Хорошо, что у Росеты был друг-учитель, которому она написала в отчаянии от своего бессилия и попросила совета.
И вот в один из дней Росета встретилась с начальником тайной службы, и не говоря ни слова положила на стол большой кошель с деньгами и подтолкнула его к мужчине. В ответ он отошел на шаг от стола и, заложив руки за спину, четко и жестко произнес:
- Простите Ваше Величество, но я не буду следить за королем!
- А зачем мне чтобы Вы следили за его Величеством? – искренне поразилась Росета, вызвал этими словами искреннее удивление на лице начальника Тайной службы. – Мне надо, чтобы Вы собрали некоторые сведения, касающиеся вопроса школ и больниц, которые находятся под моим патронажем. Я попыталась получить эти сведения у лиц, следящих за этим фондом, но те данные, которые мне предоставили, меня не устраивают. Я хочу знать действительное положение дел. Я хочу, чтобы Вы посоветовали мне человека, который четко расскажет мне какое количество этих денег уходит на содержание раздутого штата здесь в столице, какое количество денег доходит до городов, и какое количество денег доходит непосредственно до школ и больниц. Я думаю, что положение последних просто плачевное. Я не обещаю, что немедленно приму какие-то меры, но знать правду я обязана.
Я так понимаю, что часть штата это просто добравшиеся до кормушки и живущие на полученные оклады, не делая ничего, но есть и те, кто нагло разворовывает перечисляемые деньги, и мне надо знать кто именно. Эти школы и больницы были созданы, чтобы помогать бедным, а не для того чтобы кормить ораву придворных, не желающих ничего делать. Вы мне поможете?
В глазах мужчины удивление во взгляде сменилось уважением, но тон оставался холодным.
- Это моя прямая обязанность. Эти сведения Вы получите в ближайшее время и эти деньги мне не нужны.
- А это не Вам, - быстро сказала Росета. – Это деньги, как их называют… - она задумалась, припоминая, - эти деньги осведомителям. Мне нужны не только общие данные, мне нужны все подробности, получить которые можно только у жителей тех городков, где находятся интересующие меня школы и больницы.
Витор де Трез шагнул к столу и забрал кошелек.
- Вы получите эти данные.
Он поклонился, собираясь уходить.
- И еще, - остановила его Росета, - если то, о чем я Вас попросила, станет известно, а мне не хотелось бы, чтобы виновные успели, как-то подготовится и замести следы.
- О нашем разговоре никто не узнает, - еще раз поклонился мужчина. Он ушел, но у Росета почему-то возникло ощущение, что у нее появился еще один друг в этом враждебном окружении.
Сведения, которые ей предоставил Витор де Трез, ее просто ужаснули. Она не знала, что с ними делать, но тут как раз случился тот эпизод в спальне Ингора, и Росета покинула Лиссадию, так и не успев ничего предпринять.
… - Вы знаете, что ни школ, ни больниц не существует уже многие-многие годы? – с негодованием стала рассказывать она. – Что в те города, где эти школы и больницы были открыты не поступает ни копейки, хотя средства государственной казны перечисляются исправно. Что графиня Эльнира, возглавляющая этот фонд от имени королевы, на все более-менее высокооплачиваемые должности пристроила своих молодых любовников! Когда я узнала об этом, моему гневу и возмущению не было предела. Как посмела эта старая ведьма так испоганить такое благородное начинание?
Росета с яростью взглянула в лицо Ингора, едва сдержавшись, чтобы не сказать ему, что именно из-за его равнодушия и безразличия, могли твориться подобные дела. Но увидев, насколько ее слова поразили его, она замолчала, пытаясь взять себя в руки, потом продолжила, уже более спокойным тоном.
