Труп медленно сел в саркофаге, но его движения были медленными и неуверенными, словно он не понимал, где находится. Так бывает с человеком, которого разбудили среди ночи.
Глаза оставались закрыты, даже когда мертвец поднялся и его босые ноги коснулись пола. Первые несколько шагов получились весьма неуклюжими, но постепенно поступь и движения обретали кошачью грацию. Деймос ударил — крис вошёл под рёбра, а охотничий нож трижды вонзился в шею и плечо покойника, который, невзирая на раны, не открыл глаза. Со стороны казалось, что это человеческое существо мертво, а его тело приведено в движение неведомой тёмной силой.
После успешной атаки охотник за сокровищами отступил — нанесённые раны убили бы любого живого человека, но на восставшего никак не подействовали. Мертвец недвижимо стоял, наклонив голову вперёд, как вдруг внезапно раскрыл слепые глаза и сделал первый вдох, с трудом заглатывая воздух в атрофированные лёгкие.
Мертвец рухнул на одно колено и опёрся ладонью о пол, пытаясь совладать с неровным дыханием. Деймос снова напал — противник дышал, значит, его можно убить. Оттолкнувшись ногой от пустого саркофага, охотник за сокровищами напрыгнул на врага, выставив перед собой крис. Оживший покойник голой рукой схватил нацеленное ему в лицо лезвие и поднял бельма на ошарашенного противника.
По кисти и предплечью текла кровь, как и у любого человека, которому хватило глупости схватиться за нож голыми руками. Духовная энергия, впитанная во время разрушения магического барьера, перетекала в ладонь мертвеца. При этом он не подавал никаких признаков боли или даже малейшего дискомфорта — в этот момент он всё ещё пытался отдышаться. Неправильно работавшая дыхательная система беспокоила его куда сильнее, чем неумелые атаки лысого здоровяка. И вот он медленно поднялся, продолжая удерживать лезвие криса. Деймос выпустил оружие и отступил.
— Прости, парень. Похоже, все мы останемся в этой гробнице, — бросил здоровяк и перехватил охотничий нож правой рукой, готовясь к очередной атаке.
Издав яростный вопль, Деймос ринулся вперёд и попытался снова ударить мертвеца, но тот с лёгкостью уворачивался от серии быстрых атак. Уклоняясь от очередного броска, чёрноволосый ударил в ответ — рукоять криса врезалась Деймосу в кадык, и он, держась за шею, попятился назад и рухнул. Покойник удовлетворительно кивнул и обратил слепые глаза на юношу, плачущего на полу и повторяющего молитвы.
— Чего ты ждёшь, червь? — вызывающе спросил восставший мертвец. — Нападай и воссоединись со своими товарищами в посмертии.
— Они мне не товарищи, — дрожащим голосом ответил Хоук и, набравшись смелости, посмотрел на живого мертвеца. — Мне жаль их, как любое живое существо, но эти добрые люди силой вынудили меня привести их сюда. Будь моя воля, я бы никогда не вошёл в вашу усыпальницу, пусть даже здесь хранилось всё золото нашего мира. Просто убейте меня, и делу конец.
Молодой человек вжался в стену, когда демон из гробницы сделал шаг в его сторону. На мгновение ему показалось, что бешено колотящееся сердце вот-вот проломит грудную клетку. Он закрыл глаза и приготовился встретить свою смерть, но ничего не произошло. Черноволосый бросил лишь одно слово: «нет», и прошёл мимо, словно Хоука не существовало.
«Оно могло убить меня, — подумал юноша, разрываемый ужасом, любопытством и трепетом перед странной мистической фигурой. — Почему не стало? Эта тварь — воплощение зла! Как оно может проявлять милосердие?».
Хоук вскочил на ноги и побежал за древним созданием, природу которого он совершенно не понимал. Восставший из мертвых был в одних лишь штанах — или же остальные одеяния время превратило в пыль. Теперь он уверенно шагал босыми ногами к поверхности.
— Ответьте мне, кто вы! — бросил ему вслед Хоук. — Вы не только пощадили мою жалкую жизнь, но и избавили меня от похитителей. Если вы не порождение зла, я постараюсь отплатить вам за вашу доброту.
