– Хуже, – призналась я. – Пристраивать.
Когда я объяснила про Виля, Гульнара уставилась на меня круглыми глазами, а Виталя усмехнулся.
– Теперь вы мне верите, когда я говорю, что не все инициативы любимой тёщи стоит поддерживать?
– Я не знаю, как ей пришло в голову, – сестра покачала головой, – но да, мама ворчала по поводу того, что у тебя ветер в голове, ерундой занимаешься. Но чтобы до такой степени? Надеюсь, ты ей сказала всё, что думаешь?
– Нет. И так настроения нет – ещё с мамой ругаться. Просто ушла, и всё.
– Ну неужели у тебя хороших новостей нет? – Гуля сделала бровки домиком.
– Это ещё и не все плохие… – жаловаться, так жаловаться. – Вы бы видели, где я живу. Пока зарплату не получила, ничего путного снять не могу, нашла комнату в какой-то общаге. Нет, ничего, чистенько, хоть и обшарпано, но шумно. Но это решаемо, как только получу зарплату – найду себе что-нибудь получше.
– Зачем ты вообще поселилась в таком месте? – возмутилась сестра. – Вполне могла бы до зарплаты у нас пожить. Почему ты не сказала?
– Потому, что вас тут и так четверо, – отмахнулась я. Так и ждала, что они начнут приглашать к себе. – Зачем я буду вас теснить, если могу сама разобраться? Шум – это не так уж страшно, комната-то отдельная. Тем более, что вы болели тогда.
– Но сейчас мы выздоровели, – напомнил Виталя.
– Если со мной что-нибудь случится, я обязательно попрошу вас о помощи. А пока я одна, здоровая, могу работать и сама позабочусь о своём жилье.
Он пожал плечами, а Гуля махнула рукой:
– Как хочешь, но не доводи до крайности. Если вдруг будут проблемы – сразу звони.
Я заверила, что так и поступлю. Но про себя решила, что в крайнем случае. У них и так забот хватает.
А сестра, похоже, решила отвлечь меня и начала расспрашивать про работу. Помогло. Я с удовольствием вспомнила и оснащение лаборатории, и миллионные контракты, реальные, оборудование, которое не останется теоретической выкладкой, а будет на самом деле работать.
– Что там этот твой спектрометр, ты вечно не о том думаешь, – отмахнулась Гуля. – Как зарплата?
– Пока маленькая, но я ещё на испытательном сроке, потом будет больше, кроме того, у них премии зависят от заказов.
– У них? – лукаво улыбнулась сестра.
– У нас, – поправилась я, чувствуя, как на душе теплеет.
– А коллектив? Если коллектив не очень, никакая зарплата не спасёт.
– Коллектив отличный, в лаборатории все замечательные, – искренне ответила я.
– Ты прям светишься. Там мужчины или женщины?
– И мужчины, и женщины, но мне всё равно.
– Зря, – она снова улыбнулась. – Ты ведь теперь свободна, можешь и повыбирать.
– Гуль, хватит нести чушь, – нахмурился Виталя. – Пусть Регина отойдёт сначала от развода, да и стартовать на новой работе с охоты на мужчин – так себе идея.
Я благодарно улыбнулась.
– Ага, тем более мне сейчас меньше всего нужны отношения. Они очень мешают работе и научной деятельности.
– Ты собираешься превратиться в учёного сухаря, – проворчала Гуля и принялась разливать чай.
– Именно, – подтвердила я с энтузиазмом.
– Ну хорошо, а кто у вас там самый симпатичный? – зашла она с другой стороны, но тут бесполезно интриговать и хитрить. Ответ может только один.
– Князев, конечно.
– Ого! – оживилась сестра. – А кто он?
– Доктор физико-математических наук, профессор Академии наук республики Башкортостан, заслуженный изобретатель Российской Федерации, член диссертационного совета по моей специальности и директор нашего НИИ. Весь женский персонал института, и, возможно, часть мужского по нему сохнут, но он убеждённый холостяк.
– И тебе он тоже нравится? – кажется, Гуля немного не понимает.
– Конечно, я столько статей его перелопатила, так что точно знаю, все его звания заслужены.
