– Все уже собрались, я решил тебя проводить.
Шли мы не быстро, будто бы продлевая момент.
– Я хотел тебя поблагодарить. То на что ты пошла ради Филина очень значимо для меня.
– Я рада, что моей помощи не понадобилось. А значит, я спокойно смогу продолжить путь.
Глаза мужчины сузились.
– Одна? Или с Эйтаном, как и собиралась до этого? Я тоже мог бы помочь. Почему ты не просишь меня?
– Не думаю, что сейчас время это обсуждать, Сол.
Я примирительно коснулась его груди, и мужчина, тяжело выдохнув, перехватив ее, поднес к своим губам.
– Ты права, знахарка, – он легонько поцеловал костяшки моей ладони. – Но после ужина мы обязательно обо всем поговорим! Договорились?
И чтобы не нарушать нашей традиции, я, рассмеявшись, ответила:
– Договорились! Но у меня к тебе тоже есть множество вопросов, так что тебе придется очень постараться, чтобы удовлетворить мое любопытство.
– Поверь, я постараюсь, – глаза Соловья загорелись, а голос, став ниже, отозвался тягучим спазмом внизу моего живота.
Светлая просторная столовая была ярко освещена свечами в канделябрах. Стол был накрыт, а по середине стояла большая хрустальная ваза с увесистыми ветвями белой сирени, от которой по всей комнате распространялся дивный свежий аромат.
Соловей отодвинул мне стул возле себя и помог сесть. Все были в сборе, но одно место все же пустовало. Однако мое внимание больше всего привлек дерзкий взгляд карих глаз, устремленный прямо на меня. Не знаю, чем, я прогневала Иволгу, но я старалась держаться как можно непринужденнее, хотя под острым и проницательным взглядом сохранить спокойствие было не так просто. Дикое желание плеснуть этой девице воды в лицо, чтобы немного ее остудить судорогой свело мои пальцы на кружке.
Снова открывается дверь, и в столовой воцаряется тишина: на пороге стоит статный, стройный мужчина экзотической и устрашающей наружности. Я представляла Наставника по–разному, но те образы были далеки от реальности. Длинные черные, словно смоль волосы, были убраны в высокий хвост, что открывало полностью лицо мужчины, и словно магнитом тянуло рассматривать его. Огромный, длинный, рваный шрам в свете свечей будто бы сиял, а мутный пустой глаз пугал своей безжизненностью, и мне захотелось сжаться и стать незаметной для этого человека. Все остальные черты будто бы растворялись и смазывались, не давая зацепиться за что–нибудь более живое и человеческое.
Он обвел взглядом всех присутствующих, задержался на Эйтане, но ни один мускул не дрогнул, ни одна эмоция не проскользнула на его лице, мне даже показалось, что от него исходит недовольство, о котором и предупреждала Иволга. А потом его глаз нашел меня. Он посмотрел как–то странно, гипнотически, затягивая в черную воронку, где горел холодный огонь презрения. Он словно пытался прожечь меня насквозь. В нем плескалась сила – страшная сила.
– Что ж, – прервав наш зрительный контакт, Атропин подошел к стулу во главе стола. – Ужин у нас сегодня будет занимательный.
Молча отдал дань богам, и стал есть, больше не произнося ни слова. В неловкой тишине всем пришлось последовать его примеру, мне же кусок в горло не лез. Я ухватилась за бокал с вином и сделала глубокий глоток. Потом еще несколько. Вино приятно согревало кровь, а мысли, смешанные в беспорядочный клубок, стали понемногу отходить на второй план.
Громко звякнули столовые приборы о пустую тарелку и вывели меня из легкого пьянящего марева. Атропин уже доел свою порцию и теперь сидел, развалившись и сложа руки на груди.
– Сокол, я рад твоему возвращению домой. Очень хотелось бы узнать все подробности твоего чудесного воскрешения, – он говорил мало эмоционально, но я могу поклясться, что слышала сарказм в его голосе. – Но думаю, мы сможем обсудить это потом, наедине.
– Меня зовут Эйтан.
