Грустно улыбаясь, он просто исчез, и для этого ему не понадобилось произносить заклинания. Да, непростой у меня Учитель, но сейчас я думал не об этом. Что будет с Дани? Отец Мари многого не договаривал. Конечно, я буду
защищать брата до последнего, но вдруг всё же… Как мне тогда жить?
Из комнаты раздался голос Дани, и я помчался к нему. Два следующих дня мы провели вместе, ожидая возвращение нашего союзника. Обсуждали будущий поход, вспоминали прошлый, смеялись и грустили. И ни разу больше не заговорили о жестоком предсказании.
Учитель вернулся очень изменившимся, и мы насторожились. На его лице не было знакомой ироничной улыбки. Непривычно серьёзный, с порога огорошил нас признанием:
«Я вас подвёл, ребята. Старый идиот! -- он тяжело вздохнул и опустился на диван. -- Хотел сделать как лучше… Простите, я упустил демона. Видимо, переоценил свои силы. Эта тварь меня перехитрила. Ну, что уставились? Неясно говорю? У нас большие проблемы, демон на свободе и будет охотиться за нами. Эти сволочи такие мстительные…»
И, застонав, он запустил огненный вихрь прямо в стену моей квартиры. Я перехватил его и погасил. Но Учитель словно и не заметил этого. Он закрыл лицо руками и тихо бормотал: «Что же делать? Как же это всё усложняет, проклятье!»
Мы с Дани переглянулись. Уж если Учитель так расстроен, значит, наши дела совсем плохи. Но ни брат, ни я не решались расспросить отца Мари о подробностях случившегося, терпеливо ждали, когда он сам всё расскажет. И напрасно. Он, похоже, и не собирался этого делать. Выпустив пар, Учитель, как ни в чём не бывало, прошёл к столу, за которым мы с братом ужинали, сел рядом и стал есть.
А потом оттолкнул от себя ни в чём не повинную тарелку так, что она упала со стола, и разбиться ей не позволили лишь ловкие руки Дани. Учитель негромко произнёс:
«Ценю вашу сдержанность, ребята. Хорошо, что не стали приставать ко мне с вопросами, я всё равно не стал бы на них отвечать. А теперь давайте собираться, чем дольше мы остаёмся здесь, тем больше рискуем. Сегодня же отправимся в путь. Предупреждаю, хотя, думаю, вы и сами знаете, что надо держаться вместе и критически относиться ко всему, что будет встречаться у нас на пути. Не позволяйте разводить себя».
Дани негромко произнёс:
«Я не успел Вас поблагодарить. Никогда не забуду того, что Вы для меня сделали».
Учитель вдруг засмеялся, и этот смех был на удивление грустным.
-- Забудешь, Дани, причём очень скоро…
Я «вспыхнул».
-- Не понимаю Вас, объяснитесь. Вы что-то знаете, но продолжаете скрывать это от нас с братом.
Но Дани меня остановил.
-- Не надо, Феникс. Неужели ты не понял, твой Учитель сообщает нам только то, что считает нужным. Вспомни, о чём мы с тобой договорились, и остынь.
«Мы будем «присматривать» за ним. И никому не станем доверять, кроме друг друга», -- таково было наше решение. И я промолчал.
-- Что ж, мне нравится, как вы ладите между собой. Но предупреждаю, Дани слишком долго был под «опекой демона», и его душа уже не так чиста, как раньше. Взвешивай свои поступки, когда мы будем там. Тёмный мир всегда пробуждает в людях худшие стороны. Это я так, к слову. Ни в чём тебя не обвиняю, Дани, просто призываю к осторожности.
-- А как же план? Вы обещали поделиться им с нами? -- снова встрял я.
-- К чёрту план. Будем действовать по обстановке. Так получилось, что мерзкое отродье знает о нём, не спрашивайте, почему. Мне слишком стыдно говорить об этом. Надо уходить отсюда и как можно быстрее.
-- Демон последует за нами? -- я задал вопрос, ответ на который был очевиден.
Дани и Учитель посмотрели на меня как на глупого ребёнка.
