— Яблоко от яблоньки.
— Тут всё сразу, друг мой, и яблонька, и черешенка.
Расставшись с ненавистными сапогами и слегка намокшей курткой, я улеглась поперёк кровати, закинув ноги прямо на стенку, блаженно потянулась и, закинув руки за голову, стала рассматривать трещины на потолке. За окном ненавязчиво и робко барабанил осенний дождик. Именно тот, что способен испортить вам настроение на целый день или под который так хорошо и безмятежно спится. Или от нескончаемости которого легко впадаешь в уныние и апатию, а в голову лезут всякие нехорошие мысли о бренности бытия и тщетности жизни.
Понаблюдав за мной, умиротворённой и расслабленной, гном решил не тревожить лишними расспросами и тихонько удалился в свои покои, где тоже вскоре предался сладким грёзам, смачно захрапев на весь этаж.
Проснулась я, к великому своему удивлению, только поздним утром. Дождь перестал, и в окошко приветливо светило солнце, призывая скорее подыматься и заняться делами.
Завтрак уже давно состоялся без моего присутствия. Пришлось топать на кухню и расплываться в улыбках и комплиментах перед молоденькой стряпухой. Та маленьким и юрким вихрем носилась по своей рабочей территории, умудряясь делать одновременно несколько дел, при этом ничего не перепутать: где надо посолить, помешать, прибрать и выплеснуть во двор. Меня откармливали лепёшками с молоком, попутно просвещая обо всех превратностях жизни в усадьбе. Но ничего нового из этой весёлой трескотни, я не узнала.
Призрака она, нет, не видела. Но очень хотела бы посмотреть. Эта покойная хозяйка её сюда пристроила, кабы не она, прозябала бы бедная девушка, нищенствуя и попрошайничая… или того хуже… Что "хуже", кухарка не сказала, выплеснув всё свое негодование скалкой по тесту. Алентия тёща любила, хоть напоказ эту любовь не выставляла. Если и лаялись они, то за дело. Да и то, как-то не так: ни тебе битья посуды, ни хлопанья дверью, ни криков, ни упрёков. Хозяйка если кого и держала в ежовых рукавицах, так это непоседливых Ежика и Ирму. Вот за кем особый пригляд нужен: то вазон скинут, то зелёных ягод наедятся и животами мучаются, то штаны все изорвут, то в погребе закроются, то с дерева свалятся, да прям на приезжих гостей, на колдуна этого треклятого, чтоб ему чирей на самом интересном месте вскочил!
Я поперхнулась молоком. С таким чувством было сделано последнее пожелание, что даже у меня "то самое место" зачесалось. Вот так и появляются на свет "случайные проклятья". Колбас — профессор основ заклятий и проклятий — им целых три лекции отвёл, вбивая в наши пустозвонные головы, что нет хуже несчастья, чем "бабий язык". Она скажет, плюнет и забудет, а маяться будут ещё ваши внуки. И так называемого "отката" от него не бывает, и "поворотных условий" оно тоже не требует. И даже заезжий маг вряд ли его углядит.
Но сочувствия к Зериху у меня не возникло, даже наоборот. Придала бы надлежащий вектор, да руки пачкать не хочется. А в том, что оно до него дойдёт должным образом, я не сомневалась.
Поблагодарив девушку за питательный завтрак и содержательную беседу, я отправилась на поиски напарника. Голова слегка гудела, как пчелиный улей перед грозой, но я решила пока потерпеть, списав напасть на явный перебор со сном. Бодрствовать большую часть ночи уже давно вошло в привычку. И как бы я ни устала накануне, чем бы ни была вымотана, глаза как по приказу сами открывались после полуночи, а ноги неслись на свершения подвигов.
Бырог обнаружился на заднем дворе. С повязкой на глазах, широко расставив ноги, он неуклюже размахивал руками вокруг себя, пытаясь поймать ребятишек четы Выдровских. Те с восторженными криками и смехом носились рядом, дразня гнома маленьким колокольчиком. Скажу вам честно, у гнома не было ни одного шанса, если вот только повязка чуть-чуть не сползёт. Завидев меня, дети сразу притихли и застыли на месте, чем тут же воспользовался Бырог, с победным кличем схватив одного из них за плечо. Детвора завизжала и бросилась врассыпную.
