напомнить ей все то, о чем судачит город уже не первый год. — Графиня с радостью вышла замуж за главу города, она желала этого брака и торопила бракосочетание.
— Да! Потому что ей было пятьдесят и их брак был выгоден обеим сторонам, мама. А через год она якобы уехала в монастырь, но при этом почему-то даже с семьей не простилась. Как так? И теперь следующая я? А как же молодые служанки, которые тоже либо пропадают, либо уезжают по случаю удачи в столицу, или еще куда-то…
— Но ведь в столице проверяли историю главы. Я сама видела герцога, который приехал расследовать. Будем надеяться, что эти слухи из-за его высокого поста. И хватит, Роза! — съежилась мама и устало села в кресло.
Я поняла, что она не хочет видеть очевидного. И то, что Милонский запросто мог подкупить герцога, никого не волнует, хотя всем известно, что столичный гость любил поиграть в карты.
Ее плечи поникли, в серых глазах отразилась печаль. Я же побледнела. Надеяться? На что?
— Почему я? Я средняя. Ладно, Марта не в счет, ей всего семнадцать, но Анна? Она старше меня на пять лет, и более подходит.
На самом деле, я никому не желала такой участи, но этот вопрос стал действительно интересен, ведь обычно сначала старшие замуж выходят. Но и также во мне говорили обида и боль.
— Мне всего девятнадцать, и я что, должна выйти замуж за старика и вот так поломать себе жизнь?..
— Анна помолвлена.
Я смеюсь.
— Мама, даже слухов не было, что за ней ухаживали, а ты говоришь про помолвку?! — иронично воскликнула. Резко падаю на колени перед сидящей мамой и беру ее руки.
— Мамочка, ну, пожалуйста, не позволяй этому случиться. Прошу тебя, — шепчу и смотрю в серые грустные глаза, в которых уже видны слезы.
— Роза, я не желаю тебе такой жизни, — облизывает она сухие губы. — Но даже если ты сбежишь… — белое лицо мамы бледнеет еще сильнее, — он найдет тебя, — шепчет, — и тогда, боюсь, тебя ждет еще более худшее будущее. Прости! Если бы я была хотя бы магом, с моим мнением считались бы, но я даже граммом дара не обладаю. Пока твоему брату не исполнится двадцать пять, господин Милонский может надавить. Послушай меня, подумай сама. Да, я могу отказать. Да, могу встать за вас. Но я уверена, он найдет выход — он сломит тебя. Я этого боюсь... Еще тогда, на последнем балу, он так смотрел на тебя — я очень разнервничалась. И мои опасения оправдались. Ты красива, молода — я надеялась найти тебе достойную пару, а не так вот…
Мама сжала мои ладони.
— Но я не особенная — кругом множество красивых дев и более прекрасных, чем я. Но даже их мне было бы жаль, мама, он стар. Неужели нет закона о том, что старше девяносто лет жениться запрещено, хотя бы с разницей более десяти лет младше. Ему осталось жить двадцать-тридцать лет. Возможно, для него это ничто, а для меня будет пытка…
Надежда на то, что смогу уговорить маму помочь, гаснет. Вижу, как она поджимает виновато губы, как отводит взгляд.
— Понятно, — шепчу, встаю. Внутри такая пустота, словно у меня отняли душу. Хотя ее действительно отняли, учитывая, какое меня ожидает будущее. Мама хотела еще что-то сказать, но не решилась. Я же направилась к себе в комнату, на чердак.
Нет, комната у меня там не потому, что я изгнанная или нелюбимая дочь. Я сама ее выбрала. Отец не был против и сделал хороший ремонт, так что покои у меня далеко не хуже, чем у Анны или Марты, которые живут на общем этаже. Я всегда любила красивый вид с чердака на долину, освещенную солнцем, с текущей по ней рекой.
Вот и сейчас уставилась на родной теплый пейзаж. Над долиной просияло солнце — темные тучи разошлись в стороны, и залитая дождем земля светится и искрится. Сейчас она еще прекрасней. Стоит ли ждать, что и за моим испытанием последует свет и красота? Вот бы взметнуться сильной птицей и улететь высоко и далеко — на поиски отца. Но лучше не тешить себя глупыми надеждами, нужно как-то решать вопрос.
Стук в дверь. В комнату входит Артур — мой старший брат, внимательно смотрит на меня, после чего в его синих глазах отражается моя же печаль.
