Так, вредная сила стала смертельно опасной, а Годерик угодил в расставленную ловушку.
Но та сила получила не податливую душу Змиинеза, жаждавшего власти и величия, а душу Годерика. И он сопротивлялся, потому что не хотел такой участи ни себе, ни Лиру. Какое-то время у него ушло на понимание, что с ним произошло. Он стал бороться, и это сильно замедлило процесс превращения в Темного Сеятеля.
— И этот процесс еще полностью не завершен, — заметил Сильвиус, но тут же добавил, увидев, как встрепенулась Клара, — у нас осталось только два дня, чтобы повернуть все вспять.
Когда тьма напала на Годерика, на время он потерял себя. Он исчез отовсюду, Сильвиус не знал, где он пропадал. Но затем временно он смог взять верх над собой и принялся искать способ избавиться от частицы Лиреса в своей душе. Он применил магию, чтобы замедлить процесс, но этого оказалось недостаточно. Постоянно борясь с собой, Рильхмайер работал в этой лаборатории и старался создать лекарство, о котором раньше только читал в легендах — зелье Возрождения.
В момент, когда оно было почти готово, когда оставалось добавить последний ингредиент, скверна Лиреса взяла верх. И заставила его собрать вместе девять инициирующих кубов и спровоцировать их одновременный взрыв, чтобы осквернить больше темной энергии и впитать ее. — Тогда погибла императорская семья, а тысячи магиков покинули Лир в великом Переходе. С ними исчезла надежда получить последний ингредиент для зелья, — дух-смотритель странно посмотрел на Клару, и она почувствовала себя виноватой, будто лично унесла тот компонент на Землю. — Надежда осталась лишь на заклинание, которое молодой граф наложил на себя магией крови. Оно удерживает частицу его души в теле Темного Сеятеля. Но с каждым днем сила той магии тает. Сейчас это минуты, завтра останутся секунды. Послезавтра — какие-то мгновения. Через два дня на рассвете от молодого господина, которого мы знали, не останется ничего.
В лаборатории повисло молчание, каждый переваривал информацию и старался разложить все по полочкам. Кларина разрывалась между надеждой и отчаянием. Надежда пела — «Он жив!», а отчаяние шептало — «Это невозможно!».
— Но, если мы преуспеем, скверна уйдет и весь ущерб, причиненный с ее появлением, повернется вспять. Таково действие зелья Возрождения. Исчезнут кляксы и червоточины тьмы по всему Лиру, а чудовища и мутанты очистятся от аномальных изменений. Сияющее Сердце нашего мира снова станет свободно.
— Какой груз ответственности, — буркнул Томми, у которого разболелась голова от всех этих перипетий.
— Но где же нам взять последний ингредиент? — спросила Грета, которая при словах об очищении мутантов как-то сникла. Она-то тоже была продуктом аномалий, но к чудовищам себя не причисляла.
Клара задержала на грифонице взгляд. Хотелось сказать ей что-то обнадеживающее, но это означало бы их провал. Так и не найдя нужных слов, Риц промолчала и отвернулась.
— Вы сказали, все есть в этой комнате, — уточнила Кларина и посмотрела на свою недавно порезанную руку. — Полагаю, тот ингредиент появился вместе с нами.
— Верно, моя дорогая, — мягко произнес призрачный дворецкий. Казалось, он хотел взять ее за руку, но нормы приличия не позволяли.
— Кровь любимой женщины, — произнесла Риц, чувствуя внутри пустоту.
Перед глазами неслись годы жизни на Земле, бестолковые дела, бестолковая служба. Все можно было исправить еще тогда.
— Эй, Риц! — одернул ее Томми. — Давай переживать будем потом. Давайте варить это зелье и поить им господина Рильхмайера, пока не поздно.
Клара зло покосилась на напарника, но, черт его побери, он был прав.
— Рецепт в дневнике молодого графа, — учтиво заметил Сильвиус и кивнул куда-то в бумажные завалы.
