Арман усмехнулся.
Он? Королем?
Пожалуй, у него бы хватило зубов, чтобы перегрызть всех конкурентов. В конце концов, ему лично подчиняется первый и второй магические полки. Но если положить на одну чашу весов корону, а на другую – жизнь сестры, что он выберет? То же, что всегда выбирал. Витту. Может быть, если королева оживет вновь, он сможет выторговать свободу для сестры?
- Это невозможно, дружище, - сказал он и освободил руку из пальцев механика.
- Это более, чем возможно, потому что… - и тут Меркла одолел такой кашель, что он покраснел, согнулся пополам. Охнув, Арман подхватил меркла под руки, повел к табуретке.
- Меркл, Меркл… что это на тебя напало? Тебе Оракула чинить… Ну, все, все. Все хорошо. Отдышался?
Оставив растрепанного, но уже спокойно дышащего Меркла сидеть, Арман все же двинулся к выходу. Немного больно наблюдать, как стареет и все больше сдает человек, которого знаешь с детства. Но ничего не поделаешь, такова жизнь…
Он усилием воли выбросил все эти мысли из головы. Сейчас нужно было думать о другом, совсем о другом… И Арман направился в крыло, где держали куколок королевы. Все же с ними нужно было поговорить, потому что поломанный Оракул и убитая королева не могут быть простым совпадением. И вот эта мысль насчет мага-зеркальника… Откуда бы ему взяться, уже столько лет не рождалось в пределах королевского яруса. А еще было бы недурственно допросить Хранительницу Ночной Сорочки. Хорошо, что он наглотался нужных модификаторов.
У куколок не было имен. Первая куколка, Вторая, Третья и Четвертая. Как-то очень скромно для Вечной Королевы. Бывали периоды правления, когда число куколок доходило до двадцати, а нынче – вероятно, Ее Величество была слишком занята вопросами правления, чтобы сгонять во дворец красавиц со всех ярусов и выбирать лучших из лучших.
Арман собрал их в небольшой гостиной с лимонными шелковыми обоями и мебелью из ореха. Сам сидел за письменным столом, а куколок гвардейцы рассадили по стульям. Несколько минут он молча их рассматривал: молодые и очень красивые девушки, каждая чуть старше восемнадцати (королева искренне верила, что именно в этом возрасте становится ясно, насколько здорово тело, которое может быть выбрано Оракулом). Две блондинки, одна темная шатенка, одна с редким оттенком волос, цвета гречишного меда. Одеты они были богато, как и положено сосудам, ожидающим королевский отпечаток. Сидели совершенно спокойно, но чуть напряженно: ни одной из них не сообщили о смерти королевы, но каждая из них знала, что про Армана Линто ходят очень нехорошие слухи, и большая часть из них – не просто слухи.
Арман из кусочков горного хрусталя выстраивал на столешнице сложную пирамиду. В основании – правильный пятиугольник, который пришлось для верности разметить грифелем прямо по дереву. И каждый новый слой уже и уже, сходится к вершине, на которой нужно разместить идеально прозрачный хрустальный же шар на проволочной подставке. Арман старался изо всех сил, чтоб рука не дрогнула, и в душе ругал магию менталистов. Он-то несколько раз хрустальную пирамидку выстроил и уже недоволен, а маги высокого уровня, между прочим, всю жизнь только этим и занимаются. В висках неприятно покалывало. Ментальная магия плохо сочеталась с его родной магией жизни, но – это цветочки. Позже ему придется на время стать некромантом, и это будет еще хуже. Магия Жизни и Смерти слишком отличны друг от друга, и для дара жизни почти невозможно преобразоваться – даже под воздействием модификаторов – в дар смерти.
Наконец пирамидка была достроена, шар водружен на место, и Арман еще раз окинул взглядом притихших куколок. Блондиночки смотрели на него испуганно, шатенка – сердито. И лишь обладательница медовой гривы буквально лучилась наигранным безразличием.