-- А сам-то как думаешь? В Тёмном мире у него будет очевидное преимущество перед нами. Там тварь -- в своей стихии. И сможет принять любой облик -- от милой зверушки до красавицы и ещё, бог знает, чего. Всё, хватит болтать. Пять минут на сборы и идём, -- голос Учителя был решителен.
Мы собрались быстрее, чем за отведённое нам время. У Дани с собой был небольшой рюкзак, у меня -- сумка на длинном ремне, такая же, как я подарил Алексу. У Учителя, к нашему удивлению, не было ничего. Мы стояли в комнате и ждали, что он скажет. Отец Мари был старше и опытнее нас с братом, но почему же тогда, несмотря на его помощь Дани и моё восхищение его талантом, я по-прежнему ему не доверял…
-- Готовы? Тогда в путь, -- и он сделал движение рукой, словно отодвигал пространство. Перед нами светилась дверь. Я уже видел такую, но ни разу не решился в неё войти. А Дани побледнел, и, испугавшись, я крепко сжал его руку, тихо шепнув на ухо:
«Ты ещё можешь передумать, не хочу тебя терять. Просто подожди моего возвращения…»
От моих слов его румянец стал ещё ярче.
-- Считаешь меня трусом? Давно по шее не получал, братишка?
Я виновато опустил глаза. В этот момент Учитель распахнул дверь и, взяв нас за руки, как малышей, повёл за собой. Не только Дани было страшно, моё сердце слишком часто пропускало удары. Не припомню, чтобы раньше такое со мной происходило. Рассудок кричал, что это прямая дорога в ловушку, что я ещё не раз пожалею о своём решении. Но было поздно останавливаться: несколько мгновений -- и мы вошли в Тёмный мир.
Нас встретил полумрак леса, похожего на тропические джунгли. Только здесь было подозрительно тихо. Словно кто-то дал команду обитателям этой буйной зелени -- затаиться и ждать сигнала. Я испуганно оглядывался по сторонам, ожидая в любой момент нападения, не сразу поняв, что мои руки свободны.
Рядом не было ни Учителя, ни брата. Ужас не позволял мне дышать. И ещё что-то, напоминавшее лиану, обвилось вокруг тела, и быстро сдавливая мою грудь, тянулось к шее. «Не применять заклинания, результат может быть слишком неожиданным», -- у меня не было времени вспоминать это наставление Учителя. Я положился на свой опыт, приобретённый в многочисленных путешествиях.
Движение острого лезвия кинжала освободил меня от «пут», но порадоваться я не успел. Крик Дани заставил оглянуться и похолодеть. Брат лежал на земле в нескольких шагах от меня, беспомощно раскинув руки, и не двигался. Я бросился к нему, но, добежав, увидел, что он смотрит на меня и улыбается.
-- Что за чёрт, Дани? Ты издеваешься надо мной?
Вместо ответа у него изо рта пошла кровь и я, не выдержав, вскрикнул. Внезапно его тело стало погружаться в землю. Попытавшись схватить Дани за руку, понял, что пытаюсь поймать воздух. Иллюзия. Проклятый демон. И тут как по команде со всех сторон стали раздаваться голоса, звавшие на помощь.
-- Феникс, братишка, помоги мне! Я задыхаюсь, мне больно… Ну где же ты…
Меня рвало на части, голоса слились в беспрерывный шум в ушах, и я схватился за голову. А потом ноги подкосились и, падая, почувствовал, как подо мной трясётся земля… Звук раздавался откуда-то сверху, кто-то кричал. Такой знакомый голос.
-- Феникс, ну очнись же ты, наконец!
Я с трудом разлепил веки и увидел склонившегося надо мной брата. Рядом был Учитель, он энергично похлопывал меня по щекам.
-- Проснись, сейчас не время спать. Разлёгся он тут. Нас окружили, просыпайся и помогай, нерадивый ученик!
Я попытался ответить. Но губы меня не слушались, и не только они. Меня словно парализовало. Как же было страшно… А отец Мари перестал хлестать меня по щекам и обратился к перепуганному Дани.
-- От него никакого толку. Эх, придётся самому… -- после чего вынул кинжал с голубым лезвием и…голова Дани покатилась по траве.
