*Бохши – распространенная нежить в Эрдесе. Внешне напоминает помесь обезьяны и волка. Охотиться преимущественно на домашний скот, на человека нападет только в случае агрессии с его стороны.
Но, справедливости ради, контраст между новоприбывшими вызвал бы ступор у кого угодно. Молодой мужчина, что вышел из портала, был эверинского происхождения, о чем говорили его раскосые глаза. Но он либо был не первый день на Юрхаме, если отмечать его загар, либо выходил из семей ашеви*. Эверинец был ниже мага ростом, но его мускулы перетягивали на себя внимание от худого фтонца. Черные волосы, собранные в высокий хвост, заплетены, казалось, в сотню мелких косичек, как это обычно делали некроманты Бринсторской Академии, но никак не местные жители.
*Ашеви – малочисленный народ Юрхама, появившийся на материке в годы гражданской войны на Эверинском архепелаге. Жители близлежащих к Юрхаму островов, бежали на юг от жестокой расправы.
На его фоне девочка, которой было лет десять, выглядела ужасно. Она совершенно не реагировала на изменение обстановки и продолжала смотреть немигающим взглядом куда-то вдаль. Ее бледная эверинская кожа, приобрела уже зеленоватый оттенок, из-за чего темные волосы и брови еще больше бросались в глаза. Одетая в больничную пижаму, она с ног до головы была обвита десятками проводков с датчиками и трубками. Они соединяли маску на ее лице и большую прозрачную емкость, прикрепленную к поясу на животе и наполненную белым газом. Все указывало на то, что ее перенесли сюда из клиники островов Эверина. В это время хриплое дыхание и звуковые сигналы, сопровождающие каждый вдох и выдох, означали только одно - девочка дышит из последних сил.
Прижав ребенка к себе еще ближе, эверинец с вызовом посмотрел на товарища. Без лишних слов было понятно, что обратно ее в портал он уже не потащит. Фтонец оглядев их еще раз с верху до низу, тяжело вздохнул и махнул головой в сторону выхода. Мужчина с девочкой на руках, не обращая внимания на застывшую троицу сихмирских бойцов, вышел из шатра. Маг, быстро зацепив хвостом змеи раму портала, стянул склиф в прежнее состояние сгустка, и оставил его в одиночестве принимать привычный цвет.
За пределами шатра было еще холоднее. Сквозь громадные дыры в стенах древнего дворца королевы Юримин* виднелись горы песка. Именно посреди некогда величественного сооружения сихмирские гости поставили шатер и провели почти девяносто дней в ожидании смены. Алый свет Чрвены, вошедшей в полную силу, придавал обломкам здания еще более жуткий вид, а лицам встречающих нездоровый оттенок. Паника в их глазах читалась невооруженным взглядом.
*Королева Юримин – по легенде на месте пустыни было море, в котором русалками правила прекрасная правительница Юримин. Бог Эрдоргс был очарован ее красотой и предложил стать его второй женой и отправиться с ним в Небесный дом. Юримин согласилась, но его первая жена, богиня Сеймала, от ревности высушила море, погубив русалок.
Эверинца со спутницей на руках ждали в полной тишине еще двое. Если смотреть на форму – также братья по оружию. Хотя на первый взгляд и не скажешь, что на них можно положиться. Черноволосый парнишка из лиртеков, что был на вид чуть постарше больной девочки, не скрывал удивления, открыв рот. Не менее озадаченной таким появлением выглядела и девушка. Ее рыжие заостренные уши с кисточками и нервно подергивающийся на песке пятнистый хвост выдавали в хозяйке фартимку*.
*Фартимы – полукровки, во внешности которых прослеживается родство с пимесами**. Часто это кошачьи уши или хвосты, вертикальные зрачки, а также чешуя на теле.
**Пимесы – люди-оборотни. В животной ипостаси сочетают в себе черты дикой кошки и ящерицы. Живут по крылом клана Кхаатара, чей город затерян где-то в пустыне.
