Как вчера объяснил ректор Кармел, для большинства одаренных неприятна даже мысль находиться рядом с детьми, не получившими способностей. Учиться рядом с ними они бы точно не стали. Потому для класса в пять человек был наспех возведен отдельный корпус, который они не имели права покидать, кроме случаев, когда нужно выйти за ворота академии или добраться до столовой. Разумеется, тренировочное поле воинов и полигон магов были для бессильного класса недоступны. Кроме того, даже совет Академии не видел причин, почему неспособным к магии детям следует дать к ним доступ. Не было доступа у учащихся из класса Эсона и к большей части своего корпуса — двери блокировали магические печати, а в помещениях за ними регулярно слышались глухие звуки.
— Пять спален, два класса и небольшой зал, — Банья провела нового профессора по доступным комнатам, — остальные части корпуса закрыты, пока дети сами не смогут туда пройти. Но без способностей, — девушка решила не заканчивать фразу и вернулась в ближайший к выходу из корпуса класс.
Эсон молча опустил голову, сжав кулаки. Молодой некромант прекрасно понимал, что без класса эти дети навсегда останутся в глазах окружающих беспомощными и бесполезными. Парень прекрасно помнил, как его оставили на произвол судьбы. Никто не пришел помочь, потому что для всего Альянса он был такой же бессильный, как и эти дети. Никто не волновался, выживет ли он, сумеет ли справиться после исчезновения родителей. Но у Эсона тогда был класс.
Этим же детям не оставили ни одного шанса на выживание. Обучение одаренных не подразумевает развитие возможностей бессильных. А после окончания обучения и выпускников с навыками, и бессильных отправят в проклятые земли, что для последних означает смерть.
Хуже лишь то, что единственным профессором у этих ребят оказалась хрупкая девушка, получившая редкий, но вместе с тем не рассчитанный на сражения класс алхимика. Она была одаренной, но практически бесполезна для специализирующейся на постоянных битвах Белой Академии. По сути ее можно считать таким же брошенным изгоем, как и любого ребенка в бессильном классе. Отвечая на пронесшуюся в голове мысль, на лице парня невольно проступила улыбка.
— Ладно, — девушка взяла себя в руки, — скоро церемония приветствия, ректор Кармел успел рассказать тебе о ней?
— Нет, — Эсон растеряно помотал головой.
— Если совсем коротко, это проверка твоих способностей для текущей работы, — профессор алхимии замялась, — в твоем случае, даже не знаю, что это будет, может даже поединок, — Банья на мгновение замолчала и поспешила добавить, — но ты можешь отказаться, если тебя это сильно беспокоит.
— Поединок? — недовольно цокнул Эсон. — Ладно, веди.
Тренировочные поля Академии находились в стороне от зданий, где жили и учились дети. Сразу за столовой начинался невысокий деревянный ангар. Его стены были собраны из толстой светлой древесины, и на каждой отдельной доске была вырезана защитная руна. Колоссальный труд для обычного ангара! Но в нем хранился инвентарь Академии, учебное оружие, доспехи и множество различных материалов, а совсем рядом находилось стрельбище для лучников, так что подобная предосторожность была вполне оправдана. Кроме этого в ангаре располагались ряды защитных пластин, которые блокировали магию учеников, не позволяя той добраться до стен корпуса и инвентаря.
Следом за полем с ангаром располагалась круглая арена, где сейчас столпилось множество учеников, среди которых легко угадывались костюмы профессоров. Эсон подметил эту деталь еще во время завтрака, — одежда каждого профессора была уникальной, хотя и выполнена в единой фиолетово-белой палитре. Одни предпочитали носить робу и платья, другие брюки или даже шорты. Рубахи, жилеты, куртки — одинаковой одежды молодой некромант не заметил ни на ком из присутствующих, даже когда прошел через всю толпу к круглой арене.
Как и все остальные поля для тренировок, арена была окружена невысоким деревянным забором, состоящим из редких вертикальных опор, на которых висели два ряда тонких бревен.
— Дамы и господа! Ученики и профессора! — над ареной прогремел голос Кармела. — Сегодня я представляю вам нового профессора нашей Белой Академии! Профессора Эсона! Как вы все знаете, некоторый из моих учеников требовали специального преподавателя, который будет в состоянии обучить детей не получивших класс. И вряд ли нашелся бы более подходящий кандидат, чем профессор лишенный класса.