Арман сложил руки лодочкой, словно зачерпнул воды, занес их над хрустальным шаром – затем «выплеснул» на него порцию силы. От шара мгновенно потянулись к куколкам искрящиеся серебристые нити, которые видел только Арман, хищно обвились вокруг точеных шеек, ужалили куда-то под затылком. Шатенка в этот миг дернулась, словно почувствовала… Что ж, быть может, она - слабенький менталист, и поэтому ощущает прикосновение своей магии. Три прочие куколки не шелохнулись, таращась на Армана.
- Итак, - он откашлялся, - сейчас я буду задавать вам вопросы, уважаемые льессы, а вы будете отвечать.
Все четыре кивнули как по команде. Королева хорошо их выдрессировала.
- Кто из вас – первая куколка королевы?
Арман простер руку над шаром, и оттуда, из прозрачной глубины, к его ладони устремились концы нитей. Он невольно поморщился, когда тонкие жала впились в центр ладони, в очередной раз подумал о том, как погано быть менталистом. Всего лишь допрос этих девиц. А потом задушевная беседа с Хранительницей Ночной Сорочки. Почему он разделил их? Арман и сам не знал. Но ему казалось, что со служанкой можно не церемониться. А вот куколкам вредить нельзя: все же кто-то из них примет память Вечной Королевы…
- Это я, - сказала шатенка, - я первая.
- Чем вы занимались вечером накануне? Отвечайте быстро.
- Вышивала, - ответила девушка, - но, быть может, вы все же скажете нам, что происходит?
Арман покосился на нить, которая подрагивала. Она не изменила расцветки, девушка говорила правду и при этом была совершенно спокойна. Ну, разве что побаивалась самого герцога Саторийского.
- Все узнаете в свое время, - ответил Арман, - я буду задавать вам вопросы, а вы – отвечать.
И он задавал. Разные, самые разные, на которых можно было поймать на лжи. Правда, старательно избегая прямого вопроса – это вы убили королеву и поломали Оракула? Об убийстве пока следовало помалкивать. И ни разу нить не изменила расцветки.
…Четвертая куколка оказалась той самой, с медовыми волосами, с нежным личиком и ореховыми глазами. Нет, все четыре девушки были красивыми, но вот эта, четвертая… Арман поймал себя на том, что кого-то она ему напоминает – а кого – он не может сказать. Странное, мимолетное ощущение, словно касание тополиного пуха. Он хмуро оглядел куколку, она ответила ему презрительным взглядом.
- Я в чем-то виноват перед вами? – спокойно спросил Арман, наблюдая за нитью.
- Не люблю цепных псов, - девица гордо вздернула подбородок.
А нить окрасилась розовым. Арман припомнил, что менталисты подобное явление трактуют как признак гнева или лжи. Поди разберись…
- Каждый из нас на своей привязи, - Арман пожал плечами, - и я, и вы.
- Но вы… То, что говорят…
- Что вы делали вечером? – вот так, не давая ей сообразить.
- Читала.
Нить как была розовой, так и осталась.
- Это у вас зеркалящий артефакт? – задал еще вопрос.
- А что это? – искренне удивилась куколка.
Протянувшаяся к ней нить снова стала серебристой. Арман вздохнул. Невозможно, будучи оборотнем, разбираться в тонкостях всех видов магии. Он хорошо знал и мог реализовать только базовые заклятья. И ведь никого со стороны не привлечешь к такому деликатному делу.
- Так что все-таки происходит? – вновь спросила Четвертая, - почему утром нас не пустили приветствовать Ее Величество?
- Ее Величество занемогла, - нехотя ответил Арман, - в скором времени одна из вас удостоится чести принять ее память.
- Так бы сразу и сказали, - мрачно пробурчала одна из блондинок, - тогда нам нужно привести себя в порядок. Верно, девочки?
Все согласились. Разумеется, Оракул выбирает королеву, но королевское-то тело должно быть идеальным. Арману на миг показалось, что он попал в компанию умалишенных – либо уже вычищенных Оракулом куколок. На пороге, считай, смерти собственного «я» они с увлечением рассуждали о том, какие косметические процедуры следует принять в ближайшее время. Девушка с медовыми волосами вдруг посмотрела прямо на него, отвлеклась от интереснейшей беседы.