– Не столь важно, как зовут тебя сейчас, больше меня интересует имя прекрасной белокурой гостьи.
Эйтан сжал свои губы в тонкую линию, но промолчал, устремив свой взгляд на меня, как, впрочем, и все в столовой. Ласточка сидела тихая и удивленная, а Иволга источала безмерное удовольствие от происходящего.
Соловей поймал взгляд Наставника и посмотрел на него, ведя безмолвный разговор, который я не могла понять. Он защищал меня?
Духота вокруг вдруг стала сгущаться и давить, но я постаралась улыбнуться, не позволяя своим слабостям взять вверх.
– Меня зовут Луна.
– Луна, – мужчина произнес мое имя так, словно пробовал каждый звук на вкус. – И что же занесло вас, Луна, в наше скромное Гнездо?
– Это я ее попросил… – попытался за меня ответить Соловей, но Атропин поднял руку, призывая его замолчать.
– Соловей, не красиво перебивать девушку. Думаю, она способна сама ответить, ведь так? – от холода в его голосе по моей спине пробежал озноб, вино было не способно справиться с этой лавиной.
На удивление, Соловей не стал спорить, однако под столом нашел мою руку и легонько сжал, мне же от его безмолвной поддержки стало немного легче.
– Я бы назвала это случайностью.
– Хм, скажу вам прямо, но я не верю в случайности.
– Видимо, я более суеверный человек, чем вы, – смущенно улыбнулась, не зная, как правильно себя вести с этим странным человеком.
– По моему опыту, прежде всего нужно остерегаться улыбающихся людей. За маской скромности может скрываться нечто более коварное, чем милое личико.
– Наставник! – не выдержал Соловей, чуть ли не вставая со своего стула.
– На что вы намекаете? – во мне стала просыпаться злость.
– Ни на что, дорогуша. Просто делюсь своими наблюдениями. Соловей, стоит быть более сдержанным в своих эмоциях. Вижу, что это путешествие не пошло вам на пользу.
Я сделала глубокий вздох, пытаясь справиться с внезапным приступом ярости.
– Что–то вы не больно рады возвращению ваших учеников! – не выдержала я. – Они рисковали жизнью ради ваших целей, Филин ранен и все эмоционально истощились. Не вижу причин вести себя так грубо.
Мужчина хрипло рассмеялся, сбивая с меня спесь.
– А у вас острый язычок. Жаль, что совершенно бестолково расходуете слова. Каждый из моих птенцов знает правила и устои Гнезда. То, как я с ними разговариваю, то, чему я их учу – не доступно для вашего понимая.
– Вот именно, ты для нас чужая, а еще смеешь перечить хозяину дома, в который соизволила явиться без его разрешения, – Иволга была довольна своей тирадой. И злобно улыбалась.
– Иволга, – Атропин посмотрел на ученицу и спокойно произнес. – Вон из–за стола.
– Что? – девушка явно была озадачена. – Но я ведь правильно все сказала!
– Вон. Из–за. Стола. – тихо, не повышая голоса, но всем вокруг стало не по себе, от силы энергетики этого мужчины.
Иволга резко поднялась, ее руки так вцепились в белоснежную скатерть, что смяли ее.
– Это ты во всем виновата! – крикнула она, глядя прямо мне в глаза. – Такие как ты, приносят только несчастья в жизни других людей.
Девушка выбежала из столовой громко хлопнув дверью.
– На чем мы остановились? – как ни в чем не бывало продолжил Атропин.
– Не думаю, что нам стоит продолжать разговор, – Ласточка впервые за все время заговорила, но голос ее дрожал. – Наставник, мы все устали с дороги…
– Отпусти Луну, она не должна сейчас все это выслушивать. Вся ответственность лежит только на мне. Она спасла жизнь Филину и множество раз выручала нас, и самое малое, что мы можем сделать, это отплатить теплой постелью и вкусной едой. Если хочешь отчитать, то мы можем сделать это в твоем кабинете, Атропин, без посторонних ушей. – Соловей перешел с уважительного тона на пренебрежительный. – Луна, иди…
– Я ее не отпускал! – лицо мужчины исказилось от гнева, а шрам на губе искривил его, словно в волчьем оскале. Было видно, что он не терпел к себе такого обращения.