- Я узнала об этом незадолго до того, как уйти, иначе я обязательно бы обратилась в Вам, чтобы прекратить это безобразие. Я сначала хотела предложить Вам вообще закрыть этот фонд, эту кормушку для нечистых наруку людей, но потом подумала, что это может нанести вред памяти Вашей матери. Тогда я подумала, что может будет лучше заставить графиню вернуть все наворованные ею деньги. Пусть продает одно из своих поместий, или даже лучше конфисковать его, чтобы другим было неповадно поступать так, как она.
И вот я хотела просить Вас не оставлять без внимания то, что я Вам сейчас сказала. Решить этот вопрос и наказать виновных. Но, разумеется, это Ваше дело как поступить в этом случае. Ну вот, - еще спокойнее сказала она, - все, что я Вам хотела сказать – я сказала. Прощайте, – и она присела в реверансе, в знак окончания беседы.
Росета ждала ответного поклона, но его не последовало.
- Я страшно голоден, - вместо этого сказал Ингор, - и с удовольствием перекусил бы. Я не очень обременю Вас если попрошу, чтобы нам принесли какие-нибудь напитки и что-нибудь съестное?
Росета вытаращенными глазами смотрела на Ингора, не в силах осмыслить подобное нарушение всех правил приличия, в ответ же она получила совершенно безмятежный взгляд и совершенно бессовестную улыбку. Выбора у нее не было, и Росета позвонила в серебряный колокольчик, вызывая прислугу.
- Принесите, пожалуйста, чай, пирожные…
- Вино, жареное мясо, - добавил Ингор, любезно и непринужденно улыбнувшись Росете и девушке, что явилась на вызов.
Пока слуги накрывали на стол, Ингор стоял рядом с Росетой, спокойно ожидая, когда сервировка будет закончена. Все это было как-то дико и неправильно, но Ингор так не думал. Совершенно непринужденно и, как-то так по-хозяйски, одним взмахом руки отослал слуг, сказав, что они управятся сами. Потом отодвинул и придвинул стул Росеты, помогая ей сесть за стол, а потом он сам наполнил ее и свою тарелки, налил по бокалу вина и сел напротив бывшей жены. У него все так ладно и споро получалось, Росета не могла этого не отметить, однако следующая мысль, что он приобрел этот опыт часто ужиная вот также один на один со своими любовницами, мгновенно испортила Росете настроение. Она видела, что он мгновенно догадался об этом, еще минуту раздумывал о причинах, видимо перебирая в памяти последние свои слова и действия. Его лицо внезапно нахмурилось, и он немного виновато взглянул на Росету.
" Он догадался, - молнией мелькнуло у нее в голове, - догадался, и о чем я подумала, догадался и о том, что эта мысль испортила мне настроение. Но извиняться не стал, поскольку... это правда!"
Росета подняла на Ингора глаза и тут с ужасом поняла, что им даже слова не нужны, чтобы понимать мысли и чувства друг друга!
Росете стало не по себе. Еще только не хватало снова влюбиться в Ингора! "Нет, только не это! - чуть не закричала она.- Поговорить с ним, сказать ему то, что не может сказать ни один его подданный - и все. Мне не нужно ни это ощущение душевной близости, ни это ощущение, теплоты и понимания. Нет, нет, нет, и еще раз НЕТ! Только разговор и больше ничего", - мысленно убеждала она саму себя, боясь поддаться какому-то странному чувству, что раньше никогда не испытывала, чувству, когда девушка ясно ощущает, что очень нравится мужчине, что сидит напротив нее.
- Честно сказать, я поражен тем, что Вы мне только что рассказали - пригубливая вино из бокала, сказал Ингор. Росета подозрительно посмотрела на него, стараясь рассмотреть скрытую насмешку или издевку. Такое уже случалось, причем, не один раз. Когда Ингор делал комплименты молодой супруге, таявшей от счастья и не замечающей скрытого в них сарказма, не замечающей насмешек придворных, злобно хихикающих над наивной, а может и глуповатой королевой.
Эти воспоминания ее разозлили, и она спокойно сказала, глядя в глаза Ингора.