По арене разнесся недовольный гомон сотен голосов.
— Вы действительно притащили сюда бессильного? — выкрикнул кто-то из толпы. — Не верю!
— Сегодня мы здесь собрались, чтобы вы сами убедились в компетентности вашего нового коллеги! — радостно ответил Кармел, который, казалось, только и ждал этого вопроса.
Толстый ректор нашел в толпе Эсона и вместе с новым профессором вышел на арену. За Кармелом проследовал еще один мужчина, высокий худой в длинной серой робе он держал в руках небольшой белесый шар, внутри которого медленно пульсировали сотни желтых искр.
— Профессор Эсон, — вежливо обратился к некроманту Кармел, — будьте добры подтвердить ваш класс при всех.
Растерявшийся на мгновение парень недовольно вздохнул и положил руку на белесый шар.
Когда на деревню опустились холода, прошло уже четыре месяца со дня пропажи родителей Эсона. Мальчик все еще горевал, но уже отчетливо осознавал, что до момента встречи с ними, ему предстоит следить за домом, а впереди предстояла длинная зима, которую он, как и некоторые обитатели деревни в прошлые годы, мог не пережить.
Даже если надеяться, что запасов еды хватит на зиму, без дров Эсон попросту замерзнет насмерть. Благо, деревню со всех сторон окружали вековые деревья, а в глубине густого хвойного леса всегда можно найти валежник. В лес вело лишь две дороги, одна шла к главному пути и позволяла добраться до столицы. Именно по ней, казалось, вечность назад, уехали родители Эсона. Даже смотреть в сторону главного пути мальчик не мог, — боль и ужас захлестывали его волной всякий раз, когда Эсон даже случайно смотрел в ту сторону.
С противоположной стороны прямо посреди густого мрачного леса, куда даже зимой не попадал ни один лучик света, начинались невысокие горы, а возле них располагалась заброшенная угольная шахта. Поколения назад первые рабочие предпочли поселиться немного дальше от шахты, на случай, если в ней появятся монстры, потому им потребовалась узкая петляющая в темноте леса дорожка. Сейчас в шахте не было угля, и дорога к ней заросла высокими травами и молодыми деревцами. Поговаривали, что в один момент там появились ужасные монстры. Эсон никогда не слышал от своего отца о работе на шахте, а деда и вовсе не знал — сколько он себя помнил, мама и папа были его единственными родственниками. Потому все, что он знал о шахте, строилось на слухах и историях его знакомых. Единственное, на чем сходились все — сейчас шахта была мертва, и туда никто не ходил.
Путь к шахте шел через действительно густые дебри, пройдя всего сотню шагов, Эсон понял, что едва в состоянии определить направление, по которому ему нужно возвращаться в деревню. Пройдя около часа и лениво собирая некрупные сухие ветки, Эсон оказался в самой глубине мрачного темного лесу, где было сложно разглядеть даже силуэты деревьев дальше вытянутой руки. Дальше идти было нельзя — даже просто разобрать, где находишься, было сложно. Смирившись, что ни одного поваленного дерева он так и не встретил, мальчик развернулся и побрел ровно той же дорогой, которой оказался здесь. Но светлее не стало ни спустя пятнадцать минут, ни через тридцать, ни даже через час. Холодок пробежал по спине — паника медленно поднималась из глубин сознания, окутывая разум чувством одиночества и безысходности. Эсон обернулся, пытаясь увидеть хоть одно светлое пятнышко, повернулся снова, но перед глазами стояла густая, почти осязаемая серая мгла, в которой растворился весь мир. Чувство ужаса росло, неизбежно приближая момент отчаяния, за которым последует истерика. «Восстановление разума», — прошептал Эсон.
Восстановление разума. Уровень 2. Ближайшие 15 минут вы способны трезво мыслить. Оповещение отобразилось в сознании, отвоевывая разум ребенка у страха.