– Похоже, симпатичные у него статьи, – усмехнулся Виталя.
– Ну и ладно! – махнула ему ручкой жена. – Пусть так. А ты с ним разговаривала?
– Да, он часто со всеми здоровается, что-нибудь спрашивает. Меня собеседовал при приёме на работу.
– Ну?
– Что ну? – пожала я плечами. – Взял.
– Слушай, ты мне мозги не пудри, – рассердилась сестра. – Ты прекрасно понимаешь, о чём я спрашиваю! И мне твой Женя нравился всегда не больше, чем я ему, и я хочу, чтобы ты не вздыхала тут и тосковала, а нормального мужика себе нашла, а то ещё взбредёт в голову обратно с этим сойтись! Или мама тебя продавит, я же тебя знаю, согласишься на того домостроевца. В общем, идёшь и строишь глазки директору, пусть он хоть десять раз убеждённый, или с кем-нибудь из лаборатории мутишь, ясно? Ты хоть пробовала? О чём он тебя на собеседовании спрашивал? Он знает, что ты развелась? Регина? Ты чего краснеешь? Та-ак, ясно. Что там с директором? Регина?
Я смотрела в чашку, чувствуя, как пылают щёки. Что за идиотская особенность? За что мне это? Я даже врать за всю жизнь не научилась – смысл пытаться, если по лицу тут же всё видно?
Поболтала ложечкой в остатках чая, и чаинки взметнулись из-под молока. Интересно, если попросить налить ещё, она отстанет?
Прекрасно же понимаю, что нет.
– Да он меня достал просто! – внезапно как будто прорвало, и эмоции выплеснулись наружу. – Проходу не даёт! Наши думают, что он в лабораторию зачастил, потому что за спектрометр беспокоится, но когда никого не было, он ясно дал мне понять, напрямую сказал. Я пыталась объяснить раз, два, ничего не слушает! И самое главное, никому не рассказать, как он себя ведёт, кто мне поверит? Он же такой… идеальный, ну кто может стать доктором наук и профессором, когда ещё сорока не исполнилось? И красивый такой… А я кто?
– А ты, между прочим, тоже красивая, – заявила Гуля, но её перебил муж:
– Нет, Регина здесь совершенно права. На работе либо замуж, либо вообще не начинать.
– Ну может, и замуж… Почему бы нет?
Я вздохнула.
– Хорошо, если моё мнение не волнует, ты хотя бы представляешь себе, что значит, когда мужчина хорошо за тридцать – идейный холостяк?
– Ну и ничего такого, – не сдавалась Гуля. – Даже самые идейные женятся.
– Чтобы променять внимание многих на невнимание единственной? Слушай, мне надо работать. Я не собираюсь сейчас заводить никаких отношений. Может быть, после защиты диссертации.
– А ему ты это сказала?
– Сказала.
– И что?
– Высмеял. И теперь я к тому же боюсь, что он мог вообще меня взять на должность лаборанта не с рабочими целями.
– Может быть, – спокойно сказал Виталя.
– И что мне тогда делать? Это действительно для меня работа мечты, куча возможностей и, в конце концов, мне нужны деньги! Зарплата!
– Стать нужной и незаменимой, хорошо работать, тогда коллектив тебя отстоит, если директор захочет уволить.
– А это поможет? – Я с надеждой повернулась. Если Виталя говорит, может, так на самом деле можно? Он-то в таких офисных гадюшниках трётся, которые мне даже и не снились, даже в вузе!
– Ни один умный начальник не уволит хорошего, нужного сотрудника из личной неприязни, если не общается с ним каждый день. И если ваш директор такой замечательный, как ты говоришь, он не должен опускаться до мелкой мести, если, конечно, есть ради чего тебя оставить. Уверен, будешь хорошо работать – тебя оставят, с какими бы намерениями ни взяли.
– Что-то мне так не кажется, – проворчала сестра. – По-моему, начальникам вечно безразлично, как работают сотрудники, они творят, что хотят.
– Я же говорю про умных начальников, зай. Большая компания, в которую подбирают сотрудников исходя из личной симпатии директора, долго не живёт.
– Спасибо, ты меня немного успокоил.