– Луна, прошу, уходи к себе! – Соловей игнорировал Атропина, смотря на меня такими пронзительными чистыми глазами, что сердце мое сжалось от страха, словно лимон, из которого выжали весь сок.
Я выбежала так же, как Иволга чуть ранее, а за мной послышались торопливые шаги Ласточки.
– Живо, в мой кабинет!
Я обернулась, но Ласточка схватила меня за руку и потащила подальше от разъярённых мужчин.
– Они сами разберутся. Соловью не в первой.
Глава 27
Соловей
– Снимай кольцо!
– Сначала объясните, что на вас нашло? – я был полон негодования.
– Я не должен тебе ничего объяснять, Соловей! Не забывай свое место, – голос его словно покрылся корочкой льда. – Ты мой меч в этом мире тьмы, а как ты знаешь, оружие не умеет говорить.
– Тем не менее, Наставник, вы позволили себе оскорбить невинную девушку…
– Невинную? – лицо Атропина побагровело в свете свечей. – Если ты в это веришь, значит ты еще глупее, чем я всегда думал. Не вижу причин продолжать этот бессмысленный разговор. Снимай кольцо.
Я смотрел на Наставника, пытаясь понять, что я упускаю. Я не узнавал человека, вырастившего меня, человека, всегда державшего себя в руках. Я стремился быть таким, как он, но сейчас он напоминал сумасшедшего.
– Значит, сейчас вас интересует только это демоново кольцо? Не хотите узнать, как прошло наше путешествие? Где Ворон? Дрозд? Что случилось с Филином? – я кричал, уже не сдерживая себя. – Дрозд погиб, выполняя ваше задание! Ворон лишился руки и не смог вернуться с нами. Разве это вас никак не интересует?
– Все они знали, на что идут. Я подарил вам жизнь и цель, ради которой вы живете. А вот ты, как лидер, не справился со своей задачей, так что можешь не перекладывать на меня свои неудачи, Соловей.
– Вы сейчас серьезно? Ладно, пусть так… Но Сокол? Неужели вы ничего не скажете по этому поводу? Честно говоря, у меня складывается впечатление, что вы знали, что он жив.
Я пристально посмотрел на Наставника, надеясь, что он опровергнет мои подозрения, но он улыбнулся.
– Конечно, знал.
– Что?
Атропин стал перебирать бумаги на своем столе, будто говорил о чем–то обыденном, будто его слова не выбили почву из под моих ног и не раздались в моей голове оглушительным набатом. Я не выдержал и, подойдя к столу, смел все на пол.
– Все это время вы врали? – красная пелена встала перед моими глазами, кровь забурлила от бешенства такой силы, какой я не испытывал никогда в жизни. – Мы проводили прощальный обряд, мы оплакивали его и все, что вы можете сказать, что знали?
Атропин откинулся на стуле:
– Если ты закончил свою истерику, то тебе следует уяснить, что все, что я делаю, имеет веские причины. Все вы вышли на новый уровень, стали упорно заниматься, обучаться, в вас разгорелся огонь мести, который способен был вести вас даже на край мира. Месть, что объединила вас.
– Но это же обман!
– Это необходимый шаг.
– Вы хоть сами слышите, что говорите? Как можно ложь выдавать за благие намерения?
– Тебе не дано понять всю истинную суть. Сокол возложил на себя тяжкое бремя и его разум чист и светел, он на все готов ради справедливости. А вот в твоем сердце поселилась тьма, темнее той, что несут сами демоны, темнее той, что способна окутать Бааш. Ты очарован ей и всячески защищаешь, хотя давал мне слова, что не поддашься черной силе.
Его слова заставили меня остолбенеть.
– Эта девчонка воплощение зла и порока, манящая своей невинной белизной, но имеющая прогнившее нутро.
Я отшатнулся.
– Вы сумасшедший! Луна – самый светлый, самый чистый и честный человек, готовая жертвовать собой во благо других. Мне никогда не встречались такие, как она!
