Они оказались перед точно такой же дверью, в шлюзе длиной метра три, профессор пробравшись вперед проделал все тоже самое что и с предыдущей дверью, только перед тем как нажать последнюю цифру шифра, для чего то особенно долго смотрел через глазок на происходящее там, за мощной, стальной плитой.
Все происходило в полной тишине, выйдя из шлюза троица застыла, ожидая закрытия двери и убедившись что она закрылась, Черепков мягко рукой подтолкнув Игоря под локоть вперед, произнес:
- Так вот-с, Игорь Петрович, наша больница уникальна в своем роде. Одни стены, только вдумайтесь, пять метров шириной абсолютно по всему монастырю! Потрясающая звукоизоляция и крепость стен!
Они шли по широкому коридору, с маленькими окнами-бойницами в стене по левую руку и прямоугольными, ярко освещающими длинными лампами дневного света расположенными на потолке, высота которого составляла не меньше пяти метров и вертикально висящими справа на стене по всей длине коридора.
- Сколько раз делали ремонт, пытаясь избавиться от иконописи на стенах, ничего не помогает, красили, белили, замазывали и сдирали - через время все равно проявляется, хоть ты тресни! - говорил Черепков, останавливаясь с Игорем возле наполовину закрашенной, частично проявившейся настенной иконописи изображенного необычайно сурового Христа в белом саване, вровень с человеческий рост.
В коридоре никого не было, яркий свет бил по глазам, выявляя все малейшие детали старинных стен и пола, видно было каждую сколотую, выщербленную часть кирпичной кладки, каждый незаконченный участок ремонта. Они продолжили идти, Михаил позади навис над ними бесшумной грозной тучей, неслышно идя за ними, что при его чудовищно громадной комплекции казалось нереальным, словно он не шел а презрев все законы гравитации летел за ними, поднявшись сантиметров на десять от пола.
Начали появляться в больничной пижаме тихие, сосредоточенные на себе люди, подбежала откуда ни возьмись, ослепительно улыбаясь, молоденькая медсестра в белоснежном халате, игриво на ходу проговорив:
- Федор Николаевич, у нас новое поступление ожидается ближе к пяти часам, вы просили напомнить!
- Спасибо, Верочка, я помню!
Прошли еще две деревянные двери, пижам в черно-красную и васильково-бежевую клетку стало намного больше, как и медперсонала. За столами играли в шахматы, домино, читали газеты и смотрели телевизор, как понял Игорь, пациенты Черепкова, стоял шум, слышались шарканья тапок и непонятные говор. Кому то выдавали сигареты, кто то пил таблетки, с проверкой открывая рот и поднимая язык, ну а кто то отстраненно бродил, не обращая ни на кого внимания.
- Это у нас самое спокойное отделение в нашем заведении, здесь помещены безобидные, с легкими формами заболеваний психического характера люди - проходя мимо очередной толпы клеточных пижам говорил Черепков - но с некоторых пор я все таки без таких как Михаила не хожу никуда. Был у нас года два назад неприятнейший инцидент с захватом медсестры в заложники, с тех пор Миша сопровождает меня на работе повсюду, куда бы я ни шел, так, на всякий случай.
Появились отрытые двери больничных палат с множеством беспорядочно лежащих на них людей, прошли медицинский пост с двумя врачами, подскочившими на ноги при виде Черепкова, открывшими им решетку с последующей за ней стальной дверью, все трое оказались на крытой верхней площадке с видом на внутренний, огороженный густой колючей проволокой по периметру, прогулочный дворик. Через окно, в котором вместо стекла стояло прозрачное оргстекло с ажурной толстой решеткой за ним, Игорь увидел скопление беспорядочно бродящих взъерошенных, взбудораженных людей, стояли хмурые часовые на вышках, расположенные по дворовым углам, одетые в серые шинели с большими золотыми буквами "ВВ" на бархатных, малинового цвета погонах, с автоматами Калашникова наперевес. Три безучастные ко всему пожилые женщины в фуфайках поверх белых халатов сидели отдельно в небольшой, неряшливо сколоченной деревянной будке, рядом с которой на дереве висел красный телефонный аппарат с надписью "MONTANA" по внешней стороне трубки белой краской, идеально ровными буквами.