Кларина покопалась и вытащила серую книгу в твердом кожаном переплете, похожую на ту, что видела в видении. Была она с серебряными уголками и кожаной лентой закладки, которая помогла открыть документ сразу на нужной странице. Магичка пробежалась взглядом по тексту и нахмурилась:
— Здесь говорится, что на подготовку некоторых компонентов может уйти до трех недель.
— Ах, это! — отмахнулся Сильвиус. — Этого не потребуется. Забыл вам сказать, что варить зелье с нуля не нужно. Сто лет назад господин граф приготовил, так сказать, заготовку, а я ее законсервировал в капсуле времени, когда он пропал. Вот оно.
Дух-смотритель достал из-за ворота своего серебристого камзола небольшой флакон, окутанный то ли льдом, то ли паутиной.
— Осталось только разморозить его и добавить капельку крови госпожи Кларины.
— Тогда чего мы ждем? В чем сложность? — спросил Томми.
— Сложность в том, что как только мы сделаем это, Темный Сеятель об этом узнает и явится. Однажды он уже пытался пробиться в замок, чтобы уничтожить даже возможность возвращения Годерика. Но тогда он был не так силен, как сейчас. Граф мешал ему, и я смог отстоять родовое гнездо Рильхмайеров. Сейчас на это нет надежды.
— Что же нам тогда делать? — спросила Кларина, которая устала метаться от надежды к отчаянию.
— Я отдам его вам, — был ответ. — Вы заберете зелье и добавите кровь, когда будете готовы. Просто знайте, до этого момента Сеятель будет слеп, он не сможет найти вас, если сами не попадетесь. Но как только капля крови смешается с остальной субстанцией, она засияет для черного мага, будто кровавая звезда. И тогда он явится за вами везде!
Риц помотала головой.
— Почему? Почему он не сможет отыскать нас? В Разломе он легко справился с этим.
— Подумайте, откуда вы прилетели и как узнали, где найти нужный замок? Полагаю, в Лире сейчас с этим сложности.
Клара умолкла, едва начав говорить, и переглянулась с Флоцем. Они прилетели из храма Лиру. И, вероятно, обрели там некую защиту от русалки или от самой богини. Чтобы Сеятель не расправился с ними еще до того, как они смогут сделать хоть что-то.
Сильвиус оставил гостей, чтобы они смогли все обдумать, и в лаборатории повисла тишина. Кларина подошла к узкому высокому окну и уставилась в него невидящим взглядом, обхватив себя перед этим руками. Все складывалось непросто.
Томми встал с кресла и подошел к Кларе, плечом прислонившись к стене.
— У нас только один вариант. Доделать зелье, когда ваш граф придет в себя завтра утром. Это же будет утром?
— Мы не знаем точное время. Сильвиус сказал, у нас будет несколько секунд.
Риц продолжала безучастно смотреть на заснеженную равнину перед замком. Казалось, у них было все для успеха. Но несколько оговорок все переворачивали вверх дном.
— Давайте поступим по-другому, — предложила она, чувствуя, наконец, как апатия и опустошение уступают место жажде действия и риска.
— И что ты предлагаешь? — нахмурился Флоц, которому не понравился нехороший огонек в ее глазах.
Кларина отвернулась от окна и посмотрела на него.
— Блеф, — был ответ.
— И ты серьезно считаешь, что сможешь ему противостоять? Что такого ты собираешься продать ему, Риц? С чего ты взяла, что он не прикончит тебя, едва увидит, а ты и рта не успеешь раскрыть? И нас всех заодно!
Томми уже не орал так громко, как поначалу. Выдохся за два часа лета на юго-запад, но остановиться и замолкнуть все равно не мог. При том что он был абсолютно прав, Кларина оставалась при своем мнении. Потому что она тоже была права и не уставала повторять:
— У нас только один шанс, Томми. Идти вслепую, не зная, точное время, когда Годерик придет в себя, означает попасть в лапы Сеятеля почти со стопроцентной вероятностью. Мы не можем капнуть кровь и не выдать себя. Мы не можем подкрасться к нему незаметно и подождать смену ролей, за секунды успеть смешать зелье и дать ему. Все наши варианты попахивают самоубийством. Я предпочитаю выбрать тот, где есть место для маневра. Он не ожидает, что мы вот так явимся. Это дает нам шанс.