— Порождение зла? — переспросил покойник и остановился. — Что, по-твоему, зло?
— Вы не демон? Вы не служите богам-демонам? Не будете губить невинных?
— Нет, я не служу никому из них и никогда не стану. Что касается бед и невинных, то моё предназначение вовсе не в этом.
— Как мне вас называть?
— Моё имя... Пожалуй, я не назову тебе своего имени до поры, ведь после внезапного пробуждения воспоминания о минувших днях ещё не вернулись ко мне. Называй меня так, как тебе будет угодно.
— Своей силой и красотой вы мне напомнили мифического героя Элеона. С вашего позволения, именно так я буду вас называть.
— Нет, я не стану носить имя этого человека. Выбери другое, — вспылил покойник и зашагал вперёд, а Хоук быстро последовал за ним, стараясь не отставать.
— Вы знали Элеона? Он жил больше семи веков назад, — искренне удивился Хоук.
— Знал, по крайней мере, мне так кажется. И мне бы не хотелось, чтобы меня с ним что-то связывало.
— А что скажете насчёт Самаэля, величайшего правителя древности, которому удалось покорить все народы земли?
— Самаэль... Пусть будет Самаэль. Зови меня так, пока я не вспомню своё прежнее имя.
Через час им удалось добраться до поверхности. Спутники оказались у подножия второй по величине горы в Карагорском хребте. Впереди перед ними раскинулась Долина Первого урожая со множеством небольших крестьянских поселений, в ближайшем из которых покойные Деймос и Калеб повстречали Хоука.
Под лучами заходящего солнца юноша наконец-то смог подробно разглядеть того, кому поклялся в верности. Бледная, почти белая кожа по-прежнему казалась мертвецкой, но незрячие зрачки начали приобретать окрас — левый глаз украшал лаймовый зрачок, а правый — ярко-лиловый.
— Ваши глаза, — поразился Хоук, бесцеремонно рассматривая лицо своего спасителя. — Никогда прежде не видел ничего подобного. Кто вы, господин?
— Я тот, кто я есть. Безымянный призрак прошлого, неожиданно вернувшийся к жизни. И не зови меня господином, ты, кажется, уже выбрал мне имя, — строго сказал Самаэль и уселся на камень, застыв каменным изваянием и закрыв глаза.
— Вы решили передохнуть после тяжёлого подъёма?
Молчание послужило ответом, поэтому сын мясника прошёлся по округе, собрал хворост и развёл огонь. Светило уже скрылось за горизонтом, поэтому парень выудил из заплечного мешка несколько картофелин, и решил зажарить их в качестве ужина. На протяжении нескольких часов он сидел у огня, помешивая веткой угли и размышляя о событиях минувшего дня.
Когда Самаэль очнулся, на небесах царила огромная красная луна. Хоук уже начал засыпать, но боролся с сонливостью, не желая оставлять нового знакомого наедине с дикой природой. Хотя и считал, что не существует в этом мире хищного зверя, способного противостоять древнему созданию из каменной гробницы.
Поднявшись на ноги, Самаэль щёлкнул пальцами, и его окружила тёмная энергия, обволакивающая каждый член тела. Через пару мгновений он уже стоял перед Хоуком, по спине которого побежали мурашки, облачённый в лёгкие доспехи и чёрный плащ, а растрёпанные волосы собрались в аккуратный узел на макушке.
— Самаэль, вы очнулись?! — встрепенулся задремавший Хоук и поднялся на ноги, жестом приглашая к огню. — Я оставил вам немного картошки. Вам тоже не мешало бы подкрепиться.
— Спасибо, но я не голоден, — холодно ответил Самаэль, но присел рядом. — Скажи мне лучше, как тебя зовут, парень. Мне ты имя уже успел выбрать, но своё так и не назвал.
— Я Хоук Ли, сын деревенского мясника из деревни Лунный Серп в долине.