– Хорошо, если так. И ты это… если уж совсем доставать будет, скажи мне. Я попробую с ним поговорить. Интеллигентно.
Я слабо улыбнулась и снова поблагодарила. Не хватало только мужа сестры в это втягивать.
Он встал.
– Ладно, девочки, вы, наверное, захотите пообщаться?
– Да нет! – я начала убирать со стола, Гуля присоединилась, тогда я встала к раковине, проигнорировав попытки меня оттуда отогнать. – Я уж пойду, наверное. Время позднее.
21
Снова почти всё воскресенье отсыпалась – когда шума было не очень много. Ближе к вечеру вдруг стало совсем тоскливо, а на улице ласково светило солнце. Гулять захотелось впервые за… я уже и не помню, когда в последний раз меня тянуло просто пройтись по городу.
Я позвонила Любе – моей бывшей коллеге. Мы сидели в одном кабинете и хорошо общались. Кроме того, она была не замужем, у её родителей не было дачи, в общем, в выходной её можно было застать дома. И, надеюсь, попробовать вытащить на прогулку.
Но Люба ответила на мой звонок неласково:
– Регина? Чего тебе надо?
Я сначала растерялась. Уволиться-то я уволилась, но ведь уходила нормально, мосты не жгла, связей не рвала. Думала, хорошие отношения останутся. Но тон приятельницы не давал особых надежд.
– Да я так… увидеться хотела…
– Увидеться?! После того, как ты себя повела?
– А что я сделала? Увольнение согласовала, нагрузку свою отвела, зачёты приняла. Меня же и так хотели уволить. Ушла, вроде бы, тихо.
– А украсть чужую статью – это тихо?
Чужую статью?!
– Люба, ты чего? Ты же прекрасно помнишь, что я писала эти статьи. Просто решила издать её под своим именем.
– Ты писала? А кто теорию разрабатывал? Кто эксперименты проводил? На этих установках для ваших статей столько народу работало!
– Нет, я одна их проводила, в последний год даже без лаборантов или контроля. И теория – это для диссертации, которую мы для Жени писали.
– Регина, над материалами работали множество людей, ты же попыталась присвоить себе результаты. Женя в растерянности до сих пор, разве можно быть такой мелочной?
– Но статью написала я, – уже тихо. Понятно, почему мне не поверили в редакции, не выгодно было им верить. Но Люба?
– Регина, не надо, пожалуйста, мне звонить больше. Мы с тобой вместе больше не работаем. Ни над чем. Никогда, надеюсь.
Гулять я пошла одна. Прошлась по улицам, внезапно замечая новые здания, молодые деревца вдоль дорог, пёстрые газоны. А город сильно изменился, пока я сидела за диссертацией.
Чужой.
Я должна была писать свою. Заботиться о своём будущем. Своей карьере.
Но теперь у меня есть шанс. Много-много шансов! Только надо работать. Определиться с конкретной темой, наконец, выяснить, какие данные разрешат использовать, продумать теорию, эксперименты, изучить литературу, и на работе ещё в отделе кадров упомянули об аттестации, которую непременно надо будет пройти…
Вот только я не делаю всех этих полезных вещей, а сижу на уличной скамейке, вечернее солнышко мягко пригревает, освежает лёгкий ветерок, неподалёку дорога жужжит машинами…
А мне почему-то безумно хочется мороженого – почти на последние деньги.
Вот уж от этого безумства стоит удержаться.
22
В понедельник нагрянуло приятное тепло на грани жары, работать не хотелось никому. Еле досидели до обеда, а после него вместо нужных и важных дел меня утащили пить чай к конструкторам.
– Идём, не бойся, успеем всё сделать. Там такие мужчины! Тимур предупредит Олесю Александровну.
Конструкторы меня не интересовали… Разве что исключительно как конструкторы. Было интересно, что тут делают, над чем они работают. Так что я пошла с удовольствием.
Свободных мужчин оказалось всего трое, меньше, чем свободных нас, парочка женатых, да ещё и у них своя девушка в отделе была. Так что, наверное, практических целей у нас не было, а то я уже дёргаться начинаю, если подозреваю попытки меня пристроить. Но сейчас можно просто посидеть, попить чаю.
