– Слишком много ненависти для начала, а? – печально сказал он. Посадил меня на стул и вышел.
Дверь хлопнула, и я бросилась к Лане.
Размотала тряпку, содрала рывком скотч со рта.
Она даже не дёрнулась. Медленно подняла голову, посмотрела на меня.
– Проверь, открыта ли дверь.
Я проверила:
– Да.
– Тогда беги, быстро! – велела она резко. – Беги к Андрею, он тебя спрячет. Он знает как.
– И тебя тем временем убьют?
– Разумеется, – едко протянула она. – Меня так и так убьют, и тебя не спросят! Мотай давай.
– Будешь болтать глупости – верну скотч на место, – обиделась я. Подтащила стул и поставила подругу на ноги.
Как бы Лана не храбрилась, с её губ вырвался вздох облегчения.
149.
– Я понимаю, что тебе надо произвести впечатление на бабу. Но и мне тоже! Она винит меня сейчас во всех смертных грехах! Не убивай пока. Я же не прошу отпустить. Просто пока оставь в живых.
– Радич опять удерёт, и мне тогда вообще конец придёт!
– Не преувеличивай. Объясни всё. Ну и куда она удерёт? Она ничего не может без Эльвильяра. Давай я сам объясню.
– Вот и объясняй! Слушай, ну давай просто пообещаем. А? Устроим всё, твоя Даша будет думать, что Милана жива.
– Ты зря принимаешь её за дуру. Еретика бы не заинтересовала дура.
– Зачем вам всем вообще вещь с чужого плеча? Даже не с плеча...
– Ты же её видел. Она королева. И будет ей дальше. Я позабочусь. Только оставь в живых её подругу. Пока. На время, потом скажу на какое.
– Знаешь, объясняйся сам. Я серьёзно. Как договоришься...
150.
Они снова появились вдвоём. Валерий Степанович посмотрел на Лану, сверкнул в мою сторону глазами и снова заклеил ей рот.
Арджун вошёл, улыбаясь.
– Ладно, Даша, ваша взяла. Пойдём.
– Лана? – что взяла? Не пойду.
– Я договорился, ей сохранят жизнь. Но ещё и свобода – это чересчур. Пошли.
– Куда?
– Домой.
– Домой?
Он улыбнулся мне ласково:
– Столько пережить – тяжкое испытание.
И подхватил меня на руки.
– Отдохните. Я отведу вас домой.
– Стоп! – я задёргалась. – Пустите меня! А как я могу быть уверена, что вы не убьёте Лану, когда я уйду?
– Видео? – мрачно и презрительно предложил Валерий Степанович.
– И не просто видео. Видео с сегодняшней газетой, я непосредственно перед скажу – с какой. По Скайпу. Раз в неделю – личная встреча. Потрогать!
Я не стала наглеть, но хотелось каждый день проверять, жива ли Лана.
– А она наглая. Думаешь, тебе повезло?
– Я же говорил, она не дура.
– Дура. Умная бы давно поняла, что не может ставить условия.
Арджун чуть сжал меня, словно успокаивая, и кивнул:
– Как угодно. Я отведу её домой.
– Это тебе как угодно.
Только мы вышли за дверь, я задала самый насущный вопрос в мире:
– Что вы сделали с Романом?
Он вздохнул:
– Вам нельзя этого знать. Не спрашивайте.
Вариации этого ответа я получала неизменно, пытаясь вызнать, что случилось с моим самым дорогим человеком. Да, отвечал Арджун вежливо, мягко, но злость только возрастала.
Мистики думают, я это так оставлю?
Мы вышли на улицу и он осторожно посадил меня на заднее сиденье машины. Я даже не успела глянуть – какой. Сел сам, завёл мотор.
Ладно, зайдём издалека.
Итак, Арджун говорил, что хочет меня. Насколько? Могу ли я на этом сыграть?
Причём, сыграть так, чтобы мистики не поняли, что я играю?
Попробуем.
Я начала тихо всхлипывать. Усилий к этому прилагать не пришлось. Пережитое выплёскивалось вместе со слезами.
– Даша, простите. Не бойтесь, всё уже позади.
– Я вас боюсь, – выдавила я. – Что вы сделаете со мной?
Арджун смотрел вперёд, не отрываясь.
– Ничего такого, чего бы вы не захотели сами.
Я хочу Романа. И больше ничего.
