– Ну, справедливо, конечно, но…
– Во-вторых – я и хочу, чтобы ты играла “на порядок выше”, дочь. Чем более сильные игроки тебе повстречаются в самом начале – тем большему ты успеешь научиться, и тем полезнее будешь затем для региональной команды.
– Ну тоже верно…
– А еще ты не хочешь при случае играть в одной команде с ее матерью? – хихикнула Шика.
– Ну тоже да, – Аска наконец улыбнулась. – Русская сборная – одна из сильнейших, а ее мать – весьма способный игрок. Я, конечно, не думаю, что организаторы новой сборной такие идиоты, чтобы ссаживать пауков в одну банку, но все же вероятность такого попадания ненулевая.
– Моя мать – вот, – мрачновато заявила Таня, едва дожидаясь конца объяснения и не слишком деликатно указывая на Аску пальцем. – А не та особа, что меня как родила, так и выкинула на мороз. И-и… я очень ценю все, что ты для меня делаешь, мамочка, но… ты перегнуть не боишься? Я еще успею чего-нибудь добиться в нашем спорте, а тебя за такую “протекцию” не прокатят ли с местом в этой сборной?
Улыбка женщины стала совсем смущенной и она, привстав, обняла приемную дочь за плечи.
– Спасибо тебе, Тань… – едва слышно поблагодарила она. А затем, ласково взъерошив Тане волосы и поднявшись на ноги, закончила: – А со сборной той – хоть бы и прокатили. В вентэсенозе у меня есть все, что мне надо – имя, достижения, место в команде, хорошая зарплата, шанс попасть в сборную страны, любимое занятие в жизни. Единственная моя мечта – достойная спортивная наследница, – сейчас учится, и я лучше рискну ради тебя, чем получу просто еще одну строчку в послужном списке (пусть и громкую).
Теперь смутилась уже Таня, неловко опуская глаза. Она была благодарна Аске – и благодарна очень, – но сомнения в заслуженности подобных стараний приемной матери еще ютились в ее сердце.
– Я постараюсь, мама, – тихо отозвалась она. – Постараюсь ради тебя.
На удивление, предстоящая встреча Таню почти не беспокоила. Не аукнется ли приемной матери эта затея, конечно, побаивалась, а вот все остальное вызывало у нее лишь сдержанное любопытство.
Тем более, что встреча была назначена не в громко-фешенебельном “где-то”, а всего лишь в кабинете тренера команды региона Кансай – месте, конечно, тоже не последнем и вполне представительном, но вполне привычном, и даже по-своему уютном.
И когда время еще только приближалось к обеду, Аска и Таня уже непринужденно устроились в двух креслах по правую руку от тренерского стола, за которым восседала сама Киёэ Мацудайра: немолодая уже японка, крепкая, но изящная, с неброским, но приятным лицом, начинающими седеть волосами, странно контрастирующими с живым и цепким взглядом почти юных карих глаз, облаченная в странный наряд оливкового цвета, напоминающий причудливый гибрид из спортивного костюма с деловым. В меру строгая, справедливая и рассудительная – Тане было совсем не страшно учиться и работать под ее руководством. Даже напротив – хотелось добиться ради нее как можно большего, оправдав ее почти материнское доверие.
“И повезло же мне с наставницами! – уже не в первый раз думала Таня. – Знала бы, что такие люди существуют – рванула бы сюда, как в том анекдоте, “хоть тушкой, хоть чучелком”, и даром бы мне то Рио не упало!”
А раздумывая, то рассматривала едва-едва прибывших и деловито рассаживающихся гостей, а то, следя за их взглядами, почти машинально осматривала и окружающий кабинет.
Последний был, в общем-то, довольно незамысловат: просторная комната с неброскими серовато-зелеными стенами и светло-синим потолком; с широким столом в форме буквы “Т”, выполненном из темного дерева, за короткой частью которого в величественном кресле и восседала сама тренер; с дюжиной одинаковых небольших кресел с синевато-серой обивкой, в почти случайном порядке расставленных вокруг; с широким панорамным окном, открывающим чарующий вид на близлежащий лес, на одной стене, и не менее обширным стендом, щедро увешанным наградами команды, на противоположной. Завершал же композицию высокий и как будто бы невесомый шкаф из какого-то напоминающего бамбук материала (хотя может это он и был, Таня не разбиралась), все полки которого были уставлены аккуратными папками, скоросшивателями и книгами, а наверху - красовалось десятка полтора разномастных кубков.