- Я шла за Вас замуж, потому что очень сильно любила Вас. Я ехала в Лиссадию, твердо зная, что она останется моим домом до конца моей жизни. И как в своем собственном доме, я желала знать каждый уголок, каждую комнату, каждый коридорчик. Я старалась понять многое, я старалась понять все как можно быстрее, почти не вникая в дрязги, сплетни и интриги, что плелись за моей спиной. Я старалась узнать страну, как можно лучше, совсем позабыв, или возможно не понимая, что начинать надо было с Вас. Быть может, мне не было потом так горько и больно от случившегося. Ну, что сделано, то сделано, - излишне бодрым голосом продолжала Росета. – Нет худа, без добра. Теперь мы свободны, и каждый сможет себе найти спутница, которого сможет если не любить, то хоть, во всяком случае, уважать.
- Вы собираетесь еще раз выходить замуж? – почему-то поразился этой мысли Ингор.
- Да собираюсь, - твердо ответила Росета. – Мне не столько нужен муж, как дети. Если нет детей, зачем тогда стараться что-то достигнуть, зачем к чему-то стремиться? Если некому передать свое наследие, зачем его собирать? Да, я хочу иметь детей. Отец сказал, что через два года мне начнут выбирать мужа. – Росета горько засмеялась. – Я уже наломала дров со своим выбором, теперь я предоставлю этот выбор тем, кто может его сделать правильно.
Росета бахвалилась, говорила обо всем с напускным равнодушием, а у самой сердце нерадостно сжималось от подобных перспектив, радовало лишь одно: все это произойдет не раньше, чем через два года.
Ингор внимательно слушал Росету, а потом совершенно неожиданно произнес:
- Вы похорошели. Очень сильно похорошели.
Но Росета не растаяла от этого неожиданного комплимента, наоборот, раздражение, все еще тлевшее в ее душе разгорелось с новой силой.
- Мои тети убеждают меня, что женщины в нашем роду хорошеют после двадцати лет, - с вызовом сказала она, прямо глядя ему в глаза и ничуть не смущаясь от его взгляда.
- А сколько Вам лет? – сразу же поинтересовался Ингор, и Росета чуть не зарычала от злости от мысли, что он даже не помнит, когда у нее день рождения
- Мне исполнится двадцать лет через четыре недели, - сквозь зубы процедила она, давая понять, что ей неприятна эта тема.
- Вы устроите в честь этого события бал? – снова поинтересовался Ингор.
- Нет, - едва сдерживаясь, чтобы не выбежать вон из комнаты, сказала Росета. Мы с отцом решили не устраивать никаких празднеств.
- А ваш портрет будут писать? Двадцать лет – важная дата. – Ингор продолжал светскую беседу, словно не замечал ни раздражения Росеты, ни ее односложных ответов. Росета его вообще не понимала.
Встречу давно было пора закончить, но Ингор вел себя так, словно уходить и не собирался.
- Портрет, вернее несколько портретов будут писать, перед тем как начнутся выборы моего будущего жениха и мужа. Эти портреты будут разосланы возможным претендентам. Я надеюсь, что через год похорошею еще больше, - не удержалась Росета от ехидной колкости, - возможно, тогда будет достаточное количество желающих жениться на мне и выбор будет сделать проще.
Ингор швырнул салфетку на стол с такой силой, что столовые приборы дзынькнули. Потом откинулся на спинку стула, и, уперев кулаки в край стола, недобрым взглядом посмотрел на свою бывшую жену.
- Вы, когда покидали дворец, забрали все свои портреты.
- Да, - подтвердила Росета, - я сделала это умышленно. Не хотелось, чтобы они стали мишенью для метания кинжалов.
Ингор молчал, молчал долго, и, при этом, так зло на нее смотрел, Росета даже заподозрила, что предположение о метании кинжалов в ее портреты обернется реальным метанием столовых ножей в живую натуру.
- У Вас еще какие-нибудь просьбы или пожелания, - резко перевел разговор Ингор на другую тему. Росета кивнула головой, подтверждая, что ей есть, что ему еще сказать.