-- Вот и всё, Феникс. Пророчество сбылось, теперь ты остался один. Что мне с тобой сделать, а? -- лицо Учителя «поплыло», сменившись насмешливой красной мордой то ли зверя, то ли монстра, чьи жёлтые глаза с вертикальными зрачками, казалось, пульсировали, гипнотизируя меня.
Шокированный тем, что только что увидел, и не в силах ни кричать, ни плакать, я закрыл глаза и приготовился к смерти. Но прикосновения голубой стали к горлу так и не последовало. Вместо этого услышал тихое всхлипывание и шёпот:
" Мама, я сделал, как ты сказала, но он никак не приходит в себя. Может, попробуешь сама?"
-- Успокойся, моя радость. Этот человек скоро очнётся. Зелье обязательно подействует. Продолжай протирать ему лицо, жар спадёт. Я хорошо знаю этот яд и как с ним бороться. Не плачь, сынок, вот увидишь, мы спасём его…
Сквозь узкие щели распухших глаз увидел только смутное неровное пламя костра, рядом с которым, видимо, лежал. Чесались лицо и руки, но я не мог пошевелиться, и это была непередаваемая мука. Кожа горела огнём, никогда ещё не чувствовал себя таким беспомощным. В голове крутилось одно и то же: «Мой бедный Дани. Сам позвал тебя сюда и погубил, нет мне прощения… Ну почему я не умер вместе с тобой?»
В этот момент я почувствовал прикосновение чего-то мягкого и мокрого на своих щеках. И зуд начал стихать. Как же мне захотелось закричать: «Ещё, давай ещё, только не останавливайся, кто бы ты ни был!»
-- Мама! У него ресницы моргают, кажется, человек просыпается. Что дальше делать?
-- Держи-ка эту мазь и покрой ею его лицо, кроме рта и глаз. Ему сразу станет легче, а я попробую дать отвар. Хотя это будет непросто, лицо бедняги так перекосило, и эта ужасная корка... Не пугайся, я справлюсь.
И я почувствовал, как палка во рту раздвинула мне зубы, и на язык понемногу потекла сладкая влага. Её было так мало, а пить хотелось неимоверно. Кто-то жутко застонал. Боже, что это за отвратительное мычание?
-- Смотри-ка, у нашего «найдёныша» голос прорезался. Хороший признак. И глотает он неплохо. Потерпи, бедняга, сейчас напьёшься вдоволь. Сынок, сходи к ручью, набери ещё воды.
Теперь я хорошо разобрал голос. Это была женщина, скорее всего, молодая. Кажется, и слышать стал лучше: «Она сказала «найдёныш». Значит, мне повезло встретить ведунью или знахарку», -- это была последняя мысль, пришедшая мне в голову в тот момент, потому что почти сразу после этого я провалился в сон.
Ещё много раз я «просыпался», меня поили и кормили, и потом снова спал. Но, наконец, наступил момент, когда мои глаза открылись полностью, и я увидел тех, кто заботился обо мне. Их было двое. Молодая женщина с каштановыми, почти рыжими волосами, забранными на затылке в узел, и красивыми, грустными глазами. Она что-то готовила в котелке над костром, и мой голодный желудок отчаянно заурчал, привлекая её внимание.
Рядом стоял мальчик лет десяти с такими же, как у матери, волосами. Его короткие пряди торчали в разные стороны, а большие синие глаза внимательно следили за тем, что она делала.
-- Мама! Он проснулся! -- звонкий голос ребёнка звучал так радостно, словно я был ему добрым знакомым. «Хочешь пить? Я принесу. Моргни. Ага, понял», -- и он убежал.
А его мать подошла и присела рядом, взяв меня за руку.
-- Тебе уже лучше, незнакомец? Это хорошо. Мы с сыном подобрали тебя в зарослях по дороге к ручью. У тебя был сильный ожог, там вокруг -- ядовитые растения. До сих пор не могу понять, как ты выжил. Попробуй подняться, даже если будет кружиться голова. Это пройдёт. Обопрись на меня, вот так. Хорошо. Сейчас я принесу тебе еды.
Вернулся мальчик и протянул мне кружку с водой. Я так ослаб, что еле её удержал. Но всё же сумел напиться сам. Мальчишка смотрел на меня с любопытством. Его лицо показалось мне странно знакомым. Но мысли убегали от меня, я никак не мог сосредоточиться.