«А рассвет принесет надежду» — хотелось добавить ей, помня слова отца. Но она молчала, ведь все было так неопределенно.
Они летели в ночи под звездным небом и спорили как оглашенные все два часа. Грета только тяжело вздыхала и не вмешивалась, исправно работая крыльями.
— Ты сумасшедшая! — сзади крикнул Томми.
— Здесь по-другому никак! — отозвалась Кларина.
Дальше летели молча, каждый оставшись при своем мнении.
Странно, но Риц будто отпустило. Поняв, как действовать, и приняв правила игры, она расслабилась и почувствовала себя в своей стихии.
Сильвиус тепло попрощался с ними, выдав на дорогу запас еды и еще несколько вещиц, о которых отдельно попросила Кларина. Расставаясь с духом графов Рильхмайеров, Риц не могла отделаться от ощущения, что прощается с добрым дядюшкой. Покидать стены замка и отправляться на встречу с черным магиком было страшно. Но она уже смирилась, что это ее дело и никто другой его не сделает.
К часу ночи троица прилетела к месту последней стоянки экспедиции. Они уже и не вспоминали о службе и целях, которые привели их сюда изначально. Зато Кларина припомнила, что видела кое-что полезное среди вещей, брошенных коллегами впопыхах.
— Следите внимательно, — бросила Риц друзьям и спрыгнула с седла. — Сейчас только на подземников не хватает натолкнуться.
Томми хмуро проводил ее взглядом, но встал на стражу, пока Клара рыскала в темноте с жезлом в руках и что-то искала.
— Есть! — вырвалось у нее слишком громко, когда она отыскала-таки виденную ранее аптечку.
Тогда эта людская штуковина не показалась ей полезной. Но потом Риц вспомнила про хранящиеся там шприцы. И это был еще один козырь, который легко спрятать в рукаве. Ведь ни Годерик, ни Темный Сеятель не бывали на Земле и понятия не имели о всяких-разных штучках, которые выдумали, лишенные магии, люди.
Посланник сложил руки на груди и замер. Он стоял на самой высокой точке башни, на плоской крыше, откуда открывался широкий обзор, а до черных туч в небе можно было достать, всего лишь вытянув руку.
Башню окружали безликие серые пустоши, где давно никто не жил. Не увидел кого-либо Посланник и сейчас. Его взгляд смотрел в никуда, он искал больше внутренним взором, но не находил. Сначала его это злило. Теперь он был обеспокоен. Поэтому и поднялся сюда, к краю. Наверное, чтобы удостовериться, что все спокойно.
Он не мог допустить, чтобы его столетний труд пропал. Он ради этого жил и дышал.
Его серое лицо будто окаменело. Посланник искал решение, но не находил. Темные пути никогда не подводили его. Магики не могли исчезнуть, не могли вернуться в мирок, куда трусливо сбежали раньше, так, чтобы не оставить никаких следов.
Этот мир подчинялся ему, он его лепил как глину. Но вопреки всему, синеглазую женщину и ее спутника Посланник найти не смог. И он не знал почему. Неведение убивало его, заставляло мысли суетиться в тщетных поисках решения.
Он что-то упускал в этом уравнении. А значит, в любой момент все могло пойти не так и с его задачей по превращению Лира в настоящую обитель Лиреса.
Его бог давно хотел этот мир. Его время пришло, и Посланнику даже думать было больно, что он станет причиной неудачи.
Однако он сделал все, что мог. И теперь ему оставалось лишь измерять шагами верхушку своей башни и ждать. Ждать, пока синеглазая магичка сама придет к нему. Он был уверен, что она так и сделает.
— Насчет шприцов я понял, — Томми кивнул на аптечку в подмышке у Риц. — Не просветишь, что ты задумала конкретно? Что мы будем делать дальше?