- Я хотела поговорить о Вашем близком друге герцоге де Сардизе, которого Вы назначили Главнокомандующим и ввели в Совет.
- Вы намекаете на возможность предательства со стороны Конрада? - голос Ингора заледенел, и Росета явно ощутила, как холодные иглы льда впиваются в ее кожу, от такого страшного его взгляда.
- Я, ни минуты, ни секунды не сомневаюсь, ни в личной храбрости герцога, ни в его преданности Вашему Величеству и стране, - поспешно сказала Росета. - Но, по-моему, мнению этих качеств недостаточно, чтобы занимать такую должность, - она хотела продолжать говорить и дальше, как вдруг мысль о том, что их могут слышать те, кому слышать это совсем не обязательно и что сведения, которыми она хотела поделиться с Ингором, являются достаточно секретными, влияющими на безопасность его страны, заставила ее замолчать и растерянно посмотреть на раскрытую дверь. И снова Ингор понял ее без слов.
- Можете говорить спокойно, я давно уже активировал артефакт, создающий полог неслышимости.
Росета облегченно вздохнула, но какая-то, неясно забрезжившая мысль, сбила ее рассказ. Эта мысль была настолько важна, что Росета замолчала, пытаясь ухватить ускользающую нить. "Если у него есть артефакт, создающий полог неслышимости, то почему я услышала те звуки из его спальни, которые, собственно, и привлекли мое внимание в тот ужасный день? - оглушенная этой мыслью Росета недвижным взглядом уставилась на Ингора, и тут молнией мелькнуло понимание: - Он сделал это нарочно! Он хотел, чтобы я это увидела! Он умышленно хотел причинить боль мне! Но за что?"
Она посмотрела ему в глаза, и с удивлением поняла, что он, словно читает ее мысли, без слов понимая ее.
- Да, я сделал это специально, - подтверждая ее невысказанные вопросы, спокойно ответил Ингор.
- Но за что? - помимо воли вырвалось у Росеты.
- А Вы забыли, что было за несколько часов до этого? - небрежно поинтересовался Ингор, и Росета стала припоминать.
… Необходимо было определить место установки портала. Ингор в сопровождении двенадцати подданных, чье мнение было для него важно, осматривали несколько подходящих точек. Росету тоже пригласили на это совещание. Во-первых, потому что этот портал строился из внутреннего двора дворца, в котором она провела все свое детство. Во-вторых, потому что она больше всех присутствующих знала о порталах. В-третьих... потому что она сама напросилась.
- Вы, надеюсь, не забыли, как тогда унизили меня перед моими подданными? - еще спокойнее спросил Ингор, снова отпивая из бокала. А Росета... а Росета мучительно покраснела, вспоминая свое поведение в тот день.
…Ей сразу не понравилось место портала предложенное Ингором, не понравилось еще до того как она его увидела. Однако Ингор настаивал на своем выборе. Росета, раздраженная его упрямством в вопросах, в которых она считала себя исключительно компетентной, хоть и не позволила себе отозваться слишком уж уничижительно о выборе мужа, но все равно несколько критических сказала, сопровождая их недоуменно приподнятыми бровями (как такое глупое предложение могло прийти в голову короля), возмущенным покачиванием головы (у меня просто нет слов), закатыванием глаз (большей глупости я не слышала) и, завершающей всю эту богатую мимику, презрительной улыбкой, не оставляющей сомнения, что она считает Его Величество круглым дураком.
Ох, водился за Росетой такой грешок. Когда она в порыве раздражения или злости забывала, что надо быть тихой и покорной, чтобы понравиться мужу, Росета могла и яростно спорить, и повышать голос, или вести себя так, как она тогда вела. Удивительно, но только сейчас, находясь за столом рядом с Ингором, Росета осознала, насколько неправильно она тогда поступила. Она ни в коем случае не должна была перед посторонними выказывать неуважение к мужу. Все, что ей не нравилось, она должна была сказать ему один на один.