- А вот это у нас выгуливается спецотделение, всякого рода буйный контингент, осужденные за тяжкие преступление, в основном за убийства - всех без разбору, стариков, детей и женщин и мужчин, молодых, пожилых. Так же есть такие кто попал сюда за убийство с последующим расчленением и употреблением в пищу человеческой плоти, проще говоря людоеды, сексуальные маньяки с изнасилованиями с применением пыток, ну и так далее и по приговору суда отправленные к нам на принудительное лечение на разные сроки а некоторые и на всю оставшуюся жизнь. Но с ними вы ни в коем случае не пересечетесь, только если вот так вот сверху понаблюдать, на безопасном для себя расстоянии.
Пройдя еще несколько коридоров с шлюзными дверями и четыре запутанных переходов, уходящих постепенно вниз, они оказались у бронированной двери с переговорным устройством, Черепков нажав на красную кнопку утопленную в черном корпусе, произнес в пластмассовую решетку:
- Я, Федор Николаевич, открывайте!
В глазок долго, минут пять изучали стоящих за дверью, наконец клацнули один за другим замки, с видимым усилием дверь открыли четыре точно таких санитара как и Михаил, только с еще более зверскими лицами и с фигурами еще мускулистее чем у него.
Быстро закрыв за профессором, Игорем и Мишей дверь они выстроились вдоль стены и самый первый стоящий к профессору санитар доложил:
- За время дежурства происшествий не произошло, больничный распорядок соблюдается в полном объеме без отклонений!
Черепков прищурясь оглядел каждого из санитаров, спросил где остальной персонал и готова ли комната для Игоря Петровича.
- Так точно, Федор Николаевич, все готово! Медперсонал на своих местах и занят текущей работой!
Профессор покивал головой и сказал:
- Пойдемте, Игорь Петрович, я вас лично провожу. Михаил, за мной.
Покинув так и оставшихся стоять навытяжку санитаров, пройдя выложенный полностью в белый кафель коридор с закрытыми глухими дверями, завернув два раза налево и три направо, они остановились у двери в конце коридора.
- Вот, Игорь Петрович, ваше пристанище, милости прошу! - произнес Черепков, открывая перед ним дверь и уступая право входа.
Игорь чуть замешкавшись, осторожно зашел в большую, около сорока квадратных метров комнату и огляделся.
- Все как вы любите, Игорь Петрович - послышался позади голос Черепкова - высокие потолки, светло-серые тона, отглаженное постельное белье на широкой железной кровати, произведена полная санобработка помещения и даже после этого протерто все, включая пол, мебель, окна, душ спиртовым составом. Полностью произведен ремонт и для вас установлены душевая кабина, туалет, кондиционер, цветной телевизор на стене, большой стол с тумбой, мощный производственный вентилятор вмонтированный в окно для свободного курения. Располагайтесь, Игорь Петрович, на сегодня я с Михаилом вас покидаю, а вечерком загляну к вам. Да, чуть не забыл - ужин у нас в девять вечера, вы вольны заказать любое блюдо и любой напиток, вам все приготовят и принесут. Если вам что нибудь понадобится - что угодно, кнопка вызова у вас над столом, вам все принесут. Вы должны понимать, что временно ваше передвижение ограничено, поэтому дверь будет за нами закрыта и за вами ведется круглосуточный контроль - Черепков указал на здоровенную видеокамеру над дверью с мигающим красным глазком - все это делается в первую очередь для соблюдения обоюдных интересов. Может быть у вас есть какие то вопросы?