- Нас готовили с раннего детства к чести стать новой королевой. Возможно, уже завтра вы, герцог, будете преклонять колена передо мной.
«Сомнительная честь, отдать свое тело в качестве сосуда для чужих воспоминаний», - подумал Арман, - «но то, чему учат с детства, укореняется просто идеально».
Серебряные нити дрожали, входя в его ладонь, и Арман понимал, то ничего лучшего из куколок уже не вытянет. Вот королева… Она была настолько хорошим менталистом, что могла влезать в мозги даже не пользуясь дополнительными построениями вроде этой хрустальной пирамидки. А он – не мог. И в этом вся беда. Он задал куколкам довольно вопросов, ни одна из них вроде бы не солгала. Следовательно, ни одна из них не могла убить королеву. Но тогда кто? И будет ли этот «кто-то» угрожать новой королеве?
Он устало откинулся на спинку стула, отпустил магию – и нити со свистом втянулись в шар. Руку прострелило болью до локтя, Арман уставился на каплю крови, выступившую из середины ладони. Однако… Такого раньше не случалось.
- Ой, у вас кровь на руке, - пролепетала блондиночка.
Арман молча достал из кармана платок и зажал ранку. В душе поднималось раздражение: потерял два часа, результата нет. Ему не допрашивать куколок надо, а бегом бежать в меморум, искать отпечаток старой гадюки. Но, но… еще надо бы побеседовать с Хранительницей Сорочки.
А с ней все оказалось гораздо, гораздо проще.
Когда куколок наконец увели, привели дородную льессу с высокой прической. Она плакала, постоянно сморкалась в кружевной платочек и шумно дышала.
- Ох, да как же это? Льесс, как же так? Я ж ее переодела, королеву-то нашу, и в постельку уложила, и одеялом укрыла… Да кто ж посмел-то? А утром зашла, а Ее Величество лежат… на полу…
Арман мысленно поблагодарил Сильена за то, что все это время сия льесса просидела взаперти. Потому что иначе даже за пределами дворца все бы уже знали о происшедшем. А еще в ближайшее время предстояло разбираться с придворными, которые вот-вот начнут собираться, с многочисленными министрами… Оставалось надеяться на Сильена, на его умение выкручиваться из самых неприятных ситуаций.
- На вас будет наложено заклятье молчания, - нехотя сообщил Арман вздыхающей тетке, - до этого вам придется пробыть во временном заключении.
- А отпустить меня нельзя? – Хранительница побледнела.
- Нет. А теперь рассказывайте. И лучше правду.
И снова активировал хрустальный шар.
Собственно, в повествовании этой льессы не было ровным счетом ничего интересного. Вечером она королеву уложила в постель, а утром зашла – а королева с кинжалом в груди. И, конечно же, охрана ничего не видела и не слышала, но ведь всем известно, что дворец пронизан потайными ходами – а значит, убийца мог пробраться в спальню королевы совершенно незамеченным…
И говорила она, судя по всему, как было.
Спустя еще час Арман уже направлялся к выходу из дворца, но, гонимый вполне обоснованными опасениями, заглянул в рабочий кабинет королевы. Выдохнул с облегчением, увидев магвизор на привычном месте. Толстая линза в медной раме была темной и безжизненной. Арман подошел к столу, поднял магвизор – сердце замерло в дурном предчувствии… Но нет, магвизор включился. Он всегда включался, реагируя на прикосновения Армана.
- Ну, давай, давай же, - прошептал он.
Тьма под линзой медленно рассеивалась, там словно поселилась крошечная звездочка, которая все росла и росла, до тех пор, пока яркий дневной свет не затопил всю поверхность магвизора. В молочном свете… как будто клубился туман. И из него, прямо к Арману, вышла Витта.
