Абдул не боялся пустыни. Он умел одной силой воли сокращать до минимума потребности организма. Умел вызывать воду из глубин. Отводить песчаные бури со своего пути. Заговаривать яды. Он столько лет провёл в пустыне, что она встретила его, как любимый дом.
Дурные люди тоже не страшили его. Он чувствовал приближение человека ещё до того, как тот мог увидеть одинокого путника. И дурные намеренья его светились багровыми сполохами в ауре. Магу ничего не стоило избежать нежелательной встречи. Или даже накинуть на себя полог невидимости. Или скорее незаметности. На небольшой срок. Такая магия отнимала много сил. А он старался вообще прибегать к практическому пользованию силой как можно меньше. Любое общение с чуждыми мирами отнимает частичку здоровья, души или разума мага. Если у мага есть близкие, эта ноша чаще всего падает на них. Как на более слабых, но находящихся в одной семейной ауре. У Абдула не было никого. Заёмной силой он не пользовался, считая эту магию тёмной.
Но возраст давал о себе знать и дорога оказалась длиннее, чем он ожидал. Путь занял у него месяцы. Одна из холодных ночей в пустыне чуть не убила его. Абдул заболел. Верблюжья кошма не спасала от лихорадки. А для костра не было топлива. Даже отвар трав сделать было невозможно. Он лежал под высоченным куполом неба и думал о смерти и о ненаписаной книге.
-Лучше что-то сделать и пожалеть об этом, чем не сделать ничего. Если я не умру здесь, то начну писать как только вернусь. Я волью в эту книгу остаток своей жизни и своей силы. Найду за гранью стража для неё. И сам буду охранять свой труд от недостойных. Люди, в массе своей, та же воронья стая. Они суетны и ленивы. Я среди них белая ворона. Когда смерть возьмёт моё тело, книга уйдёт со мной в могилу. А местом для неё будет Безымянный город.
Абдул через силу пошевелился и достал мешочек с сухими травами. Он взял щепотку нужной травы и долго разжёвывал её, пока рот не наполнился горьковатой жижей. Тогда он сглотнул и закрыл глаза. Сон вылечит его или оставит тело под этими звёздами. Пока оно не станет таким же песком, как тот, что шуршит под ветерком, перетекая с места на место.
Солнце разбудило Абдула слепящим светом. Холод ночи уже превратился в дневную жару. Лихорадка ушла, но осталась слабость в ногах. Пустыня не место, где можно оставаться без движения. Следующий переход должен привести его в небольшой оазис. Вот там можно будет отдохнуть и восстановить силы.
Раньше здесь пролегал караванный путь. Теперь и климат посуровел и политические условия стали иными. Караваны больше не проходили по этим местам и всё же оазисы, да ещё с источником воды, никогда не останутся необитаемы и забыты. Он дошёл. Хотя несколько раз по пути падал на красный песок и впадал в беспамятство на некоторое время. Такой же припадок настиг его у самого источника. Абдул упал, как подрубленный сухой ствол. Рот напоминал саму выжженую пустыню своей сухостью и горько-солёным, чудовищно большим языком, едва ворочающимся и буквально вопящим о жажде.
Чудовище зашевелилось, когда на губы упали первые капли. Абдул открыл глаза. Над ним сидела девушка и держала его голову у себя на коленях. Лицо её было до глаз укутано грубоватой тканью с забитыми песчинками полосками складок, но глаза огромные и бездонные как беззвёздная ночь глядели на него участливо, но и настороженно. В её руках был кувшинчик с узким горлышком из которого она тоненькой струйкой лила драгоценную влагу на потрескавшиеся губы Абдула.
-Как тебя зовут?-шёпотом спросил он, едва открыв глаза.