— Хоук Ли, моё предназначение ведёт меня далеко от этих мест, где люди выращивают хлеб и делают вино. Там, куда я пойду, меня ждёт немало опасностей. Мои враги…Впрочем, тебе лучше не знать их имен, но они могущественны и безжалостны. Лучше ступай домой, потому что рядом со мной ты найдёшь лишь смерть.
— Господин, не гоните меня! — взмолился Хоук, рухнув перед Самаэлем на колени. — Я могу быть полезен вам.
— Парень, ты не причинял мне вреда и ничего не должен. Просто возвращайся домой и занимайся тем, чем занимался прежде.
— Я с радостью готов служить вам. Могу чистить вашу одежду и ухаживать за оружием.
— Ты, верно, спал, когда я создал для себя это платье? — мрачно ухмыльнулся Самаэль. — Что ж, я покажу тебе своё оружие.
Сложив руки в странном жесте, Самаэль что-то беззвучно прошептал, и в воздухе перед ним возник богато украшенный клинок из тёмного металла. Быстрым движением он схватился за рукоять и трижды рассёк воздух, после чего вонзил меч в землю, и оружие превратилось в чёрную дымку, которая уже через мгновение растворилась в воздухе.
— Ответьте мне честно, кто вы? Вы бог или могущественный духовный мастер?
— В твоём понимании, возможно, бог, но я нечто иное. Сейчас я лишь жалкая тень себя прежнего, способная показать парочку глупых фокусов, которые произведут впечатление разве что на неотёсанных крестьян, не сведущих в путях духа. Я ещё толком ничего не вспомнил, но уже ощущаю, что лишился большей части своей силы.
— Пусть я неотёсанный крестьянин, но клянусь Богами, ваши фокусы производят на меня неизгладимое впечатление, — сказал Хоук и поднялся, похлопывая себя ладонями, чтобы очистить одежду от пыли.
Вдруг лицо Самаэля помрачнело, и он сделал несколько шагов в сторону деревни, на которую ему указывал Хоук. На мгновение сомкнув веки, Самаэль вновь распахнул их, и оба его глаза загорелись лаймовым цветом — он всё ещё стоял неподвижно, но его разум устремился далеко вперёд, проносясь над крышами горящих зданий.
— Похоже, у тебя больше не осталось иного пути, кроме как отправиться со мной, — печально сказал Самаэль и тяжело вздохнул.
— Что? О чём вы? — возбуждённо переспросил Хоук, глядя то на мрачное лицо господина, то на зарево в стороне, где должна была быть его деревня.
— Сталь режет невинных, кровь на улицах. К рассвету все будут мертвы.
Хоук упал перед Самаэлем на землю и обнял его за ноги:
— Прошу вас, помогите! Вы должны защитить мою семью! Если вы спасёте их, я поклянусь вам в верности до конца моих дней!
— С чего бы мне вдруг это делать? — поинтересовался Самаэль и оттолкнул парня. — Смерть — удел всех, кто ходит по этой земле или любой другой. И не только людей.
— Кроме них у меня больше никого нет! Там остались мои родители и младшая сестра. Вы же сами сказали, что к рассвету все будут убиты! Прошу вас, помогите!
— Твои родители уже мертвы, Хоук. Ты должен принять это.
— Откуда вам это известно? А Лиара?! Что с Лиарой?
— Моё сознание способно видеть то, что скрыто от взора обычных людей. Она ещё жива, но это ненадолго.
— Вы можете спасти хотя бы её?
— Я ощущаю нечто знакомое в нападающих, хоть они и носят символы, которые мне неизвестны. Глаз и солнце... Хочу взглянуть на них поближе, — нехотя согласился Самаэль и быстрым шагом направился в сторону деревню. — Они похожи на солдат, но действуют как разбойники. И все же, они не чужаки. А этот след... сильный духовный мастер. Что могло заставить такого прийти в эту долину? Быть может, моё пробуждение привлекло постороннее внимание…
Хоук побежал следом за господином, осыпая его словами благодарности, молитвами и благословениями. Когда путники приблизились к пылающей деревне, Самаэль сделал пальцами жест, и в воздухе зависло чёрное копьё.
— Да у вас там целый арсенал! — удивлённо воскликнул Хоук, но ещё больше удивился, когда Самаэль протянул ему это копьё. — Я же не умею обращаться с оружием, я сын мясника, а не воин.