Меня немного удивило то, что говорили они исключительно о работе. Обсуждали модели, технологов, которые тянут с сопроводительными документами, айтишников, которые настолько заняты установкой и настройкой новой системы, что картридж в плоттере заправить не могут, приходится разбираться самим…
А потом чопорный седой Александр Николаевич с толстым золотым перстнем на пальце и тихий, но улыбчивый Айдар сцепились по рабочим моментам. Судя по закатыванию глаз остальных – не в первый раз.
А вот мне безумно нравились эти рабочие моменты. И хотелось быть в курсе – конечно, в конструкторы мне не попасть, не мой профиль, но всю жизнь сидеть в лаборантах тоже не хотелось. Стоило получить общее представление о проектах, чтобы понять, куда дальше двигаться, что я знаю и что могу. 3D-модели, которые они обсуждали, были знакомой темой. Мне давно хотелось на кафедру 3D-принтер, но никто больше нее поддерживал, включая Женю. Мол, что мы будем с ним делать? Просто детальки изготавливать? Так не очень-то и нужно, мы занимаемся своими материалами, а для них – только покупные.
А вот у конструкторов стоял один такой, и, судя по валяющимся рядом обрывкам, обрезкам и моделькам, они им живо пользовались.
Правда, если я правильно поняла суть спора, сейчас им нужна была не пластиковая моделька, а нормальная, которая должна была выдерживать нагрузки.
Насчёт расчётов этой модельки они и сцепились, что возмутило Иру.
– Вы уже третий день не можете определиться с параметрами. Монетку, что ли, бросьте! А то мы тут замучились споры ваши слушать!
– Или, может, пусть вам сделают несколько образцов? – кажется, голос у меня дрожит. А вдруг я говорю глупость? Вдруг они об этом уже думали? Вдруг… – С разными параметрами, штук шесть. А мы на вибростенде прогоним все. График можно построить. И выберете…
– А вы сделаете это?
– Мы ведь можем? – уточнила у наших. Кажется, они не очень довольны, что я так вылезла.
– Если только ты сама эти графики сделаешь, – недовольно сказала Ира. А, ясно, она просто не хочет лишнего работать. Я тоже не трудоголик, но это будет совсем не трудно. – Свободный вибростенд найдём.
– Без проблем, – заверила я, и Александр Николаевич пожал плечами:
– Ну так, конечно, лучше. Осталось только договориться, чтобы нам образцы сделали. Возможно, придётся докупать металл, главное, чтобы купили, что нужно.
– Ссылайтесь на меня.
Знакомый голос от двери, и окружающие знакомо тают, расплываясь в тёплых, радостных улыбках.
А я замираю, чувствуя, как колотится сердце. Взгляд утонул в чашке, а дыхание потихоньку застывает в груди, и я пытаюсь вздохнуть глубже, успокоиться, но кровь уже приливает к щекам, когда я вспоминаю нашу последнюю встречу.
Никто же не заметит, правда? На меня никто не смотрит. Только на него. Кому я интересна?
Странный вопрос. Я прекрасно знаю, кому.
Он так неслышно вошёл, сколько стоял и слушал возле двери? И что услышал? Моё обещание? И теперь я должна сделать всё идеально, безукоризненно, раз сам директор заинтересовался. Не получится схалтурить. Конечно, я и не хотела, но ошибиться, накосячить – всё это тоже нельзя.
– Что вы вообще все здесь делаете с чашками в рабочее время?
– Всё-всё, мы уже уходим! – Ира подорвалась, подхватила свою чашку и лишнюю, которую пока определили мне, пока не принесу свою.
– Обсуждаем рабочие моменты! – натянув на лицо максимальную невозмутимость, ответил Александр Николаевич.
– Обсудили?
– Обсудили.
– За работу.
Похоже, замечания директора испугали только меня, потому что Ира, проходя мимо, шепнула:
– Отвлеки его, мы в туалет забежим, чашки сполоснём.
– Кого?!
– Князева! Расскажи ему что-нибудь… про спектрометр.
Она ловко проскользнула мимо директора, увлекая за собой остальных девочек.
А я замерла, пытаясь на глядеть на него с выражением кролика перед удавом.