Но гости, все-таки, были интереснее кабинета - в нем Таня была уже в третий раз только за эту неделю, а вот делегацию видела впервые.
Гостей было трое.
Прежде остальных девичий взгляд притягивал мужчина, устроившийся в кресле ближе всех к хозяйке кабинета: довольно молодой, но вполне солидный на вид, высокий (что девушка подметила еще когда он был на ногах) и широкоплечий, в деловом костюме неожиданного темно-фиолетового оттенка, с весьма симпатичным славянским лицом, улыбчивым и – вновь неожиданный контраст! – хулигански небритым, со сдержанной и уважительной улыбкой на губах.
“Симпатичный! – оценила Таня, задерживаясь на десяток лишних секунд на его зеленых глазах. – И привлекательный! Но не предупреди меня Аска – ни в жизнь бы не подумала, что это и есть тот самый «медиамагнат магического мира» Игорь Чернокотов!”
Второй гость на фоне предводителя небольшой делегации тоже не терялся. И более того – его Таня рассматривала даже пристальнее. Тоже достаточно высокий, довольно молодой на вид, поджарый и спортивный, с лихим хвостом каштановых волос на голове, с пристальным взглядом напоминающих о сливочном шоколаде глаз, с застывшей полуулыбкой остро очерченных губ на лице приятных европейских очертаний, гладко выбритый, в темно-серой безрукавке, отчего-то напомнившей девушке мундир с отпоротыми рукавами, с потемневшими от загара руками, перехваченными возле запястий кожаными наручами, и с явно довольно крепкими ногами, скрытыми, впрочем, того же, что и безрукавка, цвета брюками и берцами.
“Вот этот уже не в моем вкусе, но в крутости ему не откажешь, – Таня даже немного поежилась, припоминая лаконичную характеристику, выданную о нем приемной матерью: – “Андреас Нуссбаум, бывший тренер австрийской сборной, нанятый Чернокотовым и его партнером”. Надеюсь, тренерские методы его не столь круты, сколь внешний вид. Особенно, если я все же попаду к ним…”
Третий же член делегации и вовсе как-то терялся на фоне своих товарищей. Тоже высокого роста, и тоже в костюме (на сей раз привычного черного цвета), с короткими волосами пепельного цвета, с бледной кожей, придающей ему какой-то нездоровый вид, с чуть прищуренными внимательными серыми глазами, с несколькими шрамами на лице, и тоже с чуть понимающей полуулыбкой. И вроде бы не было в его облике ничего такого уж отталкивающего или жуткого, нельзя его было назвать и неприятным (вполне себе наоборот), но Тане отчего-то все равно было как-то неуютно глядеть на него. Даже рассматривала она его как-то неуверенно, перескакивая с одной черты лица на другую.
“Шон Харт. Член европейской семьи алхимиков, инквизитор, а еще друг и партнер господина Чернокотова, – вновь припомнились слова Аски. – Что называется, найди лишнее из трех, хех. Человек, говорят, неплохой и понимающий, хотя все же не возьму в толк, при чем тут он. Ну, кроме очевидного материального интереса – алхимические семьи, как правило, не бедствуют”.
Все вместе же гости составляли впечатление приятное, хотя и несколько неуютное.
“Прям как в анекдоте, – чуть нервно подумала Таня. – Заходят как-то в кабинет нашего тренера австриец, поляк и русский…”
– Рада видеть вас, уважаемые, – тем временем заговорила госпожа Мацудайра, приподнимаясь из кресла и уважительно склоняя голову. – Ваше присутствие – большая честь для нашего клуба!
– Мы тоже рады новой встрече с Вами, госпожа Мацудайра! – голос у Игоря Чернокотова был негромкий, но уверенный и приятный. – Не меньшая честь обратиться с нашей просьбой к Вам лично. И не менее приятно видеть и Вас, госпожа Окада!