И вот в один из дней Росета встретилась с начальником тайной службы, и не говоря ни слова положила на стол большой кошель с деньгами и подтолкнула его к мужчине. В ответ он отошел на шаг от стола и, заложив руки за спину, четко и жестко произнес:
- Простите Ваше Величество, но я не буду следить за королем!
- А зачем мне чтобы Вы следили за его Величеством? – искренне поразилась Росета, вызвал этими словами искреннее удивление на лице начальника Тайной службы. – Мне надо, чтобы Вы собрали некоторые сведения, касающиеся вопроса школ и больниц, которые находятся под моим патронажем. Я попыталась получить эти сведения у лиц, следящих за этим фондом, но те данные, которые мне предоставили, меня не устраивают. Я хочу знать действительное положение дел. Я хочу, чтобы Вы посоветовали мне человека, который четко расскажет мне какое количество этих денег уходит на содержание раздутого штата здесь в столице, какое количество денег доходит до городов, и какое количество денег доходит непосредственно до школ и больниц. Я думаю, что положение последних просто плачевное. Я не обещаю, что немедленно приму какие-то меры, но знать правду я обязана.
Я так понимаю, что часть штата это просто добравшиеся до кормушки и живущие на полученные оклады, не делая ничего, но есть и те, кто нагло разворовывает перечисляемые деньги, и мне надо знать кто именно. Эти школы и больницы были созданы, чтобы помогать бедным, а не для того чтобы кормить ораву придворных, не желающих ничего делать. Вы мне поможете?
В глазах мужчины удивление во взгляде сменилось уважением, но тон оставался холодным.
- Это моя прямая обязанность. Эти сведения Вы получите в ближайшее время и эти деньги мне не нужны.
- А это не Вам, - быстро сказала Росета. – Это деньги, как их называют… - она задумалась, припоминая, - эти деньги осведомителям. Мне нужны не только общие данные, мне нужны все подробности, получить которые можно только у жителей тех городков, где находятся интересующие меня школы и больницы.
Витор де Трез шагнул к столу и забрал кошелек.
- Вы получите эти данные.
Он поклонился, собираясь уходить.
- И еще, - остановила его Росета, - если то, о чем я Вас попросила, станет известно, а мне не хотелось бы, чтобы виновные успели, как-то подготовится и замести следы.
- О нашем разговоре никто не узнает, - еще раз поклонился мужчина. Он ушел, но у Росета почему-то возникло ощущение, что у нее появился еще один друг в этом враждебном окружении.
Сведения, которые ей предоставил Витор де Трез, ее просто ужаснули. Она не знала, что с ними делать, но тут как раз случился тот эпизод в спальне Ингора, и Росета покинула Лиссадию, так и не успев ничего предпринять.
… - Вы знаете, что ни школ, ни больниц не существует уже многие-многие годы? – с негодованием стала рассказывать она. – Что в те города, где эти школы и больницы были открыты не поступает ни копейки, хотя средства государственной казны перечисляются исправно. Что графиня Эльнира, возглавляющая этот фонд от имени королевы, на все более-менее высокооплачиваемые должности пристроила своих молодых любовников! Когда я узнала об этом, моему гневу и возмущению не было предела. Как посмела эта старая ведьма так испоганить такое благородное начинание?
Росета с яростью взглянула в лицо Ингора, едва сдержавшись, чтобы не сказать ему, что именно из-за его равнодушия и безразличия, могли твориться подобные дела. Но увидев, насколько ее слова поразили его, она замолчала, пытаясь взять себя в руки, потом продолжила, уже более спокойным тоном.
- Я узнала об этом незадолго до того, как уйти, иначе я обязательно бы обратилась в Вам, чтобы прекратить это безобразие. Я сначала хотела предложить Вам вообще закрыть этот фонд, эту кормушку для нечистых наруку людей, но потом подумала, что это может нанести вред памяти Вашей матери. Тогда я подумала, что может будет лучше заставить графиню вернуть все наворованные ею деньги. Пусть продает одно из своих поместий, или даже лучше конфисковать его, чтобы другим было неповадно поступать так, как она.