– И вы ожидаете, что я прямо сейчас брошусь вам на шею со словами: «приз должен достаться победителю»? – спросила сердито.
– Я ожидаю, что вы не станете отталкивать меня и позволите показать себя. Вот и всё. Остальное – мои проблемы.
– Скажите, где Роман! – потребовала я снова.
– Нет. Лану я вам отвоевал, а вот это – нет, – спокойно отозвался Арджун.
Я свернулась калачиком на сиденье и замолчала. Мужчина тоже молчал всю дорогу.
151.
Мы ехали слишком долго – я уже привыкла к быстрым перемещениям с Романом. Но потом машина, наконец, остановилась – в моём дворе. Арджун вынес меня на руках. Вот будет сплетен соседям... Ещё и одета как... как-то.
Ну их. Соседи – вовсе не проблема.
– Я хотел бы остаться с вами, Даша, но – несомненно, вам надо побыть одной. Я зайду завтра.
Он толкнул дверь.
Заперто. К счастью.
– Минуту.
Арджун поводил руками по замку так, будто орудовал отмычками. Щёлкнуло, и дверь поддалась.
– Готово. До завтра.
Он улыбнулся ещё раз, но думала я не о нём.
А о том, например, что Роман вообще не стал бы водить руками. Замок поддался бы даже его мыслям.
Я прошла внутрь.
Очень хотелось принять ванну, поесть и отдохнуть. Но можно ли позволить себе терять время?
Я срочно позвонила Андрею.
Он отозвался сразу взволнованным: «Дашка! Дашка, слава богу!»
Не могу ничего объяснять так.
«Быстро ко мне», велела я.
Он ничего не ответил.
И знаю – будет через двадцать минут.
152.
За это время я успела только в душ ненадолго. Андрей прибежал и начал за мной ухаживать. Приготовил ужин – на улице уже темнело, расчесал волосы, покормил животных. Жизелька, счастливая от внимания, устроилась на моих коленях, мурлыча. Я сама готова была замурлыкать над вкусной овсянкой. Даже настроение пыталось подняться...
Но я вспоминала о Романе, и оно снова падало.
Андрей молчал, но как-то мрачно и напряжённо. Мне тоже не хотелось говорить первой.
После длительного переглядывания он спросил наконец:
– Лана?
– Она у мистиков, но пока живая. Кажется, её пока не будут убивать.
– А Рамон? – как-то уже более спокойно.
Я тщательно соскребала с тарелки кашу.
– Они говорят, что разобрались с ним.
– Что?! – недоверчиво воскликнул Андрей.
– Они же не могли с ним договориться, да? – с тревогой спросила я. – Разобрались – это значит что-то нехорошее, да?
Что-то я не понимаю себя. Жутко боюсь, что с Романом что-то случилось. Но того, чтобы он договорился с мистиками – не желаю!
Хотя да, выбирая между его жизнью и верностью нам... Всё сделаю, чтобы с ним было всё хорошо.
Нет, нет. Просто не может быть.
– Дашк, боюсь, именно так. Еретик бы не стал с ними договариваться.
Плохо. И хорошо. И плохо.
– У вас у всех есть прозвища?
Просто какая-то ерунда не значащая. Просто давно хотела спросить.
– Да.
Доскребла остатки овсянки. Андрей забрал тарелку и стал наливать чай.
– А какое у Рольсена?
Любопытно.
– Янки. От «Янки Дудль».
– Он янки?
– Да.
– А что, других янки нет среди мистиков?
– Просто мы поражались его манерам.
– Плохие манеры? – криво усмехнулась. Не похоже.
– Да нет... Просто так принято – поражаться манерам американцев.
Странно, что это основание сочли достаточным для прозвища.
– А у Валерия Степановича какое прозвище?
– Палач.
Всё. Мне больше неохота спрашивать.
Я поставила чашку на стол и стала рассказывать. Андрей хороший слушатель. Он внимал каждому слову, не перебивал.
И только потом спросил:
– Я правильно понял, что вокруг тебя вьётся Арджун Тхакур?
– А он Тхакур? – рассеянно уточнила я.
Друг кивнул:
– Самый непосредственный. Слышала про них?
– Них?
– Его род. Древний. Брахманы.
– Нет, не слышала. Ну, про брахманов слышала, про Тхакуров – нет.
– Ещё одно к тому, за что Рамон его не любит.
– Аристократ? Не любит аристократов? – вспомнила я.
– Да.