Когда я объяснила про Виля, Гульнара уставилась на меня круглыми глазами, а Виталя усмехнулся.
– Теперь вы мне верите, когда я говорю, что не все инициативы любимой тёщи стоит поддерживать?
– Я не знаю, как ей пришло в голову, – сестра покачала головой, – но да, мама ворчала по поводу того, что у тебя ветер в голове, ерундой занимаешься. Но чтобы до такой степени? Надеюсь, ты ей сказала всё, что думаешь?
– Нет. И так настроения нет – ещё с мамой ругаться. Просто ушла, и всё.
– Ну неужели у тебя хороших новостей нет? – Гуля сделала бровки домиком.
– Это ещё и не все плохие… – жаловаться, так жаловаться. – Вы бы видели, где я живу. Пока зарплату не получила, ничего путного снять не могу, нашла комнату в какой-то общаге. Нет, ничего, чистенько, хоть и обшарпано, но шумно. Но это решаемо, как только получу зарплату – найду себе что-нибудь получше.
– Зачем ты вообще поселилась в таком месте? – возмутилась сестра. – Вполне могла бы до зарплаты у нас пожить. Почему ты не сказала?
– Потому, что вас тут и так четверо, – отмахнулась я. Так и ждала, что они начнут приглашать к себе. – Зачем я буду вас теснить, если могу сама разобраться? Шум – это не так уж страшно, комната-то отдельная. Тем более, что вы болели тогда.
– Но сейчас мы выздоровели, – напомнил Виталя.
– Если со мной что-нибудь случится, я обязательно попрошу вас о помощи. А пока я одна, здоровая, могу работать и сама позабочусь о своём жилье.
Он пожал плечами, а Гуля махнула рукой:
– Как хочешь, но не доводи до крайности. Если вдруг будут проблемы – сразу звони.
Я заверила, что так и поступлю. Но про себя решила, что в крайнем случае. У них и так забот хватает.
А сестра, похоже, решила отвлечь меня и начала расспрашивать про работу. Помогло. Я с удовольствием вспомнила и оснащение лаборатории, и миллионные контракты, реальные, оборудование, которое не останется теоретической выкладкой, а будет на самом деле работать.
– Что там этот твой спектрометр, ты вечно не о том думаешь, – отмахнулась Гуля. – Как зарплата?
– Пока маленькая, но я ещё на испытательном сроке, потом будет больше, кроме того, у них премии зависят от заказов.
– У них? – лукаво улыбнулась сестра.
– У нас, – поправилась я, чувствуя, как на душе теплеет.
– А коллектив? Если коллектив не очень, никакая зарплата не спасёт.
– Коллектив отличный, в лаборатории все замечательные, – искренне ответила я.
– Ты прям светишься. Там мужчины или женщины?
– И мужчины, и женщины, но мне всё равно.
– Зря, – она снова улыбнулась. – Ты ведь теперь свободна, можешь и повыбирать.
– Гуль, хватит нести чушь, – нахмурился Виталя. – Пусть Регина отойдёт сначала от развода, да и стартовать на новой работе с охоты на мужчин – так себе идея.
Я благодарно улыбнулась.
– Ага, тем более мне сейчас меньше всего нужны отношения. Они очень мешают работе и научной деятельности.
– Ты собираешься превратиться в учёного сухаря, – проворчала Гуля и принялась разливать чай.
– Именно, – подтвердила я с энтузиазмом.
– Ну хорошо, а кто у вас там самый симпатичный? – зашла она с другой стороны, но тут бесполезно интриговать и хитрить. Ответ может только один.
– Князев, конечно.
– Ого! – оживилась сестра. – А кто он?
– Доктор физико-математических наук, профессор Академии наук республики Башкортостан, заслуженный изобретатель Российской Федерации, член диссертационного совета по моей специальности и директор нашего НИИ. Весь женский персонал института, и, возможно, часть мужского по нему сохнут, но он убеждённый холостяк.
– И тебе он тоже нравится? – кажется, Гуля немного не понимает.
– Конечно, я столько статей его перелопатила, так что точно знаю, все его звания заслужены.
– Похоже, симпатичные у него статьи, – усмехнулся Виталя.