— Ну вот, я так не играю, — обиженно протянул несчастный "ловец", — всё утро тут кручусь, верчусь, а она спит беспробудным сном.
Он поднял с земли серебристый колокольчик, старательно обдул и сунул в карман. Хозяйственный.
— Так уж и беспробудным? Просто будить никто не пробовал.
— Разбудишь вас, некромантов, как же! Потом ходи весь в крапинку, скрюченный и с неприличными словами на лбу.
Переубеждать напарника в собственной невиновности в той истории желания не было — всё равно не поверит. Или сделает вид, что поверил, а сам в кармане сложит спасительный кукиш. И кто придумал, что он помогает от сглаза? Кто-то неординарный пошутил, а доверчивый народ исправно оберегается.
— Как спалось?
— А вот прекрасно спалось, сам диву даюсь. Вроде только прилёг, только глаза сомкнул, а там уже и утро. Только голова побаливает. Переспал, наверное.
— И у меня та же история. Вместо того, чтобы отрабатывать уже уплаченный аванс, я проспала всю ночь. Что очень-очень странно, напарник.
— И что ты этим хочешь сказать? — гном растерянно шарил по карманам.
— Пока ничего, но вечером остаёмся без ужина.
— Это почему же? — кто-то явно не был настроен на полезное голодание.
— А потому. Я сама прихвачу с кухни чего-нибудь перекусить. Я сделаю вид, что неважно себя чувствую, а ты проводишь меня до моей комнаты. Понял?
Гном усердно закивал.
— И запомни: за столом ничего не ешь и не пей!
Тот лишь обречённо вздохнул, продолжая что-то усердно искать в многочисленных карманах.
За день мы ещё раз основательно обследовали весь дом, выпросив перед этим у Алентия карту в надежде отыскать скрытые тайники или ходы. Но то ли карта была неточной, то ли их действительно здесь не было.
— Просто мы не там ищем, — уверенно заключил гном. — Карту явно переделывали, уж слишком целой она выглядела. Присмотрись: не смятая, края ровненькие, беленькие.
— А должны быть серые и потрёпанные, — хмыкнула я.
Обитатели усадьбы с интересом наблюдали за нашими поисками, но вмешиваться в процесс не рискнули: не каждый день у них на чердаке маги шныряют. Одна-единственная крыса, обнаруженная в подсобке со старым хламом, и та удивлённо пискнула и застыла на месте, спрятавшись за старым сломанным зонтиком. Если бы она могла, то наверняка ещё от неожиданности в обморок бы хлопнулась.
Но и повторные поиски ни к чему не привели.
— На склад заглядывать будем? — расстроенный гном хмурил брови и сердито смотрел в сторону винного предприятия. Желания и сил туда идти у него не было.
— Я думаю, это напрасная трата времени. Все напасти происходят в доме. И призрака видели тоже в доме. Значит, и проблему надо решать именно здесь.
— Думаешь?
— Уверена.
— Будем бдеть ночью?
— Непременно, Бырог! Хотя если говорить по правде, то призраку абсолютно всё равно, когда являться — ночью или днём. И странно, что он ещё не проявил к нам должного гостеприимства.
— А должен был?
Я кивнула и поплелась по мощёной дорожке в сторону усадьбы. Со стороны дом чем-то походил на своих хозяев: невысокий, но разросшийся вширь, с нелепой конструкцией, непропорционально расположенными окнами и балконами, в довершении с одной стороны обвитый плющом.
— Призраки любят эффектные появления с шумом, треском и завываниями. Иначе их существование становится бессмысленным и скучным. Поэтому они и предпочитают являться ночью: в темноте нам всё кажется иным. А днём их можно и вовсе не заметить, мимо пройти, особенно если человек подслеповат.
— А откуда они вообще берутся?
— Бырог, тебе прочитать первый курс по нежетеведенью? Ты чем на лекциях занимался?
— Спал, конечно, — честно сознался гном.
— А зачёт как сдавал?
— Как-как? — передразнил меня гном. — Всю ночь шпаргалки рисовал.