Они еще стояли на скалистом плато, откуда сбежали обратно на Землю их коллеги по экспедиции, и собирались покинуть его как можно скорее.
— Я расскажу план, когда мы будем на месте, — Клара посмотрела Томми в глаза, но по ее взгляду совершенно ничего нельзя было прочитать. Например, что она не собиралась брать его на дело.
Магбез поджал губы, всем видом показывая, что ему все это не нравится, он не дурак и кое-что понимает. Несколько мгновений они пикировались взглядами, но Кларина так и не решилась поделиться с ним соображениями. Томми был еще более уязвим, чем она, ведь ее в какой-то степени защищала любовь Рильхмайера. Томми ничего не мог противопоставить черному магику и мог легко выдать ему все и про зелье Возрождения, и про шприцы. Но объяснить это упрямому напарнику не представлялось возможным. Сейчас у Кларины не было сил и времени на споры.
— Пора! — Клара сунула аптечку в мешок и похлопала Грету по мускулистой шее, покрытой шелковистыми перышками.
Магики забрались в седло, с которым практически сроднились, и грифоница взлетела.
Скалистое плато стало таять внизу в темноте. В небе над ними сплошным покровом висели темные тучи.
— К башне Темного Сеятеля? — уточнила Грета, которая словно надеялась на другой ответ.
Теперь, когда она узнала про черного мага больше, ей все меньше хотелось связываться с ним. К тому же это грозило ей совсем неясными перспективами, ведь аномалии сделали ее такой, какой она была. Она себе нравилась в этом виде и не хотела меняться.
— Да, Грета, пожалуйста, — попросила Кларина, не зная, куда деть взгляд.
Риц не знала, что еще нужно сказать. Неловкость в этом вопросе зашкаливала, а они были так далеки от успеха, что выражать сожаления было слишком самонадеянно и преждевременно.
— Давай, детка! С ветерком! — подбодрил сзади Томми на свой лад, отчего Кларе в очередной раз захотелось треснуть его чем-то тяжелым.
В этот момент они влетели в тучи, и некоторое время их окружали серые лохмы и буруны. Через несколько махов Грета вынесла магиков в чистое ночное поднебесье с россыпью звезд. Вид был такой роскошный, что желание спорить у всех отпало.
— Мы должны сделать это ради Лира, — просто произнесла Клара, глядя на огромные звезды и туманности над головой.
Все на самом деле было очень просто: на чаше весов находился их мир. И это помогало уравновесить все возможные противоречия. И с Гретой, и с Томми, и с ней самой. Риц вдруг поняла, что, если бы на месте Рильхмайера оказался любой другой магик, она все равно с головой бросилась бы в эту авантюру.
Грифоница тяжело, но согласно кивнула и спросила:
— Вы пристегнулись?
Потом был дикий разгон, который едва не выдернул их из седла, и крутое спиралеобразное пике. По крыльям большой фиолетовой птицы побежали зеленые молнии. Они открыли червоточину, и вся компания ухнула туда, чтобы появиться на другой стороне мира из блеклой вспышки посреди ясного, голубого неба.
Кларина старалась успокоить сердечный ритм и отдышаться. Привыкнуть к такому трудно, хотя во второй раз процедура прошла проще. Некоторое время они просто летели, приходя в себя после прыжка и пытаясь сориентироваться, где оказались.
На этой стороне Лира был ранний вечер, и солнце еще не село. У них оставался остаток дня и целая ночь впереди, чтобы воплотить задуманное.
Вскоре грифоница спустилась на землю и прошла вперед несколько шагов, тяжело ступая широкими кошачьими лапами.
— Я знаю эти места, — произнесла она и кивнула головой в нужную сторону, — башня там.
Она перетаптывалась на месте, не решаясь сказать, что не хочет идти дальше. Что с нее довольно встречи в Разломе и на большее она не подписывалась.
Магики поняли ее без слов. Томми первым спрыгнул с седла, а Кларина поняла, что время для не самого благовидного ее поступка пришло. Она поудобнее взялась за рукоять жезла, но в последний момент передумала.