И вот я хотела просить Вас не оставлять без внимания то, что я Вам сейчас сказала. Решить этот вопрос и наказать виновных. Но, разумеется, это Ваше дело как поступить в этом случае. Ну вот, - еще спокойнее сказала она, - все, что я Вам хотела сказать – я сказала. Прощайте, – и она присела в реверансе, в знак окончания беседы.
Росета ждала ответного поклона, но его не последовало.
Глава 22
- Я страшно голоден, - вместо этого сказал Ингор, - и с удовольствием перекусил бы. Я не очень обременю Вас если попрошу, чтобы нам принесли какие-нибудь напитки и что-нибудь съестное?
Росета вытаращенными глазами смотрела на Ингора, не в силах осмыслить подобное нарушение всех правил приличия, в ответ же она получила совершенно безмятежный взгляд и совершенно бессовестную улыбку. Выбора у нее не было, и Росета позвонила в серебряный колокольчик, вызывая прислугу.
- Принесите, пожалуйста, чай, пирожные…
- Вино, жареное мясо, - добавил Ингор, любезно и непринужденно улыбнувшись Росете и девушке, что явилась на вызов.
Пока слуги накрывали на стол, Ингор стоял рядом с Росетой, спокойно ожидая, когда сервировка будет закончена. Все это было как-то дико и неправильно, но Ингор так не думал. Совершенно непринужденно и, как-то так по-хозяйски, одним взмахом руки отослал слуг, сказав, что они управятся сами. Потом отодвинул и придвинул стул Росеты, помогая ей сесть за стол, а потом он сам наполнил ее и свою тарелки, налил по бокалу вина и сел напротив бывшей жены. У него все так ладно и споро получалось, Росета не могла этого не отметить, однако следующая мысль, что он приобрел этот опыт часто ужиная вот также один на один со своими любовницами, мгновенно испортила Росете настроение. Она видела, что он мгновенно догадался об этом, еще минуту раздумывал о причинах, видимо перебирая в памяти последние свои слова и действия. Его лицо внезапно нахмурилось, и он немного виновато взглянул на Росету.
" Он догадался, - молнией мелькнуло у нее в голове, - догадался, и о чем я подумала, догадался и о том, что эта мысль испортила мне настроение. Но извиняться не стал, поскольку... это правда!"
Росета подняла на Ингора глаза и тут с ужасом поняла, что им даже слова не нужны, чтобы понимать мысли и чувства друг друга!
Росете стало не по себе. Еще только не хватало снова влюбиться в Ингора! "Нет, только не это! - чуть не закричала она.- Поговорить с ним, сказать ему то, что не может сказать ни один его подданный - и все. Мне не нужно ни это ощущение душевной близости, ни это ощущение, теплоты и понимания. Нет, нет, нет, и еще раз НЕТ! Только разговор и больше ничего", - мысленно убеждала она саму себя, боясь поддаться какому-то странному чувству, что раньше никогда не испытывала, чувству, когда девушка ясно ощущает, что очень нравится мужчине, что сидит напротив нее.
- Честно сказать, я поражен тем, что Вы мне только что рассказали - пригубливая вино из бокала, сказал Ингор. Росета подозрительно посмотрела на него, стараясь рассмотреть скрытую насмешку или издевку. Такое уже случалось, причем, не один раз. Когда Ингор делал комплименты молодой супруге, таявшей от счастья и не замечающей скрытого в них сарказма, не замечающей насмешек придворных, злобно хихикающих над наивной, а может и глуповатой королевой.
Эти воспоминания ее разозлили, и она спокойно сказала, глядя в глаза Ингора.