— Видно до параграфа о призраках ты не дорисовал.
— Угу. Уснул в обнимку с книгой, — обречённо сознался напарник.
Ужин прошёл гладко, не считая того, что меня облили соусом, подбросили таракана в бокал и попытались приклеить к стулу. Но маленькие шутники не учли одного: в детстве мы с братом так же измывались над гостями, а некоторый опыт даже был перенесён на особо вредных сокурсников. Правда, те одним дохлым тараканом не отделались. Я скептически хмыкнула, извинилась перед хозяевами и, сославшись на дурное самочувствие, поспешила в свою комнатушку, где меня уже заждались заранее припрятанные бутерброды.
Вскоре запыхавшийся гном составил мне компанию. Решили не ложиться спать вообще, дабы опять позорно не продрыхнуть до утра. Гном усердно ковырялся в своей котомке, вывалив всё её содержимое на пол и методично запихивая обратно, а я листала краткий справочник некроманта, который всегда тягала с собой.
Ближе к полуночи мы вышли на охоту. Я активировала ночное зрение, а у гнома для таких случаев был припасён специальный амулет собственного производства. Хотя зачем он ему? Гномы и так прекрасно видят в темноте. Кстати, я успела заметить, что в его сумке много чего припасено, целый арсенал. Да и сам гном был обвешан разными цацками (на всякий случай), которые тихо позвякивали при ходьбе.
В общем, мы гармонично сливались с тёмными стенами и пыльными гобеленами, не нарушая спящей атмосферы дома и практически бесшумно ступая по мягким коврам.
Бряц-бряц!
Я поморщилась: ну, почти бесшумно.
В холле мы решили разделиться. Я отправилась прочёсывать верхний этаж, а гном спустился на нижний ярус. Луна блеклым диском светила в окна, придавая таинственности каждому предмету, на который падал её серебристый свет.
Пройдя по всему этажу туда и обратно раз пять, я успела по дороге рассмотреть облезлые фамильные портреты, заглянуть за парочку гобеленов (а вдруг вход всё-таки есть?) и чуть не разбила жуткую конструкцию, в центре которой отважный рыцарь на вздыбленном коне яростно размахивал знаменем над головой. Внизу был изображён монстр неизвестного происхождения с жуткой мордой и приличным рядом клыков.
Я даже слегка залюбовалась. Было непонятно, что больше пугает неизвестную нежить: копыта боевого коня, развевающееся знамя или перекошенное лицо рыцаря. Немного над этим поразмыслив, я решила, что поставила бы на последнее.
Слегка загрустив, ибо призрак не желал идти на контакт, я решила спуститься и поискать гнома, но сделав шаг по направлению к центральной лестнице, неожиданно обмякла и сомкнула глазки.
— Люд, очнись! Да очнись же ты! — меня бесцеремонно трясли за плечи.
— Отстань, дай поспать! — не открывая глаза, я попыталась пнуть наглеца. Судя по воплю — попала.
— Люд, да открой же глаза! Кто призрака ловить будет? — меня снова затрясли что есть мочи.
— Пусть приходит в утренние часы приёма, — я снова попыталась отбрыкнуться.
— Люд, мы алхимию проспали! — гаркнули мне в ухо.
— А? Что? — я подскочила, как ошпаренная, и попыталась сфокусировать зрение. — Уже бегу!
Помотав головой, я встретилась взглядом с довольно ухмыляющимся Бырогом.
— Какого лешего?! Какая алхимия?!
— Извини, грязный приёмчик, но действенный. Как тебя было иначе поднять?
Я прислонилась к стене и попыталась сосредоточиться. В голове гудело в точности как утром.
— Колыбель Печали? — предположила я.
— Она самая. — Бырог участливо подставил плечо и мы поковыляли в сторону лестницы.
— Как догадался?
— От неё жуткие головные боли и всеобщая подавленность.
Мы спускались медленно, ступенька за ступенькой, хотя в нашем состоянии проще было скатиться с лестницы.
— Как ты вышел из неё?
— У меня есть хитрый амулетик, сам придумал.
— Ну да, кто бы сомневался? — вяло улыбнулась я.