– Ну и ладно! – махнула ему ручкой жена. – Пусть так. А ты с ним разговаривала?
– Да, он часто со всеми здоровается, что-нибудь спрашивает. Меня собеседовал при приёме на работу.
– Ну?
– Что ну? – пожала я плечами. – Взял.
– Слушай, ты мне мозги не пудри, – рассердилась сестра. – Ты прекрасно понимаешь, о чём я спрашиваю! И мне твой Женя нравился всегда не больше, чем я ему, и я хочу, чтобы ты не вздыхала тут и тосковала, а нормального мужика себе нашла, а то ещё взбредёт в голову обратно с этим сойтись! Или мама тебя продавит, я же тебя знаю, согласишься на того домостроевца. В общем, идёшь и строишь глазки директору, пусть он хоть десять раз убеждённый, или с кем-нибудь из лаборатории мутишь, ясно? Ты хоть пробовала? О чём он тебя на собеседовании спрашивал? Он знает, что ты развелась? Регина? Ты чего краснеешь? Та-ак, ясно. Что там с директором? Регина?
Я смотрела в чашку, чувствуя, как пылают щёки. Что за идиотская особенность? За что мне это? Я даже врать за всю жизнь не научилась – смысл пытаться, если по лицу тут же всё видно?
Поболтала ложечкой в остатках чая, и чаинки взметнулись из-под молока. Интересно, если попросить налить ещё, она отстанет?
Прекрасно же понимаю, что нет.
– Да он меня достал просто! – внезапно как будто прорвало, и эмоции выплеснулись наружу. – Проходу не даёт! Наши думают, что он в лабораторию зачастил, потому что за спектрометр беспокоится, но когда никого не было, он ясно дал мне понять, напрямую сказал. Я пыталась объяснить раз, два, ничего не слушает! И самое главное, никому не рассказать, как он себя ведёт, кто мне поверит? Он же такой… идеальный, ну кто может стать доктором наук и профессором, когда ещё сорока не исполнилось? И красивый такой… А я кто?
– А ты, между прочим, тоже красивая, – заявила Гуля, но её перебил муж:
– Нет, Регина здесь совершенно права. На работе либо замуж, либо вообще не начинать.
– Ну может, и замуж… Почему бы нет?
Я вздохнула.
– Хорошо, если моё мнение не волнует, ты хотя бы представляешь себе, что значит, когда мужчина хорошо за тридцать – идейный холостяк?
– Ну и ничего такого, – не сдавалась Гуля. – Даже самые идейные женятся.
– Чтобы променять внимание многих на невнимание единственной? Слушай, мне надо работать. Я не собираюсь сейчас заводить никаких отношений. Может быть, после защиты диссертации.
– А ему ты это сказала?
– Сказала.
– И что?
– Высмеял. И теперь я к тому же боюсь, что он мог вообще меня взять на должность лаборанта не с рабочими целями.
– Может быть, – спокойно сказал Виталя.
– И что мне тогда делать? Это действительно для меня работа мечты, куча возможностей и, в конце концов, мне нужны деньги! Зарплата!
– Стать нужной и незаменимой, хорошо работать, тогда коллектив тебя отстоит, если директор захочет уволить.
– А это поможет? – Я с надеждой повернулась. Если Виталя говорит, может, так на самом деле можно? Он-то в таких офисных гадюшниках трётся, которые мне даже и не снились, даже в вузе!
– Ни один умный начальник не уволит хорошего, нужного сотрудника из личной неприязни, если не общается с ним каждый день. И если ваш директор такой замечательный, как ты говоришь, он не должен опускаться до мелкой мести, если, конечно, есть ради чего тебя оставить. Уверен, будешь хорошо работать – тебя оставят, с какими бы намерениями ни взяли.
– Что-то мне так не кажется, – проворчала сестра. – По-моему, начальникам вечно безразлично, как работают сотрудники, они творят, что хотят.
– Я же говорю про умных начальников, зай. Большая компания, в которую подбирают сотрудников исходя из личной симпатии директора, долго не живёт.
– Спасибо, ты меня немного успокоил.
