Может он тоже пил солёную воду, но последствия оказались иными. Десятый день унёс ещё двоих. Солнце, покрывшее светлую кожу Диего Касаса страшными ожогами, убило его к полудню. Второй из близнецов -Хуан, решил охладить измотанное зноем тело и исчез, не успев вскрикнуть. Голубовато-серый, с лёгким металлическим блеском и едва заметными тёмными полосами бок тигровой акулы, гораздо большей, чем те рифовые, что преследовали их лодку несколькими днями раньше, медленно развернулся у самого борта в расплывающемся кровавом пятне.
Каждый последующий день получил свою жертву. В одиннадцатый не проснулся юноша, почти мальчик, сын того самого пожилого сеньора, что умер от слабого сердца.
Утро двенадцатого приняло в розовую рассветную воду чернобородого торговца из Гранады.
А на тринадцатый день они увидели землю.
Ирэн Лисовски - юная художница и танцовщица объединяла в себе гордое изящество польского шляхетского рода и ирландский весёлый темперамент. Она встретила своего Агэпито на выставке майянских артефактов в столице Гватемалы.
Агэпито Мохумба Ваниша - странно звучащее соединение испанского и индейского имени. Оно привлекло её слух в беседе компании выпускников Художественной Академии Нью-Йорка, достаточно богатых, чтоб устроить себе каникулы по Центральной и Южной Америке, желающих посетить все значимые выставки искусства.
Речь шла о книге, недавно выпущенной в свет и самом авторе, загадочная личность которого интересовала всех не меньше самого произведения, полного спорных, но безумно увлекательных суждений о человеческой цивилизации и конце света. Этот человек, взявшийся ниоткуда, с огромным, то ли свалившимся с неба, то ли всплывшим из преисподней, богатством, захватил её мысли сразу, как только она, скорее из каприза, решила добиться знакомства.
Внешне он соединял в себе породистую красоту испанской крови и воинственную индейскую стать. Небольшая хромота только добавила интереса. За ней наверняка стояло какое-то замечательное приключение. А глаза.. Цвета сырой нефти, чей блеск то загорался потусторонними отблесками подземного огня, то солнечными бликами безудержного, почти детского веселья, то тягучей как смола неудовлетворённой страстью. Она утонула в них, как только встретилась взглядом.
Сейчас, стоя за спиной, она заглядывала ему через плечо, как будто удивляясь, что могло увести его из её обьятий. Обнажённая кожа груди, розовая и пряно пахнущая со сна, касалась тонкой ткани красной батистовой рубахи.
- ...после того как около половины умерло от голода, они достигли берега Юкатана в провинции, называемой Майя; поэтому язык Юкатана называется майят’ан (Mayathan), что значит «язык Майя»... -прочитала она громким поставленным голосом.
Он открыл глаза, как будто не спал вовсе, медленно и спокойно. Повернулся всем телом и притянул её к себе. Она раскинулась на его коленях, совершенно не смущаясь собственной наготы.
-Ты ушёл от меня, Агэпито, бросил на всю долгую ночь.. О чём ты думал, вместо того, чтоб ласкать меня?
-Мне снился сон. Странный живой сон, о том, что написано в этой книге. Я как будто сам был в этой лодке, плывущей к незнакомому берегу.
-Не думаю, что он был слишком приятен,- сморщилась она.
-Я этого и не говорил. Но мне кажется, что, пройдя его с ними до конца, я смогу найти Маску. Не знаю, показалось мне или нет, но кажется вчера во время бури я видел Дракона.
Он не рассказал ей о боли и восторге соития с огненной Драконицей, которую прочувствовал в самом первом видении. И, хотя то, что он ощутил, было только слабой тенью того, что вобрало тело жреца Солнца, такая желанная прежде женщина уже не возбуждала в нём прежней неистовой страсти.