Аска тоже привстала, с вежливой улыбкой склоняя голову, однако предпочла сохранить молчание.
– И, прошу прощения, но я совсем не знаю, как обратиться к этой юной госпоже, – легкий полупоклон достался и Тане, – хотя встреча с ней не менее приятна… правда, я не совсем понимаю, чем мы обязаны удовольствию познакомиться с ней.
“А он вежлив! Они меня на эту встречу явно не приглашали, но, как будто и совсем не возмущены моим присутствием…”
– Эту юную госпожу, как Вы очень мило ее окрестили, с дозволения госпожи Мацудайры пригласила я, – подала голос Аска, вновь приподнимаясь и делая презентующий жест рукой в сторону Тани – Позвольте представить вам, уважаемые: Татьяна Плавнева-Окада, моя приемная дочь и протеже.
– А так же и еще одна из моих подопечных, – негромко подхватила Мацудайра.
Нуссбаум и Харт кратко склонили головы, а Чернокотов улыбнулся чуть шире. Таня же, тоже вежливо улыбнувшись и кивнув им в ответ, в который раз порадовалась своей былой прилежности на кружке по изучению общеевропейского языка: хоть понимала теперь большую часть ведущейся именно на этом языке беседы.
– Ваша наследница, госпожа Окада, вот как? – переспросил тем временем Чернокотов.
– Именно так.
– Приятно познакомиться. М-м… итак, полагаю, мне стоит перейти сразу к делу. Госпожа Окада, Вам ведь известна суть нашего предложения?
– За исключением подробностей контракта – да, – кивнула Аска. – Но у меня к Вам сразу встречное условие.
– Вот как? – Чернокотов заинтересованно вскинул брови. – Поведайте же его!
– Я хочу места в команде и для моей протеже.
В комнате на пару минут повисло молчание. Гости обменялись взглядами. Таня же непроизвольно поежилась.
“Моя мама еще более рисковая, чем я думала. Вот так сразу – с места в карьер!”
– Для Татьяны? – поднявшись перед тем, брови Игоря Чернокотова и не думали опускаться. – Хм. Ее присутствие стало мне понятнее. В отличие от ее ценности… Госпожа Окада, в чем суть Вашего предложения? Ну, кроме очевидной протекции.
– Я считаю Таню перспективным игроком, – Аска демонстративно загнула большой палец. – Опыт тренировки и игры в команде такого уровня – огромная ценность для нее и, не буду скрывать, для команды Кансай, – большой палец накрыло указательным. А так же то, что она молода и у нее немного опыта в разных командах, а значит ей будет проще подстроиться под стиль новой команды. Тем более, что у предполагаемой вами сборной мира опыта совместной игры пока нет вовсе (максимум у отдельных игроков).
К первым двум пальцам добавились средний и безымянный, а женщина смолкла. Опустивший было брови, Чернокотов вновь задумчиво поиграл ими.
– М-м-м… ну предположим, – подытожил он свои размышления с явным сомнением. – Хотя ценность от меня по-прежнему ускользает… Андреас, что скажете?
Удобно развалившийся в кресле и сидящий “нога на ногу”, австриец не без скептицизма хмыкнул.
– Не имею ничего личного против протеже госпожи Окады, – заговорил он, обнаруживая голос сильный и довольно громкий, но тоже, в сущности, приятный, – но я понятия не имею, кто эта миловидная ноунейм. Хотя первая часть ее фамилии показалась мне странно знакомой. Как Вы сказали, госпожа Окада?..
– Плавнева-Окада, – с полуулыбкой повторила Аска.
– Плавнева, ага… Скажи пожалуйста, Татьяна: ты, случаем, со Светланой Плавневой из российской сборной в родстве не состоишь?
– Формально – состою, – кивнула Таня, чуть поджимая губы. – Это моя бывшая мать.
– Бывшая? – негромко озадачился Шон Харт. – Прошу прощения…
– Мать отказалась от Тани что-то около двух лет назад, – вмешалась Аска. – А я не так давно удочерила ее.