Неизвестно сколько по времени бы длилась немая сцена, но оглушающую тишину пустыни нарушил протяжный писк датчиков. Огоньки на них загорелись красным, а звук после короткой паузы вновь разнесся по всей округе. Девочка захрипела. Эверинец быстро опустился на одно колено и, пытаясь ее не уронить, уселся на песок. Девушка, сбросив оцепенение, подбежала к ним:
- Джен, что случилось? – взволнованно шептала она, будто боясь привести в чувство застывшую в шатре охрану. - Почему она здесь?
В ответ ей прозвучало уже два подряд длинных звуковых сигнала. Ребенок начал дышать чаще и невидящим взглядом искать своего спутника где-то за соседним барханом. Эверинец расстегнул молнию небольшого кармана на предплечье и достал тонкий шприц в прозрачной упаковке. Внутри него виднелась красная жидкость. Он быстро разорвал упаковку зубами и воткнул иглу в пухлую емкость, в который уже начал темнеть газ. Тот в ответ заклубился, начиная возвращать себе привычный белый цвет. Когда последняя капля жидкости была введена, система издала очередной двойной сигнал и окрасила все лампочки на датчиках в зеленый. Девочка судорожно вздохнула, затем еще раз и, приведя дыхание в порядок, уткнулась лбом в грудь спасителя.
- Потому что они решили вместо магической школы отправить ее в лаборатории Товера, - тихим хриплым голосом сказал эверениец, аккуратно вытирая ладонью капли пота со лба девочки.
- Лаборатории? Какие еще… – подал голос парнишка, но осознав, что каждое слово разлетается в тишине, перешел на шепот и, подойдя ближе, присел на корточки. – Я не понимаю, Джен. Ты уверял нас, что у нее открывается магический дар, что ей к школьному лекарю пора. Она, вон, еле дышит уже.
- И давно бы открылся, - отвечал эверинец, укутывая тонким шерстяным пледом ребенка, который достала девушка из своей небольшой сумки за спиной. — Да только другая сила мешает. Вот она и тает на глазах. Кинь камни, Минами.
Девушка, к которой он обращался, замерла от удивления и бросила непонимающий взгляд на фтонского мага. Тот тихо стоял позади эверинца, крепко удерживая свой до сих пор дергающийся артефакт. Но фтонец находился в таком же недоумении, что и она.
- Джен, такого быть не может. Чтобы два дара сразу… В одном человеке, - тихо, будто сомневаясь во вменяемости эверинца, сказала Минами. – Ты ведь лучше нас это знаешь.
- Знаю. И маги знают, - тяжко вздохнув, ответил тот. – В Коршат уже прибыл весь свет целительства. Даже придворных пригласили на нее посмотреть.
Тишина повисла над дворцом. Только щелчки датчиков и позвякивание неугомонной змейки в руках мага разносились по округе. Товарищи эверинца пытались переварить услышанное, но недоверие в их глазах только усиливалось.
- Кхетуш бы никогда не одарил мага своей силой, - прошептал парнишка-лиртек.
Камни загремели в небольшом тканевом мешке, который Минами достала из той же сумки и подкинула пару раз в руках. Развязав узел, она высыпала содержимое на ладонь и непроизвольно зажмурилась. Свет от камней, был ярче чем от любой лампы в Эрдесе. Каждый прозрачный камешек, размером чуть больше горошины, лишь коснувшись ее кожи начинал светится изнутри.
Она осторожно пододвинулась к ребенку, бросив нерешительный взгляд на эверинца, и взяла ее руку. Девочка не реагировала. Казалось, она даже не почувствовала прикосновения. Камни, позвякивая, посыпались на ладонь ребенка. Все присутствующие, словно по команде дернулись в сторону, пряча лица, как от огня. Но напрасно - ничего не произошло.
Все как один уставились на ладонь, на которой лежала горстка камней, не веря, что те потухли. Девушка, схватила камни и начала пересыпать их в руках, наблюдая, как они начинают светиться. Убедившись, что с ними все в порядке, она вновь высыпала их на ладонь ребенку, но те снова потухли, как только коснулись кожи. Лиртек рухнул на колени и обреченным шепотом произнес:
- Нам конец.