Видимо, она почувствовала что-то, как всякая женщина, ощущающая перемену эмоций буквально кончиками ресниц. Может быть реакция его тела, может быть что-нибудь лишнее во взгляде.. Нахмурив бровки, она попыталась заглянуть ему в глаза. Он сморгнул, уводя себя из жаркого горнила воспоминаний о мерцающей чешуйчатой коже, как будто полированной мягкой замшей, скользящей вокруг бёдер..
Девушка легко соскочила с его колен.
-Послушай какую чудную мелодию я нашла недавно.
Она подхватила плату наладонника и лёгкими росчерками тоненького пальчика перелистывала линки.
Наконец зазвучала низкая свирель, обозначился барабанный ритм и трели высокой дудочки вперемешку с трещотками, напоминающими звуки дрожащего хвоста гремучника.
Ирэн приподнялась на цыпочки, вытянулась и изогнула тело, покачиваясь, как кобра в трансе. Потом пошла, ускоряясь по кругу, изворачиваясь, высоко закидывая полусогнутые руки. Дробный ритм, сначала чёткий, потом неровный, рваный, заставлял её останавливаться, будто натыкаясь на невидимую стену. Это создавало ощущение трагизма борьбы с силами высшими, неподвластными маленькой женщине, которые она всё же пытается побороть магией любви и нежного спасительного касания.
Маленькие пальчики перебирали воздушные струны, волосы на голове летели, как подхваченные ветром, шея и спина изгибались в призыве. Она коснулась его ладоней, подняла рывком из кресла, быстро пробежала руками по одежде, легко избавляясь от неё, прислонилась гибкой спиной, полными округлыми ягодицами к его телу. Он загорелся, вспыхнул былым желанием и подхватив девушку на руки, опустил в разметавшуюся постель и под жаркий ритм барабанов с силой вжался между её разведённых бёдер.
http://mp3tusovka.com/find/%D0%9C%D1%83%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B0%20%D0%98%D0%BD%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%86%D0%B5%D0%B2%20%D0%9C%D0%B0%D0%B9%D1%8F
Анастасио Хименес - сын скрипача Антонио Хименеса и русской балерины Анастасии Кочетковой, потерял мать при рождении. Хрупкая балерина, долго желавшая зачать ребёнка, смогла это сделать только по завершении карьеры. Балетные, из-за постоянных нагрузок и строгого поддержания нужного веса, частенько страдают нерегулярностью циклов. Но в тридцать пять, когда супруг почти отчаялся получить желанного наследника, неожиданно забеременела.
Носила она тяжело. Бесконечные проблемы с почками, давлением, отёками. Узкий таз и крупный плод. Врачи предлагали кесарево сечение, не дожидаясь конца срока. Но, за полтора месяца перед родами, Анастасия вдруг отправилась к матери в далёкий сибирский посёлок. Роды начались в дороге, прямо в маленьком рейсовом автобусе, шедшем из районного центра. Несмотря на то, что перепуганный водитель развернул автобус и подкатил с роженицей прямо к районному роддому, справедливости ради, довольно приличному, мать спасти не удалось. Как результат - почечная недостаточность, отказ органов и кроха Анастасио, познакомившийся с бабушкой вместо мамы и вызвавший у отца больше горя, чем радости.
Отец, так желавший сына, впал в долгую депрессию, из которой спасся только музыкой. Но к мальчику был холоден и растили его часто сменяющиеся няньки. Чем старше он становился, тем больше походил на своего экзальтированного родителя.
В конце концов Анастасио попал в закрытый католический интернат, который закончил с отличием. Но религиозная карьера не стала логическим продолжением его жизни. Его увлекала мистика и нестандартные идеи происхождения и развития человеческой цивилизации.
К моменту окончания учёбы в интернате, отец, долго и тяжело болевший и впадавший во всё большее безумие, наконец оставил этот мир и юноша, получил неплохое наследство, которым много лет занимались профессиональные финансисты. Это было условием деда. Отца не помещали в заведения для страдающих психическими расстройствами и позволяли продолжать музыкальную карьеру, по мере возможности, но управление деньгами семьи возлагалось на соответствующие конторы.