Брови Чернокотова взлетели выше прежнего, однако на сей раз он, отчего-то, смолчал.
– Ох ты как! – Нуссбаум тоже немало изумился. – Причудливы дела Господней пары… Ну-у, ее мать… э-э-э… бывшую мать?.. В общем, я прекрасно знаю Светлану Плавневу как игрока – она сильный спортсмен и решительная личность. Не знаю, насколько “уживчивая”, но на ее присутствие в сборной я бы согласился с минимумом вопросов. Однако у меня все основания сомневаться, что подобные навыки передаются генетически. Госпожа Мацудайра, как тренер – тренеру, что Вы скажете о Татьяне?
– Таня пришла в наш клуб считанные недели назад, – негромко заговорила тренер японской команды. – Опыта у нее не так много – это правда (в основном игра за команду школы), и официальной игры за плечами, не скрою, ни одной. Хотя девушка она и правда способная, сообразительная, старательная и трудолюбивая. Я тоже не знаю, насколько передаются генетически таланты, но если она продолжит в том же духе – наследница из нее будет достойная… для кого угодно. Буду откровенна – в запасные команды Кансай я ее взяла с удовольствием, но вот в сборную Японии бы пока не отправила. Хотя если у вас, господа мнение иное – препятствовать не буду.
Недолгая задумчивая пауза.
– Больше перспектив, чем опыта, как я и думал, – покивал Нуссбаум. – Допустим. Тогда вопрос к Вам, Татьяна: что Вы знаете о методиках и подходе штаба российской сборной? Или команды Вашей… э-э… Светланы Плавневой?
– Не уверена, о чем именно Вы спрашиваете, но в целом только те моменты, которым меня иногда учила Светлана – в детстве или на каникулах, – осторожно отозвалась Таня. – Последний раз я была у них на тренировках лет… пять назад? И, боюсь, подметила не так уж и много. Но на ее играх я бывала не раз и не два, да.
– Н-да… – австриец вновь кивнул и поменял ноги местами. – Ну, мой вердикт остается примерно тем же: я бы, пожалуй, побеседовал с Таней на досуге и оценил уровень ее наблюдений в порядке изучения чужого опыта, но ценности ее пребывания в сборной не вижу.
“Чего и следовало ожидать, – подумала Таня. – Не понимаю, на что Аска рассчитывала”.
– Хм-м, то есть Вы, Андреас, считаете ее бесперспективной для нас? – с какой-то странной вкрадчивостью уточнил тем временем Чернокотов.
– Практически. Я не сомневаюсь – госпожи Мацудайра и Окада ее чему-нибудь да научили, как и в школе она что-нибудь, да усвоила, и, учитывая, что игра не завтра, я тоже мог бы ее выучить паре-другой трюков, безусловно, но… – австриец крутанул кистью руки в воздухе. – Вы же сами все слышали сейчас, нет? И-или… у Вас вновь идея, поражающая своим сумасбродством?
Таня, не удержавшись, негромко хихикнула, оценивая плохо завуалированную подколку Нуссбаума. Аска бросила на нее чуть укоризненный взгляд, однако улыбалась и она.
– Ну почему сразу “сумасбродством”? – улыбка блуждала и по губам предводителя делегации. – Но вообще – действительно есть. Как Вы, несомненно, помните – первая игра у нас запланирована как раз со Сборной России, куда, скорее всего войдет уже неоднократно упомянутая нами сегодня Светлана Плавнева…
– И Вы хотите стравить ее с дочерью?
– Не “стравить”, Андреас, они не собаки. Однако один из столпов моей затеи, как я неоднократно говорил – это сделать шоу, и привлечь к нашей затее как можно больше зрительского внимания… а зритель во все времена любил драму.
– Боюсь, драма выйдет весьма предсказуемой: или мать с более, чем пятнадцатилетним опытом, или дочь без единой официальной игры за плечами.
– Светлана в спорте больше двадцати пяти лет, – поправила Аска. – Мы начали примерно в одно время
– Тем более, – австриец поблагодарил ее сдержанным кивком. – На Таню в этом противостоянии не поставил бы даже мой двоюродный дедушка, вечная ему память, а уж более рискового игрока еще поискать было.