Сложно было разглядеть, где она находится. Кажется, в какой-то комнате, были видны деревянные панели на стенах. Арман смотрел на удивленное лицо Витты – и поражался, каждый раз поражался, насколько они похожи. Те же черные волосы, только у Витты они заплетены в косы и уложены в сложную прическу, те же высокие скулы, те же темные глаза. Брови с изломом. И еще у Витты подбородок тяжеловат для женского, волевой такой. Пухлые губы сомкнуты…
- Витта, - позвал он, даже не надеясь, что та услышит.
Она и не услышала. Никогда не слышала. Захлопала ресницами, заглядывая в лицо Арману. Что-то удивленно спросила. И, так и не дождавшись ответа, медленно пошла прочь, снова утопая в клубящемся тумане…
Арман медленно положил магвизор на стол и вздохнул. Значит, пока жива. Испытал внезапное желание сходить в храм Вседержителя и помолиться за сестру, но вовремя оборвал себя: храм – для простых людей. Магов там не шибко привечали.
Сколько еще отпущено Витте? Немногим меньше десяти дней, если верить королеве.
Витту нужно было спасать. А для этого придется спасти Ее Вечное Величество. Оглядевшись, Арман взял со стола томик стихов, вынул закладку и сунул в карман. Затем на всякий случай прихватил еще и оставленный в рассеянности веер, и с этой добычей двинулся прочь из кабинета.
Он вернулся в особняк до полудня, оставил Рекко на руках у слуги, приказав отвести плантоса в сад – чтобы побродил по пруду, напитываясь водой, чтобы подставлял округлые, заросшие глянцевыми листочками бока яркому солнцу. Арман даже немного позавидовал Рекко: вот жизнь-то, пей водичку, ешь магию и наслаждайся солнечным теплом. Ни забот, ни хлопот.
Его же, уже на входе, поджидал секретарь. У Армана сложилось впечатление, что давно поджидал, стоял у самых дверей, переминаясь с ноги на ногу, коротко поклонился Арману с совершенно нечитаемым выражением лица.
- Могу я узнать, льесс, что все-таки произошло?
Арман вовремя прикусил язык, ведь чуть не ляпнул, что королеву убили. Он так привык доверять своему секретарю, что теперь было странно и непривычно скрывать происшедшее.
- Королева скончалась, - ответил он сухо.
Лицо Бранта скорбно вытянулось, он подкатил глаза.
- Да примет ее новое тело.
Эта фраза была ритуальной, так говорили не первую сотню лет. Произнес ее Брант без особого энтузиазма, Арман знал, что его секретарь не в восторге от методов Ее Величества. Но – так полагалось говорить, и льесс Брант выполнял то, что должен был выполнить человек на должности секретаря первого советника Вечной Королевы.
- Оракул уже выбрал новую королеву? – все же уточнил Брант, и Арман про себя отметил, что в сонных глазах секретаря мелькнул живейший интерес.
- Меркл завершает настройку, - Арман напустил на себя беззаботный вид, - думаю, в течение пары дней вопрос будет решен.
- Когда приказать подавать обед? – не меняя тона, поинтересовался Брант.
- Не сейчас… мне нужно будет отлучиться на некоторое время.
И Арман заторопился дальше. Хотелось поскорее покончить с этим, отнести отпечаток Королевы Мерклу, пусть заправляет его в Оракула. Он вернулся в спальню, сбросил мундир, стянул тяжелые и неудобные сапоги, и как был, босиком, пошел к себе в рабочий кабинет.
Кабинет располагался на втором этаже и по содержимому, пожалуй, превосходил лабораторию любого мага. Все потому, что обычный маг обладал одним даром, а Арман был оборотнем. Следовательно, в кабинете он попытался собрать все, что могло понадобиться в работе с хотя бы десятком различных магических направлений. Стеллажи от пола до потолка хранили ингредиенты для заклятий некромантов, менталистов, пиромантов, стихийников. Здесь мирно соседствовали эликсиры для левитации и подъема нежити, сушеные цветки примулы для призыва бури и артефакты-взрывники, мелки для выведения пента- и гексаграмм и зелья для исцеления от дурных болезней.