- Я шла за Вас замуж, потому что очень сильно любила Вас. Я ехала в Лиссадию, твердо зная, что она останется моим домом до конца моей жизни. И как в своем собственном доме, я желала знать каждый уголок, каждую комнату, каждый коридорчик. Я старалась понять многое, я старалась понять все как можно быстрее, почти не вникая в дрязги, сплетни и интриги, что плелись за моей спиной. Я старалась узнать страну, как можно лучше, совсем позабыв, или возможно не понимая, что начинать надо было с Вас. Быть может, мне не было потом так горько и больно от случившегося. Ну, что сделано, то сделано, - излишне бодрым голосом продолжала Росета. – Нет худа, без добра. Теперь мы свободны, и каждый сможет себе найти спутница, которого сможет если не любить, то хоть, во всяком случае, уважать.
- Вы собираетесь еще раз выходить замуж? – почему-то поразился этой мысли Ингор.
- Да собираюсь, - твердо ответила Росета. – Мне не столько нужен муж, как дети. Если нет детей, зачем тогда стараться что-то достигнуть, зачем к чему-то стремиться? Если некому передать свое наследие, зачем его собирать? Да, я хочу иметь детей. Отец сказал, что через два года мне начнут выбирать мужа. – Росета горько засмеялась. – Я уже наломала дров со своим выбором, теперь я предоставлю этот выбор тем, кто может его сделать правильно.
Росета бахвалилась, говорила обо всем с напускным равнодушием, а у самой сердце нерадостно сжималось от подобных перспектив, радовало лишь одно: все это произойдет не раньше, чем через два года.
Ингор внимательно слушал Росету, а потом совершенно неожиданно произнес:
- Вы похорошели. Очень сильно похорошели.
Но Росета не растаяла от этого неожиданного комплимента, наоборот, раздражение, все еще тлевшее в ее душе разгорелось с новой силой.
- Мои тети убеждают меня, что женщины в нашем роду хорошеют после двадцати лет, - с вызовом сказала она, прямо глядя ему в глаза и ничуть не смущаясь от его взгляда.
- А сколько Вам лет? – сразу же поинтересовался Ингор, и Росета чуть не зарычала от злости от мысли, что он даже не помнит, когда у нее день рождения
- Мне исполнится двадцать лет через четыре недели, - сквозь зубы процедила она, давая понять, что ей неприятна эта тема.
- Вы устроите в честь этого события бал? – снова поинтересовался Ингор.
- Нет, - едва сдерживаясь, чтобы не выбежать вон из комнаты, сказала Росета. Мы с отцом решили не устраивать никаких празднеств.
- А ваш портрет будут писать? Двадцать лет – важная дата. – Ингор продолжал светскую беседу, словно не замечал ни раздражения Росеты, ни ее односложных ответов. Росета его вообще не понимала.
Встречу давно было пора закончить, но Ингор вел себя так, словно уходить и не собирался.
- Портрет, вернее несколько портретов будут писать, перед тем как начнутся выборы моего будущего жениха и мужа. Эти портреты будут разосланы возможным претендентам. Я надеюсь, что через год похорошею еще больше, - не удержалась Росета от ехидной колкости, - возможно, тогда будет достаточное количество желающих жениться на мне и выбор будет сделать проще.
Ингор швырнул салфетку на стол с такой силой, что столовые приборы дзынькнули. Потом откинулся на спинку стула, и, уперев кулаки в край стола, недобрым взглядом посмотрел на свою бывшую жену.
- Вы, когда покидали дворец, забрали все свои портреты.
- Да, - подтвердила Росета, - я сделала это умышленно. Не хотелось, чтобы они стали мишенью для метания кинжалов.
Глава 23
Ингор молчал, молчал долго, и, при этом, так зло на нее смотрел, Росета даже заподозрила, что предположение о метании кинжалов в ее портреты обернется реальным метанием столовых ножей в живую натуру.
- У Вас еще какие-нибудь просьбы или пожелания, - резко перевел разговор Ингор на другую тему. Росета кивнула головой, подтверждая, что ей есть, что ему еще сказать.