– Знаешь, я их тоже как-то... недолюбливаю. Рабоче-крестьянские корни... Но этот Арджун, кажется, ничего. Более или менее добрый. Ко мне, по крайней мере. Кажется, – вздохнула я. Как-то грустно.
Андрей хмыкнул:
– Ещё бы он не казался. Если ты его заинтересовала, он будет каким угодно казаться. Не доверяй ему, Даша.
– И не собиралась, – я сжала губы обиженно, и друг протянул руку и потрепал меня по макушке:
– Я просто предупредил. Дашк, подумай. Если тебе он нравится...
– То что?
К чему это он клонит? А?
– Если ты хочешь остаться с ним – это нормально. Ты можешь и так.
– Дебил.
– Серьёзно. Или выбери себе другого мистика – ты сейчас можешь это сделать.
– Во-первых, – холодно и обиженно объяснила я, – они не обещают вечную любовь. Какая-нибудь интрижка, роман с окончанием. Во-вторых, все эти мистики мерзкие. В-третьих, я люблю Рому.
– Хорошо. Тогда помоги ему, Даш! – неожиданно Андрей почти взмолился. – Помоги ему и Лане! Я сделаю, что смогу. Но и ты тоже должна.
– Я так собиралась и без твоих указаний сделать. И у меня даже план действий составлен. Так что ты на подхвате!
Друг посмотрел на меня устало, печально – но с надеждой:
– Давай колись!
154.
С утра я пришла на Яшильтовский молзавод.
Как ни в чём не бывало, как обычно, как раньше.
Там выяснилось, что моя справка уже лежит в отделе кадров. С открытой датой.
Я... удивилась. Не знала, что так можно.
Нельзя, объяснили мне. Но директор попросил так сделать. Возможно, мне стоит к нему зайти и переговорить?
Вот ещё, решила я, с ним говорить! Не очень-то и хотелось.
Но...
Разве я не хочу выяснить, что случилось? Вдруг Рольсен знает?
Может, хотя бы намекнёт?
Так что зашла я под предлогом того же больничного.
Улыбался мой начальник слишком довольно. Даже, я бы сказала, зло.
– Дарья, вы понимаете, что подобные больничные – суть нарушения трудового кодекса?
– Да, но, поверьте, я не хотела этого, – виновато ответила, причём искренне виновато.
– Разумеется, вы уже наказаны рублём. К счастью, новые поправки защищают работодателя от таких липовых больничных. Тем не менее, думаю, я буду прав, если попрошу вас в короткие сроки разобраться с работой, даже если придётся выбиться из графика.
Иными словами, он просит меня задержаться на работе.
Его лицо снова строгое и равнодушное. Ни тени тех чувств, что были раньше. Как будто мы действительно всего лишь директор и сотрудница.
Какое-то время назад я была бы рада такому отношению. Но теперь...
Теперь я просто поразмыслила.
Он флиртовал – хотел отбить меня. Теперь не хочет? Вероятно.
Вероятно, я и не была ему нужна, просто хотел позлить Романа?
При том, что боялся его?
Или это Роман? Его инициатива? Но зачем? Чтобы польстить мне? Как-то нелепо. Надо спросить у Андрея.
Но самое главное – он делал мне поблажки, потому что боялся Романа.
Теперь не делает.
Нет, в самом деле, я бы обошлась без этих поблажек. Вот только это значит, что он больше не боится Романа.
Почему-то мне стало страшно от этого.
Что они с ним сделали, если полностью списали со счетов? Неужели всё-таки смогли уничтожить? Как? Как?!
На глаза навернулись слёзы, и я закусила губу. Кивнула, пробормотала «Конечно».
– Ну, не надо этого. Дарья, вы же понимаете, что права на кого-то обижаться у вас нет.
И к чертям план!
– Нет?! Ну конечно! Ладно моя лучшая подруга, а мой любимый человек? Да, вижу, вы делаете вид, будто ничего нет и обстановка строго рабочая. И я должна так же? Нет, Евгений Михайлович, это не я первая ушла от официальных рабочих отношений, я этого, если помните, вообще не хотела! Но я приняла ваши правила игры раз, другой, хватит! Будете их ещё менять – согласовывайте со мной! Не знаю, что вы сделали, каков ваш вклад, ваш личный... Но вы отвратительны. Все. Полагаю, в ложу принимают по признакам законченного сволочизма. Я не отказываюсь от рабочих обязанностей. Но обижаться вы мне не запретите. Более того, если мне понадобиться вас ненавидеть – я буду. Есть за что.