Но та сила получила не податливую душу Змиинеза, жаждавшего власти и величия, а душу Годерика. И он сопротивлялся, потому что не хотел такой участи ни себе, ни Лиру. Какое-то время у него ушло на понимание, что с ним произошло. Он стал бороться, и это сильно замедлило процесс превращения в Темного Сеятеля.
— И этот процесс еще полностью не завершен, — заметил Сильвиус, но тут же добавил, увидев, как встрепенулась Клара, — у нас осталось только два дня, чтобы повернуть все вспять.
Когда тьма напала на Годерика, на время он потерял себя. Он исчез отовсюду, Сильвиус не знал, где он пропадал. Но затем временно он смог взять верх над собой и принялся искать способ избавиться от частицы Лиреса в своей душе. Он применил магию, чтобы замедлить процесс, но этого оказалось недостаточно. Постоянно борясь с собой, Рильхмайер работал в этой лаборатории и старался создать лекарство, о котором раньше только читал в легендах — зелье Возрождения.
В момент, когда оно было почти готово, когда оставалось добавить последний ингредиент, скверна Лиреса взяла верх. И заставила его собрать вместе девять инициирующих кубов и спровоцировать их одновременный взрыв, чтобы осквернить больше темной энергии и впитать ее. — Тогда погибла императорская семья, а тысячи магиков покинули Лир в великом Переходе. С ними исчезла надежда получить последний ингредиент для зелья, — дух-смотритель странно посмотрел на Клару, и она почувствовала себя виноватой, будто лично унесла тот компонент на Землю. — Надежда осталась лишь на заклинание, которое молодой граф наложил на себя магией крови. Оно удерживает частицу его души в теле Темного Сеятеля. Но с каждым днем сила той магии тает. Сейчас это минуты, завтра останутся секунды. Послезавтра — какие-то мгновения. Через два дня на рассвете от молодого господина, которого мы знали, не останется ничего.
В лаборатории повисло молчание, каждый переваривал информацию и старался разложить все по полочкам. Кларина разрывалась между надеждой и отчаянием. Надежда пела — «Он жив!», а отчаяние шептало — «Это невозможно!».
— Но, если мы преуспеем, скверна уйдет и весь ущерб, причиненный с ее появлением, повернется вспять. Таково действие зелья Возрождения. Исчезнут кляксы и червоточины тьмы по всему Лиру, а чудовища и мутанты очистятся от аномальных изменений. Сияющее Сердце нашего мира снова станет свободно.
— Какой груз ответственности, — буркнул Томми, у которого разболелась голова от всех этих перипетий.
— Но где же нам взять последний ингредиент? — спросила Грета, которая при словах об очищении мутантов как-то сникла. Она-то тоже была продуктом аномалий, но к чудовищам себя не причисляла.
Клара задержала на грифонице взгляд. Хотелось сказать ей что-то обнадеживающее, но это означало бы их провал. Так и не найдя нужных слов, Риц промолчала и отвернулась.
— Вы сказали, все есть в этой комнате, — уточнила Кларина и посмотрела на свою недавно порезанную руку. — Полагаю, тот ингредиент появился вместе с нами.
— Верно, моя дорогая, — мягко произнес призрачный дворецкий. Казалось, он хотел взять ее за руку, но нормы приличия не позволяли.
— Кровь любимой женщины, — произнесла Риц, чувствуя внутри пустоту.
Перед глазами неслись годы жизни на Земле, бестолковые дела, бестолковая служба. Все можно было исправить еще тогда.
— Эй, Риц! — одернул ее Томми. — Давай переживать будем потом. Давайте варить это зелье и поить им господина Рильхмайера, пока не поздно.
Клара зло покосилась на напарника, но, черт его побери, он был прав.
— Рецепт в дневнике молодого графа, — учтиво заметил Сильвиус и кивнул куда-то в бумажные завалы.