Зверинец выглядел ошеломленно, и будто в одно мгновение избавился от загара. Бледный и растерянный, он не сводил взгляд с Минами, ожидая от нее очевидного ответа.
- Камни молчат, Джен. В ней нет нашей силы, — прошептала девушка. – Они даже не покраснели! Ты уверен, что она хотя бы маг? Я вижу только то, что она смертельно больна.
- Нет, ошибки быть не может - мотая головой, произнес он. – Значит, магия в ней так искажает работу камней. Я…
- Айщ, Джен! – еле сдерживая желание кричать, прошептал парнишка. – Ты когда-нибудь видел, чтобы камни молчали? Хоть раз?! Даже в руках того мальчишки-гарстарца* они чернели словно Абисм. А тут вообще ничего! Мы сгнием у стен Басхааморта, если заберем ее с собой. Привести обычного человека в священный город… О чем ты думал?!
*Гарстария (жители – гарстарцы) – территория у подножья Везорских гор. До кончины последнего короля была отдельным государством, сейчас входит в состав Везории.
**Басххаморт – по юрхамской легенде затерянный город в пустыне, убежище клана Кхаатара.
Бряцанье металла прервало его пылкую речь. Это серебряная змейка начала отчаянно биться в руках молчаливого фтонца, несмотря на то что он изо всех сил старался удержать ее. Все наблюдали за ее конвульсиями, как загипнотизированные, не отводя глаз. Каждый в своей голове прокручивал возможные варианты действий, которые были один хуже другого.
Джен аккуратно поднялся с земли, чтобы не разбудить спящего ребенка. И, оглядев товарищей, твердо произнес:
- Не знаю, почему камни молчат. Но я видел, как транспортники Товера прибыли за ней; слышал, что говорили целители, и читал отчеты обследования. Я точно знаю, что в ней есть магия, и не только она. Ей нужно обучаться, иначе оба дара убьют ее, так и не проявившись. Обещаю, если вожди ничего в ней не увидят – я возьму на себя вину за нашу вылазку. Немедля отправлюсь в Савьеш. Но я должен им ее показать, понимаете?
В ответ он услышал лишь тяжелый вздох мага, что продемонстрировал всем обездвиженную на ладони цепочку. Лиртек тут же стащил с рук перчатки, поспешно запихивая их в карманы, и загреб побольше песка в ладони. Первую горсть отправилась к девушке, которая успела только бросить напуганный взгляд на эверинца, прежде чем воздух у ее ног завертелся, подняв мгновенно песок до ее головы и, осыпавшись, явил собой пустое место. В следующую секунду песок достался фтонцу. Как только воздух заклубился, тот успел взглянуть на товарища с ребенком и ударить себя в грудь кулаком, выражая поддержку.
Парнишка схватил еще песка, но помедлил бросать. Посмотрев на оставшегося с ним друга, он выдохнул и прошептал:
- Не смей вступаться за меня, Джен. Я приму наказание.
Эверинец дернул губами, еле сдержав улыбку, и молча кивнул храброму мальчишке. В этот момент в шатре за его спиной раздался кашель. Лиртек встрепенулся, быстро осыпал песком эверинца с девчонкой, а после подкинул его над собой и, закрыв глаза, испарился быстрее, чем первые песчинки коснулись земли.
Среди развалин вновь воцарилась тишина. Даже из укрытия бойцов не доносилось ни звука. Охранники на удивление не вышли осмотреть окрестности в надежде поймать ускользающий след непрошеных гостей. Они, соскочив со своих мест, молча ошарашенным взглядом смотрели на пылающий алым склиф. Бойцы знали, что в такой цвет сгусток окрашивался только после открытия портала. Но в голове каждого из них не было вопросов, как не заметили его открытие, почему не чувствуют следов магии и прочих. Они все были заданы еще месяц назад, когда в первый раз увидели такую же картину. И вот опять.