На повышенных тонах, с прищуренными глазами... Теперь осталось только выбежать и хлопнуть дверью. Не сделаю этого. Это не истерика, это справедливое возмущение.
Мгновение печали промелькнуло по его лицу...
– Понимаю вашу позицию. Обдумайте и вы мою. Дарья, прошу вас посмотреть, что там за скандал с крысами в цехах, пока по нашу душу не выехала санэпидемстанция. Это срочно.
Уже более мягко. Не надменно, не строго, не жёстко. Просто по деловому.
– Хорошо.
Ладно, это моя работа.
– Роман Петрович вам объяснит.
Ой! Только не Роман Петрович...
155.
Это удивительно – для меня самой удивительно. Но заместитель директора совершенно не мог испортить мне настроение. Он меня даже практически не раздражал!
Проблемы-то посерьёзнее.
Лане грозит смерть, неизвестно что случилось с Романом – и неизвестно, что теперь будет со мной. Смогу ли я сыграть с Арджуном на его поле? Его поддерживают уйма мистиков ложи, а меня – только Андрей. Потерявший свои возможности.
Ром, если ты вернёшься, я останусь с тобой. Навсегда, если позволишь. Не буду обижаться, возмущаться, воевать за свободу и принципы. Я люблю тебя, мне плохо без тебя.
Я всю жизнь неверующая, но сейчас готова молиться.
Останавливает только то, что вряд ли у моего любимого с Богом хорошие отношения.
Может, молиться Дьяволу?
Что сделает он, если в среду Роман не появится на шахматную партию?
Дьявол есть Дьявол, не стоит надеяться, что он отправится спасать.
Пока я разбиралась с крысами, думать обо всём этом было некогда.
Но дома стало хуже.
Вечер. Ужин. Бутерброды с сыром. Ромка бы мне голову оторвал. Но готовить неохота. Никакого настроения.
Очень рано легла. Подольше поспать – поменьше думать о плохом.
Может, и так. Но в пустой постели так тоскливо. Отвратительно-просторно и одиноко.
Особенно утром.
Из кухни не доносятся невероятные запахи. Роман не смотрит, как я просыпаюсь, нет его улыбки – сумасшедшей, загадочной, не светится ярче утреннего солнца тьма его глаз...
Опять бутерброды. И кофе. Сбежал, я не особо следила – а растворимый выкинул Рома.
Он всегда варил великолепный кофе. И чай тоже невероятный. И еду.
И никогда не ел со мной.
Вот здесь стоял весь завтрак, у стены, скрестив ноги и руки. Его улыбка казалась мне слегка надменной, чуть-чуть снисходительной, немного издевательской.
И жутко сексуальной.
В кофе попадали слёзы. Но вкуса я и так не чувствовала.
Не выдержала, позвонила Андрею.
– Мне паршиво, можно у тебя заночевать?
Не могу больше одна – и в пустой квартире. Сейчас я почти готова пригласить даже Арджуна на ночь, пустить в свою постель, лишь бы только без выдуманного призрака Романа.
Правда, от мысли о индийце в моей постели слегка передёрнуло.
– Даш, ты можешь ночевать у меня, жить у меня, я спрячу тебя и никто не найдёт. Меня же не нашли. Только как насчёт того, что ты хотела сделать? Если ты не можешь, не осилишь – давай разберёмся в этом сразу. Такое дело нельзя испортить. Будет катастрофа. Даже больше, чем если ты это не сделаешь.
Да. Точно.
– Я много чего не понимаю, Андрюх. Например, Рольсен. Сначала он ведёт себя по-деловому, потом флиртует, потом показывает, будто влюблён по уши, сейчас – так, будто я нерадивая сотрудница, ленивая и прогульщица. Что за игры – я не пойму.
– Дашк, вероятнее всего, они тебя поделили, и получил тебя Тхакур.
Что? Стоп.
– Как это поделили?!
– Возможно, разыграли в карты. В ложе любят покер. А Тхакур для индуса очень хорошо играет.
– В карты?!
Я не знаю, возмущение, обида или брезгливость, но чувство было острым. Разыграли в карты? Меня? Не может быть, правда?
– Поэтому Рольсен, как проигравший, не имеет права больше оказывать знаки внимания. Полагаю, всё именно так – раньше уже такое бывало.