Благодаря этому юноша, получивший годовую ренту с состояния, мог заниматься тем, что его интересовало. Что в результате и свело его с Агэпито.
К завтраку в кают-компании Анастасио вышел измученный качкой и беспокойными сновидениями. Он спешил остаться наедине с учителем. Так он называл Ванишу, питая к нему почти сектантскую привязанность. Может быть наследственность отца сказывалась в слишком восторженом почитании, а может религиозное воспитание, но юноша был увлечён новыми идеями и ревновал Агэпито к Ирэн.
Он ещё ни разу не имел серьёзных отношений с девушками и робел в присутствии яркой и свободной в желаниях возлюбленной учителя. В нём боролась искусственно подавляемая юношеская сексуальность с почти фанатической страстью к совершению какого-то великого подвига во имя человечества.
И то, и другое не радовало Ванишу. Он хотел бы более обстоятельного и мудрого подхода. Но откуда этому взяться в юности, когда все краски ярки и фигуры не имеют теней.
Ирэн относилась к нему как к ребёнку. С любовью и пониманием. Даже потакала его ревнивому желанию получить как можно больше внимания. На яхте она оставляла им дневные часы для общения. Ровно столько, сколько хотелось её Агэпито. Сама же писала пейзажи, иногда ловила рыбу или просто весело носилась по палубе, помогая команде. Но ночи были только её.
Сегодня было явно видно, что завтрак для Анастасио длится слишком долго и что-то просто разрывает его изнутри. Поэтому, едва выпив кофе с рогаликами, она оставила их наедине. И даже удостоилась за это благодарного взгляда юноши.
-Я видел!- закричал Анастасио, едва за Ирэн закрылась дверь,- я видел Дракона! Вчера во время шторма!
-Ну и что же ты так кричишь? Я тоже видел его. А вот тебя не заметил. Ты был на палубе?
-Нет.. Ты же знаешь, Мо, меня страшно укачивает. Я был в каюте, принял лекарство. А потом вдруг страшная молния! Меня ослепило.. а, когда я открыл глаза, он, вернее она, была прямо возле меня.
-Глупости, я видел Драконицу. Она была довольно большой. Как бы она поместилась у тебя в каюте? Наверное это было видение.
-Учитель, я говорил, всё земное отвлекает тебя. Ты сам перестаёшь верить в чудо. Дракон - это чудо! Это сверхестественное существо. Он может быть большим и маленьким. В мифах говорится, что может даже принимать человеческий облик.
-Анастасио, ты как маленький. Мифы сохраняют реальные события, но в них много и мистических выдумок.
-Ты слишком углубился в науку, Мо. Дракон сам по себе для некоторых мистическая выдумка. Но ты же видел его. Почему же ты споришь по поводу всего остального?
-Возможно, мальчик, ты в чём-то прав. Я так привык к тому, что Дракон реальность, что воспринимаю его, как нечто обыденное. Может меня пугает твоя чрезмерная восторженность. Или кажется, что, если все эти события увести от некоторой сказочности, наша задача будет казаться более выполнимой, что ли. Успокойся, я тебе верю. Так что было потом?
-А вот потом как раз было видение. Она показала его мне, потому, что у меня, как она сказала, есть своя миссия в нашем общем деле. Представляешь!- он так и светился радостью, как ребёнок, получивший желанную игрушку.
-Какая миссия? О чём ты говоришь?
-Драконица сказала, что ты должен увидеть многие события своими глазами, чтобы найти Маску. Драконы не могут покидать пещеру до полного взросления. Она погибла, Мо, чтоб помочь нам. А ещё она сказала, что тебе одному будет трудно принять такой объём информации. Для этого тебе нужно отключаться от реальности.
-А почему она погибла? И как?