Товарищи молча наблюдали, как склиф постепенно становился меньше и бледнее. Нервный кашель командира отвлек молодежь от созерцания. Хлой, даже не взглянув на них, молча вернулся на лежанку, сделав вид, что ничего особенного сейчас не произошло. Подчиненные, словно услышав не озвученную вслух команду, последовали его примеру и вернулись на свои места. Редик долил в стакан остатки из бутылки, но выпил уже залпом и не чокаясь.
Капитан, пытаясь всем видом не выдавать волнения, дотронулся до браслета на левой руке, и ему открылось повисшее в воздухе мерцающее табло, чуть больше записных книжек студентов академий. Ежедневный отчет, который нужно отправлять начальству за Щитом*, был окрашен в желтый, требуя заполнения. Напротив надписи «Смена» Хлой отжал галочку «без происшествий» и проследил, как цифра рядом с изображением кошелька увеличилась еще на сотню рий. Табло вспыхнуло зеленым и погасло, а перед ним вновь предстал шатер, где на коричневом потолке играли отблески уже оранжевого склифа.
*Щит – магическое поле, сохраняющее магию на материке Рефстан. Поддерживается благодаря силе королевских домов континента.
Хлой подумал о том, что еще восемь дней и на смену их троице прибудут новые бойцы. Вот пусть они и разбираются с тем, что здесь творится, а ему осталось четыре месяца до пенсии. Да и парням начинать карьеру с подвалов дознавателей – не лучший поворот судьбы. Так что никто и никогда не узнает о тайных посетителях шатра.
Он медленно выдохнул, закрыл глаза и окончательно запер свою совесть в самом дальнем уголке души. После падения Наримского дома* Юрхам изменился. Весь мир начал меняться. И он совершенно не хотел оказываться в гуще непонятных и явно опасных предстоящих событий.
*Наримский королевский дом – род магов, что стояли во главе Наримской империи. Прекратил свое существование в 1080 году, после смерти принца Ампьира, устроившего мятеж. Территория империи отошла четырем вассалам, что стали королями в своих странах: Бринстории, Тенарии, Везории и Ралнете.
ГЛАВА 3
1187 год после Раскола
Спустя три месяца после
происшествия в доме артефактора
Город Салвей. Юрхам.
- Айщ! Кхетушево отродье! - раздалось где-то в соседнем ряду. - Стоять!
Мужской басовитый голос был хорошо слышен у лавки Тахфи, где Мьен, облокотившись на прилавок, со скучающим видом перебирала яркие бусы. Крики, не сулящие ничего хорошего, сливались в единое целое с детским визгом и улюлюканьем.
Из-за угла соседней лавки показалась толпа ребятишек. Кто, завернув край пестрой футболки, кто в шапке, а кто просто в руках тащили ярко-розовые плоды пимты*. Мальчик с желтой шапкой полной фруктов, оторвавшись от товарищей, пробежал мимо так быстро, что чуть не сбил Мьен. Та, устояв на ногах, отработанным движением закинула за прилавок выхваченную у него шапку. Прямо в руки продавцу бус. Тахфи, усмехнувшись, бросил себе под ноги ворованный товар и сделал еще более скучающий вид, чем у рядом стоящей Мьен.
*Пимта – фрукт с западных территорий Юрхама.
- Стоять! Я… – задыхаясь и еле дыша, прокричал тучный торговец фруктами, вывернув из-за того же угла. - Я сейчас вам... Покажу… Как...
Перейдя на шаг, он лишь погрозил кулаком, давно скрывшейся за соседними лавками ребятне. В ответ ему раздался только дружный смех местных и сочувствующие взгляды туристов. Трясущимися руками Курми задрал подол длинной желтой рубахи с разрезами по краям, под которой помимо кирпичного цвета штанов виднелся малоприятного вида обвисший живот. Обтерев потное лицо и шею, он громко выдохнул и, прежде чем что-то еще сказать, махнул рукой, и, складно выругавшись, пошел к себе.
Мьен ни капельки не жалела его. Сам виноват. Постоянно гонял ребятню от своего товара, жаловался жандармам на них и даже приходил к Кьюму со списком украденного.