— Ты искал спасения для своей сестры, так иди и спасай её. Я же войду через главные ворота, где собрались основные силы напавших и тот человек, о котором я говорил. Если всё сложится удачно, мне удастся не только отвлечь внимание врага, но и отомстить за твоих павших земляков. Всё, ступай! — властно произнёс Самаэль.
— Святая Инквизиция? — добавил он, обращаясь к самому себе. — Никогда не доводилось встречаться с ними, но их духовный отпечаток... Я его знаю — у них есть нечто, что когда-то принадлежало мне.
Великий Инквизитор Такарис IV с трудом поднялся с постели. Старческие кости скрипели, а мышцы протестовали против каждого движения. Несмотря на сильный дух, тело старика давно ослабло, и возраст всё чаще напоминал о себе, особенно по утрам, когда холодный воздух проникал в опочивальню.
Пробуждение наступило внезапно — не просто от холода, а от кошмарного видения, которое сдавило его грудь, будто железный обруч. Перед глазами Такариса IV всплыли образы незнакомца, чья фигура возвышалась в бескрайней пустоте космоса. Человек в лёгких доспехах и чёрном плаще сражался с могучим врагом, чьё лицо скрывала тьма. За его спиной выстроились планеты, словно на параде, и одним взмахом пылающего меча он рассёк их, будто они были стеклянными, а осколки разлетелись в безмолвной пустоте.
Затем видение сменилось: незнакомец, окружённый войском людей, вырезал их сотнями, одного за другим. Кровь заливала землю, но он не останавливался, продолжая кружиться в безумном танце смерти. Внезапно его окружили тени и заключили в каменный саркофаг, но даже в заточении зловещий смех эхом разносился по пустошам. Пробудившись ото сна, он вырвался из оков и ворвался в храм Элбериэля Светлого, истребляя всех служителей. Затем, стоя над Такарисом, вырвал сердце Великого Инквизитора из груди, сжимая его в окровавленной руке. В конце видения незнакомец в одиночестве возвышался на руинах города, покрытый кровью с ног до головы, и его хохот разрывал небеса.
Такарис IV вздрогнул, вспоминая увиденные кошмары. Его сердце билось неровно, а мысли путались, ведь ему привиделось не обычное сновидение, а предзнаменование скорого будущего. «Если древнее зло пробудилось, даже один свидетель может распространить скверну — лучше сжечь всё, чем рисковать», — прошептал он сам себе. Образы земель на западе, где простой люд возделывал поля под сенью Карагорского хребта, теперь казались ему очагом тьмы, где зрело семя ереси. Именно туда тянуло его сердце, предсказывая нескончаемое кровопролитие, безумие и гибель всего живого.
Сухой кашель старика эхом разнёсся по мрачной опочивальне. Сделав несколько тяжёлых шагов к окну, он отодвинул плотную бархатную штору, украшенную золотой вышивкой с символами веры, и взглянул на столицу княжества, уже пробудившуюся к жизни после ночной прелюдии смерти. По улицам сновали горожане, торговцы, стражники и приезжие, не подозревавшие, какая беда нависла над краем. В воздухе витало напряжение, словно сама природа предчувствовала бурю. Ещё вчера самой страшной угрозой была возможная война с Ламом, но теперь все земные дрязги утратили значение.
— Кейн, срочно позови Святого Инквизитора Зорга! Пусть явится без промедления! — крикнул Такарис IV слуге, ожидавшему за дверью.
Великий Инквизитор поспешно привёл себя в порядок, облачившись в красный балахон с чёрной пелериной, украшенной свитками с молитвами и изображением солнца и глаза на спине. Времени на парадное облачение не было. Пальцы дрожали, застегивая пуговицы, но взгляд оставался твёрдым: «Нужно действовать быстро и уничтожить ересь в зародыше. Ещё есть время».
Вскоре в дверь постучали, и вошёл Зорг — мужчина средних лет, тронутый сединой, но всё ещё способный держать оружие. На его лице, изрезанном шрамами, читались десятилетия неустанной борьбы за идеалы Всевышнего и преданность вере.