-У нас нет имён,- ровно ответила девушка,- мы Безымянные. Пустоши нашь дом. Наши боги спят в городе без имени. И их имён мы не знаем. А если нет имён у богов, то как может иметь имена народ, привязанный к запертому Ничто. Мы только привратники места где между смертью и жизнью нет чёткой границы. Где время блуждает по кругу. Где один вход может иметь множество выходов, а выход не иметь входа. Здесь есть вещи далекие от нашего понимания, а люди, умирая, поглощаются красным вихрем. Те, кто добирается в наши земли живым, имеет право на нашу помощь и содействие. Это значит Боги ждут его и хотят развлечь себя беседой. Спи, старый маг. Твоё тело отдало силы серой немощи. Эта болезнь появляется только в самые холодные ночи. И всего несколько дней в году. Когда боги рвутся в наш мир и стена становится тоньше. Мы закапываемся в песок, а чтоб болезнь не вошла в нас, завязываем глаза.
-Да, я был болен, но теперь это только слабость, лихорадка прошла.
-Чем ты пахнешь? От тебя не пахнет человеком. Может поэтому Серая немочь не выпила тебя?
-Это куркум, золотой корень, его привозят из далёкой Индии и зёрнышки кардамона. Я жевал их, чтоб излечиться и восстановить силы. Хочешь, я оставлю тебе немного?
-Я буду твоей хранительницей всё время в городе Богов в благодарность за это. Мою маленькую сестру выпила мерзкая болезнь. Иногда она появляется внезапно. Когда уже все заснут. Вдруг воздух становится ледяным и прозрачным, а в воздухе появляется тень и присасывается спящим. Тогда утром мы находим только их мёртвые оболочки с серой кожей и бельмами в глазах. Но тех, кто ещё жив, тоже уже вылечить почти невозможно. Может твоё лекарство поможет..
-Те, кого ты описываешь похожи на гулей. А лекарство.. Оно очищает кровь и восстанавливает силы. А запах дыхания отгоняет злых духов..
-Тогда это именно то, что нам нужно. Повелевай мной, маг. Я пойду с тобой туда, куда ведёт тебя твоя дорога. Но сначала ты должен поговорить с нашим прорицателем и вождём.
-Зачем, девочка? Я уже был здесь раньше. И дорога мне известна. Ты не должна покидать своих близких ради меня. Тем более из-за такой малости. Ты помогла мне, а я тебе. Это нормально. Ты ничего мне не должна.
-О нет. Ты не совсем понял. Твоё появление предсказано и всё происходит именно так, как должно. Иди. Тебя ждут. Всё племя пришло сюда только из-за тебя.
-Хорошо. Я с удовольствием встречусь с вашим вождём. И сделаю всё, чтобы помочь, если нужна моя помощь. Я сделал бы это для любого народа пустыни. Только я не понимаю, почему ты говоришь, что город и ваши боги из этого города не имеют имён. У них очень даже есть имена.
-Нет! Если даже люди придумали их.. не называй!
-Они сами сказали мне свои имена.
-Тем более. Если называть что-то именем в нашем мире, оно постепенно обретает реальность. Есть пророчество.. Когда люди бездумно начнуть повторять всуе имена безымянных, город выйдет из тени Хаоса, а потом обретёт плоть тот из богов, чьё имя повторяли чаще всех. Он откроет Врата в наш мир спящим. И тогда люди поймут, что смерть - благо. И есть вещи куда как страшнее. Пойдём.
Она потянула его за руку и Абдул послушно поднялся и пошёл за девушкой. Её тоненькая фигурка, до самых глаз завёрнутая в накидку, как будто плыла не касаясь песка. Такая лёгкая была её походка. Маг с возрастом стал более сухощавым. Да и нелёгкий путь не добавил дородности. Но его ноги вязли в песке. А длинный подол её одежды почти стирал маленькие следы босых ступней. Как будто она их и не оставляла.
Вождь сидел опершись спиной о дерево. Оно было почти сухим. Кора, до самых ветвей, откололась и была подобрана до щепочки. Топливо в пустыне дороже золота. Да и на самом дереве живой оставалась одна длинная ветка с редкими листочками. К дереву была привязана верёвка навеса. Старик, высокий и тощий, как жердь, прикрыл глаза с редкими бесцветными ресницами. Казалось он спал. Но, когда они подошли, глаза открылись и неожиданно пронзительный взгляд почти обжёг Абдула.