«Остается лишь иди вперед, лес небольшой, закончится», — появилась в голове мысль. Сопротивляться здравому решению не было смысла, и мальчик сделал шаг вперед. На уровне земли нога не нашла опоры, и Эсон кубарем полетел вниз. Мозг требовал от тела сгруппироваться, но без подготовки, оно лишь махало руками, раскидывая собранные палки и стараясь уцепиться хоть за что-нибудь, но пальцы раз за разом натыкались все на те же сухие, обламывающиеся острыми щепками сухие ветви. Сильный удар, и потерявшее понимание, где верх, а где низ, тело подлетело в воздух. Вместе с этим тьма начала редеть, пошла огромными седыми, хлопьями, а в глаза ударил нестерпимо яркий свет. Перед тем, как в глазах появилась ослепляющая вспышка, Эсон увидел, что сжимает в руке острый обломок ветки и летит куда вниз к пяти странным вытянутым овалам. Через мгновение с глаз слетели последние хлопья тьмы, и от яркого солнечного света в глазах появились слезы — увидеть, что происходило дальше он не мог. Зато почувствовал, как врезался во что-то твердое, и по руке и лицу потекла теплая густая жидкость.
Кровавая жертва. Уровень 1.
Высветилось сообщение.
«Это моя кровь?» — Эсон хотел запаниковать, но восстановление разума еще действовало. Под его руководством, теряющий сознание и почти лишенный чувств, мальчик нащупал рукой рану и прошептал: «Восстановление плоти».
Восстановление плоти. Уровень 2. Восстановление невозможно.
Оповестило сообщение.
«Нет, нет, нет! Я не могу умереть сейчас!» — накатившая паника оказалась сильнее заклинания, — «Живи!» — проорал Эсон.
Получен новый навык...
Дочитать сообщение мальчик уже не мог, сознание потухло, отправив Эсона в темную пустую комнату, где не было ничего кроме холодного твердого пола, да и тот угадывался в кромешной тьме лишь из-за того, что босые ноги упирались в его твердую поверхность, отдавая свое тепло. Хотя, какое тепло здесь может быть, когда образ комнаты и темноты существует лишь в голове потерявшего сознание ребенка? Шли минуты, медленно превращаясь в часы, но холодный твердый пол в кромешной тьме оставался единственным местом, доступным для осознания мыслью. Потеряв счет времени, Эсон заскучал и, вместе с этим, осознал, что может не только бесцельно ходить по этому непонятному пространству, но и думать, и даже... «Неужели?» — мальчик постарался подавить накатывающее чувство восторга, чтобы не разочароваться, если его предположение окажется ошибкой, и медленно проговорил: «Навыки».
Перед ним открылось стандартное для каждого имеющего класс человека окно с навыками. Но если обычно оно всплывает в сознании, не мешая смотреть, и скорее напоминает нос, который люди всегда видят, но старательно игнорируют его, то сейчас окно появилось в четкой рамке, до него можно было дотянуться и даже потрогать — не замечать его было невозможно. Эсон с любопытством потянулся рукой к окошку. Под заголовком «Навыки» расположились четыре навыка. Три из них Эсон получил практически одновременно с проклятым классом некроманта. А четвертый вызвал у мальчика недоумение. Когда он упал, то был уверен, что несколько раз использовал «восстановление плоти». Но почему тогда появилось оповещение о новом навыке? И что вообще делает Передача жизни? Эсон нажал на плашку с названием нового навыка:
Передача жизни. Уровень 1. Передает жизненные силы некроманта. Получатель жизненной силы становится немертвым, и не может умереть от потери жизненной силы следующие 5 минут.
Эсон прочитал описание навыка, перечитал его несколько раз, но так и не нашел объяснения тому, как могла появиться эта способность. Но сейчас у мальчика был более серьезный вопрос, почему он никак не может прийти в сознание, хотя, вроде бы, вполне способен думать.
«Навыки», — без какого особого смысла подумал Эсон. Окно навыков тут же скрылось, испугав мальчика резким щелчком. «Эй, где вы?» — удивился ребенок, пытаясь понять, куда пропал единственный ориентир в этом темном пустом месте. «Особенности, способности, заклинания?» — Эсон попытался вызвать окно с навыками, но оно не появлялось. Мальчик пытался вспомнить название окна, но оно постоянно ускользало. Вокруг не осталось никого. Тьма, непроглядная и бесконечная тьма. Прекратив попытки, мальчик лег на холодный пол своей тюрьмы — чувство одиночества и отчаяния, ослабевшие не так давно, вновь накрывали его с каждым мгновением все сильнее и сильнее, не оставляя ни сил, ни желаний что-либо делать. Эсон закрыл глаза, он старался не думать о том, что вновь оказался один на один со своими несчастьями, гнал прочь мысли о том, что он вновь остался один. Перед тем, как тьма выдуманной и бесконечной комнаты превратилась в сон, в голове ребенка проскользнула едва ощутимая нестройная мысль: «В темноте неважно, закрыты ли глаза, ты все равно ничего не видишь, но почему я вижу эту тьму?»