— Артур, ты же старший, почему не ты глава семьи? — непонимающе произношу. Прекрасно знаю ответ: брат хотел бы всем сердцем взять на себя обязанности, но закон не дает…
— Розочка, — подходит и обнимает за плечи, — прости, мне еще нет двадцати пяти, поэтому мне не дают власти. Я бы никогда не позволил так поступить ни с одной из моих сестер.
Темные волосы брата уложены набок, синие глаза смотрят на меня, он закусывает губу. Я понимаю, что сейчас брат старательно размышляет над чем-то.
— Я думаю, необходимо как-то потянуть время, — шепчет, — до моего совершеннолетия. Вижу только такой выход, тогда я смогу отменить помолвку с этим паразитом общества.
Последние слова Артур произносит со злостью. Хоть кто-то на моей стороне, и это придает сил.
— Спасибо, — выдыхаю, — но он всунул уже выкуп — нам доставили сундук с золотом. Представь, сколько он заплатил!
Артур с силой сжимает мою ладонь.
— Я что-нибудь придумаю, — тихо говорит, — но вот так тебя не отдам. Сундук запросто можно вернуть — это не проблема.
Артур встает, пытается еще приободрить, но видит, что у него плохо получается. После чего решает оставить меня вновь одну.
Решимость брата помочь мне — как глоток воздуха, в сердце поселилась небольшая надежда.
Которая в итоге разбилась о рифы города графа Милонского.
Он приехал через три дня, мерзкий старик. Я еле сдержала эмоции, чтобы не закричать, посылая всех от боли.
Я не хотела выходить. Видела, как неуютно маме, как затихла прислуга, которая тоже уже знала о случившемся. На меня, словно на прокаженную, стали смотреть с жалостью и сожалением. Мой «жених» ждал в гостиной, сидя на мягкой софе, спокойно пил себе кофе. Худые костлявые пальцы уверенной хваткой держали хрупкий фарфор.
И зачем в этом возрасте жениться?
Седые волосы уложены набок. Он чуть ниже меня, на бледном лице мелкие морщины… и вообще, он старый! Мерзко старый, но даже не это пугает, а его взгляд, в котором промелькнула при виде меня похоть. В его темных глазах что-то словно засветилось. Извините, но разве в этом возрасте еще что-то работает? Разве не пора готовиться на покой, грубо говоря. Занимайся своими делами и наслаждайся последними годами, зачем кому-то еще жизнь ломать?
— Прекрасно, — говорит слегка дрожащим голосом. Кажется, вздрогнула не только я, но и мама.
А вот дядя широко улыбнулся.
— Ну же, Роза, — подошел ко мне родственник, — покажи, как ты играешь на флейте. Я рассказал твоему жениху, как ты талантлива в музыке. И вообще, Роза — образцовая леди, ее растили с подобающим воспитанием. Вероника, какие у нее были учителя? — решил уточнить у мамы дядя, он, видимо, считал, мэр — партия что надо, так как породниться с графом Милонским очень престижно.
Дядя приезжает не часто. Видимо, прибыл вчера вечером, когда до него дошли слухи о помолвке, и уже хочет себе что-то прихватить из выкупа. Не скажу, что он плохой, но скользкий, и любит деньги.
— Всех моих детей обучали преподаватели из королевского дворца, — прошептала мама.
— Правда? — удивился граф Милонский. — Каким же образом вам удалось их уговорить?
— Мой брат, Самуил, тоже был при дворе, там и договорился, — пояснил дядя Авдоль. — Так же Роза рассматривалась на отбор для короля, но отказалась после в нем участвовать.
Тут дядя с таким неодобрением на меня глянул... Но гость этого не заметил.
— Ее приглашали на смотрины? — вновь удивился старый граф. — Хотя неудивительно, девочка очень красива.
Комплимент из его уст мерзок, меня замутило. Лучше бы я отправилась на отбор и приняла приглашение во дворец на смотрины, где выбирали только пятерых леди для основного отбора. Это было полгода назад, сразу же после исчезновения отца. У меня не было и раньше желания участвовать в отборе, папа всегда знал, что я хотела поступить в институт, и поддерживал. Лучше бы я не ездила на тот бал. Но Анна тогда уговаривала, и мама, видимо, хотела выдать меня замуж скорее. В итоге, выдает…
— Да, ее пригласили, — сказал еще раз Авдоль, улыбнувшись. — Поэтому, вы понимаете, что Роза чистая аристократка, очень ценна как будущая супруга.
— Конечно, это я и рассмотрел в ней сразу. Думаю, спланируем свадьбу через две недели, — отозвался глава города.
Две недели? Мое сердце ушло в пятки.
— Вы слишком торопитесь, — отозвалась мама, — нужно ведь все подготовить.