Вождь сделал едва заметный жест ладонью и девушка пятясь и кланяясь на ходу быстро убралась из виду. Такой же скупой жест пригласил мага присесть на пыльную кошму.
-Ты старше, чем я думал. Но я вижу, что в твоём теле ещё не умерла мужская сила.
-К чему ты это, вождь?
Абдул так редко имел отношения с противоположным полом, что чувствовал себя почти девственником.
-Мы живём в Пустых землях и редко видим чужих людей. Ты должен понимать, что свежая кровь нужна племени, чтоб дети были сильными и здоровыми. Нас и так спасает только то, что те, кто приходит сюда имеют редкую кровь магов, людей силы. Девочка пойдёт туда, куда ведёт тебя путь и будет делить с тобой ложе, пока не почувствует новую жизнь в себе. Серая немочь унесла несколько наших детей. Нам отчаянно нужно твоё семя, чужеземец. Видение не обманывало меня, я чувствую ты ещё можешь дать жизнь младенцу. Предсказание сказало мне чего ты хочешь. Твоя могила будет ждать тебя в Безымянном городе. Когда ты почувствуешь необходимость, сломай это.
Абдул протянул руку к предмету, который протягивал ему старый вождь. В руку ему лёг высохший череп змеи на кожаном шнурке. Вместо глаз были вставлены чёрные камешки.
-Этот амулет хранит в себе джина. Раздавишь его и раб амулета принесёт тебя в Безымянный. А наше племя всегда будет охранять твою усыпальницу. Такой будет плата за твоего ребёнка. Не удивляйся. Среди наших людей много природных магов. И самое главное их умение создавать амулеты. И пленять в них джинов. Мы умеем приманивать их на месячную кровь ведуний. Если хочешь, я научу тебя. Тебе это пригодится. Так говорит мне моё видение.
Абдул согласно кивнул.
-Тогда сразу и начнём. Мы останемся здесь только на одну ночь. Я должен убедиться, что моя дочь смогла разбудить в тебе мужчину.
-Она твоя дочь?
-Да. И она молода, здорова и хороша собой. Ей вполне под силу привлечь мужчину и родить дитя. Ты будешь доволен.
Маг поклонился старику. Он даже не думал возражать. Просьба его была естественной и правильной для таких условий жизни. Он только надеялся на то, что ещё сможет быть мужчиной. Впрочем, некоторые из его трав, хотя и были взяты им с собой для других целей, вполне годились и для этой.
Урок занял всё время светлого дня. В изготовлении амулетов, с которым он был мало знаком, оказалось столько интересных тонкостей, что престарелый ученик чувствовал почти плотское удовлетворение от новизны и необычного подхода к магии племени Пустошей.
Его накормили. Он сам приготовил чай с теми самыми снадобьями. Его отношение к тому, что должно было случиться было спокойным, как к обряду. Абдул больше не видел девушку. Да и до этих пор он видел только, что она стройна и у неё красивые и умные глаза. Гораздо больше его смущало собственное постаревшее тело. Для его возраста любая молоденькая девушка покажется привлекательной только своей молодостью и свежестью.
Оазис не каждый год был таким, как нынче. В этом году было довольно много дождей и озеро , которое питал источник получил дополнительное количество воды. Маг решил искупаться. Источник откуда брали воду для питья имел отдельный доступ и он не мешал желающим поплескаться. Детишки занимались этим весь день и их весёлые звонкие голоса были слышны до самого захода солнца со стороны воды.
Быстро стемнело и стало прохладнее. Но Абдул всё же решил пойти и окунуться. Он разделся и вошёл в воду. Там оказалось теплее, чем на воздухе. Вода остывала медленнее. Он погрузился с головой и с удовольствием потёр уставшие от долгого сидения бёдра. И почувствовал на спине маленькие мягкие ладошки. Он не обернулся сразу. Но тело откликнулось на касание. Гладкая кожа плоского живота коснулась его ягодиц и он задрожал. Тоненькие, но довольно сильные руки обняли его и сомкнулись на груди. Девушка потёрлась о его спину и он почувствовал как стали твёрдыми её соски. Ему не стоило сомневаться, что у него ещё есть и желание и сила его осуществить. Осторожно повернувшись в её обьятиях, он увидел лицо такой дикой и необычайной красоты. что у него перехватило дух.