Наставник запрокинул голову и рассмеялся так, будто бы я сказал нечто забавное, но смех его был сухим, словно хруст ветки под ногами.
– Глупец! Она на самом деле такая одна. Она есть еще больший обман, чем который позволил себе я. В моих поступках истина, в ее же – только ложь.
– Безумие! – я не мог поверить его словам. – Вы ее даже не знаете!
Мужчина перестал надменно улыбаться, его лицо стало каменной маской, полной холодного студеного цинизма.
– Снимай кольцо и проваливай, птенец. Свою миссию ты выполнил.
– Да подавитесь! – я стянул с себя кольцо, чуть не содрав кожу с пальца и кинул на пустой стол.
Выходя из кабинета, я лицом к лицу столкнулся с Эйтаном. Или Соколом. Я уже не понимал, кто этот человек есть на самом деле. Его невозмутимое лицо больно резало и отдавалась тихой болью в груди, будто бы я нашел брата и снова потерял его.
– Предатель! – я ткнул пальцем ему в грудь, хотя хотел хорошенько врезать по его ангельскому личику. – Я верил тебе! Ты был моим примером, моим другом, братом. Я так стремился быть похожим на тебя, верил каждому твоему слову. Ради тебя, я стал тем, кто я есть сейчас. Я мстил за тебя, а ты все это время был жив и даже не дал мне знать! Все эти дни ты смотрел мне в глаза…нам всем и лгал, без единого зазрения совести. Как можно быть таким эгоистом?
Я искал в его глазах, в его лице хотя бы проблеск сожаления, возможно, сопереживания, что он чувствует себя так же скверно, однако моя гневная тирада на него не произвела никакого впечатления.
– Где ты был все эти годы?
– Выполнял свой долг. У каждого из нас он есть. И ради цели мы с тобой готовы пойти на все, а методы и средства не важны. Это второстепенное, то, что мешает нам видеть ясно, понимаешь?
– Нет, не понимаю!
– Конечно, – усмехнулся мужчина. – Куда тебе. Своими глупыми поступками, ты чуть не сорвал мою миссию!
Теперь я смог рассмотреть бушующий шторм его эмоций, но мне стало страшно, что лишь провал был страшен для него, что все остальное не вызывала в нем чувств, словно он был пустой оболочкой. Неужели он был таким всегда, а я не замечал этого?
– Мне пришлось спешно придумывать историю, дабы найти оправдание тому, что я жив. Благо провести вас было проще простого.
– О какой миссии ты говоришь? У всех нас она одна – истреблять зло, демонов, что своим присутствием в этом мире оскверняют людей, их помыслы и чувства.
– Ты наивен, Соловей, если думаешь, что демоны являются самым большим злом. Они лишь посредники. Но раз старик не посчитал нужным тебе пояснить истинную суть вещей, то, кто я такой, чтобы идти против его решений?
Он, задев меня плечом, зашел в кабинет. Раздался щелчок – он закрыл дверь на замок. Я замахнулся и со всей силы ударил по ней кулаком, надеясь, что боль заглушит грозу в душе, но облегчения я не почувствовал.
Я хотел пойти к Филину, рассказать все, излить свое негодование, но быстро передумал. Другу сейчас не к чему такие переживания, я успею еще во всем разобраться.
В комнате моей было темно и я, не закрывая двери, пошел зажечь лампу. Когда пламя разрослось, я повернулся, наконец, заметив то, на что сразу не обратил внимание. В моей постели лежала Иволга. Она претворялась спящей, но ресницы ее трепетали, выдавая ее с головой.
– Иви, какого демона ты тут делаешь? – девчонка не знала, что сейчас может своей выходкой попасть под горячую руку. – Уходи из моей комнаты, немедленно!
Девушка подскочила, прикрывшись одеялом.
– Сол, пожалуйста не прогоняй! – взмолилась Иволга. – Сегодня все только и делают, что гонят меня, словно я собачонка какая–нибудь.
– Ив…
– А мне ведь нужно всего немного тепла, – девушка откинула одеяло, и под ним ничего не оказалось. Иволга была полностью нагой.