Дверь хлопнула, и я бросилась к Лане.
Размотала тряпку, содрала рывком скотч со рта.
Она даже не дёрнулась. Медленно подняла голову, посмотрела на меня.
– Проверь, открыта ли дверь.
Я проверила:
– Да.
– Тогда беги, быстро! – велела она резко. – Беги к Андрею, он тебя спрячет. Он знает как.
– И тебя тем временем убьют?
– Разумеется, – едко протянула она. – Меня так и так убьют, и тебя не спросят! Мотай давай.
– Будешь болтать глупости – верну скотч на место, – обиделась я. Подтащила стул и поставила подругу на ноги.
Как бы Лана не храбрилась, с её губ вырвался вздох облегчения.
149.
– Я понимаю, что тебе надо произвести впечатление на бабу. Но и мне тоже! Она винит меня сейчас во всех смертных грехах! Не убивай пока. Я же не прошу отпустить. Просто пока оставь в живых.
– Радич опять удерёт, и мне тогда вообще конец придёт!
– Не преувеличивай. Объясни всё. Ну и куда она удерёт? Она ничего не может без Эльвильяра. Давай я сам объясню.
– Вот и объясняй! Слушай, ну давай просто пообещаем. А? Устроим всё, твоя Даша будет думать, что Милана жива.
– Ты зря принимаешь её за дуру. Еретика бы не заинтересовала дура.
– Зачем вам всем вообще вещь с чужого плеча? Даже не с плеча...
– Ты же её видел. Она королева. И будет ей дальше. Я позабочусь. Только оставь в живых её подругу. Пока. На время, потом скажу на какое.
– Знаешь, объясняйся сам. Я серьёзно. Как договоришься...
150.
Они снова появились вдвоём. Валерий Степанович посмотрел на Лану, сверкнул в мою сторону глазами и снова заклеил ей рот.
Арджун вошёл, улыбаясь.
– Ладно, Даша, ваша взяла. Пойдём.
– Лана? – что взяла? Не пойду.
– Я договорился, ей сохранят жизнь. Но ещё и свобода – это чересчур. Пошли.
– Куда?
– Домой.
– Домой?
Он улыбнулся мне ласково:
– Столько пережить – тяжкое испытание.
И подхватил меня на руки.
– Отдохните. Я отведу вас домой.
– Стоп! – я задёргалась. – Пустите меня! А как я могу быть уверена, что вы не убьёте Лану, когда я уйду?
– Видео? – мрачно и презрительно предложил Валерий Степанович.
– И не просто видео. Видео с сегодняшней газетой, я непосредственно перед скажу – с какой. По Скайпу. Раз в неделю – личная встреча. Потрогать!
Я не стала наглеть, но хотелось каждый день проверять, жива ли Лана.
– А она наглая. Думаешь, тебе повезло?
– Я же говорил, она не дура.
– Дура. Умная бы давно поняла, что не может ставить условия.
Арджун чуть сжал меня, словно успокаивая, и кивнул:
– Как угодно. Я отведу её домой.
– Это тебе как угодно.
Только мы вышли за дверь, я задала самый насущный вопрос в мире:
– Что вы сделали с Романом?
Он вздохнул:
– Вам нельзя этого знать. Не спрашивайте.
Вариации этого ответа я получала неизменно, пытаясь вызнать, что случилось с моим самым дорогим человеком. Да, отвечал Арджун вежливо, мягко, но злость только возрастала.
Мистики думают, я это так оставлю?
Мы вышли на улицу и он осторожно посадил меня на заднее сиденье машины. Я даже не успела глянуть – какой. Сел сам, завёл мотор.
Ладно, зайдём издалека.
Итак, Арджун говорил, что хочет меня. Насколько? Могу ли я на этом сыграть?
Причём, сыграть так, чтобы мистики не поняли, что я играю?
Попробуем.
Я начала тихо всхлипывать. Усилий к этому прилагать не пришлось. Пережитое выплёскивалось вместе со слезами.
– Даша, простите. Не бойтесь, всё уже позади.
– Я вас боюсь, – выдавила я. – Что вы сделаете со мной?
Арджун смотрел вперёд, не отрываясь.
– Ничего такого, чего бы вы не захотели сами.
Я хочу Романа. И больше ничего.
– И вы ожидаете, что я прямо сейчас брошусь вам на шею со словами: «приз должен достаться победителю»? – спросила сердито.