На этот раз глаза девушки были прикрыты пушистыми густыми ресницами, чуть подрагивающими от желания, от касания к мужскому телу. Абдул был подтянут и мускулист, хоть и немолод. От тела девушки пахло каким-то маслом с чуть сладковатыми и одновременно горькими нотками. Этот запах был ему знаком. Чтож, малышку тоже подготовили умело. Разве она должна страдать отдавая себя незнакомому мужчине. Зачем, если есть возможность дать ей желание и счастье в эту первую ночь. Если понадобится вторая, ей будет уже легче, но в случае чего она может повторить. Это снадобье не вызывало привыкания и медленно впитывается через кожу, ускоряя действие во время активного касания тел и вызывая возбуждение у обоих. Но ему это уже не было нужно. Девушка была так прекрасна, что он подхватил её на руки, не выходя из воды и она судорожно и страстно обхватила его бёдрами, почти плача от желания плоти внутри себя.
-Почему я не узнал тебя раньше, когда был здесь много лет назад,- задыхаясь от только что завершившегося чуда любви, шептал он.
-Наверное потому, что я тогда ещё не родилась,- она засмеялась звонко и нежно, дрожа в его обьятиях, как серебряный язычок колокольчика внутри его стенок.
Он целовал её кожу, лёжа в шатре на шерстяном покрывале. Они убежали туда, когда прохладный ночной ветерок остудил их мокрые тела. Когда первая горячка страсти ненадолго утихла. Каждый новый поцелуй возрождал в нём желание и она стонала и жалась к его груди, пока он вновь не был готов продолжить любовную игру.
-Я никогда не был так счастлив,- подумал Абдул, с силой вжимаясь между широко разведённых бёдер. Её пальчики впились в кожу, прижимая его и руководя ритмом, повелевая его телом, горящим от возбуждения и снадобья, всё больше проникающего в кровь.
На рассвете племени уже не было в оазисе. А после завтрака двинулись и они. Абдул с удовольствием бы остался ещё, но девушка торопила его. Собственно чувствовал он себя прекрасно. настолько, что остался бы с ней здесь навсегда. Это было молодое безудержное счастье. Каждый день пути заканчивался вечером любви. Она не сопротивлялась. Была мила и нежна. Но такой страсти, как в первую ночь уже не было. Маг боялся спросить её о том, что чувствует она, потому что предвидел ответ и страшился его. За всю жизнь он полюбил впервые и знал, что это безнадёжно.
На третий вечер, в переходе пути от города она открыла свою суму и достала глиняный горшочек. Абдул с горечью почувствовал знакомый запах.
-Я ей противен,-подумал он,- глупый старик, размечтался о юной любви.
Она поглядела в его слезящиеся глаза и разделась. Стала медленно натирать кожу маслом. Абдул чуть не сошёл с ума от острого, почти звериного желания поднимавшегося в нём. И не снадобье было тому виной. Её тело влекло его девственным бесстыдством. Когда она изгибалась, чтоб достать до самых сокровенных мест, он едва сдерживался чтоб грубо не повалить её прямо в песок и терзать горячее лоно до сумасшедшей волны удовлетворения.
-Во мне уже есть жизнь,- прошептала она и он обрадовался, что сдержал себя.
-И эта ночь будет последней,- догадался он,- ты покинешь меня, моя пустынная ящерка?
-Я должна,- тихо ответила она. Её тело уже подрагивало от бродивших под кожей травяных соков, как шкура кобылицы вздрагивает в предвкушении бешеной скачки.
Она опустилась на колени и изогнулась откидываясь назад. Её маленькая грудь уставилась сосками в небо и он больше не смог сдерживать себя. Он целовал эти упругие пирамидки и во влечении к ним было не меньше тайны, чем в каменных пирамидах Мемфиса.