– Во-вторых – я и хочу, чтобы ты играла “на порядок выше”, дочь. Чем более сильные игроки тебе повстречаются в самом начале – тем большему ты успеешь научиться, и тем полезнее будешь затем для региональной команды.
– Ну тоже верно…
– А еще ты не хочешь при случае играть в одной команде с ее матерью? – хихикнула Шика.
– Ну тоже да, – Аска наконец улыбнулась. – Русская сборная – одна из сильнейших, а ее мать – весьма способный игрок. Я, конечно, не думаю, что организаторы новой сборной такие идиоты, чтобы ссаживать пауков в одну банку, но все же вероятность такого попадания ненулевая.
– Моя мать – вот, – мрачновато заявила Таня, едва дожидаясь конца объяснения и не слишком деликатно указывая на Аску пальцем. – А не та особа, что меня как родила, так и выкинула на мороз. И-и… я очень ценю все, что ты для меня делаешь, мамочка, но… ты перегнуть не боишься? Я еще успею чего-нибудь добиться в нашем спорте, а тебя за такую “протекцию” не прокатят ли с местом в этой сборной?
Улыбка женщины стала совсем смущенной и она, привстав, обняла приемную дочь за плечи.
– Спасибо тебе, Тань… – едва слышно поблагодарила она. А затем, ласково взъерошив Тане волосы и поднявшись на ноги, закончила: – А со сборной той – хоть бы и прокатили. В вентэсенозе у меня есть все, что мне надо – имя, достижения, место в команде, хорошая зарплата, шанс попасть в сборную страны, любимое занятие в жизни. Единственная моя мечта – достойная спортивная наследница, – сейчас учится, и я лучше рискну ради тебя, чем получу просто еще одну строчку в послужном списке (пусть и громкую).
Теперь смутилась уже Таня, неловко опуская глаза. Она была благодарна Аске – и благодарна очень, – но сомнения в заслуженности подобных стараний приемной матери еще ютились в ее сердце.
– Я постараюсь, мама, – тихо отозвалась она. – Постараюсь ради тебя.
***
На удивление, предстоящая встреча Таню почти не беспокоила. Не аукнется ли приемной матери эта затея, конечно, побаивалась, а вот все остальное вызывало у нее лишь сдержанное любопытство.
Тем более, что встреча была назначена не в громко-фешенебельном “где-то”, а всего лишь в кабинете тренера команды региона Кансай – месте, конечно, тоже не последнем и вполне представительном, но вполне привычном, и даже по-своему уютном.
И когда время еще только приближалось к обеду, Аска и Таня уже непринужденно устроились в двух креслах по правую руку от тренерского стола, за которым восседала сама Киёэ Мацудайра: немолодая уже японка, крепкая, но изящная, с неброским, но приятным лицом, начинающими седеть волосами, странно контрастирующими с живым и цепким взглядом почти юных карих глаз, облаченная в странный наряд оливкового цвета, напоминающий причудливый гибрид из спортивного костюма с деловым. В меру строгая, справедливая и рассудительная – Тане было совсем не страшно учиться и работать под ее руководством. Даже напротив – хотелось добиться ради нее как можно большего, оправдав ее почти материнское доверие.
“И повезло же мне с наставницами! – уже не в первый раз думала Таня. – Знала бы, что такие люди существуют – рванула бы сюда, как в том анекдоте, “хоть тушкой, хоть чучелком”, и даром бы мне то Рио не упало!”
А раздумывая, то рассматривала едва-едва прибывших и деловито рассаживающихся гостей, а то, следя за их взглядами, почти машинально осматривала и окружающий кабинет.
Последний был, в общем-то, довольно незамысловат: просторная комната с неброскими серовато-зелеными стенами и светло-синим потолком; с широким столом в форме буквы “Т”, выполненном из темного дерева, за короткой частью которого в величественном кресле и восседала сама тренер; с дюжиной одинаковых небольших кресел с синевато-серой обивкой, в почти случайном порядке расставленных вокруг; с широким панорамным окном, открывающим чарующий вид на близлежащий лес, на одной стене, и не менее обширным стендом, щедро увешанным наградами команды, на противоположной. Завершал же композицию высокий и как будто бы невесомый шкаф из какого-то напоминающего бамбук материала (хотя может это он и был, Таня не разбиралась), все полки которого были уставлены аккуратными папками, скоросшивателями и книгами, а наверху - красовалось десятка полтора разномастных кубков.