Кларина покопалась и вытащила серую книгу в твердом кожаном переплете, похожую на ту, что видела в видении. Была она с серебряными уголками и кожаной лентой закладки, которая помогла открыть документ сразу на нужной странице. Магичка пробежалась взглядом по тексту и нахмурилась:
— Здесь говорится, что на подготовку некоторых компонентов может уйти до трех недель.
— Ах, это! — отмахнулся Сильвиус. — Этого не потребуется. Забыл вам сказать, что варить зелье с нуля не нужно. Сто лет назад господин граф приготовил, так сказать, заготовку, а я ее законсервировал в капсуле времени, когда он пропал. Вот оно.
Дух-смотритель достал из-за ворота своего серебристого камзола небольшой флакон, окутанный то ли льдом, то ли паутиной.
— Осталось только разморозить его и добавить капельку крови госпожи Кларины.
— Тогда чего мы ждем? В чем сложность? — спросил Томми.
— Сложность в том, что как только мы сделаем это, Темный Сеятель об этом узнает и явится. Однажды он уже пытался пробиться в замок, чтобы уничтожить даже возможность возвращения Годерика. Но тогда он был не так силен, как сейчас. Граф мешал ему, и я смог отстоять родовое гнездо Рильхмайеров. Сейчас на это нет надежды.
— Что же нам тогда делать? — спросила Кларина, которая устала метаться от надежды к отчаянию.
— Я отдам его вам, — был ответ. — Вы заберете зелье и добавите кровь, когда будете готовы. Просто знайте, до этого момента Сеятель будет слеп, он не сможет найти вас, если сами не попадетесь. Но как только капля крови смешается с остальной субстанцией, она засияет для черного мага, будто кровавая звезда. И тогда он явится за вами везде!
Риц помотала головой.
— Почему? Почему он не сможет отыскать нас? В Разломе он легко справился с этим.
— Подумайте, откуда вы прилетели и как узнали, где найти нужный замок? Полагаю, в Лире сейчас с этим сложности.
Клара умолкла, едва начав говорить, и переглянулась с Флоцем. Они прилетели из храма Лиру. И, вероятно, обрели там некую защиту от русалки или от самой богини. Чтобы Сеятель не расправился с ними еще до того, как они смогут сделать хоть что-то.
Сильвиус оставил гостей, чтобы они смогли все обдумать, и в лаборатории повисла тишина. Кларина подошла к узкому высокому окну и уставилась в него невидящим взглядом, обхватив себя перед этим руками. Все складывалось непросто.
Томми встал с кресла и подошел к Кларе, плечом прислонившись к стене.
— У нас только один вариант. Доделать зелье, когда ваш граф придет в себя завтра утром. Это же будет утром?
— Мы не знаем точное время. Сильвиус сказал, у нас будет несколько секунд.
Риц продолжала безучастно смотреть на заснеженную равнину перед замком. Казалось, у них было все для успеха. Но несколько оговорок все переворачивали вверх дном.
— Давайте поступим по-другому, — предложила она, чувствуя, наконец, как апатия и опустошение уступают место жажде действия и риска.
— И что ты предлагаешь? — нахмурился Флоц, которому не понравился нехороший огонек в ее глазах.
Кларина отвернулась от окна и посмотрела на него.
— Блеф, — был ответ.
***
— И ты серьезно считаешь, что сможешь ему противостоять? Что такого ты собираешься продать ему, Риц? С чего ты взяла, что он не прикончит тебя, едва увидит, а ты и рта не успеешь раскрыть? И нас всех заодно!
Томми уже не орал так громко, как поначалу. Выдохся за два часа лета на юго-запад, но остановиться и замолкнуть все равно не мог. При том что он был абсолютно прав, Кларина оставалась при своем мнении. Потому что она тоже была права и не уставала повторять:
— У нас только один шанс, Томми. Идти вслепую, не зная, точное время, когда Годерик придет в себя, означает попасть в лапы Сеятеля почти со стопроцентной вероятностью. Мы не можем капнуть кровь и не выдать себя. Мы не можем подкрасться к нему незаметно и подождать смену ролей, за секунды успеть смешать зелье и дать ему. Все наши варианты попахивают самоубийством. Я предпочитаю выбрать тот, где есть место для маневра. Он не ожидает, что мы вот так явимся. Это дает нам шанс.