– Хорошо, если так. И ты это… если уж совсем доставать будет, скажи мне. Я попробую с ним поговорить. Интеллигентно.
Я слабо улыбнулась и снова поблагодарила. Не хватало только мужа сестры в это втягивать.
Он встал.
– Ладно, девочки, вы, наверное, захотите пообщаться?
– Да нет! – я начала убирать со стола, Гуля присоединилась, тогда я встала к раковине, проигнорировав попытки меня оттуда отогнать. – Я уж пойду, наверное. Время позднее.
21
Снова почти всё воскресенье отсыпалась – когда шума было не очень много. Ближе к вечеру вдруг стало совсем тоскливо, а на улице ласково светило солнце. Гулять захотелось впервые за… я уже и не помню, когда в последний раз меня тянуло просто пройтись по городу.
Я позвонила Любе – моей бывшей коллеге. Мы сидели в одном кабинете и хорошо общались. Кроме того, она была не замужем, у её родителей не было дачи, в общем, в выходной её можно было застать дома. И, надеюсь, попробовать вытащить на прогулку.
Но Люба ответила на мой звонок неласково:
– Регина? Чего тебе надо?
Я сначала растерялась. Уволиться-то я уволилась, но ведь уходила нормально, мосты не жгла, связей не рвала. Думала, хорошие отношения останутся. Но тон приятельницы не давал особых надежд.
– Да я так… увидеться хотела…
– Увидеться?! После того, как ты себя повела?
– А что я сделала? Увольнение согласовала, нагрузку свою отвела, зачёты приняла. Меня же и так хотели уволить. Ушла, вроде бы, тихо.
– А украсть чужую статью – это тихо?
Чужую статью?!
– Люба, ты чего? Ты же прекрасно помнишь, что я писала эти статьи. Просто решила издать её под своим именем.
– Ты писала? А кто теорию разрабатывал? Кто эксперименты проводил? На этих установках для ваших статей столько народу работало!
– Нет, я одна их проводила, в последний год даже без лаборантов или контроля. И теория – это для диссертации, которую мы для Жени писали.
– Регина, над материалами работали множество людей, ты же попыталась присвоить себе результаты. Женя в растерянности до сих пор, разве можно быть такой мелочной?
– Но статью написала я, – уже тихо. Понятно, почему мне не поверили в редакции, не выгодно было им верить. Но Люба?
– Регина, не надо, пожалуйста, мне звонить больше. Мы с тобой вместе больше не работаем. Ни над чем. Никогда, надеюсь.
Гулять я пошла одна. Прошлась по улицам, внезапно замечая новые здания, молодые деревца вдоль дорог, пёстрые газоны. А город сильно изменился, пока я сидела за диссертацией.
Чужой.
Я должна была писать свою. Заботиться о своём будущем. Своей карьере.
Но теперь у меня есть шанс. Много-много шансов! Только надо работать. Определиться с конкретной темой, наконец, выяснить, какие данные разрешат использовать, продумать теорию, эксперименты, изучить литературу, и на работе ещё в отделе кадров упомянули об аттестации, которую непременно надо будет пройти…
Вот только я не делаю всех этих полезных вещей, а сижу на уличной скамейке, вечернее солнышко мягко пригревает, освежает лёгкий ветерок, неподалёку дорога жужжит машинами…
А мне почему-то безумно хочется мороженого – почти на последние деньги.
Вот уж от этого безумства стоит удержаться.
ГЛАВА 7
22
В понедельник нагрянуло приятное тепло на грани жары, работать не хотелось никому. Еле досидели до обеда, а после него вместо нужных и важных дел меня утащили пить чай к конструкторам.
– Идём, не бойся, успеем всё сделать. Там такие мужчины! Тимур предупредит Олесю Александровну.
Конструкторы меня не интересовали… Разве что исключительно как конструкторы. Было интересно, что тут делают, над чем они работают. Так что я пошла с удовольствием.
Свободных мужчин оказалось всего трое, меньше, чем свободных нас, парочка женатых, да ещё и у них своя девушка в отделе была. Так что, наверное, практических целей у нас не было, а то я уже дёргаться начинаю, если подозреваю попытки меня пристроить. Но сейчас можно просто посидеть, попить чаю.