— Есть у меня одна разработка, амулет-бодрствования. Чтоб к экзаменам спокойно готовиться. Работает безотказно, но отсыпаться потом дня три будешь. А эффект на "колыбель" случайно получился.
— Бырог, противодействия "колыбели" не существовало до тебя. Ты хоть понимаешь значимость своего изобретения? И уровень магистратуры?
Гном ничего не ответил, но судя по тому, как сияли его глаза, всё он осознавал и понимал, просто у него были свои планы на этот счёт.
— Этот, — гном дёрнул за шнурок амулета, болтающегося у меня на шеи. В точности такой же, но чуть меньше, висел на нём самом, — экспериментальный образец. Если хочешь, можешь оставить себе, но учти, я так до конца его и не изучил.
— Могут быть ещё побочные воздействия?
— Могут и будут. Но лаять и кусаться вроде не должна.
— Какая неслыханная щедрость. Утешил. Но всё равно спасибо. Как он хоть активизируется?
— Когда надо, тогда и активизируется.
— Подробные инструкции, ничего не скажешь.
Мы спустились и присели на последней ступени.
— Подожди, Бырог, но ведь "колыбель" — это узконаправленное заклятье? Как его раскинули на весь дом? Ведь все спят, если я всё правильно понимаю?
— Спят. Я проверил. Даже утренняя крыса дрыхнет, развалившись на одной из бочек внизу.
— Но как это возможно?
Гном развёл руками.
— Скорее всего, где-то развешаны маячки, как минимум штук пять-шесть. Это я тебе как специалист говорю.
— А один большой может быть?
— Может, но ты представляешь уровень такой силы? Тут не только весь дом спал бы безмятежным сном, но и ближайшее село, а то и город.
— Значит, всё-таки маленькие! Но почему мы их не заметили?
— А разве мы их искали?
С доводами гнома трудно было поспорить.
«Цок-цок-цок!» — звонко и отчётливо раздалось где-то в глубине коридора.
Мы резко встрепенулись и подтянулись. Усталость сменилась привычной сосредоточенностью.
Цок-цок-цок!
Гном молча указал направление, и мы, стараясь ступать как можно тише, побежали на полусогнутых ногах на звук.
Цок-цок-цок!
Успеть бы!
Радовало одно: вряд ли это — призрак покойной тёщи. Чем ей там цокать? Не в кандалах же её хоронили?
Выскочив на всех парах из-за угла, мы налетели и сбили с ног ковыляющего на костылях Казика.
— Попался! — взревел гном.
Казик удивлённо хрюкнул, глядя на пляшущий пульсар у себя под носом, и попытался отползти в сторону, но с гипсом особо далеко не уползёшь, особенно от разъярённых магов.
— А ну стоять, кому говорят!
— Да стою я, стою! Точнее — лежу. Что вы на честных людей среди ночи кидаетесь?
— Честные люди по ночам спят, а не шастают на костылях по всему дому!
— Так я по делу шастаю, а не просто так! — отчаянно завопил попавшийся слуга.
— Это какие же такие дела? Хозяина обворовывать? — не унимался артефактник.
— Что? Да я! Да ни за что! Да… — покрасневший от праведного гнева мужчина возмущённо раскрывал рот, не зная, какими эпитетами ответить на столь обидное обвинение.
— Господа хорошие, а не соблаговолите ли вы взглянуть в окошко?
Спорщики притихли и бросились к окну. Точнее, гном быстро юркнул, а Казик, подхватив костыли, кое-как пытался подняться.
Из окна наблюдалась чудная картина.
Пузатые бочонки странным образом выскакивали из гладкой стены, самопроизвольно откупоривались, бесшумно переливали содержимое в другие бочонки, которые стройным рядом стояли чуть поодаль. Затем они закупоривались и, забавно перекатываясь, исчезали обратно в глухую стену, откуда тут же появлялась новая тара, содержащая марочное вино господина Алентия. И всё это проделывалось быстро и практически беззвучно.
Мы с гномом наперегонки бросились к выходу. Но пока спустились вниз, пока обежали вокруг дома, таинственные бочонки исчезли так же загадочно, как и появились.