- Да, есть один. Вернутся ли мои гости, мертвые гости, ко мне сегодня, завтра и в будущем?
- Нет, Игорь Петрович. С этим покончено. Тот канал или портал, можно как угодно его назвать, прорывающий материи двух миров - мира живых и мертвых - мы перекрыли еще в первый же день, во время вашего искусственного сна. Больше вас никто из них не побеспокоит. Никогда.
Черепков ободряюще ему улыбнулся и вышел вместе с Мишей, который оставил сумку Игоря у входа.
Вечером Игорь вызвал санитара и заказал большую чашку кофе, через полчаса принесли кофе с сахаром и сливки, следом зашел Черепков.
- Игорь Петрович, я если вы не против, пропущу чашечку с вами? И обсудим что мы делаем дальше?
- Да, конечно.
- Любезный, принеси еще одну, той же крепости. Ну что ж, Игорь Петрович, завтра утром и начнем с вами. Первая процедура, самая важная. Мы дадим вам наркоз и в этом состоянии введем первичные, пробные так называемые датчики. И они, те кто вам помог, появятся тоже. Они всегда приходят только тогда, когда человек под наркозом или в бессознательном положении, только так.
Зашел санитар, внес еще одну чашку кофе на подносе и сказал:
- Пожалуйте, господин.
На вопросительный взгляд Игоря на столь странную фразу Черепков после ухода санитара сказал:
- Как вы думаете, сколько ему лет?
- Не знаю, на первый взгляд лет 50-60.
- Ему сейчас уже было бы 105 лет, он еще помнит дореволюционные времена, и в свое время служил у графа Щербицкого в Тамбовской губернии, правда на рядовых должностях, сопровождал всегда и везде графа как телохранитель, очень предан был служению и своему хозяину, нигде не оставлял Щербицкого, буквально спал под дверями. Силищи неимоверной, от природы данной, груженый цементом "КАМАЗ" переворачивает как пушинку, любое тело разорвет на куски в миг голыми руками, не задумываясь и без всяких сомнений. Потом революция 1917 года, графа утопили его же крестьяне в нужнике за усадьбой, так просто связали вместе с женой, высекли сначала жену, потом самого графа на скотном дворе кнутами практически до потери сознания а потом скинули связанных в отхожее место. Страшная смерть, жестокая ... Зная что с Кириллом, так зовут этого санитара, так просто даже самым дюжим мужикам не справиться никак, пошли на хитрость - заманили его перед убийством графа на конюшню, спрятались за стогом сена, врукопашную естественно не пошли, а придумали, мерзавцы, следующее - десять человек взяли длинные шесты, по полтора примерно метра, привязали на концы этих шестов ножи, выскочили неожиданно из сена и приличном расстоянии, не давая приближаться к себе и кого либо из них захватить, начали как последнего кабана на охоте закалывать насмерть. Устали, аж запыхались, вдесятером то его колоть, весь пол в конюшне кровью залили, пыль столбом, породистые лошади какие граф за границей закупал ограждения все переломали да убежали в леса, от страха кровь со смертью то почуяв. Упал Кирилл замертво, как им показалось, прощупали его, послушали сердце, которое не билось, побросали свои орудия самодельные и ушли убивать графа с его супружницей. До ночи по дому куражились, сожгли все постройки, сараи и конюшни, вывезли все запасы сена, пшена и овощей с мясом, всякую утварь и драгоценности, лакеев да повара зарубили топорами, а детей графских - восемнадцатилетнюю дочку да сына пятилетнего оглоблями забили возле рояля в гостиной.