-Я не знаю. Знаю только, что она взяла силу у разряда молнии. А потом, когда эта энергия закончилась, она просто исчезла. Это то, что я смог воспринять. Она не говорила со мной, а как будто показывала. Не могу объяснить.. Но то, что видел расскажу.
-Я тоже видел,- поспешил поделиться Мо тем же рассказом, который уже слышала Ирэн. Оказалось видение Анастасио стало продолжением истории крушения испанского корабля. Однако, историю о "сошедшем в пламя" Ваниша рассказал в усечённом варианте. Как и Ирэн, Анастасио не услышал подробностей о близости с Драконицей. Это было слишком интимно и слова не годились для того, чтоб передать страсть, боль и глубину проникновения. Смешение тел и ощущений.
А юноша так спешил поделиться своим знанием, что даже не заметил как в каюту за чем-то проскользнула Ирэн и остановилась захваченная продолжением истории.
Бирюзовая вода, кристально чистая, давала возможность видеть риф на большую глубину. Только почти ни у кого в шлюпе уже не было ни сил, ни желания наблюдать за морскими обитателями. Мимо лодки в сторону острова проплыла большая морская черепаха. Она вдохнула воздух и снова погрузилась в прозрачную воду. Герреро и Агильяр, последние, кто находился в сознании, пытались хотя бы направлять дрейф шлюпки в сторону острова. Капитан впал в беспамятсятво совсем недавно.
Итак на лодке их осталось ровно десять. Кроме вышеназванных троих, две женщины -Фелипа Гутьерес и Ребекка Нуньес и пятеро мужчин - Сильвестре Ортега, Серджио Тельо, Рауль Флорес, Матео Луке и Донато Крус. Если в ближайшее время им не удастся высадиться на этот берег, то некоторые из них погибнут точно. Двое последних мужчин были, можно сказать, уже почти мертвы.
Тонкая белая линия пляжа, такая тихая и спокойная, что, глядя на неё думалось только о рае, тёмная зелень деревьев, сливающаяся в один сплошной ковёр.. только бы добраться до берега..
Двое, механически опуская вёсла в воду, находились в полубессознательном состоянии, когда в борт шлюпа ударилась довольно большая долблёная пирога. Пятеро индейцев, которые были очень увлечены ловлей рыбы на рифе, были тоже удивлены, увидев дрейфующую лодку. Но касик наградит их гораздо больше, если они доставят ему этих странных круглоголовых людей, так непохожих на их народ. А рыбу можно поймать и попозже.
Из оружия у испанцев оставалась только сабля капитана. Но вытащить её, а тем более драться, он был не в состоянии. Силы закончились даже у тех двоих, кто дольше всех сопротивлялся усталости. Никто не оказал сопротивления даже тогда, когда шлюп с трудом дотащили до берега. Пирога, сделанная из ствола одного, хоть и большого дерева, была гораздо меньше по размерам. Но пять сильных гребцов справились с задачей.
Гонсало сохранял сидячее положение и старался "держать спину". Его отец всегда говорил, что даже враг уважает сильного. Туземная лодка довольно скоро добралась до берега. Рыбачили они недалеко. Как раз на границе, где прибрежная бирюза воды становится тёмно синей. Небольшая бухточка очищеная от зелени, которая по всей оконечности острова очень близко подходила к воде, контрастировала с белоснежным песком. Пирога ткнулась в берег и зашипела погружаясь острым носом в высушенный солнцем песок. Двое выпрыгнули и потянули её дальше. Остальные поспешили тоже покинуть закачавшееся судёнышко и общими усилиями легко вытолкнули его на берег целиком.
Не успели Герреро и, слегка передохнувший, Агильяр подняться на ноги, как к ним уже подбежали, загребая ногами неглубокую воду, пятеро туземцев. Тёмная загорелая кожа, покрытая татуировками и краской. Чуть косящие к носу чёрные глаза. Иссиня-чёрные волосы заплетеные в четыре косы, две из которых закреплены кольцами на затылке, а две свободно свисали вдоль спины. В ушах палочки костяных серёг. Ожерелья из раковин и мелких акульих зубов. Короткие домотканые плащи, прикрывающие плечи от палящего солнца и набедренные повязки составляли всю их одежду.