-- А как тебя зовут? Меня -- …
-- Он -- Роми, -- не дала ему закончить фразу мать. Она произнесла это имя с таким нажимом, что даже я догадался -- она не хочет, чтобы чужак знал настоящее имя мальчика. -- А меня можешь называть Шаманкой.
Я попытался представиться. Но понял, что распухшие губы плохо меня слушаются. Женщина сказала сыну:
«Оставь его, ему пока трудно говорить. Вот, возьми миску и помоги нашему гостю поесть».
Потом снова повернулась ко мне.
-- Чужестранец, твоё лицо сильно пострадало. Я наложила мазь, она застыла. Не пытайся её сковырнуть. Сама отпадёт, когда кожа восстановится. Придётся потерпеть. Остальное тело -- в порядке, только руки немного обожжены, но это нестрашно. Ешь то, что даст тебе Роми, а потом идите вместе к ручью, тебе надо вымыться. Вот тут есть кое-какая одежда, возьми и не благодари, -- она протянула мне узелок и снова стала размешивать что-то в котелке.
Я посмотрел на свои руки и ужаснулся -- они все были покрыты шрамами и рубцами, у кожи был синюшный оттенок. Стоило только представить, что и моё лицо теперь выглядело так же, и меня сразу затошнило. Мальчик подошёл ко мне и сел рядом.
-- Открывай рот, я буду тебя кормить. Это вкусно, поверь. Ну, во всяком случае, съедобно.
Мне было стыдно из-за своей беспомощности, и, забрав у мальчика миску, я попытался есть сам. Но у меня ничего не вышло. Пришлось подчиниться, и он меня накормил. А потом за руку повёл к ручью, где, встав на колени, я, наконец, смог посмотреть на своё отражение. Что ж, описать мои эмоции не хватило бы слов. Вместо лица теперь у меня была чёрная маска.
В отчаянии я не мог пошевелиться и осторожно ощупывал свою «новую кожу». Роми смотрел на меня с сочувствием.
-- Потерпи, друг! Скоро она отвалится, и лицо будет лучше прежнего, сто пудов! И так, между прочим, очень прикольно.
У меня от таких «утешений» ёкнуло сердце. Было ощущение, что я разговариваю с мальчишкой из соседнего двора. «Откуда он знает такие выражения? Если кто-то только его ни научил…» Так хотелось его расспросить, но сколько я ни старался, губы по-прежнему меня не слушались. И пришлось тяжело вздыхать и раздражённо лупить кулаком по песчаному берегу ручья.
Роми внимательно на меня посмотрел и выдал с восхищением:
«Ух, ты! А ты настоящий псих!» -- и, помолчав, добавил, -- если что, это я тебя так похвалил. Мой друг часто мне это говорил. Он тоже был из другого мира, как ты. Знаешь, я так по нему скучаю…»
У меня зачастило сердце и потемнело в глазах. Роми подхватил меня и не дал свалиться в ручей.
-- Ёлки-палки! Ты только не падай, давай, я помогу тебе раздеться. А то пахнет от тебя… -- он не закончил и надолго замолчал. Его лицо стало грустным. Пока я кое-как плескался в ручье, мальчик сидел на корточках у берега и что-то старательно выводил палочкой на песке.
Переодевшись в заплатанную, но чистую одежду, которую дала мне мать Роми, я подошёл к нему и с интересом посмотрел, что же он там рисовал. И без сил опустился рядом с ним. Потом показал дрожащим пальцем на выведенные им буквы.
Роми меня понял и ответил:
«Мой друг научил меня писать эти странные знаки. Я их не понимаю, но он говорил, что тут написано его имя».
Я плакал, глядя на крупную корявую надпись на сером песке -- АЛЕКС.
Проделки демона
Глядя на старательно выведенное на песке имя Алекса, я никак не мог успокоиться, и сначала Роми смотрел на меня с интересом, а потом -- с испугом. Осторожно потрогал за рукав широкой кожаной рубахи, явно снятой с какого-то великана, и спросил:
«Почему ты плачешь? Тебе плохо, что-то болит?»
Я отрицательно покачал головой. Ну как объяснить этому ребёнку, что только что нашёл след сына. Показал на надпись, а потом на себя, положив руку на сердце. Мальчик оказался необыкновенно смышлёным.