Пролежал Кирилл до поздней ночи в конюшне, ушли крестьяне, по близлежащим деревням на подводах полных добра разбрелись. Очнулся он ночью от голоса, который сказал ему: "Вставай Кирилл, ты нужен, будешь жить". Открыл он глаза а перед ним человек в генеральской форме стоит, за ним двадцать казаков до зубов вооруженных, а в поднятой руке держит шашку. Подняться не может Кирилл, ему снова генерал этот кричит: "Поднимайся!", да так сильно крикнул, что крыша конюшни покосилась. Кирилл весь в крови, кое как поднялся на ноги, ему и говорит казачий генерал: "Жить тебе предлагаю, служить только надобно до самой смерти, согласен ли? Если нет, остаешься здесь мертвечиной лежать". Ну Кирилл смог только головой кивнуть, казаки утащили его на сено, двое суток он не помнит что с ним делали, одни отрывочные воспоминания, а потом уехали, сказав где эти самые крестьяне сейчас обитают, оставили ему коня, ружье да казацкую шашку. Нашел он их тем же вечером, всех до одного порубил как свиней для супа, кто был к этому причастен, три деревни сжег дотла, потом ушел в воинское расположение, в сорока верстах от сожженных деревень. Так вот с тех пор Кирилл и с нами. Но это я все к тому, что вас такая же участь ждет, я объясню что именно.
Черепков допил кофе, с видимым удовольствием достал из кармана своего белого халата длинную сигару, неторопливо обрезал ее и тщательно раскурил от сигарной спички.
- Так вот, Игорь Петрович. Мы даем шанс прожить долго, вы доживаете до определенного срока вашей жизни, когда все естественно выглядит, ну допустим до 60-80 лет, то есть ваше состояние тела, кожи и организма приходит в свой соответствующий вид сообразно возрасту. Еще лет двадцать-двадцать пять, ведь вам сейчас сколько?
- Сорок лет.
- Сорок ... Прекрасный возраст. Хотя каждый жизненный период хорош по своему ... Да, так вот, потом мы все эти процессы останавливаем, надолго прекращаем.
- Насколько долго?
- А насколько нужно, настолько и прекращаем. Таким образом, ни у кого из вашего окружения не вызывает никаких подозрений и удивлений несоответствие вашей долгой жизни и внешнего вида а живете вы, например, лет 150-400, может больше. Как вам такая перспектива?
Игорь молча слушал и курил, гудел мощный вентилятор, вмонтированный во все небольшое окно, выдержал некоторую паузу, посмотрел на мелькающий экран телевизора, работающий без звука и ответил:
- Соблазнительно, меня это вполне и вполне устраивает.
- Но для этого сначала нам нужно оценить ваш организм с точки зрения как общего состояния так и на предмет излечения имеющихся заболеваний, для их устранения. А так же устранить риски, связанные с вмешательством тех кто вам помогает. Этим
датчикам,
если можно их так назвать, нужно прижиться, стать одним целым с вашим организмом, с каждой его клеткой, каждой его частью. А это скорее всего будет непросто, исходя из чисто физиологический проявлений этого вживления. Может быть и все просто пройдет, будем на это надеяться. Я вас сейчас оставлю до девяти часов утра, к вам чуть позже придет медсестра, возьмет миллиграмм триста венозной крови и поставит вам на ночь два укола, для того чтобы ваш организм был полностью готов в утру. За это время мы сможем оценить чем вы больны, что нужно будет устранять и оценим все риски. Хорошо, Игорь Петрович?
- Да, я сделаю все что нужно.
- До завтра, Игорь Петрович.
Черепков ушел, через час пришла пожилая медсестра, взявшая кровь из вены, поставила два укола в другую вену, в левую руку, после чего Игорь практически через минут десять заснул на кровати беспробудно, до самого утра.
Ровно в девять часов утра дверь открылась и необыкновенно оживленный Черепков чуть ли не вбежал к Игорю:
- Добрейшего вам утра, Игорь Петрович! Спешу вас обрадовать, все замечательно, никаких препятствий! Прошу вас, следуйте за мной, только пожалуйста, переоденьтесь вот в такой комбинезон, он правда предназначен для хирургов, во время операций в такие облачаются, но для нашего случая в самый раз! Ваш размер и пожалуйста, побыстрее!