— Тут всё сразу, друг мой, и яблонька, и черешенка.
Расставшись с ненавистными сапогами и слегка намокшей курткой, я улеглась поперёк кровати, закинув ноги прямо на стенку, блаженно потянулась и, закинув руки за голову, стала рассматривать трещины на потолке. За окном ненавязчиво и робко барабанил осенний дождик. Именно тот, что способен испортить вам настроение на целый день или под который так хорошо и безмятежно спится. Или от нескончаемости которого легко впадаешь в уныние и апатию, а в голову лезут всякие нехорошие мысли о бренности бытия и тщетности жизни.
Понаблюдав за мной, умиротворённой и расслабленной, гном решил не тревожить лишними расспросами и тихонько удалился в свои покои, где тоже вскоре предался сладким грёзам, смачно захрапев на весь этаж.
***
Проснулась я, к великому своему удивлению, только поздним утром. Дождь перестал, и в окошко приветливо светило солнце, призывая скорее подыматься и заняться делами.
Завтрак уже давно состоялся без моего присутствия. Пришлось топать на кухню и расплываться в улыбках и комплиментах перед молоденькой стряпухой. Та маленьким и юрким вихрем носилась по своей рабочей территории, умудряясь делать одновременно несколько дел, при этом ничего не перепутать: где надо посолить, помешать, прибрать и выплеснуть во двор. Меня откармливали лепёшками с молоком, попутно просвещая обо всех превратностях жизни в усадьбе. Но ничего нового из этой весёлой трескотни, я не узнала.
Призрака она, нет, не видела. Но очень хотела бы посмотреть. Эта покойная хозяйка её сюда пристроила, кабы не она, прозябала бы бедная девушка, нищенствуя и попрошайничая… или того хуже… Что "хуже", кухарка не сказала, выплеснув всё свое негодование скалкой по тесту. Алентия тёща любила, хоть напоказ эту любовь не выставляла. Если и лаялись они, то за дело. Да и то, как-то не так: ни тебе битья посуды, ни хлопанья дверью, ни криков, ни упрёков. Хозяйка если кого и держала в ежовых рукавицах, так это непоседливых Ежика и Ирму. Вот за кем особый пригляд нужен: то вазон скинут, то зелёных ягод наедятся и животами мучаются, то штаны все изорвут, то в погребе закроются, то с дерева свалятся, да прям на приезжих гостей, на колдуна этого треклятого, чтоб ему чирей на самом интересном месте вскочил!
Я поперхнулась молоком. С таким чувством было сделано последнее пожелание, что даже у меня "то самое место" зачесалось. Вот так и появляются на свет "случайные проклятья". Колбас — профессор основ заклятий и проклятий — им целых три лекции отвёл, вбивая в наши пустозвонные головы, что нет хуже несчастья, чем "бабий язык". Она скажет, плюнет и забудет, а маяться будут ещё ваши внуки. И так называемого "отката" от него не бывает, и "поворотных условий" оно тоже не требует. И даже заезжий маг вряд ли его углядит.
Но сочувствия к Зериху у меня не возникло, даже наоборот. Придала бы надлежащий вектор, да руки пачкать не хочется. А в том, что оно до него дойдёт должным образом, я не сомневалась.
Поблагодарив девушку за питательный завтрак и содержательную беседу, я отправилась на поиски напарника. Голова слегка гудела, как пчелиный улей перед грозой, но я решила пока потерпеть, списав напасть на явный перебор со сном. Бодрствовать большую часть ночи уже давно вошло в привычку. И как бы я ни устала накануне, чем бы ни была вымотана, глаза как по приказу сами открывались после полуночи, а ноги неслись на свершения подвигов.
Бырог обнаружился на заднем дворе. С повязкой на глазах, широко расставив ноги, он неуклюже размахивал руками вокруг себя, пытаясь поймать ребятишек четы Выдровских. Те с восторженными криками и смехом носились рядом, дразня гнома маленьким колокольчиком. Скажу вам честно, у гнома не было ни одного шанса, если вот только повязка чуть-чуть не сползёт. Завидев меня, дети сразу притихли и застыли на месте, чем тут же воспользовался Бырог, с победным кличем схватив одного из них за плечо. Детвора завизжала и бросилась врассыпную.