Треск костра и запах жареного мяса коснулся носа мальчика. Следом он почувствовал мягкую теплую ладонь, которая гладила его по волосам.
— Ты вернулась, мама, — Эсон улыбнулся, наслаждаясь нежными приятными прикосновениями и, спустя мгновение, заорал.
Как бы сильно ему не хотелось возвращения родителей, как бы ярко он не представлял день, когда увидит их снова, Эсон понимал, что последнее его воспоминание — полет в пропасть, после того, как он потерялся в лесу: в лесу, где водятся жуткие монстры и неведомые твари, в лесу, в который не возвращаются даже старожилы деревни, в лесу, где черная мгла сбивает с пути и рассыпается неестественными огромными хлопьями, словно перьями птиц. Что могло схватить его, пока он беспомощно лежал не способный даже двинуться?
Ведомое ужасом неизвестного, тело сжалось, согнулось пополам, стараясь понять, где верх, где низ, дрожащие от страха ноги едва нашли опору. Махая руками и ногами, Эсон с воплем вскочил, побежал вперед, совершенно не глядя, куда именно, но ноги предательски подкосились, не сделав и пару шагов, уронив мальчика на сухую пыльную землю. Эсон попытался подняться на руках, но и они тряслись от страха, не позволяя надежно опереться. Только теперь Эсон увидел небольшой тлеющий костерок, высокого мужчину, который, словно и не заметив криков, сидел к Эсону спиной и ел что-то откусывая с палки кусок за куском, хрупкую невысокую женщину, стоящую возле толстого поваленного ствола и с испугом смотрящую то на мальчика, то на своего равнодушного спутника. Никто не гнался за ребенком, вокруг не было чудовищ, монстры не пытались съесть его.
Восстановление разума. Уровень 2
Паника испарилась, оставив после себя следы легкого испуга и непонимание происходящего.
Увидев, что мальчик перестал кричать, женщина сделала шаг в его сторону и тихо сказала:
— Не бойся, мы тебя не обидим.
Эсон все еще упирался локтями в землю, он не мог заставить себя выдавить хоть слово, сердце бешено колотилось, а в голове была пустота.
— Не бойся, все хорошо, — вновь тихо проговорила женщина, делая медленный плавный шаг вперед и повторяя, — теперь все хорошо, не бойся.
— Пять спален, два класса и небольшой зал, — Банья провела нового профессора по доступным комнатам, — остальные части корпуса закрыты, пока дети сами не смогут туда пройти. Но без способностей, — девушка решила не заканчивать фразу и вернулась в ближайший к выходу из корпуса класс.
Эсон молча опустил голову, сжав кулаки. Молодой некромант прекрасно понимал, что без класса эти дети навсегда останутся в глазах окружающих беспомощными и бесполезными. Парень прекрасно помнил, как его оставили на произвол судьбы. Никто не пришел помочь, потому что для всего Альянса он был такой же бессильный, как и эти дети. Никто не волновался, выживет ли он, сумеет ли справиться после исчезновения родителей. Но у Эсона тогда был класс.
Этим же детям не оставили ни одного шанса на выживание. Обучение одаренных не подразумевает развитие возможностей бессильных. А после окончания обучения и выпускников с навыками, и бессильных отправят в проклятые земли, что для последних означает смерть.
Хуже лишь то, что единственным профессором у этих ребят оказалась хрупкая девушка, получившая редкий, но вместе с тем не рассчитанный на сражения класс алхимика. Она была одаренной, но практически бесполезна для специализирующейся на постоянных битвах Белой Академии. По сути ее можно считать таким же брошенным изгоем, как и любого ребенка в бессильном классе. Отвечая на пронесшуюся в голове мысль, на лице парня невольно проступила улыбка.
— Ладно, — девушка взяла себя в руки, — скоро церемония приветствия, ректор Кармел успел рассказать тебе о ней?
— Нет, — Эсон растеряно помотал головой.
— Если совсем коротко, это проверка твоих способностей для текущей работы, — профессор алхимии замялась, — в твоем случае, даже не знаю, что это будет, может даже поединок, — Банья на мгновение замолчала и поспешила добавить, — но ты можешь отказаться, если тебя это сильно беспокоит.