Он? Королем?
Пожалуй, у него бы хватило зубов, чтобы перегрызть всех конкурентов. В конце концов, ему лично подчиняется первый и второй магические полки. Но если положить на одну чашу весов корону, а на другую – жизнь сестры, что он выберет? То же, что всегда выбирал. Витту. Может быть, если королева оживет вновь, он сможет выторговать свободу для сестры?
- Это невозможно, дружище, - сказал он и освободил руку из пальцев механика.
- Это более, чем возможно, потому что… - и тут Меркла одолел такой кашель, что он покраснел, согнулся пополам. Охнув, Арман подхватил меркла под руки, повел к табуретке.
- Меркл, Меркл… что это на тебя напало? Тебе Оракула чинить… Ну, все, все. Все хорошо. Отдышался?
Оставив растрепанного, но уже спокойно дышащего Меркла сидеть, Арман все же двинулся к выходу. Немного больно наблюдать, как стареет и все больше сдает человек, которого знаешь с детства. Но ничего не поделаешь, такова жизнь…
Он усилием воли выбросил все эти мысли из головы. Сейчас нужно было думать о другом, совсем о другом… И Арман направился в крыло, где держали куколок королевы. Все же с ними нужно было поговорить, потому что поломанный Оракул и убитая королева не могут быть простым совпадением. И вот эта мысль насчет мага-зеркальника… Откуда бы ему взяться, уже столько лет не рождалось в пределах королевского яруса. А еще было бы недурственно допросить Хранительницу Ночной Сорочки. Хорошо, что он наглотался нужных модификаторов.
***
У куколок не было имен. Первая куколка, Вторая, Третья и Четвертая. Как-то очень скромно для Вечной Королевы. Бывали периоды правления, когда число куколок доходило до двадцати, а нынче – вероятно, Ее Величество была слишком занята вопросами правления, чтобы сгонять во дворец красавиц со всех ярусов и выбирать лучших из лучших.
Арман собрал их в небольшой гостиной с лимонными шелковыми обоями и мебелью из ореха. Сам сидел за письменным столом, а куколок гвардейцы рассадили по стульям. Несколько минут он молча их рассматривал: молодые и очень красивые девушки, каждая чуть старше восемнадцати (королева искренне верила, что именно в этом возрасте становится ясно, насколько здорово тело, которое может быть выбрано Оракулом). Две блондинки, одна темная шатенка, одна с редким оттенком волос, цвета гречишного меда. Одеты они были богато, как и положено сосудам, ожидающим королевский отпечаток. Сидели совершенно спокойно, но чуть напряженно: ни одной из них не сообщили о смерти королевы, но каждая из них знала, что про Армана Линто ходят очень нехорошие слухи, и большая часть из них – не просто слухи.
Арман из кусочков горного хрусталя выстраивал на столешнице сложную пирамиду. В основании – правильный пятиугольник, который пришлось для верности разметить грифелем прямо по дереву. И каждый новый слой уже и уже, сходится к вершине, на которой нужно разместить идеально прозрачный хрустальный же шар на проволочной подставке. Арман старался изо всех сил, чтоб рука не дрогнула, и в душе ругал магию менталистов. Он-то несколько раз хрустальную пирамидку выстроил и уже недоволен, а маги высокого уровня, между прочим, всю жизнь только этим и занимаются. В висках неприятно покалывало. Ментальная магия плохо сочеталась с его родной магией жизни, но – это цветочки. Позже ему придется на время стать некромантом, и это будет еще хуже. Магия Жизни и Смерти слишком отличны друг от друга, и для дара жизни почти невозможно преобразоваться – даже под воздействием модификаторов – в дар смерти.
Наконец пирамидка была достроена, шар водружен на место, и Арман еще раз окинул взглядом притихших куколок. Блондиночки смотрели на него испуганно, шатенка – сердито. И лишь обладательница медовой гривы буквально лучилась наигранным безразличием.