— Ну вот, я так не играю, — обиженно протянул несчастный "ловец", — всё утро тут кручусь, верчусь, а она спит беспробудным сном.
Он поднял с земли серебристый колокольчик, старательно обдул и сунул в карман. Хозяйственный.
— Так уж и беспробудным? Просто будить никто не пробовал.
— Разбудишь вас, некромантов, как же! Потом ходи весь в крапинку, скрюченный и с неприличными словами на лбу.
Переубеждать напарника в собственной невиновности в той истории желания не было — всё равно не поверит. Или сделает вид, что поверил, а сам в кармане сложит спасительный кукиш. И кто придумал, что он помогает от сглаза? Кто-то неординарный пошутил, а доверчивый народ исправно оберегается.
— Как спалось?
— А вот прекрасно спалось, сам диву даюсь. Вроде только прилёг, только глаза сомкнул, а там уже и утро. Только голова побаливает. Переспал, наверное.
— И у меня та же история. Вместо того, чтобы отрабатывать уже уплаченный аванс, я проспала всю ночь. Что очень-очень странно, напарник.
— И что ты этим хочешь сказать? — гном растерянно шарил по карманам.
— Пока ничего, но вечером остаёмся без ужина.
— Это почему же? — кто-то явно не был настроен на полезное голодание.
— А потому. Я сама прихвачу с кухни чего-нибудь перекусить. Я сделаю вид, что неважно себя чувствую, а ты проводишь меня до моей комнаты. Понял?
Гном усердно закивал.
— И запомни: за столом ничего не ешь и не пей!
Тот лишь обречённо вздохнул, продолжая что-то усердно искать в многочисленных карманах.
***
За день мы ещё раз основательно обследовали весь дом, выпросив перед этим у Алентия карту в надежде отыскать скрытые тайники или ходы. Но то ли карта была неточной, то ли их действительно здесь не было.
— Просто мы не там ищем, — уверенно заключил гном. — Карту явно переделывали, уж слишком целой она выглядела. Присмотрись: не смятая, края ровненькие, беленькие.
— А должны быть серые и потрёпанные, — хмыкнула я.
Обитатели усадьбы с интересом наблюдали за нашими поисками, но вмешиваться в процесс не рискнули: не каждый день у них на чердаке маги шныряют. Одна-единственная крыса, обнаруженная в подсобке со старым хламом, и та удивлённо пискнула и застыла на месте, спрятавшись за старым сломанным зонтиком. Если бы она могла, то наверняка ещё от неожиданности в обморок бы хлопнулась.
Но и повторные поиски ни к чему не привели.
— На склад заглядывать будем? — расстроенный гном хмурил брови и сердито смотрел в сторону винного предприятия. Желания и сил туда идти у него не было.
— Я думаю, это напрасная трата времени. Все напасти происходят в доме. И призрака видели тоже в доме. Значит, и проблему надо решать именно здесь.
— Думаешь?
— Уверена.
— Будем бдеть ночью?
— Непременно, Бырог! Хотя если говорить по правде, то призраку абсолютно всё равно, когда являться — ночью или днём. И странно, что он ещё не проявил к нам должного гостеприимства.
— А должен был?
Я кивнула и поплелась по мощёной дорожке в сторону усадьбы. Со стороны дом чем-то походил на своих хозяев: невысокий, но разросшийся вширь, с нелепой конструкцией, непропорционально расположенными окнами и балконами, в довершении с одной стороны обвитый плющом.
— Призраки любят эффектные появления с шумом, треском и завываниями. Иначе их существование становится бессмысленным и скучным. Поэтому они и предпочитают являться ночью: в темноте нам всё кажется иным. А днём их можно и вовсе не заметить, мимо пройти, особенно если человек подслеповат.
— А откуда они вообще берутся?
— Бырог, тебе прочитать первый курс по нежетеведенью? Ты чем на лекциях занимался?
— Спал, конечно, — честно сознался гном.
— А зачёт как сдавал?
— Как-как? — передразнил меня гном. — Всю ночь шпаргалки рисовал.