После того как Игорь переоделся, он попросил Черепкова покурить, словно перед расстрелом, в последний раз.
Все происходило в полной тишине, выйдя из шлюза троица застыла, ожидая закрытия двери и убедившись что она закрылась, Черепков мягко рукой подтолкнув Игоря под локоть вперед, произнес:
- Так вот-с, Игорь Петрович, наша больница уникальна в своем роде. Одни стены, только вдумайтесь, пять метров шириной абсолютно по всему монастырю! Потрясающая звукоизоляция и крепость стен!
Они шли по широкому коридору, с маленькими окнами-бойницами в стене по левую руку и прямоугольными, ярко освещающими длинными лампами дневного света расположенными на потолке, высота которого составляла не меньше пяти метров и вертикально висящими справа на стене по всей длине коридора.
- Сколько раз делали ремонт, пытаясь избавиться от иконописи на стенах, ничего не помогает, красили, белили, замазывали и сдирали - через время все равно проявляется, хоть ты тресни! - говорил Черепков, останавливаясь с Игорем возле наполовину закрашенной, частично проявившейся настенной иконописи изображенного необычайно сурового Христа в белом саване, вровень с человеческий рост.
В коридоре никого не было, яркий свет бил по глазам, выявляя все малейшие детали старинных стен и пола, видно было каждую сколотую, выщербленную часть кирпичной кладки, каждый незаконченный участок ремонта. Они продолжили идти, Михаил позади навис над ними бесшумной грозной тучей, неслышно идя за ними, что при его чудовищно громадной комплекции казалось нереальным, словно он не шел а презрев все законы гравитации летел за ними, поднявшись сантиметров на десять от пола.
Начали появляться в больничной пижаме тихие, сосредоточенные на себе люди, подбежала откуда ни возьмись, ослепительно улыбаясь, молоденькая медсестра в белоснежном халате, игриво на ходу проговорив:
- Федор Николаевич, у нас новое поступление ожидается ближе к пяти часам, вы просили напомнить!
- Спасибо, Верочка, я помню!
Прошли еще две деревянные двери, пижам в черно-красную и васильково-бежевую клетку стало намного больше, как и медперсонала. За столами играли в шахматы, домино, читали газеты и смотрели телевизор, как понял Игорь, пациенты Черепкова, стоял шум, слышались шарканья тапок и непонятные говор. Кому то выдавали сигареты, кто то пил таблетки, с проверкой открывая рот и поднимая язык, ну а кто то отстраненно бродил, не обращая ни на кого внимания.
- Это у нас самое спокойное отделение в нашем заведении, здесь помещены безобидные, с легкими формами заболеваний психического характера люди - проходя мимо очередной толпы клеточных пижам говорил Черепков - но с некоторых пор я все таки без таких как Михаила не хожу никуда. Был у нас года два назад неприятнейший инцидент с захватом медсестры в заложники, с тех пор Миша сопровождает меня на работе повсюду, куда бы я ни шел, так, на всякий случай.
Появились отрытые двери больничных палат с множеством беспорядочно лежащих на них людей, прошли медицинский пост с двумя врачами, подскочившими на ноги при виде Черепкова, открывшими им решетку с последующей за ней стальной дверью, все трое оказались на крытой верхней площадке с видом на внутренний, огороженный густой колючей проволокой по периметру, прогулочный дворик. Через окно, в котором вместо стекла стояло прозрачное оргстекло с ажурной толстой решеткой за ним, Игорь увидел скопление беспорядочно бродящих взъерошенных, взбудораженных людей, стояли хмурые часовые на вышках, расположенные по дворовым углам, одетые в серые шинели с большими золотыми буквами "ВВ" на бархатных, малинового цвета погонах, с автоматами Калашникова наперевес. Три безучастные ко всему пожилые женщины в фуфайках поверх белых халатов сидели отдельно в небольшой, неряшливо сколоченной деревянной будке, рядом с которой на дереве висел красный телефонный аппарат с надписью "MONTANA" по внешней стороне трубки белой краской, идеально ровными буквами.