Глаза оставались закрыты, даже когда мертвец поднялся и его босые ноги коснулись пола. Первые несколько шагов получились весьма неуклюжими, но постепенно поступь и движения обретали кошачью грацию. Деймос ударил — крис вошёл под рёбра, а охотничий нож трижды вонзился в шею и плечо покойника, который, невзирая на раны, не открыл глаза. Со стороны казалось, что это человеческое существо мертво, а его тело приведено в движение неведомой тёмной силой.
После успешной атаки охотник за сокровищами отступил — нанесённые раны убили бы любого живого человека, но на восставшего никак не подействовали. Мертвец недвижимо стоял, наклонив голову вперёд, как вдруг внезапно раскрыл слепые глаза и сделал первый вдох, с трудом заглатывая воздух в атрофированные лёгкие.
Мертвец рухнул на одно колено и опёрся ладонью о пол, пытаясь совладать с неровным дыханием. Деймос снова напал — противник дышал, значит, его можно убить. Оттолкнувшись ногой от пустого саркофага, охотник за сокровищами напрыгнул на врага, выставив перед собой крис. Оживший покойник голой рукой схватил нацеленное ему в лицо лезвие и поднял бельма на ошарашенного противника.
По кисти и предплечью текла кровь, как и у любого человека, которому хватило глупости схватиться за нож голыми руками. Духовная энергия, впитанная во время разрушения магического барьера, перетекала в ладонь мертвеца. При этом он не подавал никаких признаков боли или даже малейшего дискомфорта — в этот момент он всё ещё пытался отдышаться. Неправильно работавшая дыхательная система беспокоила его куда сильнее, чем неумелые атаки лысого здоровяка. И вот он медленно поднялся, продолжая удерживать лезвие криса. Деймос выпустил оружие и отступил.
— Прости, парень. Похоже, все мы останемся в этой гробнице, — бросил здоровяк и перехватил охотничий нож правой рукой, готовясь к очередной атаке.
Издав яростный вопль, Деймос ринулся вперёд и попытался снова ударить мертвеца, но тот с лёгкостью уворачивался от серии быстрых атак. Уклоняясь от очередного броска, чёрноволосый ударил в ответ — рукоять криса врезалась Деймосу в кадык, и он, держась за шею, попятился назад и рухнул. Покойник удовлетворительно кивнул и обратил слепые глаза на юношу, плачущего на полу и повторяющего молитвы.
— Чего ты ждёшь, червь? — вызывающе спросил восставший мертвец. — Нападай и воссоединись со своими товарищами в посмертии.
— Они мне не товарищи, — дрожащим голосом ответил Хоук и, набравшись смелости, посмотрел на живого мертвеца. — Мне жаль их, как любое живое существо, но эти добрые люди силой вынудили меня привести их сюда. Будь моя воля, я бы никогда не вошёл в вашу усыпальницу, пусть даже здесь хранилось всё золото нашего мира. Просто убейте меня, и делу конец.
Молодой человек вжался в стену, когда демон из гробницы сделал шаг в его сторону. На мгновение ему показалось, что бешено колотящееся сердце вот-вот проломит грудную клетку. Он закрыл глаза и приготовился встретить свою смерть, но ничего не произошло. Черноволосый бросил лишь одно слово: «нет», и прошёл мимо, словно Хоука не существовало.
«Оно могло убить меня, — подумал юноша, разрываемый ужасом, любопытством и трепетом перед странной мистической фигурой. — Почему не стало? Эта тварь — воплощение зла! Как оно может проявлять милосердие?».
Хоук вскочил на ноги и побежал за древним созданием, природу которого он совершенно не понимал. Восставший из мертвых был в одних лишь штанах — или же остальные одеяния время превратило в пыль. Теперь он уверенно шагал босыми ногами к поверхности.
— Ответьте мне, кто вы! — бросил ему вслед Хоук. — Вы не только пощадили мою жалкую жизнь, но и избавили меня от похитителей. Если вы не порождение зла, я постараюсь отплатить вам за вашу доброту.