— Видно до параграфа о призраках ты не дорисовал.
— Угу. Уснул в обнимку с книгой, — обречённо сознался напарник.
***
Ужин прошёл гладко, не считая того, что меня облили соусом, подбросили таракана в бокал и попытались приклеить к стулу. Но маленькие шутники не учли одного: в детстве мы с братом так же измывались над гостями, а некоторый опыт даже был перенесён на особо вредных сокурсников. Правда, те одним дохлым тараканом не отделались. Я скептически хмыкнула, извинилась перед хозяевами и, сославшись на дурное самочувствие, поспешила в свою комнатушку, где меня уже заждались заранее припрятанные бутерброды.
Вскоре запыхавшийся гном составил мне компанию. Решили не ложиться спать вообще, дабы опять позорно не продрыхнуть до утра. Гном усердно ковырялся в своей котомке, вывалив всё её содержимое на пол и методично запихивая обратно, а я листала краткий справочник некроманта, который всегда тягала с собой.
Ближе к полуночи мы вышли на охоту. Я активировала ночное зрение, а у гнома для таких случаев был припасён специальный амулет собственного производства. Хотя зачем он ему? Гномы и так прекрасно видят в темноте. Кстати, я успела заметить, что в его сумке много чего припасено, целый арсенал. Да и сам гном был обвешан разными цацками (на всякий случай), которые тихо позвякивали при ходьбе.
В общем, мы гармонично сливались с тёмными стенами и пыльными гобеленами, не нарушая спящей атмосферы дома и практически бесшумно ступая по мягким коврам.
Бряц-бряц!
Я поморщилась: ну, почти бесшумно.
В холле мы решили разделиться. Я отправилась прочёсывать верхний этаж, а гном спустился на нижний ярус. Луна блеклым диском светила в окна, придавая таинственности каждому предмету, на который падал её серебристый свет.
Пройдя по всему этажу туда и обратно раз пять, я успела по дороге рассмотреть облезлые фамильные портреты, заглянуть за парочку гобеленов (а вдруг вход всё-таки есть?) и чуть не разбила жуткую конструкцию, в центре которой отважный рыцарь на вздыбленном коне яростно размахивал знаменем над головой. Внизу был изображён монстр неизвестного происхождения с жуткой мордой и приличным рядом клыков.
Я даже слегка залюбовалась. Было непонятно, что больше пугает неизвестную нежить: копыта боевого коня, развевающееся знамя или перекошенное лицо рыцаря. Немного над этим поразмыслив, я решила, что поставила бы на последнее.
Слегка загрустив, ибо призрак не желал идти на контакт, я решила спуститься и поискать гнома, но сделав шаг по направлению к центральной лестнице, неожиданно обмякла и сомкнула глазки.
***
— Люд, очнись! Да очнись же ты! — меня бесцеремонно трясли за плечи.
— Отстань, дай поспать! — не открывая глаза, я попыталась пнуть наглеца. Судя по воплю — попала.
— Люд, да открой же глаза! Кто призрака ловить будет? — меня снова затрясли что есть мочи.
— Пусть приходит в утренние часы приёма, — я снова попыталась отбрыкнуться.
— Люд, мы алхимию проспали! — гаркнули мне в ухо.
— А? Что? — я подскочила, как ошпаренная, и попыталась сфокусировать зрение. — Уже бегу!
Помотав головой, я встретилась взглядом с довольно ухмыляющимся Бырогом.
— Какого лешего?! Какая алхимия?!
— Извини, грязный приёмчик, но действенный. Как тебя было иначе поднять?
Я прислонилась к стене и попыталась сосредоточиться. В голове гудело в точности как утром.
— Колыбель Печали? — предположила я.
— Она самая. — Бырог участливо подставил плечо и мы поковыляли в сторону лестницы.
— Как догадался?
— От неё жуткие головные боли и всеобщая подавленность.
Мы спускались медленно, ступенька за ступенькой, хотя в нашем состоянии проще было скатиться с лестницы.
— Как ты вышел из неё?
— У меня есть хитрый амулетик, сам придумал.
— Ну да, кто бы сомневался? — вяло улыбнулась я.