«А рассвет принесет надежду» — хотелось добавить ей, помня слова отца. Но она молчала, ведь все было так неопределенно.
Они летели в ночи под звездным небом и спорили как оглашенные все два часа. Грета только тяжело вздыхала и не вмешивалась, исправно работая крыльями.
— Ты сумасшедшая! — сзади крикнул Томми.
— Здесь по-другому никак! — отозвалась Кларина.
Дальше летели молча, каждый оставшись при своем мнении.
Странно, но Риц будто отпустило. Поняв, как действовать, и приняв правила игры, она расслабилась и почувствовала себя в своей стихии.
Сильвиус тепло попрощался с ними, выдав на дорогу запас еды и еще несколько вещиц, о которых отдельно попросила Кларина. Расставаясь с духом графов Рильхмайеров, Риц не могла отделаться от ощущения, что прощается с добрым дядюшкой. Покидать стены замка и отправляться на встречу с черным магиком было страшно. Но она уже смирилась, что это ее дело и никто другой его не сделает.
К часу ночи троица прилетела к месту последней стоянки экспедиции. Они уже и не вспоминали о службе и целях, которые привели их сюда изначально. Зато Кларина припомнила, что видела кое-что полезное среди вещей, брошенных коллегами впопыхах.
— Следите внимательно, — бросила Риц друзьям и спрыгнула с седла. — Сейчас только на подземников не хватает натолкнуться.
Томми хмуро проводил ее взглядом, но встал на стражу, пока Клара рыскала в темноте с жезлом в руках и что-то искала.
— Есть! — вырвалось у нее слишком громко, когда она отыскала-таки виденную ранее аптечку.
Тогда эта людская штуковина не показалась ей полезной. Но потом Риц вспомнила про хранящиеся там шприцы. И это был еще один козырь, который легко спрятать в рукаве. Ведь ни Годерик, ни Темный Сеятель не бывали на Земле и понятия не имели о всяких-разных штучках, которые выдумали, лишенные магии, люди.
Глава 13
Посланник сложил руки на груди и замер. Он стоял на самой высокой точке башни, на плоской крыше, откуда открывался широкий обзор, а до черных туч в небе можно было достать, всего лишь вытянув руку.
Башню окружали безликие серые пустоши, где давно никто не жил. Не увидел кого-либо Посланник и сейчас. Его взгляд смотрел в никуда, он искал больше внутренним взором, но не находил. Сначала его это злило. Теперь он был обеспокоен. Поэтому и поднялся сюда, к краю. Наверное, чтобы удостовериться, что все спокойно.
Он не мог допустить, чтобы его столетний труд пропал. Он ради этого жил и дышал.
Его серое лицо будто окаменело. Посланник искал решение, но не находил. Темные пути никогда не подводили его. Магики не могли исчезнуть, не могли вернуться в мирок, куда трусливо сбежали раньше, так, чтобы не оставить никаких следов.
Этот мир подчинялся ему, он его лепил как глину. Но вопреки всему, синеглазую женщину и ее спутника Посланник найти не смог. И он не знал почему. Неведение убивало его, заставляло мысли суетиться в тщетных поисках решения.
Он что-то упускал в этом уравнении. А значит, в любой момент все могло пойти не так и с его задачей по превращению Лира в настоящую обитель Лиреса.
Его бог давно хотел этот мир. Его время пришло, и Посланнику даже думать было больно, что он станет причиной неудачи.
Однако он сделал все, что мог. И теперь ему оставалось лишь измерять шагами верхушку своей башни и ждать. Ждать, пока синеглазая магичка сама придет к нему. Он был уверен, что она так и сделает.
***
— Насчет шприцов я понял, — Томми кивнул на аптечку в подмышке у Риц. — Не просветишь, что ты задумала конкретно? Что мы будем делать дальше?