— Поединок? — недовольно цокнул Эсон. — Ладно, веди.
Часть 5. Огромная ложь
Тренировочные поля Академии находились в стороне от зданий, где жили и учились дети. Сразу за столовой начинался невысокий деревянный ангар. Его стены были собраны из толстой светлой древесины, и на каждой отдельной доске была вырезана защитная руна. Колоссальный труд для обычного ангара! Но в нем хранился инвентарь Академии, учебное оружие, доспехи и множество различных материалов, а совсем рядом находилось стрельбище для лучников, так что подобная предосторожность была вполне оправдана. Кроме этого в ангаре располагались ряды защитных пластин, которые блокировали магию учеников, не позволяя той добраться до стен корпуса и инвентаря.
Следом за полем с ангаром располагалась круглая арена, где сейчас столпилось множество учеников, среди которых легко угадывались костюмы профессоров. Эсон подметил эту деталь еще во время завтрака, — одежда каждого профессора была уникальной, хотя и выполнена в единой фиолетово-белой палитре. Одни предпочитали носить робу и платья, другие брюки или даже шорты. Рубахи, жилеты, куртки — одинаковой одежды молодой некромант не заметил ни на ком из присутствующих, даже когда прошел через всю толпу к круглой арене.
Как и все остальные поля для тренировок, арена была окружена невысоким деревянным забором, состоящим из редких вертикальных опор, на которых висели два ряда тонких бревен.
— Дамы и господа! Ученики и профессора! — над ареной прогремел голос Кармела. — Сегодня я представляю вам нового профессора нашей Белой Академии! Профессора Эсона! Как вы все знаете, некоторый из моих учеников требовали специального преподавателя, который будет в состоянии обучить детей не получивших класс. И вряд ли нашелся бы более подходящий кандидат, чем профессор лишенный класса.
По арене разнесся недовольный гомон сотен голосов.
— Вы действительно притащили сюда бессильного? — выкрикнул кто-то из толпы. — Не верю!
— Сегодня мы здесь собрались, чтобы вы сами убедились в компетентности вашего нового коллеги! — радостно ответил Кармел, который, казалось, только и ждал этого вопроса.
Толстый ректор нашел в толпе Эсона и вместе с новым профессором вышел на арену. За Кармелом проследовал еще один мужчина, высокий худой в длинной серой робе он держал в руках небольшой белесый шар, внутри которого медленно пульсировали сотни желтых искр.
— Профессор Эсон, — вежливо обратился к некроманту Кармел, — будьте добры подтвердить ваш класс при всех.
Растерявшийся на мгновение парень недовольно вздохнул и положил руку на белесый шар.
Когда на деревню опустились холода, прошло уже четыре месяца со дня пропажи родителей Эсона. Мальчик все еще горевал, но уже отчетливо осознавал, что до момента встречи с ними, ему предстоит следить за домом, а впереди предстояла длинная зима, которую он, как и некоторые обитатели деревни в прошлые годы, мог не пережить.
Даже если надеяться, что запасов еды хватит на зиму, без дров Эсон попросту замерзнет насмерть. Благо, деревню со всех сторон окружали вековые деревья, а в глубине густого хвойного леса всегда можно найти валежник. В лес вело лишь две дороги, одна шла к главному пути и позволяла добраться до столицы. Именно по ней, казалось, вечность назад, уехали родители Эсона. Даже смотреть в сторону главного пути мальчик не мог, — боль и ужас захлестывали его волной всякий раз, когда Эсон даже случайно смотрел в ту сторону.
С противоположной стороны прямо посреди густого мрачного леса, куда даже зимой не попадал ни один лучик света, начинались невысокие горы, а возле них располагалась заброшенная угольная шахта. Поколения назад первые рабочие предпочли поселиться немного дальше от шахты, на случай, если в ней появятся монстры, потому им потребовалась узкая петляющая в темноте леса дорожка. Сейчас в шахте не было угля, и дорога к ней заросла высокими травами и молодыми деревцами. Поговаривали, что в один момент там появились ужасные монстры. Эсон никогда не слышал от своего отца о работе на шахте, а деда и вовсе не знал — сколько он себя помнил, мама и папа были его единственными родственниками. Потому все, что он знал о шахте, строилось на слухах и историях его знакомых. Единственное, на чем сходились все — сейчас шахта была мертва, и туда никто не ходил.