— Есть у меня одна разработка, амулет-бодрствования. Чтоб к экзаменам спокойно готовиться. Работает безотказно, но отсыпаться потом дня три будешь. А эффект на "колыбель" случайно получился.
— Бырог, противодействия "колыбели" не существовало до тебя. Ты хоть понимаешь значимость своего изобретения? И уровень магистратуры?
Гном ничего не ответил, но судя по тому, как сияли его глаза, всё он осознавал и понимал, просто у него были свои планы на этот счёт.
— Этот, — гном дёрнул за шнурок амулета, болтающегося у меня на шеи. В точности такой же, но чуть меньше, висел на нём самом, — экспериментальный образец. Если хочешь, можешь оставить себе, но учти, я так до конца его и не изучил.
— Могут быть ещё побочные воздействия?
— Могут и будут. Но лаять и кусаться вроде не должна.
— Какая неслыханная щедрость. Утешил. Но всё равно спасибо. Как он хоть активизируется?
— Когда надо, тогда и активизируется.
— Подробные инструкции, ничего не скажешь.
Мы спустились и присели на последней ступени.
— Подожди, Бырог, но ведь "колыбель" — это узконаправленное заклятье? Как его раскинули на весь дом? Ведь все спят, если я всё правильно понимаю?
— Спят. Я проверил. Даже утренняя крыса дрыхнет, развалившись на одной из бочек внизу.
— Но как это возможно?
Гном развёл руками.
— Скорее всего, где-то развешаны маячки, как минимум штук пять-шесть. Это я тебе как специалист говорю.
— А один большой может быть?
— Может, но ты представляешь уровень такой силы? Тут не только весь дом спал бы безмятежным сном, но и ближайшее село, а то и город.
— Значит, всё-таки маленькие! Но почему мы их не заметили?
— А разве мы их искали?
С доводами гнома трудно было поспорить.
«Цок-цок-цок!» — звонко и отчётливо раздалось где-то в глубине коридора.
Мы резко встрепенулись и подтянулись. Усталость сменилась привычной сосредоточенностью.
Цок-цок-цок!
Гном молча указал направление, и мы, стараясь ступать как можно тише, побежали на полусогнутых ногах на звук.
Цок-цок-цок!
Успеть бы!
Радовало одно: вряд ли это — призрак покойной тёщи. Чем ей там цокать? Не в кандалах же её хоронили?
Выскочив на всех парах из-за угла, мы налетели и сбили с ног ковыляющего на костылях Казика.
— Попался! — взревел гном.
Казик удивлённо хрюкнул, глядя на пляшущий пульсар у себя под носом, и попытался отползти в сторону, но с гипсом особо далеко не уползёшь, особенно от разъярённых магов.
— А ну стоять, кому говорят!
— Да стою я, стою! Точнее — лежу. Что вы на честных людей среди ночи кидаетесь?
— Честные люди по ночам спят, а не шастают на костылях по всему дому!
— Так я по делу шастаю, а не просто так! — отчаянно завопил попавшийся слуга.
— Это какие же такие дела? Хозяина обворовывать? — не унимался артефактник.
— Что? Да я! Да ни за что! Да… — покрасневший от праведного гнева мужчина возмущённо раскрывал рот, не зная, какими эпитетами ответить на столь обидное обвинение.
— Господа хорошие, а не соблаговолите ли вы взглянуть в окошко?
Спорщики притихли и бросились к окну. Точнее, гном быстро юркнул, а Казик, подхватив костыли, кое-как пытался подняться.
Из окна наблюдалась чудная картина.
Пузатые бочонки странным образом выскакивали из гладкой стены, самопроизвольно откупоривались, бесшумно переливали содержимое в другие бочонки, которые стройным рядом стояли чуть поодаль. Затем они закупоривались и, забавно перекатываясь, исчезали обратно в глухую стену, откуда тут же появлялась новая тара, содержащая марочное вино господина Алентия. И всё это проделывалось быстро и практически беззвучно.
Мы с гномом наперегонки бросились к выходу. Но пока спустились вниз, пока обежали вокруг дома, таинственные бочонки исчезли так же загадочно, как и появились.