— Порождение зла? — переспросил покойник и остановился. — Что, по-твоему, зло?
— Вы не демон? Вы не служите богам-демонам? Не будете губить невинных?
— Нет, я не служу никому из них и никогда не стану. Что касается бед и невинных, то моё предназначение вовсе не в этом.
— Как мне вас называть?
— Моё имя... Пожалуй, я не назову тебе своего имени до поры, ведь после внезапного пробуждения воспоминания о минувших днях ещё не вернулись ко мне. Называй меня так, как тебе будет угодно.
— Своей силой и красотой вы мне напомнили мифического героя Элеона. С вашего позволения, именно так я буду вас называть.
— Нет, я не стану носить имя этого человека. Выбери другое, — вспылил покойник и зашагал вперёд, а Хоук быстро последовал за ним, стараясь не отставать.
— Вы знали Элеона? Он жил больше семи веков назад, — искренне удивился Хоук.
— Знал, по крайней мере, мне так кажется. И мне бы не хотелось, чтобы меня с ним что-то связывало.
— А что скажете насчёт Самаэля, величайшего правителя древности, которому удалось покорить все народы земли?
— Самаэль... Пусть будет Самаэль. Зови меня так, пока я не вспомню своё прежнее имя.
Через час им удалось добраться до поверхности. Спутники оказались у подножия второй по величине горы в Карагорском хребте. Впереди перед ними раскинулась Долина Первого урожая со множеством небольших крестьянских поселений, в ближайшем из которых покойные Деймос и Калеб повстречали Хоука.
Под лучами заходящего солнца юноша наконец-то смог подробно разглядеть того, кому поклялся в верности. Бледная, почти белая кожа по-прежнему казалась мертвецкой, но незрячие зрачки начали приобретать окрас — левый глаз украшал лаймовый зрачок, а правый — ярко-лиловый.
— Ваши глаза, — поразился Хоук, бесцеремонно рассматривая лицо своего спасителя. — Никогда прежде не видел ничего подобного. Кто вы, господин?
— Я тот, кто я есть. Безымянный призрак прошлого, неожиданно вернувшийся к жизни. И не зови меня господином, ты, кажется, уже выбрал мне имя, — строго сказал Самаэль и уселся на камень, застыв каменным изваянием и закрыв глаза.
— Вы решили передохнуть после тяжёлого подъёма?
Молчание послужило ответом, поэтому сын мясника прошёлся по округе, собрал хворост и развёл огонь. Светило уже скрылось за горизонтом, поэтому парень выудил из заплечного мешка несколько картофелин, и решил зажарить их в качестве ужина. На протяжении нескольких часов он сидел у огня, помешивая веткой угли и размышляя о событиях минувшего дня.
Когда Самаэль очнулся, на небесах царила огромная красная луна. Хоук уже начал засыпать, но боролся с сонливостью, не желая оставлять нового знакомого наедине с дикой природой. Хотя и считал, что не существует в этом мире хищного зверя, способного противостоять древнему созданию из каменной гробницы.
Поднявшись на ноги, Самаэль щёлкнул пальцами, и его окружила тёмная энергия, обволакивающая каждый член тела. Через пару мгновений он уже стоял перед Хоуком, по спине которого побежали мурашки, облачённый в лёгкие доспехи и чёрный плащ, а растрёпанные волосы собрались в аккуратный узел на макушке.
— Самаэль, вы очнулись?! — встрепенулся задремавший Хоук и поднялся на ноги, жестом приглашая к огню. — Я оставил вам немного картошки. Вам тоже не мешало бы подкрепиться.
— Спасибо, но я не голоден, — холодно ответил Самаэль, но присел рядом. — Скажи мне лучше, как тебя зовут, парень. Мне ты имя уже успел выбрать, но своё так и не назвал.
— Я Хоук Ли, сын деревенского мясника из деревни Лунный Серп в долине.
— Хоук Ли, моё предназначение ведёт меня далеко от этих мест, где люди выращивают хлеб и делают вино. Там, куда я пойду, меня ждёт немало опасностей. Мои враги…Впрочем, тебе лучше не знать их имен, но они могущественны и безжалостны. Лучше ступай домой, потому что рядом со мной ты найдёшь лишь смерть.