- Я хотела поговорить о Вашем близком друге герцоге де Сардизе, которого Вы назначили Главнокомандующим и ввели в Совет.
- Вы намекаете на возможность предательства со стороны Конрада? - голос Ингора заледенел, и Росета явно ощутила, как холодные иглы льда впиваются в ее кожу, от такого страшного его взгляда.
- Я, ни минуты, ни секунды не сомневаюсь, ни в личной храбрости герцога, ни в его преданности Вашему Величеству и стране, - поспешно сказала Росета. - Но, по-моему, мнению этих качеств недостаточно, чтобы занимать такую должность, - она хотела продолжать говорить и дальше, как вдруг мысль о том, что их могут слышать те, кому слышать это совсем не обязательно и что сведения, которыми она хотела поделиться с Ингором, являются достаточно секретными, влияющими на безопасность его страны, заставила ее замолчать и растерянно посмотреть на раскрытую дверь. И снова Ингор понял ее без слов.
- Можете говорить спокойно, я давно уже активировал артефакт, создающий полог неслышимости.
Росета облегченно вздохнула, но какая-то, неясно забрезжившая мысль, сбила ее рассказ. Эта мысль была настолько важна, что Росета замолчала, пытаясь ухватить ускользающую нить. "Если у него есть артефакт, создающий полог неслышимости, то почему я услышала те звуки из его спальни, которые, собственно, и привлекли мое внимание в тот ужасный день? - оглушенная этой мыслью Росета недвижным взглядом уставилась на Ингора, и тут молнией мелькнуло понимание: - Он сделал это нарочно! Он хотел, чтобы я это увидела! Он умышленно хотел причинить боль мне! Но за что?"
Она посмотрела ему в глаза, и с удивлением поняла, что он, словно читает ее мысли, без слов понимая ее.
- Да, я сделал это специально, - подтверждая ее невысказанные вопросы, спокойно ответил Ингор.
- Но за что? - помимо воли вырвалось у Росеты.
- А Вы забыли, что было за несколько часов до этого? - небрежно поинтересовался Ингор, и Росета стала припоминать.
… Необходимо было определить место установки портала. Ингор в сопровождении двенадцати подданных, чье мнение было для него важно, осматривали несколько подходящих точек. Росету тоже пригласили на это совещание. Во-первых, потому что этот портал строился из внутреннего двора дворца, в котором она провела все свое детство. Во-вторых, потому что она больше всех присутствующих знала о порталах. В-третьих... потому что она сама напросилась.
- Вы, надеюсь, не забыли, как тогда унизили меня перед моими подданными? - еще спокойнее спросил Ингор, снова отпивая из бокала. А Росета... а Росета мучительно покраснела, вспоминая свое поведение в тот день.
…Ей сразу не понравилось место портала предложенное Ингором, не понравилось еще до того как она его увидела. Однако Ингор настаивал на своем выборе. Росета, раздраженная его упрямством в вопросах, в которых она считала себя исключительно компетентной, хоть и не позволила себе отозваться слишком уж уничижительно о выборе мужа, но все равно несколько критических сказала, сопровождая их недоуменно приподнятыми бровями (как такое глупое предложение могло прийти в голову короля), возмущенным покачиванием головы (у меня просто нет слов), закатыванием глаз (большей глупости я не слышала) и, завершающей всю эту богатую мимику, презрительной улыбкой, не оставляющей сомнения, что она считает Его Величество круглым дураком.
Ох, водился за Росетой такой грешок. Когда она в порыве раздражения или злости забывала, что надо быть тихой и покорной, чтобы понравиться мужу, Росета могла и яростно спорить, и повышать голос, или вести себя так, как она тогда вела. Удивительно, но только сейчас, находясь за столом рядом с Ингором, Росета осознала, насколько неправильно она тогда поступила. Она ни в коем случае не должна была перед посторонними выказывать неуважение к мужу. Все, что ей не нравилось, она должна была сказать ему один на один.