– Я ожидаю, что вы не станете отталкивать меня и позволите показать себя. Вот и всё. Остальное – мои проблемы.
– Скажите, где Роман! – потребовала я снова.
– Нет. Лану я вам отвоевал, а вот это – нет, – спокойно отозвался Арджун.
Я свернулась калачиком на сиденье и замолчала. Мужчина тоже молчал всю дорогу.
Глава 151-160
151.
Мы ехали слишком долго – я уже привыкла к быстрым перемещениям с Романом. Но потом машина, наконец, остановилась – в моём дворе. Арджун вынес меня на руках. Вот будет сплетен соседям... Ещё и одета как... как-то.
Ну их. Соседи – вовсе не проблема.
– Я хотел бы остаться с вами, Даша, но – несомненно, вам надо побыть одной. Я зайду завтра.
Он толкнул дверь.
Заперто. К счастью.
– Минуту.
Арджун поводил руками по замку так, будто орудовал отмычками. Щёлкнуло, и дверь поддалась.
– Готово. До завтра.
Он улыбнулся ещё раз, но думала я не о нём.
А о том, например, что Роман вообще не стал бы водить руками. Замок поддался бы даже его мыслям.
Я прошла внутрь.
Очень хотелось принять ванну, поесть и отдохнуть. Но можно ли позволить себе терять время?
Я срочно позвонила Андрею.
Он отозвался сразу взволнованным: «Дашка! Дашка, слава богу!»
Не могу ничего объяснять так.
«Быстро ко мне», велела я.
Он ничего не ответил.
И знаю – будет через двадцать минут.
152.
За это время я успела только в душ ненадолго. Андрей прибежал и начал за мной ухаживать. Приготовил ужин – на улице уже темнело, расчесал волосы, покормил животных. Жизелька, счастливая от внимания, устроилась на моих коленях, мурлыча. Я сама готова была замурлыкать над вкусной овсянкой. Даже настроение пыталось подняться...
Но я вспоминала о Романе, и оно снова падало.
Андрей молчал, но как-то мрачно и напряжённо. Мне тоже не хотелось говорить первой.
После длительного переглядывания он спросил наконец:
– Лана?
– Она у мистиков, но пока живая. Кажется, её пока не будут убивать.
– А Рамон? – как-то уже более спокойно.
Я тщательно соскребала с тарелки кашу.
– Они говорят, что разобрались с ним.
– Что?! – недоверчиво воскликнул Андрей.
– Они же не могли с ним договориться, да? – с тревогой спросила я. – Разобрались – это значит что-то нехорошее, да?
Что-то я не понимаю себя. Жутко боюсь, что с Романом что-то случилось. Но того, чтобы он договорился с мистиками – не желаю!
Хотя да, выбирая между его жизнью и верностью нам... Всё сделаю, чтобы с ним было всё хорошо.
Нет, нет. Просто не может быть.
– Дашк, боюсь, именно так. Еретик бы не стал с ними договариваться.
Плохо. И хорошо. И плохо.
– У вас у всех есть прозвища?
Просто какая-то ерунда не значащая. Просто давно хотела спросить.
– Да.
Доскребла остатки овсянки. Андрей забрал тарелку и стал наливать чай.
– А какое у Рольсена?
Любопытно.
– Янки. От «Янки Дудль».
– Он янки?
– Да.
– А что, других янки нет среди мистиков?
– Просто мы поражались его манерам.
– Плохие манеры? – криво усмехнулась. Не похоже.
– Да нет... Просто так принято – поражаться манерам американцев.
Странно, что это основание сочли достаточным для прозвища.
– А у Валерия Степановича какое прозвище?
– Палач.
Всё. Мне больше неохота спрашивать.
Я поставила чашку на стол и стала рассказывать. Андрей хороший слушатель. Он внимал каждому слову, не перебивал.
И только потом спросил:
– Я правильно понял, что вокруг тебя вьётся Арджун Тхакур?
– А он Тхакур? – рассеянно уточнила я.
Друг кивнул:
– Самый непосредственный. Слышала про них?
– Них?
– Его род. Древний. Брахманы.
– Нет, не слышала. Ну, про брахманов слышала, про Тхакуров – нет.
– Ещё одно к тому, за что Рамон его не любит.
– Аристократ? Не любит аристократов? – вспомнила я.
– Да.