Арман сложил руки лодочкой, словно зачерпнул воды, занес их над хрустальным шаром – затем «выплеснул» на него порцию силы. От шара мгновенно потянулись к куколкам искрящиеся серебристые нити, которые видел только Арман, хищно обвились вокруг точеных шеек, ужалили куда-то под затылком. Шатенка в этот миг дернулась, словно почувствовала… Что ж, быть может, она - слабенький менталист, и поэтому ощущает прикосновение своей магии. Три прочие куколки не шелохнулись, таращась на Армана.
- Итак, - он откашлялся, - сейчас я буду задавать вам вопросы, уважаемые льессы, а вы будете отвечать.
Все четыре кивнули как по команде. Королева хорошо их выдрессировала.
- Кто из вас – первая куколка королевы?
Арман простер руку над шаром, и оттуда, из прозрачной глубины, к его ладони устремились концы нитей. Он невольно поморщился, когда тонкие жала впились в центр ладони, в очередной раз подумал о том, как погано быть менталистом. Всего лишь допрос этих девиц. А потом задушевная беседа с Хранительницей Ночной Сорочки. Почему он разделил их? Арман и сам не знал. Но ему казалось, что со служанкой можно не церемониться. А вот куколкам вредить нельзя: все же кто-то из них примет память Вечной Королевы…
- Это я, - сказала шатенка, - я первая.
- Чем вы занимались вечером накануне? Отвечайте быстро.
- Вышивала, - ответила девушка, - но, быть может, вы все же скажете нам, что происходит?
Арман покосился на нить, которая подрагивала. Она не изменила расцветки, девушка говорила правду и при этом была совершенно спокойна. Ну, разве что побаивалась самого герцога Саторийского.
- Все узнаете в свое время, - ответил Арман, - я буду задавать вам вопросы, а вы – отвечать.
И он задавал. Разные, самые разные, на которых можно было поймать на лжи. Правда, старательно избегая прямого вопроса – это вы убили королеву и поломали Оракула? Об убийстве пока следовало помалкивать. И ни разу нить не изменила расцветки.
…Четвертая куколка оказалась той самой, с медовыми волосами, с нежным личиком и ореховыми глазами. Нет, все четыре девушки были красивыми, но вот эта, четвертая… Арман поймал себя на том, что кого-то она ему напоминает – а кого – он не может сказать. Странное, мимолетное ощущение, словно касание тополиного пуха. Он хмуро оглядел куколку, она ответила ему презрительным взглядом.
- Я в чем-то виноват перед вами? – спокойно спросил Арман, наблюдая за нитью.
- Не люблю цепных псов, - девица гордо вздернула подбородок.
А нить окрасилась розовым. Арман припомнил, что менталисты подобное явление трактуют как признак гнева или лжи. Поди разберись…
- Каждый из нас на своей привязи, - Арман пожал плечами, - и я, и вы.
- Но вы… То, что говорят…
- Что вы делали вечером? – вот так, не давая ей сообразить.
- Читала.
Нить как была розовой, так и осталась.
- Это у вас зеркалящий артефакт? – задал еще вопрос.
- А что это? – искренне удивилась куколка.
Протянувшаяся к ней нить снова стала серебристой. Арман вздохнул. Невозможно, будучи оборотнем, разбираться в тонкостях всех видов магии. Он хорошо знал и мог реализовать только базовые заклятья. И ведь никого со стороны не привлечешь к такому деликатному делу.
- Так что все-таки происходит? – вновь спросила Четвертая, - почему утром нас не пустили приветствовать Ее Величество?
- Ее Величество занемогла, - нехотя ответил Арман, - в скором времени одна из вас удостоится чести принять ее память.
- Так бы сразу и сказали, - мрачно пробурчала одна из блондинок, - тогда нам нужно привести себя в порядок. Верно, девочки?
Все согласились. Разумеется, Оракул выбирает королеву, но королевское-то тело должно быть идеальным. Арману на миг показалось, что он попал в компанию умалишенных – либо уже вычищенных Оракулом куколок. На пороге, считай, смерти собственного «я» они с увлечением рассуждали о том, какие косметические процедуры следует принять в ближайшее время. Девушка с медовыми волосами вдруг посмотрела прямо на него, отвлеклась от интереснейшей беседы.