Каждый последующий день получил свою жертву. В одиннадцатый не проснулся юноша, почти мальчик, сын того самого пожилого сеньора, что умер от слабого сердца.
Утро двенадцатого приняло в розовую рассветную воду чернобородого торговца из Гранады.
А на тринадцатый день они увидели землю.
Глава 6.
Ирэн Лисовски - юная художница и танцовщица объединяла в себе гордое изящество польского шляхетского рода и ирландский весёлый темперамент. Она встретила своего Агэпито на выставке майянских артефактов в столице Гватемалы.
Агэпито Мохумба Ваниша - странно звучащее соединение испанского и индейского имени. Оно привлекло её слух в беседе компании выпускников Художественной Академии Нью-Йорка, достаточно богатых, чтоб устроить себе каникулы по Центральной и Южной Америке, желающих посетить все значимые выставки искусства.
Речь шла о книге, недавно выпущенной в свет и самом авторе, загадочная личность которого интересовала всех не меньше самого произведения, полного спорных, но безумно увлекательных суждений о человеческой цивилизации и конце света. Этот человек, взявшийся ниоткуда, с огромным, то ли свалившимся с неба, то ли всплывшим из преисподней, богатством, захватил её мысли сразу, как только она, скорее из каприза, решила добиться знакомства.
Внешне он соединял в себе породистую красоту испанской крови и воинственную индейскую стать. Небольшая хромота только добавила интереса. За ней наверняка стояло какое-то замечательное приключение. А глаза.. Цвета сырой нефти, чей блеск то загорался потусторонними отблесками подземного огня, то солнечными бликами безудержного, почти детского веселья, то тягучей как смола неудовлетворённой страстью. Она утонула в них, как только встретилась взглядом.
Сейчас, стоя за спиной, она заглядывала ему через плечо, как будто удивляясь, что могло увести его из её обьятий. Обнажённая кожа груди, розовая и пряно пахнущая со сна, касалась тонкой ткани красной батистовой рубахи.
- ...после того как около половины умерло от голода, они достигли берега Юкатана в провинции, называемой Майя; поэтому язык Юкатана называется майят’ан (Mayathan), что значит «язык Майя»... -прочитала она громким поставленным голосом.
Он открыл глаза, как будто не спал вовсе, медленно и спокойно. Повернулся всем телом и притянул её к себе. Она раскинулась на его коленях, совершенно не смущаясь собственной наготы.
-Ты ушёл от меня, Агэпито, бросил на всю долгую ночь.. О чём ты думал, вместо того, чтоб ласкать меня?
-Мне снился сон. Странный живой сон, о том, что написано в этой книге. Я как будто сам был в этой лодке, плывущей к незнакомому берегу.
-Не думаю, что он был слишком приятен,- сморщилась она.
-Я этого и не говорил. Но мне кажется, что, пройдя его с ними до конца, я смогу найти Маску. Не знаю, показалось мне или нет, но кажется вчера во время бури я видел Дракона.
Он не рассказал ей о боли и восторге соития с огненной Драконицей, которую прочувствовал в самом первом видении. И, хотя то, что он ощутил, было только слабой тенью того, что вобрало тело жреца Солнца, такая желанная прежде женщина уже не возбуждала в нём прежней неистовой страсти.
Видимо, она почувствовала что-то, как всякая женщина, ощущающая перемену эмоций буквально кончиками ресниц. Может быть реакция его тела, может быть что-нибудь лишнее во взгляде.. Нахмурив бровки, она попыталась заглянуть ему в глаза. Он сморгнул, уводя себя из жаркого горнила воспоминаний о мерцающей чешуйчатой коже, как будто полированной мягкой замшей, скользящей вокруг бёдер..