- А вот это у нас выгуливается спецотделение, всякого рода буйный контингент, осужденные за тяжкие преступление, в основном за убийства - всех без разбору, стариков, детей и женщин и мужчин, молодых, пожилых. Так же есть такие кто попал сюда за убийство с последующим расчленением и употреблением в пищу человеческой плоти, проще говоря людоеды, сексуальные маньяки с изнасилованиями с применением пыток, ну и так далее и по приговору суда отправленные к нам на принудительное лечение на разные сроки а некоторые и на всю оставшуюся жизнь. Но с ними вы ни в коем случае не пересечетесь, только если вот так вот сверху понаблюдать, на безопасном для себя расстоянии.
Пройдя еще несколько коридоров с шлюзными дверями и четыре запутанных переходов, уходящих постепенно вниз, они оказались у бронированной двери с переговорным устройством, Черепков нажав на красную кнопку утопленную в черном корпусе, произнес в пластмассовую решетку:
- Я, Федор Николаевич, открывайте!
В глазок долго, минут пять изучали стоящих за дверью, наконец клацнули один за другим замки, с видимым усилием дверь открыли четыре точно таких санитара как и Михаил, только с еще более зверскими лицами и с фигурами еще мускулистее чем у него.
Быстро закрыв за профессором, Игорем и Мишей дверь они выстроились вдоль стены и самый первый стоящий к профессору санитар доложил:
- За время дежурства происшествий не произошло, больничный распорядок соблюдается в полном объеме без отклонений!
Черепков прищурясь оглядел каждого из санитаров, спросил где остальной персонал и готова ли комната для Игоря Петровича.
- Так точно, Федор Николаевич, все готово! Медперсонал на своих местах и занят текущей работой!
Профессор покивал головой и сказал:
- Пойдемте, Игорь Петрович, я вас лично провожу. Михаил, за мной.
Покинув так и оставшихся стоять навытяжку санитаров, пройдя выложенный полностью в белый кафель коридор с закрытыми глухими дверями, завернув два раза налево и три направо, они остановились у двери в конце коридора.
- Вот, Игорь Петрович, ваше пристанище, милости прошу! - произнес Черепков, открывая перед ним дверь и уступая право входа.
Игорь чуть замешкавшись, осторожно зашел в большую, около сорока квадратных метров комнату и огляделся.
- Все как вы любите, Игорь Петрович - послышался позади голос Черепкова - высокие потолки, светло-серые тона, отглаженное постельное белье на широкой железной кровати, произведена полная санобработка помещения и даже после этого протерто все, включая пол, мебель, окна, душ спиртовым составом. Полностью произведен ремонт и для вас установлены душевая кабина, туалет, кондиционер, цветной телевизор на стене, большой стол с тумбой, мощный производственный вентилятор вмонтированный в окно для свободного курения. Располагайтесь, Игорь Петрович, на сегодня я с Михаилом вас покидаю, а вечерком загляну к вам. Да, чуть не забыл - ужин у нас в девять вечера, вы вольны заказать любое блюдо и любой напиток, вам все приготовят и принесут. Если вам что нибудь понадобится - что угодно, кнопка вызова у вас над столом, вам все принесут. Вы должны понимать, что временно ваше передвижение ограничено, поэтому дверь будет за нами закрыта и за вами ведется круглосуточный контроль - Черепков указал на здоровенную видеокамеру над дверью с мигающим красным глазком - все это делается в первую очередь для соблюдения обоюдных интересов. Может быть у вас есть какие то вопросы?
- Да, есть один. Вернутся ли мои гости, мертвые гости, ко мне сегодня, завтра и в будущем?