Но гости, все-таки, были интереснее кабинета - в нем Таня была уже в третий раз только за эту неделю, а вот делегацию видела впервые.
Гостей было трое.
Прежде остальных девичий взгляд притягивал мужчина, устроившийся в кресле ближе всех к хозяйке кабинета: довольно молодой, но вполне солидный на вид, высокий (что девушка подметила еще когда он был на ногах) и широкоплечий, в деловом костюме неожиданного темно-фиолетового оттенка, с весьма симпатичным славянским лицом, улыбчивым и – вновь неожиданный контраст! – хулигански небритым, со сдержанной и уважительной улыбкой на губах.
“Симпатичный! – оценила Таня, задерживаясь на десяток лишних секунд на его зеленых глазах. – И привлекательный! Но не предупреди меня Аска – ни в жизнь бы не подумала, что это и есть тот самый «медиамагнат магического мира» Игорь Чернокотов!”
Второй гость на фоне предводителя небольшой делегации тоже не терялся. И более того – его Таня рассматривала даже пристальнее. Тоже достаточно высокий, довольно молодой на вид, поджарый и спортивный, с лихим хвостом каштановых волос на голове, с пристальным взглядом напоминающих о сливочном шоколаде глаз, с застывшей полуулыбкой остро очерченных губ на лице приятных европейских очертаний, гладко выбритый, в темно-серой безрукавке, отчего-то напомнившей девушке мундир с отпоротыми рукавами, с потемневшими от загара руками, перехваченными возле запястий кожаными наручами, и с явно довольно крепкими ногами, скрытыми, впрочем, того же, что и безрукавка, цвета брюками и берцами.
“Вот этот уже не в моем вкусе, но в крутости ему не откажешь, – Таня даже немного поежилась, припоминая лаконичную характеристику, выданную о нем приемной матерью: – “Андреас Нуссбаум, бывший тренер австрийской сборной, нанятый Чернокотовым и его партнером”. Надеюсь, тренерские методы его не столь круты, сколь внешний вид. Особенно, если я все же попаду к ним…”
Третий же член делегации и вовсе как-то терялся на фоне своих товарищей. Тоже высокого роста, и тоже в костюме (на сей раз привычного черного цвета), с короткими волосами пепельного цвета, с бледной кожей, придающей ему какой-то нездоровый вид, с чуть прищуренными внимательными серыми глазами, с несколькими шрамами на лице, и тоже с чуть понимающей полуулыбкой. И вроде бы не было в его облике ничего такого уж отталкивающего или жуткого, нельзя его было назвать и неприятным (вполне себе наоборот), но Тане отчего-то все равно было как-то неуютно глядеть на него. Даже рассматривала она его как-то неуверенно, перескакивая с одной черты лица на другую.
“Шон Харт. Член европейской семьи алхимиков, инквизитор, а еще друг и партнер господина Чернокотова, – вновь припомнились слова Аски. – Что называется, найди лишнее из трех, хех. Человек, говорят, неплохой и понимающий, хотя все же не возьму в толк, при чем тут он. Ну, кроме очевидного материального интереса – алхимические семьи, как правило, не бедствуют”.
Все вместе же гости составляли впечатление приятное, хотя и несколько неуютное.
“Прям как в анекдоте, – чуть нервно подумала Таня. – Заходят как-то в кабинет нашего тренера австриец, поляк и русский…”
– Рада видеть вас, уважаемые, – тем временем заговорила госпожа Мацудайра, приподнимаясь из кресла и уважительно склоняя голову. – Ваше присутствие – большая честь для нашего клуба!
– Мы тоже рады новой встрече с Вами, госпожа Мацудайра! – голос у Игоря Чернокотова был негромкий, но уверенный и приятный. – Не меньшая честь обратиться с нашей просьбой к Вам лично. И не менее приятно видеть и Вас, госпожа Окада!