Девушка легко соскочила с его колен.
-Послушай какую чудную мелодию я нашла недавно.
Она подхватила плату наладонника и лёгкими росчерками тоненького пальчика перелистывала линки.
Наконец зазвучала низкая свирель, обозначился барабанный ритм и трели высокой дудочки вперемешку с трещотками, напоминающими звуки дрожащего хвоста гремучника.
Ирэн приподнялась на цыпочки, вытянулась и изогнула тело, покачиваясь, как кобра в трансе. Потом пошла, ускоряясь по кругу, изворачиваясь, высоко закидывая полусогнутые руки. Дробный ритм, сначала чёткий, потом неровный, рваный, заставлял её останавливаться, будто натыкаясь на невидимую стену. Это создавало ощущение трагизма борьбы с силами высшими, неподвластными маленькой женщине, которые она всё же пытается побороть магией любви и нежного спасительного касания.
Маленькие пальчики перебирали воздушные струны, волосы на голове летели, как подхваченные ветром, шея и спина изгибались в призыве. Она коснулась его ладоней, подняла рывком из кресла, быстро пробежала руками по одежде, легко избавляясь от неё, прислонилась гибкой спиной, полными округлыми ягодицами к его телу. Он загорелся, вспыхнул былым желанием и подхватив девушку на руки, опустил в разметавшуюся постель и под жаркий ритм барабанов с силой вжался между её разведённых бёдер.
http://mp3tusovka.com/find/%D0%9C%D1%83%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B0%20%D0%98%D0%BD%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%86%D0%B5%D0%B2%20%D0%9C%D0%B0%D0%B9%D1%8F
Глава 7.
Анастасио Хименес - сын скрипача Антонио Хименеса и русской балерины Анастасии Кочетковой, потерял мать при рождении. Хрупкая балерина, долго желавшая зачать ребёнка, смогла это сделать только по завершении карьеры. Балетные, из-за постоянных нагрузок и строгого поддержания нужного веса, частенько страдают нерегулярностью циклов. Но в тридцать пять, когда супруг почти отчаялся получить желанного наследника, неожиданно забеременела.
Носила она тяжело. Бесконечные проблемы с почками, давлением, отёками. Узкий таз и крупный плод. Врачи предлагали кесарево сечение, не дожидаясь конца срока. Но, за полтора месяца перед родами, Анастасия вдруг отправилась к матери в далёкий сибирский посёлок. Роды начались в дороге, прямо в маленьком рейсовом автобусе, шедшем из районного центра. Несмотря на то, что перепуганный водитель развернул автобус и подкатил с роженицей прямо к районному роддому, справедливости ради, довольно приличному, мать спасти не удалось. Как результат - почечная недостаточность, отказ органов и кроха Анастасио, познакомившийся с бабушкой вместо мамы и вызвавший у отца больше горя, чем радости.
Отец, так желавший сына, впал в долгую депрессию, из которой спасся только музыкой. Но к мальчику был холоден и растили его часто сменяющиеся няньки. Чем старше он становился, тем больше походил на своего экзальтированного родителя.
В конце концов Анастасио попал в закрытый католический интернат, который закончил с отличием. Но религиозная карьера не стала логическим продолжением его жизни. Его увлекала мистика и нестандартные идеи происхождения и развития человеческой цивилизации.
К моменту окончания учёбы в интернате, отец, долго и тяжело болевший и впадавший во всё большее безумие, наконец оставил этот мир и юноша, получил неплохое наследство, которым много лет занимались профессиональные финансисты. Это было условием деда. Отца не помещали в заведения для страдающих психическими расстройствами и позволяли продолжать музыкальную карьеру, по мере возможности, но управление деньгами семьи возлагалось на соответствующие конторы.
Благодаря этому юноша, получивший годовую ренту с состояния, мог заниматься тем, что его интересовало. Что в результате и свело его с Агэпито.