– Знаешь, я их тоже как-то... недолюбливаю. Рабоче-крестьянские корни... Но этот Арджун, кажется, ничего. Более или менее добрый. Ко мне, по крайней мере. Кажется, – вздохнула я. Как-то грустно.
Андрей хмыкнул:
– Ещё бы он не казался. Если ты его заинтересовала, он будет каким угодно казаться. Не доверяй ему, Даша.
– И не собиралась, – я сжала губы обиженно, и друг протянул руку и потрепал меня по макушке:
– Я просто предупредил. Дашк, подумай. Если тебе он нравится...
– То что?
К чему это он клонит? А?
– Если ты хочешь остаться с ним – это нормально. Ты можешь и так.
– Дебил.
– Серьёзно. Или выбери себе другого мистика – ты сейчас можешь это сделать.
– Во-первых, – холодно и обиженно объяснила я, – они не обещают вечную любовь. Какая-нибудь интрижка, роман с окончанием. Во-вторых, все эти мистики мерзкие. В-третьих, я люблю Рому.
– Хорошо. Тогда помоги ему, Даш! – неожиданно Андрей почти взмолился. – Помоги ему и Лане! Я сделаю, что смогу. Но и ты тоже должна.
– Я так собиралась и без твоих указаний сделать. И у меня даже план действий составлен. Так что ты на подхвате!
Друг посмотрел на меня устало, печально – но с надеждой:
– Давай колись!
154.
С утра я пришла на Яшильтовский молзавод.
Как ни в чём не бывало, как обычно, как раньше.
Там выяснилось, что моя справка уже лежит в отделе кадров. С открытой датой.
Я... удивилась. Не знала, что так можно.
Нельзя, объяснили мне. Но директор попросил так сделать. Возможно, мне стоит к нему зайти и переговорить?
Вот ещё, решила я, с ним говорить! Не очень-то и хотелось.
Но...
Разве я не хочу выяснить, что случилось? Вдруг Рольсен знает?
Может, хотя бы намекнёт?
Так что зашла я под предлогом того же больничного.
Улыбался мой начальник слишком довольно. Даже, я бы сказала, зло.
– Дарья, вы понимаете, что подобные больничные – суть нарушения трудового кодекса?
– Да, но, поверьте, я не хотела этого, – виновато ответила, причём искренне виновато.
– Разумеется, вы уже наказаны рублём. К счастью, новые поправки защищают работодателя от таких липовых больничных. Тем не менее, думаю, я буду прав, если попрошу вас в короткие сроки разобраться с работой, даже если придётся выбиться из графика.
Иными словами, он просит меня задержаться на работе.
Его лицо снова строгое и равнодушное. Ни тени тех чувств, что были раньше. Как будто мы действительно всего лишь директор и сотрудница.
Какое-то время назад я была бы рада такому отношению. Но теперь...
Теперь я просто поразмыслила.
Он флиртовал – хотел отбить меня. Теперь не хочет? Вероятно.
Вероятно, я и не была ему нужна, просто хотел позлить Романа?
При том, что боялся его?
Или это Роман? Его инициатива? Но зачем? Чтобы польстить мне? Как-то нелепо. Надо спросить у Андрея.
Но самое главное – он делал мне поблажки, потому что боялся Романа.
Теперь не делает.
Нет, в самом деле, я бы обошлась без этих поблажек. Вот только это значит, что он больше не боится Романа.
Почему-то мне стало страшно от этого.
Что они с ним сделали, если полностью списали со счетов? Неужели всё-таки смогли уничтожить? Как? Как?!
На глаза навернулись слёзы, и я закусила губу. Кивнула, пробормотала «Конечно».
– Ну, не надо этого. Дарья, вы же понимаете, что права на кого-то обижаться у вас нет.
И к чертям план!
– Нет?! Ну конечно! Ладно моя лучшая подруга, а мой любимый человек? Да, вижу, вы делаете вид, будто ничего нет и обстановка строго рабочая. И я должна так же? Нет, Евгений Михайлович, это не я первая ушла от официальных рабочих отношений, я этого, если помните, вообще не хотела! Но я приняла ваши правила игры раз, другой, хватит! Будете их ещё менять – согласовывайте со мной! Не знаю, что вы сделали, каков ваш вклад, ваш личный... Но вы отвратительны. Все. Полагаю, в ложу принимают по признакам законченного сволочизма. Я не отказываюсь от рабочих обязанностей. Но обижаться вы мне не запретите. Более того, если мне понадобиться вас ненавидеть – я буду. Есть за что.