— Господин, не гоните меня! — взмолился Хоук, рухнув перед Самаэлем на колени. — Я могу быть полезен вам.
— Парень, ты не причинял мне вреда и ничего не должен. Просто возвращайся домой и занимайся тем, чем занимался прежде.
— Я с радостью готов служить вам. Могу чистить вашу одежду и ухаживать за оружием.
— Ты, верно, спал, когда я создал для себя это платье? — мрачно ухмыльнулся Самаэль. — Что ж, я покажу тебе своё оружие.
Сложив руки в странном жесте, Самаэль что-то беззвучно прошептал, и в воздухе перед ним возник богато украшенный клинок из тёмного металла. Быстрым движением он схватился за рукоять и трижды рассёк воздух, после чего вонзил меч в землю, и оружие превратилось в чёрную дымку, которая уже через мгновение растворилась в воздухе.
— Ответьте мне честно, кто вы? Вы бог или могущественный духовный мастер?
— В твоём понимании, возможно, бог, но я нечто иное. Сейчас я лишь жалкая тень себя прежнего, способная показать парочку глупых фокусов, которые произведут впечатление разве что на неотёсанных крестьян, не сведущих в путях духа. Я ещё толком ничего не вспомнил, но уже ощущаю, что лишился большей части своей силы.
— Пусть я неотёсанный крестьянин, но клянусь Богами, ваши фокусы производят на меня неизгладимое впечатление, — сказал Хоук и поднялся, похлопывая себя ладонями, чтобы очистить одежду от пыли.
Вдруг лицо Самаэля помрачнело, и он сделал несколько шагов в сторону деревни, на которую ему указывал Хоук. На мгновение сомкнув веки, Самаэль вновь распахнул их, и оба его глаза загорелись лаймовым цветом — он всё ещё стоял неподвижно, но его разум устремился далеко вперёд, проносясь над крышами горящих зданий.
— Похоже, у тебя больше не осталось иного пути, кроме как отправиться со мной, — печально сказал Самаэль и тяжело вздохнул.
— Что? О чём вы? — возбуждённо переспросил Хоук, глядя то на мрачное лицо господина, то на зарево в стороне, где должна была быть его деревня.
— Сталь режет невинных, кровь на улицах. К рассвету все будут мертвы.
Хоук упал перед Самаэлем на землю и обнял его за ноги:
— Прошу вас, помогите! Вы должны защитить мою семью! Если вы спасёте их, я поклянусь вам в верности до конца моих дней!
— С чего бы мне вдруг это делать? — поинтересовался Самаэль и оттолкнул парня. — Смерть — удел всех, кто ходит по этой земле или любой другой. И не только людей.
— Кроме них у меня больше никого нет! Там остались мои родители и младшая сестра. Вы же сами сказали, что к рассвету все будут убиты! Прошу вас, помогите!
— Твои родители уже мертвы, Хоук. Ты должен принять это.
— Откуда вам это известно? А Лиара?! Что с Лиарой?
— Моё сознание способно видеть то, что скрыто от взора обычных людей. Она ещё жива, но это ненадолго.
— Вы можете спасти хотя бы её?
— Я ощущаю нечто знакомое в нападающих, хоть они и носят символы, которые мне неизвестны. Глаз и солнце... Хочу взглянуть на них поближе, — нехотя согласился Самаэль и быстрым шагом направился в сторону деревню. — Они похожи на солдат, но действуют как разбойники. И все же, они не чужаки. А этот след... сильный духовный мастер. Что могло заставить такого прийти в эту долину? Быть может, моё пробуждение привлекло постороннее внимание…
Хоук побежал следом за господином, осыпая его словами благодарности, молитвами и благословениями. Когда путники приблизились к пылающей деревне, Самаэль сделал пальцами жест, и в воздухе зависло чёрное копьё.
— Да у вас там целый арсенал! — удивлённо воскликнул Хоук, но ещё больше удивился, когда Самаэль протянул ему это копьё. — Я же не умею обращаться с оружием, я сын мясника, а не воин.