Аска тоже привстала, с вежливой улыбкой склоняя голову, однако предпочла сохранить молчание.
– И, прошу прощения, но я совсем не знаю, как обратиться к этой юной госпоже, – легкий полупоклон достался и Тане, – хотя встреча с ней не менее приятна… правда, я не совсем понимаю, чем мы обязаны удовольствию познакомиться с ней.
“А он вежлив! Они меня на эту встречу явно не приглашали, но, как будто и совсем не возмущены моим присутствием…”
– Эту юную госпожу, как Вы очень мило ее окрестили, с дозволения госпожи Мацудайры пригласила я, – подала голос Аска, вновь приподнимаясь и делая презентующий жест рукой в сторону Тани – Позвольте представить вам, уважаемые: Татьяна Плавнева-Окада, моя приемная дочь и протеже.
– А так же и еще одна из моих подопечных, – негромко подхватила Мацудайра.
Нуссбаум и Харт кратко склонили головы, а Чернокотов улыбнулся чуть шире. Таня же, тоже вежливо улыбнувшись и кивнув им в ответ, в который раз порадовалась своей былой прилежности на кружке по изучению общеевропейского языка: хоть понимала теперь большую часть ведущейся именно на этом языке беседы.
– Ваша наследница, госпожа Окада, вот как? – переспросил тем временем Чернокотов.
– Именно так.
– Приятно познакомиться. М-м… итак, полагаю, мне стоит перейти сразу к делу. Госпожа Окада, Вам ведь известна суть нашего предложения?
– За исключением подробностей контракта – да, – кивнула Аска. – Но у меня к Вам сразу встречное условие.
– Вот как? – Чернокотов заинтересованно вскинул брови. – Поведайте же его!
– Я хочу места в команде и для моей протеже.
В комнате на пару минут повисло молчание. Гости обменялись взглядами. Таня же непроизвольно поежилась.
“Моя мама еще более рисковая, чем я думала. Вот так сразу – с места в карьер!”
– Для Татьяны? – поднявшись перед тем, брови Игоря Чернокотова и не думали опускаться. – Хм. Ее присутствие стало мне понятнее. В отличие от ее ценности… Госпожа Окада, в чем суть Вашего предложения? Ну, кроме очевидной протекции.
– Я считаю Таню перспективным игроком, – Аска демонстративно загнула большой палец. – Опыт тренировки и игры в команде такого уровня – огромная ценность для нее и, не буду скрывать, для команды Кансай, – большой палец накрыло указательным. А так же то, что она молода и у нее немного опыта в разных командах, а значит ей будет проще подстроиться под стиль новой команды. Тем более, что у предполагаемой вами сборной мира опыта совместной игры пока нет вовсе (максимум у отдельных игроков).
К первым двум пальцам добавились средний и безымянный, а женщина смолкла. Опустивший было брови, Чернокотов вновь задумчиво поиграл ими.
– М-м-м… ну предположим, – подытожил он свои размышления с явным сомнением. – Хотя ценность от меня по-прежнему ускользает… Андреас, что скажете?
Удобно развалившийся в кресле и сидящий “нога на ногу”, австриец не без скептицизма хмыкнул.
– Не имею ничего личного против протеже госпожи Окады, – заговорил он, обнаруживая голос сильный и довольно громкий, но тоже, в сущности, приятный, – но я понятия не имею, кто эта миловидная ноунейм. Хотя первая часть ее фамилии показалась мне странно знакомой. Как Вы сказали, госпожа Окада?..
– Плавнева-Окада, – с полуулыбкой повторила Аска.
– Плавнева, ага… Скажи пожалуйста, Татьяна: ты, случаем, со Светланой Плавневой из российской сборной в родстве не состоишь?
– Формально – состою, – кивнула Таня, чуть поджимая губы. – Это моя бывшая мать.
– Бывшая? – негромко озадачился Шон Харт. – Прошу прощения…
– Мать отказалась от Тани что-то около двух лет назад, – вмешалась Аска. – А я не так давно удочерила ее.
Брови Чернокотова взлетели выше прежнего, однако на сей раз он, отчего-то, смолчал.