- Нас готовили с раннего детства к чести стать новой королевой. Возможно, уже завтра вы, герцог, будете преклонять колена передо мной.
«Сомнительная честь, отдать свое тело в качестве сосуда для чужих воспоминаний», - подумал Арман, - «но то, чему учат с детства, укореняется просто идеально».
Серебряные нити дрожали, входя в его ладонь, и Арман понимал, то ничего лучшего из куколок уже не вытянет. Вот королева… Она была настолько хорошим менталистом, что могла влезать в мозги даже не пользуясь дополнительными построениями вроде этой хрустальной пирамидки. А он – не мог. И в этом вся беда. Он задал куколкам довольно вопросов, ни одна из них вроде бы не солгала. Следовательно, ни одна из них не могла убить королеву. Но тогда кто? И будет ли этот «кто-то» угрожать новой королеве?
Он устало откинулся на спинку стула, отпустил магию – и нити со свистом втянулись в шар. Руку прострелило болью до локтя, Арман уставился на каплю крови, выступившую из середины ладони. Однако… Такого раньше не случалось.
- Ой, у вас кровь на руке, - пролепетала блондиночка.
Арман молча достал из кармана платок и зажал ранку. В душе поднималось раздражение: потерял два часа, результата нет. Ему не допрашивать куколок надо, а бегом бежать в меморум, искать отпечаток старой гадюки. Но, но… еще надо бы побеседовать с Хранительницей Сорочки.
А с ней все оказалось гораздо, гораздо проще.
Когда куколок наконец увели, привели дородную льессу с высокой прической. Она плакала, постоянно сморкалась в кружевной платочек и шумно дышала.
- Ох, да как же это? Льесс, как же так? Я ж ее переодела, королеву-то нашу, и в постельку уложила, и одеялом укрыла… Да кто ж посмел-то? А утром зашла, а Ее Величество лежат… на полу…
Арман мысленно поблагодарил Сильена за то, что все это время сия льесса просидела взаперти. Потому что иначе даже за пределами дворца все бы уже знали о происшедшем. А еще в ближайшее время предстояло разбираться с придворными, которые вот-вот начнут собираться, с многочисленными министрами… Оставалось надеяться на Сильена, на его умение выкручиваться из самых неприятных ситуаций.
- На вас будет наложено заклятье молчания, - нехотя сообщил Арман вздыхающей тетке, - до этого вам придется пробыть во временном заключении.
- А отпустить меня нельзя? – Хранительница побледнела.
- Нет. А теперь рассказывайте. И лучше правду.
И снова активировал хрустальный шар.
Собственно, в повествовании этой льессы не было ровным счетом ничего интересного. Вечером она королеву уложила в постель, а утром зашла – а королева с кинжалом в груди. И, конечно же, охрана ничего не видела и не слышала, но ведь всем известно, что дворец пронизан потайными ходами – а значит, убийца мог пробраться в спальню королевы совершенно незамеченным…
И говорила она, судя по всему, как было.
Спустя еще час Арман уже направлялся к выходу из дворца, но, гонимый вполне обоснованными опасениями, заглянул в рабочий кабинет королевы. Выдохнул с облегчением, увидев магвизор на привычном месте. Толстая линза в медной раме была темной и безжизненной. Арман подошел к столу, поднял магвизор – сердце замерло в дурном предчувствии… Но нет, магвизор включился. Он всегда включался, реагируя на прикосновения Армана.
- Ну, давай, давай же, - прошептал он.
Тьма под линзой медленно рассеивалась, там словно поселилась крошечная звездочка, которая все росла и росла, до тех пор, пока яркий дневной свет не затопил всю поверхность магвизора. В молочном свете… как будто клубился туман. И из него, прямо к Арману, вышла Витта.