- Нет, Игорь Петрович. С этим покончено. Тот канал или портал, можно как угодно его назвать, прорывающий материи двух миров - мира живых и мертвых - мы перекрыли еще в первый же день, во время вашего искусственного сна. Больше вас никто из них не побеспокоит. Никогда.
Черепков ободряюще ему улыбнулся и вышел вместе с Мишей, который оставил сумку Игоря у входа.
Вечером Игорь вызвал санитара и заказал большую чашку кофе, через полчаса принесли кофе с сахаром и сливки, следом зашел Черепков.
- Игорь Петрович, я если вы не против, пропущу чашечку с вами? И обсудим что мы делаем дальше?
- Да, конечно.
- Любезный, принеси еще одну, той же крепости. Ну что ж, Игорь Петрович, завтра утром и начнем с вами. Первая процедура, самая важная. Мы дадим вам наркоз и в этом состоянии введем первичные, пробные так называемые датчики. И они, те кто вам помог, появятся тоже. Они всегда приходят только тогда, когда человек под наркозом или в бессознательном положении, только так.
Зашел санитар, внес еще одну чашку кофе на подносе и сказал:
- Пожалуйте, господин.
На вопросительный взгляд Игоря на столь странную фразу Черепков после ухода санитара сказал:
- Как вы думаете, сколько ему лет?
- Не знаю, на первый взгляд лет 50-60.
- Ему сейчас уже было бы 105 лет, он еще помнит дореволюционные времена, и в свое время служил у графа Щербицкого в Тамбовской губернии, правда на рядовых должностях, сопровождал всегда и везде графа как телохранитель, очень предан был служению и своему хозяину, нигде не оставлял Щербицкого, буквально спал под дверями. Силищи неимоверной, от природы данной, груженый цементом "КАМАЗ" переворачивает как пушинку, любое тело разорвет на куски в миг голыми руками, не задумываясь и без всяких сомнений. Потом революция 1917 года, графа утопили его же крестьяне в нужнике за усадьбой, так просто связали вместе с женой, высекли сначала жену, потом самого графа на скотном дворе кнутами практически до потери сознания а потом скинули связанных в отхожее место. Страшная смерть, жестокая ... Зная что с Кириллом, так зовут этого санитара, так просто даже самым дюжим мужикам не справиться никак, пошли на хитрость - заманили его перед убийством графа на конюшню, спрятались за стогом сена, врукопашную естественно не пошли, а придумали, мерзавцы, следующее - десять человек взяли длинные шесты, по полтора примерно метра, привязали на концы этих шестов ножи, выскочили неожиданно из сена и приличном расстоянии, не давая приближаться к себе и кого либо из них захватить, начали как последнего кабана на охоте закалывать насмерть. Устали, аж запыхались, вдесятером то его колоть, весь пол в конюшне кровью залили, пыль столбом, породистые лошади какие граф за границей закупал ограждения все переломали да убежали в леса, от страха кровь со смертью то почуяв. Упал Кирилл замертво, как им показалось, прощупали его, послушали сердце, которое не билось, побросали свои орудия самодельные и ушли убивать графа с его супружницей. До ночи по дому куражились, сожгли все постройки, сараи и конюшни, вывезли все запасы сена, пшена и овощей с мясом, всякую утварь и драгоценности, лакеев да повара зарубили топорами, а детей графских - восемнадцатилетнюю дочку да сына пятилетнего оглоблями забили возле рояля в гостиной.