– Ох ты как! – Нуссбаум тоже немало изумился. – Причудливы дела Господней пары… Ну-у, ее мать… э-э-э… бывшую мать?.. В общем, я прекрасно знаю Светлану Плавневу как игрока – она сильный спортсмен и решительная личность. Не знаю, насколько “уживчивая”, но на ее присутствие в сборной я бы согласился с минимумом вопросов. Однако у меня все основания сомневаться, что подобные навыки передаются генетически. Госпожа Мацудайра, как тренер – тренеру, что Вы скажете о Татьяне?
– Таня пришла в наш клуб считанные недели назад, – негромко заговорила тренер японской команды. – Опыта у нее не так много – это правда (в основном игра за команду школы), и официальной игры за плечами, не скрою, ни одной. Хотя девушка она и правда способная, сообразительная, старательная и трудолюбивая. Я тоже не знаю, насколько передаются генетически таланты, но если она продолжит в том же духе – наследница из нее будет достойная… для кого угодно. Буду откровенна – в запасные команды Кансай я ее взяла с удовольствием, но вот в сборную Японии бы пока не отправила. Хотя если у вас, господа мнение иное – препятствовать не буду.
Недолгая задумчивая пауза.
– Больше перспектив, чем опыта, как я и думал, – покивал Нуссбаум. – Допустим. Тогда вопрос к Вам, Татьяна: что Вы знаете о методиках и подходе штаба российской сборной? Или команды Вашей… э-э… Светланы Плавневой?
– Не уверена, о чем именно Вы спрашиваете, но в целом только те моменты, которым меня иногда учила Светлана – в детстве или на каникулах, – осторожно отозвалась Таня. – Последний раз я была у них на тренировках лет… пять назад? И, боюсь, подметила не так уж и много. Но на ее играх я бывала не раз и не два, да.
– Н-да… – австриец вновь кивнул и поменял ноги местами. – Ну, мой вердикт остается примерно тем же: я бы, пожалуй, побеседовал с Таней на досуге и оценил уровень ее наблюдений в порядке изучения чужого опыта, но ценности ее пребывания в сборной не вижу.
“Чего и следовало ожидать, – подумала Таня. – Не понимаю, на что Аска рассчитывала”.
– Хм-м, то есть Вы, Андреас, считаете ее бесперспективной для нас? – с какой-то странной вкрадчивостью уточнил тем временем Чернокотов.
– Практически. Я не сомневаюсь – госпожи Мацудайра и Окада ее чему-нибудь да научили, как и в школе она что-нибудь, да усвоила, и, учитывая, что игра не завтра, я тоже мог бы ее выучить паре-другой трюков, безусловно, но… – австриец крутанул кистью руки в воздухе. – Вы же сами все слышали сейчас, нет? И-или… у Вас вновь идея, поражающая своим сумасбродством?
Таня, не удержавшись, негромко хихикнула, оценивая плохо завуалированную подколку Нуссбаума. Аска бросила на нее чуть укоризненный взгляд, однако улыбалась и она.
– Ну почему сразу “сумасбродством”? – улыбка блуждала и по губам предводителя делегации. – Но вообще – действительно есть. Как Вы, несомненно, помните – первая игра у нас запланирована как раз со Сборной России, куда, скорее всего войдет уже неоднократно упомянутая нами сегодня Светлана Плавнева…
– И Вы хотите стравить ее с дочерью?
– Не “стравить”, Андреас, они не собаки. Однако один из столпов моей затеи, как я неоднократно говорил – это сделать шоу, и привлечь к нашей затее как можно больше зрительского внимания… а зритель во все времена любил драму.
– Боюсь, драма выйдет весьма предсказуемой: или мать с более, чем пятнадцатилетним опытом, или дочь без единой официальной игры за плечами.
– Светлана в спорте больше двадцати пяти лет, – поправила Аска. – Мы начали примерно в одно время
– Тем более, – австриец поблагодарил ее сдержанным кивком. – На Таню в этом противостоянии не поставил бы даже мой двоюродный дедушка, вечная ему память, а уж более рискового игрока еще поискать было.