защищать брата до последнего, но вдруг всё же… Как мне тогда жить?
Прода от 15.12.2019, 08:52
Часть 2
Из комнаты раздался голос Дани, и я помчался к нему. Два следующих дня мы провели вместе, ожидая возвращение нашего союзника. Обсуждали будущий поход, вспоминали прошлый, смеялись и грустили. И ни разу больше не заговорили о жестоком предсказании.
Учитель вернулся очень изменившимся, и мы насторожились. На его лице не было знакомой ироничной улыбки. Непривычно серьёзный, с порога огорошил нас признанием:
«Я вас подвёл, ребята. Старый идиот! -- он тяжело вздохнул и опустился на диван. -- Хотел сделать как лучше… Простите, я упустил демона. Видимо, переоценил свои силы. Эта тварь меня перехитрила. Ну, что уставились? Неясно говорю? У нас большие проблемы, демон на свободе и будет охотиться за нами. Эти сволочи такие мстительные…»
И, застонав, он запустил огненный вихрь прямо в стену моей квартиры. Я перехватил его и погасил. Но Учитель словно и не заметил этого. Он закрыл лицо руками и тихо бормотал: «Что же делать? Как же это всё усложняет, проклятье!»
Мы с Дани переглянулись. Уж если Учитель так расстроен, значит, наши дела совсем плохи. Но ни брат, ни я не решались расспросить отца Мари о подробностях случившегося, терпеливо ждали, когда он сам всё расскажет. И напрасно. Он, похоже, и не собирался этого делать. Выпустив пар, Учитель, как ни в чём не бывало, прошёл к столу, за которым мы с братом ужинали, сел рядом и стал есть.
А потом оттолкнул от себя ни в чём не повинную тарелку так, что она упала со стола, и разбиться ей не позволили лишь ловкие руки Дани. Учитель негромко произнёс:
«Ценю вашу сдержанность, ребята. Хорошо, что не стали приставать ко мне с вопросами, я всё равно не стал бы на них отвечать. А теперь давайте собираться, чем дольше мы остаёмся здесь, тем больше рискуем. Сегодня же отправимся в путь. Предупреждаю, хотя, думаю, вы и сами знаете, что надо держаться вместе и критически относиться ко всему, что будет встречаться у нас на пути. Не позволяйте разводить себя».
Дани негромко произнёс:
«Я не успел Вас поблагодарить. Никогда не забуду того, что Вы для меня сделали».
Учитель вдруг засмеялся, и этот смех был на удивление грустным.
-- Забудешь, Дани, причём очень скоро…
Я «вспыхнул».
-- Не понимаю Вас, объяснитесь. Вы что-то знаете, но продолжаете скрывать это от нас с братом.
Но Дани меня остановил.
-- Не надо, Феникс. Неужели ты не понял, твой Учитель сообщает нам только то, что считает нужным. Вспомни, о чём мы с тобой договорились, и остынь.
«Мы будем «присматривать» за ним. И никому не станем доверять, кроме друг друга», -- таково было наше решение. И я промолчал.
-- Что ж, мне нравится, как вы ладите между собой. Но предупреждаю, Дани слишком долго был под «опекой демона», и его душа уже не так чиста, как раньше. Взвешивай свои поступки, когда мы будем там. Тёмный мир всегда пробуждает в людях худшие стороны. Это я так, к слову. Ни в чём тебя не обвиняю, Дани, просто призываю к осторожности.
-- А как же план? Вы обещали поделиться им с нами? -- снова встрял я.
-- К чёрту план. Будем действовать по обстановке. Так получилось, что мерзкое отродье знает о нём, не спрашивайте, почему. Мне слишком стыдно говорить об этом. Надо уходить отсюда и как можно быстрее.
-- Демон последует за нами? -- я задал вопрос, ответ на который был очевиден.
Дани и Учитель посмотрели на меня как на глупого ребёнка.
-- А сам-то как думаешь? В Тёмном мире у него будет очевидное преимущество перед нами. Там тварь -- в своей стихии. И сможет принять любой облик -- от милой зверушки до красавицы и ещё, бог знает, чего. Всё, хватит болтать. Пять минут на сборы и идём, -- голос Учителя был решителен.