Меня немного удивило то, что говорили они исключительно о работе. Обсуждали модели, технологов, которые тянут с сопроводительными документами, айтишников, которые настолько заняты установкой и настройкой новой системы, что картридж в плоттере заправить не могут, приходится разбираться самим…
А потом чопорный седой Александр Николаевич с толстым золотым перстнем на пальце и тихий, но улыбчивый Айдар сцепились по рабочим моментам. Судя по закатыванию глаз остальных – не в первый раз.
А вот мне безумно нравились эти рабочие моменты. И хотелось быть в курсе – конечно, в конструкторы мне не попасть, не мой профиль, но всю жизнь сидеть в лаборантах тоже не хотелось. Стоило получить общее представление о проектах, чтобы понять, куда дальше двигаться, что я знаю и что могу. 3D-модели, которые они обсуждали, были знакомой темой. Мне давно хотелось на кафедру 3D-принтер, но никто больше нее поддерживал, включая Женю. Мол, что мы будем с ним делать? Просто детальки изготавливать? Так не очень-то и нужно, мы занимаемся своими материалами, а для них – только покупные.
А вот у конструкторов стоял один такой, и, судя по валяющимся рядом обрывкам, обрезкам и моделькам, они им живо пользовались.
Правда, если я правильно поняла суть спора, сейчас им нужна была не пластиковая моделька, а нормальная, которая должна была выдерживать нагрузки.
Насчёт расчётов этой модельки они и сцепились, что возмутило Иру.
– Вы уже третий день не можете определиться с параметрами. Монетку, что ли, бросьте! А то мы тут замучились споры ваши слушать!
– Или, может, пусть вам сделают несколько образцов? – кажется, голос у меня дрожит. А вдруг я говорю глупость? Вдруг они об этом уже думали? Вдруг… – С разными параметрами, штук шесть. А мы на вибростенде прогоним все. График можно построить. И выберете…
– А вы сделаете это?
– Мы ведь можем? – уточнила у наших. Кажется, они не очень довольны, что я так вылезла.
– Если только ты сама эти графики сделаешь, – недовольно сказала Ира. А, ясно, она просто не хочет лишнего работать. Я тоже не трудоголик, но это будет совсем не трудно. – Свободный вибростенд найдём.
– Без проблем, – заверила я, и Александр Николаевич пожал плечами:
– Ну так, конечно, лучше. Осталось только договориться, чтобы нам образцы сделали. Возможно, придётся докупать металл, главное, чтобы купили, что нужно.
– Ссылайтесь на меня.
Знакомый голос от двери, и окружающие знакомо тают, расплываясь в тёплых, радостных улыбках.
А я замираю, чувствуя, как колотится сердце. Взгляд утонул в чашке, а дыхание потихоньку застывает в груди, и я пытаюсь вздохнуть глубже, успокоиться, но кровь уже приливает к щекам, когда я вспоминаю нашу последнюю встречу.
Никто же не заметит, правда? На меня никто не смотрит. Только на него. Кому я интересна?
Странный вопрос. Я прекрасно знаю, кому.
Он так неслышно вошёл, сколько стоял и слушал возле двери? И что услышал? Моё обещание? И теперь я должна сделать всё идеально, безукоризненно, раз сам директор заинтересовался. Не получится схалтурить. Конечно, я и не хотела, но ошибиться, накосячить – всё это тоже нельзя.
– Что вы вообще все здесь делаете с чашками в рабочее время?
– Всё-всё, мы уже уходим! – Ира подорвалась, подхватила свою чашку и лишнюю, которую пока определили мне, пока не принесу свою.
– Обсуждаем рабочие моменты! – натянув на лицо максимальную невозмутимость, ответил Александр Николаевич.
– Обсудили?
– Обсудили.
– За работу.
Похоже, замечания директора испугали только меня, потому что Ира, проходя мимо, шепнула:
– Отвлеки его, мы в туалет забежим, чашки сполоснём.
– Кого?!
– Князева! Расскажи ему что-нибудь… про спектрометр.
Она ловко проскользнула мимо директора, увлекая за собой остальных девочек.
А я замерла, пытаясь на глядеть на него с выражением кролика перед удавом.