Пролежал Кирилл до поздней ночи в конюшне, ушли крестьяне, по близлежащим деревням на подводах полных добра разбрелись. Очнулся он ночью от голоса, который сказал ему: "Вставай Кирилл, ты нужен, будешь жить". Открыл он глаза а перед ним человек в генеральской форме стоит, за ним двадцать казаков до зубов вооруженных, а в поднятой руке держит шашку. Подняться не может Кирилл, ему снова генерал этот кричит: "Поднимайся!", да так сильно крикнул, что крыша конюшни покосилась. Кирилл весь в крови, кое как поднялся на ноги, ему и говорит казачий генерал: "Жить тебе предлагаю, служить только надобно до самой смерти, согласен ли? Если нет, остаешься здесь мертвечиной лежать". Ну Кирилл смог только головой кивнуть, казаки утащили его на сено, двое суток он не помнит что с ним делали, одни отрывочные воспоминания, а потом уехали, сказав где эти самые крестьяне сейчас обитают, оставили ему коня, ружье да казацкую шашку. Нашел он их тем же вечером, всех до одного порубил как свиней для супа, кто был к этому причастен, три деревни сжег дотла, потом ушел в воинское расположение, в сорока верстах от сожженных деревень. Так вот с тех пор Кирилл и с нами. Но это я все к тому, что вас такая же участь ждет, я объясню что именно.
Черепков допил кофе, с видимым удовольствием достал из кармана своего белого халата длинную сигару, неторопливо обрезал ее и тщательно раскурил от сигарной спички.
- Так вот, Игорь Петрович. Мы даем шанс прожить долго, вы доживаете до определенного срока вашей жизни, когда все естественно выглядит, ну допустим до 60-80 лет, то есть ваше состояние тела, кожи и организма приходит в свой соответствующий вид сообразно возрасту. Еще лет двадцать-двадцать пять, ведь вам сейчас сколько?
- Сорок лет.
- Сорок ... Прекрасный возраст. Хотя каждый жизненный период хорош по своему ... Да, так вот, потом мы все эти процессы останавливаем, надолго прекращаем.
- Насколько долго?
- А насколько нужно, настолько и прекращаем. Таким образом, ни у кого из вашего окружения не вызывает никаких подозрений и удивлений несоответствие вашей долгой жизни и внешнего вида а живете вы, например, лет 150-400, может больше. Как вам такая перспектива?
Игорь молча слушал и курил, гудел мощный вентилятор, вмонтированный во все небольшое окно, выдержал некоторую паузу, посмотрел на мелькающий экран телевизора, работающий без звука и ответил:
- Соблазнительно, меня это вполне и вполне устраивает.
- Но для этого сначала нам нужно оценить ваш организм с точки зрения как общего состояния так и на предмет излечения имеющихся заболеваний, для их устранения. А так же устранить риски, связанные с вмешательством тех кто вам помогает. Этим
датчикам,
если можно их так назвать, нужно прижиться, стать одним целым с вашим организмом, с каждой его клеткой, каждой его частью. А это скорее всего будет непросто, исходя из чисто физиологический проявлений этого вживления. Может быть и все просто пройдет, будем на это надеяться. Я вас сейчас оставлю до девяти часов утра, к вам чуть позже придет медсестра, возьмет миллиграмм триста венозной крови и поставит вам на ночь два укола, для того чтобы ваш организм был полностью готов в утру. За это время мы сможем оценить чем вы больны, что нужно будет устранять и оценим все риски. Хорошо, Игорь Петрович?
- Да, я сделаю все что нужно.
- До завтра, Игорь Петрович.
Черепков ушел, через час пришла пожилая медсестра, взявшая кровь из вены, поставила два укола в другую вену, в левую руку, после чего Игорь практически через минут десять заснул на кровати беспробудно, до самого утра.
Ровно в девять часов утра дверь открылась и необыкновенно оживленный Черепков чуть ли не вбежал к Игорю:
- Добрейшего вам утра, Игорь Петрович! Спешу вас обрадовать, все замечательно, никаких препятствий! Прошу вас, следуйте за мной, только пожалуйста, переоденьтесь вот в такой комбинезон, он правда предназначен для хирургов, во время операций в такие облачаются, но для нашего случая в самый раз! Ваш размер и пожалуйста, побыстрее!
После того как Игорь переоделся, он попросил Черепкова покурить, словно перед расстрелом, в последний раз.