Они еще стояли на скалистом плато, откуда сбежали обратно на Землю их коллеги по экспедиции, и собирались покинуть его как можно скорее.
— Я расскажу план, когда мы будем на месте, — Клара посмотрела Томми в глаза, но по ее взгляду совершенно ничего нельзя было прочитать. Например, что она не собиралась брать его на дело.
Магбез поджал губы, всем видом показывая, что ему все это не нравится, он не дурак и кое-что понимает. Несколько мгновений они пикировались взглядами, но Кларина так и не решилась поделиться с ним соображениями. Томми был еще более уязвим, чем она, ведь ее в какой-то степени защищала любовь Рильхмайера. Томми ничего не мог противопоставить черному магику и мог легко выдать ему все и про зелье Возрождения, и про шприцы. Но объяснить это упрямому напарнику не представлялось возможным. Сейчас у Кларины не было сил и времени на споры.
— Пора! — Клара сунула аптечку в мешок и похлопала Грету по мускулистой шее, покрытой шелковистыми перышками.
Магики забрались в седло, с которым практически сроднились, и грифоница взлетела.
Скалистое плато стало таять внизу в темноте. В небе над ними сплошным покровом висели темные тучи.
— К башне Темного Сеятеля? — уточнила Грета, которая словно надеялась на другой ответ.
Теперь, когда она узнала про черного мага больше, ей все меньше хотелось связываться с ним. К тому же это грозило ей совсем неясными перспективами, ведь аномалии сделали ее такой, какой она была. Она себе нравилась в этом виде и не хотела меняться.
— Да, Грета, пожалуйста, — попросила Кларина, не зная, куда деть взгляд.
Риц не знала, что еще нужно сказать. Неловкость в этом вопросе зашкаливала, а они были так далеки от успеха, что выражать сожаления было слишком самонадеянно и преждевременно.
— Давай, детка! С ветерком! — подбодрил сзади Томми на свой лад, отчего Кларе в очередной раз захотелось треснуть его чем-то тяжелым.
В этот момент они влетели в тучи, и некоторое время их окружали серые лохмы и буруны. Через несколько махов Грета вынесла магиков в чистое ночное поднебесье с россыпью звезд. Вид был такой роскошный, что желание спорить у всех отпало.
— Мы должны сделать это ради Лира, — просто произнесла Клара, глядя на огромные звезды и туманности над головой.
Все на самом деле было очень просто: на чаше весов находился их мир. И это помогало уравновесить все возможные противоречия. И с Гретой, и с Томми, и с ней самой. Риц вдруг поняла, что, если бы на месте Рильхмайера оказался любой другой магик, она все равно с головой бросилась бы в эту авантюру.
Грифоница тяжело, но согласно кивнула и спросила:
— Вы пристегнулись?
Потом был дикий разгон, который едва не выдернул их из седла, и крутое спиралеобразное пике. По крыльям большой фиолетовой птицы побежали зеленые молнии. Они открыли червоточину, и вся компания ухнула туда, чтобы появиться на другой стороне мира из блеклой вспышки посреди ясного, голубого неба.
Кларина старалась успокоить сердечный ритм и отдышаться. Привыкнуть к такому трудно, хотя во второй раз процедура прошла проще. Некоторое время они просто летели, приходя в себя после прыжка и пытаясь сориентироваться, где оказались.
На этой стороне Лира был ранний вечер, и солнце еще не село. У них оставался остаток дня и целая ночь впереди, чтобы воплотить задуманное.
Вскоре грифоница спустилась на землю и прошла вперед несколько шагов, тяжело ступая широкими кошачьими лапами.
— Я знаю эти места, — произнесла она и кивнула головой в нужную сторону, — башня там.
Она перетаптывалась на месте, не решаясь сказать, что не хочет идти дальше. Что с нее довольно встречи в Разломе и на большее она не подписывалась.
Магики поняли ее без слов. Томми первым спрыгнул с седла, а Кларина поняла, что время для не самого благовидного ее поступка пришло. Она поудобнее взялась за рукоять жезла, но в последний момент передумала.