Новость ее тоже удивила, и она побледнела еще сильнее.
— Что вы. Розалиа приедет в мое поместье через три дня, и мои слуги смогут быстро все подготовить. Я даю ей время попрощаться с домом и собрать все свои вещи. Вы, мадам Иливинская, можете с остальными детьми подъехать как родственники чуть позже. Я отправлю приглашение, — после этих слов граф Милонский встал, опершись на трость. — Мне пора.
Дядя поспешно проводил «жениха», а я так и стояла в ступоре. Этот самый «жених», пройдя мимо, одарил мою ладонь поцелуем, отчего я вздрогнула, даже не взглянув на него.
— Встретимся через три дня, милочка, — прошептал он на ухо. Этот голос будет сниться мне в кошмарах.
— Роза, — чувствую, как касается моих щек мама, — приди в себя.
— А по-моему, не такой уж и плохой старик, — пожала плечами Анна. После чего я так на нее глянула, что она поморщилась.
Старшая сестра очень похожа на маму, и еще она двойняшка Артуру. Только они очень разные. Мы с Артуром похожи больше на отца, у нас с ним жгучие черные волосы, только мои кудрявые. У Артура и глаза, как у папы — синие, а у меня — мягко-карие, как теплый чай с лимоном. Так говорил отец… Марта вообще смешанная: темно-русые волосы, серые глаза — мамы, и тоже в кудряшках. Она сжала мою ладонь и прижалась щекой к моей руке:
— Прости, Роза, — произнесла, — мне так тебя жаль!
Я оторвалась от младшей сестры. Кусок в горло не лез… Поспешила встать из-за стола и быстро ушла к себе.
Свои вещи я не трогала, сил не было, но мама позаботилась об этом — приказала все сложить вместо меня. Днем в моей комнате послушные слуги выполняли приказ хозяйки дома.
Завтра с утра меня… за мной приедет карета.
**
— Артур? — зажгла я свет на тумбе, брат тихо вошел в мою комнату.
— Да, — прошептал он и сел на постель рядом со мной. — Роза, ты должна хорошо отдохнуть, завтра у тебя тяжелый день.
Я лишь отмахнулась — даже слушать не хочу.
— Нет, послушай. Я договорился… — тут же села ровнее и прислушалась, внимательно всматриваясь в синие глаза, которые пришлось слегка разглядеть в полумраке. — Я узнал, что тебя будут сопровождать четверо защитников и смог договориться через… определенных людей. На карету нападут разбойники.
— Разбойники? — шепотом переспросила я.
— Да, тут-то тебе и нужно быть очень внимательной — придется сбежать ото всех, пока будет идти сражение, и двигаться на восток. Нападение предположительно произойдет между двумя холмами, вниз по дороге. То, что дороги размыты, должно помочь тебе, но может и сыграть злую шутку. Надеюсь, завтра будет дождь. На восток по лесу беги, увидишь высокую липу, я буду там.
— Это опасно, Артур, лучше не приходи.
— Нет, я уже придумал алиби, у меня есть верные люди, не бойся. Я передам тебе лошадь, вещи и деньги. Подготовь все, что нужно, и спрячь под кровать, я заберу. После ты должна будешь ехать дальше на восток и пересечь границу. Ты сможешь?
— Смогу, — обнимаю брата и тихо плачу, — я смогу.
— На годкак Роза Иливинская ты умрешь — до моего принятия родовых дел. После я якобы тебя отыщу. Там, за границей, в городе Альбрус будет ждать мой давний товарищ, я отправил ему весточку. Он поможет тебе скрыться.
— Ну и продумал ты все! Я смогу, Артур, но ты… будь осторожен, не выдавай себя. И вообще, совсем никому, даже семье, не говори о том, что помог мне.
— Я знаю, малышка, — потрепал мои черные волосы брат. — Отец… поддержал бы меня, думаю, и мама в душе надеется на чудо. Для всех ты пропадешь с разбойниками.
Я кивнула. Брат поцеловал в макушку и пожелал спокойной ночи.
Уснуть я так и не смогла, на глаза то и дело наворачивались слезы. Полночи промолилась Вышнему о помощи и защите брата, меня и моей семьи.
Утром дождя не было, что очень опечалило, но дороги и так были очень мокрыми, карета то и дело застревала. Вот так, застряла в болоте, и четверо мужчин выталкивали ее из жижи грязи. Я кусала губы и вновь молила о помощи, руки предательски дрожали.
Прощание с семьей было скупым, мама все время отворачивалась, стараясь не смотреть на меня, но в конце крепко обняла.