К завтраку в кают-компании Анастасио вышел измученный качкой и беспокойными сновидениями. Он спешил остаться наедине с учителем. Так он называл Ванишу, питая к нему почти сектантскую привязанность. Может быть наследственность отца сказывалась в слишком восторженом почитании, а может религиозное воспитание, но юноша был увлечён новыми идеями и ревновал Агэпито к Ирэн.
Он ещё ни разу не имел серьёзных отношений с девушками и робел в присутствии яркой и свободной в желаниях возлюбленной учителя. В нём боролась искусственно подавляемая юношеская сексуальность с почти фанатической страстью к совершению какого-то великого подвига во имя человечества.
И то, и другое не радовало Ванишу. Он хотел бы более обстоятельного и мудрого подхода. Но откуда этому взяться в юности, когда все краски ярки и фигуры не имеют теней.
Ирэн относилась к нему как к ребёнку. С любовью и пониманием. Даже потакала его ревнивому желанию получить как можно больше внимания. На яхте она оставляла им дневные часы для общения. Ровно столько, сколько хотелось её Агэпито. Сама же писала пейзажи, иногда ловила рыбу или просто весело носилась по палубе, помогая команде. Но ночи были только её.
Сегодня было явно видно, что завтрак для Анастасио длится слишком долго и что-то просто разрывает его изнутри. Поэтому, едва выпив кофе с рогаликами, она оставила их наедине. И даже удостоилась за это благодарного взгляда юноши.
Глава 8.
-Я видел!- закричал Анастасио, едва за Ирэн закрылась дверь,- я видел Дракона! Вчера во время шторма!
-Ну и что же ты так кричишь? Я тоже видел его. А вот тебя не заметил. Ты был на палубе?
-Нет.. Ты же знаешь, Мо, меня страшно укачивает. Я был в каюте, принял лекарство. А потом вдруг страшная молния! Меня ослепило.. а, когда я открыл глаза, он, вернее она, была прямо возле меня.
-Глупости, я видел Драконицу. Она была довольно большой. Как бы она поместилась у тебя в каюте? Наверное это было видение.
-Учитель, я говорил, всё земное отвлекает тебя. Ты сам перестаёшь верить в чудо. Дракон - это чудо! Это сверхестественное существо. Он может быть большим и маленьким. В мифах говорится, что может даже принимать человеческий облик.
-Анастасио, ты как маленький. Мифы сохраняют реальные события, но в них много и мистических выдумок.
-Ты слишком углубился в науку, Мо. Дракон сам по себе для некоторых мистическая выдумка. Но ты же видел его. Почему же ты споришь по поводу всего остального?
-Возможно, мальчик, ты в чём-то прав. Я так привык к тому, что Дракон реальность, что воспринимаю его, как нечто обыденное. Может меня пугает твоя чрезмерная восторженность. Или кажется, что, если все эти события увести от некоторой сказочности, наша задача будет казаться более выполнимой, что ли. Успокойся, я тебе верю. Так что было потом?
-А вот потом как раз было видение. Она показала его мне, потому, что у меня, как она сказала, есть своя миссия в нашем общем деле. Представляешь!- он так и светился радостью, как ребёнок, получивший желанную игрушку.
-Какая миссия? О чём ты говоришь?
-Драконица сказала, что ты должен увидеть многие события своими глазами, чтобы найти Маску. Драконы не могут покидать пещеру до полного взросления. Она погибла, Мо, чтоб помочь нам. А ещё она сказала, что тебе одному будет трудно принять такой объём информации. Для этого тебе нужно отключаться от реальности.
-А почему она погибла? И как?
-Я не знаю. Знаю только, что она взяла силу у разряда молнии. А потом, когда эта энергия закончилась, она просто исчезла. Это то, что я смог воспринять. Она не говорила со мной, а как будто показывала. Не могу объяснить.. Но то, что видел расскажу.