Мы собрались быстрее, чем за отведённое нам время. У Дани с собой был небольшой рюкзак, у меня -- сумка на длинном ремне, такая же, как я подарил Алексу. У Учителя, к нашему удивлению, не было ничего. Мы стояли в комнате и ждали, что он скажет. Отец Мари был старше и опытнее нас с братом, но почему же тогда, несмотря на его помощь Дани и моё восхищение его талантом, я по-прежнему ему не доверял…
-- Готовы? Тогда в путь, -- и он сделал движение рукой, словно отодвигал пространство. Перед нами светилась дверь. Я уже видел такую, но ни разу не решился в неё войти. А Дани побледнел, и, испугавшись, я крепко сжал его руку, тихо шепнув на ухо:
«Ты ещё можешь передумать, не хочу тебя терять. Просто подожди моего возвращения…»
От моих слов его румянец стал ещё ярче.
-- Считаешь меня трусом? Давно по шее не получал, братишка?
Я виновато опустил глаза. В этот момент Учитель распахнул дверь и, взяв нас за руки, как малышей, повёл за собой. Не только Дани было страшно, моё сердце слишком часто пропускало удары. Не припомню, чтобы раньше такое со мной происходило. Рассудок кричал, что это прямая дорога в ловушку, что я ещё не раз пожалею о своём решении. Но было поздно останавливаться: несколько мгновений -- и мы вошли в Тёмный мир.
Нас встретил полумрак леса, похожего на тропические джунгли. Только здесь было подозрительно тихо. Словно кто-то дал команду обитателям этой буйной зелени -- затаиться и ждать сигнала. Я испуганно оглядывался по сторонам, ожидая в любой момент нападения, не сразу поняв, что мои руки свободны.
Рядом не было ни Учителя, ни брата. Ужас не позволял мне дышать. И ещё что-то, напоминавшее лиану, обвилось вокруг тела, и быстро сдавливая мою грудь, тянулось к шее. «Не применять заклинания, результат может быть слишком неожиданным», -- у меня не было времени вспоминать это наставление Учителя. Я положился на свой опыт, приобретённый в многочисленных путешествиях.
Движение острого лезвия кинжала освободил меня от «пут», но порадоваться я не успел. Крик Дани заставил оглянуться и похолодеть. Брат лежал на земле в нескольких шагах от меня, беспомощно раскинув руки, и не двигался. Я бросился к нему, но, добежав, увидел, что он смотрит на меня и улыбается.
-- Что за чёрт, Дани? Ты издеваешься надо мной?
Вместо ответа у него изо рта пошла кровь и я, не выдержав, вскрикнул. Внезапно его тело стало погружаться в землю. Попытавшись схватить Дани за руку, понял, что пытаюсь поймать воздух. Иллюзия. Проклятый демон. И тут как по команде со всех сторон стали раздаваться голоса, звавшие на помощь.
-- Феникс, братишка, помоги мне! Я задыхаюсь, мне больно… Ну где же ты…
Меня рвало на части, голоса слились в беспрерывный шум в ушах, и я схватился за голову. А потом ноги подкосились и, падая, почувствовал, как подо мной трясётся земля… Звук раздавался откуда-то сверху, кто-то кричал. Такой знакомый голос.
-- Феникс, ну очнись же ты, наконец!
Я с трудом разлепил веки и увидел склонившегося надо мной брата. Рядом был Учитель, он энергично похлопывал меня по щекам.
-- Проснись, сейчас не время спать. Разлёгся он тут. Нас окружили, просыпайся и помогай, нерадивый ученик!
Я попытался ответить. Но губы меня не слушались, и не только они. Меня словно парализовало. Как же было страшно… А отец Мари перестал хлестать меня по щекам и обратился к перепуганному Дани.
-- От него никакого толку. Эх, придётся самому… -- после чего вынул кинжал с голубым лезвием и…голова Дани покатилась по траве.
-- Вот и всё, Феникс. Пророчество сбылось, теперь ты остался один. Что мне с тобой сделать, а? -- лицо Учителя «поплыло», сменившись насмешливой красной мордой то ли зверя, то ли монстра, чьи жёлтые глаза с вертикальными зрачками, казалось, пульсировали, гипнотизируя меня.