Путь к шахте шел через действительно густые дебри, пройдя всего сотню шагов, Эсон понял, что едва в состоянии определить направление, по которому ему нужно возвращаться в деревню. Пройдя около часа и лениво собирая некрупные сухие ветки, Эсон оказался в самой глубине мрачного темного лесу, где было сложно разглядеть даже силуэты деревьев дальше вытянутой руки. Дальше идти было нельзя — даже просто разобрать, где находишься, было сложно. Смирившись, что ни одного поваленного дерева он так и не встретил, мальчик развернулся и побрел ровно той же дорогой, которой оказался здесь. Но светлее не стало ни спустя пятнадцать минут, ни через тридцать, ни даже через час. Холодок пробежал по спине — паника медленно поднималась из глубин сознания, окутывая разум чувством одиночества и безысходности. Эсон обернулся, пытаясь увидеть хоть одно светлое пятнышко, повернулся снова, но перед глазами стояла густая, почти осязаемая серая мгла, в которой растворился весь мир. Чувство ужаса росло, неизбежно приближая момент отчаяния, за которым последует истерика. «Восстановление разума», — прошептал Эсон.
Восстановление разума. Уровень 2. Ближайшие 15 минут вы способны трезво мыслить. Оповещение отобразилось в сознании, отвоевывая разум ребенка у страха.
«Остается лишь иди вперед, лес небольшой, закончится», — появилась в голове мысль. Сопротивляться здравому решению не было смысла, и мальчик сделал шаг вперед. На уровне земли нога не нашла опоры, и Эсон кубарем полетел вниз. Мозг требовал от тела сгруппироваться, но без подготовки, оно лишь махало руками, раскидывая собранные палки и стараясь уцепиться хоть за что-нибудь, но пальцы раз за разом натыкались все на те же сухие, обламывающиеся острыми щепками сухие ветви. Сильный удар, и потерявшее понимание, где верх, а где низ, тело подлетело в воздух. Вместе с этим тьма начала редеть, пошла огромными седыми, хлопьями, а в глаза ударил нестерпимо яркий свет. Перед тем, как в глазах появилась ослепляющая вспышка, Эсон увидел, что сжимает в руке острый обломок ветки и летит куда вниз к пяти странным вытянутым овалам. Через мгновение с глаз слетели последние хлопья тьмы, и от яркого солнечного света в глазах появились слезы — увидеть, что происходило дальше он не мог. Зато почувствовал, как врезался во что-то твердое, и по руке и лицу потекла теплая густая жидкость.
Кровавая жертва. Уровень 1.
Высветилось сообщение.
«Это моя кровь?» — Эсон хотел запаниковать, но восстановление разума еще действовало. Под его руководством, теряющий сознание и почти лишенный чувств, мальчик нащупал рукой рану и прошептал: «Восстановление плоти».
Восстановление плоти. Уровень 2. Восстановление невозможно.
Оповестило сообщение.
«Нет, нет, нет! Я не могу умереть сейчас!» — накатившая паника оказалась сильнее заклинания, — «Живи!» — проорал Эсон.
Получен новый навык...
Дочитать сообщение мальчик уже не мог, сознание потухло, отправив Эсона в темную пустую комнату, где не было ничего кроме холодного твердого пола, да и тот угадывался в кромешной тьме лишь из-за того, что босые ноги упирались в его твердую поверхность, отдавая свое тепло. Хотя, какое тепло здесь может быть, когда образ комнаты и темноты существует лишь в голове потерявшего сознание ребенка? Шли минуты, медленно превращаясь в часы, но холодный твердый пол в кромешной тьме оставался единственным местом, доступным для осознания мыслью. Потеряв счет времени, Эсон заскучал и, вместе с этим, осознал, что может не только бесцельно ходить по этому непонятному пространству, но и думать, и даже... «Неужели?» — мальчик постарался подавить накатывающее чувство восторга, чтобы не разочароваться, если его предположение окажется ошибкой, и медленно проговорил: «Навыки».