-Я тоже видел,- поспешил поделиться Мо тем же рассказом, который уже слышала Ирэн. Оказалось видение Анастасио стало продолжением истории крушения испанского корабля. Однако, историю о "сошедшем в пламя" Ваниша рассказал в усечённом варианте. Как и Ирэн, Анастасио не услышал подробностей о близости с Драконицей. Это было слишком интимно и слова не годились для того, чтоб передать страсть, боль и глубину проникновения. Смешение тел и ощущений.
А юноша так спешил поделиться своим знанием, что даже не заметил как в каюту за чем-то проскользнула Ирэн и остановилась захваченная продолжением истории.
Глава 9.
Бирюзовая вода, кристально чистая, давала возможность видеть риф на большую глубину. Только почти ни у кого в шлюпе уже не было ни сил, ни желания наблюдать за морскими обитателями. Мимо лодки в сторону острова проплыла большая морская черепаха. Она вдохнула воздух и снова погрузилась в прозрачную воду. Герреро и Агильяр, последние, кто находился в сознании, пытались хотя бы направлять дрейф шлюпки в сторону острова. Капитан впал в беспамятсятво совсем недавно.
Итак на лодке их осталось ровно десять. Кроме вышеназванных троих, две женщины -Фелипа Гутьерес и Ребекка Нуньес и пятеро мужчин - Сильвестре Ортега, Серджио Тельо, Рауль Флорес, Матео Луке и Донато Крус. Если в ближайшее время им не удастся высадиться на этот берег, то некоторые из них погибнут точно. Двое последних мужчин были, можно сказать, уже почти мертвы.
Тонкая белая линия пляжа, такая тихая и спокойная, что, глядя на неё думалось только о рае, тёмная зелень деревьев, сливающаяся в один сплошной ковёр.. только бы добраться до берега..
Двое, механически опуская вёсла в воду, находились в полубессознательном состоянии, когда в борт шлюпа ударилась довольно большая долблёная пирога. Пятеро индейцев, которые были очень увлечены ловлей рыбы на рифе, были тоже удивлены, увидев дрейфующую лодку. Но касик наградит их гораздо больше, если они доставят ему этих странных круглоголовых людей, так непохожих на их народ. А рыбу можно поймать и попозже.
Из оружия у испанцев оставалась только сабля капитана. Но вытащить её, а тем более драться, он был не в состоянии. Силы закончились даже у тех двоих, кто дольше всех сопротивлялся усталости. Никто не оказал сопротивления даже тогда, когда шлюп с трудом дотащили до берега. Пирога, сделанная из ствола одного, хоть и большого дерева, была гораздо меньше по размерам. Но пять сильных гребцов справились с задачей.
Гонсало сохранял сидячее положение и старался "держать спину". Его отец всегда говорил, что даже враг уважает сильного. Туземная лодка довольно скоро добралась до берега. Рыбачили они недалеко. Как раз на границе, где прибрежная бирюза воды становится тёмно синей. Небольшая бухточка очищеная от зелени, которая по всей оконечности острова очень близко подходила к воде, контрастировала с белоснежным песком. Пирога ткнулась в берег и зашипела погружаясь острым носом в высушенный солнцем песок. Двое выпрыгнули и потянули её дальше. Остальные поспешили тоже покинуть закачавшееся судёнышко и общими усилиями легко вытолкнули его на берег целиком.
Не успели Герреро и, слегка передохнувший, Агильяр подняться на ноги, как к ним уже подбежали, загребая ногами неглубокую воду, пятеро туземцев. Тёмная загорелая кожа, покрытая татуировками и краской. Чуть косящие к носу чёрные глаза. Иссиня-чёрные волосы заплетеные в четыре косы, две из которых закреплены кольцами на затылке, а две свободно свисали вдоль спины. В ушах палочки костяных серёг. Ожерелья из раковин и мелких акульих зубов. Короткие домотканые плащи, прикрывающие плечи от палящего солнца и набедренные повязки составляли всю их одежду.