— Ты искал спасения для своей сестры, так иди и спасай её. Я же войду через главные ворота, где собрались основные силы напавших и тот человек, о котором я говорил. Если всё сложится удачно, мне удастся не только отвлечь внимание врага, но и отомстить за твоих павших земляков. Всё, ступай! — властно произнёс Самаэль.
— Святая Инквизиция? — добавил он, обращаясь к самому себе. — Никогда не доводилось встречаться с ними, но их духовный отпечаток... Я его знаю — у них есть нечто, что когда-то принадлежало мне.
Глава I
Великий Инквизитор Такарис IV с трудом поднялся с постели. Старческие кости скрипели, а мышцы протестовали против каждого движения. Несмотря на сильный дух, тело старика давно ослабло, и возраст всё чаще напоминал о себе, особенно по утрам, когда холодный воздух проникал в опочивальню.
Пробуждение наступило внезапно — не просто от холода, а от кошмарного видения, которое сдавило его грудь, будто железный обруч. Перед глазами Такариса IV всплыли образы незнакомца, чья фигура возвышалась в бескрайней пустоте космоса. Человек в лёгких доспехах и чёрном плаще сражался с могучим врагом, чьё лицо скрывала тьма. За его спиной выстроились планеты, словно на параде, и одним взмахом пылающего меча он рассёк их, будто они были стеклянными, а осколки разлетелись в безмолвной пустоте.
Затем видение сменилось: незнакомец, окружённый войском людей, вырезал их сотнями, одного за другим. Кровь заливала землю, но он не останавливался, продолжая кружиться в безумном танце смерти. Внезапно его окружили тени и заключили в каменный саркофаг, но даже в заточении зловещий смех эхом разносился по пустошам. Пробудившись ото сна, он вырвался из оков и ворвался в храм Элбериэля Светлого, истребляя всех служителей. Затем, стоя над Такарисом, вырвал сердце Великого Инквизитора из груди, сжимая его в окровавленной руке. В конце видения незнакомец в одиночестве возвышался на руинах города, покрытый кровью с ног до головы, и его хохот разрывал небеса.
Такарис IV вздрогнул, вспоминая увиденные кошмары. Его сердце билось неровно, а мысли путались, ведь ему привиделось не обычное сновидение, а предзнаменование скорого будущего. «Если древнее зло пробудилось, даже один свидетель может распространить скверну — лучше сжечь всё, чем рисковать», — прошептал он сам себе. Образы земель на западе, где простой люд возделывал поля под сенью Карагорского хребта, теперь казались ему очагом тьмы, где зрело семя ереси. Именно туда тянуло его сердце, предсказывая нескончаемое кровопролитие, безумие и гибель всего живого.
Сухой кашель старика эхом разнёсся по мрачной опочивальне. Сделав несколько тяжёлых шагов к окну, он отодвинул плотную бархатную штору, украшенную золотой вышивкой с символами веры, и взглянул на столицу княжества, уже пробудившуюся к жизни после ночной прелюдии смерти. По улицам сновали горожане, торговцы, стражники и приезжие, не подозревавшие, какая беда нависла над краем. В воздухе витало напряжение, словно сама природа предчувствовала бурю. Ещё вчера самой страшной угрозой была возможная война с Ламом, но теперь все земные дрязги утратили значение.
— Кейн, срочно позови Святого Инквизитора Зорга! Пусть явится без промедления! — крикнул Такарис IV слуге, ожидавшему за дверью.
Великий Инквизитор поспешно привёл себя в порядок, облачившись в красный балахон с чёрной пелериной, украшенной свитками с молитвами и изображением солнца и глаза на спине. Времени на парадное облачение не было. Пальцы дрожали, застегивая пуговицы, но взгляд оставался твёрдым: «Нужно действовать быстро и уничтожить ересь в зародыше. Ещё есть время».
Вскоре в дверь постучали, и вошёл Зорг — мужчина средних лет, тронутый сединой, но всё ещё способный держать оружие. На его лице, изрезанном шрамами, читались десятилетия неустанной борьбы за идеалы Всевышнего и преданность вере.