Шокированный тем, что только что увидел, и не в силах ни кричать, ни плакать, я закрыл глаза и приготовился к смерти. Но прикосновения голубой стали к горлу так и не последовало. Вместо этого услышал тихое всхлипывание и шёпот:
" Мама, я сделал, как ты сказала, но он никак не приходит в себя. Может, попробуешь сама?"
-- Успокойся, моя радость. Этот человек скоро очнётся. Зелье обязательно подействует. Продолжай протирать ему лицо, жар спадёт. Я хорошо знаю этот яд и как с ним бороться. Не плачь, сынок, вот увидишь, мы спасём его…
Сквозь узкие щели распухших глаз увидел только смутное неровное пламя костра, рядом с которым, видимо, лежал. Чесались лицо и руки, но я не мог пошевелиться, и это была непередаваемая мука. Кожа горела огнём, никогда ещё не чувствовал себя таким беспомощным. В голове крутилось одно и то же: «Мой бедный Дани. Сам позвал тебя сюда и погубил, нет мне прощения… Ну почему я не умер вместе с тобой?»
В этот момент я почувствовал прикосновение чего-то мягкого и мокрого на своих щеках. И зуд начал стихать. Как же мне захотелось закричать: «Ещё, давай ещё, только не останавливайся, кто бы ты ни был!»
-- Мама! У него ресницы моргают, кажется, человек просыпается. Что дальше делать?
-- Держи-ка эту мазь и покрой ею его лицо, кроме рта и глаз. Ему сразу станет легче, а я попробую дать отвар. Хотя это будет непросто, лицо бедняги так перекосило, и эта ужасная корка... Не пугайся, я справлюсь.
И я почувствовал, как палка во рту раздвинула мне зубы, и на язык понемногу потекла сладкая влага. Её было так мало, а пить хотелось неимоверно. Кто-то жутко застонал. Боже, что это за отвратительное мычание?
-- Смотри-ка, у нашего «найдёныша» голос прорезался. Хороший признак. И глотает он неплохо. Потерпи, бедняга, сейчас напьёшься вдоволь. Сынок, сходи к ручью, набери ещё воды.
Теперь я хорошо разобрал голос. Это была женщина, скорее всего, молодая. Кажется, и слышать стал лучше: «Она сказала «найдёныш». Значит, мне повезло встретить ведунью или знахарку», -- это была последняя мысль, пришедшая мне в голову в тот момент, потому что почти сразу после этого я провалился в сон.
Ещё много раз я «просыпался», меня поили и кормили, и потом снова спал. Но, наконец, наступил момент, когда мои глаза открылись полностью, и я увидел тех, кто заботился обо мне. Их было двое. Молодая женщина с каштановыми, почти рыжими волосами, забранными на затылке в узел, и красивыми, грустными глазами. Она что-то готовила в котелке над костром, и мой голодный желудок отчаянно заурчал, привлекая её внимание.
Рядом стоял мальчик лет десяти с такими же, как у матери, волосами. Его короткие пряди торчали в разные стороны, а большие синие глаза внимательно следили за тем, что она делала.
-- Мама! Он проснулся! -- звонкий голос ребёнка звучал так радостно, словно я был ему добрым знакомым. «Хочешь пить? Я принесу. Моргни. Ага, понял», -- и он убежал.
А его мать подошла и присела рядом, взяв меня за руку.
-- Тебе уже лучше, незнакомец? Это хорошо. Мы с сыном подобрали тебя в зарослях по дороге к ручью. У тебя был сильный ожог, там вокруг -- ядовитые растения. До сих пор не могу понять, как ты выжил. Попробуй подняться, даже если будет кружиться голова. Это пройдёт. Обопрись на меня, вот так. Хорошо. Сейчас я принесу тебе еды.
Вернулся мальчик и протянул мне кружку с водой. Я так ослаб, что еле её удержал. Но всё же сумел напиться сам. Мальчишка смотрел на меня с любопытством. Его лицо показалось мне странно знакомым. Но мысли убегали от меня, я никак не мог сосредоточиться.