На повышенных тонах, с прищуренными глазами... Теперь осталось только выбежать и хлопнуть дверью. Не сделаю этого. Это не истерика, это справедливое возмущение.
Мгновение печали промелькнуло по его лицу...
– Понимаю вашу позицию. Обдумайте и вы мою. Дарья, прошу вас посмотреть, что там за скандал с крысами в цехах, пока по нашу душу не выехала санэпидемстанция. Это срочно.
Уже более мягко. Не надменно, не строго, не жёстко. Просто по деловому.
– Хорошо.
Ладно, это моя работа.
– Роман Петрович вам объяснит.
Ой! Только не Роман Петрович...
155.
Это удивительно – для меня самой удивительно. Но заместитель директора совершенно не мог испортить мне настроение. Он меня даже практически не раздражал!
Проблемы-то посерьёзнее.
Лане грозит смерть, неизвестно что случилось с Романом – и неизвестно, что теперь будет со мной. Смогу ли я сыграть с Арджуном на его поле? Его поддерживают уйма мистиков ложи, а меня – только Андрей. Потерявший свои возможности.
Ром, если ты вернёшься, я останусь с тобой. Навсегда, если позволишь. Не буду обижаться, возмущаться, воевать за свободу и принципы. Я люблю тебя, мне плохо без тебя.
Я всю жизнь неверующая, но сейчас готова молиться.
Останавливает только то, что вряд ли у моего любимого с Богом хорошие отношения.
Может, молиться Дьяволу?
Что сделает он, если в среду Роман не появится на шахматную партию?
Дьявол есть Дьявол, не стоит надеяться, что он отправится спасать.
Пока я разбиралась с крысами, думать обо всём этом было некогда.
Но дома стало хуже.
Вечер. Ужин. Бутерброды с сыром. Ромка бы мне голову оторвал. Но готовить неохота. Никакого настроения.
Очень рано легла. Подольше поспать – поменьше думать о плохом.
Может, и так. Но в пустой постели так тоскливо. Отвратительно-просторно и одиноко.
Особенно утром.
Из кухни не доносятся невероятные запахи. Роман не смотрит, как я просыпаюсь, нет его улыбки – сумасшедшей, загадочной, не светится ярче утреннего солнца тьма его глаз...
Опять бутерброды. И кофе. Сбежал, я не особо следила – а растворимый выкинул Рома.
Он всегда варил великолепный кофе. И чай тоже невероятный. И еду.
И никогда не ел со мной.
Вот здесь стоял весь завтрак, у стены, скрестив ноги и руки. Его улыбка казалась мне слегка надменной, чуть-чуть снисходительной, немного издевательской.
И жутко сексуальной.
В кофе попадали слёзы. Но вкуса я и так не чувствовала.
Не выдержала, позвонила Андрею.
– Мне паршиво, можно у тебя заночевать?
Не могу больше одна – и в пустой квартире. Сейчас я почти готова пригласить даже Арджуна на ночь, пустить в свою постель, лишь бы только без выдуманного призрака Романа.
Правда, от мысли о индийце в моей постели слегка передёрнуло.
– Даш, ты можешь ночевать у меня, жить у меня, я спрячу тебя и никто не найдёт. Меня же не нашли. Только как насчёт того, что ты хотела сделать? Если ты не можешь, не осилишь – давай разберёмся в этом сразу. Такое дело нельзя испортить. Будет катастрофа. Даже больше, чем если ты это не сделаешь.
Да. Точно.
– Я много чего не понимаю, Андрюх. Например, Рольсен. Сначала он ведёт себя по-деловому, потом флиртует, потом показывает, будто влюблён по уши, сейчас – так, будто я нерадивая сотрудница, ленивая и прогульщица. Что за игры – я не пойму.
– Дашк, вероятнее всего, они тебя поделили, и получил тебя Тхакур.
Что? Стоп.
– Как это поделили?!
– Возможно, разыграли в карты. В ложе любят покер. А Тхакур для индуса очень хорошо играет.
– В карты?!
Я не знаю, возмущение, обида или брезгливость, но чувство было острым. Разыграли в карты? Меня? Не может быть, правда?
– Поэтому Рольсен, как проигравший, не имеет права больше оказывать знаки внимания. Полагаю, всё именно так – раньше уже такое бывало.