Перед ним открылось стандартное для каждого имеющего класс человека окно с навыками. Но если обычно оно всплывает в сознании, не мешая смотреть, и скорее напоминает нос, который люди всегда видят, но старательно игнорируют его, то сейчас окно появилось в четкой рамке, до него можно было дотянуться и даже потрогать — не замечать его было невозможно. Эсон с любопытством потянулся рукой к окошку. Под заголовком «Навыки» расположились четыре навыка. Три из них Эсон получил практически одновременно с проклятым классом некроманта. А четвертый вызвал у мальчика недоумение. Когда он упал, то был уверен, что несколько раз использовал «восстановление плоти». Но почему тогда появилось оповещение о новом навыке? И что вообще делает Передача жизни? Эсон нажал на плашку с названием нового навыка:
Передача жизни. Уровень 1. Передает жизненные силы некроманта. Получатель жизненной силы становится немертвым, и не может умереть от потери жизненной силы следующие 5 минут.
Эсон прочитал описание навыка, перечитал его несколько раз, но так и не нашел объяснения тому, как могла появиться эта способность. Но сейчас у мальчика был более серьезный вопрос, почему он никак не может прийти в сознание, хотя, вроде бы, вполне способен думать.
«Навыки», — без какого особого смысла подумал Эсон. Окно навыков тут же скрылось, испугав мальчика резким щелчком. «Эй, где вы?» — удивился ребенок, пытаясь понять, куда пропал единственный ориентир в этом темном пустом месте. «Особенности, способности, заклинания?» — Эсон попытался вызвать окно с навыками, но оно не появлялось. Мальчик пытался вспомнить название окна, но оно постоянно ускользало. Вокруг не осталось никого. Тьма, непроглядная и бесконечная тьма. Прекратив попытки, мальчик лег на холодный пол своей тюрьмы — чувство одиночества и отчаяния, ослабевшие не так давно, вновь накрывали его с каждым мгновением все сильнее и сильнее, не оставляя ни сил, ни желаний что-либо делать. Эсон закрыл глаза, он старался не думать о том, что вновь оказался один на один со своими несчастьями, гнал прочь мысли о том, что он вновь остался один. Перед тем, как тьма выдуманной и бесконечной комнаты превратилась в сон, в голове ребенка проскользнула едва ощутимая нестройная мысль: «В темноте неважно, закрыты ли глаза, ты все равно ничего не видишь, но почему я вижу эту тьму?»
Треск костра и запах жареного мяса коснулся носа мальчика. Следом он почувствовал мягкую теплую ладонь, которая гладила его по волосам.
— Ты вернулась, мама, — Эсон улыбнулся, наслаждаясь нежными приятными прикосновениями и, спустя мгновение, заорал.
Как бы сильно ему не хотелось возвращения родителей, как бы ярко он не представлял день, когда увидит их снова, Эсон понимал, что последнее его воспоминание — полет в пропасть, после того, как он потерялся в лесу: в лесу, где водятся жуткие монстры и неведомые твари, в лесу, в который не возвращаются даже старожилы деревни, в лесу, где черная мгла сбивает с пути и рассыпается неестественными огромными хлопьями, словно перьями птиц. Что могло схватить его, пока он беспомощно лежал не способный даже двинуться?
Ведомое ужасом неизвестного, тело сжалось, согнулось пополам, стараясь понять, где верх, где низ, дрожащие от страха ноги едва нашли опору. Махая руками и ногами, Эсон с воплем вскочил, побежал вперед, совершенно не глядя, куда именно, но ноги предательски подкосились, не сделав и пару шагов, уронив мальчика на сухую пыльную землю. Эсон попытался подняться на руках, но и они тряслись от страха, не позволяя надежно опереться. Только теперь Эсон увидел небольшой тлеющий костерок, высокого мужчину, который, словно и не заметив криков, сидел к Эсону спиной и ел что-то откусывая с палки кусок за куском, хрупкую невысокую женщину, стоящую возле толстого поваленного ствола и с испугом смотрящую то на мальчика, то на своего равнодушного спутника. Никто не гнался за ребенком, вокруг не было чудовищ, монстры не пытались съесть его.
Восстановление разума. Уровень 2
Паника испарилась, оставив после себя следы легкого испуга и непонимание происходящего.
Увидев, что мальчик перестал кричать, женщина сделала шаг в его сторону и тихо сказала:
— Не бойся, мы тебя не обидим.
Эсон все еще упирался локтями в землю, он не мог заставить себя выдавить хоть слово, сердце бешено колотилось, а в голове была пустота.
— Не бойся, все хорошо, — вновь тихо проговорила женщина, делая медленный плавный шаг вперед и повторяя, — теперь все хорошо, не бойся.