Сложно было разглядеть, где она находится. Кажется, в какой-то комнате, были видны деревянные панели на стенах. Арман смотрел на удивленное лицо Витты – и поражался, каждый раз поражался, насколько они похожи. Те же черные волосы, только у Витты они заплетены в косы и уложены в сложную прическу, те же высокие скулы, те же темные глаза. Брови с изломом. И еще у Витты подбородок тяжеловат для женского, волевой такой. Пухлые губы сомкнуты…
- Витта, - позвал он, даже не надеясь, что та услышит.
Она и не услышала. Никогда не слышала. Захлопала ресницами, заглядывая в лицо Арману. Что-то удивленно спросила. И, так и не дождавшись ответа, медленно пошла прочь, снова утопая в клубящемся тумане…
Арман медленно положил магвизор на стол и вздохнул. Значит, пока жива. Испытал внезапное желание сходить в храм Вседержителя и помолиться за сестру, но вовремя оборвал себя: храм – для простых людей. Магов там не шибко привечали.
Сколько еще отпущено Витте? Немногим меньше десяти дней, если верить королеве.
Витту нужно было спасать. А для этого придется спасти Ее Вечное Величество. Оглядевшись, Арман взял со стола томик стихов, вынул закладку и сунул в карман. Затем на всякий случай прихватил еще и оставленный в рассеянности веер, и с этой добычей двинулся прочь из кабинета.
***
Он вернулся в особняк до полудня, оставил Рекко на руках у слуги, приказав отвести плантоса в сад – чтобы побродил по пруду, напитываясь водой, чтобы подставлял округлые, заросшие глянцевыми листочками бока яркому солнцу. Арман даже немного позавидовал Рекко: вот жизнь-то, пей водичку, ешь магию и наслаждайся солнечным теплом. Ни забот, ни хлопот.
Его же, уже на входе, поджидал секретарь. У Армана сложилось впечатление, что давно поджидал, стоял у самых дверей, переминаясь с ноги на ногу, коротко поклонился Арману с совершенно нечитаемым выражением лица.
- Могу я узнать, льесс, что все-таки произошло?
Арман вовремя прикусил язык, ведь чуть не ляпнул, что королеву убили. Он так привык доверять своему секретарю, что теперь было странно и непривычно скрывать происшедшее.
- Королева скончалась, - ответил он сухо.
Лицо Бранта скорбно вытянулось, он подкатил глаза.
- Да примет ее новое тело.
Эта фраза была ритуальной, так говорили не первую сотню лет. Произнес ее Брант без особого энтузиазма, Арман знал, что его секретарь не в восторге от методов Ее Величества. Но – так полагалось говорить, и льесс Брант выполнял то, что должен был выполнить человек на должности секретаря первого советника Вечной Королевы.
- Оракул уже выбрал новую королеву? – все же уточнил Брант, и Арман про себя отметил, что в сонных глазах секретаря мелькнул живейший интерес.
- Меркл завершает настройку, - Арман напустил на себя беззаботный вид, - думаю, в течение пары дней вопрос будет решен.
- Когда приказать подавать обед? – не меняя тона, поинтересовался Брант.
- Не сейчас… мне нужно будет отлучиться на некоторое время.
И Арман заторопился дальше. Хотелось поскорее покончить с этим, отнести отпечаток Королевы Мерклу, пусть заправляет его в Оракула. Он вернулся в спальню, сбросил мундир, стянул тяжелые и неудобные сапоги, и как был, босиком, пошел к себе в рабочий кабинет.
Кабинет располагался на втором этаже и по содержимому, пожалуй, превосходил лабораторию любого мага. Все потому, что обычный маг обладал одним даром, а Арман был оборотнем. Следовательно, в кабинете он попытался собрать все, что могло понадобиться в работе с хотя бы десятком различных магических направлений. Стеллажи от пола до потолка хранили ингредиенты для заклятий некромантов, менталистов, пиромантов, стихийников. Здесь мирно соседствовали эликсиры для левитации и подъема нежити, сушеные цветки примулы для призыва бури и артефакты-взрывники, мелки для выведения пента- и гексаграмм и зелья для исцеления от дурных болезней.