-- А как тебя зовут? Меня -- …
-- Он -- Роми, -- не дала ему закончить фразу мать. Она произнесла это имя с таким нажимом, что даже я догадался -- она не хочет, чтобы чужак знал настоящее имя мальчика. -- А меня можешь называть Шаманкой.
Я попытался представиться. Но понял, что распухшие губы плохо меня слушаются. Женщина сказала сыну:
«Оставь его, ему пока трудно говорить. Вот, возьми миску и помоги нашему гостю поесть».
Потом снова повернулась ко мне.
-- Чужестранец, твоё лицо сильно пострадало. Я наложила мазь, она застыла. Не пытайся её сковырнуть. Сама отпадёт, когда кожа восстановится. Придётся потерпеть. Остальное тело -- в порядке, только руки немного обожжены, но это нестрашно. Ешь то, что даст тебе Роми, а потом идите вместе к ручью, тебе надо вымыться. Вот тут есть кое-какая одежда, возьми и не благодари, -- она протянула мне узелок и снова стала размешивать что-то в котелке.
Я посмотрел на свои руки и ужаснулся -- они все были покрыты шрамами и рубцами, у кожи был синюшный оттенок. Стоило только представить, что и моё лицо теперь выглядело так же, и меня сразу затошнило. Мальчик подошёл ко мне и сел рядом.
-- Открывай рот, я буду тебя кормить. Это вкусно, поверь. Ну, во всяком случае, съедобно.
Мне было стыдно из-за своей беспомощности, и, забрав у мальчика миску, я попытался есть сам. Но у меня ничего не вышло. Пришлось подчиниться, и он меня накормил. А потом за руку повёл к ручью, где, встав на колени, я, наконец, смог посмотреть на своё отражение. Что ж, описать мои эмоции не хватило бы слов. Вместо лица теперь у меня была чёрная маска.
В отчаянии я не мог пошевелиться и осторожно ощупывал свою «новую кожу». Роми смотрел на меня с сочувствием.
-- Потерпи, друг! Скоро она отвалится, и лицо будет лучше прежнего, сто пудов! И так, между прочим, очень прикольно.
У меня от таких «утешений» ёкнуло сердце. Было ощущение, что я разговариваю с мальчишкой из соседнего двора. «Откуда он знает такие выражения? Если кто-то только его ни научил…» Так хотелось его расспросить, но сколько я ни старался, губы по-прежнему меня не слушались. И пришлось тяжело вздыхать и раздражённо лупить кулаком по песчаному берегу ручья.
Роми внимательно на меня посмотрел и выдал с восхищением:
«Ух, ты! А ты настоящий псих!» -- и, помолчав, добавил, -- если что, это я тебя так похвалил. Мой друг часто мне это говорил. Он тоже был из другого мира, как ты. Знаешь, я так по нему скучаю…»
У меня зачастило сердце и потемнело в глазах. Роми подхватил меня и не дал свалиться в ручей.
-- Ёлки-палки! Ты только не падай, давай, я помогу тебе раздеться. А то пахнет от тебя… -- он не закончил и надолго замолчал. Его лицо стало грустным. Пока я кое-как плескался в ручье, мальчик сидел на корточках у берега и что-то старательно выводил палочкой на песке.
Переодевшись в заплатанную, но чистую одежду, которую дала мне мать Роми, я подошёл к нему и с интересом посмотрел, что же он там рисовал. И без сил опустился рядом с ним. Потом показал дрожащим пальцем на выведенные им буквы.
Роми меня понял и ответил:
«Мой друг научил меня писать эти странные знаки. Я их не понимаю, но он говорил, что тут написано его имя».
Я плакал, глядя на крупную корявую надпись на сером песке -- АЛЕКС.
Прода от 16.12.2019, 09:10
Проделки демона
Часть 1
Глядя на старательно выведенное на песке имя Алекса, я никак не мог успокоиться, и сначала Роми смотрел на меня с интересом, а потом -- с испугом. Осторожно потрогал за рукав широкой кожаной рубахи, явно снятой с какого-то великана, и спросил:
«Почему ты плачешь? Тебе плохо, что-то болит?»
Я отрицательно покачал головой. Ну как объяснить этому ребёнку, что только что нашёл след сына. Показал на надпись, а потом на себя, положив руку на сердце. Мальчик оказался необыкновенно смышлёным.
